Текст книги "Записки странствующего писателя о подводных погружениях и древних цивилизациях"

Съемки у Дельфинхауса

Этот риф не зря получил такое название. Сюда приплывают десятки дельфинов. Как только они появляются поблизости, со стоящих кораблей спрыгивают купальщики в ластах.

Дельфины не любят дайверов: они слишком неповоротливы и им неинтересны. Зато с удовольствием игра ют с купальщиками в ластах и даже дают себя погладить, но не каждому. Если ты по какой-то причине понравился дельфину, он долго будет кружить вокруг. Но дельфина нужно уважать – он не терпит панибратского отношения к себе. Возле кораллового рифа между дайверскими ботами кружило около десятка дельфинов. Видя, что на них смотрят, они, словно красуясь, переходили от одного бота к другому, плавно выгибая спины, выбрасывая из воды хвосты. Это было замечательное зрелище.

Возле кораллового рифа кружило около десятка дельфинов. Они плавно выгибали спины, выбрасывали из воды хвосты

В порт со съемок мы возвращались вечером на заходе солнца, и каждый раз в порту нас ждали пятнадцать кошек. Не знаю, чем мы им понравились.

Каир – «Город тысячи минаретов»

Сердце Египта – Каир или, как его называют египтяне, «Маср» что в переводе и означает «Египет», был основан в девятьсот шестьдесят девятом году ливийцами (берберами) на месте разрушенного ими Фустата.

На арабском Каир звучит как Аль-Кахира, что означает «непобедимый».

Каир располагается в северной части Египта по обоим берегам Нила.

Существует легенда строительства Каира. Во время основания нового города на небе чересчур ярко, будто специально привлекая внимание, светил Марс, который астрологи называли Аль-Кахира, поэтому город и был назван Непобедимым.

Существует другая легенда строительства Каира.

Таким был Каир – «Город тысячи минаретов» – больше века назад

Для того, чтобы город стал богатым и неприступным, перед закладкой фундамента города пригласили астрологов, которые должны были известить строителей о том, что создались благоприятные условия среди небесных тел и можно закладывать город. Были установлены столбы, между которыми натянули канаты, обозначавшие будущие стены города. Вдоль этих канатов расставили сотни рабочих с лопатами, готовых по сигналу броситься копать землю. Для оповещения рабочих к канатам привязали крохотные медные колокольчики. Астрологи наблюдали за планетами, рабочие с лопатами наизготовку ждали сигнала. Так прошло много часов. И вдруг колокольчики весело зазвенели! Рабочие бросились копать землю и закладывать фундамент будущего богатого и неприступно го города счастья.

Но, как оказалось, сигнал дали не астрологи, а севший на канат ворон. Город был обречен, потому что именно в этот момент восходил Марс. Это было зловещее пред знаменование, но оно не сбылось.

Каир стоит и по сей день, и мы в этом убедились сами.

Город без дорожных войн

На подъезде к Каиру много вооруженных людей, на обочинах – танки, БТРы; у крупнокалиберных пулеметов стоят стрелки, как будто идет война или ее начала ждут в любую минуту. Это вызывает тревогу и беспокойство. Но когда въезжаешь в Каир, беспокойство отступает. На улицах оживленно, множество автомобилей, при этом никто не соблюдает правила дорожного движения, едут, как попало, беспрерывно и весело сигналя друг другу; вероятно, поэтому все автомобили в легких вмятинах и царапинах – здесь не встретишь целой машины.

Современный Каир

Несмотря на большую загруженность дорог, глухих пробок, как на пример, в Петербурге или Москве, не бывает – машины, так или иначе, непрестанно «бибикая», продвигаются к своей цели.

Язык до Каира доведет

Водитель автобуса – молодой человек со счастливым лицом ребенка и доброжелательный улыбкой, возивший по Египту нашу группу, – родился и жил в Александрии. Но совершенно не знал Каира. В поисках гостиницы он останавливался чуть не на каждом перекрестке и спрашивал у прохожих дорогу. Его посылали то в одну, то в другую сторону, и прежде чем достигнуть цели, мы много ездили, часто по одним и тем же улицам, но, как ни удивительно, все же приезжали туда, куда было нужно. Поразительно, что и на следующий день водитель, уже привозивший нас в эту гостиницу, снова спрашивал дорогу у прохожих, и на следующий день путь к гостинице снова нужно было спрашивать. Мы думали, что в его родном городе Александрии будет по-другому, но ошиблись.

