Текст книги "Бремя стагнатора"

– Теплое – не значит горячее, кин Ахнаро. Вода кругом действительно холодная, а течение чуть теплее, совсем ненамного. Рыбаки говорят, что на ощупь почти не отличишь.

– А причем здесь рыбаки?

– Как раз они и натолкнули меня на одну интересную мысль. Дело в том, что в водах Сарголийского течения водится хнаст. Небольшая, но очень вкусная рыбка. И ее там поразительно много – неизмеримые тысячи. Самое удивительное, что как только хнаст случайно пересекает границу течения – все. Рыба гибнет практически сразу. И потому ее даже не ловят, просто выгоняют сетями в холодные воды.

Ахнаро зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.

– Очень интересно, высокоученый кин.

Географ едва не скрипнул зубами от злости. Лет пятьдесят назад за подобное неуважение могли и на поединок вызвать! Но, напомнив себе, как много зависит об этой беседы, он постарался сделать вид, что ничего не заметил.

– Интересное впереди. А здесь, – он провел на карте еще одну черту, – на много перестрелов севернее, как вы тоже, наверное, знаете, в солмаонский берег упирается еще одно, Азаратское течение. Тоже теплое. И что любопытно, кин Ахнаро, в нем тоже водятся хнасты! Такими же огромными косяками и также гибнут, стоит им попасть в холодные воды. О чем это говорит?

– О том, что Сарголийское и Азаратское течения возможно стоит считать не разными водными дорогами, а одной и той же. Это не новость, кин Иррабан. Подобную теорию высказал невесть сколько лет назад Кнариоз Ибалийский.

– Верно! Одно течение, которое почему-то делает петлю и возвращается назад, к побережью, которое его породило. А почему так получается? Может, на его пути оказывается некая непреодолимая преграда? Например, берег. А?

– С такой же вероятностью преградой может оказаться и гряда подводных камней. Что, собственно, и предположил Кнариоз. Простите, кин Иррабан, но это знает даже ученик штурмана.

Торжественно воздев руки к потолку, географ провозгласил:

– Да! Знает! Но я вам расскажу то, что недоступно подмастерьям. Азаратское течение иногда выносит на берег гнилые стволы и листья незнакомых растений, полуразложившиеся трупы животных, которые нигде на побережье не водятся. Мне рассказывали, что мертвые звери обглоданы морскими чудовищами, но даже по остаткам шкур и немногим уцелевшим костям многое можно понять. Скажем, среднего размера грызун с полосатой серо-коричневой шкурой и сильно вытянутой мордой…

– Арбак?

– Нет, у него короче челюсти, а шкура скорее пятнистая. Не трудитесь угадывать, кин Ахнаро. – Иррабан придвинул к распорядителю кусок пергамента. – Это мне прислали с Азаратского побережья. Труп зверя выглядит примерно вот так, он висит над стойкой местной рыбацкой таверны. По моей просьбе высокоученый кин Лиганова, с которым я веду обширную переписку, зарисовал для меня таинственное существо. Ну, что скажете? Вы раньше видели что-либо подобное?

– Не видел, – кин Ахнаро пожал плечами. Иррабан уже не рад был, что доверился старику. Тот оказался слишком занудой и чересчур скептиком. – И что? Один единственный рисунок ничего не доказывает. Вы сами сказали – труп обглодан морскими чудовищами, долго пролежал в воде, побился о прибрежные камни. Не удивительно, что никто не может сказать ничего определенного.

– А стволы неизвестных деревья? А листья, которые раньше никогда не встречались?

– Кто их видел? Ваш ученый собрат? Или одни лишь солмаонские рыбаки, люди невежественные, да к тому же вечно пьяные.

