Текст книги "Боги ЯВИ"
Автор книги: Сергей Беркут
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
– А из-за чего же ещё?! – удивился он. – Вся нежить в радиусе пятисот километров знает, что ты инициировался в этом мире. Ты хоть раз, когда купался на речке или озере, резался? – он убирал карандаш и кисет в свой допотопный потрёпанный рюкзак. Я напряг как мог свою девичью память.
– Да вроде нет, что-то не припоминаю. Проносило как-то всегда. Вот друзья по пьяни, эти да. Каждый раз в обязательном порядке, кто-нибудь всегда ногу об склянку пропорет. Кровищи, как с того кабана. А я как-то нет, никогда. По крайней мере, не помню.
Где-то со стороны города раздался гул вертолёта.
– Надо поторапливаться! – Кузьма схватил рюкзак и стал вприпрыжку спускаться с горы к берегу озера. – За мной! – он махнул мне рукой. Я, гружёный как альпинист, стал перебирать своими ногами следом за ним. На другой стороне острова в камышах стояла довольно ржавая казанка. Корыто, конечно, ржавое, а вот японский движок был, скорей всего, новый. Покидав в лодку вещи, Кузьма оглянулся.
– Кукуня! Ты где, стервец? Шельма такая… – стервец быстро прыгал по тропинке с горки, не расставаясь со своей краснопёркой, хвост которой всё время путался у него под лапами. Он быстро запрыгнул на корму лодки и спрыгнул на её дно, наконец, с облегчением выпустив рыбину из пасти. Кузьма завёл движок «Ямахи». И дал по газам. Лодка приподняла свой нос и стремительно стала набирать обороты. Движок взвыл, подняв волну. Лодка стала резко поворачивать за ближайший остров. Скинув обороты, Кузьма взял бинокль и стал тщательно рассматривать голубое небо.
– Военные! – вертолёт петлёй заходил над моим островом.
– Очень плохо! Видимо, святая инквизиция, – Кузьма кивнул в сторону удаляющегося гула вертолёта. Я сидел и только хлопал своими глазами, не веря им, то поглядывая на этого сумасшедшего, то на голубое небо.
– Эх, – вздохнул он, – расшурудил ты, Серёга, змеиное гнездо! – он добавил немного оборотов на «японце», чтобы из-за соседнего острова нас не было видно воякам. Ни фига я в дурдом попал! Такого просто не может быть, явно мне это снится… Мне, так сказать, всегда странные сны снятся, можно сказать, явные, я не только чувствую свежий ветер или запах цветов. Я чувствую там, эмоции или переживания, мои сны – это реальность, только другая. Я так же, как и здесь, чувствую боль и ощущаю вкус к жизни, словно это моя вторая сущность. Иногда после них я чувствую на губах вкус морской воды. Проснувшись, где уже явь, а где навь, я не всегда понимаю. Мне кажется, что я живу по-настоящему там, а тут лишь какая-та запечатанная матрица. И всё же, если это сон. Что я теряю? Ровным счётом ничего… Гул вертолёта стал нарастать.
– Спиралью от острова пошёл! – Кузьма указал рукой в сторону неба. – Выкусите! – он скрутил небольшую волосатую дулю и ткнул в сторону вертолёта. – Не на того нарвались. Что я, зря там раком корячился?.. – и он задорно мне подмигнул.
– Теперь им в радиусе пятнадцати километров по островам всех рыбаков отловить надо, да туристов перетрусить, работы не на один день, – и он крутанул ручку газа. «Японец» запел, захлёбываясь водой.
– А как же лодка моя? Кузьма! – выкрикнул я сквозь рёв мотора. – Я её в аренду взял на десять дней. Да паспорт в залог оставил, – брызги волной обдали лицо.
– Пустое это! – он махнул рукой. – Жизнь твоя, Серёга, закончилась! А новая только начинается! Красочная! – крикнул он через плечо и направил свою лодку вдоль зелёного камыша, стараясь не выходить на открытую воду озера Вуокса.
– Я эпицентр смыл! – светясь как медный пятак, прокричал он. – А быть точнее, стёр… – И он первый раз улыбнулся мне, показав свои белоснежные зубы. Только мне показалось, или вам тоже? Или у него и впрямь небольшие клыки?.. Меня всего передёрнуло. У дедули в деревне, видимо, хороший стоматолог.
