Текст книги "Это ЦТК!"

Глава 19

Александр Юрьевич не пожелал открывать двери. В глазок на него нагло уставился Сидор собственной персоной! Пришёл за водкой, что ещё? Его, видишь ли, не берёт.

Хлопину на это было наплевать с высокой колокольни. Больше досаждало безденежье. Шабашка, на которую доцент возлагал такие надежды, провалилась. Лёня Ляпин почему-то отключил домашний телефон, а мобильный неизменно отвечал, что клиент недоступен. Неужели у коммерсантов кончаются деньги, такое бывает?

Хлопин ходил по квартире в потёмках, зная, что Сидор будет наблюдать: не включил ли хозяин свет? Если загорится лампа в кухне или зале – станет долбить в двери до победного конца. Пусть думает, забыл выключить торшер, а сам упорол к любовнице! Хлопин хихикнул собственной мысли. Любовница по-прежнему охраняет мужа. Надо же, сама гуляет, а мужика старается держать в ежовых рукавицах! В командировки отправляет исключительно со своей сестрой, пристроив её к мужу в качестве юрист-консульта. Без юриста ни один порядочный коммерсант и в туалет не войдёт! Свояченице было под полтинник: женский рассвет для административной деятельности. Кстати, вспомнилось Хлопину, она ещё и системный администратор. Только систему почему-то избирает исключительно половую! Интересно, а не перепихиваются ли меж собой охранница и охраняемый?

Хлопин усмехнулся. Какие пошлые мысли лезут в голову, не звано, не прошено! Седина в бороду, что называется. Александр Юрьевич никогда не напоминал о себе любовнице. Бывшая однокашница звонила сама, предлагая место и время. Частота раз в два месяца устраивала обе стороны. Получается, до следующей встречи ещё полтора месяца!

Доцент ходил по комнате до скрипа в коленных суставах, думая ни о работе, что было обыкновенно для него, а о чём-то ином. Это иное было заложено не в голове, а в промежности!

– Гормональный криз! – вслух сказал Хлопин.

В следующий момент он догадался о причине подросткового криза. Виной всему, преобразившаяся Наталья! Старшая лаборантка бальзаковского возраста, которую никто не воспринимал как человека, вдруг оказалась женственной и в меру кокетливой. Хлопин помнил, сколько пар глаз нацелилось на его спутницу в студенческом буфете. Доцента так и подмывало взять старшую лаборантку под руку и увести. Руки так и тянулись потрогать Наталью: она ли это?

Оказалось, она. Только совсем другая. Куда-то исчезла её скованность, тупая покорность, что ли.

– Наталья, скажите мне по секрету… – сказал доцент, оставшись с лаборанткой наедине. Голос его противно задрожал. Хлопин дёрнул плечом, стараясь прогнать непонятную неловкость. – Кто этот счастливчик?

– Колбин… – посмотрела в глаза доценту Наталья. Улыбнулась, показав самые кончики зубов. Ну, та самая Мона Лиза!

Хлопин изобразил само внимание.

– … просил меня оставить его на работе в качестве лаборанта, – продолжила Наталья.

Хлопин молчал.

– Вас интересует моё мнение, Александр Юрьевич?

Александр Юрьевич смотрел, как лаборантка надевает халат поверх делового костюма преуспевающей женщины.

– Наташа! – всплеснул он руками. – Как он вас безобразит!

– Я понимаю, что окончательное решение за вами.

– Завтра же закажем фирменный Южно-корейский, нет! Германский халат! С выточками, – Хлопин прикоснулся кончиками пальцев к бюсту Натальи, – и прочими штучками!

– И всё же, Александр Юрьевич?

– Вы всё о Колбине? – с сожалением качнул головой доцент, как будто его разбудили, прервав сладкий сон.

– Так как же? Он подошёл ко мне, сказал, что его судьба в моих руках.

– Обнимался? – спросил Хлопин, глядя в окно.

– Если только с Вами!

– Что? – очнулся Хлопин. Ему и в голову не приходило, что начнёт разговаривать вслух.

