Текст книги "Новый город. Сборник рассказов"

Вода со льдом

Я сидел в вагоне поезда с жесткими сиденьями, который мчал меня из Чэнду в Урумчи. В наушниках играли песни иностранных исполнителей девяностых и двухтысячных. Я смотрел на происходящее вокруг и думал: если бы не знал, что я в поезде, подумал бы, что возвращаюсь на Землю с какой-нибудь планеты среди ее жителей, лишь внешне похожих на землян. Чрезмерно суетливые, чересчур взволнованные, энергичные и очень шумные. Этакие гигантские муравьи с планеты Cataglyphis Bomby – China [1].

«Два часа ночи, а им хоть бы что! – возмущался про себя я. – Вот когда это все прекратится?!»

Но, наверное, так и должно быть, и я в самом лучшем месте из всех, где только можно оказаться. Я возвращался в родную страну, чтобы провести веселый отпуск, а мелкие неудобства вокруг меня просто уравновешивали мое чрезмерно хорошее настроение, возвращая меня из эйфории в реальность.

У меня все хорошо, все мои мечты рано или поздно сбываются, и даже если что-то идет не по моему сценарию, я верю, что Вселенная приготовила для меня лучший вариант событий. Как сказал один из моих любимых писателей: «Если есть верх, значит, есть низ, если есть лево, то и право есть, если есть вход, то и выход должен быть, если только это не мышеловка».

Вот так и живу: выбираю один из вариантов, а вселенский разум меня корректирует.

Было около шести утра. Шел десятый час нашего пути. Наконец люди, находившиеся, наигравшиеся в карты, наевшиеся, наговорившиеся и наконец-то уставшие, расселись по своим местам, успокоились и заснули. Заснул и я. А перед сном – или, может быть, уже во сне – мне привиделась такая вот история про одного моего друга, которого звали Сергей. В тот момент он, как и я, был в пути – летел самолетом.

1. Ловушка

– Мой знакомый вывез меня за город и стал рвать на мне одежду, бить меня в живот и по лицу. Я побежала по бамбуковому лесу на холм, – словно раздраженно говорила Швэйбин человеку, который представился ей как доктор Мо, друг ее отца.

Ей все еще до конца не верилось в то, что этот кошмар закончился и ее спасли.

– Усталость настигла меня не сразу, через несколько минут. Я в хорошей форме, бегаю по пять – восемь километров три раза в неделю. Мне показалось, что он отстал. Я остановилась и огляделась, никого позади не было, – продолжала она с той же интонацией, будто отчитывала саму себя. – Затем опустилась на колени, и тут он выскочил из-за кустов и снова стал бить меня и рвать на мне одежду. – Ее голос стал набирать силу и задрожал: – Я кричала что было сил, только никто меня не слышал, – совладав с собой, она смогла не заплакать.

Ее белое с красно-зеленым рисунком ципао с черными продолговатыми пуговицами, облегающее и чуть выше колен, с коротким рукавом и воротником-стойкой, строгого и изящного покроя, теперь было грязным, в крови и сильно изорвано.

Это платье напоминало национальную одежду, какую носили девушки еще в эпоху династии Мин, правившей в Китае после его отделения от монгольской империи Юань [2].

От сильного удара головой о камень Швэйбин потеряла сознание, а когда пришла в себя, вокруг было темно. Голова кружилась и болела. Вся в крови и обессиленная, она пошла на какой-то свет вдали, вниз по склону. Не глядя под ноги, она запнулась и угодила в яму, где была найдена на следующий день старушкой, собиравшей хворост.

Швэйбин смотрела перед собой совершенно отрешенным взглядом, как вдруг разразилась безумным смехом:

– Вот я дура… Ха-ха-ха! Это он сделал! Точно он… но там был кто-то еще, кто-то другой…

Она стала дергать себя за волосы своими грязными руками и кричать, что ничего не помнит, кричать с какой-то нечеловеческой интонацией, совершенно чужой и даже вызывающей страх. Ее самый строгий голос, каким она окликала несознательных учеников, болтавших во время урока, казался сейчас ласковым и мягким в сравнении с этим. В ней кипела ненависть, как у дикого зверя, которого бросили в клетку.