Кузьма, видно, знал хорошо эту местность и уверенно двигался по камышам, петляя, словно заяц, заметая следы, между небольшими островами. Нащупав свою серебряную монету, глянул на меня.
– На тебе? – выкрикнул он. Киваю головой. – Не снимай, – поддал газу он. И лодка проскочила между камышом, торчащим из воды, и выпирающим скалистым уступом острова.
– Он преобразует твоё энергетическое тело в другую структуру. И теперь мы для всех святых простые люди.
Слова «для всех святых простые люди» меня немного насторожили. Я косо посмотрел на Кузьму. Он ещё раз одарил меня своей бородатой улыбкой. Смотрит на меня и как собака скалится, зараза. А Кукуня тем временем лежал на дне лодки, раскинув свои лапы в разные стороны. Подставляя под лучи солнца своё отвисшее брюхо. От моей краснопёрки осталась лишь объеденная голова. Вот кто время зазря не терял, так это Кукуня. Уважаю…
– Он всегда так, пузо своё набьёт и часик покемарит, – пояснил Кузьма.
– Да я и сам такой! – разглядывая довольного хорька, улыбнулся ему. Кукуня во сне задёргал своими лапами, видимо, куда-то побежал.
– Часа через два будем на месте, – крикнул Кузьма. – Скоро Кузнечное, там нас встретят! – и он упёр ручку газа до отказа. Как в одной знакомой песне, «Дави на га…з!» Я кайфанул и стал понемногу ловить кураж. Вот это драйв! Видимо, адреналин стал понемногу поступать в мою кровь. Просто кайф! Через пару часов мы пристали, наконец, к долгожданному берегу.
На берегу рядом с водой стаяла старенькая зелёная, изрядно замызганная, «Нива». Невдалеке мялся мужичок, словно ссать хотел.
– Вась! – крикнул Кузьма и помахал ему рукой. Вася быстренько подбежал к лодке и перехватил рюкзак Кузьмы.
– Неспокойно как-то тут… – шепнул он на ухо Кузьме. И кинул на меня косой взгляд.
– Нормально, – ответил Кузьма. – Мидгард этого ждёт тысячу лет, – и оглянулся на меня.
Мне становилось всё интереснее и интереснее.
– Кукуня, вперед! – и Кузьма махнул рукой в сторону машины. Хорёк соскочил с лодки и как-то по-хозяйски отправился к открытой двери, виляя своим хвостом. Не хорёк словно, а хитрый рыжий лис.
– Василий! – мужик протянул мне мозолистую руку.
– Серый! – представился я. Он взял мою сумку. Краем глаза я заметил на нём такой же оберег, свисающий с его шеи, как и у нас. Мужик был крепкий в плечах, словно кузнец. Гладко выбритое лицо и выпуклые глаза придавали ему какой-то своеобразный шарм. Вот только рот мне показался немного каким-то широким, таким вареники хорошо есть. Быстренько всё упаковали в «Ниву», и мы стали рассаживаться. Кукуня тем временем вскрыл в машине бардачок и тащил оттуда пятитысячную купюру. Перескочив на задние сидения, он улёгся, подмяв её под себя.
– А ну отдай! – Вася потянулся рукой и забрал купюру у хорька. Ну да, губа не дура.
– Вот же воришка хренов! – я уселся на задние сиденья. Вася устроился за рулём, а вот Кузьма долго кряхтел рядом с ним, ну, всё же уселся кое-как, и Вася ударил по газам этой бедной старушки. А вот теперь ответь себе, Серёжа, на один вопрос: «И какого хера я тут вообще делаю?!.» Минут через пятнадцать неспешной езды Васька посмотрел на меня.
– Кузьмич, а может, нам всем пора познакомиться поближе? А то неудобно как-то перед Серёгой, – Василий глянул на меня в зеркало и подмигнул, выруливая из Кузнечного, он снял свой клятый оберег. Млядь! Млядь! Млядь! Мама, прости меня… Я не употребляю наркотики, я не накуриваюсь, я не ем грибы, я просто по выходным бухаю со своими друзьями. Бывает день, бывает два, слышите, ну грешу немного. И всё! Как все нормальные мужики в нашей стране. А тут такое?! Срочно вызовите мне нарколога и психиатра, я согласен на весёлую клинику. Вечно какое – то говно происходит! Я что в прошлой жизни Гришку Распутина убил!? Я шумно выдохнул.– Мать моя женщина! Передо мной за рулём отечественного автопрома, то есть, задрипанной старой «Нивы», сидел самый простой серый орк. Твою ж мать! Орк, видимо, засмотрелся на мои эмоции, которые были написан у меня на лице, машину вынесло на обочину, захватив колею, но орк справился с управлением. Выпуклые глаза огненно-карего цвета, светло-серая кожа и неглупый взгляд смотрел на меня из зеркала заднего вида. Крупные, слегка выпирающие скулы, лысая голова и два торчащих из нижней челюсти белых клыка, и на мясистом лице круглый приплюснутый нос. Вот краткое описание этого Шрека. Чувствую себя одним весёлым персонажем. – Вась! А мы уже приехали?.. – не удержался я.
