Текст книги "Смерть за плечами"

Сергей ДАНИЛОВ
СМЕРТЬ ЗА ПЛЕЧАМИ

Глава 1. ПОДАРОК ПРИЗРАКА

Жизнь больше не была ни прекрасной, ни удивительной. Не осталось ни друзей, ни будущего, лишь смертная тоска, горящая огнем рана в боку да призрак Роксанда Второго, мечущийся в башне Заходящего Солнца, как дикий зверь в клетке. Пока призрак изводил меня своим допросом, у меня не было времени осознать, насколько жизнь ужасна и отвратительна. Сейчас же, когда я в очередной раз на собственной шкуре убедился, что мое родовое проклятие – это не просто ряд неприятных совпадений, а изрядная дрянь, которая портит жизнь не столько мне, сколько дорогим мне людям, смерть представлялась наилучшим выходом из всей этой истории. Самочувствие не исключало такого поворота событий. Меня трясло, как в болотной лихорадке, сознание постоянно пыталось уплыть куда-то в неведомую даль, где не было ничего, кроме бесконечное число раз умирающего Рила, настоятельно советующего подобру-поздорову убираться из замка, катящейся к подножию трона головы Ленсенда, шепчущей мертвыми губами: «Ты обещал позаботиться о моей дочери!» – и истекающего кровью верного Крайта с серым лицом, твердящего: «Остановись, Рик! Это все проклятие!»

Но, как видно, у Смерти были другие дела, или моя бестолковая душа была без надобности богам Хаоса, а может, им просто доставляло удовольствие надо мной издеваться, как лорду Урманду – мучить свои жертвы. В общем, несмотря на лихорадку и категорическое нежелание жить, я продолжал свое незавидное существование на этом свете, ставшее еще более незавидным из-за донимающей меня жажды. И почему, когда я ранен, мне всегда хочется пить в самый неподходящий момент?

Когда жажда стала невыносимой, я сполз с кровати и принялся шарить под ней, надеясь, что среди валяющихся там многочисленных пустых бутылок найдется хотя бы одна не совсем пустая. Естественно, в бутылках не оказалось ничего, кроме пауков, единственных животных, обитающих в Закатной башне по причине полного равнодушия к призракам. Зато моя выглядывающая из-под кровати задняя часть тут же привлекла внимание старины Роксанда, вот уже несколько часов появляющегося в спальне только для того, чтобы пересечь ее быстрыми бесшумными шагами и исчезнуть в противоположной стене, беспрерывно причитая себе под нос:

– Как же так?! Я должен быть там! Нет, это невозможно! – И другие, мало что значащие для непосвященного человека обрывки фраз успевали донестись до моих ушей.

Но я-то знал, из-за чего так сокрушается Роксанд, и от этого у меня на душе становилось еще поганее. Ему во что бы то ни стало нужно было попасть в ущелье Потерянных Душ, к своей призрачной армии. Он внезапно осознал, что это его единственный шанс покинуть наш грешный мир, где он мыкался уже более двух веков, и отправиться на тот свет, где почему-то мечтают оказаться все призраки. А виной всему был мой рассказ. Он произвел на старого призрака такое неизгладимое впечатление, что он даже простил мне освобождение темного эльфа.

– Это судьба! – торжественно заявил он. – Боги желают справедливости, и я обязан подчиниться их воле! – Нет, определенно за два столетия раздумий в одиночестве мой предок стал слишком религиозным. Или в прошлом все были такими?

Роксанд знал, что ему нужно, и, вероятно, смог бы избавить себя от вечной жизни в мире теней, если бы не магический круг черного колдуна, которым тот по просьбе короля Риалона в свое время, можно сказать, замуровал Роксанда в Закатной башне. Выйти за пределы этого круга призрак не мог, а заставить меня утрясать его проблемы с черным колдуном считал недостойным, вот и метался по башне, пытаясь придумать что-нибудь сам.

– Послушай, Рик! – воскликнул призрак, обращаясь к моим торчащим из-под кровати сапогам. – А твой маленький друг не. может снять заклятие своего учителя?

