Текст книги "Госпожа Клио. Заходящее солнце"

– Что вы оба так смотрите? – Виталий вскинул голову, – люди неделями решают, какие туфли купить, а вы хотите… а, вообще-то, я говорю – нет!

– Вы все-таки подумайте, – Женя поднялся, понимая, что в данный момент давить на мага бесполезно, – давайте созвонимся через пару дней.

Ушел он быстро и сам, не дожидаясь провожатого. Едва дверь закрылась, Даша торопливо подхватила сумочку и тоже выскочила в коридор. В принципе, ей было все равно, на сколько опаздывать, так как штраф от этого не менялся, но наедине с мужем она чувствовала себя не уютно – он ведь наверняка вернется к переданным заметкам… Но Виталий поставил вопрос по-другому.

– Ты спишь с ним? – он вышел вслед за женой.

– С чего ты взял? – Даша уже открыла входную дверь.

– С того, что это единственная причина, скрывать ваши отношения. Если б у вас ничего не было, ты б сказала, типа, я познакомилась с интересным человеком и отдала ему записи; на их основе он будет писать книгу. Разве нет?

– Виталь, – Даша на секунду отпустила дверную ручку, – да, мы знакомы. Но я даже не знала, что у него книга вышла! Вот как мы знакомы!.. И не забивай себе голову ерундой! – она почувствовала, что не готова складно врать, – ладно, вечером поговорим, а то мне и так влетит, – она выскочила на лестницу, стараясь не думать о предстоящем вечере.

…Значит, спит, – вернувшись на кухню, Виталий выбросил Женин окурок и помыл блюдце, – а почему бы и нет? Моя звезда, можно сказать, закатилась, а его только восходит. Женщины всегда идут за звездой. Они ценят себя слишком высоко, чтоб раздаривать бесплатно, а расплачиваться с ними надо, либо сытым настоящим, либо сияющим будущим, но никак не легендарным прошлым, которое невозможно вернуть… Короче, с Дашкой все понятно – она, похоже, сделала выбор, а я?.. Меня уже бросает женщина, с которой мы прожили столько лет!.. Это ж последняя капля!.. А я что, так и буду читать лекции всяким дебилам? Ведь в этом вся проблема! И я сам ее создал, наслушавшись какую-то идиотку, возникшую неизвестно откуда и исчезнувшую неизвестно куда… главное, исчезнувшую!..

Несвойственная Виталию злость на самого себя наполняла «золотой кокон» изнутри, и как с этим бороться не указывалось ни в одном магическом трактате – наверное, изначально подразумевается, что человек наделенный даром не копается в себе, а лишь исполняет предназначение.

…Существуют люди, созданные по типу муравьев-работников, но у меня-то другие возможности и я знаю об этом!.. От знаний нельзя избавиться, как ни старайся прикидываться глупым… и еще нельзя оглядываться назад, какие бы кошмары ни пугали тебя из прошлого!.. – Виталий вышел на балкон, свесил голову, разглядывая копошившихся внизу людишек, и сначала увидел писателя, не спеша пересекавшего двор, а потом свою жену, устремившуюся в том же направлении. Вздохнув, Виталий вернулся в комнату, – зачем считать меня таким идиотом?.. Я ж могу вернуть все в две секунды! И тогда посмотрим, чья возьмет – только стоит ли биться за Дашку или пусть убирается, если она такая?..

Даша догнала Женю у пешеходного перехода. Она не знала, что собирается сказать или сделать, но в сложившейся ситуации ей требовалась поддержка, хотя бы формальная – это был своеобразный жест отчаяния.

– Ты спешишь? – она остановилась рядом.

– Нет, вроде, – Женя повернул голову.

– А я спешу. Проводи меня – по дороге, поговорим.

– Провожу, – полгода назад Женя был бы счастлив от такого предложения, но тогда можно было заниматься собственными переживаниями, потому что творческие задачи решала «рыжая». …Где, вот, эта падла?.. – вспомнил он свою благодетельницу, – и маг практически отказался помогать…

Наплыв народа, спешащего на работу, спал, и в маршрутке им даже удалось сесть вместе. Даша знала, что ехать до центра минут двадцать, и время уже пошло.

