Текст книги "Конкурс на тот свет"
Автор книги: Сергей Бакшеев
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 12. Экзамен в погребе
Саше не терпелось поделиться с Тихоном новостью. Армяне никакие не гомики, а обычные бабники. Женское белье в их тумбочке принадлежит поварихам. Подозрения с них можно снимать.
Но время шло, наступила ночь, а Тихон в общежитии не появился. Саша спрашивал ребят, заглянул к Наташе, чтобы узнать, куда отец Светы увез Тихона, но девушка, как и остальные, ничего не знала.
Заколов закрыл глаза, мечтая о воде. Жутко хотелось пить. Чтобы перевести мысли в иное русло, он попытался описать формулами процесс вытекания воды из бутылки.
Что имеем? Жидкость несжимаемая, плотность и объем известны, масса, следовательно, тоже. Диаметр горлышка также считаем заданным. Дальше все просто, расписываем силу тяжести жидкости, еще пара формул, и вот тебе – время и скорость вытекания воды из бутылки. Если подставить данные… Так… Получается около девяти секунд.
Почему же ему показалось, что вода лилась бесконечно долго? Что это – особенности уставшей психики или погрешность расчета? Да, его формулы предполагают поток ламинарным, без трения и перемешивания. На самом деле поток турбулентный, он же видел маленький клокочущий водопад. Но это незначительно увеличивает время.
А как плавно и сладостно отрывались последние капли! Вот вода накапливается на изгибе стекла, и сила поверхностного натяжения становится меньше веса жидкости, скопившейся в капле. В этот момент происходит отрыв. Капля правильным шариком летит вниз… Кстати, вот ее полет, классическими формулами описывается довольно точно. А турбулентность… Турбулентность будем изучать в институте.
Черт, ведь завтра экзамен!
Тихон открыл глаза. В погребе стояла кромешная темнота. Тихон подождал, но глаза не различали абсолютно ничего. Если завтра он не попадет на экзамен, то – конец всем планам и надеждам! А Николай Егорович обещал прийти только утром. Но уговаривать его бессмысленно. Он зациклился на идее виновности Тихона, и опровергнуть это, сидя связанным в подвале, невозможно!
Надо действовать. Надо вырваться отсюда!
На этот раз противной повязки во рту у Заколова не было, и он чувствовал себя гораздо лучше.
Тихон пошевелил пальцами рук, пытаясь освободиться от веревки. Но путы, впившиеся в распухшие запястья, не ослабились. Он дернул руками трубу – стоит мертво. Что это за труба, зачем она здесь? Тихон приподнялся, ощупывая ладонями холодную металлическую поверхность. Так и есть, в ней просверлены крупные дырки. Значит, это воздуховод для вентиляции погреба. Он должен торчать над крышей гаража. Вряд ли воздуховод закрепляют намертво.
Тихон провернулся вокруг трубы и уперся коленями в стену погреба. Он давил спиной на трубу, отталкиваясь ногами от стены. Труба стала поддаваться, причем сдвигалась ее нижняя часть. Видимо, труба нижним концом была просто вкопана в землю. Тихон долго расшатывал ее, дырка в полу вокруг трубы становилась больше.
Тихона осенило – а если трубу приподнять и вытащить из лунки?
Он присел и попытался встать вместе с ней. Труба приподнялась, но до конца не вышла из земли.
Уставший Заколов рухнул на пол. Ему страшно хотелось пить. Во рту было абсолютно сухо, а обильный пот каплями стекал по лицу. Откуда только пот берется, если весь день организм не принимал влаги?
Тихон прижал трубу, и еще раз попробовал встать. Труба поддавалась. Он много раз приседал, пытаясь обхватить трубу пониже. Наконец, он привстал на изнеможенных ногах и почувствовал, что конец трубы вышел из лунки. Тихон резко сдвинул ее в сторону. Вверху что-то треснуло, труба отклонилась, и Заколов бухнул нижний торец трубы на пол.
Он плюхнулся на земляной пол, совершенно обессиливший. И еще долго приходил в себя, восстанавливая силы. Когда отдышался, стал отклонять трубу все дальше и дальше в бок, изгибаясь скрюченным телом. Наконец удалось сдернуть с трубы связанные руки.
