Текст книги "Н-Два-О"
Автор книги: Сергей Елисеенко
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Первоначально Единство (интеллектуальный конгломерат совокупности всех мыслящих клеток-организмов, существующих в общей системе планетарного био-комплекса) даже не заметило прибывших гостей, посчитав их этакими космическими бродягами. Да и несколько сгустков материи, выращенных на огромных просторах планеты, не были чем-то досаждающим. Словно насекомые в привычной человеку понятийной схеме были сами люди на этой планете. Всё это не вызывало проблем, но и понимания тоже не было. Никто ведь не пытается наладить контакт с муравьями. Так и здесь, Единство давало право на сосуществование рядом с собой. Пока не произошло событие, в корне изменившее всю ситуацию.
Некоторые индивиды из Вещателей решили пойти дальше Творцов и возомнили себя богами. Каким-то образом узнав о Единстве, они захотели подчинить его. Сделать своим рабом. Так сказать, на благо человечества. А заодно самим возвыситься, дав начало великой эре Вещателей. И вот тут, поняв, что прежде безобидные человеческие существа замыслили нечто невыносимо отвратительное любому разумному существу (подчинение себе другой жизни), Единство решило положить конец всему человечеству, не разбирая правых и виноватых.
Являясь, по сути, самой планетой, Единство знало и ощущало всё, что на ней происходит. Единственной закрытой системой были человеческие медузополисы. Но первые опыты с нейрочипами, что пытались заставить некоторые части Единства работать на себя, раскрыли планы Вещателей. Тогда был выбран единственный способ – удалить вредные людские метастазы. Подобно тому, как иммунная система уничтожает опасные объекты внутри организма, Единство стало вычищать города людей один за другим. И тут появился я – носитель бесценной информации в виде нейрочипа Вещателя, что передал он мне перед своей смертью. Ещё не осознавая, насколько ценна хранимая мной вещь, я уже попал под надзор Единства. Теперь же, когда кольцо замкнулось, я стал свидетелем падения человечества по вине собственной гордыни. Растворённый в конгломерате мыслящих клеток-организмов планеты, теперь я стал частью Единства. И мне открылась вся правда. Ужасная, болезненная, но от этого ещё более реальная.
Участь людей была предрешена, и, возможно, сейчас я являюсь последним представителем человеческого рода. Но, как я и говорил раньше, это знание совершенно меня не трогало, лишь где-то на краю сознания вспыхивали отголоски негативных эмоций. Теперь я был новым существом, не сверхчеловеком, как хотели того Вещатели, но иным видом мыслящей субстанции. Эволюция иногда принимает удивительные формы, и теперь симбиотическая ветвь развития дала свои плоды.
Рассказы
Сожжённая вода
Экран монитора в очередной раз мигнул и уже после погас окончательно. Стоило сделать перерыв, пока система вновь восстановится, но я почему-то упрямо смотрел на мерцающие светодиоды, показывающие процесс перезагрузки.
Глазам было больно и хотелось моргнуть, вот только веки, словно сухие лепестки, не приносили долгожданной влаги. Организм находился на грани истощения. Кое-как пересилив себя, я взял минерализированные спец-капли и, запрокинув голову, благополучно промахнулся, залив переносицу тягучей жидкостью. Да уж, теперь, действительно, следовало перезагрузить собственную систему. Потерев лицо руками, я глубоко вздохнул и резким рывком встал из анатомического кресла, что спасало мой позвоночник последние пару суток.
Как оказалось, лучше бы я не делал это. Пространство вокруг пошатнулось, я на мгновение потерял ориентацию, и высокий звон заполонил всё вокруг.
Оперевшись о край стола, я какое-то мгновение пытался заставить своё тело работать в стабильном режиме. После нескольких последовательных вдохов и выдохов мне удалось немного вернуться в окружающую реальность. На часах было раннее утро, а, значит, никого в комплексе кроме меня быть не должно.
Прекрасно. Значит никто не увидит, как чудовище превращается в чуть более меньшее чудовище. Для таких, как я, существовал отдельный жилой блок, где можно было выспаться, помыться и вообще не возвращаться домой чтобы привести себя в порядок.
Выйдя в коридор и заблокировав вход в свою индив-ячейку, я на подгибающихся ногах направился к ближайшему лифту. Тускловатый свет эконом-ламп освещал мне путь, но даже в полной темноте я бы не заблудился. Как-никак уже почти четверть века я обитал в этом огромном подземном сооружении, построенном ради спасения человечества.
