Текст книги "Правильный пацан"
Автор книги: Сергей Донской
Жанр: Криминальные боевики, Боевики
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 3
Любовь – не вздохи на скамейке…
1
Тамара Леднева горестно вздохнула и тронула мужа за плечо:
– Виталик… Витальчик… Кушать хочешь?
– Яичницу? – желчно осведомился муж, вот уже второй час безучастно лежавший на диване. – Я ел яичницу сегодня на завтрак. И вчера на ужин. – Оттого, что он уткнулся носом в стену, его голос звучал глухо, почти замогильно. Не самая подходящая манера общения для двадцатидвухлетнего парня.
Тамара вздохнула еще разок, на этот раз чуточку громче.
– Почему обязательно яичницу? – спросила она у спины мужа.
Виталий обернулся через плечо и криво усмехнулся:
– А что, есть другие варианты?
– Давай я картошки нажарю. Хочешь?
– Ее сначала купить нужно.
– Тогда можно рожки отварить, – неуверенно предложила Тамара.
– Рожки? – Виталия подбросило и перевернуло на диване так неожиданно, так резко, словно все это время он только и мечтал о том, чтобы навернуть тарелку-другую макаронных изделий.
Но потупившаяся Тамара отлично понимала причину такого нездорового возбуждения. Все дело было в словце, неосторожно сорвавшемся с ее языка. Рожки, будь они неладны! Мужчины, которым изменяют жены, не любят, когда им напоминают об этом. Даже если это происходит ненароком, без всяких задних мыслей.
– Рожки! – повторил Виталий с пафосом. – Тебе мало тех, которыми ты меня уже наградила?
Он вскочил было, но тут же уселся обратно и даже ногу на ногу закинул, пытаясь придать себе независимый вид. Ухмылка продолжала кривить его губы, но левый уголок рта подрагивал, как будто его дергали за невидимую ниточку. Смотреть на эту улыбку было больнее, чем на свежую рану самого близкого на свете человека. Поэтому, прежде чем заговорить снова, Тамаре пришлось зацепиться взглядом за забавного игрушечного пони, подвешенного к светильнику под потолком.
Год Темной Лошади, будь он неладен. И просветов в ближайшее время не ожидалось, наоборот. Лошадь закусила удила и понесла – не остановишь. Чем все это закончится? Когда?
Оттого, что ответов на эти вопросы не было, Тамаре вдруг захотелось повалиться прямо на пол и разрыдаться во весь голос, однако вместо этого она тихо попросила:
– Не сердись, пожалуйста. Я не имела в виду ничего такого, честное слово.
– А вот твоих честных слов мне не нужно! – Виталий предостерегающе выставил перед собой растопыренные пятерни. – Грош им цена, твоим клятвам и заверениям! Лично я сыт ими во по сюда… по самое горло! – Он сделался бледен, словно не ребром ладони себя по кадыку чиркнул для наглядности, а опасной бритвой.
А пони крутился себе на ниточке как заведенный, и его глаза-бусинки ничего не выражали. Он ведь был игрушечным, не настоящим. Это людям выпало без конца страдать и мучить друг друга, а у него было иное предназначение.
– Послушай, – Тамара повернулась к мужу, – ты так и будешь теперь меня всю жизнь попрекать?
Виталий выпятил подбородок:
– А ты хотела, чтобы я все забыл? Как будто ничего не было?
– Было. Но прошло. Сколько можно повторять одно и то же?
– А! Не нравится слушать?
– Кому же такое понравится?
– Давай тогда я тебя по головке стану гладить, хочешь? Ты полагаешь, что именно этого заслуживаешь, да?
– А ты считаешь, что я заслуживаю смертной казни?
Как это часто случается, выяснение отношений между супругами переросло в обмен риторическими вопросами, причем на все более повышенных тонах, поскольку ответов никто, собственно говоря, и не ждал. Более важным казалось просто перекричать друг друга.
– Тебе, значит, и слова не скажи? – восклицал Виталий, распаляясь все сильнее. – Ты, значит, можешь гулять направо и налево, а я должен помалкивать в тряпочку?
