Текст книги "Приключения инопланетянина в России"

Тропинка уперлась в дорогу, покрытую бетонными плитами. На мой вопрос, куда она ведет, Михаил пояснил, что бетонка проложена к карьеру, и по ней ходят грузовики с песком, который намывает земснаряд.

– Сейчас сам увидишь, – заявил он. – Нам все равно мимо карьера надо.

Минут десять мы шагали по дороге, за одним из поворотов которой, перед нами открылась гладь довольно внушительного водоема. На одном из его берегов возвышались огороженные забором песчаные холмы, намытые земснарядом. Именно туда и вела бетонка.

Подул ветерок, принеся облегчение от жары. Легкий бриз образовал на зеркальной глади водоема небольшую рябь, преломляясь в которой лучи солнца создали иллюзию, будто какой-то сказочный гигант рассыпал по поверхности воды алмазы, переливающиеся на свету.

Свернув с бетонки, мы зашагали вдоль карьера. До леса – цели нашего путешествия – оставалось рукой подать. И тут у меня возникло непреодолимое желание искупаться, остудить свое изможденное жарой тело в водах этого манящей своей прохладой рукотворного чуда.

– Перекур! – скомандовал Потапыч, выслушав мое предложение.

Я быстро скинул с себя одежду и с разгону бросился в воду. Она показалась мне дольно холодной. Но это было лишь первое, обмачиваемое ощущение. Через пару секунд чувство комфорта ко мне вернулось. Несколько раз нырнув, я, с удовольствием отфыркиваясь, с удивлением обнаружил, что моему примеру последовал только Базилио. Остальные, усевшись рядом с Михаилом прямо на песок, достали сигареты и, прикурив, стали пускать из себя клубы табачного дыма.

Сделав несколько гребков и вернувшись к берегу, мы с Базилио порезвились немного, обдавая друг друга брызгами, и вышли из воды. Не хотелось испытывать терпение товарищей.

Лес встретил нас прохладой, запахом хвои и щебетанием птиц. Невольно возникало впечатление, что мы попали в какую-ту волшебную страну. От переизбытка кислорода у меня закружилась голова. Мне даже стало казаться, что из чащи вот-вот появится какая-нибудь диковинная зверюга.

– Давайте немного отойдем от опушки, а затем развернемся в цепь, – решительно заявил Потапыч. – Сразу договоримся. Друг друга из виду не терять. На зов сразу откликаться. Знаю я вас. Заблудитесь – потом искать замучаешься. На обратном пути мяты нарвем. Я место хорошее знаю. Здесь недалеко болотце есть. Вот там, где солнца хватает, она и растет, поскольку сырые места любит.

Мы стали углубляться в лес. Неожиданно я наткнулся на что-то интересное. Рядом со стволом высоченной сосны, раздвинув иголки, прямо из земли росло нечто яркое на толстой ножке, увенчанной красной шляпкой с белыми пупырышками.

– Ты что? Мухоморов не видел? – заметив мою реакцию, удивился шедший справа от меня Профессор.– Сейчас грибы редко попадаются. Не время еще. Но мухоморы никто не собирает. Ядовитые. Вот и растут себе…

Дмитрий помолчал немного, а потом, решив блеснуть эрудицией, многозначительно произнес:

– Вообще, если их хорошенько обработать, то и есть можно. Химический состав этих грибов до сих пор до конца не известен, хотя над его изучением трудились ученые из таких стран, как Швейцария, Япония и Англия.

В Профессоре явно проснулся дремавший в нем химик. Затем, немного помолчав, он продолжил:

– Некоторые животные, лоси, например, ими даже лечатся. А шаманы, я слышал, используют для вхождения в транс и изменения сознания специальные настойки из мухоморов. Но лучше не рисковать.

С этими словами Дмитрий нагнулся и стал собирать в банку синевато-чёрные ягоды, живописно смотревшиеся на фоне зеленых листочков, покрывавших невысокие кустики. Я последовал его примеру и тоже стал срывать сочные плоды с легким восковым налётом.

Занятие, прямо скажу, не вызвало у меня особого восторга. Через некоторое время тело затекло, и мне стало ясно, что пора передохнуть. Выбрав подходящий пенек, я уселся на нем, с наслаждением выпрямив спину и вытянув ноги.

Меня окружала дикая природа. Лес был смешанным, но все же преобладали сосны. Сквозь их кроны пробивались редкие лучи солнца, рассеивавшие царивший здесь полумрак. Кругом лежали прошлогодние сосновые иголки, образуя причудливый серый ковер. Мое внимание привлекла к себе расположенная неподалеку внушительных размеров куча, сложенная из этих самых иголок.

