Текст книги "Идея человеческого достоинства в политико-юридических доктринах и праве"

По мнению Платона, все формы государства, кроме аристократии, хуже ее. Дело в том, что только при аристократии власть принадлежит самым достойным людям. В результате этого государство способно процветать. При всякой другой форме государства этого не происходит. Так, правление олигархов приводит к усилению раскола на богатых и бедных. Народ запугивают и подавляют. В итоге указанной политики происходит государственный переворот и устанавливается демократия. Ее недостатками являются уравнивание людей разного достоинства, некомпетентность, пренебрежение к знанию, к заслугам; применение жребия при замещении государственных должностей3939
  См.: История политических учений / под ред. О. В. Мартышина. М., 2002. С. 45–49.


[Закрыть].

Основатель политической науки Аристотель определял ее как науку о высшем благе человека и государства. Цель ее – благосостояние человека и полиса. В своих трудах Аристотель воплотил постулаты преимущественно индивидуалистической идеологии. Считая политическую организацию общества сферой распределяющей и уравнивающей справедливости, он предлагал для обеспечения справедливого распределения власти, почестей, прав и обязанностей учитывать вклад каждого в общее благо. Таковой Аристотель определял не только тратами лица на общественные нужды, но и его участием в управлении и обладанием такими качествами, как образованность, интеллект, опыт4040
  См.: История политических учений / под общ. ред. О. В. Мартышина. М., 2002. С. 53–55; Кечекьян С. Ф. Учение Аристотеля о государстве и праве. М. – Л., 1947; Нерсесянц В. С. Право и закон: Из истории правовых учений. М., 1983. С. 105–120; Разумович Н. Н. Политическая и правовая культура: идеи и институты Древней Греции. М., 1989. С. 204–220; Луковская Д. И. Философия и политика: взаимосвязь теории и практики (Древняя Греция). Из истории развития политико-правовых идей. М., 1984; Кравцов Н. А. Учение Аристотеля о политике и праве // Правоведение. 2001. № 5. С. 250.


[Закрыть]. Иными словами, Аристотель считал, что самыми достойными членами человеческого общества являются образованные, умные и опытные люди.

Однако управлять государством, по Аристотелю, должны не только они. Вопреки теоретической позиции Платона, исключавшего наименее достойных граждан из участия в управлении государством, Аристотель придерживался другой точки зрения. Государство включает массу людей, не отличающихся резко какими-либо достоинствами, и немного людей, достойных руководства и способных к нему. Если всю власть отдать последним, то массы в государстве будут лишены почета и станут бедны, а вследствие этого «государство наполнится враждебными элементами»4141
  Цит. по: Дробышевский С. А. История политических и правовых учений. Основные классические идеи. М. : Норма, 2007. С. 44.


[Закрыть]. Если отдать всю власть массе, то руководство окажется неквалифицированным, что также нанесет ущерб государству. Лучше всего на руководящие должности рекомендовать способных людей, достойных руководить. А массе простых граждан предоставить право избирать правительственных лиц и контролировать их, но ни одного из них в отдельности к власти не допускать. Люди без достоинства, полагал Аристотель, пусть имеют власть лишь как члены народа4242
  См.: Там же. С. 44–45.


[Закрыть].

Разнообразные представления о человеческом достоинстве, сформулированные древними греками, восприняли римляне. Эти воззрения отразились в двух основных направлениях древнеримской политической идеологии, имеющих греческое происхождение: стоицизме и эпикурействе. Объединяло их общее теоретическое положение. Оно заключалось в том, что достойная человека жизнь состоит из поступков, согласных с природой. Однако соответствие ей человеческого поведения эпикурейцы и стоики понимали по-разному.

Для римских стоиков достойная человека жизнь состоит в служении государству, понимаемому как сообщество индивидуумов. Человек должен приобрести профессию, завести семью, иметь детей и всячески стараться помочь своим согражданам наилучшим образом удовлетворять их потребности. Как писал Сенека, если ты сделал благо своему ближнему, то принес пользу самому себе, ибо интересы отдельного лица и государства в конечном счете совпадают. Из этого же убеждения исходил и Марк Аврелий Антонин. В частности, он призывал каждого государственного служащего, работающего с правонарушителями, убеждать их: причинив зло своему ближнему, человек вредит самому себе. Поэтому ради личного блага гражданин должен воздерживаться от совершения правонарушений.

Марк Туллий Цицерон, близкий по своим политическим убеждениям к римским стоикам, полагал, что государства – это объединения людей, связанные правом. С его точки зрения, «мы по природе своей склонны любить людей, а это и есть основа права», обеспечивающая единство и устойчивость существующих в человеческом обществе государств. Олицетворяющий же право закон представляет собой «решение, отличающее справедливое от несправедливого и выраженное в соответствии с древнейшим началом всего сущего – природой».

По убеждению Марка Туллия Цицерона, именно с последней «сообразуются человеческие законы, дурных людей карающие казнью и защищающие и оберегающие честных». Причем лучших людей «отпугивает от преступления не столько страх перед карой, определенной законами, сколько чувство стыда, данное человеку природой и как бы заставляющее его бояться вполне справедливого порицания. Это чувство стыда правитель государства усиливает общепринятыми мнениями и доводит до полной силы установлениями и философскими учениями – дабы совестливость не в меньшей мере, чем страх, мешала гражданам совершать преступления4343
  Цит. по: Дробышевский С. А. История политических и правовых учений. Основные классические идеи. С. 62–63.


[Закрыть].

В суждениях Цицерона о законах можно выделить определение достоинства крупных социальных общностей. В частности, он рассматривал достойными честные и стойкие духом народы4444
  См.: История политических учений / под общ. ред. О. В. Мартышина. М. : Норма, 2002. С. 67–68.


[Закрыть].

Действительно, так как каждый человек имеет достоинство, то можно говорить и о достоинстве человеческих коллективов, в которые люди входят. И среди них о достоинстве главного объединения, интересующего юристов, – государства. При этом чем больше в государстве достойных людей, тем выше достоинство самого государства.

С точки зрения эпикурейцев, достойная жизнь человека состоит в отстранении от государственной деятельности и занятии своими частными делами. Индивидууму не следует бороться с другими людьми за жизненные блага. Ему дóлжно довольствоваться малым: немного еды, скромная одежда, кров над головой, защищающий от непогоды, наконец, дружба с аналогичным образом живущими людьми составляют в сумме все, что требуется для достойной жизни. При этом никогда не нужно откладывать радость от пользования такими скромными благами. В противном случае жизнь человеческая не имеет смысла. Что же касается общения с людьми, которые не являются друзьями, то от него надлежит воздерживаться независимо от того, в состоянии ты помочь этим лицам стать лучше или нет.