– Жень, – от нехватки слов она взяла его руку, – за полгода многое изменилось, да? (…Господи, что я несу?!.. Я ж имею в виду не наши отношения!..) – подняла лицо и наткнулась на удивленный взгляд. Надо было срочно исправлять ситуацию, и она выдавила улыбку, – ты о чем сейчас подумал?

– Я подумал, что за полгода многое изменилось, а ты о чем?

Женя заинтересовался, а большего Даше и не требовалось.

– Понимаешь, после Египта Виталий стал совсем другим, – принялась она изливать душу, – салон закрыл; живем теперь почти, как нищие…

– Постой, но он же где-то преподает…

– Что он там преподает? – Даша махнула рукой, – три лекции в неделю? Думаешь, на эти деньги можно прожить? А ему, блин, все стало по фигу! Он какой-то отмороженный… Жень, хоть ты растормоши его, пожалуйста!

– Честно говоря, я надеялся, что ты мне поможешь договориться с ним…

– Я?.. – Дашины брови смешно вскинулись вверх, – я для него теперь пустое место! Я что-то говорю, а он уходит в другую комнату. Я устала от всего этого, понимаешь?.. – она прикусила свой болтливый язык, потому что у мужчин мысли движутся лишь в одном направлении, которое в данный момент ее совершенно не интересовало, – а у тебя как дела? – Даша резко сменила тему, отходя от края пропасти.

– По-разному, – Женя пожал плечами, – египетская вещь, благодаря тебе, получилась классной, а следующую издатели зарубили. Фигня какая-то… типа, я написал не то, что было на самом деле – а кто знает, как оно было на самом деле четыреста лет назад?

– Виталий-то знал…

– Вот и они, вроде, знают… блин!.. – Женя стукнул себя по лбу, – слушай, а, может, у них тоже есть какая-нибудь хреновина, типа, машины времени?.. Если она есть у твоего мужа, то почему ее нет больше ни у кого, а?.. – фантазия его устремилась дальше, – издательство, знаешь, как называется? «Век истории»!.. Вдруг это неспроста? А наткнулся я на них, знаешь, как?.. О, это отдельная история!..

– Жень, мне сейчас выходить, – Даша взглянула на часы, – итак на сорок минут опоздала.

– Слушай, ну ее, эту работу, а? – свежая мысль рождала свежие эмоции, – поедем ко мне?

– С ума сошел? – Даша засмеялась, – меня тогда уволят, и кто будет меня кормить?

Еще пару дней назад Женя мог бы бодро воскликнуть – Я! Но после разговора с Настей, даже не знал, кто будет кормить его самого в ближайшее время.

– То-то, – Даша вздохнула, не дождавшись ответа.

– Подожди, – Женя удержал ее руку, – давай встретимся после работы. Ты когда заканчиваешь?

– В семь. Только стоит ли?.. – высвободив руку, Даша двинулась к выходу, чтоб не слышать ответа, так как не знала, какой вариант устроил бы ее больше.

Перебежав улицу, и даже не оглянувшись на возмущенный сигнал законопослушных «Жигулей», она взлетела на второй этаж; на минуту замерла, судорожно придумывая себе оправдание, но ничего более оригинального, чем прорвавшаяся труба и затопленные соседи, в голову не приходило. …А пусть так и будет!.. – она осторожно вошла в пустой (как всегда по утрам) магазин, и увидела напарницу, нагло разгадывавшую кроссворд, что уже было удивительно, ведь за это Людмила Андреевна тоже штрафовала сотрудниц.

– Ну, ты даешь, – Лена отложила газету, – ты хоть меня предупреждай, а то я, как дура…

– А Людмила где?

Лена выдержала паузу, играя на Дашиных нервах, но потом засмеялась.

– Заболела. Позвонила, чтоб мы сами, и открывали, и закрывали, так что тебе повезло.

– Уф!.. – облегченно вздохнув, Даша опустилась на стул.

– Чего у тебя стряслось-то? – Лене, видимо, надоели кроссворды. Она уставилась на Дашу, ожидая историю, которую можно будет обсасывать до конца рабочего дня, но Даша решила, что, ни путешествия во времени, ни ее несостоявшийся «любовный треугольник», не являются темами для обсуждения.