В Каире все такси – наши Жигули-«пятерки».

На многолюдных улицах Каира

Все только под охраной

В Каире у нас планировались съемки на рынке. Когда мы монтировали оборудование, подошел полицейский и поинтересовался, что мы собираемся делать. Мы сказали, что снимаем фильм, и показали разрешение на съемки на территории Египта. Полицейскому этого показалось недостаточно – он пригласил другого представителя закона. Они почитали нашу бумагу, по говорили между собой и пригласили нас в полицейский участок. Из участка позвали еще одного полицейско го, который тоже долго изучал нашу бумагу. Вероятно, египтяне очень не любят нести ответственность, потому что пригласили еще одного – должно быть, уже само го главного начальника. Изучив нашу бумагу, он разрешил снимать на рынке с одним условием: чтобы в кадр не попали военные и вообще люди в форме. Кроме того, к нам прикрепили высокого статного полицейского, и во время съемок он везде ходил с нами, охраняя и следя, чтобы кто-нибудь не причинил нам вреда. Изредка он властным жестом отодвигал кого-нибудь в толпе по дальше от нашей камеры, и весь рынок смотрел на нас с уважением.

Рынок Каира полон чудес

Рынок Каира – это сеть узких улочек, по обеим сторонам которых располагаются торговые лавки. В них продаются кальяны, сувениры, восточная одежда, украшения, драгоценности, огромные медные сосуды… Антикварные лавочки полны удивительных вещей. Здесь можно найти заржавленный кинжал – должно быть, с пиратской шхуны; огромный ключ от ворот, который не поместится ни в один карман; каменную голову, сбитую с надгробья; граммофон. Среди мелочей я обнаружил серебряную пулю от старинного пистолета.

Здесь можно найти заржавленный кинжал, каменную голову с надгробья, граммофон, серебряную пулю и осиновый кол… все, что угодно

Здесь можно увидеть странные картины… Нередко в толпе встречаются люди с темным пят ном на лбу, у некоторых по три пятна. Это правоверные мусульмане, и пятна на лбу – мозоли от чрезмерной любви к Аллаху; такие люди пользуются в Египте особым уважением. Религиозность здесь во всем: по утрам нас будил призыв имама на молитву, в гостиницах по громкоговорителю передавали проповеди из ближне го минарета, часто в такси вместо музыки звучит чтение Корана.

По рыночной улице Каира идет босая женщина в длинном черном одеянии, глаза ее устремлены куда-то вдаль; одной рукой они обнимает прижавшуюся к ее бедру девочку-подростка в длинной белой одежде. Женщина монотонно проговаривает одну и ту же фразу. Обе они вида отрешенного. Все почтительно уступают им дорогу… Из открытых дверей мечети слышатся слова молитвы.

Уборка улиц Каира

На улицах нередко можно встретить дворников, они подметают что-то на земле или переносят мешки с мусором, но грязь в некоторых местах вопиющая. Мы ехали по городу вдоль какой-то реки, берега ее были сплошь завалены мешками с мусором, они громоздились друг на друга; тут же через дорогу от этих завалов стояли жилые дома с открытыми кафе и магазинами. В одном метре от мусорных завалов продавали аппетитного вида пироги; сидя на стуле, курил кальян египтянин… В кафе с видом на помойку можно было выпить сладкий чай, съесть шишкобаб, наблюдая, как на другом берегу мусор ной реки трудятся уборщики.

На рынке Каира можно увидеть такую картину: уборщица с метлой и совком неторопливо бредет среди торговых лавочек, за собой она с грохотом тащит пластмассовую бочку. Увидев на мостовой мусор, она сгребает его на совок и, сбросив в бочку, тащит ее дальше. Сзади из бочки в протертую дыру вываливаются сигаретные окурки, бумажки…

Не редкость увидеть женщину с большой набитой чем-то сумкой, водруженной на голову, или мужчину с огромной связкой носков на голове.

