Текст книги "О русской доблести и славе"

Выставочный экземпляр

Фашисты совершали регулярные налёты на Ленинград.

Лётчик младший лейтенант Алексей Тихонович Севастьянов нёс ночную патрульную службу в ленинградском небе. Неспокойно небо над Ленинградом. Прорываются к Ленинграду фашистские самолёты. Бросают на город бомбы. Бороздят по небу наши прожектора. Ищут, нет ли фашистов в воздухе.

Летел Севастьянов на самолёте-истребителе И-153. Самолёт был типа «биплан», то есть двукрылый, имел справа и слева по два крыла. Называли его лётчики любовно «чайкой». Походил внешним видом своим истребитель чем-то на красивую морскую птицу. На верхних крыльях имел характерный, словно у чайки, излом крыла.

Летит Севастьянов на «чайке», следит за ночным ленинградским небом. Наблюдает, как ходят по небу лучи прожекторов, не осветит ли луч самолёт врага. Ходят лучи по небу. Ищут фашистов в небе. Вот наткнулся один из лучей на фашистский бомбардировщик. Вот быстро к нему подбежал второй. Скрестились лучи. Оба освещают теперь фашиста. В месте пересечения лучей и находится вражеский бомбардировщик. Называется это «вилкой». Схватила фашиста «вилка», держит. Передвигается «вилка» за неприятельским самолётом. Пытается фашист вырваться из лучей. Однако вцепились в него прожектора. Не дают фашисту возможности снова уйти в темноту.

К освещённому фашистскому самолёту и устремился на своей «чайке» Севастьянов. Подлетела «чайка», атаковала фашиста, открыла огонь.

Опытными, умелыми оказались лётчики на фашистском бомбардировщике. Уходят они от огня Севастьянова. То отвернут самолёт, то подвернут, то чуть высоту убавят, то стремительно прыгнут вверх. Не удаётся «чайке» подбить фашиста. Пули проходят мимо.

А вот и ещё одно. Вырвался всё же фашистский самолёт из лучей прожекторов, ушёл в темноту, словно юркнул за занавес. Не видит его Севастьянов.

Сокрушается лётчик. Ругнул прожектористов. Ругнул себя. Однако рано на прожектористов ругнулся лётчик. Забегали, заметались по небу лучи прожекторов. Снова поймали они фашиста.

– Теперь не уйдёшь, – торжествует советский лётчик.

Приблизился он к врагу. Точно схватил в прицел. Вот и конец фашисту. Нажал Севастьянов на гашетку – это кнопка, с помощью которой военный лётчик открывает пулемётный огонь по врагу. Нажата гашетка. Фашист в прицеле. Помчатся пули. Конец фашисту. Но что такое?! Не мчатся пули. Продолжает фашист лететь – целёхонек. Ясно Севастьянову: молчит пулемёт. Снова нажал на гашетку. Всё понятно – истрачены все патроны.

Уходит, уходит, уходит фашист!

– Нет, не уйдёшь, не уйдёшь, не уйдёшь! – Севастьянов кричит врагу.

Не ушёл фашистский бомбардировщик от советского лётчика. Догнал его Севастьянов. Направил свой самолёт на крыло врага. Ударила «чайка», как клювом клюнула. Рухнул бомбардировщик фашистский вниз.

От сильного удара пострадал и наш самолёт. Но не погиб Севастьянов. На парашюте спустился на землю.

Упал фашистский бомбардировщик на территории Ленинграда, прямо в центре, прямо в Таврический сад, прямо на главную аллею. Многие ленинградцы приходили сюда, в Таврический сад, смотреть на остатки фашистского самолёта.

Смотрят ленинградцы, улыбаются:

– Здо́рово, здо́рово, Севастьянов.

– Фашиста – прямо в Таврический сад!

– Прямо на главную аллею.

– Так ведь специально, – шутят ленинградцы. – Врагам в науку – выставочный экземпляр.

«Ни шагу назад!»

Третий месяц идут упорные, кровопролитные бои на юге. Горит степь. Сквозь огонь и дым фашисты рвутся к Сталинграду, к Волге.