В классическом римском праве в основном отразились идеи стоиков. Имея в виду именно их представления о достойной жизни, римский юрист Ульпиан определял суть предписаний права Рима следующим образом: жить честно, не чинить вреда другому, каждому воздавать то, что ему принадлежит4545
  См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 52.


[Закрыть]. Не случайно, по верному замечанию В. Г. Ульянищева, индивидуализм не являлся принципом римского права4646
  Ульянищев В. Г. О значении римского права и совершенствовании методологии его преподавания в современных условиях // Правоведение. 2000. № 1. С. 277–278.


[Закрыть].

Вот почему в Риме большую часть его истории самыми достойными считались люди стоического образа жизни, отличающиеся военной доблестью. Причем лучшей в государстве наградой за воинскую доблесть признавались даруемые народом почести достойным гражданам.

Как писал Полибий, в указанный период исторического развития в римском государстве увековечивали «славу граждан, совершивших что-либо достойное, а имена благодетелей отечества становились известными народу»4747
  Цит. по: Дробышевский С. А. История политических и правовых учений. Основные классические идеи. С. 54.


[Закрыть]. Тем самым молодежь поощряли «ко всевозможным испытаниям на благо государства для достижения славы, сопутствующей доблестным гражданам»4848
  Там же.


[Закрыть].

Более того, в Риме ни один мужчина не мог занять государственную должность, не совершив до этого в рядах действующей армии десяти годичных походов4949
  Там же.


[Закрыть]. К тому же для римлян не было ничего постыднее, чем поддаться подкупу или обогащаться непристойными средствами. «Сколь высоко они ценили честное обогащение, столь же презирали стяжание недозволенными путями»5050
  Там же.


[Закрыть].

В рассматриваемый исторический период в Риме человеческим достоинством считалась политическая и правовая активность5151
  Так, Цицерон всемерно восхвалял политическую и правовую активность граждан и подчеркивал, что «при защите свободы граждан нет частных лиц». См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 52.


[Закрыть]. И право предоставляло широкие возможности для ее проявления. В частности, свободный человек для достижения совокупности личных и государственных целей мог соединяться с себе подобными в четырех разнообразных видах корпораций. Если же эти организационные формы не подходили для проявляемой людьми активности, то они могли воспользоваться и предусмотренным римским правом объединением, не являющимся корпорацией5252
  См.: Дождев Д. В. Римское частное право : учебник для вузов / под ред. В. С. Нерсесянца. М. : Норма, 1996. С. 228–278; Любимов Ю. С. Квазисубъектное образование в гражданском праве // Правоведение. 2000. № 6. С. 103; Графский В. Г. Всеобщая история права и государства. М. : Норма, 2000. С. 201–202.


[Закрыть].

Из закрепленных в классическом римском праве стоических представлений вытекал существовавший здесь институт бесчестья. Предметом его выступали те виды поведения, которые рассматривались недостойными в соответствии со взглядами стоиков. Например, сюда относились позорная отставка солдата, проституция, ростовщичество и т. п.

В формально-правовом отношении упомянутое бесчестье оказывалось ограничением юридических прав того, кто ему подвергался. Индивидуум, характеризующийся как turpitudo, устранялся из числа возможных свидетелей, от решения общественно-нравственных вопросов, из круга возможных опекунов, кандидатов в должностные лица. Признание лица turpitudo выступало и вполне достаточным основанием для лишения этого человека прав наследства.

Законное бесчестье наступало в силу конкретного распоряжения юридической нормы. Оно могло быть непосредственным или опосредованным. Непосредственное законное бесчестье (infamia juris immediatа) следовало в случае причастности индивидуума к образу жизни или поведению, осужденных законом. Оно не требовало никаких индивидуально-правовых постановлений. Опосредованное законное бесчестье наступало в качестве индивидуального акта по приговору суда вследствие совершения некоторых уголовных преступлений (как сопутствующее основному наказанию) или вследствие неисполнения ряда частноправовых обязательств (договоры поручения, товарищества, поклажи), а также обязанностей по опеке. Результатом бесчестья (вне зависимости от его конкретного вида) была потеря публичных прав на занятие почетных должностей, на место при играх или религиозных церемониях, а также ряда частных прав, например, наследственных. Умаление чести могло быть пожизненным или временным. В любом случае восстановление ее могло быть реализовано либо только тем же властным органом, который наложил в свое время бесчестье, либо верховной властью от имени римского народа. Причем восстановление чести могло происходить и в случае фактического бесчестья, когда верховная власть декларацией запрещала распространение впредь позорящих слухов и соответствующего им отношения к ходатайствующему о том лицу5353
  См.: Омельченко О. А. Римское право. М. : Остожье, 2000. С. 43, 45–46.


[Закрыть].

В эпоху упадка римского государства стоическая идеология в нем все в большей степени вытеснялась эпикурейскими воззрениями. По этой причине в поздней Римской империи именно эпикурейские представления о человеческом достоинстве были самыми влиятельными.

Естественно, что такое положение способствовало дальнейшему разложению государства, уже находящегося в кризисе. Ведь зачастую лучшие люди, руководствуясь идеями эпикурейцев, предпочитали воздерживаться от участия в государственных делах, предоставляя возможность активно действовать в политике посредственным индивидуумам.

Именно об этом периоде римской истории Аврелий Августин, оправдывая установление недемократических порядков в Риме, писал: «Если люди имеют чувство умеренности и ответственности и являются самыми внимательными стражами общего блага, то представляется правильным принятие нормы права, позволяющей им избирать своих собственных магистратов для управления государством. Но если с течением времени те же самые люди становятся настолько испорченными, что продают свои голоса и доверяют политическое управление подлецам и преступникам, то в этом случае необходимо лишить таких людей права выбора должностных лиц и передать его немногим добродетельным гражданам»5454
  Цит. по: Дробышевский С. А. История политических и правовых учений. С. 69.


[Закрыть].

Эту же эпоху характеризовал и римский историк Аммиан Марцеллин. Он высказывался таким образом: «Людей образованных и серьезных избегают как скучных и бесполезных… Немногие дома, славившиеся в прошлые времена вниманием к наукам, погружены теперь в забавы позорной праздности… Вместо философа приглашают певца, вместо оратора – мастера потешных дел. Библиотеки заперты навек… Когда ввиду опасения нехватки продовольствия принимались меры к быстрому удалению из Рима всех чужеземцев, первым делом выслали представителей образованности и науки, хотя число их было незначительно; но были оставлены в городе… три тысячи танцовщиц со своими музыкантами…»5555
  Всеобщая история государства и права зарубежных стран. Ч. 1 / под ред. К. И. Батыра. М. : Проспект, 2001. С. 98.


[Закрыть] Иными словами, достойными людьми в период упадка римской империи во многих случаях считались бездельники, посвящавшие свои жизни разнообразным наслаждениям.