– Ты же сам говорил, что меня прощаешь, разве нет? – Тамара раздраженно дула на прядь волос, упрямо падающую на ее лицо. Откинуть волосы руками не приходило ей в голову. – Или тебе теперь со мной жить тошно? – вопрошала она звенящим от напряжения голосом. – Может быть, ты вообще надумал со мной развестись?
– Что, невтерпеж? Не сидится дома, не сидится? Понравилось любовь крутить?
– Какая любовь, какая любовь? Если разок промашка вышла, так мне что же, вешаться теперь?
– Промашка? – Виталий расхохотался как заправский Мефистофель. – А не подмашка? Мне кажется, так будет точнее.
– Послушай, выбирай выражения! Я тебе не шлюха какая-нибудь подзаборная!
– Да, – язвительно подтвердил Виталий. – Не какая-нибудь. И не подзаборная.
– Ну, знаешь ли! – прошипела Тамара, когда сообразила, что само определение «шлюха» у мужа возражений не вызывает.
Для того чтобы высказать свое возмущение более конкретно, ей не хватило ни слов, ни воздуха в легких. Крутнувшись на месте так, что от подошв тапочек запахло паленой резиной, она стремглав ринулась вон из комнаты. Коршуном взвившийся с дивана Виталий поймал ее за ворот халата и, слегка задыхаясь, поинтересовался:
– Ты куда это собралась?
– Пусти! – крикнула Тамара, не оборачиваясь. – Я ухожу, уезжаю! С меня хватит!
– Чего именно с тебя хватит?
– Всего!
Подавшись вперед так яростно, что халат затрещал по швам, Тамара вновь попыталась улизнуть из комнаты. Виталию пришлось обхватить ее обеими руками поперек талии. Ощущение было такое, словно держишь извивающуюся всем телом рыбину, сильную, скользкую и очень холодную.
– Успокойся, слышишь! – прикрикнул Виталий тоном скорее тревожным, чем требовательным.
– Отпус-сти, я с-сказала!
Подпрыгнув в его объятиях, Тамара взбрыкнула в воздухе ногами.
– А ну хватит! – заорал Виталий страшным голосом.
Домашние тапочки, слетевшие с ног жены, показались ему дурным предзнаменованием. Он ведь не собирался отпускать Тамару, даже после того, что она натворила. Он не мог без нее жить, хотя не признавался в этом никому, в том числе и самому себе.
– Прекращай этот балаган! – попросил он уже спокойнее.
– Это не балаган, – возразила Тамара. – Все очень даже серьезно.
Прижимаясь к мужу спиной, она слышала, как отчаянно колотится его сердце. Его руки ослабили хватку, и теперь можно было запросто вырваться из его объятий, но ей не хотелось этого делать. Гораздо спокойнее и приятнее было стоять на месте, ощущая ладони Виталия на своей пояснице.
– Отпусти меня, – пробормотала она.
– Сначала скажи, что ты задумала.
– Ты слышал. Я уезжаю.
– Куда именно? – Голос Виталия сделался хриплым.
Тамара пожала плечами:
– Да хоть к родителям, в Курганск.
– А кашу, которую ты заварила, мне одному расхлебывать? – мрачно осведомился Виталий. – Ты хоть понимаешь, что натворила? – Он перехватил жену за плечи, вынуждая ее развернуться к нему лицом.
– Ну, понимаю. – Тамара старательно отводила глаза. – Тебе-то что? Отвечать мне.
– Нам! – встряхнул ее Виталий. – Мы пока что муж и жена.
– Пока что! – саркастически повторила Тамара.
Некоторое время они молчали, такие близкие и такие далекие. Наконец Виталий не выдержал, заговорил первым. Его слова падали в тишину тяжело и глухо, как камни:
– На сегодняшний день существует только один способ оплатить твой должок бандитам – продать эту квартиру. Тебе с братом плевать – квартира-то не ваша. Вы умотаете в свой паршивый Курганск, а мне где жить прикажете? Перебираться на вокзал?