– Ладно, пусть так. Но у меня, – Иррабан кивнул на стол, – целая кипа подобных доказательств. Рисунки, рассказы очевидцев, причем записаны они, смею вас уверить, людьми честными и не склонными к подлогу. Некоторые подозрительные явления и случаи бесследного исчезновения судов, когда море так и не выбросило на берег ни единой доски или хотя бы обрывка паруса. Как это было, например, с имперским речным канониром «Отвага». Помните тот случай? Корабль сел на мель, повредил руль и оказался совершенно беспомощным: течением реки канонир стало сносить в море. Команда покинула «Отвагу» и вплавь добралась до берега. А когда к месту аварии прибыла гребная барка, чтобы взять поврежденное судно на буксир – его уже унесло в море. Больше «Отвагу» никто не видел. Не смогли найти даже пару щепок или обломок мачты, а ведь по приказу императора солдаты полоборота прочесывали берег в месте аварии. Мне кажется, канонир просто выбросило на скалы неведомой земли.

– А почему он не мог просто утонуть? Канонир – речное судно, оно вообще не приспособлено для плавания по морю. А уж тем более далеко от берега. Корабль, особенно неуправляемый, разобьет первой же волной.

– Я справлялся по хроникам в имперском свиткохранилище, кин Ахнаро. В то лето практически не было крупных штормов, а три дня после крушения «Отваги» вообще царил полный штиль.

Они проговорили весь вечер. Географ доказывал и объяснял, распорядитель Ложи, хоть и заинтересовался под конец логическими построениями Иррабана, все же так и не поверил в его теорию:

– И это все, что у вас есть, высокоученый кин? Не густо. Одни только домыслы и предположения. Вряд ли Ложа заинтересуется вашей теорией.

– Но… вы хотя бы доложите обо мне? Я прошу Ложу об аудиенции.

– Я попробую, кин Иррабан. Ничего не обещаю, но попробую. Однако запомните: чтобы убедить в своей правоте отцов гильдий вам потребуются более веские доказательства. Мастера Ложи слишком занятые люди, чтобы слушать простой полет фантазии. Пусть и самого уважаемого географа в стране.

Иррабан ждал ответа из Ложи почти четыре оборота. В нетерпении выглядывал в окно – не едет ли гонец с приглашением на аудиенцию, дергался на каждый стук, а стоило отлучиться из дома хотя бы ненадолго, как его тут же начинали мучить видения: посланцы Высшего мастера прибыли за ним, не застали дома и вот-вот уедут. Географ со всех ног бросался домой, врывался в гостиную с криком: «я здесь!», но… Там было пусто. Летис, прислужник, лишь пожимал плечами:

– Никто не приходил, благородный кин.

Разочаровавшись в протекции кина Ахнаро, Иррабан послал краткое содержание своей теории в секретариат Ложи и своему бывшему учителю Агравенону, распорядителю имперской Академии.

К сожалению, о последствиях он не подумал.

После того, как тезисы прочли в императорском дворце, между солмаонским дипломатическим двором и Ложей немедленно развернулась тайная переписка. Часть сверхсекретных писем удалось скопировать шпионам Чжандоу. В Соцветии Юга их изучили с немалым интересом и разработали собственный план. По личному указанию императора он не должен был нуждаться ни в средствах, ни в людях.

Ничего этого Иррабан, конечно, не знал. Он просто ждал ответа.

И вот, в день, когда он уже почти перестал надеяться, случилось невероятное. Уже после заката, когда измученный бесполезным ожиданием Иррабан сел вечерять, у ворот послышалась какая-то невнятная возня.

«Может, заказчик? Какой-нибудь капитан, что, как обычно, пребывает не в ладах со временем. Корабль пришел в гавань три дня назад, уходит завтра, позарез нужна карта Сарголийского побережья. А почему не зашел вчера – не спрашивайте. Я вообще не помню, где был эти три дня».

Но проворный Летис уже успел слетать к воротам.

– Вам просили передать, благородный кин.

На стол перед Иррабаном лег свиток темного, самого дорого, пергамента, перевязанный витым шнуром с тремя серебристыми нитями – символическими тремя лианами. Узел скрепляла тяжелая деревянная бирка, благоухающая смолой. На ней – личная печать Высшего мастера.

Дрожащими руками ученый развернул пергамент:

«Высокоученому благородному Иррабану сыну Келлигана кин Лахья!

От лица Совета Ложи я, Высший мастер…»

Наконец-то!!

Во рту мгновенно пересохло, Иррабан схватил со стола бокал, сделал глоток, другой и только после этого смог дочитать письмо до конца.