Хотя, если быть честным, то спасать его особо и не нужно. Миллиарды людей продолжают счастливо жить там, на поверхности, не подозревая, что кто-то буквально отдаёт свои жизни, чтобы у их детей было будущее.
Я, конечно, не ощущаю себя супергероем, да и весь наш «боевой отряд» – сплошные тюфяки и рохли в физическом плане. Но согласитесь: иногда нужно что-то более сильное, чем мышцы и умение воевать. Например, сила духа и неудержимое воображение. А если эти два качества сложить в правильной пропорции, то можно получить нечто необыкновенное и революционное. Почему-то я опять вспомнил эти обрывки агитационной речи, что произносил когда-то в моём институте вербовщик под номером 18.
Каким же глупым я был тогда! Вершить судьбы мира. Дать цивилизации новый шанс. Открывать тайны Вселенной. Какими громкими лозунгами нас только не заманивали. А сейчас? Посмотрите на меня. Я словно придаток огромного механизма, пусть и обладающий свободой воли, но всё же крепко связанный с этой огромной пульсирующей квази-паутиной машинного интеллекта.
И, кажется, что выхода нет, да он и не нужен. Я сам выбрал этот путь, оказавшийся слишком тяжёлым для меня. Хотя почему-то мысли о том, чтобы повернуть назад или просто отречься от своей мечты, у меня не возникало.
Коротко пискнув, передо мной открылась дверь жилого блока. Я и сам не заметил, как добрался до него. Что ж, значит, сейчас стоит немного уделить времени для приведения себя в нормальное состояние, а после сон в количестве как минимум 10 часов.
В голове сложился алгоритм последовательных действий. И я уже собрался было приступить к его выполнению, как низко завибрировавший браслет-коммуникатор сбил всю эту стройную схему.
– Юпитер 4 в онлайне, – устало произнёс я в крошечную сеточку микрофона. Раньше у нас были более навороченные средства связи – с экранами и даже головизорами – но экономия средств и излишняя трата высокотехнологичных элементов в устройствах быстро урезали первоначальную версию браслета-к. Так что теперь мы обходились более прозаичной формой этого гаджета.
– Привет, Кир, чего так официально? У меня тут есть к тебе вопрос. Можешь подскочить на верхний уровень? Удивить хочу, – прозвучал как всегда энергичный и задорный голос Ивана Белоголовцева.
Наверное, его можно было бы считать моим другом, так как общался я с ним больше всего. Хотя тоже самое можно было сказать о половине нашего «отряда». Иван был компанейский парень, и всегда находился в центре внимания. Впрочем, это никак не влияло на его уровень интеллекта и познания в нашей сфере. Он успевал и болтать, и плодотворно трудиться. Вот только, когда он чего-то хотел, то отвязаться от него было ну просто невозможно. Но попытаться, конечно, стоило.
– Слушай, я только зашёл в «общагу» после почти двухсуточного «марафона». Так что представь моё состояние. Давай позже, а? – перешёл я на его язык.
– Ну что ты, как нытик, в самом деле? Говорю же, совет нужен. Да и тебе самому захочется первому ЭТО увидеть. Потом будешь локти грызть, отвечаю, – настаивал он.
Что ж, я хотя бы попытался. Да и мне почему-то казалось, что просто так звать меня поболтать Ваня не будет. Может, действительно, у него «прорыв» или хотя бы намёк на оный.
– Ладно, буду через полчаса. Юпитер 4 офлайн, – коротко бросил я, по привычке заканчивая общение своими позывными.
Всё же дисциплина, вбитая в начале всего проекта военными, которые курировали финансовое обеспечение, въелась очень глубоко. Они все ещё считали, что мы – кучка яйцеголовых хиппи, которые хоть и могут принести пользу, но держать нас стоит под неустанным контролем.
Конечно, сейчас всё изменилось, но некоторые моменты, касающиеся субординации были, действительно, полезны. Хотя, конечно, не все им следовали так, как хотелось. Но это уже, скорее, личные приоритеты каждого.
Решив потратить эти драгоценные 30 минут на приём пищи и кое-какие ванные процедуры, я поспешил сначала в столовую, а потом в душ.
Едва я успел подняться на верхний уровень, как на меня набросился Иван. Буквально вытащив меня из лифта, он на ходу начал мне что-то втолковывать.
– Я сам сначала подумал, что ошибка. Ну не может быть такого смещения энергоматрицы. Там запредельные цифры какие-то. Потому и хорошенько проверил всё, а уж после сообщил тебе. Ты же знаешь, что твоему авторитету я всецело доверяю. Кирилл Буров – это же огого! Это человечище!