Опрометчиво я вышел из гостиницы в ботинках. Казалось бы, незначительная мелочь, но когда я оказался в районе рынка, то сильно пожалел об этом. В Каире ботинки никто не носит, предпочитая обувь более современную, а чистильщики ботинок сохранились, вероятно, унаследовав профессию от родителей, а их родители – от своих, и так далее – до первых ботинок на земле. Каждый уважающий себя чистильщик с под ставкой для обуви и щетками, завидев мои башмаки, бросался ко мне со счастливым лицом, предлагая свои услуги. Я отказывался, отказывался, отказывался… Но слух о том, что на рынке появился человек в ботинках, быстро разнесся по Каиру, и отбиваться от чистильщиков мне пришлось до конца съемочного дня.

Рынок казался бесконечным и не переставал удивлять

На улице Каира можно увидеть маленький магазинчик-закуток, в нем продают соки; рядом со входом – большое ведро, в котором стоят узловатые палки. Это сахарный тростник. При вас из тростника выжмут бокал сока; двух полутораметровых палок тростника вам вполне хватит. Вкус его сладковатый и напоминает разбавленное молоко.

Когда, отсняв нужный материал, мы прощались с охранявшим нас полицейским, Наташа, директор съемочной группы, до глубины души изумила невозмутимого стража порядка, показав ему в телефоне свою фотографию в дубленке и зимней шапке, а кругом заснеженный лес.

Город живых и мертвых

Город мертвых в Каире – самое большое и самое древнее кладбище Востока: по некоторым данным, ему две тысячи лет. Город мертвых не только последнее пристанище султанов: покоятся здесь и простые горожане. Но интересен он не только мертвыми, но и живыми, которые с успехом освоили чужую территорию и живут-поживают. Между могилами и склепами выстроены домики, маленькие магазинчики, между их стенами можно увидеть надгробную плиту с непонятыми надписями, полюбоваться склепом, а можно зайти рядом в магазин за мандаринами, выпить турецкий кофе, выкурить кальян… Цены здесь даже ниже, чем в городе живых, поэтому в город мертвых принято ходить за покупками. Заселено тут и большинство пригодных для этого склепов, так что – ничто не пропадает даром. Город мертвых живет жизнью живых, и теперь непонятно, чья это территория – живых или мертвых.

Из кафе на улицу выставлены пластмассовые столы; мужчины в длинных галабеях с куфиями на головах (головной платок, который носят мужчины в арабских странах), дымя кальянами, ведут неторопливую беседу. Эту картину можно наблюдать утром, днем и вечером не только в Каире, но и во всех городах Египта – так здесь проводят время мужчины.

Травоядное такси Каира

Я всегда думал, как же пьют и едят женщины в парандже, ведь у них полностью закрыто лицо и в щель видны только глаза.

В одном из кафе в Каире я, наконец, увидел это своими глазами. Женщина заносит чашку с кофе под нижнюю часть паранджи и осторожненько отпивает глоток. Мы не видим самого процесса – это скрыто от нас, как и ее лицо; тем же путем она заносит бутерброд и откусывает его. И все это незаметно для окружающих.

Подарок по-египетски

Возле кафе к нам подошел преклонных лет живописный араб в галабее с «арафаткой» на голове.

– Русские, русские… я люблю русских. Презент.

Он протянул мне маленький полудрагоценный камень с надрезами и что-то сказал по-арабски. Наш гид-араб перекинулся с ним несколькими словами.

– Подарок, – сказал мне гид. – Это жук скарабей, на счастье.

И отошел.

Я благодарно заулыбался, за кивал и положил презент в карман. Араб не отходил и, держа передо мной руку, потирал пальцы – жест, который обычно означает «гони деньги».

Это в России подарки бесплатные – в Египте они всегда стоят денег

– Презент, – между тем говорил он, потирая пальцы и иногда тыча мне ими в живот, – презент…

Я не знал, как поступить: если человек от чистого сердца сделал тебе подарок, неудобно обижать его, предлагая деньги, а то, что он потирает пальцы, – так может это у него привычка такая. Подумав, я все-таки до стал из кармана несколько монет и протянул египтянину. Он их взял и тут же перестал потирать пальцы.

Это у нас подарки бесплатные, а в Египте они всегда стоят денег. Вспомнил я об этом, когда в загипнотизированном состоянии меня увели в пустыню. Не знаю, как мне удалось оттуда выбраться. Но об этом позже.

Рискованная жизнь оператора

Наши съемки пирамид Гизы мне трудно будет забыть.