Высший мастер даровал аудиенцию перед Советом Ложи. Причем не когда-нибудь, а завтра! Ему предписывалось быть дома и ждать посланника, который мог явиться в любой момент, чтобы препроводить высокоученого кина в Ложу.

Вот почему, когда среди ночи в дом постучали, он не удивился. Приказал узнать, кто там, отпереть дверь и попросить гостя подождать, пока хозяин приведет себя в порядок. Невежливо, конечно, но и заполночь являться в дом тоже, надо сказать, не очень-то в рамках! Нет, все понятно – срочное послание из Ложи, но неужели оно не могло подождать до утра? Никто же не назначает аудиенцию на пятой страже после захода!

Иррабан завернулся в домашнюю накидку, наскоро умылся холодной водой и сбежал вниз.

Даже испуганный вид прислужника его не насторожил.

– Вас срочно просят принять кин Кориал и кин Саргамо, – доложил он, старательно тараща глаза, как ночная птица рогонт.

Первое имя показалось знакомым. Географ напряг память: нет, не вспомнить. И не удивительно – вокруг Ложи кормится столько всякого народа, что всех не упомнишь. Может, встречались когда.

– Зови, – коротко приказал он и прошел в гостевую залу. Слава Небесному Диску, прислужник, обычно нерасторопный, уже успел разжечь светильники.

За спиной открылась дверь, и негромкий, но полный внутренней силы голос произнес:

– Доброй ночи, высокоученый кин. Простите, что побеспокоили вас в такой поздний час, но дело не терпит.

Иррабан повернулся, поклонился едва заметным кивком, как и положено аристократу.

Темноволосый крепыш повторил его движение с изяществом настоящего солмаонского придворного. Жаль только, что простоватый капитанский костюм, совершенно не подходил к его манерам и выправке.

Географ успел мельком подумать, что перед ним скорее всего бывший командир боевой галеры. Вышел в отставку по ранению – вряд ли по возрасту, выглядел он почти ровесником самому Иррабану, – по протекции попал в Ложу. Спокойная служба, совсем не пыльная. Потому и жесткие перчатки носит: привык, на палубе без них никуда. А в городе – зачем они? Такие только для долгой верховой поездки надевают, а куда здесь ехать-то? В соседний квартал, через три улицы?

– Позвольте представиться, я кин Кориал. Это мой друг и соратник кин Саргамо.

Второй, высокий и широкоплечий, с копной светлых волос, выдающих в нем истинного северянина, поклонился чуть ниже, из чего географ заключил, что он не слишком родовит.

Нет, этих двоих он не знал.

– Да осенит вас теплом Небесный Диск! – приветствовал гостей Иррабан. Немного учтивости никогда не помешает. – Садитесь, располагайтесь. Хотите вина? Эй!

Ученый хлопнул в ладоши. Прислужник выскочил откуда-то из-за портьеры, словно только того и ждал.

– Принеси гостям вина.

– Спасибо, благородный кин, но времени – в обрез.

– Вы куда-то торопитесь?

– Нет, вы, кин Иррабан.

От волнения у него чуть не закружилась голова. Вот оно! То, чего он ждал последние три оборота, а если считать с самого начала – то целых семь. Высший мастер собрал Совет Ложи!

Кориал продолжал:

– Я объясню. Слушайте очень внимательно. Три дня назад специальный гонец доставил Высшему мастеру письмо от императора Гравандера II. В послании предписывалось оказать помощь посланнику, который должен прибыть в Морскую столицу со дня на день. Область интересов посланника расписана подробно. Взамен император обещал немалую награду, послабления в пошлинах и пограничных сборах.

– Замечательно. Но как это касается меня? Ложе нужна консультация по новым торговым маршрутам?

– Послание касается вас напрямую, кин Иррабан. В перечне интересов посланника вы стоите под номером один.

– Меня?! Почему?!

– После того, как тезисы вашей теории прочитали в Академии, информация немедленно пошла в императорский дворец. Вопрос о землях на западе чрезвычайно интересует деятельного Гравандера.

Ученый с трудом скрывал радость. Все получилось даже лучше, чем он планировал. Не Высший мастер, а сам император Солмаона заинтересовался его проектом!