– Александр Юрьевич, вы не уволите Колбина? Он хоть работник так себе, но давний, всё уже знает. На обучение другого студента уйдёт много времени.

– Да, да! Оно вам очень нужно, – пробурчал доцент.

– Так что ему сказать?

– Пусть работает. Где ещё такого взять?!

– Я вам больше не нужна?

– Вы, Наташа? Как вы только смеете так говорить? Да кроме вас на этой кафедре мне никто и не нужен! – сказал Хлопин искренне, как ему показалось. – За исключением разве что, Колбина!

Наталья посмотрела на улыбающегося доцента, увернулась от его рук, готовых к объятьям.

– Я не успела подготовить четвёртую аудиторию! – сказала Наталья, уходя из преподавательской.

Хлопина подмывало прошептать: «Какая четвёртая аудитория? Когда сам старший преподаватель…» Дальнейшая мысль была крамольной, Хлопин оборвал её.

Вечером похотливая мыслишка вернулась с такой силой, что не давала спать. Колбин ходил из кухни в кабинет, что-то пытался делать за компьютером, но вместо привычных графиков и схем, открывались снимки с последнего кафедрального сабантуя. В уголку, как положено по статусу, находилась старшая лаборантка. В своём измызганном халате Наталья сидела за столом, улыбаясь кому-то. Кто же стоял перед ней? Хлопин вспоминал, крутил другие снимки, накладывал их и суммировал. Не понимая, для чего это делает, доцент психовал от того, что не получалось выявить предмет веселья лаборантки.

До чего же она серая, неприметная и неопрятная! Кто мог развеселить нашу Страшнушку? Конечно же, только сам Хлопин! Он часто посмеивался над непосредственностью Натальи. Порой удивлялся, как такое чудо могло отучиться в медицинском институте полтора года.

Александр Юрьевич перетащил единственное изображение Натальи в фотошоп. В результате нехитрых, но сложных приёмов Хлопин приодел Наталью в более-менее приличные шмотки. Затем начал раздевать её. Рот доцента приоткрылся, Хлопин несколько раз отёр губы. Но фокусы с раздеванием не получались. Выходила то корова, то какая-то обрубленная фотомодель.

Замигавшая лампочка и ритмический звон – вестники электронной почты заставили Хлопина прекратить дурацкое занятие. Он вышел из программы фотошоп, не сохранив результатов.

«Александр Юрьевич! В Вашем ящике одно непрочитанное письмо!» – заявил компьютер, следом сообщил следующее: «Если Вы не доверяете источнику, воздержитесь от открытия полученного файла!»

Хлопин воздержался. Он вернулся к изображению Натальи. И снова ничем не примечательная женщина, лет на пять младше Хлопина сидела в одиночестве среди шумной компании. Теперь Хлопин увеличил её глаза, добавил контрастности, улыбнулся.

Пришло повторное сообщение.

Доцент пробил вложенный файл антивирусом – ничего подозрительного. Открыл.

«Уважаемый Александр Юрьевич! Нам необходима Ваша помощь!» – сообщалось в теме послания. Хлопин фыркнул. Студенты и тут достанут! Или их родители.

Хлопин удалил письмо.

Пока возюкался с образом Натальи, приводил его в полное соответствие своему вкусу, зазвонил будильник. Пора на работу. Хлопин поставил компьютер в ждущий режим, пошёл бриться. Щетина растёт независимо от того, спишь ты или занимаешься ерундой целую ночь.

Перебивая треск электробритвы, зазвонил компьютер, сообщая о важном письме.

Хлопин выругался, но подошёл к дисплею.

– Лёня?!

Ляпин сообщал, что теперь ему и чёрт не брат, и плюёт он на некоего Хлопина, отличника учёбы, но лоха по жизни!

– Накушался водочки Лёня! – сказал Хлопин.

Сообщение требовало отметку о прочтении.

– Да шёл бы ты! – разозлился Хлопин. – Ещё б Сидор мне написал! Откуда вы берётесь, алкаши?