– Может, наверное, – буркнул я, вылезая из-под кровати и пытаясь избавиться от залепившей лицо паутины. – Только что тебе от этого? Ну будешь ходить по всему замку и пугать слуг, как в прежние времена. Самое большее, сможешь полюбоваться Королевским озером ночью…

– Ты прав, – вздохнул Роксанд. – Я и сам знаю, что не могу далеко уходить от места своей гибели. И почему я не погиб в бою?

«Трусом был!» – чуть было не выпалил я, но вовремя прикусил язык. А сам я не трус, что ли? Даже нос высунуть боюсь из Закатной башни! Нет, пропади все пропадом, пойду разыщу Энди, а там будь что будет! Я, пошатываясь, доплелся до рукомойника, с жадностью осушил его, пропуская мимо ушей все, что Роксанд думает по этому поводу, и, держась за стену, начал спускаться по крутым ступеням.

– Ты куда? – преградил мне путь призрак.

– Погулять! – огрызнулся я, проходя сквозь него. Терпеть не могу объяснять, что собираюсь совершить очередной безрассудный поступок из благородных побуждений.

– Постой, не уходи так просто! – взмолился призрак. Кажется, он решил, что я ухожу насовсем, и заранее смирился с этим. – Я понимаю, что тебе нельзя тут оставаться, но возьми хотя бы золото и карту!

– Какую карту? – встрепенулся я. Жизнь временно перестала рушиться в Бездну и начала медленно выкарабкиваться наружу.

– Карту пути в Затерянный город. Я всю жизнь посвятил ее поискам. Из-за нее я начал войну с темными эльфами… Ты же сам сказал, что нашел две недостающие части. Теперь, когда карта почти полна, попытайся найти Затерянный город. Быть может, тебе удастся снять проклятие с наших потомков, как гласит легенда. Пойдем в мою сокровищницу, я покажу тебе последний тайник, о котором ты еще не знаешь.

Призрак превратился в туман, мгновенно впитавшийся в ближайшую стену, а я, с легкостью отложив визит в Черную башню на неопределенное время, направился к старому гобелену с картой Фаргорда, за которым скрывался тайный ход в сокровищницу короля Роксанда Второго.

Про эту сокровищницу не знал никто, кроме меня и Роксанда. Черный колдун тоже не знал, потому что мой мудрый предок даже ему не доверил тайну местонахождения сокровищ, спрятанных им от своего сына не иначе как из вредности. Гномы, строившие ход в сокровищницу, так и не смогли никому рассказать о ней, по словам Роксанда упившись до смерти пивом, преподнесенным им по случаю окончания работы. Лично мне всегда казалось, что вряд ли можно умереть от пива, в котором нет ни капли яда, но Роксанд категорически отрицал свою причастность к скоропостижной кончине полутора десятков гномов.

Больше ничем выдающимся этот тайник не отличался. Самый обыкновенный тайный ход гномьей работы: надавливаешь на определенный камень, срабатывает какой-то механизм и открывается проход, узкий и длинный, ведущий внутри стены куда-то вниз, к подножию башни, в небольшое круглое помещение с низким потолком.

Я захватил с собой факел и, не зажигая его, открыл потайной ход за гобеленом и спустился по лестнице. Роксанд ждал меня в сокровищнице, угадываясь в темноте только по рубиновым огонькам глаз.

– Слушай внимательно, Рикланд! – торжественно произнес он. – Тебе понадобится огонь, чтобы достать карту, поэтому я объясню тебе, как найти ее, и уйду наверх, в башню. Зажги все шесть факелов на стенах, а затем светильник в пасти золотого дракона. Когда сделаешь это, на большом сундуке появится тень в виде стрелы, указывающей на одну из заклепок. Нажми на нее, и в сундуке откроется потайное отделение. В нем карта и перстень Данквила. Отныне они твои. Я буду ждать тебя наверху. – И Роксанд, как обычно просочившись сквозь стену, оставил меня одного.