– И Ложа послала вас предупредить меня об этом? Спасибо, конечно, но, по-моему, время выбрано несколько неудачно. Вы не находите?

Гости переглянулись. Впервые за весь разговор подал голос кин Саргамо. Иррабан сразу же понял, что не ошибся – северянин. Иначе откуда этот незнакомый акцент?

– Мы не из Ложи, высокоученый кин.

– А кто же вы?

– Слишком долго объяснять, да сейчас это и не важно, – снова взял слово Кориал. – Мы пришли, чтобы предупредить вас и, если получится, помочь спастись бегством.

– Бежать? От кого, ради Небесного Диска?

И тогда Кориал рассказал. Быстро, коротко, по-военному. Изложил суть, как гонец, принесший донесение с поля боя.

В первые мгновения Иррабан слушал его снисходительно, так же, как родители, бывает, внимают фантазиям ребенка. Ну а как еще прикажете реагировать на человека, что пришел к вам ночью, на пятой страже после заката, и с порога объявил: еще немного – и вас немедленно арестуют. Небесный Диск! Кто? И с чего бы вдруг?

Кориал заметил его скепсис и, неуловимо сменив тон на покровительственный, перешел к доказательствам:

– Вас не удивляет, благородный кин Иррабан, что завтрашняя аудиенция назначена так неожиданно? Сначала вы несколько оборотов ждете, обиваете пороги, даже приглашаете на обед распорядителя Ложи…

– Вы что, следили за мной? – воскликнул географ. От возмущения он даже забыл про свою обычную аристократеческую сдержанность, и выглядел теперь, как простолюдин во время семейного скандала. Красный, всклокоченный и недовольный.

И испуганный.

– Следили. И вот теперь, благодаря нашей слежке, у вас есть шанс сохранить свободу. Высокоученого кина что-то не устраивает?

– Простите. Наверное, я еще не привык к тому, что моя скромная персона оказалась вдруг в центре столь пристального внимания.

Человек, назвавшийся Кориалом – теперь Иррабан понимал, что имя не настоящее, – кивнул:

– Ничего, я понимаю. Вернемся к сути. Даже после ходатайства распорядителя Ложа не заинтересовалась вашим проектом. И лежать бы ему в архиве, покрываясь пылью веков, как вдруг, сам мастер Высшего посвящения присылает вам письмо и «скромный географ» удостаивается аудиенции. Причем, прошу заметить, в обход многих и многих уважаемых людей, что ждут приема уже достаточно долго. Несколько удивительно, не так ли?

Иррабан пожал плечами.

– Не понимаю, что здесь удивительного? Ложу заинтересовали мои теории. Высший мастер – человек любознательный, захотел познакомиться со мной лично. Вряд ли здесь можно разглядеть скрытую интригу. Я не богат, в политику Ложи не вмешиваюсь…

– Простите меня, благородный кин, но политика – очень хитрая штука. Вы можете сколько угодно в нее не вмешиваться, но она, тем временем, сама грубо вмешивается в вашу жизнь.

– Вы говорите загадками.

– А между тем, все достаточно просто. Приказ о вашем аресте уже подписан, но еще не разослан капитанам Гвардии. Ложа уверена, что вы сами придете в западню. Там вас без лишнего шума проводят к посланнику императора. Он уже здесь, в Морской столице. Но если вдруг вы не явитесь завтра на прием к Высшему мастеру…

– Откуда вы знаете?

– Из первых рук. Мой человек вчера ночью переписывал этот приказ. У меня есть копия. Вот, – он протянул оторопевшему Иррабану свиток пергамента. – Если хотите, можете ознакомиться.

Географ бегло просмотрел приказ, швырнул его на стол и выругался.

Сначала он не верил неожиданным гостям, но теперь заколебался. Слишком уж все выглядело правдоподобно. Непробиваемая броня сдержанности дала трещину, он разволновался, опустился на стул, налил и залпом выпил бокал вина. Помотал головой, как будто хотел сбросить наваждение и проснуться.

– И что – меня сразу же закуют в кандалы и отправят на север?