Продолжая бурчать, Хлопин собирался на работу. Сегодня предстоял рутинный рабочий день. Нужно провести консультацию, занятия с аспирантами, решить организационные вопросы по экзамену. Всё в пределах помещения кафедры. Хлопин потёр ладонями, предвкушая встречу с Натальей.

Поднимаясь по ступеням, доцент столкнулся со сворой орущих студентов. Хлопин остановился как вкопанный.

– Ах! Ох! Александр Юрьевич! – запричитали студенточки, сталкиваясь с доцентом.

– Слона-то я и не приметил.

– Извините, пожалуйста! Мы не хотели… – с придыханием прошептала студентка, повиснув на доценте. При этом её мощная грудь ткнула Хлопина в щеку. Доцент отстранился.

Студенты, не утруждая себя дальнейшими извинениями, пролетели вниз, перескакивая через две ступени.

– Вашу бы энергию… – сказал Хлопин в опустевший лестничный пролёт.

– … да на благо Родине! – подхватила Наталья, вышедшая из дверей кафедры.

– Наташа! Вы?

– Здравствуйте, Александр Юрьевич! – Наталья поклонилась, как обычно это делала, встретив доцента. Раньше этот жест вызывал у Хлопина усмешку. Но сегодня, увидев ложбинку в декольте оранжевого топика, Хлопин раскрыл рот.

– Здравствуйте! Далёко собрались, Наталья Николаевна?

– Вас встречаю, Александр Юрьевич! А что, не надо? – Наталья развела руки.

Хлопин заметил, что кожа Семёновой упругая и гладкая. Надо же, как сохранилась при такой-то работе! Хотя, Хлопин сообразил, с реактивами-ферментами и не такое может быть. Кстати, большой палец на правой руке Натальи окрашен коричневым.

– Вы ранняя пташка, Наташка! – вырвалось у Хлопина в рифму. Не дав себе опомниться, доцент затараторил: – С утречка уже пальчик поранили! Доцент протянул ладонь, показав глазами, что желает немедленно исследовать травму сотрудницы.

Наталья, смутившись, под напором глаз доцента, изящно вложила ладонь в его руку.

Хлопин вопреки всем канонам медицины, ощутил её пульс на тыльной стороне ладони. Сердечные удары совпадали с его собственными…

– Александр Юрьевич! – раздался сухой голос за спиной доцента. – Я уже подготовила соискателей.

Хлопин с трудом сдерживаясь, опустил руку Натальи, обернулся.

– Жанна Альбертовна! Извинитесь немедленно! – заявил Хлопин, метнув огненный взгляд на подчинённую.

– Извините, Александр Юрьевич! – всплеснула руками молоденькая преподавательница.

– Вы помешали оказать первую медицинскую помощь человеку, исполняющему производственные обязанности!

Лицо Жанны Альбертовны перекосилось.

– Жанна Альбертовна! Александр Юрьевич как всегда шутит! – жизнерадостно сказала Наталья, спрятав руку за спину.

Жанна Альбертовна не удержалась, фыркнула. Она юркнула за дверь, зацепив за косяк бедром.

– И откуда в молодых столько барских замашек? – спросил Хлопин у лаборантки, как у старой подруги.

Наталья пожала плечами, шевельнув грудью. Хлопин зажмурился. Ещё один такой финт, и он не отвечает за свои действия!

– Я тоже пошутила, Александр Юрьевич.

– По поводу…

– Я не могла встречать вас, я провожала студентов до двери.

– Почему? Они что, позабыли дорогу на кафедру?

– Они позабыли дорогу с кафедры! Выстроились у лаборантской, как на смотрины!

– На кого ж они смотрели?

– Спрашивали, где Страшнушка!

Хлопин поморщился. Он сам придумал это прозвище для старшей лаборантки. Ляпнул походя, ради красного словца, а прилипло навсегда.

– И вы, что?

– Я сказала, что когда-нибудь золушка превращается в принцессу! Я не права, Александр Юрьевич?