Как известно, предложенное Аврелием Августином лекарство не излечило римское государство от смертельной болезни. Она проявлялась в том, что достойным здесь считался образ жизни людей, не совместимый с самим существованием политически организованного общества. Ведь зачастую римляне эпохи упадка, как только что отмечалось, предпочитали безделье работе, отрешенность от государственных дел – активному участию в них, низкие развлечения – развитию ума и тела человека.

Поэтому римская история вскоре печально завершилась. Рим был завоеван народами менее испорченными, чем большинство его граждан.

В научной литературе нередко признают политические идеологии, существовавшие в древневосточных государствах, несопоставимыми с политическими идеологиями греко-римской античности. Например, утверждается, что правовое по своей сути миропонимание древневосточным государствам не свойственно5656
  См.: Козлихин И. Ю. Позитивизм и естественное право // Государство и право. 2000. № 3. С. 5, 11.


[Закрыть].

Едва ли такое воззрение верно с теоретических позиций относительно права, принятых в данной работе. Здесь право понимается как совокупность приказов суверена в независимом политическом обществе. Последним же признается объединение упомянутого суверена и подданных.

Вот почему в предшествующем изложении о древневосточных государствах имеется в виду закрепление идеи человеческого достоинства именно в праве. Ведь в этих социальных организмах присутствуют как суверен и подданные, так и его приказы последним.

Античная идея человеческого достоинства была воспринята светскими и религиозными мыслителями средневековья. Речь идет о почти тысячелетней эпохе.

В ее ходе западноевропейские страны сначала опустились в своем развитии во многих случаях до примитивных вождеств и даже независимых деревень. Но затем в рассматриваемом регионе вновь возникли земледельческие государства. Они в течение нескольких веков прогрессивного развития в конце концов достигли той эволюционной ступени, на которой находился греко-римский мир в момент его наибольшего рассвета.

Эту ступень специалисты обычно именуют эпохой Возрождения или Ренессанса. Она уже выходит за рамки эпохи Средневековья.

На содержание идеи человеческого достоинства в средневековое время оказали влияние многочисленные факторы. Из них главными являются экономический строй и классовые противоречия общества5757
  См. об этом: Эпоха крестовых походов / под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. СПб., 1999; Владимиров Г. В. О смысле одного средневекового наказания // Государство и право. 2002. № 2. С. 90–92; Hejdensztejna R. Dzienje Polski od śmierci Zygmunta Augusta do roku 1594 / Ksiag XII. SPb., 1957. T. 11. S 119; Лунев Ю. Ф. Проблема государственного устройства в Польше после прекращения династии Ягеллонов // Правоведение. 2000. № 4. С. 196–203.
  Особенностью средневекового сознания было преобладание устных форм заключения сделок. При этом сохранение верности своему слову было фактически равнозначно обеспечению достоинства. Даже слово простолюдина считалось, как правило, надежным. Неверие же на слово рыцарю считалось для него смертельным оскорблением. Даже ключевой для феодальной эпохи договор о передаче феода оформлялся в большинстве случаев устно. Как правило, заключение такого договора производилось следующим образом. Сначала воин, получавший феод, приносил сеньору клятву верности (оммаж). При этом рыцарь становился перед сеньором на одно колено и, вложив свои руки в руки сеньора, произносил слoва клятвы. Сеньор вручал воину символ его власти над феодом (меч светскому феодалу и жезл духовному). После этого договор считался зaключенным. Подобным образом могли передаваться огромные территории с баснословными доходами. См.: Бражников М. Ю. К вопросу об отражении средневекового менталитета в нормах обычного средневекового права // Государство и право. 2002. № 10. С. 65–66.


[Закрыть].

В современной научной литературе есть мнение, что переход западноевропейского общества к средневековью имел прогрессивное значение. Так что Средние века не были эпохой темноты и невежества5858
  См.: Конрад Н. И. «Средние века» в исторической науке // Запад и Восток. М., 1966. С. 97. А. Я. Гуревич показал, что бытующее мнение о том, что Средние века были эпохой господства «кулачного права», где всё вершили не закон и обычай, а сила и произвол, одностронне. Это мнение возникло в период становления буржуазного права и сопровождавшей его критики права средневековья. См.: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. С. 195.


[Закрыть]. Едва ли это теоретическое положение верно. Ведя речь о начальном этапе средневековья в Западной Европе, можно говорить о явном регрессе. В самом деле, степень профессионального мастерства человеческих индивидуумов во многих областях их деятельности уменьшилась, были забыты некоторые научные открытия и технические изобретения античных времен. В результате люди в гораздо меньшей степени господствовали над окружающей их природой, чем раньше. Скажем, урожайность зерновых культур в пределах Италии в период средневековья была значительно ниже, чем в эпоху рассвета древнеримского государства, и снова достигла уровня последнего указанного времени лишь в период Возрождения5959
  See: Jones E. L. Growth Recurring. Economic Change in World History. Oxford : Clarendon Press, 1988. Раssim.


[Закрыть].

Средневековье являлось эпохой, когда в обществе большую роль играли нормы родоплеменной морали. Характерные для этой нравственности представления о чести и славе считались весомыми ценностями в вождествах и независимых деревнях того времени. В частности, они присутствовали в исландских и ирландских сагах, а также в песнях викингов. Отстаивание чести часто вело к вражде6060
  Гибель отца, сына, брата, оскорбление матери или сестры требовали воздаяния по принципу – жизнь за жизнь. Так, в «Песне Креки», сложенной по преданию женой Рагнара Ладброка, чтобы воодушевить своих детей на месть за отца, убитого королем Нортумбрии Эллой (IХ в.), прославлялись кровавые деяния норманнов в Ирландии. См.: Иванов В. Г. Синергетическая природа социальных модернизаций. Тверь, 1995. С. 393. Допустимость отстаивания чести самому обесчещенному можно увидеть в средневековом праве. В ст. 15 судебника Этельберта (560–616) находим такую норму: «Если кто-нибудь в течение трех ночей предоставляет в своем собственном доме приют гостю (купцу или другому человеку, пришедшему из-за границы) и будет кормить его у себя, а тот причинит кому-нибудь зло, то пусть тот (домохозяин) привлечет его к суду или (сам) исполнит закон. См.: Хрестоматия по истории Средних веков. Т. 1. М., 1961. В средневековый период категория человеческого достоинства неоднозначно проявлялась в соотношении «свой – чужой». Мир человека средневековья был пронизан двойственностью, он делился на «своё» и «чужое». Образно говоря, эта двойственность воплощалась в противопоставлении возделанной земли и леса. Особенно наглядно это видно по трактовке различных духов. Так, домовой является наиболее дружелюбным, дух двора уже в меньшей степени, духи же леса и воды и вовсе могут быть враждебными, а помогают людям крайне редко. Мир средневекового человека был очень ограниченным; деревни и города отделялись друг от друга бескрайними лесными массивами, реками, горами. Даже в пределах одного независимого политического общества «человек из другого города воспринимался почти иностранцем, а житель другой страны казался выходцем из иного мира. В области права это восприятие мира способствовало развитию партикуляризма». Скажем, наследием средневековья во Франции являлось то, что здесь «каждая провинция имела свою систему обычного права, отличающуюся от других. Окончательно преодолеть этот партикуляризм удалось только Наполеону». См.: Бражников М. Ю. К вопросу об отражении средневекового менталитета в нормах обычного средневекового права // Государство и право. 2002. № 10. С. 65.


