Текст книги "Дети Рода"

Проснувшись Ярка никак не могла понять, где она находится и что случилось, может всё что произошло сон? Миленькая незнакомая светёлка, тепло и уютно, свет пробивается сквозь разноцветное окошко и радостно играет бликами на покрытом ковром полу. Свежее постельное бельё, она такого и не видала никогда, приятно облегает чистое обнажённое тело. Просто счастье, нежиться свернувшись калачиком и ни о чём не думать. Правда последнее не получалось, очень-уж хочется писать, и чем дальше, тем больше. Пришлось дилемму решать кардинальным образом и вскочить, резко откинув одеяло.

– Ую-й! – стрельнуло в правой лодыжке. Да и вообще, оказывается все тело болит, особенно щиплет внутреннюю сторону бёдер, кожа покраснела и припухла, а дотрагиваться больно.

– Проснулись наконец барыня? – в комнатку, видимо услышав вскрик, вошла молодая женщина приятной наружности, сама в красивом платье с передником и вышитым убрусом на голове, в руках деревянная посудина, кувшин с водой и обувка, через одно плечо перекинут рушник, а с локтя свисает одёжка. Раскладывая всё это по светлице: девчачье платье на стульчике, возле него украшенные бисером поршни, посудину на специальную невысокую подставку, воду из кувшина в умывальник над ним, а рушник рядышком на крючок, она без умолку тараторила – Вот, на ваш размер подобрала. Ну и горазды вы спать, уж больше суток прошло, даже когда вас мыли не проснулись. Грязи с вас натекло, просто ужас, и где это вас только носило? Уж и травмы всякие, не дело благородным особам в синяках да шишках ходить! – и наконец, по пританцовывающим и одновременно жмущимся телодвижениям Ярки, догадавшись, чего той хочется, спохватилась – Ой, тут же горшок под кроватью – она вытащила глиняную вазу и сообщив – ну одевайтесь, не буду мешать, а то вас сиятельства на ужин ждут – удалилась также стремительно, как и появилась.

Всё это было совершенно необычно и выбивало из колеи, особенно странное отношение – «Горшок? У Государыни такой же был!» – вспомнила Ярка присаживаясь и под мерное журчание потихоньку стала приходить в себя и осознавать всё – «Одежда девчоночья? Сутки проспала? Прошли уже сутки?!» – паника нарастала – «Ужин? Князь ещё здесь?! Как же Залес?! Где полки? ОДЕЖДА, ОРУЖИЕ!» – ГДЕ МОИ ВЕЩИ?! – последнее она уже выкрикнула вслух, слетая с горшка и вылетая из светёлки. И сразу же увидала раскрасневшуюся служанку и, стоящего слишком близко к ней, обняв за талию, высокого мужчину с волосами цвета внутренней стороны коры дуба и изумлённо-насмешливым выражением на покрытом знаками лице.

– А я как-раз поинтересоваться вашим самочувствием хотел? – совершенно спокойным голосом произнёс он, глядя на голую Ярку и отпуская служанку. И на его умном лице не читалось похоти или призрения, что выделяло столичных аристократов, а скорее одобрительная заинтересованность – Но вижу всё в порядке и можно ждать вас к ужину?! – он уже повернулся чтобы выйти, как его взгляд за что-то зацепился. Князь быстро сделал несколько шагов вперёд, опустился перед ней на колено, и его крепкая ладонь обхватила лодыжку дёрнувшейся было девчонки.

– Вещи… – растерянно повторила она, чувствуя, как уходит боль в ноге под его мягкими массирующими движениями.

– А-а, вещи?! Ну они просто были все в грязи, их почистили и постирали, и Лунка, наверное, их скоро принесёт?! – последние слова он произнёс более твёрдо и посмотрел на служанку.

– Их ещё выгладить надо, но на ночь положу в светлицу – кивнула та – а сумка дорожная в конюшне, вместе с лошадьми, Порк присмотрит за ними.

– Дух жизни! – между тем пояснил Рат и отпустив лодыжку показал открытую ладонь Ярке. На ней выделялся знак в виде сияющего деревца. Очень красиво – Здесь тоже надо – и его ладонь потянулась к натёртым бёдрам. Туда, где имелся знак духа наездника в виде головы лошади.