Тамара прищурилась:
– Вот, значит, что тебя больше всего волнует! Но ты не переживай, Виталечка, не переживай! За эти хоромы тебе столько отвалят, что ты потом себе новую квартиру купишь.
– В какой-нибудь занюханной Капотне, – кивнул Виталий. С его лица не сходила кривая ухмылка, а в глазах плескалась застоявшаяся боль. – Или в Мневниках. Один в четырех голых стенах, на столе полная бутылка водки, под столом десяток таких же пустых. Хорошенькую же перспективу ты мне предлагаешь!
– А тебе для полного счастья обязательно жить на Арбате? – спросила Тамара, не поднимая головы.
– Для полного счастья мне нужна ты, – буркнул Виталий, тоже глядя куда угодно, только не на свою дражайшую половину. – Хотя какое уж тут счастье, когда…
– Тс-с! – Тамара предостерегающе приложила палец к его губам. – Хватит об этом, ладно? Ну, дурой я оказалась, тварью неблагодарной, стервой… Только больше этого не повторится, обещаю. Ты мне веришь? Скажи, веришь?
– После всего того, что произошло…
– Не после и не до. Сейчас.
Виталий передернул плечами:
– Сейчас верю. Но…
– Никаких «но»! – строго сказала Тамара, обвиваясь вокруг него, как плющ. – Сережа вернется не раньше чем через полтора часа. Обними меня.
– Не думаю, что у меня что-нибудь получится, – пробормотал Виталий, хотя, подчиняясь напору жены, он уже пятился к тому самому дивану, на котором еще недавно отлеживал бока, терзаясь муками ревности. – Стоит только подумать, как ты занималась этим с другим, и…
– С ним, – перебила мужа Тамара, – все вышло по глупости, случайно. А ты…
– Что я? – проворчал Виталий, мало-помалу отмякая.
– А ты – это ты… Самый лучший… Единственный…
Обнявшиеся супруги напоминали танцующую пару. Направление и темп, правда, задавала дама, а кавалер все больше делал вид, что сопротивляется, но закончилось это так, как и должно было закончиться, учитывая, что молодоженам было сорок годков на двоих, а прожили вместе они всего ничего: семь месяцев, две недели и три с половиной дня.
Одновременно вскрикнув, оба повалились на диван. Виталий, который никакой инициативы не проявлял, каким-то образом оказался вдруг сверху, и уже через пару минут Тамара охнула и шумно задышала.
– Погоди… Я сейчас…
– Не надо… Я сам…
И не осталось в мире никого и ничего, кроме них двоих. И не было такой силы на свете, которая могла бы оторвать Виталия от Тамары, а Тамару – от Виталия. Всецело поглощенные своей возней, оба напрочь позабыли о всех своих проблемах. В настоящий момент их занимало только одно: как бы поскорее избавиться от мешающей обоим одежды, и она, поспешно срываемая с себя и друг с друга, летела во все стороны, как тряпичные лепестки, разметанные смерчем, ураганом, тайфуном. Очень скоро на обоих не осталось ничего, кроме следов от резинок, и головы у них закружились от наготы друг друга, от близости, от предвкушения взаимного обладания.
А дальше началось такое, что посторонним лучше не знать и не видеть, чтобы не травить себе душу понапрасну. Самое время перенестись назад и поинтересоваться первоисточником конфликта, возникшего между молодыми. Потому что с этого, собственно говоря, и начались злоключения наших героев.
Они, злоключения, всегда с чего-нибудь да начинаются. А уж потом им конца и края не видно.
2
Параметрами фигуры Тамара не выдалась, так она по молодости лет полагала. Почитаешь описание любой самой завалящей манекенщицы, на себя в зеркало глянешь, и сразу настроение падает. Как говорится, почувствуйте разницу.
Рост у Тамары – что надо, зато бедра – пошире классических, грудь – объемистей, талия… Гм, ну, если во время измерения живот как следует втянуть, то талия более-менее соответствует, но постоянно помнить о такой необходимости обременительно и хлопотно.