Ура! Теперь он может передвигаться!
Тело освободилось, но руки оставались крепко связанными за спиной. Пленник нащупал ногой валявшуюся бутылку и резко пнул ее. Склянка чпокнула о каменную стенку, раздался звон падающих осколков. Поковыряв ногой, Тихон отделил самый крупный. Он привалился спиной к стене и подхватил острую стекляшку. Затекшие кисти рук слушались плохо, и он поранил пальцы. Теперь предстояло с помощью кривого осколка перерезать проклятые путы.
Этот процесс занял долгое время. Держать стекло надо было вывернутой ладонью, постоянно делая мелкие вертикальные движения. Стекло соскальзывало, его острые края резали пальцы. Веревка, которая оказалась толстой капроновой стропой, поддавалась с трудом.
Изрядно намучавшись, не обращая внимания на боль, Тихон перерезал последнюю нить и смог освободить уставшие руки.
Он осторожно размял липкие от крови ладони, восстанавливая забытые ощущения в измученых руках. Подул на пальцы. Кровь сохла плохо, глубокие порезы кровоточили. Но ждать было нельзя. Он все еще оставался в запертой темнице.
Заколов привстал, нащупал в темноте хлипкую лестницу. Под ногами скрипнули две нижние ступени. Тихон надавил руками на крышку люка, толстые занозистые доски почти не приподнимались. Тихон уперся в крышку спиной. Нехотя вжикнули ржавые петли. Крышка, заваленная сверху чем-то очень тяжелым, поддалась.
От напряжения под ногами с хрустом обломилась ступенька. Тихон свалился на пол, сразу припомнив третий закон Ньютона. Чем сильнее он давил на люк, тем больше трещала ступенька под ногами.
От обиды Тихон стукнул кулаками по полу и вновь ощутил голод и безумную жажду. Он вспомнил, что видел в углу погреба какие-то банки. Нащупав одну из них, примерился в темноте и с силой ударил локтем по крышке. Крышка прогнулась и открылась.
В банке оказались соленые огурцы. Тихон доставал их по одному и ел, заглушая голод. Рассол щипал порезы на пальцах, а жажда только усилилась. Тихон вскрыл оставшиеся банки – те же самые огурцы.
Ну почему хозяйка погреба не заготовила компоты?
Всю ночь Сашка прислушивался к звукам из открытого окна, ожидая, что Тихон вот-вот влезет в комнату. Но кровать друга так и осталась нерасплавленной.
Не появился Заколов и утром. А ведь надо идти на экзамен! Про экзамен то он не мог забыть!
Впервые, за время отсутствия друга Сашка серьезно встревожился. Тихон исчез, как незадолго до этого Света.
Евтушенко медленно брел в институт и постоянно оглядывался в надежде увидеть пропавшего друга. Он до последнего момента ждал его перед аудиторией, все отчетливее понимая, что рушится их общая мечта – вместе поступить в институт и учиться в одной группе.
Заколов устало привалился к стене, сомкнул веки и почувствовал, как мягкой периной неумолимо наваливается сон. Спать, спать…
Но что это? Тихон открыл глаза и встряхнулся. Он различает в темноте очертания трубы. Робкий свет проникает в потолок, в том месте, где труба сдвинута. Нет, спать сейчас нельзя!
Тихон встал и поднес руку с часами к жидкому просвету в потолке. На циферблате он разглядел стрелки – восемь тридцать пять.
Уже утро! Через двадцать пять минут начинается экзамен!
Злость придала сил. Использую трубу, как рычаг, Тихон двигал ее во все стороны, расширяя дырку в потолке. Сверху что-то сыпалось и обрушалось. Когда дыра стала достаточно большой, Тихон, подтянувшись на руках, попытался вылезти наверх. В какой-то момент он застрял, но, сильно выдохнув и задержав дыхание, сумел протиснуть похудевшее тело в гараж.
Без пяти девять – показывали стрелки испачканных часов. Экзамен вот-вот начнется. Он уже опаздывает!
Железные двери пустого гаража были закрыты снаружи. Тихон, недолго думая, той же трубой разворотил шифер в потолке и отбил одну из досок перекрытия. На шум он не обращал внимания. Быстрее бы вырваться из заточения.