– Нет! – взвизгнула Ярка и отскочив назад захлопнула перед его носом дверь – «Да что это такое? Чего испугалась?» – спрашивала она себя привалившись к этой самой двери и прижимая руки к груди с яростно бьющимся сердечком – «Всё не так, всё нелепо как-то. А чего это я стесняюсь?» – кое-как она уговорила себя успокоиться, вспомнить для чего она тут, умылась, привела себя в порядок, напялила, хоть и простенькое, но нарядное девчоночье платьице и поршни, подпоясалась разноцветной верёвкой, заплела свою жиденькую косицу, и теперь уже готовая ко всему, снова покинула светлицу. А то и правда в животе уже давно бурчит.

В трапезной, куда её проводила Лунка, тоже всё было не так, слишком мало народу – «Пятеро, ещё вон тот вежливый молодец, что стоит возле двери, стремянной воеводы вроде» – подсчитала Ярка. Остальные четверо стояли посреди помещения, о чём-то лениво переговариваясь.

– Ну наконец! – произнёс волхв шутливо-обвинительным тоном – Заставляете себя ждать, девушка?!

– Что поделать, женщины – оправдал её таким же тоном молодой полковник, чем-то похожий на служанку Лунку – бывает ждёшь их, ждёшь, а они вообще не приходят!

Ярка не знала, что сказать, поэтому просто склонила голову чуть присев, также как это делали служанки Государыни.

– Прошу вас сударыня – подчёркнуто вежливый молодец склонился перед ней в вежливом поклоне и сделал приглашающий жест, после чего подвёл к столу и вежливо отодвинул единственный на этой стороне стул, так, чтобы ей удобно было сесть. Напротив, за огромным для такого количества людей столом, расположились два князя, старый и молодой, а волхв и полковник уселись с торцов.

И всё, больше никого, ни дружины, ни сородичей, хотя яств на столе вполне хватило бы на нормальный пир – «Всё по-дурацки! Хотя, как говорит старейшина Ливень, со своим распорядком на чужой двор не лезь!» – то что она одна в компании мужчин Ярку не смущало, это как-раз привычно, с детства среди дружинников, правда ведут они себя странно, не громкого смеха, ни солёных шуток, а тихие разговоры и вежливые ядовитые улыбки – «Словно змеи шипят» – смиряясь с участью она вздохнула – «а еду как брать?» – перед ней лежали несколько инструментов и Ярка почему-то вспомнила первые дни после того как Гор оказался в её роду – «Первой лучше не лезть, а то ещё ложкой в лоб получу!» – решение оказалось верным, блюда мужчинам наполнял вежливый молодец. А за Яркой ухаживала Лунка, вставшая прямо за её стулом, вот это действительно напрягает.

– Ум, ушица ничего себе – тем временем болтал волхв, имя ещё такое, Многоуст – и как вашему повару удаётся приготовить сие из замороженной рыбы?

– Уж не знаю, спросите у него – усмехнувшись отвечал князь Рат.

– «Уха и правда вкусная, но чего они так долго её едят?!» – раздражённо думала про себя Ярка, уже выхлебав свою тарелку. Ей не терпелось узнать главное, но как спросить она не знала – «И старик этот с клевером на лице всё время пялится!» – но старика неожиданно отвлёк голос волхва:

– Ваше сиятельство, а как продвигаются дела с вашим расследованием?

– Пока никак – ответил Великий князь Злат пригубив из кубка – никаких следов так и не найдено.

– Князь Лад видимо в гневе – хмыкнул полковник – вечно в его Дубе что-то случается!

– Да, жаль, жаль – покачал головой волхв – такой милый молодой человек. Я больше, чем уверен, это работа двоебожников, попомните мои слова – он постучал пальцем по столу – у кого ещё могла подняться рука на Наследного княжича Го…

– Что-то наша гостья молчит?! – вдруг произнёс Велики князь Злат, хитро поглядев на неожиданно заинтересовавшуюся Ярку – Простите старика за бестактность, но мучает меня один вопрос, не могу удержаться. Вам же уже тринадцать лет? И крови у вас ещё не было?