– Мир дому твоему! – он помахал мне своей рукой, на которой пальцы были как сосиски, а ноготки были словно у филина, только слегка подточены. Ну, правильно, в носу неудобно, поди, ковырять, так и мозг наколоть можно. Его нижняя губа сильно выпирала вперёд, надо бы пуговицу на лоб пришить, чтобы можно было её пристёгивать, заметил я. Маленькие морщинки под глазами, которые весёлой змейкой спускались вниз, видимо, отражали его натуру балагура. Так! Где тут дверь? Рука сама потянулась к ручке. Всем спасибо, всем пока! Дайте я, пожалуйста, выйду на остановке! Несмотря на то, что машина несётся под сотню. Извините, но мне это не помешает! Кузьма в открытую заржал, глядя на мою реакцию. Даже Кукуня чихнул и полез Василию в карман спортивного адидасовского костюма. Пока Вася старался произвести на меня впечатление и лыбился во все свои четыре белых клыка в зеркало заднего вида, он ловко выудил из его кармана сотню и с чувством выполненного долга, довольный, улёгся на неё с головой. Вор, просто мелкий хитрый вор!
– А это Кузьмич, – он указал на рядом сидящего пассажира. – Просто Леший! – закончил он. Кузьмич ехидно растянул свою бородатую лыбу. Орк, глядя на мою реакцию, видимо, от этого просто кайфовал.
– Представитель гордого человечества! – не растерявшись, представился я, приподняв свою бейсболку. – Драсти вам всем! Я так, на всякий случай, у меня друг в «Гринписе» работает, и мы с ним после пикника всегда за собой мусор убираем в лесу.
Ещё пару часов назад я был совершенно нормальным человеком, уроженцем Ставропольского края, города Изобильного. В данный момент проживающим под Санкт-Петербургом. А сейчас я лечу на старенькой «Ниве» где-то по ухабам в сторону финской границы. За рулём которого сидит серый орк и рядом его товарищ леший. Надеюсь, они меня везут в больничку.
– Можно, я оберег снимать не буду?! – и леший вопросительно посмотрел на меня. Киваю головой, что уж там, не надо… Мне и так за эти сутки впечатлений хватило с лихвой. Сижу, молчу и не жужжу. Делаю вид, что интересуюсь лесным пейзажем. А лес становился всё глуше и глуше. Выскочив из Кузнечного, мы битый час неслись по незнакомой мне трассе. Старенькая «Нива» аж подвывала своими мостами. Впереди замаячили машины ДПС. Василий накинул шустро серебрушку на себя и сбросил обороты. Сотрудник в синей фуражке махнул своей полосатой палочкой. Вася прижался к обочине.
– Инспектор полиции старший лейтенант Александр Малышев! – представился он. – Ваши документы, – и он протянул свою руку к окну. Вася с Кузьмой переглянулись.
– Сашка, здорово! – Кузьма махнул сотруднику рукой.
– О, Кузьмич! Ты, чо ли? – сотрудник сразу же расслабился. Сразу было видно, что он рад встрече с Кузьмой.
– Как здоровье бабки Натальи? – Кузьмич поправил свою шапку.
– После твоей мази Кузьмич бегает как молодуха, хоть мужика подавай. Боль в суставах как рукой сняло! – и Сашка как-то по-детски засмеялся.
– Ты это, – продолжил Кузьмич. – На следующей неделе подскочи к Прохору, я ему ещё передам горшок мази.
Сотрудник довольно закивал головой.
– И это, слышал, женишься? Поздравляю! Я тебе там кое-какой травки тоже подсобираю, ну так, на всякий случай, вдруг брачная ночь, а ты перенервничал… – и он подмигнул Сашке.
– Кузьмич, я с тобой не рассчитаюсь.