Иногда Тамаре казалось, что этих манекенщиц проклятых специально женоненавистники понапридумывали, чтобы рядовым бабам досадить. Ну чем они лучше прочих, сухопарые, костлявые, руки-ноги как на шарнирах? Ан нет, на подиумах не нормальные девчонки вроде Тамары красуются, а именно эти сомнительные эталоны. Ни сисек у них, ни, извините, остального, зато гонору хоть отбавляй. Крутят своими тощими задницами со столь надменным видом, как будто такими природа женщин и задумала. А остальным что делать? Комплексы свои коллекционировать, что ли?
Что касается Тамары, то комплексов у нее имелось не то чтобы много, но все равно порядочно. Во-первых, волосы у нее были такого непроницаемо-угольного цвета, что фиг осветлишь. Так и ходила жгучей брюнеткой, отчаянно завидуя натуральным и всем прочим блондинкам. Во-вторых, танцевала Тамара, прямо скажем, неважнецки. Вся пластика, которую она в одиночку перед зеркалом отрабатывала, на дискотеках куда-то вдруг девалась, словно ее у Тамары отродясь не было. Обидно? Еще как. Лишь к семнадцати годам она немного подуспокоилась, когда сообразила, что парни ее не на танцплощадку затащить мечтают, а в уголки куда более тихие и укромные, и музыка тут совершенно ни при чем.
Таких, настойчивых, которые своего все-таки добились, у Тамары до замужества насчитывалось четверо. Потом пятый появился – Виталик, который наивно мнил себя всего лишь вторым по счету. Но по-настоящему Тамара только его одного любила, думала, он последним в ее небогатой коллекции станет. Он тоже так полагал. А вышло, что оба заблуждались.
Так уж фишка легла. Да и Тамара заодно. Разделась, легла, встала, оделась… Пустячная вроде бы процедура, но последствия оказались очень и очень серьезными. Стоило разок дать слабину, ступить на скользкую дорожку, а потом пошло-поехало, только держись.
Беда Тамары, как выяснилось, заключалась в ее пристрастии к быстрой езде и музыке группы «Мумий Тролль».
Шла она себе однажды весенним погожим днем по улице, горя не знала, на витрины заглядывалась, в которых то ее отражение проплывало, то всякие дорогущие мелочи, милые женскому взору.
Вдруг: «бип!»
Тамара на призывный автомобильный гудок ноль внимания, идет себе дальше, только чуточку плавнее и уже с предусмотрительно втянутым животом. Это у нее инстинктивно получилось, чисто автоматически. Порядочная девушка не станет специально лезть из кожи, чтобы понравиться каждому встречному. Тем более замужняя. И уж тем более Тамара.
Ее подбородок приподнялся на пару сантиметров и решительно устремился вперед, как нос каравеллы, бегущей по зеленым волнам.
«Бип-бип-м-бииип!»
Сигнал настойчивый, требовательный. Тамарин глаз сам по себе скосился влево. Любопытно ведь, кто это такой настырный. В том, что сигналят именно ей, Тамара не сомневалась. Такие вещи женщины нутром чувствуют, кожей. И Тамара не ошиблась.
Вдоль самой бровки катил белоснежный джип с затемненными стеклами. То стекло, что со стороны водителя, было опущено, и из проема на Тамару таращился молодой человек в черных очках. Прическа гладкая, блестящая, как спинка жука. Зубы белые. На груди в разрезе распахнутой сорочки медальон в виде орла, раправившего крылья. Ничего не скажешь, красавчик. Тамаре стоило немалых усилий глядеть прямо перед собой, а не коситься на парня в джипе, который оставил клаксон в покое и подавал свой собственный голос:
– Девушка! Да подождите же! Не бойтесь, я не кусаюсь!
– Да? – вежливо удивилась Тамара. – А вот обо мне этого не скажешь.
– Вы любите кусаться?
– Я не люблю уличных донжуанов!