В крыше образовалась дырка, сквозь которую виднелось чистое утреннее небо. Ура! Там свобода!
Заколов ухватился руками за продольную балку, подтянулся, намереваясь выбраться на крышу гаража. Когда его голова уже полностью выглянула наружу, внизу раздался лязг металлической двери. «Быстрее, – приказал Тихон. – Я должен обязательно попасть на экзамен».
Он успел выбраться почти по пояс, как его кто-то сильно дернул за ноги.
Заколов не удержался и рухнул вниз.
Мрачный Евтушенко услышал, как прозвенел последний звонок, возвещающий начало экзамена. Тихон не пришел, а значит – его теперь в любом случае не примут в институт.
Саша получил экзаменационные листы и тупо смотрел на колонку текста и на рисунки с условиями задач. Мысли его были далеко. Раз Тихон не появился, значит, с ним произошло что-то очень серьезное. А он даже не обратил внимания на номер машины, на которой вчера увезли Тихона. Только помнит, что это были «Жигули» красного цвета.
Сидеть и бездействовать стало невыносимо. Рука отшвырнула листы, Евтушенко выбежал из аудитории. Он остановился на крыльце института, вытянулся и с надеждой вглядывался вдаль – может, друг где-то рядом и ждет помощи?
За Сашей выбежала дама из приемной комиссии, которую Павленко называл Люся.
– Евтушенко! Ты почему ушел? Нельзя выходить без разрешения!
– Я не буду сдавать.
– Как? Ты же один из десяти абитуриентов, кто получил пятерку на первом экзамене!
– Я друга жду. Без него я сдавать не буду.
– Друга? Причем здесь друг, когда речь идет о твоей личной судьбе?! Ты понимаешь, какую чушь несешь? – искренне недоумевала Люся. Но, увидев непреклонность в глазах молодого человека, раздраженно пробурчала: – Ну, как знаешь. Совсем с ума посходили…
Она удалилась в темные глубины института, а Сашка остался ждать.
Тихон свалился внутрь гаража. Левую ступню пронзила резкая боль. Подвернул!
– Ах ты, гаденыш! Удрать решил! Вовремя я вернулся, – крикнул Николай Егорович и пнул лежащего Заколова.
Он замахнулся, чтобы нанести новый удар острым ботинком, но руки Тихона на этот раз были свободны. Заколов перехватил летящую ступню, вывернул ее, и Николай Егорович со стоном свалился набок. Тихон тут же вскочил на корточки и уже отвел правый кулак, намереваясь жестко двинуть противника в висок, но беспомощный вид пожилого человека заставил его остановиться.
«Лежачего не бьют», – вспомнил Тихон основное правило благородных детских драк.
Николай Егорович беззвучно плакал. По осунувшемуся лицу текли слезы. Заколову стало жаль беспомощного отца пропавшей девушки.
– Я не трогал вашу дочь. Поверьте! – в сердцах крикнул Тихон. Потом тихо спросил: – Она не нашлась?
– Нет, – уже не сдерживая рыдания, сообщил отец Светы.
– Я сделаю все, чтобы ее найти. Клянусь, – пообещал Тихон всхлипывающему Николаю Егоровичу. – А сейчас я должен идти. Извините.
Заколов вышел из открытого гаража и поковылял к выезду на дорогу.
На часах было уже девять пятнадцать, а до института еще – топать и топать. Пустят ли его на начавшийся экзамен? И как хочется пить!
Под лучами солнца жажда с удвоенной силой вцепилась в него. Тихон попытался бежать, но пересохшее горло, уставшее тело и вывихнутая ступня отказывались подчиняться. Он хромал, непослушные ноги поднимались невпопад и цеплялись за землю.
Сзади раздался звук движущегося автомобиля. Из гаражей выехал голубой «Москвич». Заколов обернулся, в глазах затлела последняя надежда, но он забыл даже поднять руку.
Автомобиль приближался, а Тихон глядел с мольбой в глазах в лобовое стекло, не подавая никаких знаков. Машина поравнялась, обдала дорожной пылью и, не снижая скорости, покатила дальше. Тихон смотрел, как удаляется его единственный шанс успеть на экзамен. Самостоятельно он не сможет быстро доковылять до института.