Шло сражение на подступах к Сталинграду. 16 солдат-гвардейцев вступили в неравный бой.

– Ни шагу назад! – поклялись герои.

Бросились фашисты в атаку. Удержали рубеж гвардейцы. Перевязали друг другу раны, снова готовы к бою.

Второй раз в атаку идут фашисты. Их больше теперь, и огонь сильнее. Стойко стоят гвардейцы. Удержали опять рубеж. Перевязали друг другу раны. Снова готовы к бою. Четыре атаки отбили солдаты.

Не взяла смельчаков пехота, поползли на героев фашистские танки.

С танками бой – жесточайший бой.

Вот из шестнадцати двенадцать бойцов осталось.

– Ни шагу назад!

Вот десять, вот девять.

– Ни шагу назад!

Вот восемь, вот семь.

Запомните их фамилии – Кочетков, Докучаев, Гущин, Бурдов, Степаненко, Чирков, Шуктомов.

А танки ползут и ползут. Нет у солдат ни пушек, ни противотанковых ружей, ни миномётов. Кончились даже патроны.

Бьются солдаты. Ни шагу назад! А танки всё ближе и ближе.

Остались у героев одни гранаты. По три на солдата.

Посмотрел Докучаев на танки, на боевых друзей, на свои три гранаты. Посмотрел. Снял с гимнастёрки ремень. Ремнём затянул гранаты. На руке почему-то взвесил. Посмотрел ещё раз на Гущина, Бурдова – они были его соседями по окопу. Улыбнулся друзьям Докучаев. И вдруг поднялся солдат из окопа.

– За Родину! – крикнул герой. Бросился вперёд навстречу врагу. Прижал покрепче к груди гранаты. Рванулся под первый танк.

Вздрогнула степь от взрыва. Качнулись опалённые боем травы. Замер, вспыхнул фашистский танк.

Переглянулись Гущин и Бурдов. Храбрость рождает храбрость. Подвиг рождает подвиг. Поднялся Гущин. Поднялся Бурдов. Связки гранат в руках.

– Нас не возьмёшь! – прокричали солдаты.

Рванулись вперёд герои. Два взрыва качнули землю. А танки идут и идут.

Поднялись тогда Кочетков, Степаненко, Чирков, Шуктомов:

– Свобода дороже жизни!

Вот они четверо – на огненном рубеже. Навстречу фашистским танкам идут герои.

– Смерть фашистам! Захватчикам смерть!

Смотрят фашисты. Люди идут под танки. Взрыв. Ещё взрыв. Снова и снова взрыв. Страх охватил фашистов. Попятились танки, развернулись, поспешно ушли отсюда.

Отгремели бои пожаром. Время бежит, как ветер. Годы текут, как реки. Но память хранит былое. Посмотрите туда, на поле. Как утёсы, как скалы стоят герои. Бессмертен их славный подвиг. Запомните их фамилии: Кочетков, Докучаев, Гущин, Бурдов, Степаненко, Чирков, Шуктомов.

Сто красавиц

Гимнастёрка. Сапожки. Юбочка. Из-под пилотки волосы на пробор. Это Марина Чечнева.

В рядах Советской Армии на Северном Кавказе сражался женский авиационный полк. Это был полк лёгких ночных бомбардировщиков. Летали девушки на самолётах По-2. Досаждали По-2 фашистам. Самолёт маленький, вёрткий. И истребитель не сразу в небе его найдёт, и в ночной темноте зенитка не сразу в прицел возьмёт.

Из фанеры и из лёгкой авиационной материи, перкали, сделан По-2. «Рус-фанер» – называли его фашисты. Есть поговорка: «Мал золотник, да дорог». Это, наверно, как раз про По-2 поговорка.

В боях на Тереке, на Кубани особенно прославился женский полк.