Съемочная группа разделились на две части: одна по ехала утром снимать восход солнца над Каиром, вторая, в которой оказался и я, поехала снимать восход солнца у пирамид Гизы. Мы выехали в половине пятого утра и долго не могли найти подъезд к пирамидам. Наш гид, житель Каира, никак не мог отыскать вход. Оказывается, часть пустыни, где находятся пирамиды, обнесена высоким забором, а вход по билетам разрешен с восьми часов утра. Ну а какой же восход в восемь часов? Мы плутали на автобусе по закоулкам Каира, стараясь найти место для съемок восхода. Наконец кто-то из местных жите лей направил нас в нужном направлении. Забор, конечно, миновать не удалось, но, забравшись на бархан, мы могли снять издали две пирамиды – это уже была удача. Оператор Дима настроил аппарат, и мы стали ждать восхитительного зрелища восхода солнца у пирамид. Но шло время, небо светлело, а восхода солнца все не было, и когда посветлело окончательно, мы поняли, что солнце взошло в облаках и с другой стороны, так что для нас съемки восхода солнца не состоялись.

Зато на восходе солнца появились бедуины.

На лошадях, лихо пустив их в галоп, они мчались вдоль забора с визгом и криками, приветствуя новый день. За ними пронеслась еще одна группа, потом они проскакали в обратную сторону. Это было необычное зрелище. Оператор Дима, завидев вдали приближающихся бедуинов, выскочил перед ними на середину дороги. Выставив камеру на треноге, он стал снимать мчащихся на него во весь опор бедуинов.

Каждому известно, что скачущего галопом коня трудно повернуть и невозможно остановить, хотя, по словам одного поэта, это удавалось какой-то женщине в отдален ном русском селении. Но мы-то понимаем, что это вне человеческих сил. Мысленно мы попрощались с оператором Димой… но бедуинские кони промчались мимо, только обдав его ветром и песком из-под копыт. Кадр был снят.

В дальнейшем я не раз еще убеждался в самоотверженности операторов, которые за удачный кадр могут от дать не только полцарства, но даже жизнь и здоровье.

Белая «арафатка»

В восемь часов, купив билеты, мы прошли на территорию заповедника.

Действительно здесь было что снимать: арабы на верблюдах в национальных расписных одеждах, ну, и до боли знакомые еще из учебников истории пирамиды. Все это было таким настоящим! Снять пирамиды хотелось и с этой, и с другой стороны, и залезть по ним на несколько огромных отполированных ступеней… Я с фотоаппаратом, увлекшись съемками, отошел от своих товарищей.

– Вы откуда приехали? – на ломаном английском спросил неизвестно откуда появившийся передо мной египтянин.

– Из России, – ответил я.

– О! Из России?! – воскликнул он на ломаном, но уже русском языке. – Я так люблю Россию! – в глазах его было абсолютное счастье, в котором невозможно было усомниться. – Путин! Дружба! Я так люблю Россию! Я хочу сделать вам подарок. Это бесплатно!

Хранитель могил – сфинкс

Он откуда-то достал и развернул белую ткань так ловко, что я даже ничего не успел возразить, накинул мне эту ткань на голову, а сверху водрузил обруч…

Что было потом, помню смутно… египтянин фотографировал меня у пирамид – сначала у одной, потом у другой – на мне почему-то оказался национальный наряд в виде длинной расшитой рубахи. Нас вместе с ним фотографировали какие-то французы, вероятно, принимая меня за местного жителя… Помню, мы шли в пустыню, и я, кажется, пел песню на арабском языке, которого ни слова не понимаю…

Когда я очнулся, рядом никого не было. Я стоял где-то в пустыне, вдалеке силуэты пирамид, в руках держал пакетик с дешевыми сувенирами, что-то сжимало голову. Я снял с головы обруч и белую «арафатку». Что я здесь делал, почему так далеко отошел от пирамид и где мне теперь искать съемочную группу? Вопросов было больше, чем ответов. Я запустил руку в карман куртки. Так и есть – я отдал за эти сувениры все сто фунтов, которые у меня были.

После говорили, что я, фотографируя, отошел от съемочной группы, но никто не придал этому значения. По том будто бы видели человека, похожего на меня – в белой «арафатке», в национальном египетском наряде – в компании двух арабов. Будто человек, похожий на меня, говорил на арабском языке и вел за ноздрю верблюда, а по том, напевая, один ушел в пустыню.