Приглядевшись, я увидел множество черного цвета насекомых, по внешнему виду напоминающих ос, но значительно меньше размером и без крыльев, деловито сновавших по этой куче. Каждая из этих особей решала свою задачу. Но в целом складывалось впечатление, что они подчинены какому-то единому невидимому руководящему центру.

Наблюдение за насекомыми, которые как выяснилось позднее, назывались «муравьями», внезапно вызвало у меня приступ ностальгии. Я оказался охваченным воспоминаниями о своем родном доме, затерявшемся в необъятных глубинах космоса.

У нас тоже встречаются подобные насекомые. Только большего размера и без перетяжки, отделяющей грудь от брюшка. И живут они не в кучах, как здесь, а в своеобразных домиках, возводимых ими из земли и перетертой мощными челюстями древесины, склеенной слюной.

Ученые на моей планете давно научились управлять климатом, поддерживая комфортные условия жизни, не нарушая при этом основных законов природы. У нас не встретишь, например, свалок мусора, подобной той, на которой я вынужденно оказался. Все отходы жизнедеятельности тщательно перерабатываются на специальных заводах, на которых исключены вредные выбросы в атмосферу. Мы много веков тому назад осознали, что родная планета – наш общий дом, нуждающийся в заботе и поддержании равновесия. Причем во всем! Ведь равновесие – основа мироздания. Если есть плюс, обязательно должен быть и минус. Даже добра не бывает без зла. Иначе как определить, что является добром?

Мне стало грустно. Увижу ли когда-нибудь родные бескрайние леса? Восход нашего голубого светила? Манящие с детства звезды, выступающие на ночном небосклоне? Неужели мне придется провести остаток жизни на свалке в окружении пусть и очень добрых в душе, но опустившихся почти до звериного состояния людей?

«Нет, конечно, – ответил я на свой вопрос. – Что-нибудь обязательно придумаю. Но пока вживаться и еще раз вживаться. Набираться опыта, собирать необходимую информацию…»

– Передохнул? – вернул меня к действительности голос Профессора. – Потопали дальше, а то наши уже далеко ушли.

Я глубоко вздохнул и обреченно последовал за Дмитрием.

– А-у-у-у-у-у! – внезапно остановившись, крикнул тот.

Мы стали прислушиваться, но до нас донеслось лишь слабое эхо.

–Давай вместе!

– А-у-у-у-у-у! – что есть силы закричали мы.

– А-у-у-у-у-у! – издалека послышался голос Потапыча.

Ускорив шаг и время от времени перекрикиваясь с Михаилом, нам удалось нагнать основную группу.

– Чего отстали? – укоризненно промолвил Доктор. – Смотрите, на какое шикарное место мы набрели.

– Хватит болтать! Делом лучше займитесь! – как всегда не удержался Потапыч.

Передо мной лежала большая поляна, сплошь усеянная небольшими кустиками черники, возвышавшимися над зеленой травкой. Я не стал бороться с растущим у меня желанием попробовать эти душистые ягоды. И, собрав целую горсть, отправил их в рот.

Они оказались очень сочными и вкусными. Легкая кислинка лишь добавляла пикантности. Так бы ел и ел…

Я не один лакомился этими дарами природы. Достаточно было взглянуть на физиономии моих товарищей, чтобы тайное стало явным. Судя по всему, больше всех преуспевал Доктор. Его губы, язык, весь рот стали черными. Не зря, значит, ягоды назвали черникой. Это их сок совершил с нами такую метаморфозу.

Так, не столько собирая, сколько поедая урожай, мы очистили полянку и двинулись дальше вглубь леса, время от времени похохатывая над черными ртами друг друга. Через некоторое время деревья поредели, высоченные сосны сменили чахлые березки, трава стала намного сочнее, а в воздухе появился едва различимый сладковатый запах.

Внезапно перед нами открылась гладь водоема, кое-где покрытая плавающими на поверхности красивыми широкими листьями со снежно-белыми цветками. Мне захотелось подойти поближе, чтобы лучше разглядеть это чудо. Но внезапно земля подо мной заколыхалась. Мною овладело какое-то странное чувство необъяснимой тревоги.

– Стой! Ты куда? – раздался зычный голос Потапыча. – Жить надоело? Там же болото! Провалишься в трясину – и поминай, как звали!

Я попятился назад и с облегчением ощутил под собой твердую почву.

– Перекур десять минут! – продолжал отдавать распоряжения Михаил. – Мы пришли к конечной точке. Немного передохнем и займемся сбором мяты. Васька! Ты свои дурные мысли о кувшинках брось! К этим цветам здесь не подобраться. Топко очень. Если кралю какую-нибудь подцепишь, мы лучше у Маруськи розы попросим.