– Проспала, – сказала она, – будильник включить забыла.

– Фи, – Лена скривила губы, – так не интересно. Я думала, тебя похитили или ты с мужиком закувыркалась, – она вздохнула, нехотя возвращаясь к еще не заполненным клеточкам, а Даша взялась заваривать кофе, который не удалось выпить дома.

…Хоть в чем-то повезло!.. – она замерла, разглядывая в ложечке коричневые гранулы, – может, у меня закончилась «черная полоса»?.. Женя, вот, объявился… – мысли раскрасились яркими цветами прошлого, которое было гораздо лучше настоящего, – если он придет вечером, я, точно, поеду к нему! Виталик считает, что я с ним сплю? Вот и отлично – он же всегда прав!.. А дальше, будь, что будет…

Женя в это время думал о том же, только в другом ключе.

…Интересный расклад получается, – он мысленно усмехнулся, – и никаких свечей не нужно, никакого колдовства – только зачем она мне теперь? Героини нового романа из нее не получится – я чувствую… если сочинить какую-нибудь слезливую мелодраму?.. Но я такой фигней не страдаю – ну, не получится у меня!.. Сознание принялось вытягивать из памяти фрагменты давно канувшие в Лету, но воспоминания внезапно оборвались, когда Женя посмотрел в окно. …А куда я еду? – он увидел супермаркет, находившийся на краю города – возле него и была конечная остановка маршрутки, – раньше, когда меня вела «рыжая», я б на сто процентов знал, что где-то здесь бродит мой сюжет, но «рыжая»-то, похоже, кинула меня… Блин, как без нее сложно!.. Вот, куда б она могла меня направить – не в супермаркет же?.. Поскольку проникнуть в хитросплетения мистических связей Женя не мог, вариант возник самый простой и самый логичный: …А съезжу-ка я к «перуанке»!Вдруг картины все же что-то навеют или она сама расскажет подходящую историю. До семи все равно делать нечего; в семь встречу Дашку… а дальше, посмотрим…

Он перешел на другую остановку и занял место в очереди.

* * *

Виталий уже полчаса сидел на кухне, без всякого смысла разглядывая обложку книги, так неожиданно появившейся в его доме. Читать он не собирался – его не интересовало, каким образом «писатель» интерпретировал хорошо известные ему события, но картинка будоражила воспоминания. Под пристальным взглядом, луны стали качаться, совсем как тогда, когда ими являлись они с Кристиной. Нет, Виталий не жалел, ни об их слиянии, ни о несчастной Анхесенамон – жаль было чуда, которое он мог тогда сотворить.

…Я и сейчас все могу!.. – мысль, которую он успешно гнал последние полгода, упав в благодатную почву принесенную «писателем», не просто дала побег, а быстро выросла и окрепла, – как говорила та рыжая сволочь?.. Нарушить естественный ход событий?.. А в чем он заключается? В том, что у меня хреновая работа, что я похоронил свои возможности, и в довершение ко всему, оказывается, моя жена спит с другим?.. Так, может, стоит изменить такой «ход событий»?.. Кто решил, что он «естественный»?.. – Виталий повернулся к солнцу, властвовавшим за окном, – оно-то не изменится, а остальное… а почему остальное должно обязательно стать хуже? Везде ж пишут, что общество деградирует; люди, уничтожая природу, убивают и самих себя; что грядет духовный и техногенный апокалипсис… так, может, пока он не грянул, поменять все к чертовой матери? Вдруг у меня получится лучше, чем у Бога?.. Нет, это я, конечно, круто маханул – то, что создал Бог, не нужно менять, а, вот, то, что люди натворили потом…

То ли после встречи с «рыжей» прошло уже слишком много времени, то ли новость, связанная с Дашей, превысила, наконец, общую критическую массу, но мысли потекли плавно, без эмоциональных взлетов и падений, как бывает, когда решение уже принято и прорабатываются тактические нюансы. …Это ж «рыжая» сказала, что все в нашем мире есть так, как и должно быть, а я, дурак, поверил. Вдруг, если б развалился Египет, потом всем стало б гораздо лучше? Подумаешь, не построили б пирамид!.. И что?.. Кто б о них жалел, если их просто никогда не существовало? Да мало ли, что могло быть на земле, о чем мы и не догадываемся!.. Те, кому сейчас хорошо, они и считают, что все сделано правильно. А те, кому плохо?.. Они мне спасибо скажут!.. Возможно, и самому Богу не нравится, что получилось в итоге, и он послал меня, чтоб все исправить!.. А я тут дурака валяю!..