Доктор Мо едва сдерживал ее истерику. В груди у Швэйбин сдавило, она откашляла и сплюнула тягучий сгусток мокроты. Будто комок негативной энергии наконец оставил ее в покое. Освободив легкие, она сделала глубокий вдох. Когда она получила достаточную порцию кислорода, в голове у нее прояснилось, и девушка успокоилась.

– Как дела, доктор? – шепотом спросила следователь, отозвав его в сторону.

– Их, похоже, тут двое. Вероятно, раздвоение личности или же психическое расстройство, при котором столь деструктивное поведение вызвано так называемыми экзогенными причинами, то есть внешними… Вы меня понимаете? – добавил доктор. – Она могла сама себя покалечить, точнее, ее второе «Я». В ее семье есть тайна, но девочка о ней не знает. Это связано с болезнью ее матери…

2. Швэйбин

После смерти матери Швэйбин воспитывала ее мачеха. Девочка почти ничего не помнила и звала ее мамой. Жили они в городе Гуанган на востоке провинции Сычуань, около сотни километров от города Чунцынь.

Любви и родительского тепла в то время не хватало. Родители работали сверх нормы, а дети до выходных жили в школьных общежитиях. По тем временам это было нормально: каждый был занят своим делом. По выходным отец играл в карты, а Швэйбин помогала маме по дому. На ужин они собирались всей семьей и подолгу не вставали из-за стола. Она очень хорошо помнила своего деда, который любил вспоминать молодость. Рассказывать о том, как однажды в Маньчжурии в 1945 году его ранили в плечо японские солдаты, и молодая и смазливая санитарка ухаживала за ним в госпитале, а впоследствии стала матерью их детей. Они вдвоем все время представляли, какое светлое будущее ждет Китай после войны, и их мечтам не было предела.

Еще со школы у Швэйбин была подруга, тихая и постоянно заморачивающаяся в своих подростковых комплексах Чин Ченг. Ей вечно не нравился то ее голос, то рост, то прыщи усыпали ее лоб, то попа больше, чем у других девочек.

Швэйбин же была полной противоположностью Чин. Она была спортивной и своим парнем в кругу пацанов. Подростковые комплексы ее не беспокоили, а может быть, она их просто ни с кем не обсуждала.

Позже девчонки вместе поступили в педагогический университет в Чэнду. Чин пошла учиться на политолога и вступила в партию. Теперь она часто посещала партийные собрания и переживала за будущее страны.

Швэйбин играла в хоккей на траве в сборной команде своего университета и училась на химико-биологическом факультете.

Чин, слегка полноватая, скромная и спокойная, не имела проблем с мальчиками и с завидной регулярностью заводила романы.

Швэйбин – хорошо сложенная, стройная и подтянутая, веселая, но как будто без изюминки. С парнями она встречалась редко и обычно не дольше чем на три свидания. Она привыкла быть третьим лишним. Часто, прогуливаясь с Чин и с каким-нибудь из ее ухажеров, причитала: «Ну где же он, мой, тот самый, единственный воин, который сможет завоевать мое сердце…» Кандидатов на горизонте не было.

Ах да! Был там один экономист или математик… в общем, щупленький очкарик низкого роста с квадратным лицом. Все время мозолил ей глаза, с первого до последнего курса: то маниакально преследовал, то слал безмолвные послания типа подмигиваний и киваний головой, разгадывать которые она не утруждалась. Он был объектом вечных насмешек в кругу ее подружек. К последнему курсу его пыл насчет Швэйбин поутих.