– Пройдёмте! Вы меня в краску вгоняете, Наталья! – Хлопин открыл двери перед старшей лаборанткой.

Пропуская Семёнову впереди себя, Хлопин едва сдержал зуд в ладонях. Как не похлопать округлости под велюровой юбкой? Только сунув руки в карманы джинсов, грубые швы которых снимают любую почесуху.

Наталья прошлась по коридору до лаборантской. Хлопин отвернулся к плакатам. Надо же, отметил он, сто лет висят формулы цикла трикарбоновых кислот, и ещё столько же не потеряют актуальности. С этой фразы доцент начал разговор с группой аспирантов.

Наталья покрутилась перед зеркалом.

– Почему нет?! – спросила она себя и показала язык. Потом села на железный стульчик и расплакалась.

Глава 20

Полковник милиции Шубин считал себя человеком новой фармации. «Если гора не идёт к Магомету»… – полагал он, – «… то пусть, к Магомету идёт гора!» Время ныне такое, что уголовники помогают жить. Чем больше правонарушителей, тем толще кошелёк. Кой толк с вора, если он в тюрьме? Главное, крутиться в нужном направлении! Отделение, возглавляемое полковником Шубиным, считалось передовым. Раскрываемость шла своим чередом, преступность по отчётам падала. А всё потому, что руководитель отдела сумел наладить работу спецконтингента. Карманники, мелкие пакостники и бандиты своевременно отправлялись «по командировкам». Их сдавали авторитеты, согласно утверждённому плану. В этот месяц столько-то, в другой – меньше или больше. Владельцы торговых предприятий вносили посильную лепту в развитие органов внутренних дел. В квартире Шубина не было только «живой воды», как часто шутил он, хвастаясь перед гостями.

Преступность во вверенной ему территории была абсолютно подконтрольной. Полковник, Николаич для коллег-сотрудников, Полкан для жуликов, заскучал. Убийство Ляпина обещало внести разнообразие. Виновник убит скинхедами, на которых заодно списали двадцать эпизодов разбойных нападений. Но была в этом деле некая изюминка, стоило ковырнуть. Толковый опер надыбал контейнер приспособленный для транспортировки, ни много ни мало – органов для трансплантации! А это уже совсем другая статья, и другие деньги, соответственно. Как бы Сява не юлил, он кое-что знает об убиенных. Оба являются сотрудниками организации, которая вверена Сяве как начальнику охраны.

– Николаич! – позвонил эксперт.

– Ну?!

– Запряг уже?

– Всё будет тип-топ! – полковник щёлкнул пальцем под горлом так, чтобы абонент услышал.

– Докладываю, – эксперт зачитал характеристики присланного на экспертизу контейнера.

– А что внутри?

– А внутри…

– Не тяни душу!

– Пустота!

– Совсем?

– Не то чтобы вакуум, кое-какие следы есть…

– Я тебе за что коньяк покупал?

– За деньги, Николаич!

– Шуткуешь? А на кой мне завод-производитель этого ящика и подробный анализ стенок из пластмассы?

– А больше ничего внутри нет!

– Мне тебя учить?

– Да понял, понял. Ни волоска, ни ниточки. Стояли какие-то пузырьки, но отпечатков пальцев не оставили.

– Сколько пузырьков, каких?

– Двое! Стеклянных, приблизительно по 30 миллилитров.

– Это всё?

– Для хорошего сыщика вполне!

– Не люблю комплиментов.

– А я люблю коньяк.

Шубин положил трубку.

– Чего нарыл? – спросил он у подчинённого.

– Наше счастье, заглушка в ванной неплотная, вода вытекала, почти не оставаясь…

Оперуполномоченный помолчал.

Молчал начальник.

– Наверняка можно что-нибудь выудить.

– А что выуживать?

– Ноутбук, компьютер с раздолбанной панелью в ванне валялся. Кран отвернут на полную, а вода сошла.

– Компьютер проверил?

– Пытался, не фурычит.

– Что предлагаешь?

– Надо какого-нибудь типа найти, пусть покопается!