Виталий легко встал и подойдя к шкафу, вытащил том энциклопедии. …Значит, говоришь, инки?.. Нет, для писателя я ничего не буду делать – пусть Дашка ему делает!.. Но инки… как вариант… мне-то все равно, по большому счету. А еще лучше – я ж когда-то думал об этом… – Виталий захлопнул книгу, не дойдя до нужного раздела, – еще лучше не висеть там очередным светилом, а научиться материализоваться, как «рыжая»! Только возможно ли проделать такое на колесе Фортуны?.. Кстати, хорошо, что я не выбросил его в свое время. Ведь как знал! – положив книгу, он вышел на балкон, являвшийся еще и складом ненужных вещей. Столешницу он видел каждый день – она торчала из-за коробок, а, вот, стойку еще требовалось поискать.

* * *

Знакомой дорогой Женя вышел к «замку» и незаметно прокравшись под окнами «пристройки», оказался у двери, сильно отличавшейся от той, что вела к Вике с Игорем. Поскольку от звонка здесь остался лишь корпус, болтавшийся на куске провода, Женя постучал. Для себя он решил – если хозяйка не захочет с ним общаться, он просто попросит обещанную картину; потом вернется домой и будет смотреть на нее, пока не снесет башню – другого выхода он не видел. …Часов до шести посижу, а потом поеду к Дашке. Главное, чтоб Татьяна не заявилась… Мысль потерялась, потому что щелкнул замок и на пороге появилась «перуанка». Ее взгляд не выражал никаких эмоций, поэтому создавалось впечатление, что она вышла не на стук, а, например, подышать воздухом. Но вдруг ее губы шевельнулись.

– Я знала, что ты вернешься…

В это время за спиной, весело сигналя на разные голоса, проносился свадебный кортеж, какая-то беспокойная мамаша звала какую-то Катю, и Женя почувствовал, насколько эти два мира не стыкуются между собой – только, вот, являлось ли это началом нового романа?..

– Я пришел… – он замолчал, ожидая, что «перуанка» сама поможет ему, но та стояла, как изваяние, и под ее взглядом Женя растерялся, – конечно, это бредовая мысль… я понимаю, но ваши картины… они такие… я, вот, подумал… (…Господи, и кто ж из нас псих-то?!..) хорошо б хоть на минутку оказаться там, чтоб…

– Чтоб все вспомнить, да? – закончила «перуанка», и Женя кивнул, хотя в голове у него были совершенно другие цели и желания. А еще он подумал: …Как же примитивна наша наука со всякими Нобелевскими премиями, если есть эта старуха и господин Виталий (пусть он не хочет мне помогать, но ведь может!), для которых не существует пределов пространства и времени? Почему никто не считает их достижения открытиями?.. Или это другой мир с другими ценностями и другим подходом к реальности?..

– Могу предложить сделку, – «перуанка» отступила, пропуская гостя в дом.

…Если она попросит жизнь, не отдам. Душу?.. Но она ж не дьявол… А остальное, ничего не стоит!.. – оказавшись в знакомой комнате, Женя опустился на знакомый диван, но картины уже не занимали воображение – он ждал оглашения условий сделки.

– Ход истории… – «перуанка» смотрела на голую равнину, украшавшую стену. Казалось, само слово «ход» чуждо этому пространству, вечному в своем постоянстве, – ход истории нельзя изменить, потому что он всегда избирает оптимальный вариант развития мира. Как река, пробивающая русло в самом удобном месте. Даже если потом на ней возникают пороги и водопады, она не будет течь по-другому. В Перу я нашла свое прошлое, и очень бы хотела, чтоб мои родственники, дожив свою жизнь в счастье, умерли так, как умирали их предки; и чтоб похоронены они были по обычаям предков, а не брошены в смрадные ямы…

Женя чувствовал, что его сознание, даже настроившись на восприятие мистики, не может уловить смысл, но, на всякий случай, кивнул.