– Э-э, нет – подивилась Ярка вопросу и вдруг решилась – «Вот он, шанс спросить!» – А мы успеем догнать дружину? – брякнула она.

За столом установилась тишина, которую нарушил Рат.

– Какую дружину? – вопросил он, делая вид что не понимает.

– Ну – замялась Ярка – вы же отправили помощь Залесу?

– А, вы по поводу набега?! Видите ли, это не такое простое дело. Необходимо собрать дружины, а для этого послать гонцов к князьям, да не все своих бойцов пришлют, а если пришлют, то в разное время. Кроме того, нужно как следует всё разведать, этим мы сейчас и занимаемся, не идти же непонятно куда, так можно и в засаду попасть. А оружие? А провиант? Люди и лошади должны что-то есть. Вот Удал подтвердит, это как-раз его обязанность – Рат кивнул на, от чего-то смутившегося, полковника – Думаю если поспешим и никаких препятствий не возникнет, то где-то через месяц как-раз подойдём к Залесу?!

Но высказался не полковник, а волхв:

– Всё это ерунда, залесцы и сами справятся, другие же справляются! Такую армию из-за обычного набега собирать? Лучше бы на запад её направили, против этих двоебожников, но, к сожалению, Государыня и слышать об этом не хочет!

– Но разве у вас нет дружины?! – не слушая дурака волхва и не собираясь ждать ответа полковника, настойчиво вопросила Ярка – У вас же должны быть полки, для зимней защиты от Поганов?!

– Есть конечно – подтвердил Рат – но, во-первых, их не так много, а во-вторых, я же не могу без прикрытия южные княжества оставить? Вдруг нападение на Залес всего лишь обманный ход? Поверьте, Государыня за это по головке меня не погладит.

– Поймите девушка – решил добавить Злат – Залес не входит в наше, Черсалавское, княжество.

– Но как же так? – растерянно произнесла Ярка – Там же люди гибнут?

– Ох, успокойтесь дорогуша – опять вклинился волхв, отвлёкшись от запечённого поросёнка – в наше время люди, где только не гибнут. Но доверьтесь князю Рату, он поистине замечательный полководец и всё-таки Великий воевода Салавии! Наверняка что-нибудь придумает?!

Ночью Ярка не спала, может днём выспалась, а может беспокойные мысли мешали и не давали заснуть, от ихнего метания даже голова разболелась. Закутавшись в одеяло, она сидела на кровати лицом к сияющему в лунном свете цветастому изразцовому оконцу и искала, пыталась понять: почему всё так, как ей быть и где выход? В голове раз за разом перемещались слова этих новых людей, поступки, выражения их лиц, а также разные события и люди, о которых она когда-либо слыхала, и то, что рассказывала Государыня, и разговоры с Гором, и заезжие торговцы, и всё что хоть как-то между собой было связано. И вдруг, словно что-то щёлкнуло в затылке и перед глазами будто появилась некая карта, по-другому Ярка не могла это описать, на ней было ясно и понятно указано её место в этом мире, а также места окружающих её людей, их желания и устремления. Она вглядывалось в это пока в голове вновь не помутилось, так что даже справа над ухом, недалеко от виска возникла острая боль, а на карте появились очертания возможных поступков окружающих её людей. Эти возможные поступки метались и плелись словно паутина, из которой нет выхода, а Ярка искала и искала, и вот, если дёрнуть тут за ниточку, и тут. Левая сторона головы резко зачесалась и план действий составился. В голове всё улеглось и успокоилось, остался только холодный расчёт, и только тут Ярка осознала, что произошло!

– «Так вот как это работает?!» – выскочив из-под одеяла она подскочил к умывальнику, пытаясь в темноте разглядеть свое отражение в небольшом зеркальце – «Вроде не полысела» – успокоилась она, ощупывая голову в тех местах, где появились новые знаки духов – «жалко только, посмотреть на них не получится! Нет, наоборот, лучше, чтобы никто их не видел!» – она не сразу поняла, что её мышление поменялось, границы традиций и морали расширились, их даже стало возможно перейти и посмотреть на всё с другой стороны, открывая новые, скрытые ранее истины. Это было странное и пугающее чувство, будто прозрела, но одновременно хотелось зажмурится и всеми силами оттолкнуть от себя эту липкую, сверкающую соблазнами людскую грязь.