– У тебя есть такой?

– Да вроде был.

– И чего сидим, господин Поручик? – выкрикнул Шубин, вскочив на ноги.

– Понял. Есть! Служу России!

– Кривляка, – сказал полковник захлопнувшейся двери. Ответом ему было облачко пыли из щели между косяком и стеной.

Поручик позвонил осведомителю.

– Где тебя носит? Уже закрыли?

– Типун тебе на язык, господин Поручик.

– Для кого Поручик, а кому гражданин начальник!

– Понял, не дурак, – осведомитель назвал место встречи, – через часок, устроит?

– Через полчаса!

Ничего не оставалось делать, как согласиться. Предложения властей к исполнению обязательны. Импортные мафиози могут разводить сантименты, типа «ничего личного». Здесь же: всё в «личное дело», оно же – уголовное.

Винт нарисовался за пять минут до означенного времени.

Сегодня у него было много работы. Выявились горе-ламеры возомнившие себя Богами компьютерной сети. Требовалось доложить Сяве, чтобы пересчитать им зубы. Как хотелось самому взглянуть на их ещё неповреждённые наглые рожи. А тут мент со старомодным погонялом Поручик. И отказаться нельзя, и сотрудничать страшно.

Поручик явился как по расписанию. Он подошёл к стойке летнего кафе, поспешившего открыться за две недели до майских праздников. Весна в этот год запоздала, похоже, ей наплевать на выгоду уличных кафешек.

– Привет, хакёр!

– Здорово, коли не шутишь.

– Я шучу исключительно в своём кабинете. Иногда – в зале суда.

– Вот этого, не надо! – Винт перешёл к деловой части разговора: – Какие-то проблемы с прогами?

– Когда ты только научишься по-русски говорить?

– Господин Поручик, у меня времени вагон и маленькая тележка! – заявил Винт, глядя поверх головы мента.

– Знаем мы вас, занятых! Подскажи мне одну вещь, не для протокола! – пояснил Поручик, увидев расширившиеся зрачки «добровольного» помощника органов.

– Консультация? – приободрился Винт.

– А тебя никогда не принуждал к стуку! – улыбнулся Поручик. – Тут одна вещь приключилась. Что делать, не знаю. Ноутбуком шваркнули об угол, затем утопили его в ванной.

– Не хило погужбанили! Хоть под пресс-то его не пихнули?

– Кроме шуток, можно ли восстановить файлы?

– Совет один: похоронить комп по третьей категории в пластиковом пакете – без музыки.

– Пургу не гони! Можно восстановить, и как?

– Открутите винт, просушите. Если не заржавел: в другой ноут ткнуть, да проверить. Операционка врубится, тогда можно.

– А если не получится?

– Тогда смотри совет номер один.

– Как ты сказал: «Открутить винт»?

– Каламбур не к месту, господин Поручик!

– Ладно, бывай! Если что, подтяну!

– Нисколько в этом не сомневаюсь! – улыбнулся Винт, подозвав официантку. – За пиво заплатит мой боевой товарищ!

Он зацепил меж пальцев шесть бутылок в обе руки и перешагнул через высокую ограду.

– Услуги хорошего программиста стоят дорого! – улыбнулся девушке Поручик.

– И не говорите! Один пришёл по вызову, так за вход в систему сорвал пятьсот, а за диагностику – полторы!

– Что-нибудь сделал?

– А кто их знает? Что-то прочирикал на своём птичьем, да ушёл.

– Компьютер-то заработал?

– Он и работал!

– Как вы работаете, круглосуточно?

– Нет. Я уже освобождаюсь.

– Клава! Вы, наверное, замёрзли?

– Почему Клава-то? – хихикнула официантка, поправив шерстяную кофту, надетую поверх форменного передника.

– Да так, всё о компьютерах. Вот, к слову и пришлось.

– Должно быть, вы интересный человек!

– Очень! – расплылся в улыбке Поручик.

– Я не Клава, я Галя.