– …Жить им не долго – год или два, а потом они непременно погибнут в долгих битвах между Уаскаром и Атауальпой. Тогда пусть история берет свое, потому что она всегда права. Максимум два года!.. Это примерно столько, сколько потребуется испанцам, чтоб собрать новую экспедицию. Так вот, мое условие таково, – «перуанка» повернулась к Жене, – ты попадешь туда, если постараешься остановить Писарро и его оголтелых братьев. Не знаю как, но ты должен дать слово, что сделаешь это. Потом испанцы вернутся снова и обязательно покорят инков, но это произойдет, когда все мои родственники уже будут похоронены с почестями, а их души обратятся в быстрых уаманов. Для истории, что такое несколько лет в сравнении с тысячелетиями? Их никто и не заметит, зато мой айлью не познает позора рабского унижения.

Женя не знал, что такое уаман[1]1
  Сокол (здесь и далее индейские термины на языке кечуа – разговорном языке инков).


[Закрыть] и айлью,[2]2
  Родственный клан, продолжающийся по мужской линии.


[Закрыть] но решил, что это уже не важно; важно, что Вика права – старуха, действительно, сумасшедшая! И весь тот круг, в который он рвется, тоже состоит из сумасшедших, чудом оказавшихся на свободе. …И я сойду с ума, если немедленно не свалю отсюда!.. Она же гипнотизирует меня!.. Женя уже хотел встать, но хозяйка неожиданно вышла, и атмосфера безумия, вроде, сразу рассеялась. …Стоп! – вспомнил Женя, – а картина?.. Все-таки надо ее забрать – сяду и буду моделировать ту жизнь. Ведь возникали ж у меня какие-то ощущения – их надо развить, и все получится без всякого Виталия!.. А за то, что он меня подвел, ох, с каким удовольствием я буду трахать сегодня Дашку!..

Хозяйка вернулась очень быстро, держа в руке вышитый мешочек, похожий на кисет.

– Я предлагала эту сделку Игорю, но он – другой человек. Он не сможет ничего сделать, а ты сможешь, я знаю. Подставь ладонь, – она развязала мешочек, и Женя решил довести игру до конца (конечно, в книге он использует этот момент, придав ему реальную магическую силу), – положи в рот и долго жуй, пока он не растворится, – на Женину ладонь тонкой струйкой потек серый порошок, скорее всего, растительного происхождения, – и ты обретешь другую жизнь.

– Это наркотик? – догадался Женя, – я читал, что все индейцы жуют коку…

– Кока – великий дар богов, – «перуанка» улыбнулась, – это земное воплощение небесной женщины, приносящее счастье вечно работающему, уставшему и измотанному мужчине; но она не дает другой жизни – как любая женщина, она забирает уже имеющуюся. А это другое… это секрет женщин нашего айлью.

– Женщин вашего чего?..

– Ты сам все вспомнишь… да, если увидишь у кого-нибудь гуарки[3]3
  Тотем с изображением предка рода.


[Закрыть] с изображением уамана, знай, это кто-то из моего рода.

– Ладно, передам привет, – усмехнувшись, Женя высыпал порошок на язык и интенсивно задвигал челюстями. Порошок не имел, ни вкуса, ни запаха. Размазывая его по нёбу, Женя думал, стоит ли ругаться с «перуанкой», когда тот растворится, но ничего не произойдет, или сохранить отношения, в надежде на какие-нибудь фантастические рассказы – ведь откуда-то же она взяла все эти нереальные пейзажи!..

Но что-то все-таки происходило – Женя почувствовал головокружение; потом у него потемнело в глазах. …Только б не отравила, старая ведьма!.. Как я не подумал об этом?.. Художница, блин!..