Все эти мысли проносились в голове, а тело уже действовало, расчётливо, хладнокровно и без всякой суеты. Она с тихим шуршаньем напялила в темноте чистые пахнущие свежестью штаны и рубаху, сверху ещё одни штаны, тёплые и жесткие, и зипун с меховым воротничком, тёплые портянки и сапожки, подпоясалась своим широким поясом с двумя ножнами, для ножика и длинного кинжала или скорее узкого короткого меча, напялила острую шапку с меховой опушкой, и немного постояла, приятно ощущая родную одежду.

Также тихо выскользнула из светёлки и ведомая духами лесного зверя и логики, нашла выход из переплетений переходов этого дворца, правда, чтоб не попасться охране или слугам, пришлось сигануть с гульбища второго этажа во внутренний двор. Уже оттуда она попала прямо на конюшню, где, недолго думая, связала дремавшего конюха найденными тут же вожжами, предварительно засунув ему в рот кляп и для острастки приставив нож к горлу.

Седельная сумка с её бронью и шлемом, а также лук и колчан, действительно оказались рядом с её лошадками, как и сбруя, в которую она принялась снаряжать лошадей, а они при этом радостно фыркали и обнюхивали знакомого человечка.

С единственным дружинником, ну а кто сунется во дворец князя в его собственном городе, охраняющим ворота из двора дворца, особых проблем тоже не возникло. Как-то не ожидал он, глядя как к нему в лунном свете подходит девчонка, лениво перебирая ноги по заснеженному княжескому двору с вопросительным выражением на лице, что она резко ускорится и промчавшись мимо, одним движением руки накинет ему на шею петлю, тут же затянув её. Пока он думал за что хвататься: за верёвку, девчонку или меч? Та, оттолкнувшись от земли, одним прыжком вскочила сначала на толстый засов, а со вторым, помогая себе руками, взобралась уже на ворота и перекинув верёвку через перекладину над воротами, сиганула обратно вниз, натянув верёвку. Так, что у здоровенного охранника, чуть глаза не вылезли от резкой боли в шее, пришлось приподняться на цыпочки и схватится обеими руками за верёвку чтоб не задохнутся. Он со всей дури дёрнул верёвку назад, дабы вырвать её из рук этой мелкой твари, но поздно, верёвка уже оказалась обмотана вокруг его ног и от своего же рывка дружинник подвис в нелепом положении.

– Извини – проговорила Ярка завязывая конец верёвки на его ногах потуже – скоро утро уже, думаю выдержишь, главное руки не отпускай – она чуть ослабила петлю вокруг его шеи, затем сходила в конюшню за лошадьми и приоткрыв ворота, вышла с ними из княжеского дворца.

Ярка прошла пешком, ведя лошадей в поводу по тесным и скользким, от сугробов по бокам и слежавшегося снега, уличкам Кура, городок был вполне сравним по размеру с Залесом. И только перед громадой, выросшей впереди воротной башни, остановилась. Прикрыв глаза, несколько раз тяжело вздохнула, призывая духов, и подойдя к могучим кованым воротам, принялась в них монотонно долбить рукояткой своего меча, издавая глухой звук и пугая лошадей.

– Ну чего долбишь? – прозвучал грубый голос через пару минут. В деревянной стене башни открылось небольшое окошко, и бородатый стражник увидал перед собой детское личико в слезах.

– Дяденька, откройте, а? – всхлипнула девчушка, протирая глаза – Там отец мой, в лесу. Ногу сломал, в овраг он упал. А меня послал к конюху княжому, лошадей спросить.

– Эй, ну чего там? – донёсся голос десятника.

– Да тут девчонка в лес просится – стражник нахмурился – говорит батя у неё там раненый.

– Какой ещё батя, утром пусть приходит? Подвинься! – в окошке появилось новое лицо – Чего-то я тебя не видел? Ты откуда?