– Поручик! – молодой мужчина приставил каблук, щёлкнув им. Одновременно он уронил голову и произнёс бравым голосом, гнусавя под французский: – Ржевский!

– Чудесно, поручик! – просияла официантка. – А у меня дома есть настоящий турецкий ятаган!

– Ага! – кивнул Поручик. – В руке грозного папы!

– Рука папы сейчас сжимает грабли на даче!

– Полезный инструмент!

– Смотря, что огребать! – хихикнула девушка.

Поручик посмотрел на часы. Времени было предостаточно. Не только маленькая тележка к вагону, но целый состав порожняка! К утренней летучке в кабинете Полкана он успевает и винт скрутить, и похороны ноута устроить!

Посетителей не было. Четверть часа пролетело на едином дыхании.

Поручик предложил взять шампанского.

– Ага! Ещё цыган до кучи!

– Галя! Тебе никто не говорил, что ты чистая прелесть?

– Не-а! – пожала плечами девушка. – Разве что, Горлум!

– Местный авторитет?

– Ещё какой авторитет, но только не местный!

Если не местный, кой понт с него? Поручик расслабился.

Продолжал он расслабляться до самого утра.

– Поручик! Поднимайся! Мне пора!

Ржевский поднял голову с чужой подушки. Девушка стояла у зеркала, в неглиже. Поручик в полшага оказался рядом, обнял Галю.

– Только не сейчас, господин поручик! Меня Хлоп пристукнет!

– Ещё один авторитет, не местный?

– Самый что ни на есть землячок!

Поручик решил больше не задавать вопросов. В крайнем случае, выцепить хозяина кафе пара пустяков. Да оно, надо? Самого ждёт Полкан, который покруче любого Хлопа будет!

Галя назвала таксисту адрес медицинской академии.

– Мы ещё встретимся?

– Конечно, моя прелесть! – промурлыкала Галя с переднего сиденья.

Поручик оконфузился. Так хотелось потискать официанточку, а она уселась почему-то к шофёру. Опер сидел молча, с трудом соображая. Голова болела нестерпимо. Дурацкое шампанское, наверняка палёное. Пожалуй, у пивного ларька бы и остановиться. Но положение обязывало довезти даму и расплатиться.

– Позвонишь как-нибудь, – сказала Галя.

– А куда? – Поручик уцепил девушку за руку, не позволяя выйти.

– Номер забит у тебя в мобильном под именем: «официантка Галя»! – Галя мягко отстранила его ладонь и вышла.

– Обожди, командир! – крикнул Поручик шофёру, выскакивая.

Он догнал Галю, обежал вокруг, встав лицом к лицу.

– Я чем-то обидел вас, мадам?

– Мадмуазель! – поправила Галя. – Спешите, расплатитесь с таксистом, а то он дыру на сиденье протрёт! Я спешу!

– Я обязательно позвоню!

Галя, пожав плечами, зашагала в сторону учебного корпуса.

Первым делом она зашла в медпункт к подруге.

Они приветливо чмокнулись.

– Когда экзамены? – поинтересовалась Лена.

– Какие экзамены? Мне «автомат» у Хлопа светит!

Обе весело посетовали, что при поступлении нет «автоматов».

– Ты куда сейчас?

– Лучше спроси, откуда?

– Откуда?

– Вчера подсняла поручика!

– Ржевского?

– Не пытай! Лучше одолжи на пивко. А то вчера напробовались из ятагана.

– Тебя батя когда-нибудь прибьёт! – заключила подруга. Лена знала, что в хрустальной подарочной сабле давным-давно армянский коньяк заменён дагестанским.

– К всеобщей радости! – тоскливо улыбнулась Галя. – Сбегай за пивком, а я тут поработаю за тебя!

– Давай! – Лена поняла, что подруга не отстанет, протянула руку за деньгами.

– Если не будет, – Галя подмигнула, – возьми какой-нибудь отвёртки, джина, короче, шипучки.

– Разберусь как-нибудь.

– Если на прививку придут, колоть?

– Не вздумай! Это тебе не подносы таскать!