Кое-как приостановив его напор, я всё же добрался до индив-ячейки, где проводил свои исследования Белоголовцев. Войдя внутрь, я, как и следовало ожидать, окунулся в атмосферу хаоса и «творческого беспорядка». Поистине, характер Ивана полностью отражался в его рабочем месте.
Понятие техники безопасности или чего-то подобного совершенно отсутствовало в этом помещении. Да и зачем, если, по словам обитателя этого места, здесь, возможно, творилась история.
– Я сейчас запущу вариативную вирт-эволюцию, а ты сам посмотришь результаты. Ну и если вопросы возникнут, ты не стесняйся, задавай, – бросил уже из-за спины Иван, усаживая меня на своё ложе.
Непривычно настроенное анатомическое кресло давило там, где не нужно и проваливалось там, где требовалась поддержка, но я, отбросив отвлекающие меня неудобства, весь обратился к начинающемуся действу.
Собственно, сторонний человек ничего, кроме бесконечных потоков чисел и причудливых знаков, на мониторе не увидел бы. Визуально всё смотрелось достаточно скучно и непонятно. Вот только мой мозг сразу вычленил упорядоченную систему и развивающуюся асимптотику функций. Уже основательно погрузившись в происходящее на экране, я осознал, что здесь затейливо смешаны физика, химия, математика, астрономия и куча других более специализированных подразделов точных наук.
Да уж, Иван точно наворотил здесь нечто феерическое. Вскоре мне самому стало интересно, к чему приведут его теоретические выкладки. К тому же пока придраться к каким-то откровенным ошибкам было невозможно. Бесспорно, Белоголовцев играл на грани фола, но всё было довольно реально, хотя и трудно доказуемо.
– Ты смотри, сейчас самое интересное начнётся, – возбуждённо пропыхтел он над моим плечом. Я только отмахнулся. Понятно, что здесь, действительно, наблюдается очень нестандартный подход к нашей проблеме. Но мне хотелось самому понять, какой путь проделал разум Ивана, чтобы прийти, по его словам, к некоему выдающемуся финалу.
Мигнувшие лайт-плафоны на потолке и последовавший за этим протяжный гул заставили меня прерваться. Затем я всем телом ощутил мощный толчок откуда-то снизу, и вырубившееся электричество погрузило нас во тьму.
Поначалу были слышны только чертыхания Белоголовцева, который клял всех и вся, угрожая безумными карами виновнику этого светопреставления. Я, шикнув на его стенания, попытался наощупь открыть дверь, но она намертво заклинила. Чуть напрягшись, мне всё же удалось отодвинуть краешек, и показавшаяся полоска света успокоила мою начинавшуюся панику. «Значит, энергия вырубилась только в некоторых помещениях, а не по всему комплексу», – пришёл я к выводу.
Толкнув ещё раз, я увеличил просвет почти вдвое, но больше мне ничего сделать не удалось. Подоспевший Ваня попытался помочь мне, но даже наши совместные усилия не смогли сдвинуть преграду. Теперь всё, что нам оставалось – это ждать, когда о нас вспомнят и вытащат отсюда. Хотелось, конечно, надеяться, что это произойдет достаточно скоро.
Мои надежды осуществились. Не успел Белоголовцев полностью охрипнуть от своих матерных проклятий, как противный скрежет известил нас, что кто-то пытается открыть заклинившую дверь.
– Эй, если кто есть с той стороны, подсобите, так быстрее пойдёт, – раздалось из коридора.
Мы подскочили, и объединив напор, смогли сдвинуть наше препятствие с мёртвой точки. Щурясь от яркого света после полутьмы, мы взирали на потрёпанного ремонтника, который складывал инструменты, не обращая на нас никакого внимания.
– Слушай, а что вообще произошло? – не выдержав такого игнора, да и желая утолить своё неуёмное любопытство, спросил Белоголовцев.
– Что-что, война началась, – пробурчал себе под нос этот усталого вида мужчина.
Мы ошарашенно переглянулись. Он шутит что ли? Или пьян?
– Постой, ты можешь нормально объяснить? Мы тут как бы серьёзно спрашиваем, – подойдя ближе, произнёс я.
– Я и говорю серьёзно. Война. По буквам вам повторить? По нам ракетой долбанули. Вроде вакуумной, эта «чистая» которая. Верхняя часть комплекса слизана подчистую, да и на глубине полсотни метров теперь одно сплошное «стекло». В общем, пока там разбираются и принимают меры, я тут хожу, таких, как вы вызволяю.