– Ничего, на том свете сочтемся, – добродушно ответил тот.
– Хорошо, Кузьмич! – и он заглянул в окошко машины. – А это кто? – он кивнул на меня. – Опять туристы да рыболовы? – Василия он, видимо, поверхностно знал и просто ему кивнул.
– Они, Сашка, родимые… Куда ж без них? А самих-то чего в такую глухомань определили? Случилось чего? Или так… – Кузьмич всё не отставал от Сашки.
– Так это, план «Перехват» с раннего утра объявили. Всех приезжих велено задерживать и до отдела сопровождать. Совсем с жиру бесятся! Стой теперь сутки тут, – он посмотрел на меня. Я заелозил тубусом со снастями и поправил камуфляжную бейсболку. Видимо, это его убедило, что я «свой турист» и подозрения не вызываю никакого. Он успокоился.
– Ты это, Кузьмич! Если чего, то мы вас не видели, а вы нас! – он ещё раз окинул всех взглядом, поправил сползающий автомат с плеча. И махнул рукой стоящим недалеко двум полосатым автомобилям. Те ему в знак согласия моргнули фарами.
– И тебе не хворать! – ответил Кузьма. – Бабке Наталье привет! – и помахал Сашке рукой. Лейтенант отошёл с дороги, пропуская одинокую «Ниву», которая медленно поползла в тёмный бархатный густой лес.
Орк утёр пот со лба.
– Я думал, инквизитор!!! – орк облегчённо вздохнул.
– Фу-ух, пронесло! Если бы попался хоть один, то выжег бы до пепла в радиусе километра и нас, и ментов, и лес к чёртовой матери, всё под самый корень. Никого не щадят, суки! Только пепел серый остался бы после нас, да и то потом бы ветром развеяло, – Васька развернулся ко мне своим мясистым лицом. – Или ты, Серёг, думаешь, тайга сама в Сибири в разных местах ни с того ни с сего горит?.. – он вопросительно посмотрел на меня. – Нет, Серёга, это святая инквизиция работает. – Что я мог сказать ему в ответ? Я просто пожал плечами, не знаю, мол.
– На дорогу смотри, балабол-затейник! – и леший развернулся ко мне.
– Ну, а теперь, Серёга, домой! – и он мне премило так улыбнулся.
– Самое страшное позади. Скоро дом! – И машина недовольно заурчала, стала сползать с трассы на разбитую, незаметную в лесу грунтовку. Ага, думаю, а что-то мне подсказывает, что самое страшное для меня только начинается…
Глава 3. Дом Кузьмича
Ехали мы до самого вечера, растрясло так, что почки отваливаются. По какой глухомани мы только не проезжали к лешему. Два раза пришлось вытаскивать «Ниву» из глубокой канавы. Три раза форсировали неглубокие лесные речки да вытаскивали эту старушку не раз из огромных ям и непролазных оврагов. Кстати, вела она себя довольно прилично. Жужжала, где-то чего-то гремело, но мы доехали без проблем. Хорошо, Васька-орк действительно силён в руках оказался, да и Кузьмич не подвёл. К тому же он и балабол оказался ещё тот, всю дорогу рот не закрывался. Оказывается, он недалеко от Кузьмича жил, в малой деревеньке неподалёку, которая затерялась где-то между лесных просторов матушки России. Имеет жену и двух орчат. Старшая дочь Машка уже в школу ходит, их из деревни на автобусе специально в район возят, ибо деревня своей школы не имеет. А младший Колька дома ошивается да под ногами у всех путается. С матерью своей в город иногда ездит, если она, конечно, возьмёт сорванца. Она в городе поваром работает в школе. Я удивился. Васька показал свой кулон на груди.
– У нас у всех такие! – пояснил он неразумному, то есть мне. Да я и сам понял так, что в деревне все знают, что это семья орков, и в ней не одни орки живут, есть и другие народности. Он имел в виду не совсем людей. Просто интернационал какой-то, никто никому не мешает жить, никто никого не обижает и в чужие дела свой длинный нос не суёт. Чужаков там нет, так и ходят многие без кулонов, и люди и нелюди. Эх, велика Россия-матушка! Даже уже не удивляюсь, как-то всегда подозревал, что мы не одни в этом мире. А наши учёные всё спорят. Есть ли жизнь на Марсе, нету ли жизни на Марсе. А тут вон вам, бегают по улице орчата и не стесняются, и наши, и ваши, все до кучи в одной луже мазюкаются. А по телевизору народ за дураков держат. А нет, народ не дурак, всё видит, всё примечает. Нет, дураков, конечно, хватает, не без этого, конечно. Ну, в основном масса-то вся нормальная. Где-то в небе НЛО засняли на телефон, под Екатеринбургом, а его сразу на смех и какашками в него. На тебе! Народ, видно, и помалкивает, кому охота посмешищем быть на всю страну, да и на учёте в больничке стоять. Вот… Так что моё мировоззрение немного стало меняться с этой поездкой. «Нива» наконец подъехала к небольшому срубу.