– Ладно, не заводись.

Лена принесла пару баночек пива. Подруга зацепила обе.

– Тебе ещё к Хлопу сегодня, помнишь?

– А как ты думаешь? Стоит в таком виде на работу устраиваться? – Галя смачно отрыгнула, сглотнув добрую порцию пива.

– Думаю, нет.

– А может, это? – подружка закатила глаза.

– Не-е, бесполезно. У него уже есть подружка.

– Ты что ли?

– Я, как и ты, ему в дочери гожусь! – заявила Лена, сложив руки на груди.

– Колись, кто она?

– Надо быть дурой, чтобы не увидеть.

– Лена! Уж кем кем, а дурой ты никогда не была! – сказала Галя, вскрывая вторую баночку. Пивко забродило в голове, всколыхнув мозги прокислые от смеси шампанского с коньяком.

– Наталья Семёнова.

– Ты это своим супероком узрела?

– Уж не одна я.

– Так как это бывает? Страшнушка, и в дамки!?

– Это мы страшнушки в сравнении с Наташенькой!

– Гонишь! – цыкнула языком Галя.

– Проспишься, пойдёшь на кафедру, увидишь сама!

– О-ох! Чему я только тебя учила? Ладно, вызови такси! Домой поеду. Приму ванну.

– Кофе не забудь выпить! – сказала Лена, набирая номер такси.

– Выпить? – открыла глаза Галя, прикорнувшая на кушетке, облокотясь о стену.

– Тебя спустить с лестницы? – спросила Лена, поддержав качнувшуюся подружку.

– Вот спасибо, удружила! Я к ней со всей душой, а она, поглядите! С лестницы спустить!

– Тихо-тихо, т-ш! – зашипела Лена громче подруги, держа её под руки.

Проходя мимо второго этажа кафедры биохимии, Лена зажала рот опьяневшей Гали.

– Кому-то поплохело? – спросила Жанна Альбертовна, нарисовавшаяся в дверях.

– С женщинами в определённом положении такое бывает, Жанна Альбертовна.

– О тэмпора! О морэ! – Жанна Альбертовна приложила руку ко лбу.

Пользуясь картинной отключкой молодой преподши, Лена быстренько пропихнула подругу вниз. Следом скатилась сама.

Такси уже стояло у крыльца. Молоденький наглый шофёр, проехался по тротуару. Нельзя бросать подружку в таком состоянии и в такой компании! Лена села рядом с водителем.

Доведя Галю до квартиры, она пулей слетела вниз.

– Сабантуете? – спросил ожидающий таксист.

– Корпоративим!

– Вот жизнь пошла! – мотнул головой таксист. – Куда теперь?

– Обратно!

– Да-а, – протянул шофёр.

– Чья бы корова мычала!

Таксист заткнулся. Лена принялась сочинять легенду: почему и куда она отлучалась в рабочее время. В самом наихудшем варианте её ожидало устное внушение, но и оно лишнее накануне вступительного экзамена.

Вбежав на свой этаж, Лена перевела дух и уткнулась лицом в Хлопина.

– Здравствуйте! – вполне приветливо поздоровался доцент.

– Здравствуйте.

– Откуда, молодая и красивая?

– Я тут сбегала в соседний корпус. Одному студенту было плохо… – начала заготовленную фразу Лена.

– Оказывали доврачебную медицинскую помощь?

– Так точно! – почему-то по-армейски ответила Лена.

– Впустите в свои пенаты?

– Пожалуйста, пожалуйста! – Лена отвернулась, чтобы не показать доценту, как она покраснела. Чего ему надо? Хоть бы задержался на секунду у двери, чтобы успеть выбросить банки из-под пива. Выгонит Галю, так и не приняв на работу! И опять пойдут проблемы с этим паршивым кафе. Галя часто просила подменять её. Как давняя школьная подруга Лена не могла отказать, поэтому болталась за бесплатно в засаленном передничке по шести часов кряду. Бывало невтерпёж высказать всё подружке, но этот путь в никуда. Плохо, очень плохо начинать новую жизнь с потери старых подруг.