* * *

Нежданно-негаданно Виталий сделал открытие. Вернее, специалисты, изучавшие цивилизацию инков, были прекрасно осведомлены об этом факте, но он-то не являлся специалистом, и теперь предстояло решить, как обойти непредвиденное препятствие. Проще всего, конечно, не обходить его вовсе, а если уж он твердо решил вернуться к старому ремеслу, для начала отправиться в более доступную и понятную эпоху, но, именно, инки вдруг стали для него делом принципа – так сказать, проверкой магической квалификации. Или, возможно, он хотел сделать это назло «писателю».

Виталий собрал колесо Фортуны, тщательно отскоблил сохранившиеся с прошлой «экспедиции» египетские иероглифы, освободив место для новых символов, которых-то у него и не было. В этом заключалось его открытие, сразу ставшее проблемой – все имевшиеся источники безоговорочно заявляли, что у инков не существовало письменности, а ведь только с ее помощью можно было использовать колесо Фортуны. Не зря ж перед Египтом пришлось тщательно изучать переводы папирусов, пока не удалось хоть как-то вразумительно сформулировать свое желание. (С кем велась эта «переписка», Виталий не знал, ведь не он изобрел сие чудо, то ли техники, то ли магии – он лишь построил его по старинным описаниям, которые все считали глупой легендой).

Теперь он смотрел на пустые сектора магического круга и безуспешно пытался сообразить, чем их можно заполнить, если «умные» книжки гласили, что общались инки на каком-то языке кечуа, а создать для него письменное отображение так и не удосужились. У них, якобы, имелись специальные люди, называвшиеся «пакарискап вилья», которые выучивали необходимую информацию наизусть и передавали ее своим детям; те, соответственно, своим, и так должно было продолжаться вечно.

…Но это же абсурд!.. – Виталий обхватил голову руками, словно спрессовывая бессистемные мысли. В тишине монотонно тикали часы, каждым прыжком секундной стрелки все дальше отодвигая от него глупых безграмотных индейцев, – а если эпидемия или война? Все эти «вилья» умрут, и что? Неужели они не думали об этом? А ведь в остальном, были весьма развитой цивилизацией. У них существовал календарь; они вели учет государственных запасов, от продовольствия и одежды до военных трофеев (пусть это жутко громоздкая система, где узелки показывают числа и разряды чисел, но она была!..); имелась почти социалистическая система распределения… а, вот, на письменность ума не хватило! Полный бред!..

Виталий откинулся в кресле, как всегда делал перед началом рабочего дня, и тут же испытал давно забытые ощущения, когда неведомая энергия перетекает в твое тело, наполняя его силой и могуществом. Состояние было совершенно потрясающим. …Какой же я глупец, что послушал «рыжую»!.. Нет, я не глупец – она просто запугала меня. Но страх ведь всегда проходит… со временем все проходит – даже само время, и остается только истина… а истина в том, что, если мне это дано, значит, я должен это делать!.. Перед ним стали снова появляться и исчезать незнакомые лица, только теперь они, скорее, напоминали живописные маски в обрамлении уборов из ярких перьев; правда, среди них попадались и другие – в блестящих железных шлемах… Виталий открыл глаза.

…А откуда все черпали информацию об инках? От испанцев! А испанцы могли ж и наврать!.. Везде ведь пишут, что Писсаро и его команда тоже были неграмотными, а писали историю конкисты с их слов монахи, спустя годы. Тогда, во-первых, Писсаро мог просто не понять, что перед ним библиотека, и уничтожил ее за ненадобностью; а, во-вторых, знаем мы, как монахи пишут историю – зачем им сохранять культуру и религию иноков? Историю той же России сотни всяких летописцев столько раз переделывали, что и концов-то уже никто найти не может, а там горстка бродяг! Да они такого наплетут!..

Чертовы испанцы… Стоп! А если попытаться проникнуть туда через них?.. Тем более, испанский я помню с университета довольно неплохо… Конечно, за века язык изменился, но, если не в книгах, то в Интернете можно найти все, что существует в принципе! Ай да, я!.. – Виталий перебрался к компьютеру, и пока тот грузился, сладко потянулся, – сейчас попробую расписать, что хочу стать не наблюдателем, а участником событий!..

Виталий тронул «мышь», и курсор испуганно дернулся.

