Книга: Блеск и нищета русской литературы (сборник) - Сергей Довлатов

Приятно было видеть знакомые фамилии – Лимонова, Бродского, Солженицына (которого Довлатов очень ценил как писателя), Воннегута, Виктора Некрасова, даже Мамлеев упоминается.

Так же Довлатов размышляет о различии систем публикаций в СССР и США в то время. В СССР главным критерием была цензура, которая очень пагубно повлияла на нашу литературу 20 века. В США же было ориентирование на именно на рынок и прожить только лишь на писательские гонорары было довольно сложновато (забавно, что то же самое у нас сейчас. Нагнали-таки).

В книге есть еще много интересного - лекции, рецензии, эссе, заметки Довлатова.

Забавная книжка, читается легко, написана довольно просто.

Несколько цитат:

«После 17го года всё изменилось. Ленин официально и не двусмысленно сформулировал роль искусства, как одного из многих подручных средств переустройства мира, и этот период можно считать началом планомерного истребления русской литературы, которая существовала в невыносимых условиях, теряя лучших своих представителей и унижаясь до полного отождествления себя с государством».

***

Дома нас страшно угнетала идеологическая конъюнктура. В Америке тоже есть конъюнктура — рынка, спроса. Это тоже очень неприятно. И все-таки я предпочитаю здешнюю конъюнктуру. Ведь понятия «талантливая книга» — «рентабельная книга» хоть изредка, но совпадают. Разумеется, не всегда. И даже не часто. Скажем, в трех из десяти. Понятия же «талантливая книга» — «идеологически выдержанная книга» не совпадают никогда. Нигде. Ни при каких обстоятельствах. Здешняя конъюнктура оставляет писателю шанс, надежду, иллюзию. Идеологическая конъюнктура — это трибунал. Это верная гибель. И никаких иллюзий!..

Конечно же, в произведении есть и положительные оценки. Например, благодарность переводчикам, художникам и некоторым своим коллегам. Особое внимание уделяется столь важному для Довлатова Хэмингуэю - в частности, рассуждениям о том, почему именно этот зарубежный писатель заслужил такой непоколебимый авторитет в среде советской интеллигенции.

Кроме того, мне понравилась идея, которая красной нитью мелькает на протяжении всего сборника: на самом деле нет никакого "триединства" русской литературы, литературу вообще нельзя делить на эмигрантскую, официальную и подпольную - есть только одна литература: мировая, и русская словесность - лишь одна грань этого масштабного литературного процесса.

Будет интересно, конечно, ознакомиться с другой филологической прозой Довлатова - надеюсь, она окажется ближе к его художественным произведениям, а комментарии будут реже указывать на ошибки и преувеличения )

Оставлю здесь себе на память его идеи, которые вроде как и мои идеи, просто сама я так удачно не сказала бы.

О свойстве русских авторов

Большинство русских авторов любит поучать читателя, воспитывать его. Причём иногда в довольно резкой, требовательной форме. Черты непрошеного мессианства раздражают западную аудиторию. Здесь этого не любят. И не покупают.

Об иностранном языке

При самых упорных занятиях английским языком я в лучшем случае смогу следить за развитием сюжета в книгах американских и английских писателей, а также понимать высказываемые ими мысли и идеи. Но мысли и идеи и тем более сюжет - это как раз то, что меня интересует в литературе меньше всего.

Об искусстве

Когда вы читаете замечательную книгу, слушаете прекрасную музыку, разглядываете талантливую живопись, вы вдруг отрываетесь на мгновение и беззвучно произносите такие слова: "Боже, как глупо, пошло и лживо я живу! Как я беспечен, жесток и некрасив! Сегодня же, сейчас же начну жить иначе - достойно, благородно и умно..."

Было и у меня такое после "Ла-Ла Ленда"... Только вот уж год прошёл, а я всё ещё ем после шести.

О мейнстриме

Именно в ту пору, когда Хемингуэй завоевал журналы и издательства, сцену и кинематограф, русское общество начало охладевать к своему кумиру. Любовь к нему перестала быть личной, интимной, полузапретной, она стала общей, дозволенной, массовой, а не это ли верный признак угасания чувств?

Однако многое и спорно. Так тезис о том, что стоит только разрушить СССР и литературный процесс, русская литература воспрянут от гнета, благодаря демократической свободе начнут расти и шириться, причем качественно. Увы, жизнь доказала, что это утопия. Царапнула и мысль о том, что по настоящему великими писателями можно считать только тех, кто не лез в политику, не поучал общество и народ ,как ему жить, а просто писал и этой своей оторванностью от русского литературного мессианства стал понятен Западу – Набоков, Бродский, Чехов. Я далека от критики кого-либо, но получается, чтобы ты считался писателем великим тебя должен признать Запад ,а значит надо писать так и о том, чтобы Западу понятно было. Странно как-то это прозвучало.

Я понимаю, что что-то Довлатова в СССР не устраивало, многое, наверное, что он уехал в Америку, и теперь-то ругать ее ему не с руки. Но его какая-то искренняя вера в том, что в Америке лучше, честнее жизнь, что хорушую книгу непременно издадут, а в СССР бы никогда, что тут все улыбаются, а на бывшей родине хамят, она наивна и слишком однобока. Ну нет у нас рая на земле.

В книге собраны очень разнородные тексты. От выступлений на конференциях и обсуждения этих конференций, до описания процесса эмиграции и нелегкого пути автора к печати.

Мне понравился такой эклектичный набор, он позволяет наиболее полно представить многогранность человека, увидеть именно человека, а не небожителя, абстракцию "писатель", а через это - лучше понять и эпоху, и других его коллег.