[Закрыть].

В конце ХII – начале ХIII в. в Западной Европе происходит прогрессивное изменение, сравнимое с неолитической революцией. Например, ссылаясь на работу Ж. Ле Гоффа6161
  См.: Ле Гофф Ж. С небес на землю : Перемены в системе ценностных ориентаций на Христианском Западе ХII–ХIII вв. // Одиссей. М., 1994. С. 165–173.


[Закрыть], И. Л. Честнов отмечал, что в этот период происходят кардинальные изменения в обществе, в том числе в духовном мире людей. В частности, трансформируется вся система ценностей: экономических, социальных, политических, религиозных, художественных. Общей чертой обновления системы ценностей в этот период было перемещение центра внимания «с небес на землю», преодоление прежнего «презрения к миру» и обращение к земному (правда, в пределах, совместимых с христианской религией). В труде видят теперь не наказание за первородный грех, а позитивную ценность, участие в творческом деянии Бога. Сама история уже рассматривается не как движение к концу, а как восхождение6262
  См.: Честнов И. Л. Природа и этапы развития государственности // Правоведение. 1998. № 3. С. 10.


[Закрыть].

Важное свидетельство отражения категории человеческого достоинства в средневековом законодательстве содержит раздел ХХХ Салической правды. В нем записано, что «если кто назовет другого уродом, присуждается к уплате 3 сол. Если кто – мужчина или женщина – назовет свободную женщину блудницей и не докажет этого, присуждается к уплате 45 сол. Если кто назовет другого волком, присуждается к уплате 3 сол. Если кто назовет другого зайцем, присуждается к уплате 3 сол. Если кто обвинит другого в том, что он бросил в сражении свой щит, и не сможет доказать, присуждается к уплате 3 сол. Если кто назовет другого доносчиком или лжецом и не сможет доказать, присуждается к уплате 15 сол.»6363
  См.: Салическая правда / рус. пер. Н. П. Грацианского, А. Г. Муравьева. Казань, 1913; Цит. по: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права : в 2 т. Т. 1. М. : Юристъ, 2002. С. 246; См. также: Салическая правда (Lex Salica): Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы. М., 1961. С. 8–25.


[Закрыть]. Споры между людьми по поводу их человеческого достоинства нашли выражение и в судебнике англосаксонского короля Этельберта (560–616)6464
  В ст. 8 этого документа указано: «Если кто-нибудь обвинит другого в каком-либо преступлении и встретит этого человека в народном собрании или в суде, то этот (обвиняемый) должен представить другому (истцу) поручителя и дать совершиться правосудию…». В ст. 11 записано: «Если какой-либо человек назовет другого в чьем-нибудь доме клятвопреступником или набросится на него с грубыми словами, то он должен уплатить 1 шиллинг тому, кто является собственником дома, 6 шиллингов тому, кого он оскорбил, и 12 шиллингов королю».


[Закрыть].

По мере прогресса средневекового общества постепенно формировались политические организации со все более сложной иерархической структурой управления6565
  См.: Аннерс Э. История европейского права. М., 1999. С. 136; Малько А. В. Правовые иммунитеты // Правоведение. 2000. № 6. С. 11.


[Закрыть]. Причем средневековые политические организации имели сословное деление.

В систему сословий входили светские собственники земельных владений (феодалы, связанные между собой вассальными отношениями); христианское духовенство (которое было организовано во многом аналогичным образом), а также простолюдины (крестьяне и горожане).

Политическая власть в средневековом обществе осуществлялась прежде всего королями, князьями, баронами и также рыцарями. Взаимоотношения между ними были строго ритуализированы и регулировались нормами рыцарского кодекса чести, а также некоторыми христианскими заповедями6666
  См.: Иванов В. Г. История этики средних веков. СПб. : Лань, 2002. С. 388.


[Закрыть].

Человеческое достоинство в эпоху средневековья было дифференцировано в зависимости от сословной принадлежности его носителя6767
  Как писал М. Ю. Бражников, «в средние века деление на сословия мыслилось как функциональное разделение общества. Оно считалось богоустановленным. По мнению людей средневековья, Бог после грехопадения Адама и Евы разделил их потомков на три категории: одни должны были отрабатывать первородный грех кровью (так появились воины), другие – молитвой (духовенство), третьи – потом (третье сословие). Поскольку противостояние физическим и духовным врагам христианского сообщества воспринималось как более тяжёлое покаяние за первородный грех, чем его «отработка» обычным физическим трудом, то средневековому обществу казалось совершенно естественным, что «воюющие» и «молящиеся» обладают большими привилегиями, чем «работающие». То есть феодальная сословная система воспринималась большинством людей того времени не только как достаточно справедливая, но и единственно возможная. Прошли века, прежде чем народ задался вопросом: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был дворянином?». См.: Бражников М. Ю. К вопросу об отражении средневекового менталитета в нормах обычного средневекового права // Государство и право. 2002. № 10. С. 64.


[Закрыть]. Такое положение закреплялось в праве.

В светском общественном сознании средневековья понятие о достоинстве человека сливается с представлением о сословной чести. Она здесь зачастую фактически перерастает в социальную гордыню, становится предметом крупных раздоров и поводом для грабежа, насилия и братоубийства6868
  См.: Золотухина-Аболина Е. А. Современная этика. Ростов-н/Д, 2003. С. 325–327.


[Закрыть].

В привилегированных сословиях порядок поведения строго расписан, и его нарушение является оскорблением для чести. Рыцарские сражения затеваются ради защиты чести, если кому-либо из рыцарей не было оказано должное уважение. Честь требует общения и заключения браков только в определенном кругу. Выход за его пределы оказывается потерей достоинства.

Изложение правил рыцарской морали, выражающей человеческое достоинство рыцарей, содержалось в разнообразных средневековых «Зерцалах», прототипом которых послужило «Зерцало воина», составленное в VI в. Как правило, в «Зерцалах» сочетались христианская мораль и нравственные представления воина, служившего своему сюзерену. К VIII–IX вв. широкое распространение получил кодекс рыцарской чести, а со времен первых крестовых походов ХII–XIII вв. – уставы рыцарских орденов. Здесь подробно изложены нравы и обычаи рыцарей, где определяющими нормами были защита рыцарской чести, клятва верности своему сюзерену, а также перечислялись умения, какими должен был овладеть будущий рыцарь до своего посвящения: плавать, ездить верхом, владеть копьем и мечом, слагать стихи в честь прекрасной дамы, играть в шахматы. Последние два умения – следствие влияния арабоязычной культуры, оказанного на рыцарей в ходе крестовых походов6969
  См.: Бессмертный Ю. Л. Мир глазами знатной женщины IХ в. // Художественный язык средневековья. М., 1982. С. 83–107; Кардини Ф. История средневекового рыцарства. М., 1987; Король Артур и рыцари Круглого стола: Рыцарская энциклопедия. М., 1994; Руа Ж. Ж. История рыцарства. М., 1996; Иванов К. Ф. Многоликое средневековье. М., 1996; Оссовская М. Рыцарь и буржуа. М., 1987; Мелори Т. Смерть Артура. М., 1978.