– Зачем же сразу в кандалы? Вам предложат посетить Солмараван по приглашению, например, имперской Академии – прочитать доклад о ваших теориях. А чтобы в пути с почетным гостем ничего не случилось, к вам приставят охрану, достаточно многочисленную, способную сыграть роль и эскорта, и конвоя одновременно. Думаю, в именном приказе командиру будет строго-настрого приписано доставить вас в столицу. Даже против вашего желания.

– И если я попытаюсь сбежать…

– Вряд ли у вас будет такая возможность. – Гость покачал головой. – И, кроме всего прочего, кин Иррабан, я не так уж уверен, что конвой повезет вас именно в Солмараван.

– Как?! Вы же сами только что сказали…

– Я сказал: «вам предложат посетить…» Цель поездки и конечный пункт маршрута не всегда совпадают, высокоученый кин. Никто не может гарантировать, что, выехав в Солмараван, вы в итоге не приедете в Соцветие Юга. Ложа никогда не отличалась излишней щепетильностью. В Чжандоу пристально следят за активностью людей Гравандера, шпионы, несомненно, уже донесли, что некий географ представляет ценность для Земли Тысячи Побед. И почему именно. Вряд ли можно ожидать, что Соцветие откажется поучаствовать в аукционе за вашу умную голову и теснящиеся в ней теории. А посол гильдии в Солмараване сошлется потом на засаду, разбойников, да на что угодно! И, несомненно, представит официальное письмо Высшего мастера императору со всеми необходимыми извинениями.

В дверь постучали. Иррабан вздрогнул.

– В чем дело? – Кориал выглянул в коридор.

Ученый не видел говорившего, но хорошо слышал его голос – испуганный, захлебывающийся словами. С каким-то неуловимым акцентом, но, слава Небесному Диску, не солмаонским.

– Скорее, кин Кориал! Гвардейцы Ложи получили приказ! К следующей страже все ворота будут перекрыты!

– Вот как! – неприятные новости, как показалось Иррабану, странного гостя скорее удивили, чем обеспокоили. – Что-то быстро! – Он обернулся к хозяину дома: – Решайте, кин Иррабан! Вы с нами? Или подождете гвардейцев?

Географ вздрогнул и поежился – по спине пробежала холодная капля. Руки предательски дрожали. Глубоко внутри он стыдился своего страха, стыдился перед собой, перед Кориалом, но липкий, панический ужас нахлынул совершенно неожиданно, накрыл с головой. Он пересиливал все: и культивируемое с детства умение скрывать эмоции, и даже голос разума.

– Я-я… – заикаясь, начал Иррабан, сбился, задрожал еще сильнее.

Язык отказывался повиноваться.

Впервые за многие годы он так испугался: в тихой, размеренной жизни, где самое необычное впечатление – поездка в Солмаон, а самая большая опасность – недостаток денег, происходило что-то страшное и необъяснимое.

Он беспомощно огляделся по сторонам. Потом представил свой кабинет, знакомые до боли стены, большую зрительную трубу на самодельной треноге. На стенах – тщательно скопированные карты, заученные едва ли не наизусть, в углу громоздится рабочий стол, изученный на порядок подробнее любой карты, до самого мельчайшего чернильного пятна. Вот и дверь, ведущая на узкую лестницу. За окном – палисадник, где так хорошо работается в теплые летние вечера.

«И все, все это придется оставить, бросить… может быть навсегда. И ничего уже не изменишь, приказ подписан, моя судьба решена.

Зачем тогда всё? К чему жизнь, любимое дело, которому отдано столько сил, семья, если в любой момент далекий и недоступный мастер Ложи может разрушить все одним росчерком пера! Куда бежать, где искать защиты?! А если и удастся спастись, в другом месте найдется свой такой же. И не будет ни помощи, ни поддержки – кто рискнет укрывать беглеца, за которым сильными мира сего объявлена охота?

Зачем все?! Кто мне ответит?!! Ради Небесного тепла, кто?!!»

Но гость не дал панике победить. Он крепко взял Иррабана за плечо, встряхнул, как стражник пьяного матроса.

– Вы с нами или нет?!! Ну?!!

– Да! – выкрикнул географ тонким голосом, смутился и добавил почти спокойно. – Да, конечно. Что надо делать?