Вот только один пример. Было это во время боёв у Моздока. Советские лётчики получили задание разбомбить фашистскую переправу через реку Терек. Важной была переправа. Охраняли надёжно её фашисты. Возле переправы зенитки, словно гвозди, кругом натыканы. Не раз летали бомбить переправу наши дневные бомбардировщики. Встречали фашисты их ураганным огнём. Бомбить приходилось с больших высот. Мимо цели ложились бомбы.

Тогда разрушить переправу поручили женскому ночному полку. На боевое задание полетели Марина Чечнева и штурман Ольга Клюева. Ночь. Темнота. Подлетели девушки к Тереку. Хоть и ночь, хоть и темнота, однако определили фашистские зенитчики над Тереком самолёт. Рванулись снаряды в небо. Бросает Чечнева свой По-2 то выше, то ниже, то вправо, то влево – сбивает прицел у фашистских пушек. Вырвались лётчицы из огня. Ушли за Терек куда-то дальше. «Значит, не к нам летели, не к переправам», – решили фашистские зенитчики.

Ушли лётчицы вдаль за Терек. Набрали там высоту. Затем развернулись и тихо, приглушив мотор, стали возвращаться снова к реке, к неприятельской переправе. Не ожидали фашисты, что самолёт вернётся. Проморгали. Недоглядели. Вышли девушки к переправе, сбросили бомбы.

И прямо в цель. Взлетела в воздух фашистская переправа.

Только теперь открыли огонь зенитчики. Да поздно. Далеко уже наш По-2.

– До новых встреч! – прокричали девушки.

Отважно сражались советские лётчицы. По два, по три, иногда по пять боевых вылетов совершали за ночь. Доставалось от них фашистам. Как только не крестили фашисты советских лётчиц:

– Ночные совы!

– Ночные дьяволы!

– Ночные ведьмы!

Смеются девушки:

– Ладно. Пусть будет так.

Не раз отличались советские лётчицы в бою с фашистами, многие Героями Советского Союза стали. Вот только некоторые из них: Марина Чечнева, Евгения Руднева, Наталия Меклин, Ольга Санфирова, Руфина Гашева, Магуба Сыртланова, Евгения Носаль, Надежда Попова, Полина Гельман, Мария Смирнова, Екатерина Рябова.

Сто красавиц. Сто невест. Сто отважных, лихих сердец.

«Ахтунг! Ахтунг!»

Лётчик-истребитель капитан Александр Покрышкин находился в воздухе. Внизу, изгибаясь, бежит Адагум. Это приток Кубани. Новороссийск виден вдали налево. Справа осталась станция Крымская.

Впился лётчик глазами в стекло кабины. Зорко следит за землёй, за небом. Голову влево, голову право. Голову кверху, голову вниз. Поправил очки, шлемофон, наушники. Вновь повёл головой по кругу. Снова – то вверх, то вниз.

В наушниках послышалось:

– Ахтунг! Ахтунг!

Речь немецкая.

– Ахтунг! Ахтунг!

Голос тревожный («Ахтунг» – означает «внимание»).

«Что такое? – подумал Покрышкин. – Что же случилось там у фашистов?»

Снова повёл головой налево, снова повёл направо: «Что же такое тревожное там у фашистов?»

И вдруг:

– Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в воздухе!

Вот так «ахтунг!». Слышит Покрышкин: «Покрышкин в воздухе!»

Услышали «ахтунг!» на других наших самолётах. Услышали фашистский «ахтунг!» и внизу на нашем командном пункте.

Ясно нашим, почему раздаётся фашистский «ахтунг!». Ясно и фашистским лётчикам, почему их предупреждают. Двадцать самолётов врага сбил под Кубанью лётчик Покрышкин. (А до этого – над Днестром, над Днепром, над Донбассом, над Доном – и ещё двадцать.) Вчера лишь в одном бою над станцией Крымской уничтожил Покрышкин четыре неприятельских «мессершмитта». Четыре в одном бою!

– Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в воздухе!

Начал войну Покрышкин в её первый суровый час. В небе над Прутом, над нашей границей. Здесь и сбил он в воздушном бою свой первый самолёт противника.