– С Острового мы – начала объяснять девчушка, то и дело шмыгая носом и стараясь не сбиться на плач – шли в город шкуры сбывать, прямо через лес, вдруг дичь какая попадётся? А тут овраг, и он упал и покатился. А я сначала тащила, а вверх не могу. Ну отец и послал к конюху Порку, друзья они. Я вечером ещё в город пришла, когда ворота открыты были и, и, ы-ы, Ы НА КУХНЕ ЗАСНУЛА-А-А… – всё-таки она не выдержала и заревела.

– Открой ей ворота! – коротко приказал десятник и крикнул куда-то в глубину – Эй, там, решётку приподнимите! – пока бородатый стражник гремел ключами, дабы отворить, а затем чуть приоткрыть створку, а где-то за створками громыхала подымающаяся решётка – десятник снова повернулся к зарёванной девчонке – Как же ты одна в лесу? Дорогу-то найдёшь?

– Охотники мы – кивнула она, потихоньку успокаиваясь и вытирая нос рукавом – спасибо дяденьки!

– Езжай уже! – махнул рукой десятник и снова крикнул внутрь башни – Опускай! – и запоздало подумал, покрутив головой – «Надо же, мелкая девка, а уже знаки духов имеет?!»

Выбравшись за городскую стену Ярка тут же вскочила на свою Каурку и зашипела, чуть громко не охнув – «Надо было позволить ему там тоже полечить» – понемногу привыкая к щиплющей боли в натёртых местах, думала она, направляя лошадь на север – «и как только эти Поганы умудряются сутками с лошадей не слезать?» – а вот на лодыжке опухоль почти совсем спала.

– Это что, прямо за эту перекладину девчонка его подвесила? – спросил князь Рат, разглядывая ворота своего двора и неизвестно чему лыбящегося стремянного с обрывком верёвки в руке.

– Ну да – кивнул полковник Удал – конюха просто связала и обоих своих лошадей увела. Через северные ворота смылась, какую-то ерунду страже наплела. Послать погоню? Пока следы есть, можно легко догнать и пойм…

– Сомневаюсь – хмыкнул князь – у неё дух наездника на бедре, дух скорости и дух мощи – он показал на свои стопы – а уж с учётом остальных знаков, слово «легко» звучит совсем глупо!

– Да и незачем! Чужого-то она не взяла?! – произнёс Великий князь Злат и повернувшись к сыну тихо добавил – В следующий раз смотри не упусти!

– А будет? Этот следующий раз? – и он скрипнул зубами – Думаешь в столицу помчалась?

– Будет! – старик провёл пальцами по своему лицу с ярко-зелёным знаком четырёхлистного клевера и добавил – Дух удачи меня никогда не подводил! Только учти, как только она зацветёт, счёт пойдёт на дни! А куда помчалась? Да, пожалуй, в столицу! Больше никто ей не поможет, нужны силы нескольких княжеств, а князей, как ты правильно вчера заметил, собрать не так-то просто. Но так даже лучше, пока туда-сюда до Слава, всё будет кончено. Тем-более, что мы тоже вчера гонца к Государыне послали, ха-ха, так что наши задницы прикрыты – и старик весело хлопнул сына по спине – не тушуйся, всё не так плохо.

Глава 4. Последняя надежда

Уже возле самых ворот Залеса Гор оглянулся и с возвышения холма, на котором стоял город, увидал полный масштаб картины. Длинные змеи повозок, людей и скота тянулись в южном направлении, чётко выделяясь на снежном фоне до самого леса. Только под самыми стенами все они соединялись в огромный поток. И казалось невероятным, что вся эта масса сможет уместиться за стенами маленького городка.

Однако ничего, каждый род имел в Залесе собственное подворье и хоть и в великой тесноте, забив все возможные помещения, как-то размещались. Также по приказу старейшин и наместника вскрыли все торговые лабазы и постоялые дворы, да и дворец наместника не стал пустовать в общей беде.

На общем собрании вождей, где от рода Весеннего неба присутствовали старейшина Ливень и сотник дружины Хмур, выбрали главного воеводу, распределили объём работ и места ответственности на стенах. Дружина рода, в которой осталось всего сорок воинов, вошла в подчинение вождю Репею из рода Цветущего луга, что был братом Ромашки, жены Грома, и сразу ушла на стены, малость освободив место.