Вдруг «Москвич» остановился. Завороженный Тихон, прихрамывая, засеменил. За рулем сидела женщина, что удивило его. Где-то он ее уже встречал. Ах, да! Это мама той девушки Лизы, которую он видел в первый день в институте. С ее дочерью дружит Борис Махоров.
Женщина смотрела с не меньшим удивлением. Она, видимо, его тоже узнала.
– Что ты здесь делаешь? В такое время, да еще в таком… странном виде? – спросила она, выйдя из машины.
Тихон тупо оглядел свои грязную порванную одежду и исцарапанные руки.
– Мне надо на экзамен. Подвезите, – попросил он.
– Экзамен уже начался. Я проводила дочь, а сейчас пришла за машиной. Пока брат в отпуске, потренируюсь, ведь у мужиков не допросишься. А ты, как здесь оказался?
– Нет времени. Помогите! Если не вы – я пропал.
– Садись, – после некоторого раздумья согласилась женщина. – Но езжу я медленно, только учусь.
К зданию института Тихон подъехал без двадцати минут десять. От входа к нему спешил обрадованный Сашка Евтушенко.
– Ты здесь? Почему не на экзамене? – удивился Тихон, не сумев подавить улыбку при виде друга.
– Тебя жду.
– Спасибо, – стесняясь простого слова, произнес Заколов.
Друзья обнялись.
– Что с тобой произошло? – тревожно спросил Сашка, осмотрев странный вид Тихона.
– Потом, потом. А сейчас на экзамен.
– Думаешь, нас пустят?
– Я всегда верю только в хорошее.
Заколов понимал, что надо как можно быстрее прийти в аудиторию, но ноги сами собой привели к туалету. Он долго, с наслаждением пил воду из крана, подставив лицо под холодную струю. Потом умылся, попытался привести себя в порядок и обнаружил, что находится в женском туалете. Том самом, где когда-то проводил обследование.
И зачем он тогда сюда приперся? Что он знает о пропавшей Светке? Может, она вырвалась из-под опеки полоумного папаши, ушла в отрыв с каким-нибудь приятелем и веселится сейчас, наплевав на все! А он из-за нее должен рисковать поступлением в институт и попадать в какие-то дурацкие ситуации, из которых можно и живым не выбраться. Нет, хватит приключений! Сейчас надо думать только об экзаменах.
Эти мысли промелькнули у него в одно мгновение. Но их тут же заменил образ беззащитной перепуганной Наташи, и лицо Николая Егоровича, на котором застыло немое отчаяние. Он обещал им найти Свету. Он поклялся. И он обязательно это сделает.
Сашка поджидал Тихона около аудитории, где шел экзамен. Только друзья открыли дверь, как проход им сразу же перегородила женщина-преподаватель и зашикала, оттесняя мощным корпусом в коридор.
– Мы – абитуриенты, нам надо на экзамен.
– Ничего не знаю, идите отсюда, не мешайте работать, – твердила она.
– Но мы же есть в списках!
– Опоздавших не пускаем. Такие правила. Уходите сами, а то вызову милицию.
Все надежды рушились. Было ясно, что даму не переспорить. Они не попадают на экзамен, а значит и в институт!
В коридоре Тихон заметил спешащего на шум сурового Павленко. Внезапно Тихона осенила смелая мысль, и он ринулся навстречу председателю приемной комиссии.
– Что здесь такое? Что за вид у вас? – отчитал ребят Павленко. – А ну марш отсюда! Не мешайте проводить экзамен.
– Владлен Валентинович, вы успокойтесь, – вкрадчиво произнес Тихон, наклонившись к Павленко. – Если нас с другом не пустят на экзамен, я всем расскажу о тех стержнях, которые вы раздаете в своем кабинете. И о деньгах, которые получаете за это.
Владлен Валентинович мгновенно переменился в лице. Огонек ненависти вспыхнул в глазах, ужалил Заколова, но разом остыл и притаился за привычным благородным выражением лица.
– Выдайте им задание, – сквозь зубы приказал Павленко, подоспевшей женщине.
– А также ручку. Я так спешил сюда, что растерял по дороге все. И заметьте – мне подойдет любой стержень.