Тайник я нашел быстро. Кроме карты и перстня в нем лежали еще пачка писем и медальон с портретом красивой женщины. Перстень Данквила мне не понравился, слишком он был яркий и громоздкий. Камень, похожий на рубин, но в отличие от него светившийся изнутри, как глаза Роксанда, был величиной с перепелиное яйцо, а золотая оправа его напоминала скрюченные пальцы. Я ни за что не стал бы носить подобную безвкусицу, тем более что вся поверхность перстня была испещрена рунами и исходившую от чего магию я ощутил, еще не прикоснувшись к нему. Я с отвращением отправил перстень в карман, взял карту и, поборов искушение сунуть нос в любовную переписку своего великого предка, захлопнул тайник. Карта представляла собой кусок пергамента, явно дополняющий части, пропавшие из моего кармана. И почерк картографа был тот же самый. Только перевести эльфийские письмена было некому. Я закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти утерянную часть, но боль в раненом боку не давала сосредоточиться. Надо было как-то заполучить обратно карту, да и обруч наследника тоже. Да, дел в Черном замке у меня было невпроворот, так просто не сбежишь!

Перед уходом я пошарил по набитым драгоценностями сундукам и бросил в кошель горсть золотых украшений и кожаный мешочек с бриллиантами, ценящимися гораздо дороже золота, но занимающими гораздо меньше места.

Погасив факелы, я поднялся по лестнице и уже собрался выйти из-за гобелена, как вдруг чувство близкой опасности заставило меня замереть и затаить дыхание. И тут я услышал старческие шаркающие шаги и знакомый скрипучий голос, принадлежавший единственному человеку, которого я серьезно опасался, – черному колдуну.

– Заклинаю тебя непроизносимыми именами богов Хаоса, отвечай, где мальчишка? – кричал он.

– Слушай, Ник, ради нашей старой дружбы, оставь Рикланда в покое! – послышался голос Роксанда.

– Можешь не вспоминать старую дружбу. Я и так слишком много сделал для тебя, Роксанд Второй, – заметил колдун. – По моей милости ты не томишься вместе с душами остальных проклятых королей в моей лаборатории, а живешь, как король, в собственной башне!

– Ты хочешь сказать, что проклятие темного эльфа…

– О да, конечно, пока ты не сразишься с ним, твоя душа не может покинуть наш мир, но древнее проклятие вашего рода и наш договор дают черным колдунам право владеть душами фаргордских королей после их смерти. Или ты за два столетия позабыл условия договора? – И черный колдун засмеялся зловещим смехом, похожим на воронье карканье.

– Я не скажу тебе, где принц, Никирималан, – оборвал его смех Роксанд.

– Да куда ты денешься! – презрительно фыркнул колдун. – Или ты хочешь вечно томиться в Кольце Души, как твои проклятые родственники? Видишь это? У меня в лаборатории двадцать один такой талисман. Двадцать второй я приготовил для Ролмонда. Я собирался поместить туда его душу, когда мальчишка убьет его, но сейчас передумал – это кольцо будет твоим!

За гобеленом с картой Фаргорда воцарилось напряженное молчание. Я приник глазом к дырочке в гобелене, проеденной, вероятно, более двухсот лет назад какой-нибудь древней молью, и затаил дыхание. Рубиновые глаза Роксанда, горящие в темноте, как раскаленные угли, не отрываясь, глядели на покачивающееся на цепочке в трясущейся руке колдуна толстое золотое кольцо диаметром с монету. Неужели выдаст? Сердце сжалось в комок и попыталось выскочить из груди, – мне было страшно. Я злился на себя за этот страх и был готов совершить какую-нибудь глупость, выскочить из своего укрытия, чтобы броситься на черного колдуна и попытаться убить его, но почему-то не мог пошевелиться. Из оцепенения меня вывел голос Роксанда:

– Делай со мной что хочешь! Я не выдам тебе Рикланда! Я верю, что он найдет Затерянный город, снимет проклятие с нашего рода и освободит меня и всех своих предков!

– Глупец! – расхохотался черный колдун. – Я мог бы заставить тебя говорить при помощи заклинания повиновения, но не хочу терять время. Я найду Рикланда и без твоей помощи, по кровавым следам, которые тянутся за ним от самой темницы. Вот они, ведут вверх по лестнице в спальню. Я уверен, что мальчишка там. А ты за свою непокорность поплатишься свободой! – И колдун стал выкрикивать слова заклинаний.