Я лег навзничь в густую, мягкую траву и стал наблюдать за полетом стрекоз, в большом количестве носившихся в воздухе. И все было бы просто замечательно, если бы внезапно не почувствовал боль от укуса здоровенной серой мухи.

– Ну, вот и слепни пожаловали. Лично мне на них наплевать, я насквозь проспиртован, поэтому они меня не трогают, – прокомментировал Потапыч, обмахиваясь сломанной березовой веткой. – Но, береженого Бог бережет! Закуривай, ребята! Будем дымом их отгонять.

Однако дым не помог. Слепней становилось все больше и больше.

– Хорошо еще, что змей нет. Хотя место для гадюк самое подходящее, – подытожил Михаил. – Ладно. Пора мяту собирать. А потом обмоем нашу добычу. Зря что ли горючее с собой прихватили!

Все нехотя встали и гурьбой последовали за Потапычем. Немного обогнув болото, мы оказались на довольно ровной площадке, поросшей невысокой травкой. Почва здесь была песчаной с вкраплением пластов какой-то черной породы.

– Это торф, – пояснил всезнающий предводитель нашей группы. – Вот здесь на песчанике мята и растет. Идеальные условия. Облепихи только не хватает. А так вот она, голубушка.

Потапыч нагнулся и сорвал растение с зелеными яйцевидными продолговатыми зазубренными листочками. Я с любопытством последовал его примеру и почувствовал характерный приятный бодрящий запах.

Мы не стали рвать все подряд, стараясь отбирать наиболее мощные стебли. Вскоре у каждого было по внушительному пучку. Аромат, исходящий от растений, был просто непередаваем.

– Однако пора и честь знать. Этого достаточно. Еще и Маруську угостим. Она мяту обожает, – Потапыч погладил бороду, забавно причмокивая губами, огляделся и уверенным шагом двинулся в лес.

Сбор мяты на этом закончился, и мы направились в обратный путь. Пройдя несколько сот метров, Михаил, указывавший нам дорогу, вышел на живописную полянку. Вокруг возвышались вековые сосны, дававшие живительную прохладу. За деревьями угадывалась просека. Вся почва здесь была усеяна прошлогодними высохшими иголками, сквозь которые пробивались редкие кустики травки. Пахло хвоей, к аромату которой добавлялся сладковатый запах прели.

В центре полянки возвышалась небольшая куча бревен, приготовленных к транспортировке, на которых замерло несколько изумрудных ящериц. Идеальное место для отдыха. Можно было посидеть, а можно и полежать. Кому как нравится. Места для всех хватало.

Михаил как будто прочитал мои мысли. Подойдя к сваленным деревьям, и спугнув ящериц, с быстротой молнии юркнувших в расщелины между бревен, он стал доставать из своей сумки нашу нехитрую снедь. Сначала появилась бутылка, а за ней стакан. Потом, стряхнув иголки, Потапыч расстелил на здоровенном бревне газету, поставил на ней банки с консервами и положил краюху черного хлеба. Получился импровизированный походный столик.

– Налетай, ребята! – широким жестом пригласил нас Мишка. То ли сказывалось чарующее воздействие леса с его неповторимыми ароматами, то ли преломление света, но сейчас Потапыч, оправдывая свое прозвище, действительно своим внешним обликом чем-то напомнил медведя.

Никогда прежде мне не доводилось испытывать такого аппетита. Сказать, что на меня напал зверский голод, значит, ничего не сказать. Откусив солидный кусок хлеба от толстого ломтя, я стал быстро работать челюстями.

– Смотри не подавись! За тобой никто не гонится! – глядя на меня, захохотал Базилио, а вслед за ним зашлись смехом и все остальные. Смех ведь заразителен.

– Вот уморил-то! – воскликнул Михаил и, утирая выступившие слезы, уже серьезно произнес: – Давай! Подставляй свой ломоть!

Потапыч деловито вскрыл консервные банки складным ножом и, вытаскивая по одной, стал раскладывать кильки в томате на протянутые ему куски хлеба. Затем, наполнив до половины стакан водкой, протянул его Доктору. Тот залпом осушил емкость, весь сморщился, громко крякнул и, занюхав огненную жидкость хлебом, вернул опустошенный сосуд Михаилу.

Когда очередь дошла до меня, я не стал кочевряжиться, чтобы не выделяться своей исключительностью.

«С кем поведешься от того и наберешься», – в качестве оправдания моим действиям пронеслась в голове коварная мысль.