Да и остальным в первое время нашлось много работы, стены засыпали снегом, вставляя в него понизу заточенные жердины, потом сверху заливали водой превращая ров под стенами в огромную скользкую ледяную горку, ощетинившуюся острыми кольями. Еду приносили прямо к рабочему месту, на подворье возвращались лишь чтобы, свалившись в углу, поспать мертвецким сном, совершенно забыв про тесноту. Так что на следующий день Гор остро завидовал дружинным, что расхаживали себе на стенах, или просто спали.

– Поганы! Поганы! Поганы! – разнёсся по стенам, удаляющийся с каждым повтором, крик – Эй, бегите к воротам! – с прясла стены, под которой Гор работал, свесилась голова дружинника – Живо! – замахал он руками.

Кто-то уже побежал, другие ещё продолжали ускоренным темпом опустошать сани, наполненные снегом, освободившиеся уже мчались к воротам. Гор выбрался изо рва и посмотрел вдаль: по дороге скакал одинокий всадник, размахивая красным полотном – «Ещё есть время!» – и раб кинулся к ближайшим саням со снегом – «Жалко же, раз-уж приволокли!»

Старый опытный вождь Клён Высокое дерево, а теперь ещё и выбранный воевода Залеса, поднялся на надвратную башню в сопровождении наместника Бура и окинул взглядом раскинувшуюся перед глазами даль. Поганы выливались из леса сразу с нескольких направлений и постепенно затапливали всё видимое пространство. Располагались, ставили свои юрты, разжигали костры, готовили себе пищу и волокли длинные жердины для вязки лестниц. Некоторые с гиканьем уже проносились мимо стен, выкрикивая ругательства и грозя плётками. А перед самыми воротами, чуть дальше полёта стрелы, захваченные по дороге неосторожные салавы, превращённые в рабов, зачем-то рыли яму и строили непонятные конструкции. Клён нахмурился, он догадывался что это такое.

– Целое море! – ошеломлённо произнёс наместник – Может удастся договориться?

Клён только поджал губы, даже не оглянувшись на чиновника.

– А вон и переговорщики едут! – произнёс Репей, чья дружина, вместе с усилением из других родов, охраняла эту башню и ближайшие прясла стены.

– Эй! Кто тут у вас главный? – крикнул молодой поган, подъехав ближе. Основная группа ханов, остановилась несколько позади. А ещё дальше, под охраной конников, поганы зачем-то пригнали нескольких связанных пленных.

– Вождь Клён Высокое дерево! – склонившись за стену башни выкрикнул Клён.

– Хан Тур, вождь Степных быков и повелитель всего левого когтя – поган указал плёткой назад, явно имея ввиду чуть выдвинувшегося вперёд немолодого всадника – а также ханы других когтей и вожди, приветствуют тебя – с усмешкой договорил он, не сочтя нужным представлять остальных – и предлагают: отдайте пятую часть всей скотины, всего богатства и всех людей что есть в этом городе, и мы уйдём. Если нет, то мы возьмём всё! Весь ваш скот и ваших людей, всех ваших воинов мы убьём, а город сожжём. Ваших вождей мы заставим жрать дерьмо, а ваши дочери и жёны будут нас ублажать пока мы не продадим их в рабство?!

– Берите всё что сможете – мрачно ответил Клён – только не подавитесь!

– Своим ответом ты обрёк вот их на муку и смерть – всадник показал на связанных пленников – это оставшиеся в живых воины, что так упорно защищали заставы. Пусть вашим вождям ихняя участь будет уроком, они дадут вам время подумать. Как только последний умрёт, начнётся штурм! А если ты надеешься на помощь, то зря – вновь усмехнулся поган – ваш Великий воевода Бешеный не придёт, у него есть дела поважнее! – и он развернул коня поспешно удаляясь.

– Скажи своим ратникам беречь стрелы! – негромко и непонятно приказал воевода, повернувшись к Репью и стал спускаться с башни словно ничего не произошло.

– «Зачем? Что они дураки просто так стрелять?!» – пожал тот плечами и, проводив взглядом воеводу, снова повернулся лицом к противнику, туда же, куда не отрывая взгляда уставился наместник.