Я снова припал глазом к дыре в гобелене, а мой старый добрый призрак вдруг начал таять, превращаться в струю белого дыма, закручивающуюся спиралью и исчезающую в центре кольца, казалось, что это не кольцо вовсе, а оправа прозрачного кристалла, который мутнел по мере того, как заполнялся этим белым дымом.

– Вот так! – удовлетворенно пробормотал колдун, когда от Роксанда не осталось ничего, кроме качающегося на цепочке мутно-белого медальона. – А теперь, чтобы ты как следует осознал свою ошибку, помучайся, пока я не разберусь с мальчишкой. – Он с размаха швырнул медальон в камин, где тут же запылали оставшиеся еще с зимы дрова, и отправился вверх по лестнице в спальню.

Едва колдун скрылся, я, не обращая внимания на боль, выскочил из укрытия, бегом пересек комнату, выхватил из огня Кольцо Души, сдернул со стены пару кинжалов и первый подвернувшийся под руку меч и выбежал из башни.

В Закатной башне из-за плотно закрытых ставень трудно было определить время суток, и за дверью меня могла ждать хорошая драка с моими старыми друзьями-наемниками, но мне, а может быть, им повезло. Был тот самый предрассветный час, когда страже слаще всего спится на посту. Меня всегда поражала способность стражников спать стоя. Сам я этого не умел даже после недели, проведенной без сна.

Я на цыпочках миновал двоих мирно похрапывающих, опершись на алебарды, стражников, проскользнул в боковой коридор и помчался прочь, сам не ведая куда, лишь бы только подальше от зловещей магии черного колдуна.

Трудно сказать, сколько я проплутал по лабиринтам Черного замка, путая следы, как заяц, чтобы колдун, с помощью волшебства способный разглядеть отпечатки человеческих ног даже на камне и в полной темноте, не смог меня обнаружить. В конце концов, в третий раз пройдя по собственному следу, я позволил себе кратковременный отдых и свернул в библиотеку, надеясь встретить там Энди. Энди там не оказалось, мой маленький приятель всегда имел дурную привычку спать по ночам и не мог отказаться от нее даже ради своих любимых книг.

Как же освободить Роксанда? Я рухнул в кресло и принялся тупо разглядывать тускло светящееся в темноте, испещренное магическими рунами золотое кольцо, ставшее теперь обителью Роксанда Второго, ругая себя самыми последними словами за трусость, пока не пришел к выводу, что это никуда не годное средство для решения проблем.

– Прости меня, Роксанд, – вздохнул я, пытаясь высмотреть в светлом тумане, клубящемся внутри кристалла, что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее моего бестелесного друга. – Я все сделаю, чтобы вытащить тебя оттуда!

Внезапно меня осенило. А ведь черный колдун оказал мне замечательную услугу. Еще недавно я ломал голову, как доставить Роксанда в ущелье Потерянных Душ, а старик сам предоставил мне возможность сделать это. Осталось только уговорить Энди пойти со мной и расколдовать Роксанда в ущелье, и мое обещание лорду Лейнару будет выполнено!

Странный у меня характер, – какие бы несчастья ни обрушились на мою голову, я не могу переживать долго. Достаточно было одной маленькой идеи, и я уже не думал, что жизнь кончена, а решил, что самое интересное в ней только начинается. Грандиозные планы на будущее, толкаясь, лезли в голову, начала возвращаться утерянная где-то между темницей и Закатной башней нерушимая уверенность в собственной непобедимости, и я, разумно рассудив, что могу ходить где хочу, лишь бы долго не оставаться в одном и том же месте, чтобы черный колдун не смог меня выследить с помощью Сферы Всевидения, прямиком отправился на поиски, правда, уже не Энди, наверняка спящего в Черной башне, а одного гремлина, который всегда был готов за пару яблок или горсть орехов передать от меня весточку хоть демону из преисподней.

Гремлина звали Сник-обжора, и жил он неподалеку от винного погреба в огромной дырявой бочке, которую рыжий Раф когда-то очень давно выкатил из погреба и, сколько я себя помню, собирался то разрубить и сжечь, то скинуть в Бездну, в зависимости от настроения и количества выпитого вина.

– Эй, Обжора, вылезай, дело есть! – забарабанил я по рассохшейся бочке.