За первой дозой последовала вторая, затем третья. Отрава, быстро всасываясь, вызвала подобие эйфории. Настроение заметно улучшилось. И хотя я понимал, что такое состояние временное, и что за ним неминуемо последует расплата – по взятому у «тонких сущностей» энергетическому кредиту придется платить своей жизненной энергией, – это не помешало мне целиком отдаться нахлынувшим на меня ощущениям.

Между тем мои спутники, окутывая себя клубами ядовитого дыма, стали наперебой рассказывать разные истории. Базилио вспомнил про удивительную рыбалку, в которой ему как-то довелось участвовать.

– Представляете, – давясь от смеха, поведал он: – Решили мы щуку половить. Взяли с собой спиннинги, блесна самые лучшие и отправились на речку. Раз закинули – ничего. Второй, третий раз – с тем же результатом. А рядом паренек одну за другой таскает. Нашему удивлению не было конца. Вот и решили разузнать, в чем секрет. Подошли к нему, блесна свои показываем. А он в ответ заявляет, что на подобную ерунду мы ничего не поймаем.

Базилио на мгновение умолк, выпустил густой клуб вонючего дыма и продолжил:

– Обидно нам стало. Блесна-то дорогие. Самые лучшие выбирали. А он свое талдычит, дескать, при такой оснастке у нас ничего не выйдет. Вот и пришлось с ним договориться, что в обмен на блесна он свой секрет раскроет. Каково же было наше изумление, когда парнишка показал, на что он щук таскает. Блесну заменяла гильза от папирос. Ее, естественно, надолго не хватало, быстро размокала. Но пару забросов сделать позволяла. Как только мы заменили блесна на столь нехитрую оснастку, дело сразу же пошло на лад. Столько щук я никогда в жизни не ловил. Такие вот чудеса на свете случаются.

– Это что, – заметил Профессор. – А на голый крючок тебе не доводилось рыбу ловить? Мне доводилось. Как сейчас помню. Дело было на канале, соединявшем два водоема. Там лещей разводили. Местные ребята и наловчились. Где течение было не очень быстрым, бросали в воду кусочки белого хлеба, специально сваренную кашу, завернутую в марлю и подвешенную на ветке, чтобы сразу течением не унесло. Подкармливали рыбку, значит. Каша, растворяясь в воде, создавала мутное облако корма. Ешь – не хочу. Лещ подплывет, глупый, ну и давай все подряд заглатывать. Нам оставалось только удочки с голыми крючками забрасывать, да на берег рыбу вытаскивать. За каких-нибудь полчаса полные ведра налавливали. Вот это была рыбалка! Всем рыбалкам рыбалка!

– Так вы браконьерничали, – охладил пыл Дмитрия Потапыч. – Ты бы еще о «саперной удочке» поведал…

Заметив мой недоуменный взгляд, Михаил пояснил:

– «Саперная удочка» – это взрывпакет на палке. Фильм «Пес Барбос и необычный кросс» с участием Моргунова, Никулина и Вицина смотрел, небось? Взрыв динамита оглушает рыбу, и она всплывает. Кверху брюхом, как правило. Остается только собрать. Но это варварство. Я бы за такое не только по шее накостылял… Ну что? Передохнули? Пора собираться. Нам еще ягоду на просушку раскладывать. Высохнет – чай заваривать будем. Мяты добавим. За уши не оторвешь. А какой полезный…

Все встали и уже двинулись, было, в путь.

– А как же мусор? – робко спросил я. – За собой прибрать бы надо. Негоже после себя грязь оставлять и лес захламлять.

– Вот ты и прибери. Инициатива наказуема. А мы потихоньку пойдем. Догонишь, – ответил за всех Базилио.

– Будь по-вашему, – удрученно вздохнул я.

Потапыч, Базилио, Доктор и Профессор побрели прочь, а мне пришлось наводить за всеми порядок.

«Что за люди! – собирая мусор в пакет, валявшийся неподалеку, принялся размышлять я. – Такие разные, на первый взгляд. Но в то же время очень похожи. Их так и тянет затуманивать свой разум разной отравой, сквернословить, сорить и разбрасывать после себя мусор. Выработавшиеся привычки за время жизни на свалке? И, похоже, им такое существование по душе. Но как это может нравиться? Не понятно. Вроде мужики с головой, с нормальными руками, растущими, откуда надо. Могут, если захотят, из ничего что-то полезное соорудить. Многое знают, немало повидали на своем веку. Казалось бы, что мешает вернуться к цивилизованной жизни? Вроде бы ничего не мешает. Но нет. У них и мыслей таких не возникает. В чем причина?»