Отсюда и начался путь Покрышкина. За первым сбит второй самолёт врага. Вот третий. Вот сбито два самолёта в одном бою. Вот сам подбит зенитным огнём противника.

Снова бои, победы.

Вот снова чуть не погиб. Правда, не в воздухе, на земле. Налетели фашисты на наш аэродром. Покрышкин попал под бомбы. Рядом ударили бомбы. Смерть?! Нет, жизнь! – не взорвались бомбы.

Снова полёты, бои, победы.

Снова смерть продышала рядом. То чуть не погиб при взлёте – остановился, заглох в самый важный момент мотор. То был снова подбит в воздушном бою зенитчиками. Снова на землю падал. Попал в окружение. Неделю шагал к своим.

Новый полёт. Ударила пуля в воздушном бою в наушники. Один сантиметр от смерти.

И вот и вовсе нелепый случай. На Кавказе. На горной дороге. Ехал Покрышкин в кузове грузовика. Ветер вольный бежит навстречу. Виды краше один другого бегут навстречу. И вдруг на спуске, на повороте сорвалась машина в пропасть. Опередил на секунду Покрышкин падение машины. Выпрыгнул на ходу.

Снова полёты, полёты, бои, победы.

И снова нелепый случай. Летел Покрышкин за пассажира. Вдруг катастрофа. Самолёт на кусочки. Покрышкин цел.

Снова полёты, полёты, полёты. Снова бои, победы.

Всё больше их. Больше. Вот сорок сбито фашистских уже самолётов.

Бежит, нарастает счёт – 41, 42, 43, 44, 45… 51, 52, 53, 54, 55…

– Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в воздухе!

От первого до последнего дня войны сражался отважно с фашистами лётчик.

59 самолётов врага сбил в воздушных боях лётчик-истребитель Александр Иванович Покрышкин.

Стал он Героем Советского Союза.

Стал дважды Героем Советского Союза.

Стал трижды Героем Советского Союза.

Слава тебе, Александр Покрышкин, первый трижды Герой страны.

Подвиг Корницкого

Помнят друзья этот миг. Помнят друзья этот взрыв. Светлая память Михаилу Корницкому.

На Малой земле, в районе Станички, фашисты окружили группу советских десантников. Укрылись наши солдаты в здании школы. В этой группе и был младший сержант Михаил Корницкий.

Начался бой с врагами. Стоит одиноко, как остров, школа. Фашисты со всех сторон.

Шла перестрелка.

Друг с другом спорили автоматы.

Летели гранаты.

Ясно фашистам – крепостью стала школа. Подтащили фашисты сюда орудие. Послали снаряды в школу.

Пробили снаряды стены. Пожар загулял по зданию. Всё выше, всё выше устремляются стрелы пламени. Искры каскадом сыплются.

Полыхает школа. Однако продолжается бой с фашистами.

Во время боя Михаил Корницкий был ранен осколком снаряда. Рана оказалась тяжёлой. Перевязали друзья Корницкого. Опустили осторожно на пол. Пилотку под голову положили. Теряет десантник силы. Перестал быть бойцом боец.

Лежит Корницкий:

– Вот бы снова с друзьями вместе. Вот бы снова разить врагов.

Продолжается бой с фашистами. Всё сильней перепляс пожара. Торжествует победу над домом пламя.

Понимают солдаты: в одном спасение – надо покинуть дом. Да как здесь покинешь – Корницкий ранен. К тому же кругом засады. Если выйдешь из здания школы, значит, смерть или верный плен.

– Рус, сдавайся! – кричат фашисты.

Не покинули десантники школу. Решили лучше погибнуть в огне, чем перед силой врагов склониться.

Наступили последние минуты боя.

Вдруг… Лежал Корницкий на полу. Никто не заметил, как он поднялся. Никто не заметил, как обвязал себя гранатами. Приготовил гранаты к взрыву.

– Прощайте, товарищи! – крикнул друзьям Корницкий.

Повернулись бойцы на голос. Видят, мелькнула спина Корницкого. Пригибаясь, выбежал он из здания. Рядом находилась каменная стена-ограда. За ней и укрылась главная из фашистских засад.