Ответа не последовало. В принципе ничего удивительного. Когда все в замке спят, для гремлинов наступает раздолье. Правда, Сник-обжора был довольно почтенным гремлином, с тех пор как я впервые повстречался с ним в детстве и начал почти каждый день приносить ему лакомства с кухни, он больше не гонялся ночами за крысами. На всякий случай я пошарил в бочке рукой, надеясь вытащить за ногу спящего гремлина – Сник-обжора был еще и изрядным соней, – но не обнаружил ничего, кроме сушеных грибов и куска кожи, который при ближайшем рассмотрении показался мне чем-то знакомым, а при еще более ближайшем оказался сумкой призрачного волшебника, подобранной мной в ущелье Потерянных Душ. «Откуда у гремлина волшебная сумка? – недоумевал я. – Неужели он набрался наглости и утащил ее у самого черного колдуна? Но какого лысого демона ему это понадобилось? Или старик приспособил ее для хранения яблок?» Я заглянул в сумку. В ней, как всегда, оказалась пустота, – ничего, кроме дыры в подкладке. Тогда, в ущелье, там тоже вроде бы была пустота, а на самом деле… Я зажмурился, сунул руку в сумку и даже вскрикнул от неожиданности. Кто-то, обитающий в недрах сумки, пытался отгрызть мне палец, вцепившись в него острыми зубами. Я изловчился, схватил что-то мохнатое и извлек на свет отчаянно визжащего, царапающегося и кусающегося Сника-обжору.

– А, это ты! – радостно воскликнул гремлин, ничуть не смущаясь тем, что я держу его за ногу, а он висит вниз головой. – Как ты меня нашел? Я так заблудился, что сам себя не мог найти.

– Как тебя угораздило попасть в эту сумку? – спросил я, осторожно опуская повизгивающего от счастья гремлина на пол.

Сник задумчиво почесал зубами пятку и уверенно заявил:

– Она меня сожрала! Правда-правда! – затараторил он, заметив мое явное сомнение. – Сначала она слопала все мои яблоки. Я подумал, что они в дырку провалились, и полез за ними. И вдруг оказался в таком странном месте… и не смог выбраться. А потом ты меня вытащил. Прости, что я тебя укусил, я думал, это кто-то злой. А у тебя есть яблоко?

– А где ты взял эту сумку? – Вопрос о яблоках я решил оставить напоследок.

– Ее выбросили в корзину с тряпьем для нищих. Я подумал, что в такую сумку влезет много яблок. Можно будет один раз сбегать на кухню и набрать яблок на много дней. Только эта сумка все яблоки слопала. Противная сумка! Правильно ее выбросили! Хочешь, подарю?

– Давай, – усмехнулся я. Сник-обжоратут же почуял неладное.

– А ты мне что? – прищурил он зеленый глаз. – Ты тоже должен мне что-нибудь подарить!

– А что ты хочешь?

– Четыре красных яблока!

– Я дам тебе целых десять яблок, если ты сбегаешь в Черную башню и приведешь Энди в подземный ход. Скажи ему, что я буду его там ждать. Да, и передай ему от меня эту сумку. Она волшебная, и в ней полно книг. А я пока схожу за яблоками. Согласен?

Гремлин наморщил лоб и принялся что-то подсчитывать на пальцах, которых у него было по четыре на каждой руке.

– А десять больше, чем четыре? – поинтересовался он, закончив свои подсчеты, и, получив утвердительный ответ, радостно взвизгнул: – Согласен! – подхватил сумку и юркнул в крысиный лаз.

А я отправился на кухню за десятью красными яблоками для Сника и заодно за чем-нибудь съедобным для себя.

Глава 2. ШУТ И КОРОЛЬ

Кухня была единственным местом в Черном замке, где суета не прекращалась даже ночью. Стражи там не было, зато было множество поварят и служанок во главе со старой кухаркой Фариссой, которая, как мне казалось, не спала вообще никогда, а день и ночь что-нибудь стряпала.