Хлопин вовсе не желал задерживаться. Он вошёл в медпункт первым.

Внутри у Лены всё оборвалось. Сейчас залезет, она почему-то была в этом уверена, в урну и достанет банки из-под пива!

Ничего подобного не произошло.

– Дайте, пожалуйста, журнал посещений медпункта!

– Да у нас всё в порядке… Только, прививки приходит делать медсестра из детского садика, – залепетала Лена.

– Вы ведёте журнал процедур?

– Да, конечно, – Лена достала потрёпанную общую тетрадку, – но процедур у нас, понимаете, не так много.

– Очень хорошо! Не успеете зациклиться на рутинной работе!

Лена нахмурила лоб, соображая, хорошо это или плохо.

– Вы же собираетесь стать доктором, не так ли? – спросил Хлопин, листая журнал.

Лена поняла, что ответ написан на её лице. Промолчала.

Хлопин нашёл нужную запись.

– А чтобы стать грамотным доктором, нужно каждое своё действие заносить в журнал! Или в историю болезни.

– Что случилось?

– К примеру, вот это, – доцент пролистнул пару страниц назад, – «обработка пальца пациентки Семёновой»! Какого пальца, откуда он растёт, чем обработан, в связи с чем?

– У неё был порез стеклом большого пальца правой руки. Ерундовая царапина с её слов, и не такие бывают. Рана обработана спиртовым раствором йода.

– Замечательная у вас память, Леночка!

– Так и пациентов мало.

– Золотые слова! Когда их будет по десятку в час – памяти не хватит. А если бы я спросил об этом случае через три месяца, вспомнила бы?

Лена пожала плечами.

– Пока я добрый, слушай совет, Оленька! Врач должен записать каждое своё движение с подробным обоснованием: для чего сделал! – Хлопин пристально посмотрел на медсестричку. Лена кивнула.

– Подайте мне, пожалуйста, журнал аварийных ситуаций!

Лена сняла со стенда висящую на шёлковой нити тетрадку.

– Надеюсь, здесь всё в порядке? – спросил Хлопин, покачивая тетрадью.

Лена часто закивала.

– Служба есть служба! – улыбнулся доцент. Он прочитал первую запись вслух без замечаний, раскрыл последние страницы.

– Так, так. Вы повредили глаз? А что предусматривается в таких случаях? Где у вас аптечка анти-СПИД?

Лена дрожащими руками открыла замок в металлическом шкафе, достала аптечку.

– Надеюсь, вы обработали глаз протарголом? – Хлопин встал на ноги напротив медсестры.

– Я м-м…

– Это нарушение инструкции, не правда ли?

– Александр Юрьевич! – решилась Лена возразить. – Это случилось в день, когда не было посторонних и случайных посетителей.

– Так, так, а кто же был? – Хлопин протянул руку за журналом посещений.

– Была только Семёнова! С незначительной травмой! Я подумала, для чего выполнять инструкцию, жечь себе глаз, если опасности-то никакой нет? – Лена говорила, глядя честными глазами на доцента. Неужели и сейчас он станет утверждать, что опасность была? Тогда конец. Страшнушка, видать, не даёт, вот он и бесится! И чего ей, дуре, надо?

– Кроме старшей лаборантки Семёновой никого не было?

– Никто больше в тот день не обращался. Травм не было! – отрапортовала Лена и, решив, что терять ей больше нечего, сказала правду: – Александр Юрьевич, в журнале регистрации несчастных случаев я отметила, что действовала по инструкции!

– Вот как? Покажите! Вот это другое дело! Схватываете на лету! Главное для доктора что?

– Сделать подробную запись!

Хлопин для виду полистал журнальчик и церемонно откланялся.

– Я обязательно передам в Приёмную комиссию, чтобы вас имели в виду, Леночка! – сказал Хлопин, закрывая за собой дверь.

Ничего не понимающая, не верящая собственному счастью, Леночка как стояла, так и грохнулась на кушетку.