Учеба давалась ей легко. Она вроде бы увлекалась английским, но без энтузиазма. И вот вбила себе в голову, что замуж выйдет только за иностранца с европейской внешностью. У них будут дети, красивые малыши с темными волосами, светлой кожей и большими и светлыми глазами. Она мечтала о жизни за границей и путешествиях, о собственном доме, большом и просторном. Ну а пока делила комнату в общежитии университета со своей подругой и была по-своему счастлива.

3. Новая жизнь

После университета Чин и Швэйбин получили направления на работу и по распределению отправились в небольшой городок Ченвэй [3], уезд городского округа Лэшань провинции Сычуань, двести шестьдесят километров на юг от Чэнду, где и провели два продуктивных в плане профессионального опыта и вполне счастливых года.

Заезд учителей в общежитие состоялся в конце августа, за несколько дней до начала занятий в школе. Девушки поселились на разных этажах пятиэтажного здания, теперь у каждой была отдельная комната. А затем начались рабочие будни. Школьный режим уже успел забыться, и им пришлось привыкать заново.

От шума музыки, под которую ученики шли на зарядку, просыпались все, кто жил в непосредственной близости от школы, затем ученики и учителя шли на завтрак. После завтрака начинался рабочий день. Заканчивался же день у учеников и у большинства учителей примерно в девять часов вечера. Все расходились по домам, а для тех, кто до выходных жил в школьном общежитии, ровно в 22:00 объявлялся отбой.

В тот год в школу пришло много новых специалистов по разным предметам. У молодых учителей, конечно же, был свой режим, и зачастую они возвращались из кино, ресторана или караоке-клуба лишь к полуночи. Жалобным голосом протягивали охраннику заветные слова: «Сыфу, во лайла» («Шеф, я пришла»), и тот послушно открывал ворота.

4. Новое знакомство

В один из солнечных дней середины сентября, каких немного в это время года, да и вообще в этом регионе Китая, несмотря на то, что тепло сохраняется до середины ноября, Швэйбин шла из административного здания школы в учебный корпус, где находился ее офис.

По большому школьному крыльцу, точно по подиуму, руки в брюки, прогуливался иностранный учитель. За несколько секунд Швэйбин произвела в голове расчет, параметрами для которого послужили его внешность, ее интересы и, наверное, что-то еще, но мне об этом, увы, неизвестно.

«Хорошо бы познакомиться!» – пронеслась в голове мысль.

– Hello… – вопросительной интонацией Швейбин привлекла внимание иностранца.

Он обернулся.

– Вы учитель английского?

– Привет, да, я учитель английского, – осмотрев ее снизу вверх, ответил он, – а вы?

– А я биологии, животных люблю.

Перед ним стояла молодая девушка, подстриженная под каре, но очень уж коротко. С милым овальным лицом и заостренным подбородком, с большими и слегка раскосыми глазами, пухлыми губами, накрашенными красной помадой.

– А вы откуда?

Он заметил, что одета она была примерно так, как одевается женщина, которая убирает учительские офисы. На ней был коричневый в клетку пиджак, явно великоватый, поверх серой футболки. Выглядела она в нем забавно. «Кажется, это учительская униформа, ну или форма всех сотрудников школы. В своем офисе я видел такой пиджак: на спинке стула у одной учительницы висел», – вспомнил мой друг. А еще на ней были черные штаны, широкие вверху и зауженные книзу, невыгодно скрывавшие ее стройные ноги.

– Я из России.

– Вау! А как вас зовут?

– У меня есть три имени: Сергей, Серджей, Ще-ар-гай. Какое тебе больше нравится?

Она рассмеялась, сложив ладони вместе, потом чуть присела и на секунду зажала их между коленями. Затем дважды всхлипнула, смущенно прикрыла рот ладонями и прекратила смех. Это было похоже на попытку сдержать фонтан кипящих эмоций, которыми она явно была переполнена.

– А у меня два имени. Вы можете звать меня Кэтрин. Это имя я выбрала себе в студенчестве.