Последнюю фразу Заколов произнес тише и адресовал ее только Павленко.
Глава 13. Ужасная находка
После экзамена возбужденные абитуриенты высыпали из аудиторий. Всюду стоял гул голосов, все живо обменивались впечатлениями. Саша сразу же потянул Тихона в сторону от шумной толпы:
– Теперь ты расскажешь, где пропадал?
Друзья вышли на воздух, и направились к углу здания, где никто не мешал. Тихон коротко сообщил о расстроенных нервах Николая Егоровича, его неадекватном поступке и своем глупом подвальном заточении. В его спокойном изложении опасная для жизни история выглядела как пересказ интересного психологического фильма с абстрактным героем.
Закончив рассказ, Тихон впервые за прошедшие сутки широко улыбнулся:
– Эх, если бы ты знал, как я хочу есть и пить!
– Да и одежду тебе надо поменять, – напомнил Саша.
– Если так и дальше пойдет, мне не в чем будет выходить на улицу, – пошутил Тихон.
Заколов, наряду с феноменальной концентрацией во время сложнейших расчетов, зачастую был рассеян в бытовых мелочах. Он мог изо дня в день ходить в одной и той же рубашке или не удосужиться расчесать скомканные после сна волосы. Однажды он забыл принести в школу, написанное дома сочинение. За две перемены он быстро написал новое, а на вопрос Сашки: «Как ему это удалось?», Тихон удивленно ответил: «Я забыл тетрадь, но текст-то я помню».
Внезапно с противоположной стороны института раздались истошные девичьи крики. Из-за угла выбежали две перепуганные девушки-абитуриентки. Тихон ринулся им навстречу, преградив путь распахнутыми руками.
– Что случилось, девчонки? – с улыбкой поинтересовался он.
– Там… там… – девушки ничего не могли выговорить и только показывали пальцем за угол.
– Что там? – хорошенько встряхнув одну из девушек, спросил Заколов. От их, по-настоящему испуганных лиц, он и сам не на шутку встревожился.
– Там… там… Белова лежит… Она вчера пропала, после консультации… Мы туда покурить пошли, чтобы знакомые не видели, а там Белова… в песке… мертвая.
Девушки заголосили и уткнулись в широкую грудь Заколова.
– Ступайте в институт, найдите телефон и позвоните в милицию! – скомандовал Тихон. Он был убежден, что четкие инструкции лучше помогают человеку в стрессовой ситуации, чем бесконечные попытки мягко и нежно успокоить.
Девчонки покорно кивнули и бросились бежать. Заколов и Евтушенко направились вдоль стен института туда, где, по словам девушек, лежала мертвая абитуриентка Белова.
Они прошли мимо знакомого окна в женский туалет, которое, как отметил Тихон, вновь было приоткрыто. Его рука машинально захлопнула раму, а еще через пятнадцать-двадцать шагов ребята остановились около траншеи, ведущей к строящемуся спортзалу.
Их лица окаменели.
В траншее, рядом с фундаментом спортзала, виднелось присыпанное песком тело девушки. Из песка выступало посиневшее лицо, неестественно развернутое в профиль, и длинная голая нога.
Сзади подходили люди. Кто-то молча останавливался, кто-то с криком убегал.
– Перед первым экзаменом тоже одна пропала, – тихо обсуждали рядом.
– Значит это уже вторая?
– Да.
– А что с первой?
– Еще не нашли.
– Может, жива.
– Какой ужас!
Кто-то тронул Тихона за руку и сжал тонкими пальцами ладонь. Он обернулся. Рядом стояла Наташа. Она совсем не плакала, бледно-матовое лицо застыло, а округлившиеся глаза, не мигая, смотрели в яму.
– Вот также и со Светой, – вымолвила она.
– Еще неизвестно, – не очень убедительно возразил Тихон. Он наклонился, стараясь внимательно осмотреть место рядом с трупом.
Вскоре появились преподаватели, подъехала милицейская машина и «скорая помощь». Посторонних оттеснили. Только Владлен Валентинович Павленко нервно сновал между милиционерами, громко сокрушался и приставал с расспросами. Он с ужасом осознал, какая неприятность свалилась на институт, а значит, и на него лично. После утренней истории с наглым абитуриентом это был второй удар по хлопотному, но размеренному миру Павленко.