[Закрыть].

Предписания, касающиеся признания человеческого достоинства духовенства, оформились, в частности, в монастырских уставах. Развитие средневековых городов, ремесленной деятельности и торговли обусловили появление уставов ремесленных цехов и купеческих гильдий. Здесь отражена специфика человеческого достоинства членов этих объединений.

В документах подобного рода правовые и моральные нормы соединялись с профессионально-производственными правилами и иной регламентацией. Но воплощение идеи человеческого достоинства во взаимоотношениях сословий прослеживается и в правовых нормативных актах в собственном смысле этого слова7070
  Так, п. 8 ст. 16 Книги первой Земского права Саксонского зерцала гласит: «Если кого-либо побьют без кровавых ран или обругают лжецом, тому должны дать возмещение сообразно его рождению»: Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / под ред. В. М. Корецкого. М., 1961.


[Закрыть].

В средневековье болезненно воспринималось уязвление людьми чести друг друга. В частности, речь идет о непочтительных высказываниях о женщинах, об оскорбительных намеках, о «поносных стихах» («нидах»), просто об острых словах. Причем для отстаивания человеческого достоинства могла рассматриваться приемлемой даже кровная месть7171
  И. А. Краснова обращается к особенностям института кровной мести во Флоренции в XIV–XV вв., подчеркивая ее связь с традициями крупных и сплоченных феодальных семейных кланов – консортерий. Последние активно стали заявлять о себе в городе с XII в. Они выбирали капитанов фамилии и должностных лиц, управляющих кланом по внутрисемейным кодексам частного права, опираясь на собственную автономную стражу. Правосудие по законам и обычаям консортерий, исключая обращение к коммунальному суду, предусматривало необходимость вендетты (кровной мести), осуществляемой в очень жестоких формах. Причем этому обычаю следовали и фамилии, не имеющие знатного происхождения. Коммунальным органам власти приходилось считаться с силой и влиянием консортерии, хотя вендетты полностью противоречили нормам флорентийского права. Со временем кровная месть начинала становиться фактором, подрывающим единство семейных кланов. В конце XIV в. стали происходить случаи распада больших семей из-за нежелания части родственников участвовать в кровной мести. В среде богатых флорентийских граждан во второй половине X1V–XV вв. появляются тенденции к отказу от обычаев кровной мести, хотя сама вендетта сохранилась и в XVI–XVII вв. См.: Краснова И. А. Обычай вендетты и коммунальная политика в записках купцов Флоренции ХIV–XV вв. // Право в средневековом мире / отв. ред. О. И. Варьяш. СПб., 2001. Вып. 2. С. 58–68. См. также: Савенко Г. В. Традиции и новаторство в изучении историками проблем средневекового государства и права // Правоведение. 2004. № 2. С. 241.
  Альтернативу кровной мести ряд ученых видят в таком способе отстаивания человеческого достоинства, как дуэль. В своей статье, посвященной дуэли во Франции, В. Р. Новоселов пишет, что со второй половины XVI в. она приобретает характер массовой эпидемии. См.: Новоселов В. Р. Право на дуэль и социальная репутация во Франции XVI в. // Право в средневековом мире / отв. ред. О. И. Варьяш. СПб., 2001. Вып. 3. С. 240–252. Дуэль была реальной альтернативой кровной мести. Причем считалось, что на дуэли защищалась честь, а честь – это духовное качество, и «у короля нет юрисдикции над духом» См.: Там же. С. 248. О кровной мести см. также: Глебов А. Г. Обычай кровной мести и пережитки родового строя в раннесредневековой Англии // Вестник Воронеж. унта. Сер. I. «Гуманитарные науки». 1996. № I. С. 150–157; Никольский С. Л. Кровная месть и наследование в раннесредневековой Скандинавии // ХIII Конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии : тез. докл. / ИВИ РАН ; Петрозаводский гoc. ун-т. М. ; Петрозаводск, 1997. С. 112–113; Савенко Г. В. Об особенностях кровной мести в муниципальном праве Кастилии в XII – начале XIV в. // Российское право в период социальных реформ : сб. науч. труд, аспирантов, соискателей и молодых ученых. Нижний Новгород, 1998. С. 57–63.


[Закрыть], в чем, конечно, проявлялись пережитки первобытной морали. Так, автор «Саги о названных братьях» описывает месть пятнадцатилетнего Торгейра за убийство отца. Мальчик убил доблестного воина Хевдинга Ёдура. Однако это не было удивительным, ибо творец мира создал и вложил в грудь Торгейра такое твердое сердце, что он ничего не боялся и был бесстрашен во всех испытаниях как лев. Поскольку же (согласно средневековому мировоззрению) все хорошее создано Богом, то и бесстрашие создано им и вложено в грудь храбрецам вместе со свободой делать добро или зло. Ибо Христос сделал христиан своими сыновьями, а не своими рабами, и он награждает всех по заслугам7272
  См.: Стеблин-Каменский М. И. Мир саги. Л., 1971. С. 91–92.


[Закрыть].

В этом примере видны усилия по соединению христианства и языческой морали. Но следует отметить и борьбу деятелей христианской церкви с живучестью героических идеалов «варварской эпохи»7373
  Известный исследователь средневековой культуры А. Я. Гуревич пишет: «Воинственному конунгу, бесстрашному герою, побеждающему и погибающему на поле битвы, верному дружиннику, который служит своему господину за подаренные ему оружие и запястья, клирики должны были противопоставить святого – праведника, воплощающего иные, прямо противоположные эталоны поведения… святой выступает в качестве идеального образцового христианина, носителя всех моральных достоинств: доброты и бескорыстия, милосердия и любви к ближнему, всепрощения и смирения… В конечном счете благочестивый облик святого восходил к евангельскому образцу – жизнь святого так или иначе, всегда есть «подражание Христу». См.: Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981. С. 91, 94.


[Закрыть].