Секунда. Вторая. Вот у стены Корницкий.

– Миша! Миша! – кричат бойцы.

– Да здравствует Родина! – прокричал Корницкий.

Откуда только взялась сила у воина! Снова – боец Корницкий. Перемахнул через стену младший сержант Корницкий, прыгнул на головы фашистов.

Рванули гранаты. Стена разбита. Конец засаде.

Устремились десантники из горящего дома в проём стены. Пробили кольцо фашистов.

Не забудется этот миг. Вечная память Михаилу Корницкому.

Указом Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Корницкому посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Горовец

Эскадрилья советских истребителей завершала боевой вылет. Прикрывали лётчики с воздуха южнее Курска в районе Ольховки наземные наши части. И вот теперь возвращались к себе на базу.

Последним в строю летел лейтенант Александр Горовец. Всё хорошо. Исправно гудит мотор. Стрелки приборов застыли на нужных метках. Летит Горовец. Знает – впереди лишь минутный отдых. Посадка. Заправка. И снова в воздух. Нелегко авиации в эти дни. Битва не только гремит на земле – поднялась этажами в воздух.

Летит Горовец, небо окинет взглядом, взглядом проверит землю. Вдруг видит – летят самолёты: чуть сзади, чуть в стороне. Присмотрелся – фашистские бомбардировщики.

Начал лётчик кричать своим. Не ответил никто из наших. Сплюнул пилот в досаде. Зло посмотрел на рацию. Не работает, смолкла рация.

Идут фашистские бомбардировщики курсом к нашим наземным позициям. Там и обрушат смертельный груз.

Подумал секунду лейтенант Горовец. Затем развернул самолёт и устремился к врагам навстречу.

Врезался лётчик в фашистский строй. Первой атакой пошёл на ведущего. Стремительным был удар. Секунда. Вторая. Ура! Вспыхнул свечой ведущий.

Развернулся лейтенант Горовец, на второго фашиста бросился.

Ура! И этот рухнул.

Рванулся к третьему. Падает третий.

Расстроился строй фашистов. Атакует врагов Горовец. Снова заход и снова.

Четвёртый упал фашист.

Вспыхнул пятый.

Шестой!

Седьмой!

Уходят фашисты.

Но и это ещё не всё. Не отпускает врагов Горовец. Бросился вслед. Вот восьмой самолёт в прицеле. Вот и он задымил, как факел. Секунда. Секунда. И сбит самолёт девятый.

Бой лётчика Горовца был уникальным, неповторимым. Много подвигов совершили советские лётчики в небе. Сбивали в одном полёте по три, по четыре, по пять и даже по шесть фашистов. Но чтобы девять! Нет. Такого не было. Ни до Горовца. Ни после. Ни у нас. Ни в одной из других воюющих армий. Лейтенант Горовец стал Героем Советского Союза.

Не вернулся из полёта лейтенант Александр Константинович Горовец. Уже на обратном пути к аэродрому набросились на героя четыре фашистских истребителя.

Погиб лейтенант Горовец.

А подвиг живёт. И рассказы о нём ходят как быль, как сказка.

Три подвига

Многие советские лётчики отличились в боях под Курском.

Весной 1942 года в тяжёлых схватках на Северо-Западном фронте в воздушном бою один из советских лётчиков был тяжело ранен, а его самолёт подбит.

Лётчик опустился на территорию, занятую врагом. Он оказался один в лесной глуши. Лётчик стал лицом к востоку и начал пробираться к своим. Он шёл сквозь снежные сугробы, один, без людей, без еды.

Солнце садилось и всходило.

А он шёл и шёл.

Болели раны. Но он превозмогал боль.

Он шёл и шёл.

Когда силы его покидали, он продолжал ползти.

Метр за метром. Сантиметр за сантиметром.

Он не сдавался.

Солнце всходило и садилось.

А он шёл и шёл.

Он совершил подвиг и дошёл до своих.

На восемнадцатые сутки, измождённого и обмороженного, его подобрали партизаны.