– У вас неплохой английский.

– Спасибо, – улыбнулась она и продолжила: – Приятно было познакомиться, а сейчас мне нужно готовиться к уроку.

– Конечно, – отозвался Сергей, – еще увидимся.

– Увидимся, – ответила она и скрылась за поворотом на лестничной площадке.

Сергей не придал этому знакомству никакого значения. Знакомиться здесь приходилось часто, иногда даже по нескольку раз в день. Но девяносто процентов этих встреч, по многолетнему опыту заграничной жизни, дальше «Hello, how are you?» так и не заходили.

Он вспомнил, как знакомился с девушками в ночных клубах, танцуя под какой-нибудь горячий хит, обнимал и нашептывал им на ухо комплементы. Вообще, это не было свойственно ему, бабником он не был и старался жить тихой жизнью, заграница все-таки. Заводить с иностранными девушками серьезные отношения, которые все равно обречены на расставание, не было смысла. Рано или поздно он собирался вернуться в Россию, а там без знания русского языка иностранка не сможет чувствовать себя комфортно и быть счастливой – так считал он.

Его размышления прервал звонок на перемену, и он поспешил вернуться в учительский офис, чтобы избежать бурлящего потока учеников, стремящихся на улицу с верхних этажей учебного корпуса.

5. Сергей

Семь лет назад мой друг оставил работу в России и в поисках лучшей жизни отправился в Эмираты. По образованию учитель физической культуры и тренер по гимнастике, увлекающийся единоборствами, крепкий и дисциплинированный парень, он на тот момент даже не знал английского, но все же нашел работу в Дубае, и жизнь заиграла новыми красками.

Пять лет в Эмиратах изменили в нем многое. Изменилось его отношение к жизни и восприятие мира. В сказочном городе, каким казался ему Дубай, деньги воспринимались как конфетные фантики. Их было много, и разлетались они на покупки и развлечения. О завтрашнем дне беспокоиться надобности не было.

Сменив несколько работ, он приобрел много интересных друзей и как бонус выучил английский. Затем благодаря моему совету Сергей решился на очередные перемены в жизни и уехал в Китай. В Чэнду, в столицу провинции Сычуань на границе с Тибетом. Огромный город, включающий в себя древние кварталы и современные, с высокими небоскребами, районы. Колоритные парки с бамбуковыми аллеями, с озерками, заросшими кувшинками, и фермы с пандами. Все это разбавляют около четырнадцати миллионов черноволосых и суетливых, но достаточно доброжелательных местных жителей.

Приехал он летом. Стояла жара, как и в Эмиратах, а воздух влажный и повсюду много зелени. На всех углах и во всех парках звучала песня под гитару о любимом городе Чэнду.

 
qīn wěn zhe wǒé tóu
zài nà zuò yīn yǔ de xiǎo chéng lǐ
wǒ cóng wèi wàng jì nǐ
Chéng dū dài bù zǒu de zhǐyǒu nǐ.
 
 
Поздней осенью зеленая ива поцеловала меня в лоб.
В этом маленьком дождливом городе
Я никогда не смогу забыть тебя.
Чэнду, я не смог забрать с собой только тебя.
 

Ну и дальше в таком духе, все по-китайски, совершенно не понятно, но красиво.

До занятий в школе оставался один месяц…

6. Ченвэй

Через полгода, ко второму учебному семестру, моего друга перевели в маленький городок на юг от Чэнду – Ченвэй.

В миграционном департаменте во время регистрации он узнал, что, кроме него, в Ченвэй иностранных граждан нет. Поначалу эта новость несколько шокировала его и вселила апатию. «Ну вот, как будто в ссылке, но назад пути нет», – сказал он про себя, обреченно выдыхая и принимая очередной вызов судьбы. Этот ритуал он проделывал каждый раз на старте, стоя перед гимнастическим снарядом.