– Вот и дома! – Кузьмич хлопнул в ладони. Кукуня молнией выскочил из неё и куда-то сразу умотал по своим делам. Распаковавшись, я огляделся. А ничего так, мне нравится, вокруг дома огромные вековые ели, а воздух какой, не надышишься, аж густой. Тишина, только филин где-то на соседней ели ухнул. Сразу же чувствуешь себя в другом мире, в каком-то тягучем и древнем, как само время, запах хвои даже на языке чувствуется. Просто мечта охотника. Кузьмич обещал хорошую рыбалку, окунь у них, говорит, – во какой, как крокодил. В общем, как я понял, мы в глубокой Карелии. Вот и сбылась, Серёга, твоя мечта идиота.
– Кузьмич, жрать охота! – первый не выдержал серый орк.
– В погребе возьми, там должны молодого ягнёнка принести, – Кузьмич как-то расправил даже плечи свои, сразу видно, дома он у себя. Кинув свой рюкзак на крыльцо, он развернулся ко мне.
– Ну вот, это и есть дом лешего! Располагайся, будь как дома, – и он указал рукой на свой дом.
Я скинул свои вещи на зелёную лужайку. Уже смеркалось. Васька метнулся в погреб за мясом, что-то там загремело и упало, раздался глухой удар, словно головой о балку. Он выругался.
– Кузьмич, где свет? – зло раздалось из погреба.
– Сейчас! – Леший пошёл в рядом стоящий амбар. А я стал осматриваться. Перед домом была аккуратная лужайка, хоть босиком ходи, и домик ничего, небольшой, в два этажа, а симпатичный, чем-то напоминает теремок, в русском стиле. Я хмыкнул. Между четырёх сосен стояла большая резная беседка с навесом, сделано, видимо, тоже под старину, человек, наверное, на десять. «Ого!» – думаю. А гости-то, видать, бывают у хозяина. Уютно сложенная русская печь, и там же рядом стоит мангал. Плюшки вам, ватрушки, как у нас лешие живут в России, неплохо, неплохо. Васька тянул тазик с мясом к беседке. Махнул мне рукой.
– Помогать айда! А то так жрать охота, что переночевать негде, весь день не жрали ведь, – Васька вытащил откуда-то треногу и установил её над очагом, подвесив на неё небольшой котёл.
Тут по всей территории загорелись огни. Кузьмич завёл генератор. И сразу же стало на душе как-то веселее и спокойнее. Кстати, Васька ходил в своём истинном облике, и меня это уже ничуть не смущало. Надо же?.. Как-то я быстро стал привыкать к этому. Я пошёл к поленнице, набрал охапку дров и стал разводить над котлом огонь. Вечер и погода Карелии меня просто очаровали сегодня. Дрова весело потрескивали. Всегда чувствую при этом какое-то магическое таинство, пламя словно удерживает мой взгляд, гипнотизируя его. Я увидел рядом стоящий пень и решил его пододвинуть поближе, чтобы присесть поудобнее и вытянуть свои уставшие ноги. Потянулся к нему своими руками, а он неожиданно для меня вцепился в мои руки крепким ухватом своими корнями и громко заверещал:
– У-у-у-у-у-у-у!
Я тоже, видимо, с перепугу вцепился в него и тоже заорал, как мог, во всё своё горло:
– А-а-а-а-а-а! Я чуть в обморок не упал!
Пень обвил крепко мои руки корнями, словно это гремучие змеи, и видимо, пытался вырваться от меня. А я не отпускал его, думая, что это деревянное агрессивное буратино напало на меня со злым умыслом. Так и голосили вдвоём, я и пень.
– А-а-а-а! Э-э-э-э! У-у-у-у! – пока не догадался отпустить его, а он, видимо, меня. Я сразу сиганул на лавку в беседке, уцепился за верхнюю балку, стараясь забраться на крышу повыше от этой злой деревяшки. А пень дал дёру, словно осьминог, в противоположную сторону, подальше от меня.