Вместо обычного для этого места грохота кастрюль и сковородок с кухни доносились звуки лютни и чарующий голос Брикуса:

 
И принц в отчаянии выхватил меч,
И головы вражьи слетали с плеч,
За гибель друга он мстил.
Но мудрый король отдал приказ,
Явился черный колдун тотчас,
Хозяин всех темных сил.
Над Черным замком ветер завыл,
Как будто это не ветер был,
А злобный голодный пес,
И вздохи предков из древних могил,
Всех тех, чьи души колдун погубил,
Из дальних лесов он донес.
Как гром, гремели слова колдуна,
От них кругом воцарилась тьма,
И замер бесстрашный герой.
Не в честном бою и не страхом сражен,
Он в сердце заклятием злым поражен,
Чтоб сгинуть в темнице сырой.
Безвольной игрушкой в злых руках
Темницу покинет он, чтобы страх
В сердца народа вселить.
И больше не будет звучать его смех,
А вместо веселых хмельных утех,
Он будет лишь тьму любить…
 

Я осторожно заглянул в дверь. Грустный шут Брикус восседал на куче поленьев, предназначенных для плиты, и пел песню, по-видимому сочиненную по следам последних событий, а собравшаяся вокруг него кухонная челядь в количестве пяти человек слушала его со скорбными лицами плакальщиков, нанятых счастливыми наследниками, чтобы как подобает проводить в последний путь богатого лорда.

– С каких пор ты сочиняешь такие песни, Брикус? – поинтересовался я, предварительно обследовав несколько кастрюль, горшков и не найдя в них ничего, кроме неизменных грибов во всех видах. – Я готов зарыдать прямо сейчас! – добавил я, отхлебнув черничного вина из кувшина, скорее всего преподнесенного Брикусу благодарными слушателями.

Брикус оборвал песню на полуслове, брови его подпрыгнули до самых корней волос, и он так и застыл с раскрытым ртом. Все обернулись и уставились на меня с неменьшим изумлением. Никто не спешил выражать бурного восторга по поводу моего счастливого спасения, хотя только что оплакивали как умершего.

Первым пришел в себя Брикус.

– Ты ли это, бесстрашный герой? – нерешительно осведомился он.

– А что, непохож? – хмыкнул я.

Брикус поднялся со сложенного из поленьев сиденья, окинул меня взглядом с ног до головы и, нахально глядя мне в глаза, запел:

 
Хоть лицом ты и похож,
Но меня не проведешь!
Сам я видел в Тронном зале,
Как тебя заколдовали.
Ты теперь совсем другой,
Стал ты колдуна слугой
И к нам явился для того,
Чтоб выполнить приказ его:
Для жертвоприношенья в храм
Доставить этих юных дам!
 

Юные дамы отнеслись к предсказанию Брикуса вполне серьезно. Одна из служанок свалилась в обморок, обрушив по дороге на пол пустую кастрюлю, вторая тут же спряталась за спину широкоплечего мясника по прозвищу Потрошитель, сразу потянувшегося за топором. Обстановку разрядила старая Фарисса.

– Вы что, совсем одурели?! – воскликнула она. – Мальчик от голода еле на ногах держится, одни кости остались, а вы его самого уже на жаркое разделать собрались! А ты, Брикус, постыдился бы придуриваться! Сам же мне рассказывал, что сбежал принц из темницы да всех узников выпустил, и как король сокрушался, что черный колдун не успел его заколдовать! Чего же теперь людям головы морочишь? – Кухарка напирала на тощего шута своим необъятным бюстом и загнала его прямо на раскаленные угли жаровни.

– Оу! Еж те в бок, старая ведьма! – завопил Брикус и принялся с жалобным поскуливанием бегать по кухне, пока наконец не нашел комфортное местечко, усевшись дымящимся задом в бочку с водой. – Да ну вас в Бездну! Шуток не понимаете, – обиженно проговорил он, потягиваясь, словно сидел в удобном кресле.