Однако на работе все складывалось хорошо, и он быстро забыл о депрессивном настроении. Ежедневной игрой в баскетбол и настольный теннис старался занять себя. Даром время упущено не было: он учил китайский, исследовал окрестности, излазил все близлежащие холмы да буддийские храмы, одиноко стоящие на окраинах городка: безлюдные, но всегда готовые встретить гостя, умиротворив его своей легкой и ласкающей слух музыкой щипкового инструмента.

Вернувшись после летнего отпуска в Ченвэй, Сергей присмотрел фитнес-клуб в торговом центре на площади Дракона, недалеко от дома, где он жил. Узнав, что у них нет тренера по единоборствам, но есть боксерский ринг, смело решил сделать им предложение. «А что? И тренировки бесплатные, и зарплата какая-никакая от них будет, а про скуку и думать забуду», – рассуждал он.

Так начался новый учебный год. Утром Сергей проводил занятия в школе, а вечером был дежурным тренером в фитнес-клубе.

Одним октябрьским вечером он присматривал за новеньким посетителем и давал ему методические рекомендации по подбору упражнений. Общались они невербально из-за незнания языков. В общем, жестами обходились. Со стороны все это выглядело по крайней мере странно, тем и привлекло окружающих. К ним подошла девушка.

– Привет! Сергей? – увидев на нем футболку тренера клуба, спросила она. – Ты здесь работаешь?

– Кэтрин? Привет! Да, я подрабатываю тут. После школы, конечно,  так сказать, в свободное время. А ты?

– А я пришла мышцы подкачать. В студенческие годы активно тренировалась, но прошлый год было не до тренировок, и форму потеряла. У вас что, трудности в общении? Я могла бы перевести. Что нужно сказать? – спросила она.

Сергей снова обратил внимание на то, как она одета. На ее хорошую фигуру был натянут черный растянутый топ, капроновые колготки черного цвета и черные спортивные шорты поверх колготок.

– Все в порядке, нет проблем. Он меня понял.

– О’кей, тогда я пойду на беговую дорожку. Обращайся, если будут сложности в общении. Помогу, – сказала она.

В тот день Кэтрин быстро ушла из клуба. В другой раз, когда она пришла снова, Сергей предложил ей потренироваться вместе.

– Сначала я пойду в кардиозону, а через пятнадцать минут буду готова.

– Договорились, – ответил он.

Кэтрин и с ней еще одна девушка пошли на беговые дорожки, что-то тихонько обсуждая между собой. Через несколько минут Кэтрин подошла к Сергею. Он к тому моменту подготовил все необходимое для их совместного занятия.

– Я размялась, – сказала она.

– Тогда начнем, – предложил он.

Они качали пресс, отжимались, приседали – и все это по нескольку сетов да под бодрящую музыку. Она рассказывала о своей подруге: приехали работать вместе. А он о том, как работал тренером, как до Китая пять лет прожил в Эмиратах.

После окончания рабочего дня Сергей собирался домой. В клубном кафе у выхода встретил Кэтрин, а с ней была и ее подруга.

– А мы тебя ждем. Это моя подруга Чин.

– Очень приятно, я Сергей.

– Мы были в сауне после тренировки и задержались до закрытия. Ты тоже в школьном общежитии живешь?

– Нет, но нам по пути. Кэтрин, а как тебя по-китайски зовут?

– Меня зовут Швэйбин.

– Это что, как вода и лед? – спросил мой друг.

Она засмеялась.

– Холодная вода. Я – холодная вода! – повторила она с особой интонацией, будто хотела привлечь внимание к осознанному восприятию ее имени.

Чин не говорила по-английски, и Швэйбин-Кэтрин переводила ей беседу.

Одним ноябрьским утром Сергей получил неприятную новость от родственника. Безвременно ушел его университетский друг. Беды ничего не предвещало, но, к сожалению, наши сердца имеют лимит, неизвестно кем установленный и ограниченный.