Во Франкском государстве вскоре после завоевания салическими франками бывшей римской провинции Галлии и принятия ими христианства на рубеже V–VI вв. была составлена уже упомянутая Салическая правда. В прологе этого документа нашло выражение понимание франками достоинства своего политически организованного общества. В частности, здесь отмечено следующее: «Народ Франков славный, Творцом Богом созданный, сильный в оружии, непоколебимый в мирном договоре, мудрый в совете…, смелый, быстрый и неутомимый, обращенный в католическую веру, свободный от ереси». Этот народ, «когда еще держался варварства, по внушению Божию искал ключ к знанию, согласно со своими обычаями, желая справедливости, сохраняя благочестие…»7474
  См.: Салическая правда / рус. пер. Н. П. Грацианского, А. Г. Муравьева. Казань, 1913. Цит. по: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. Т. 1. М. : Юристъ, 2002. С. 239.


[Закрыть].

В средневековом праве можно найти многочисленные примеры влияния церкви на формирование содержащихся здесь представлений о человеческом достоинстве7575
  По мнению Д. Р. Погосбекяна, под термином «закон» в средние века понималось божественное веление, сформулированное пророческой харизматической личностью. В силу характерной для средневековья нерасчленности теологических и юридических категорий понятие божественного закона не исключает, а напротив, предполагает и его юридическое содержание. См.: Погосбекян Д. Р. Проблемы права и нравственности в первом русском политическом трактате «Слово о законе и благодати» (ХI в.) // Государство и право. 2002. № 6. С. 99.


[Закрыть]. Причем христианство как мировая религия распространяло идею человеческого достоинства на всех людей без исключения. И христианская идеология приводила верующего к пробуждению интереса к самому себе, к развитию чувства собственного достоинства, к мысли: «Я человек»7676
  См. также: Кубланов М. М. Возникновение христианства: Эпоха. Идеи. Искания. М., 1974; Ренан Э. История первых веков христианства. Жизнь Иисуса. Апостолы. М., 1991; Куприянов А. Библейские корни правосознания россиян // Российская юстиция. 1998. № 1. С. 59–62; Тер-Акопов А. А. Христианство. Государство. Право. М. : МНЭПУ, 2000; Борисов А. Десять заповедей – свод божественных законов для человека // Российская юстиция. 2002. № 3. С. 43–45; Тер-Акопов А. А., Толкаченко А. Библейские заповеди: христианство как метаправо современных правовых систем // Российская юстиция. 2002. № 6. С. 60–63; Хеффнер Й. Христианское социальное учение. М., 2001; Каневский К. Социальная доктрина католической церкви. Институт государства глазами католиков // Российская юстиция. 2003. № 6. С. 69–72; Тер-Акопов А. А. Законодательство Моисея: источники и применение // Российская юстиция. 2003. № 9, 2003. № 10. С. 39–43; Тер-Акопов А. А. Законодательство Моисея: система правонарушений // Российская юстиция. 2004. № 1. С. 40–42, 2004. № 2. С. 40–42; Куприянов А. Церковное право и его рецепция в российском законотворчестве // Российская юстиция. 2001. № 2. С. 68–69.


[Закрыть].

Следует признать, что христианская доктрина при своем возникновении и в раннем периоде может быть отчасти отнесена к идеологии, близкой к коммунистической7777
  Русский философ С. Н. Булгаков считал церковь одним из важнейших средств осознания человеком сложных вопросов бытия. В частности, она содействует осознанию единства рода человеческого, пониманию того, что люди едины во Христе. Вне Церкви для человека видима лишь раздробленность человеческого рода, в кторой каждый индивид ведет свою обособленную себялюбивую жизнь. Люди не видят и не осознают своего многоединства, которое открывается в любви и существует в причастности единой божественной жизни в церкви. См.: Бармашова Т. И. Диалектика сознательного и бессознательного в учении о Софии, Церкви и соборности С. Н. Булгакова // Теория и история. 2004. № 1. С. 40.


[Закрыть]. Так, в Евангелии от Луки звучит критика богатых и явно видны симпатии к бедным: «Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь… Напротив, горе вам, богатые! Ибо вы уже получили свое утешение». В раннехристианских общинах, как об этом сообщается в «Деяниях святых апостолов», никто не имел своего имущества, а средства для жизни члены общины делили между всеми, «смотря по нужде каждого»7878
  См.: Нерсесянц В. С. Политико-правовые идеи раннего христианства // История политических и правовых учений / под общ. ред. В. С. Нерсесянца. М. : Норма, 2004. С. 57.


[Закрыть]. В своем подходе к вопросам собственности, труда и распределения ранние христиане проповедовали принципы всеобщей обязанности трудиться и вознаграждения каждого по его труду, считая именно трудовую жизнь достойной человека. Это звучит в таких положениях учения христиан: «Каждый получает свою награду по своему труду»; «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь»7979
  См.: Там же.


[Закрыть]. Однако в более поздний период христианская доктрина приобретает иной характер8080
  Фридрих Ницше считал, что именно нищие сословия ищут в христианстве спасения, что христианство есть «ненависть к уму, гордости, мужеству, свободе; это libertinage ума…». См.: Ницше Ф. Антихрист // Ницше Ф. Соч. : в 2 т. М., 1990. Т. 2. № 21. С. 646. Затаенную обиду черни на знатных, проявившуюся в демократических и христианских идеалах, Ф. Ницше обозначил французским словом ressentiment (рессенжимент). См.: Горячева М. В. Критика Фридрихом Ницше генезиса и идеалов демократического государства // Правоведение. 2000. № 1. С. 251.


[Закрыть]. Впрочем, эта идеология и в данную эпоху не признавала в качестве достойной жизнь бездельника.

Обратимся непосредственно к тексту Библии, в котором нашла воплощение рассматриваемая концепция человеческого достоинства. Тем более что Библия в ряде случаев выступала материальным источником средневекового европейского права.

Закрепление этой концепции содержится в следующих библейских положениях. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, (и над зверями), и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле … И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил. … И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими (и над зверями), и над птицами небесными, (и над всяким скотом, и над всею землею), и над всяким животным, пресмыкающимся по земле».

Новый Завет, как и только что цитированный Ветхий, иллюстрирует служение Бога людям. Милость, исцеления, воскрешения, прощения, любовь – это предоставление человеку того, чего он достоин. И Бог вступается за того человека, чье достоинство попирают.

В этике христианства есть тенденция раскрепощения человека («ты уже не раб, а сын Божий»), утверждения в каждом человеческого достоинства и, в частности, признания за женщиной права иметь духовные запросы8181
  См.: Мень А. Сын человеческий. М., 1991. С. 115.