– Куда грязной задницей?! Этой водой королевскую посуду моют! – возмутилась было Фарисса, но потом махнула на Брикуса рукой и принялась командовать служанками, пытаясь накормить до отвала мое не в меру отощавшее высочество. – О боги! Ну до чего худющий! И куда только король смотрит? – причитала добрая старушка. – Это же стыдно людям в глаза смотреть, – королевский сын, а тощий, будто из Голодного леса. И так в народе говорят, что король скупой. Эй, Роза, – крикнула она розовощекой служанке, – беги скорее в винный погреб, разбуди этого пьяницу Рафа. Пусть даст лучшего вина для королевской кухни! А то вон еще выдумал, – продолжала она уже из другого конца кухни, яростно грохоча кастрюлями. – Где это видано, чтобы дите родное в темнице держать?! Вот, покушай, милый! Съешь куропаточку? Или нет, лучше кабанчика запеченного или рыбки? Нам вчера форельки привезли…

– Давай все, что есть, только быстро и без грибов! – давясь от хохота, выпалил я и с усердием, свойственным обычно дядюшке Готриду и совершенно несвойственным людям с ранами в боку, принялся уничтожать все, что осталось с вечера и было приготовлено на утро на королевской кухне.

– А мне? – тут же встрял Брикус. – Я что, всю ночь глотку драл, чтобы вы тут Рикланда кормили?

– Тебе не положено, я тебя в жертву богам Хаоса выбрал, а жертвы не кормят! – гадко ухмыльнулся я, отправляя в рот очередную порцию невероятно вкусной Фариссиной стряпни.

– Свинья ты неблагодарная, Рикланд! – нахально заявил Брикус. – Я про тебя такую балладу сочинил, что король, услышав ее, решил тебя помиловать и отпустить на свободу! Правда, потом, когда ты сам удрал из темницы, почему-то передумал. Но все равно ты меня благодарить должен, а ты… Да ты же сейчас все слопаешь! – Шут выхватил у меня из рук кусок мяса и целиком отправил себе в рот.

 
Какая вкусная еда!
Малыш, ты щедрый, как всегда! —
 

удовлетворенно сообщил Брикус, проглотив остатки моего то ли позднего ужина, то ли раннего завтрака и вновь обретя способность выдавать стихотворные экспромты.

 
За это доброе вино позволь,
Сказать тебе, что думает король, —
 

доверительно добавил он, когда я, уже по доброй воле, угостил его старым эльфийским вином.

 
Как получил он голову врага,
Король наш добрым стал, как никогда!
Не приказал он даже дочь свою догнать,
Когда она сумела убежать…
– Лин сбежала?
Ну да. А разве ты не знал?
Ах, ты в темнице пропадал!
Представь себе, твоя сестрица
Со свадьбы умудрилась смыться.
Подробности желаешь знать?
Ну что ж, могу и рассказать.
Как только Ленсенд был убит,
Так сразу Готрид-паразит
Повел принцессу под венец,
Так приказал король-отец.
Она слезы не проронила,
Но, как на эшафот, вступила
Под своды храма, в древний мрак,
Чтоб заключить священный брак.
Не знаю, правду ль говорят,
Что только начался обряд,
Как демон с пламенем в очах
Из Бездны вышел, сея страх.
Ужасней страха самого
Был демон, и в руках его,
Как длинный меч, огонь пылал!
Лорд Готрид в обморок упал,
А Линделл, поборов испуг,
Упала на колени вдруг.
«О демон, – молвила она, —
Хлебнула горя я сполна!
От злой судьбы меня избавь!
Хоть в преисподнюю отправь!
Гораздо лучше умереть,
Чем мужем Готрида иметь!»
И демон Линделл руку дал,
Слова волшебные сказал,
И, вспыхнув ярко, как звезда,
Они исчезли навсегда!
 

«Демон? Странно! – промелькнуло в голове. – До сих пор эти жители Бездны не заходили в Черный замок без приглашения черного колдуна. А может, это темный эльф? Забрел по ошибке в храм богов Хаоса, если идти по винтовой лестнице, то туда от темницы рукой подать, перепугал своими красными глазами трусливых придворных и помог Линделл избежать неприятной участи. Что ж, если так, значит, мы квиты».

А Брикус продолжал:

 
И король тогда сказал:
Почему я приказал
Дочь за Готрида отдать,
Рикланда заколдовать?
Слушал Готрида советы
И раскаиваюсь в этом,
Ведь из-за чужих идей
Я остался без детей!
 