В какой-то момент лицо Владлена Валентиновича нахмурилось, он сосредоточился и отозвал в сторону старшего по званию – майора милиции. Преподаватель долго и настойчиво что-то твердил и один раз украдкой показал на стоящего неподалеку Заколова.
Для начальника городского отдела милиции майора Петелина Виктора Петровича вызов на это чрезвычайное происшествие был крайне неприятен. Во-первых, ничего подобного в тихом городе давно уже не случалось, и в первые минуты он просто растерялся, не зная, что предпринять.
Во-вторых, в тот момент, когда его застал телефонный звонок с сообщением дежурного о найденном трупе, он думал о предстоящем через два дня, отпуске и размышлял, как проставиться перед сотрудниками в честь приятного события.
В-третьих, майор сам имел взрослую дочь-старшеклассницу, достаточно оформившуюся во всех смыслах. Он порой брезгливо представлял, как какой-нибудь прыщавый волосатик будет целовать ее слюнявыми ртом и нагло тискать за все интимные прелести. От дальнейшей перспективы майор лишь нервно содрогался.
А тут, увидев труп юной девушки в разорванной одежде на грязном песке, он с ужасом осознал, что кроме неопытных волосатиков существуют еще отпетые подонки и насильники. И рядом с такими уродами вынуждена жить его беззащитная дочь!
С этой мыслью майор и посмотрел на высокого парня в грязной порванной одежде с заросшей головой, на которого ему указал преподаватель института. И в таком виде нынешнее поколение ходит на экзамены? Совсем обнаглели пошлые волосатики!
Некоторое время Петелин исподтишка поглядывал за абитуриентом, отметив повышенное любопытство парня к происходящему, его независимый вид, казавшийся наглым и вызывающим.
Когда тело девушки увезли, Виктор Петрович решительно направился к Заколову. Он неприязненно с головы до ног оглядел парня и сурово произнес:
– Заколов? Проедемте со мной.
– Зачем? – хором удивились Тихон и Саша.
– Проедемте. У нас к вам есть вопросы. – Майор жестко ухватил Тихона под локоть и повел к милицейскому «уазику».
Все расступились и в полной тишине проводили тревожно-любопытными взглядами подозрительного неряшливого парня.
Городское отделение милиции находилось на полпути от института к общежитию. Помня жест Павленко в его сторону, Тихон не очень удивился такому обращению и чувствовал себя совершенно спокойно. Он даже весело подумал: вот хорошо, заодно к общаге подвезут, ведь вывихнутая нога еще ныла.
Тихон сильно устал после всех волнений и бессонной ночи в роли узника подземелья. Остаток энергии он израсходовал во время экзамена, и сейчас, когда все испытания были позади, он разом внутренне обмяк и хотел только одного: поесть и поспать.
– Вылезай, приехали, – от грубого возгласа Тихон вздрогнул и открыл глаза. Всего за несколько минут поездки он, оказывается, успел задремать.
Перед открытой дверцей стоял суровый усатый сержант милиции и хмуро смотрел на пассажира.
– Ну! Хватит дрыхнуть. Пошли! – Сержант выдернул Тихона из ««уазика» и подтолкнул.
Такая манера общения Тихону не понравилась. Еще меньше ему понравилось, когда с него сняли отпечатки пальцев и со словами:
– А теперь посиди тут, – запихнули в зарешеченный отсек рядом дежурным.
И надолго забыли.
– Вы хотели со мной поговорить, – увидев проходившего майора, крикнул Тихон.
– Вызовем! – отрезал майор и скрылся в кабинете.
Тихон пристроился на деревянной лавке около стены. Голова отказывалась что-либо соображать и требовала покоя. Из двух прежних желаний: поесть и поспать, осталось только второе, разрослось, как тесто на дрожжах, и безраздельно овладело уставшим телом.
«А зачем, собственно, сопротивляться желаниям организма? Лучшая еда – это сон!» – решил Тихон, сладко зевнул и блаженно вытянулся на жесткой неудобной лавке.
Он спал, а рядом полным ходом работала система по сбору доказательств виновности подозреваемого Заколова в жестоком убийстве юной девушки.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