Был выходной. Его настроение было испорчено. Моросил дождь, в квартире было темно и прохладно. Погрустив еще какое-то время, Сергей заставил себя встать с кровати.

«Сколько бы я ни лежал, все равно ничего уже не изменить, да и есть захотелось». Холодильник оказался пустым. Он пожарил яичницу из трех оставшихся яиц, приправил одним стручком болгарского перца, нарезав его кольцами, и быстро все это съел. Затем оделся, взял рюкзачок и пошел в супермаркет. В тот час ничто не могло помешать ему задуматься о том, как одно поколение уходит в вечность, передавая эстафету другому. Сначала бабушки, за ними тети и дяди, а потом и наша очередь…

Когда он вышел из супермаркета, его окликнула девушка в длинном бежевом плаще и с зонтиком.

– Привет, Сергей! Как дела?

– Привет, – ответил он, – все в порядке. А у тебя?

Он смотрел на нее и никак не мог вспомнить, где же они встречались.

– У меня тоже все хорошо, – сказала она. – А почему ты больше не приходишь в наш тренинговый центр?

И тогда он вспомнил, что видел ее в английской тренинговой школе в сентябре, когда по просьбе одной учительницы по имени Кай проводил игровой урок с ее учениками.

– Так ведь никто не приглашал. А как дела у Кай?

– У Кай все о’кей! Ты какой-то грустный…

– Это потому, что дождь.

– Ну да, и я хотела погулять, но дождь все планы испортил.

– А как тебя зовут?

– Ах да! Зови меня Ада.

– Хорошо. Хочешь выпить виски со мной?

– Было бы неплохо, – ответила ему она.

– О’кей, тогда пошли ко мне? Я здесь недалеко живу.

По дороге Сергей купил бутылку пепси-колы.

Пригласив гостью в дом, он помог ей снять плащ, повесил его на вешалку и забрал зонт. Затем снял рюкзак и разложил покупки по местам. Достал виски из холодильника, налил треть стакана и добавил пепси.

– Пей. Выпей все до дна.

Ада сделала три больших глотка и опустошила стакан. Сергей налил ей еще.

– Ты голодна?

– Нет, я только что хот-пот съела.

– Слушай, я сделаю нам салат, а ты не скучай, ладно?

– О’кей.

Пока он резал помидоры и огурцы для салата, Ада включила музыку на телефоне и стала пританцовывать в ритм. Выглядела она стильно. На ней была белая блузка и черная мини-юбка.

Вскоре закуска была готова. Сергей поставил чашку с салатом на стол и подошел к девушке. Одной рукой он убрал волосы с ее щеки, а другой забрал у нее стакан и поставил его на край стола. Затем своими губами он коснулся ее губ и почти сразу ощутил их сладкий, как пепси, и острый, с эффектом ментола, как сычуаньский перец, вкус. От нее пахло свежими розами – то ли парфюм, то ли крем, и этот запах вызывал у него возбуждение. Он хотел было сделать ей комплимент, но они обошлись без слов, почувствовав необратимое и взаимное влечение. Сергей подхватил ее на руки и молча уложил на диван, осыпая горячими от страсти поцелуями…

После секса они оба затихли и вскоре уснули. Когда же проснулись, был уже вечер, дождь прекратился и за окном стемнело.

– Мне пора домой, – прошептала Ада.

– Я могу проводить тебя, – сказал Сергей.

– Нет, не нужно, я сама дойду.

Она быстро оделась. У выхода, глядя в зеркало, привела в порядок свои волосы и надела плащ. Затем послала ему воздушный поцелуй, взяла зонт и вышла из квартиры.

Это был секс для разгрузки, чтобы освободиться от ненужных мыслей. От тоски и грусти в душе, вызванной всем происходящим, от избытка гормонов и от плохой погоды. Чтобы, так сказать, обнулиться и снова взглянуть на мир без всяких претензий.

Несмотря на то, что жили оба в небольшом городке, больше они не встречались.