– У-у-у! – вопил он. На наш шум и гам подбежали Кузьмич и Васька.
– Это лесовик! – выпалил он как на духу. Вот же гадский папа. Сердце билось, словно у воробья, а попка моя любимая стала такой узкой, иголку не просунешь. Я отцепился и присел на скамью, стараясь успокоить своё дыхание, судорожно хватая ртом воздух и держась рукой за сердце.
– Предупреждать, сволочи, надо! – прерывисто постарался ответить.
– Ну, извини, забыл! – леший присел рядом и развёл руками.
Вот за что я сразу зауважал орка, так за то, что он не растерялся в трудную для меня минуту, и на столе, как по волшебству, появилась бутылка «беленькой» и три полных стакана. Я молча махнул, не чокаясь с ними.
– Кузьмич! Знаешь что? – выдохнул я. – А если бы я обосрался!.. – смотрю на него вполне серьёзно, без всякой подоплёки. Леший виновато пожал плечами.
– Серёг! – вмешался орк. – А я бы на твоём месте обосрался!.. – орк оскалился и заржал, чем, видно, разрядил обстановку.
– Озеро недалеко, за лесом! Гы-гы-гы! – и он махнул рукой в его сторону. Вот же упыри клятые.
– Кого ты там ещё припрятал в лесу своём, Кузьмич? И какие вот такие сюрпризы меня ждут? – я сердито уставился на лешего.
– Да особо никаких, – он развёл руками, – так, по мелочи. С Кукуней ты уже знаком, – я кивнул, – а это был наш Кулёма, лесовик. Маленький он ещё совсем. Мне его из-под Новосибирска мужики наши привезли, сирота он. Родители его год назад трагически погибли. Лес в Сибири у них там нещадно вырубают, вот и до их родной вотчины добрались мародёры. Так и схлестнулась с хозяевами заезжая китайская бригада лесорубов. Так они полбригады положили их. Ну и сами того, погибли они, сожгли их, бедных, как немецкие танки в сорок первом под Москвой, живьём, коктейль Молотова с бензином, делов-то для человека, как два пальца об асфальт. Да всё на глазах его. Вот и суди сам. Он мал ещё, да как дитя любопытный. Видимо, на тебя решил посмотреть, интересно ему, подкрался незаметно. А ты его в огонь, вот он и испугался, бедолага, – Кузьмич всхлипнул и как-то с болью вздохнул. Даже весёлый орк притих.
А Кулёма подглядывал за нами из-за дерева своими круглыми зелёными глазами, и ротик у него овальный, как бублик. Вот же мать-природа даёт. На вид Кулёма – небольшой пень, с верхним гребнем, словно сильным ветром дерево переломило. Леший потом пояснил, что это у них вроде причёски такой, и чем этот хаер больше, тем для этого вида круче. Ну и тело их – это никакое не дерево, абсолютно, это обыкновенный хитин, а внутри – как у всех, пьём водичку, кушаем молодые побеги да корешки с листочками и потом какаем. А их внешний вид, ну что, природа наша и не такую маскировку проделывала с другими видами жизни на планете.
– А я откуда знал! – стал сразу оправдываться. И на душе сразу заскребли кошки, а потом ещё и кучу наложили огромную такую. Сердце как-то сжалось, глядя на сиротку Кулёму. Вот же мы бываем скотами! Вот сижу тут, рядом серый орк, напротив леший, под ногами Кукуня вертится в поисках, чего бы стащить со стола. Из-за дерева сирота Кулёма выглядывает. А мне так хреново почему-то за нас, за всё разумное и прогрессивное ЧЕЛОВЕЧЕСТВО! Чувствую себя монстром каким-то, из такого рода-племени, как человек бездушный и беспощадный ко всему живому, даже к своему виду. И кто из нас, спрашивается, нелюди?..
Орк разлил ещё по одной, Васька схватывает всё на лету. Мы в их глазах, наверное, чудовища страшные. Хотя все религии нам говорят: человек бессмертен, ибо у него есть душа. Стесняюсь теперь спросить их: где?! Вот, вот и я о том же, о чём и вы подумали, о ней, родимой, только и думаем, но как минимум половина человечества.
– Да всё нормально, Серёга! – Кузьмич встал, подошёл и хлопнул меня по плечу, видимо, прочитав все мои мысли, написанные на лице.