Ханы уже отъехали, остались только копошащиеся рабы коих подгоняли воины, позади них собралась целая толпа поганов, словно на представление, а между ними всё ещё стояли пятеро связанных пленников, грязные, в рваной одежде, их измождённые и избитые лица с такого расстояния было не узнать.

Двоих, самого низкого, совсем паренька ещё, и самого высокого: схватили, раздели до гола и, подтащив к выкопанной рабами канаве, сбросили вниз. Там их руки прибили к брёвнам, вкопанным в землю, так, чтобы их видно было с городской стены.

– Листик! – кто-то охнул, узнав паренька то ли по фигуре, то ли по знакам.

Сверху на канаву бросили пару деревянных досок, и первый же стражник что был рядом, спустил штаны и начал испражняться под громкий хохот стоящих вокруг и ругань не успевших выбраться из ямы поганов! Вскоре над ямой, словно сороки, постоянно сидело уже не менее десятка мучителей, и толпа не убывала, словно вся Поганская орда собиралась загадить именно эту яму. То и дело сменяясь, они поворачивались голой задницей к городу, кричали оскорбления и весело толкались чтобы занять места над самой головой пленников.

– Эй, кушай! Что не вкусно? Смотри салавы, так будет с вашими вождями! – орали они.

Следующего также раздели до гола и привязали к лошади, которую пустили вокруг города. Каждый встречный поган хлестал её плетью, от чего она шарахалась поближе к городским стенам и неслась как угорелая, волоча за собой обнажённое тело, вскоре покрасневшее от начавшей слезать кожи.

– Ставлю залесского раба не больше пяти кругов продержится! ХА-ХА-ХА.

– Салавы! Какова мишень, а? Кто попадёт того не убьём! ХА-ХА-ХА.

– Не стрелять! – прохрипел Репей не с того не с сего охрипшим голосом, откашлялся и заорал, перекрикивая гогот поганов – НЕ СТРЕЛЯТЬ! Чтобы дальше не случилось, не стрелять!

Нового пленника опять, уже стандартно, раздели до гола и вытянув ему руки вверх, подвесили на столбе. Даже со стены чувствовался его ужас, когда палач аккуратно вспорол ему живот и также аккуратно стал вынимать внутренности, так чтобы не повредить, и развешивать вокруг шеи жертвы.

Когда начали раздевать пятого пленника, стало понятно, что это молодая женщина, широкоплечая и мускулистая, так что даже поганы уважительно зацокали языками. Её ноги расставили и привязали к столбцам, а саму животом перекинули через перекладину, закреплённую на этих столбцах. Под шею подложили ещё одну перекладину и привязали к ней руки.

– Ну-ка попробуем салавскую кобылку! – воскликнул первый поган демонстративно снимая штаны и входя в неё.

– Слышь вторую дыру только не порть! – воскликнул второй пристраиваясь за ним – Вдруг она там дева, так я буду первый? А, салавы? Вы в жопу трахаете?! – под хохот увеличивающейся очереди, которая вскоре выросла даже больше, чем к отхожей яме, орал он.

– Я тогда тоже буду первый! – воскликнул третий обходя всю конструкцию с другой стороны.

Репей не успел отвернутся, а дальше уже и не смог. Он увидел, как поган с размаха ударил рукояткой своего меча по губам девы, как та, дергаясь от толчков сзади, сплёвывает кровавые сгустки, а поган раздвинув ей челюсти, кинжалом выбивает и выковыривает остатки зубов и наконец решив, что хватит, вводит ей в рот свой грязный хрен.

Вождь оттолкнулся от парапета и тяжело дыша прислонился к стене. Посмотрел на наместника, тот стоял совершенно бледный и не мог отвести расширенных глаз от происходящего. Пришлось его отдёрнуть и прислонить к лицу горсть снега.

– А вы говорите договориться… – устало произнёс Репей прикрыв глаза, когда наместник немного пришёл в себя.

– Странно – ответил тот отстранённо – не то, чтобы я никогда не видели крови, трагедий или казней. Но одно дело в бою, или за преступление. А тут, просто так, чтобы нас напугать. И, эти же люди и так за нас пострадали, защищали заставы давая нам отсрочку! И теперь новые муки… Может вылазку? – вдруг спросил он с надеждой – Пока дух бойцов не упал!