[Закрыть]. Не случайно Папа Иоанн Павел II заявил: «B Евангелии мы найдем последовательную декларацию всех прав человека»8282
  См.: Папа Иоанн Павел II. Переступить порог надежды. М., 1995. С. 246–247. См. также текст проповеди Иоанна Павла II от 05.11.2000 г. Подготовила Смолененкова В. // Российская юстиция 2001. № 3. С. 57–58. Папа Иоанн Павел II считал, что современная политическая интеграция государств есть материализация «всеобщего братства рода человеческого». По классической доктрине церкви, она «является проявлением соглашения с радикальной взаимозависимостью». С этой точки зрения, интеграция никогда не может быть орудием разделения или противостояния. Иоанн Павел II очень точно определил идею интеграции в проповеди, произнесенной в Сикстинской Капелле 17 декабря 1980 г. в честь 150-летней годовщины со дня смерти Симона Боливара: «Действительно, невозможно отказываться от необходимости укрепления мира во имя эффективного экономического развития, что, несомненно, способствует культурному и духовному обогащению, а также тому, чтобы народы смогли сыграть свою роль, проявить, движимые импульсом солидарности, способность к объединению». Говоря о признании и уважении прав человека, Папа Иоанн Павел II однозначно утверждал, что уже можно указать как на позитивную и моральную ценность на возрастающее сознание взаимозависимости людей и государств; прежде всего речь идет о взаимозависимости, понимаемой как система, определяющая отношения в существующем мире: в его экономических, культурных, политических и религиозных аспектах, и принимаемой как моральная категория. Когда взаимозависимость признана всеми, ее соответствующий результат, ее моральное и социальное проявление, – это солидарность. См.: Juan Pablo II. Enchclica Sollicitudo Socialis., N. 26, Storni F. Libertad e Integraciyn Latinoamericana. Buenos Aires: P. 22I Cid Editor, 1982. P. 29. Цит. по: Диас-Мелиан де Ханиш М. В. Основа и природа правовой интеграции // Правоведение. 2001. № 6. С. 178.


[Закрыть].

С точки зрения ряда правоведов, христианство выдвинуло идею отделения церковной власти от светской и оспорило принадлежность личности государству. В результате этого появилась идея ее автономии. У человека возникло первое неотъемлемое право – право на бессмертие, а образовавшаяся сфера автономии могла расширяться8383
  В частности, христианство содействовало гуманизации политической мысли, пропитало ее идеями нравственной ответственности. Греко-римское понимание уравнивающей справедливости было обогащено призывом к милосердию и любви к ближнему. См.: История политических учений. М. : Норма, 2002. С. 76.


[Закрыть].

Однако когда христианская церковь стала официальной религией в государствах, в ее учении появились черты корыстного интереса и расчета. Христиане с помощью государственного аппарата стали преследовать представителей других религий и еретиков. Свобода личности уменьшилась при сближении церкви и государства. Причем практика средневековой церкви имела мало общего с ранее охарактеризованным библейским христианским идеалом о достоинстве человека как сына Божия. Церковь запятнала себя корыстью, жестокостью, нетерпимостью по отношению к разнообразным проявлениям достоинства личности.

Идея человеческого достоинства в Средние века продолжала развиваться в разных формах в творчестве светских и религиозных авторов. Так, Юстин Мученик проповедовал учение о божественном достоинстве души человека. Климент Александрийский в книге «Педагог» отдельно характеризовал достоинство мужчин и женщин. Содержание достоинства женщин, по его мнению, заключается в добродетельности, богобоязненности и благоупорядоченном внешнем виде8484
  См.: Климент Александрийский. Педагог. М., 1996. С. 272.


[Закрыть]. Содержание достоинства мужчин определяется им как богобоязливость, скромность, степенность и благопристойность8585
  См.: Там же.


[Закрыть]. Монах Пелагий (ок. 360 – ок. 418) отмечал, что достоинство человеческой природы состоит «в свободе воли»8686
  Убежденность Пелагия в том, что человек по собственной воле способен принимать нравственные решения, выразилась в исполненных гордости и человеческого достоинства словах, адресованных Богу: «Ты сделал нас людьми, но праведниками мы сделаем себя сами». Цит. по: Проблемы социальной культуры и идеологии средневекового общества. С. 108. См. также: Лейн Т. Христианские мыслители. С. 55; Мережковский Д. С. Лица святых. От Иисуса к нам. М., 1997. С. 111.


[Закрыть]. Ритор Фемистий (ок. 317–390) считал, что особым человеческим достоинством обладает сельский труженик. По мнению Ритора Фемистия, «земледелец прост и благороден, он знает только те блага, которые старательно получает от земли, сообразуясь со временами года; он убежден, что суетность – источник неправды, и держится подальше от нее. По своей натуре он совершенно чужд несправедливости»8787
  «Если зародится несправедливость, там сейчас же возникают войны, раздоры, и гибнет земледелие, а где господствует справедливость и благозаконие, там и земля дает здоровый плод… Всякое человеческое умение от земледелия, да и не только умение – от земледелия зависит и образ жизни… нет никого, кто не нуждался бы в земледелии. Когда оно налажено, оно ведет за собой благосостояние и любое дело процветает у каждого, а преуспевание ведет к еще большему благу» (Поздняя греческая проза. М., 1960. С. 636).


[Закрыть].

Более того, как верно указал В. Г. Иванов, «средневековая литература способствовала становлению морального самосознания личности. Следствием этого было возрастание у людей чувства собственного достоинства»8888
  См.: Иванов В. Г. История этики средних веков. С. 420. По мнению специалистов в области истории этики, стихи ученой монахини Касии (ок. 810 г. – конец IХ в.) были пронизаны чувством человеческого достоинства. Она осуждала невежество, глупость, лицемерие и предательство, считала недостойными суемудрствующих глупцов, всегда готовых поддакивать, нецеломудренных в речах, доносчиков на своих друзей. Так она оценивала и представителей знати, проводивших жизнь в интригах, в стремлении достичь высших постов в административном аппарате, занятых только собственным благополучием и готовых оклеветать любого действительного или предполагаемого соперника. Ученый-книжник Феодор Метохит (1260/61–1332) утверждал, что сцена жизни, на которой распоряжается богиня судьбы Тихе, требует от человека готовности к исполнению любой роли. Образование и сознание собственного достоинства способны защитить человека от жизненных невзгод. В светской политической идеологии ХI–XV вв. пробивали себе дорогу гуманистические идеи, проявившиеся в попытках разрешить проблему свободы воли без вмешательства бога (Михаил Пселл, Плифон), в характеристике конкретных добродетелей мудрости, мужества, скромности, достоинства или уважения к себе, справедливости, долга. См.: Там же. С. 320–329.


[Закрыть].

Средневековый философ-богослов Фома Аквинский считал, что человеческая личность есть «самое благородное» во всей разумной природе. Основываясь на античных идеях естественного права, Фома Аквинский утверждал, что цель государства – это обеспечение условий для достойной жизни человеческих индивидуумов. При этом Фома полагал, что естественный закон предписывает уважать достоинство людей8989
  См.: История политических и правовых учений. М. : Норма, 2001. С. 116.


[Закрыть], а каждый из них не только имеет божественное по своему первоисточнику достоинство, но и естественное право на достоинство9090
  См.: Права человека / отв. ред. Е. А. Лукашева. М. : Норма, 2002. С. 60.