– Кулёма! Поди-ка сюда! Познакомься с дядькой! – и он поманил его пальцем. Кулёма моргнул зелёными своими глазами.
– У-у-у-у-у… – засопел, но к лешему не пошёл. А боком, боком скрылся где-то в темноте. – У-у-у-у-у… – донеслось откуда-то из-за сосны.
– Ничего, пообвыкнется, – Кузьмич махнул рукой.
На крышу беседки что-то бухнулось, зацарапав по ней своими когтями.
– Ну, вот и последний наш сожитель явился, не запылился! – из ночи на стол упала не большая серая птица, напоследок ударила серым крылом и что-то проклекотала лешему.
– И я рад тебя видеть! – ответил он. – Познакомься, это Сергей, будет пока жить у нас, – птица удивительно закивала своей головой и уставилась на меня своими умными жёлтыми глазами.
– Он приветствует тебя и очень рад встрече с тобой! – Кузьмич словно переводил с птичьего языка. – Это сыч, наша лесная разведка и глаза. Филимон!
Я приподнял бейсболку.
– Привет!
Сыч расправил свои пепельного цвета крылья и весело запрыгал на столе.
Я сидел и удивлённо поглядывал то на Филимона, то на Кузьмича, и на этот, в общем, удивительный и прекрасный мир, про который мы ни черта, оказывается, не знаем. Вот так все вместе, под хорошо сваренное вкусное мясо, и скоротали остаток вечера, плавно перетекающего в непроглядную густую ночь. Филимона угостили сырым куском ягнятины, а Кукуня сам стащил кусок варёного мяса со стола. Только маленький Кулёма всё время подглядывал за нами из темноты, так и не подошёл к нам. И мы с Васькой и Кузьмичом неплохо посидели, распив бутылку. Ну, три. После чего серый орк Василий собрался домой, сославшись на то, что злая орчиха Гала может и не понять его долгое отсутствие. И хоть у него среди всех серых орков России самая крепкая голова, всё же получить по ней скалкой или чугунной сковородкой ему очень неохота. Три раза прощались с Васькой на посошок, пообещав приехать завтра с утра, он сел в «Ниву» и не знаю как, но уехал домой. Кузьмич выделил мне в доме на первом этаже старенький, но крепкий диван. Ну что ж, я, вымотанный вконец за этот тяжёлый день, упал на диван лешего. Может, хоть сегодня, этой ночью, высплюсь без своих приключений в мире сновидений.
***
Водная гладь – словно зеркало, отражение этого мира. Лишь лёгкое дыхание ветерка создаёт небольшую волну возле самого берега. Словно липкий язык, который лёгким движением уносит сухую листву в свою ненасытную утробу. Байкал могуч своей необъятной силой. Небольшая впадающая извилистая речка вильнула змеёй за лесную сопку.
– Нам туда! – Фрида указала в её сторону. Я кивнул. Сзади раздался лёгкий хруст ветки. Я автоматически присел, укрывшись щитом. Горька припал к земле, а Фрида растворилась за ближайшим еловым кустарником. Явно кто-то шёл по нашему следу. Лёгкий шелест меча, вынутого из ножен, послышался из-за спины. Я знал, что Горька прикрыл мне спину, а арийка где-то с фланга. При охоте на нежить эта тактика всегда срабатывает. Тактика живца. Так всё просто и сердито… Из-за кустов послышался повторный хруст сухой ветви. Мои чувства взвинтились до предела, рука сама нашла копьё. Моё копьё, мой боевой друг. Сколько раз мою скромную задницу вытаскивало оно из передряг, не счесть. Я крепко прижал его. Ловя себя на мысли, что, словно женщину, поглаживаю его большим пальцем. В кустах затаились. Тишь да гладь. Я приготовился к броску. Миг, второй, третий, и… ничего? Нежить себя так с дичью не ведёт. Тогда что это? Может, духи, может, и они, и это плохо. Спустя мгновение из зарослей раздался лёгкий стрекот, словно ночной одинокий сверчок – Ффююрр – и опять тишина.
– О боги! Горыня, ты опять с собой взял это исчадие пекла?! – из-за кустов послышался раздражённый голос Фриды.