– Вы же слышали?! Чем дольше они будут мучаться, тем позже будет штурм! – и в отчаянии вождь процедил сквозь зубы – Хотя если про Великого воеводу правда, то какой смысл… – но взял себя в руки и громко добавил всё больше и больше повышая голос – А дух? Пускай смотрят! ПУСКАЙ ВСЕ ВИДЯТ, КАК УМИРАЮТ ГЕРОИ ЗАЛЕСА! – так что дружинники на ближайших стенах встрепенулись и ужас в их глазах стал сменяться ненавистью и решимостью.

Шум, крики и хохот за стеной продолжались всю ночь и всё утро, и до середины дня, когда сменявшие друг друга поганы подустали, да и жертв истязаний становилось всё меньше. А с самого утра на стену потянулись залесцы. Люди молча смотрели некоторое время: кто, сжимая кулаки, кто, пуская слезу, а кто и завывая. А потом также молча уходили, давая взглянуть другим.

– Баб-то хоть не пускайте! – орал сотник Хмур – Им тут неча смотреть! – действительно, на что?

На скучно бредущую лошадь, которую уже никто не подгонял, она просто по привычке устало шла по узкому кровавому следу вокруг города, волоча за собой ободранный окоченевший труп.

На стаю ворон, что, не пугаясь шума и людской суеты, расселась на столбе и уже переставшем дёргаться, едва узнаваемом человеческом теле. Они, громко каркая, уже разодрали его требуху и выклевали глаза, теперь перешли к щекам и распоротому животу.

На отхожую яму, где из густой коричневой массы торчала уже только одна голова. Люди говорили, что молодой парень не выдержал и когда дерьмо добралось до груди, погрузился сам задержав дыхание и больше не показывался. Высокий ещё держался, вытянув вверх подбородок, он тяжело дышал, то и дело отплёвываясь и периодически мотая головой, чтобы стряхнуть сваливающуюся из поганских жоп дрянь.

На деву, её голые ступни уже вмерзли в розовый снег, смешанный с семенем поганов, что вместе с кровью стекало не только по её ногам, но и по подбородку. Похоже даже армия насильников утомилась, поскольку они придумали что-то новенькое.

– Ох держись девка, ох держись! – шептал вождь Репей, нервно сжимая и разжимая ладонь, что лежала на рукоятке меча. Таким застал его наместник Бур, который опять пришёл на южную надвратную башню, словно его сюда на аркане тащили. И тут же пожалел об этом.

К пленнице подвели небольшого конька и теперь заставляли вскочить на неё. Чтоб ему было удобно, столбы задрали чуть повыше, подложив под них пеньки, а на перекладины рядом с жертвой положили доски. Однако конь всё равно скользил по ним, зло фыркал и бил копытами задевая тело женщины и никак не мог попасть своей толстой чёрной колбасиной. Наконец один поган направил её, еле успев отдёрнуть свою руку. Дева захрипела, выгибаясь под навалившимся конём, пока тот сделав несколько резких движений не замер, опустошая себя и наконец не соскочил, задрав хвост под весёлые хлопки поганов. А по ногам поникшей мученицы заструился новый поток неприятной по цвету жижи.

– Эй! Ещё не надумали сдаваться? – весело крикнул давешний молодой поган – Смотрите, ей не долго осталось, потом поздно будет!

– Этот день она всё же нам отдала! – посмотрев на заходящее солнце, тихо проговорил Репей.

– Кто она? – спросил наместник.

Вождь пожал плечами. Но ответ донёсся снизу, молодой парень, похоже раб, стоял на верхнем ярусе стены, возле бруствера, прислонившись к башне.

– Это Буря, дружинник из рода Весеннего неба!

Возле входа в башню на верхнем ярусе было не протолкнуться и Гор решил сначала спуститься на нижний и уже оттуда пройти на лестницу в башню. На нижнем ярусе оказалось довольно-таки темно, в небольшие бойницы, прорезанные сквозь несколько слоёв брёвен, проникало не так много света. И тут было тихо и тесно, дружинники и ополченцы спали вповалку, прижавшись друг к другу и приходилось ступать осторожно, дабы не задеть кого ненароком.