[Закрыть]. Можно говорить и о важном вкладе Фомы Аквинского в концепцию человеческого достоинства, имея в виду признание Фомой Аквинским за народом «права на неповиновение» по отношению к умоляющей его достоинство тиранической власти.

В средневековье при воплощении идеи человеческого достоинства в правовых документах создавались нормативные гарантии защиты достоинства разных групп населения соответствующих стран. Это проявилось в ряде юридических актов о правах и свободах граждан государства. Такие документы были приняты в Англии (1215 г.)9191
  Королевский судья Г. Брактон, чей трактат «О законах и обычаях Англии» вышел в период правления Генриха III, приблизительно в 1254–1256 гг. утверждал, что королю нет равных внутри его королевства, поскульку равный не может иметь власть над равными. См.: Bracton H. On the laws and customs of England. London, 1968. P. 33. Цит. по: Святовец О. А. Проблемы королевской власти в трактате Генри Брактона «О законах и обычаях Англии» // Правоведение. 1997. № 4. С. 43. Оценка достоинства прослеживается и в том, что, по мнению Г. Брактона, ограничить волю короля разрешалось только графам и баронам. Всем остальным в случае нарушения королем закона следовало просить помощи у Бога и ждать, пока он накажет виновного. См.: Святовец О. А. Проблемы королевской власти в трактате Генри Брактона «О законах и обычаях Англии». С. 45.
  Спустя семь веков правовые постулаты Г. Брактона продолжают вызывать споры ученых. Так, Э. Канторович даже ввел термин «диалектика Брактона» утверждая, что, по Брактону, «подлинные привилегии» короля невозможны без повиновения закону. См.: Канторович Э. Два тела короля: Очерк политической теологии Средневековья : пер. на рус. // История ментальностей. Историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М. 1996. С. 142–154. Другой исследователь трактата Брактона (В. М. Корецкий) делал вывод, что либо Брактон себе противоречит, утверждая, что король сам создает законы и в то же время подчиняется им, либо король находится, по Брактону, в двойственном положении: «над законом» и «под законом» одновременно. См.: Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / под ред. В. М. Корецкого. М., 1961. С. 159. Следует присоединиться к точке зрения современного исследователя О. А. Святовец, которая, не соглашаясь с позициями В. Корецкого и Э. Канторовича, утверждает, что, по Брак-тону, король – судья от Бога, а его повиновение Богу составляло условие для подчинения ему подданных См.: Святовец О. А. Проблемы королевской власти в трактате Генри Брактона «О законах и обычаях Англии». С. 44, 46.


[Закрыть], в Дании (1282 г.), в швейцарских землях (1291 г.), в Тироле (1342 г.)9292
  Одна из наиболее древних городских хартий во Франции – Хартия вольностей города Лорриса 1155 г. – прямо говорила о личных и имущественных правах горожан и о сеньориальных правах. В этом документе явственно прослеживается усиление индивидуалистических настроений в обществе и представлен довольно значительный для того времени перечень прав и свобод: «5. Всякий, владеющий имуществом в Лоррисском приходе, не будет ничего лишен (нами) из своего имущества ни за какой проступок, за исключением того случая, когда проступок его направлен против нас или против кого-либо из наших людей… 16. Никто не будет задержан в тюрьме, если только представит поручительство, что явится в суд. 17. Каждый, кто захочет продать свое имущество, волен это сделать и, получив плату за продажу, может по желанию свободно и спокойно уйти из города, если только не совершил в городе никакого проступка. 18. Если кто-нибудь проживет год и один день в Лоррисском приходе, не будучи преследуем никаким иском, и если он будет согласен подчиниться юрисдикции нашей или нашему праву, он может впредь оставаться там свободно и спокойно». См.: Социальная история средневековья / под ред. Е. А. Косминского, Н. А. Удальцова. М., 1927.


[Закрыть]. Так, в английской Великой Хартии вольностей 1215 г. в ст. 39 записано: «Ни один свободный человек не может быть арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен вне закона, или изгнан, или каким-либо иным образом обездолен … иначе как по законному приговору равных ему и по закону страны»9393
  См.: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. Т. 1. С. 373.


[Закрыть].

При детальном исследовании можно обнаружить в средневековом праве элементы современного каталога прав человека. Например, обратясь к Законнику короля Альфреда (871–899), составленному в конце IХ в., можно увидеть прообраз права на достойное существование. В частности, в ст. 43 этого акта записано: «У всех свободных людей должны быть свободны (от работы) следующие дни (однако не для рабов и эснов): 12 дней на рождество и день, когда Христос одолел дьявола, и годовщина св. Григория, и 7 дней до Пасхи, и 7 дней после нее, и день св. Петра и св. Павла, и осенью вся неделя перед св. Марией, и в честь всех святых один день; и 4 среды в 4 поста должны быть даны всем несвободным людям для того, чтобы тому, кто им наиболее дорог, что-нибудь дать из того, что им кто-нибудь подаст во имя Бога, либо из того, что они смогут заработать в немногие (свободные) минуты»9494
  См.: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. Т. 1. С. 351. В записи Магдебургского права можно увидеть нормы, следующим образом воплощавшие категорию человеческого достоинства. Так, ст. 2 «О правах мелких торговцев» гласила: «Если торговцы в чем-либо провинились или не внесли возложенный на них штраф (бусу), нарушив клятву, данную городу или советникам (ратманам), … то нарушителя остригают и избивают плетью (hut und har). Подвергшийся же стрижке и избиению (плетью) или откупившийся деньгами становится бесправным и не может перепродавать съестные припасы, разве только ратманы ему (это) позволят. Такой же приговор распространяется и на других людей, которых уличили в торговле недоброкачественными съестными припасами, и они не могут больше иметь лавки без разрешения ратманов». См.: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. Т. 2. С. 296. Как видим, в приведенном отрывке можно обнаружить зачатки защиты прав потребителей.


[Закрыть].

По мнению ряда историков, в отличие от средневековых независимых политических обществ Западной Европы, которые в своем становлении унаследовали государственные и правовые традиции античности, Восточная Европа восприняла последние в меньшей степени. Этим, повидимому, можно объяснить сравнительно медленные темпы «вызревания» здесь государственных институтов, их архаичность и специфику9595
  См.: Кобрин В. Б. Образование древнерусского государства и его социальный и политический строй // История России с древнейших времен до 1861 года : учебник для вузов / Н. И. Павленко, И. Л. Андреев, В. В. Кобрин, В. А. Федоров ; под ред. Н. И. Павленко. М. : Высш. шк., 2000. С. 41.


[Закрыть]. Конечно, следует признать факт определенного своеобразия политических идей и государственных институтов Древней Руси. Но категорически нельзя согласиться с тем, что античность не оказала влияния на древнерусское государство.