– Да не брал я его, он сам нас нашёл! – Горька, видимо, сам был в полном недоумении. Я в душе премило улыбнулся. – Ах ты ж, змей ты подколодный! Ах ты ж, морда твоя наглючая! – Горыня встал уже во весь свой немаленький рост и отчитывал своего полюбимца. Наглючая морда всё ещё скрывалась в кустах и, видимо, не собиралась показывать свой мокрый нос на свет божий. – Выходи уже, ты застукан! – Горыня сделал самый суровый вид, который только мог, набрал в лёгкие воздуха и тут же сдулся. Подымать в округе ор было нежелательно, мы на вражеской территории. Видимо, не дождавшись крика, из зелёных листьев появилась сильно виноватая морда Змея. Огромные чёрные глаза на его бесстыжей морде выдавали глубокую печаль и раскаяние: «Я мимо проходил, а тут вдруг вы!» Змеёныш опустил понуро свою голову, готовясь к очередной трёпке. Костяные три рога на его голове прижались к шее вместе с небольшими ушами. Кстати, его чёрная чешуя сливается с листвой так, что хамелеона задушила бы огромная африканская жаба. Маскировка была идеальная. Чёрная чешуя, играя бликами, практически сливалась с любым цветом, поглощая его и немного отражая окружающие его краски. Хоть в степи с пожухлой листвой, хоть на любом горном кряже, его метров с пятидесяти было не разглядеть. А в воде, на её вечно играющих бликах, он был просто бог. В общем, этот бог стал выползать из кустов. Для меня понятие «змей» было относительно. Это, скорей, был молодой дракон, точнее, даже ящер-переросток, а Змей было что-то вроде клички, как у собаки. Ящер выполз на свет богов.
– А ты, дружок, подрос немного! – не выдержала первая Фрида и улыбнулась. Фрида сегодня была, как никогда, роскошна. Ей всегда к лицу её кожаные доспехи, подчеркивающие её стать. Арийка блеснула на Змея своими зелёными глазами.
Дружок по-собачьи вильнул хвостом и сбил сухостой толщиной с мою руку.
– Ещё бы, столько жрать! – ответил Горька.
– Ффююрр! – виновато раздалось с его стороны.
– Вот получишь ты у меня звездюлей, как вернёмся домой! И твой любимый воспитатель получит по своим рогам и в наказание будет острижен, и из его шерсти будет связан красивый коврик, – этот высокий, крепкий в плечах воин с добродушный улыбкой на лице тяжело вздохнул. Ящер осторожно тронул его кончиком языка. Змей был метров десять в длину. Морда немного приплюснута, и три рога на его голове стояли, словно гребень, меняя своё положение в зависимости от его настроения. Сейчас он был прижат к его холке, это примерно означало – он скорбит. Но лёгкое помахивание кистью хвоста выдавало его с потрохами, он доволен, как змей-искуситель, что нашёл нас. Мелкие острые зубы усыпали его пасть, словно грибы после дождя. Всё его тело закрывала чёрная чешуя, от самой макушки до кончика хвоста. Тело его было гибким, словно у змеи, переходящим в хвост ровно такой же длины. Если бы не цепкие его лапы и крепенькие плечи, которые выпирали из его тела, можно было бы подумать, что это огромная змея. На пальцах лап у этого исчадия были внушительные коготки в ладонь длины. В общем, это хитрожопое создание было создано богами для того, чтобы лазить, ползать, а особенно плавать. Вода – это его родная стихия. А как охотник на речную рыбу он был непревзойдённым мастером. Ну и нам немного перепадало с его царского стола.
– У, морду наел! – Горька похлопал своей ладонью по его тёплой чешуйчатой морде.
– Ффююрр, – ответила морда.
– И тебе не хворать, – ответил тот.
– Надо идти! – протянул я.
– Надо! – согласились друзья. – Главное – надо успеть до темноты.
Мы двигались молча, в полной тишине, вдоль обрывистого берега, перекидываясь лишь только нам понятными знаками. Горынин Змей скользил между вековых кедров, словно ночная тень, только отблеск его чешуи иногда выдавал его присутствие. Мы рассредоточились и двигались вдоль небольшой реки, поднимаясь всё выше к водопаду. Главное, чтобы стихийный дракон спал. Это был дух соседних миров, призванный людьми чёрного дракона. Они поклонялись им, словно это небесные боги, впрочем, оно, может, так для них и есть. А этот был замечен недалеко отсюда, дух водной стихии. Обычно выходящий на охоту с приходом сумерек. Гул переката воды усиливался. Логово где-то здесь, они любят проточную воду и всегда стараются отдыхать на перекатах прохладной воды.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