– Собирайте ваши записи! Все, какие есть. Одежда в дорогу, деньги, рекомендательные письма… В общем, все, что вы обычно берете, отправляясь в дальние поездки. И быстрее, кин! Быстрее, заклинаю вас светом Небесного Диска!

Иррабан в одно мгновение взбежал по всходу наверх, вытащил на середину кабинета дорожные сумы, с трудом соображая, что же все-таки следует взять с собой.

В первую очередь, конечно, документы, потом вот это… плащ… накидку…

Кориал стоял в дверях, нетерпеливо постукивая перчатками по руке.

– Отряд гвардейцев на соседней улице! – закричали снизу.

Новая волна страха накатила на Иррабана. Он едва не выронил собранные вещи. Кориал мельком глянул на него и скомандовал:

– Подоприте ворота!!!

– Можно… уйти через боковую дверь, – сказал Иррабан. – В палисаде. Я сам ее сделал, сразу, как купил этот дом. Не люблю выходить через улицу. Глазеют все, кому ни лень…

– Я знаю, кин, знаю. Через нее и уйдем. Торопитесь! Времени совсем нет!

Географ быстро раскидал снаряжение. Все записи и документы уже лежали на дне, надежно укрытые от сырости.

«Что осталось? Вроде бы все».

– Я готов!

– Прекрасно. Идемте!

Кориал повлек его вниз. На пороге гостиной жался испуганный прислужник. Он работал в доме уже лет пять, а то и шесть, Иррабану стало его жалко.

– Мы можем взять его с собой?

Гость обернулся:

– Слугу? Нет, вряд ли? Как его зовут?

– Летис.

Бедняга дрожал от страха, абсолютно не понимая, куда это вдруг засобирался его хозяин и что вообще происходит. Кориал легонько подтолкнул его к дверям:

– Летис, беги домой! Беги! И никому, слышишь, никому не рассказывай, что ты служил у кина Иррабана! Понял! Никому, если хочешь дожить до завтрашнего утра!!!

Во дворе царила суматоха. Люди Кориала – их оказалось около десятка – седлали скакунов, двое подпирали створки ворот скамейками из палисадника. Несколько человек у боковой двери деловито заряжали самострелы.

Увидев их, Иррабан почувствовал стыд. Совершенно незнакомые люди готовы рисковать жизнью ради его свободы. Неважно, кто они, откуда и что ими движет. Сейчас они собираются с оружием в руках прикрывать его побег. А он сам трусит, как… э-эх…

«Да, конечно, не всем рождаться воинами, кому-то надо быть пекарями, галантерейщиками, географами. Только солдатам незачем стыдится своего неумения печь или шить, а вот неумение воевать почему-то сразу воспринимается, как неумение быть мужчиной. Вот и думай, что важнее. Еще вчера я бы свысока поглядывал на этих людей, доведись встретить их на улице. Кто я, мол, и кто они! Известный географ, выпускник имперской Академии и простая солдатня. А сегодня выходит, что в критической ситуации все мои знания ни на что не годятся и даже опасны, их же навыки – наоборот – помогают спастись».

– Садитесь, кин.

Мрачный круглолицый парень с перебитым носом уже держал под уздцы скакуна. Иррабан не очень любил ездить верхом даже во время путешествий, предпочитая повозки. Но, как и все аристократы, умел сносно держаться в седле. Скакун, тонконогий жеребец каталамской породы, выглядел смирным, рожки, как и положено, подпилены на палец от основания. Географ, перекинув через круп связанные по две сумы, забрался в седло.

Два человека с самострелами отворили боковую дверь и, пригнувшись, растворились в ночи. А с главной улицы уже слышался мерный печатный шаг гвардейского патруля.

Невысокий чжанец быстрым и изящным движением загасил факелы. Кориал что-то тихо скомандовал, и его люди отступили в глубь двора, держа ворота под прицелом самострелов.

Только сейчас Иррабан смог разглядеть своих спасителей. Компания оказалась довольно разношерстной – он заметил еще одного северянина, двух солмаонцев, даже вон желтолицый чжанец наличествует.