На самолёте он был доставлен в госпиталь. И тут самое страшное – неумолимый приговор врачей: необходима операция. Лётчик обморожен.

Лётчик лишился ног.

Но лётчик хотел летать. Хотел продолжать бить ненавистного врага.

И вот он совершает второй свой подвиг. Лётчику сделали протезы. Он начал тренироваться ходить с костылями, а затем… без костылей.

Теперь он упросил врачей разрешить сесть ему в самолёт. Он был настойчив, и врачи уступили. Лётчик снова на лётном поле. Вот он в кабине. Он снова в воздухе.

И опять тренировки, тренировки, бесчисленные тренировки.

Его проверили самые придирчивые экзаменаторы и разрешили летать.

– Только в тылу, – сказали лётчику.

Лётчик упросил отправить его на фронт.

Лётчик упросил доверить ему истребитель.

Он прибыл под Курск незадолго до начала Курской битвы.

По первой же тревоге он поднялся в воздух. Тут под Курском он совершил свой третий подвиг. В первых же боях он сбил три вражеских самолёта.

Этот лётчик известен всей стране. Имя его – Алексей Петрович Маресьев. Он Герой Советского Союза. О нём написана прекрасная книга. Автор её – писатель Борис Полевой. «Повесть о настоящем человеке» – называется эта книга.

Иван Голубец

Дальнобойная фашистская артиллерия стреляла по Севастополю. Один из снарядов пронёсся над Стрелецкой бухтой, упал и разорвался на палубе сторожевого катера. Осколок снаряда пробил бензиновый бак. Вспыхнул пожар на катере.

Не один этот катер стоял в это время в Стрелецкой бухте. Рядом – другие военные корабли.

Страшен, конечно, пожар на катере. Но ещё страшнее было другое. На сторожевом катере находились глубинные бомбы. Взорвутся бомбы. Разнесут не только сам катер, но и стоящие рядом военные корабли и военные объекты на берегу.

Первым пожар на катере заметил старший матрос комсомолец Иван Голубец.

«Немедленно сбросить в море бомбы, сбросить глубинные бомбы», – заработала тревожная мысль у матроса.

Сбросить бомбы – это значит нажать на рычаги, и сбрасыватели сами, быстро и без твоих усилий освободят катер от опасного груза.

Сбросить бомбы – дело одной минуты.

Бросился Голубец на катер. Пробился сквозь огонь. Подбежал к рычагам сбрасывателей. Ухватился. Нажал. Вот сейчас рухнут бомбы.

Не сдвинулись бомбы. Лежат на месте.

Ещё сильнее потянул за рычаги Голубец. Напрягся в три человеческих силы.

Бомбы лежат на месте.

Ясно теперь Голубцу: повреждены от взрыва на катере бомбосбрасыватели.

Сильнее, сильнее пожар на катере.

– Беги, беги, – что-то шепнуло матросу.

– Останься, – что-то затем сказало.

Остался Иван Голубец на палубе. Подбежал он к одной из глубинных бомб. Схватил, поднатужился. Дотащил до борта. Рухнула бомба в воду.

Бросился к новой бомбе. Вот и эта летит за борт.

Бомбы на катере разных размеров. Выбирает Голубец те из них, которые больше других, крупнее других, опаснее.

К третьей бомбе спешит матрос, к пятой, седьмой, десятой.

Всё ближе, всё ближе к матросу пламя. Накалился, как печка, как домна, катер.

– Быстрее, быстрее, – торопит себя Голубец.

Вот последние бомбы лежат на катере. Минута, вторая – и эти уйдут за борт.

Схватился Иван Голубец за новую бомбу. Поднял, и в это время грянул на катере взрыв. Эхом, как плачем, ответила бухта.

Погиб комсомолец Иван Голубец.

Погиб, однако успел сбросить в море самые крупные, самые опасные бомбы, уберёг от взрыва соседние корабли и военные объекты на берегу.

В Севастополе, там, у моря, в Стрелецкой бухте, нынче – памятник Голубцу.