Пирамиды Гизы в наши дни

Потом уже поняли, что это был я. Тогда же меня искали среди людей на верблюдах, хотели обратиться к полицейским…

Но я вышел сам, держа в руках белую «арафатку».

Вторая съемочная группа тоже, разумеется, не сняла восход солнца из-за облаков. Когда мы вечером ужинали в гостинице, директор съемочной группы Наташа рас сказала странную историю с моим исчезновением и чудесным возвращением. Руководитель группы, опытный путешественник, выслушал рассказ с серьезным лицом.

– А какого цвета была «арафатка»? – спросил он.

– Белая.

– Я так и думал! – хлопнув себя по коленке воскликнул он. – Все могло закончиться намного трагичнее. Никогда не позволяйте незнакомцу надевать себе на голову «арафатку»… – и добавил: – Особенно белую.

Пирамиды Гизы (так выглядели они в XIX веке)

Дорога в Александрию

Местами бедность вопиющая. Мы проезжали какой-то комбинат между Каиром и Александрией. Большое здание комбината обнесено забором, три огромные трубы дымят нещадно. Вокруг комбината – болото с островка ми, на которых растет жухлая трава; на одном из остров ков – убогая лачуга из картона и полиэтиленовой пленки, рядом сидит мужчина, курит кальян; на кочках пасется худая корова, бегают ребятишки. Такая жизнь.

Основание Александрии

Александрия была основана в 332 году до нашей эры, как нетрудно догадаться, Александром Македонским, по проекту архитектора Дейнократа. И хотя об архитекторе почти ничего неизвестно, но сцена знакомства Дейнократа с Александром описана в тракта те римского архитектора и механика Витрувия «Десять книг об архитектуре».

«…Архитектор Дейнократ, полагаясь на свои замыслы и мастерство, отправился в ставку Александра, добиваться царского благоволения. Со своей родины он захватил с собой письма от друзей и близких к высшим начальникам и вельможам, чтобы облегчить себе к ним доступ, и, будучи вежливо ими принят, попросил их как можно скорее быть представленным Александру. Они это ему обещали, но медлили, дожидаясь удобного случая. Тогда Дейнократ, подозревая, что над ним издеваются, решил постоять за себя сам. А был он высоко го роста, красив лицом и очень статен и виден собою.

И вот, рассчитывая на эти природные данные, он раз делся на постоялом дворе, натерся маслом, на голову надел тополевый венок, на левое плечо накинул львиную шкуру и, держа в правой руке палицу, явился пред судилище царя, разбиравшего тяжбу. Когда народ обернулся на это невиданное зрелище, взглянул на Дейнократа и Александр. Восхищенный им, он приказал пропустить его к себе и спросил, кто он такой. “Дейнократ, – ответил тот, – македонский архитектор, принесший тебе замыслы и проекты, достойные твоей славы”…»

Если Каир по суматошности жизни принято сравнивать с Москвой, то Александрию – с Петербургом, воз можно, не только по аристократичности и интеллигентности ее жителей, но и по соизмеримости личностей, основателей этих разбросанных во времени великих городов.

Александрия – город двух погибших чудес света

Во всем мире Александрия знаменита двумя вещами: одной из крупнейших библиотек древности, Александрийской библиотекой, погибшей то ли в IV, то ли в VII веке, и признанным одним из семи чудес света Александрийским маяком, построенным в III веке до нашей эры и полностью уничтоженным землетрясением в веке XIV.

В Александрии мы планировали интервью с доктором Мухамедом Саидом из Института океанографии, занимающимся физикой океана, и сотрудником этого же института Мамдухом Аббасом, должность которого звучит буквально «кандидат наук загрязнения воды».

Съемку мы наметили возле Института океанографии на набережной, с которой открывается вид на Средиземное море.

Первое интервью отснять удалось: Мухамед Саид не только хорошо знал русский язык, но и оказался интересным собеседником. А вот с Мам духом Аббасом произошла накладка. Когда мы, поставив его в живописном месте, собирались начать съемку, к нам подошел полицейский….

Не буду рассказывать, что этот полицейский пригласил другого полицейского, тот – третьего, затем четвертого… но здесь получилось не так удачно, как в Каире. На набережной интервью снимать нам запретили, поэтому его снимали в гостинице на балконе моего номера, с которого открывался изумительный вид на Средиземное море.