«Кто же они такие?»

Географ поискал глазами Кориала. Тот уже сидел в седле, отдавал последние приказания. Иррабан тронул пятками скакуна, подъехал ближе, даже рот открыл, собираясь задать вопрос.

С улицы донесся слаженный грохот окованных железом пик о мостовую – гвардейцы взяли «на караул». И почти сразу же загрохотала по створкам грубая рука в латной перчатке:

– Откройте во имя и по распоряжению Ложи!

Рот ученого захлопнулся сам по себе, едва не прищемив язык. Зубы застучали от страха. Желание бежать не разбирая дороги овладело им. Не важно куда – лишь бы бежать. Прочь отсюда! Иррабан судорожно ухватил поводья, понукая, пнул скакуна в бок. Жеребец дернулся, приготовился к прыжку, но в этот момент жесткая рука ухватила его за надуздное кольцо.

– Рано, кин. Подождите сигнала разведчиков. Иначе можно выскочить прямо в лапы гвардейцев!

Удары в ворота усилились. Тот же голос приказал:

– Откройте или мы войдем силой!!! Ну!!!

Терпение у командира патруля кончилось быстро – он не привык, чтобы ему не повиновались. Не прошло и нескольких мгновений, как он скомандовал:

– Ломай, ребята!!!

В ворота глухо бухнуло нечто тяжелое. Створки содрогнулись, но устояли.

– Еще раз!

Новый удар, потом еще, еще… Старые доски стонали, трещали, но пока держались.

Из-за спины, с загаженного проулка, куда выводила боковая дверь палисада, донесся приглушенный свист.

– Чисто! – облегченно сказал Кориал. – Уходим!!! Саргамо, Митраил – впереди! Остальным прикрывать отход!

Услышав голоса во дворе, гвардейцы налегли на ворота с удвоенной силой. Крякнул ворот самострела, чуть слышно прозвенела тетива, потом еще одна, и на плиты палисада со звоном рухнули два болта, пущенные навесом.

Иррабан зачарованно посмотрел на них. Наверное, только теперь он до конца осознал всю реальность угрозы. Раньше все казалось каким-то наваждением, сном, где-то внутри билась спасительная мысль – а вдруг это ошибка, путаница? В конце концов, с ней обязательно разберутся, и все снова станет на свои места.

Кориал выругался и прокричал:

– Кин Иррабан!!! Уходим!!!

– Простите, я, наверное, кажусь вам последним трусом, – очнувшись, пробормотал Иррабан. – Я и сам собой недоволен. Просто мне никогда раньше не приходилось убегать из собственного дома…

Он замолчал, услышав, как затрещали ворота, подались вперед под непрекращающимся градом ударов. Правая створка нелепо провисла, выворотив верхние петли. Снаружи подперли еще, и она, разломившись на части, рухнула на садовую дорожку. В проломе замелькали факелы, плащи и гамбизоны гвардейцев цвета запекшейся крови. Панцири с тремя лианами, начищенные до блеска, слепили глаза. Снова крякнули вороты самострелов.

– Ерунда, вы отлично держитесь! Но давайте отложим разговоры на потом, кин! – Кориал хлопнул по крупу своего скакуна. – Хей-я-а! Держитесь за мной! Вперед!

Жеребец вынес географа в узкую боковую калитку, едва не своротив стойку забора. На повороте Иррабан обернулся. Люди Кориала, прикрывая отход, били из самострелов прямо в ворота, заставив гвардейцев держаться снаружи. Убитых пока не было.

Он вздохнул: «Пока… Но надолго ли? Уже скоро кто-то может получить зазубренный кованый болт в живот или в шею только потому, что Высшему мастеру пришлись по душе предложения императора.

Будь они прокляты, эти западные земли!»

Полночи бешеной скачки вымотали Иррабана. Когда Кориал свернул на околичную дорогу, отъехал от большака на пару перестрелов и велел остановиться, он едва не рухнул на землю, хорошо его придержал тот самый круглолицый парень с перебитым носом – Митраил.

– Спасибо, – пробормотал географ.