– Я не Дон Жуан. Я Женя.
– Ха! – Шажок вперед. Еще один, пошире.
– Девушка, мне срочно на Сретенку нужно. Не подскажете, как туда проехать?
Разве можно человеку в такой пустяковой просьбе отказать? Вообще-то можно было пройти мимо, предоставив красавчику Жене поискать себе другого гида, но Тамарины ноги сами собой замедлили ход, точно на них набросили невидимые путы. А когда парень выбрался из притормозившего автомобиля и сдвинул очки на лоб, каблуки Тамариных босоножек и вовсе в асфальт вросли как вкопанные.
Глазищи у парня оказались синие-синие, большущие-пребольшущие, точь-в-точь как у Ильи Лагутенко, ну, того самого, который главный Мумий Тролль. Улет! Ну просто полный отпад!
– Вам бульвар нужен или улица? – спросила Тамара, надеясь, что тон ее достаточно строг и официален.
– А это разве не одно и то же? – удивился парень.
– В принципе нет, но то и другое рядом. Вам лучше до Бульварного кольца доехать, а там уже искать, что именно вам нужно.
– Бульварное кольцо? – Лицо парня приняло озабоченное выражение. – А как туда добраться?
– Вы что, приезжий?
– Разве не заметно?
– Хм!
Тамара бросила взгляд на номерной знак джипа, но комбинация цифр ей ни о чем не говорила. Сама она личного транспорта не имела, а наблюдательностью не отличалась. Пришлось поверить парню на слово.
– Езжайте прямо, – сказала она, подкрепив свои слова взмахом руки. – Потом направо по Тверской и опять направо, по кольцу. Сначала Петровку пересечете, потом…
– Погодите, девушка! – взмолился синеглазый. – Для меня все эти ваши Тверские с Петровками – темный лес. Может, прокатитесь со мной немного? Мне на Сретенке только в банк заскочить, буквально на пару минут. А потом я вас обратно доставлю, честное слово!
Голос парня был убедителен, а взгляд – прямо-таки обезоруживающий.
– Даже не знаю, – заколебалась Тамара.
Положа руку на сердце, спешить ей было некуда, поскольку они с мужем находились в отпуске, помаленьку готовясь к поездке в Крым. Собственно говоря, Тамара выбралась из дома специально, чтобы снять со счета весь семейный бюджет в сумме 27 000 рублей и попутно сделать кое-какие необходимые закупки. В первую очередь присмотреть себе сног-сшибательный купальник, а Виталию – практичные, но скромные плавочки. И вдруг на тебе: чуть ли не сам Лагутенко собственной персоной прокатиться предлагает. В белом-белом джипе с темными-темными окнами!
Перед сном Тамара иногда представляла себя восседающей за рулем примерно такого же автомобиля. В свободной руке изящный корпус мобильника, волосы развеваются на ветру, а рядом, любуясь ею, сидит… совсем не обязательно законный муж. В действительности Тамара Виталия любила, даже очень, но в мечтах его место почему-то всегда занимал другой – некто с непременно синими глазами, роскошными ресницами и вкрадчивым голосом.
– Даже не знаю, что с вами делать, – заколебалась она.
– А что хотите! – Женя сделал приглашающий жест в направлении своего джипа. – Садитесь, пожалуйста.
– Но потом сразу назад! – предупредила Тамара. – И никаких просьб оставить телефончик. Обещаете?
– Ю! – кивнул синеглазый Женя.
– Что?
– Обеща-Ю. Мне неловко, когда ко мне такие симпатичные девушки на «вы» обращаются. Чувствую себя стариком каким-то. Тебя, кстати, как зовут?
– Ну Тамара.
– Поехали, Нутамара. Лошадки под капотом моего джипа нетерпеливо бьют копытами.
Автомобильная дверца предупредительно распахнулась перед девушкой. Подождав, пока она усядется, Женя занял свое место за рулем и включил радио. Из динамиков, как по заказу полился по-кошачьи гнусавый голос Тамариного любимчика:
Дни в подста-авленные ча-аши
Набега-ают и стека-ают.