* * *

Найплам решил, что пришло время просыпаться. Он сел на каменном ложе, которое тысячи ночей полировал своим телом. Бледный свет, еле пробивавшийся сквозь щель, служившую ему входом, не давал представления о времени суток. Впрочем, естественные процессы его и не интересовали. Какая разница, солнце или луна занимали место на небосводе – главное, чтоб Крылатый Змей не приблизился к земле, как случилось однажды много лет назад. Тогда с грохотом рушились горы, вода и огонь бились между собой, пожирая сушу… На его памяти такого, правда, не случалось, но это потому, что ежедневный ритуал он исполнял неукоснительно, и у Ланзона не появлялось повода, гневается и призывать Змея.

Привычным движением Найплам нащупал сосуд, в котором хранил кровь черной ламы. Ее хватало ровно на тридцать два дня. Таким образом, в год приходилось убивать восемь лам, и еще четыре дня Ланзон, как все люди и боги, голодал, обновляя мысли и чувства. Сегодня, как раз, тридцать второй день, а значит, жители Чавина[4]4
  Город в высокогорных Андах, в верхнем течении реки Мараньон.


[Закрыть] должны привести к нему черную ламу.

Найплам поднял опустевший сосуд, сунул в него руку и собрав со дна загустевшие остатки крови, подошел к мрачной фигуре, будто выросшей из пола. Она напоминала острый кинжал, вонзившийся в тело земли. А, может, Ланзон – это и есть кинжал, лишь перед своим жрецом, принимающий человеческий образ?.. Проверить это было невозможно, ведь никто из обычных людей не осмелится спуститься в святилище. Они приходят в нужный день, молча привязывают ламу и уходят так, чтоб Найплам их даже не заметил, иначе может разгневаться Солнце, которому все они поклоняются. Ланзона же они просто боятся.

Однажды, когда Найплам был маленьким, его тоже отправили, отвести к святилищу черную ламу, а он из детского любопытства просунул голову в темноту и услышал голос. Он решил, что голос принадлежит самому Ланзону (это сейчас Найплам понимал – то был голос жреца) и спросил – кто сильнее, Солнце или Ланзон? Голос ответил, что Солнце обязано каждый день работать, освещая и согревая землю, чтоб Ланзон мог потреблять ее плоды, а когда он недоволен работой, то наказывает Солнце, закрывая его черными тучами и запрещая общаться со столь дорогими ему людьми. А еще Ланзону подчиняется Крылатый Змей, который, как и Солнце, движется по небу, а когда они встречаются, затмевает Солнце своим блеском; его огненный хвост может запросто уничтожить, и Солнце, и Луну, и Землю.

– Вот и решай, кто сильнее, – закончил голос, и Найплам решил. Потому он здесь, и сколько прошло с тех пор, уже никому неведомо.

Найплам приложил к статуе липкие руки. Холод побежал по телу, передавая ему твердость камня; губы прильнули к шершавой поверхности, а мысли унеслись в бездонную темную пропасть, олицетворявшую вечную жизнь. В этой черноте, сменяли друг друга картины кровопролитных сражений, стихийных бедствий, поглощавших целые города и топивших крошечные плоты – люди умирали тысячами, и Ланзон принимал их всех в свое чрево, чтоб потом отрыгнуть в другую жизнь, дав снова глотнуть воздух, и со смехом, содрогавшим землю, забирал обратно. Найплам знал, что процесс этот бесконечен…

* * *

После неторопливого утра, уложившегося для Даши в четыре сканворда и две чашки кофе, народ все-таки расшевелился, поэтому за ежедневными йогуртами Лена побежала не в час, а аж в три. В йогурте ли было дело или в чем-то другом, но после обеда у Даши жутко разболелась голова, и она присела в уголок, оставив напарницу наедине с пожилой дамой, которая планировала скупить чуть не полмагазина (и перемерила ведь не меньше!), но подобрала лишь дешевую турецкую юбку.

Приступ прошел так же неожиданно, как и начался – не пришлось даже пить таблеток, и в конце дня, чувствуя себя виноватой, Даша одна вымыла пол во всем магазине. Лена в это время подсчитывала выручку – оказалось, они даже перекрыли среднедневную норму. Вчера у них тоже вышло неплохо, и Даша прикинула, что на следующей неделе сможет привести в порядок голову. Правда, вывод этот касался исключительно прически, но никак не мыслей.