Он в изнеможении привалился к придорожному камню. От долгого напряжения ныли ноги, натертая непривычным седлом промежность пульсировала болью. Кориал подошел к нему:

– Как вы себя чувствуете, кин Иррабан?

– Спасибо, пока жив.

– Отдохните. До границы недалеко, а там мои люди вас спрячут.

– Какой границы? – географ встрепенулся. – Солмаонской?

– Да. Не волнуйтесь – там вы будете в безопасности. Небольшой сонный городок Ихтанамор, знаете такой?

– По карте, конечно, знаю, но бывать не доводилось. Он лежит в стороне от торговых путей и…

– Вот именно. Никому не придет в голову вас там искать. Да и чужаки в нем не редкость – окрестные селяне часто приходят на торг и на заработки. У одного из моих людей есть дом в пригороде, в нем мы вас и укроем. Рынок – рядом, да и запасы кое-какие есть. На первое время хватит. Отдохните, придите в себя. Мы постараемся не мозолить вам глаза, но будем всегда рядом. Если что – сразу придем на помощь.

Ученый приподнял голову:

– Если бы вы знали, кин Кориал, как я вам признателен! Простите, что я сначала не поверил вам! Я подумал, что все это какая-то ошибка или злая штука, что вы просто подкуплены… Простите меня!

– Ничего страшного, высокоученый кин. Главное, что вы все-таки поверили нам. Как видите, все завершилось удачно. Вы, наверное, не заметили, но отряд, который прикрывал наш побег, недавно нагнал нас. В Морской столице пока спокойно, погоню, если и организуют, то к утру, не раньше. А к тому времени мы будем уже далеко.

– Ваши люди там, во дворе… никто не пострадал?

Лицо Кориала омрачилось:

– Одного задело. Но не волнуйтесь – легко. До Солнцестояния заживет. Ладно, отдыхайте, кин. Скоро выезжать. Вас повезет кин Риндгайл, вон тот, пышноусый и разговорчивый. Большой ловкач по части перехода через границы.

«Контрабандист», – понял Иррабан.

– Делайте все, что он скажет, и я вам обещаю: к заходу вы уже будете на месте, целый и невредимый.

– Вас с нами не будет?

– Нет, кин. Мне надо вернутся в Морскую столицу.

Он коротко поклонился ученому и отошел к группе своих людей.

Если бы Иррабан мог слышать, о чем они говорили, он бы очень удивился. Впрочем, он бы просто ничего не понял. Несмотря на свои обширные познания, земные языки пока еще не входили в лексикон географа.

– …и вот что еще, Жан-Поль. Неплохо бы организовать в доме пожар. Или сдать его имперцам, а потом, за минуту до ареста – вмешаться. Так, чтобы вытащить беднягу в последний момент, не дав ему спасти самое дорогое. В общем, крайне желательно разделить Иррабана с его багажом. Понятно?

– Нет проблем.

– Отлично. Ну, с Богом, Жан-Поль! Помни, если ничего не случится – доклад два раза в сутки, расписание связи знаешь. При форс-мажоре – в любое время.

– Понял.

– Миро и Свена я забираю. С тобой останутся только Рихтер и Энтони.

– Почему, командир?!

Мирослав Кошлица, бывший сербский полицейский считался на Надежде старожилом. Он прибыл самым первым рейсом, еще на «Возничем». Сначала пристроился в проходчики, потом решил вспомнить земную профессию и подался в «Си-пи». Но не прижился среди чернокожей братии. Как сказал однажды сержант Омемба: «Образованный слишком и влезает не по делу с расспросами, приказ есть – выполняй, а не приставай к начальству, как да почему». В Службу серба пригласил Игорь, рассудив, что даже полицейская подготовка не помешает на случай, если доведется проводить силовые акции. Теперь их было двое в ТС – Мирослав и бывший старпом тайского катера береговой охраны Ю Фат. Двое среди аналитиков, социологов и спортсменов.

Соскучившийся по настоящему делу, Кошлица рвался в бой. Сделав вид, что уступил напору Мирослава, Квашнин взял его на операцию. Конечно, это было не так. Службе как обычно не хватало людей, каждый человек – неизмеримая ценность. Но оставлять его рядом с Иррабаном нельзя, как бы он не настаивал.