Истека-ают сроки на-аши,
Наши сроки истека-ают…
Тетенька Смерть, ну, здравствуй,
Тетенька Смерть, я вот он,
Жизнью измотан,
Жизнью распластан…
Не совсем было понятно, почему Мумий Тролль так сладостно об этом мурлыкает, но именно поэтому песня звучала вдвойне прикольно.
– Нравится? – усмехнулся Женя, наблюдая за выражением лица спутницы.
– Нам прямо, – напомнила спохватившаяся Тамара.
– Йес, ОБХСС! – воскликнул, ерничая, Женя.
Подчиняясь ему, джип фыркнул и взял с места в карьер, искусно лавируя в потоке машин. В нем оказалось гораздо комфортнее, чем в «Мицубиси», на котором Тамаре порой доводилось ездить по делам фирмы. Салон просторный, капот покатый, лобовое стекло шире, сзади нет запаски, мешающей обзору.
– Как называется эта машина? – светски поинтересовалась она, делая безуспешную попытку натянуть юбку хотя бы до середины бедер. Собственные незагорелые ноги казались ей чересчур обнаженными, чересчур заметными.
Прежде чем ответить, Женя весело сверкнул зубами – улыбаться и водить машину у него получалось действительно здорово.
– «Трибьют», первый «маздовский» внедорожник, – сообщил он, – свежак, только с конвейера. Япошки его совместно со штатовским «Фордом» склепали, такого больше в природе не существует.
– Да? – вежливо удивилась Тамара, которую лишние подробности не слишком интересовали.
– Этот джипяра – единственный в своем роде, – продолжал хвастаться Женя. – Его десять лет конструировали, прикинь! Получилась не тачка – игрушка. Только пепельницу установить забыли, а в остальном все по высшему разряду устроено. Наворотов всяких немного, но зато движок не то что на «Хондах» с «Тойотами» – трехлитровый установлен. Короче, «Трибьют» – зверь, а не машина. В рекламе его называют внедорожником с душой спортивного автомобиля. – Сделав паузу, чтобы закурить, Женя испытывающе взглянул на соседку. – Кстати, ты машину водишь?
– Немного, – произнесла Тамара. – Реже, чем курю.
– Ох, извини!
Перед ней возникла открытая пачка, плотно набитая сигаретами с белыми фильтрами. Тамара вытащила одну и увидела огненный язычок, вспыхнувший над протянутой Женей зажигалкой.
– Хочешь порулить? – спросил он.
– Здесь, в центре Москвы? – ужаснулась Тамара. – Я только за городом несколько раз пробовала.
– Пустяки! – небрежно бросил Женя. – Водить «Трибьют» не сложнее, чем коляску. Единственный нюанс – полноприводная трансмиссия. Задние колеса автоматически подключаются, когда разгоняешься как следует. – В подтверждение своим словам он прибавил газу, нажал пальцем на кнопку с надписью «Lock» и пояснил: – Теперь она светится зеленым, видишь? Это значит, что нагрузка на обе оси равномерная.
– Эй! – спохватилась Тамара. – Куда это мы едем? Надо было на Бульварное кольцо сворачивать, а ты проскочил.
Женя нахмурился:
– На кой оно мне нужно, Бульварное кольцо!
– А как же Сретенка?
– И Сретенка побоку. Я тебя обманул, Томочка. Никакой я не приезжий, а если и искал что-то, так это встречи с такой девушкой, как ты.
– Та-ак! – протянула Тамара, выбрасывая сигарету за борт. – Ну-ка, останови немедленно!
Женя покачал головой:
– Сначала я должен объяснить кое-что. Да, я тебя обманул, каюсь. Но у меня есть причина. Даже две.
– Какие? – насторожилась Тамара.
– Первая причина – это ты, – ответил Женя просто. – Как в песне, слышала такую?
– Допустим. Вернее, нет. А что за вторая причина?