Так и не найдя ответ на свой вопрос, я твердо решил вырваться из замкнутого круга, в который меня занесло в силу сложившихся обстоятельств. Тем не менее, обозначившаяся задача по разгадке причин такого странного поведения этих людей, не давала покоя. Во мне проснулся азарт исследователя.

«Ничего! Разберусь! – дал я себе слово. – А пока буду продолжать присматриваться, набираться опыта и искать возможности. Решение совсем рядом. Главное – не проглядеть «двери» в новую жизнь, которые обязательно откроются…»

От таких мыслей у меня стало легче на душе. Окружающий мир вдруг приобрел радужные краски. Все подсказывало, что передо мной вот-вот появятся новые возможности. Сейчас надо было просто «отпустить» ситуацию и сосредоточиться на сигналах, которые подают невидимые глазу силы добра, заботящиеся обо мне …

Убедившись, что следы нашей пирушки убраны, а природа восстановлена, я направился вслед за своими товарищами и, ускорив шаг, вскоре нагнал их. Дорогу назад мы проделали молча. Возвращение на свалку после чарующей красоты лесного массива и пьянящего своей чистотой аромата хвои было явно не в радость не только мне, но и моим спутникам.

Прибыв в наше пристанище, Потапыч развил бурную деятельность. Для начала он принес откуда-то большой лист фанеры и, положив его на пеньки у входа, застелил газетами. Затем вытряхнул на это сооружение ягоды, которые мы принесли из леса. Тщательно перемешав и равномерно распределив их по поверхности, Михаил застыл в позе победителя.

– Ну, вот и готово…, – многозначительно произнес он, явно любуясь результатами своего труда. – Теперь только шевелить время от времени, чтобы равномерно сохли, да от дождя укрывать. Ох, и вкусный чай тогда будет!

Остаток дня прошел в безделье и пустых разговорах, так или иначе сводившихся к воспоминаниям об употреблении горячительных напитков. К вечеру все запасы спиртного, за исключением заначки на утро, были уничтожены. Определив, кто чем будет заниматься на следующий день, ватага завалилась спать. Каждый на своей куче тряпья. Не раздеваясь.

Мои приятели уснули почти сразу. И каждый старался перехрапеть остальных. Поневоле вслушиваясь в этот концерт, я ворочался с боку на бок. Сон никак не шел ко мне. Так и пришлось встать и выйти из вагончика на «свежий», если так можно назвать пропитанный запахом гнили, воздух.

Вечерело. На небе, одна за другой, стали проступать звезды, постепенно разгораясь все ярче и ярче. Как же мне захотелось вновь ощутить бескрайние просторы космоса, опять оказаться за штурвалом звездолета. Грустные мысли нахлынули на меня. Но я отогнал их. Не хватало еще, чтобы негатив овладел мной. У нас даже младенцу было известно, что мысли материальны. Чего опасаешься, о чем думаешь – то и получишь. Главное, несмотря ни на что, думать в позитивном ключе и четко представлять, к чему стремишься. Вот только к чему стремиться, мне было пока не понятно. Провести остаток жизни в компании людей, для которых единственной целью являлось употребление спиртных напитков? Нет. Явно не для этого судьба привела меня в этот мир. Случайностей ведь не бывает. Значит надо понять для чего. Определиться с целью. И не беда, что цель эта пока не ясна. Просто надо поставить перед собой задачу отыскать ее.

Закончив размышления, начатые еще в лесу на полянке, я вернулся в вагончик и, устроившись поудобнее, расположился на ночлег. Ночью мне, как в детстве, снились голубые реки, оранжевые облака и ласковые зверушки, бравшие корм прямо из рук…

Утром меня разбудил зычный голос Потапыча, уже принявшего «лекарство». Мы нехотя поднялись, и все пошло своим чередом. Всю неделю мы с Михаилом трудились на приусадебном участке Маруськи. Работа продвигалась медленно, и когда в пятницу хозяйка попросила одного из нас помочь ей в выходные дни на рынке, я с радостью согласился. Перспектива провести субботу и воскресенье в обществе любителей выпить меня совсем не прельщала. Мой же напарник только хитро улыбнулся.

– За дополнительную работу тоже вознаграждение полагается, – заметил он. – Так что бутыль и закусь не забудь!

– Кто про что, а вшивый все про баню… Горбатого только могила исправит, – буркнула Петровна. – Ладно. Будет вам и бутылка, и закуска.

На том и порешили. Я никак не мог дождаться завтрашнего дня. Интуиция подсказывала мне, что грядут перемены…