Даша в десятый раз представила, как выходит на улицу, где ее ждет улыбающийся Женя. …С цветами вряд ли, но обязательно улыбающийся!.. И что дальше? Да, он умный, хороший, но… я даже не о любви – он просто чужой человек. Сама не пойму, что на меня тогда нашло… хотя, чего непонятного – то была месть за Кристину, а сейчас за что я собираюсь мстить?.. А за все! Он знает – я ему тысячу раз говорила! Я хочу жить по-человечески, а он не хочет!..

– Дашка, ты собралась отрабатывать опоздание? – засмеялась Лена, – время – пять минут восьмого, – она уже стояла снаружи, выразительно поигрывая ключами.

– Я чего, дура? – Даша услышала, как в соседнем магазине гремят закрывающиеся жалюзи, и подхватив сумку, тоже вышла.

– Завтра не проспи, а то наша припрется, – предупредила Лена, отдавая ключи – они менялись ими ежедневно, потому что «ключница» приходила на десять минут раньше, и принимать на себя эту обязанность добровольно ни хотел никто.

– Не просплю. …Хотя кто знает, чем все закончится?..

Девушки вместе спустились вниз, и Лена сразу пошла к остановке, а Даша задержалась, но Жени не увидела. …Я ж не напрашивалась – он сам хотел, – подумала она обиженно, – я что, девочка, с которой можно играть?.. Пообещал – не пришел… ну, и пожалуйста!.. Возникшая досада касалась, скорее, уязвленного самолюбия, нежели каких-то несбывшихся желаний. Наоборот, Даша почувствовала легкость, будто некая высшая сила огородила ее от необдуманного шага. …Вот, и слава богу, – не оглядываясь, она направилась к остановке, – так и должно было случиться, потому что любовница из меня все равно никудышная – совесть замучает, уж я-то себя знаю… Даже если он вырастет сейчас прямо из-под земли, я никуда с ним не пойду! Даже посидеть в кафе, хотя и не была там сто лет!..

И все-таки она хотела, чтоб Женя пришел – просто, чтоб гордо высказать ему все в глаза, однако он так и не появился. Оказывается, целый день она фантазировала, моделировала несуществующие ситуации, переживала за то, чего нет и никогда не будет!.. …Глупо, – Даша вздохнула, – если только он сел за новый роман?.. Я ж помню, как у него бывает… а я здесь причем?.. Блин, и почему мне всегда достаются мужики… то они по горло заняты, то вообще ничего не хотят… есть же какая-то золотая середина!..

Маршрутка подошла быстро и только усевшись в нее, Даша вспомнила: …А дома сейчас ждут разборки… За что, вот, мне это? Один раз, черти когда, сдуру изменила, а проблем на всю жизнь. Да, было! А он сам-то!.. Может, признаться самой? Я ж простила ему Кристину – вот, пусть и он будет благородным, и начнем все с начала. Я ж все-таки люблю его… конечно, не такого, как сейчас – такого я просто ненавижу!.. Но ведь он и не такой – это что-то с ним произошло… знать бы, что?.. Только б он не кричал и не молчал – если мы спокойно поговорим, то все выясним и вместе найдем выход… нет, но ведь так, как мы живем, жить невозможно!..

По дороге к дому, Даша забежала в магазин. Раньше для нее это являлось праздником, а теперь изобилие, царившее в витринах, вызывало тоску – она ведь прекрасно помнила, что скрывается за яркими упаковками, а отвыкать от хорошей жизни всегда сложно. Оптимистический настрой растаял сам собой, и даже разговор по душам уже не казался делом столь уж перспективным – в какой-то момент Даша даже пожалела, что Женя бессовестно обманул ее …а ведь в сложившейся ситуации у него имелся шанс завоевать меня всерьез и надолго!.. – но это была совсем мимолетная мысль.

Чтоб не дразнить себя, Даша быстро купила кофе (конечно, не тот, который любила, а тот, что подешевле) и вышла. На ужин у нее осталась со вчерашнего дня кефир и рогалик, а Виталий давно сам решал свои проблемы, имея наготове пачку пельменей.