– А мне-то что, от этого легче, что ли? – фыркнул я. – Король, видите ли, раскаялся! А черный колдун гоняется за мной по всему замку! – И тут до меня дошло, что напрасно я засиделся на кухне, что колдун уже знает, где я, и сейчас появится здесь. – Спасибо за угощение! – выпалил я, всучил Фариссе что-то увесистое и блестящее, наугад вытащенное из кармана, кажется брошь, захватил десяток красных яблок, которые так и норовили вывалиться из рук, так что пришлось на ходу запихивать их за пазуху, и выбежал из кухни.

 
Ты многих милостей добьешься,
Красавица, от короля,
Коль ночью к нему в спальню проберешься,
Покорно о прощении моля! —
 

вместо напутствия понеслись мне вдогонку слова непристойной песенки, а через несколько мгновений из-за двери послышался знакомый «Пшик!», издаваемый обычно брошенным в воду факелом или внезапно появляющимся черным колдуном, и скрипучий старческий голос:

– Здесь только что был Рикланд! Где он?

– Только что был Рикланд здесь? – раздался удивленный возглас Брикуса. – И куда же он исчез? Может, он под стол залез? Может, позовем охрану и обшарим замок весь?! – И из-за закрытых дверей донесся насвистываемый им мотив песенки «Беги быстрее ста ветров».

Дальше слушать я не стал, а, вдохновленный рассказом Брикуса о благодушном настроении отца, набрался наглости и направился прямиком в королевские апартаменты. Вымаливать у короля прошение я не собирался и убивать его больше не стремился, мне просто очень хотелось получить назад кое-какие свои вещи, а заодно сообщить отцу о своем решении покинуть замок и поинтересоваться, не отдаст ли он мне по этому поводу меч «Пламя дракона». Почему-то мне казалось, что отец должен несказанно обрадоваться, узнав, что больше никогда меня не увидит.

В королевских покоях царила тишина. У дверей стояла стража, но я, как обычно, обошел ее стороной, протиснувшись сквозь узкое окно на лестнице, ведущей в комнату охраны, и спрыгнув из него прямо на балкон королевской опочивальни. Учитывая болезненную рану в боку, поступок был крайне опрометчивый, но я никогда не отличался рассудительностью и в результате получил бездну неприятных ощущений и почувствовал, что стягивающая рану повязка становится горячей и влажной.

Отец не спал. Он полулежал на высоких подушках и, не отрываясь, глядел на пламя, пляшущее в камине. Верный Карлен, как пес, спал около двери, и я определенно разбудил бы его, войдя, как все нормальные люди. Отец вздрогнул, заметив меня уже около своей постели. Кажется, он хотел позвать на помощь, но я поспешно зажал ему рот, не дав перебудить всю стражу:

– Тсс! Подумай о судьбе королевства, Ролмонд. Если ты сейчас закричишь, мне придется перерезать тебе глотку и самому стать королем. Ни ты, ни я этого не хотим, так что тихо!

– Какая мне разница, убьешь ты меня прямо сейчас или через четверть часа? Ты ведь за этим пришел, не так ли? – резко спросил отец, едва я позволил ему открыть рот. Карлен заворочался во сне, но не проснулся. Это спасло ему жизнь. Я не испытывал дружеских чувств к Карлену и метнул бы в него нож без всякого сожаления.

– Я ухожу, Ролмонд! – не обращая внимания на явное недоверие отца, ответил я. – Я хочу найти Затерянный город и снять родовое проклятие. И еще я хочу убить дракона!

– Ты в своем уме, Рикланд?! – выдохнул отец. – Убить дракона невозможно!

– Но в Книге Пророчеств написано, что я сделаю это! Я не прошу твоего благословения, просто хочу взять огненный меч. Только с его помощью можно одолеть дракона.

– И это тоже написано в Книге Пророчеств? – с иронией произнес отец. – И где же ты раздобыл ее, Рикланд? Мне говорили, что ее единственный экземпляр хранился в библиотеке Белого замка. Не хочешь же ты сказать, что по пути на королевские рудники ты заглянул в эльмарионскую библиотеку?

– Нет, не хочу. Мне рассказал о пророчестве белый колдун. Он знает наизусть всю Книгу Пророчеств…