– Ну, эту песню ты наверняка знаешь, с детства, – печально произнес Женя. – К сожаленью, день рожденья только раз в году.
– Чей? – машинально спросила Тамара.
– Мой.
В белоснежном джипе, мчащемся по Ленинградскому проспекту, воцарилась тишина. Женя даже радио выключил, а физиономию скроил такую, что его хотелось погладить по голове.
– Разве день рождения – повод для грусти? – воскликнула Тамара, выковыривая из пачки еще одну сигарету.
– У меня никого нет, – ответил Женя. – Друзья, с которыми я начинал бизнес, меня предали, родители эмигрировали к черту на кулички… – Он тоже закурил, после чего тихо произнес: – Знаешь, я почти привык жить один, но в день рождения и под Новый год такая тоска накатывает, что… Эх! – Взмах руки оборвал фразу на полуслове.
В груди у Тамары образовался теплый комок, как это случалось во время душещипательных сцен в сериалах.
– Почему бы тебе не жениться? – участливо спросила она.
– Жениться! – Женино лицо перекосилось. – Всем девушкам, которых я знаю, нужны мои деньги, а не то, что у меня тут. – Он ткнул себя в грудь. – Ты им про любовь, а они тебе про шмотки. «Знаешь, милый, я присмотрела себе такое милое авто…»
Тамара подумала, что если Женины подруги изъясняются такими писклявыми голосами, то ему действительно не позавидуешь. А он, внезапно прекратив передразнивать кого-то из своих пассий, коротко взглянул на Тамару и сказал:
– Вот ты другая, я чувствую. Я прав?
– Я замужем, – тихо сказала Тамара. Впервые за всю ее недолгую супружескую жизнь признание далось ей с некоторым трудом.
– Конечно. Так я и знал. Стоит встретить девушку, с которой… которая… – Не закончив фразы, Женя некоторое время молчал, с ожесточением перестраиваясь из ряда в ряд. А когда он заговорил снова, его голос был полон горечи: – Если я предложу тебе заглянуть ко мне хотя бы на полчасика, ты, разумеется, откажешься? Придумаешь какие-нибудь неотложные дела, может быть, даже пообещаешь прийти как-нибудь в другой раз, но адрес спросить забудешь, как бы случайно. Ты ведь замужняя женщина и видишь во мне обычного уличного приставалу, от которого нужно держаться подальше.
Размышляя вслух, Женя смотрел прямо перед собой, совершенно не интересуясь Тамариной реакцией. И, хотя она собиралась повести себя примерно так, как подозревал спутник, ей сделалось немного обидно.
– Если бы я тебя опасалась, – выпалила она звонко, – то я не сидела бы сейчас здесь!
– Да? – Сарказма в Женином голосе было больше, чем приятного удивления. – Так ты все же отважишься переступить порог моей квартиры?
– Зачем? – замкнулась Тамара.
– Затем, что в холодильнике нас дожидается бутылка шампанского, такая же одинокая, как именинник, который ее припас. – Женя хмыкнул. – Ему, имениннику, почему-то очень важно, чтобы хоть кто-то чокнулся с ним и произнес что-нибудь приятное. Таким уж наивным мечтателем он уродился. Между прочим, ровно четверть века назад.
– Тридцать минут, не больше, – твердо сказала Тамара. – И при условии, что никаких уговоров остаться еще ненадолго не будет.
По выражению просветлевшего Жениного лица было видно, что он не очень-то верит своему счастью:
– Значит, ты…
– Надеюсь, именинник проживает не на самом верхнем этаже дома без лифта, – перебила его Тамара. – А если так, то время моего визита сокращается ровно на пять минут.
– Йаху! – совершенно по-мальчишески завопил Женя, притапливая педаль газа.
Обгоняя всех подряд, белый джип устремился вперед. Подобно людям, сидевшим внутри него, он понятия не имел, чем все это закончится, но чихать хотел на последствия.
Есть намеченная цель, есть кратчайшее до нее расстояние, которое нужно преодолеть как можно быстрее. Какого еще рожна надо?!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?