Всё еще не веря в происходящее, я сначала ощутил невероятный приступ страха, который после сменило ощущение злости на весь этот чёртов мир. Мы, значит, тут, словно черви сидим и пытаемся цивилизацию спасти, так она мало того, что не особо нам помогает, так ещё и пытается сама себя уничтожить. Какой-то бредовый сценарий конца света. Тем не менее нужно точно узнать, что же всё-таки случилось. Для этого следовало попасть в координационный центр, так называемый «мозг» всего нашего сооружения. Хорошо, что он расположен на значительной глубине, а, значит, взрыв его не задел.
Странно вообще об этом думать, ведь я нахожусь буквально в паре этажей от чудовищной спекшейся «стеклянной» корки. Это всё, что осталось от верхней части комплекса. Но ужас от возможной смерти околачивается где-то на задворках моего сознания. Сейчас мне просто хочется знать, впустую ли мы трудились все эти годы или ещё есть шанс спасти эту планету, полную глупых людей, чьё количество сейчас, похоже, неуклонно сокращается.
Оставив замершего в ступоре Белоголовцева и всё ещё возящегося со своим инструментом ремонтника, я почти бегом устремился к аварийным лестницам. Логика подсказывала мне, что лифты сейчас работать точно не будут, и самый быстрый способ добраться до нужного мне места – на своих двоих.
Проскочив первые десять пролётов, я понял, что не всё так просто, как мне казалось. На моём пути встретились несколько кусков мета-бетона, что огромными валунами лежали прямо на ступенях. И если бы не моё достаточно субтильное телосложение, я бы просто не смог протиснуться в узкую щель между обломками и стеной. А уж трещины самой различной величины беспорядочно змеились по всем поверхностям, что мне встречались на пути. Значит, ударная волна вызвала значительные сейсмические колебания. Хотя, быть может, здесь задействовано другое оружие. Точного ответа я не знал, а гадать за отсутствием проверенных фактов было бессмысленно. Но одно было ясно с абсолютной точностью. Происходящее, действительно, принимало серьёзный оборот. Ведь если даже наш секретный комплекс попал под удар, то что произошло с обычными населёнными пунктами? Мне даже думать об этом не хотелось.
А вот, наконец, и заветный выход на уровень координационного центра. Я вдруг понял, что основательно запыхался, пока бежал сюда. Всё-таки на организме сказывается моё не очень полезное времяпрепровождение в виде постоянного недосыпания и сидячего образа жизни.
Переведя дыхание, я открыл обычную стале-пластиковую дверь и, сделав шаг вперёд, попал в настоящий хаос из мчащихся туда-сюда человеческих тел. Меня буквально подняло этим бурным потоком и понесло куда-то с заносом влево. Поначалу я даже ничего не мог поделать, но вскоре мне удалось различить знакомое лицо и, вцепившись в его плечо, остановить своё движение.
Это оказался Доломир Петрович, куратор одного из отделов по разработке внепространственных способов движения. Мужик он был крепкий – как телом, так и духом – и потому его все уважали. Кажется, это был шанс выяснить, что же произошло. Узрев мою тщедушную длань на своём могучем плече, он одним махом переместил меня в небольшой технический закуток и, глядя сверху вниз, степенно вопросил:
– Тебе чего?
В начале я даже не нашёлся, что и ответить. Лишь мгновение спустя я, собравшись, произнёс: – Это правда, про войну? Что теперь делать будем? – попытался я сформулировать рой беспорядочных мыслей, что мельтешили у меня в голове.
Сурово взглянув на меня он, чуть наморщив лоб, ответил:
– Да, правда, причём в самом худшем варианте. А делать мы будем, что и всегда. Мир спасать. Вернее, попытаемся.
Я ошарашенно молчал. Наверное, нужно было узнать подробности, что и как, но мозг почему-то упорно не хотел возвращаться в рабочую колею. Вдруг стало зябко и меня затрясло.
Увидев, в каком я состоянии, Доромир Петрович вытащил из кармана лабораторного комбеза мед-капсулу с янтарного цвета жидкостью, и молча воткнул её острие мне в шею. Теплота и спокойствие сразу же разлились по моему телу. Стало уютно и хорошо. К счастью, окружающую действительность я по-прежнему воспринимал чётко и ясно.
– Ну что, помогло? Вижу, что да. В общем, слушай. Через 15 минут у нас состоится общее совещание. Приходи, там всё узнаешь в более конкретной форме.
Я смог лишь кивнуть, подтверждая, что понял его слова. Увидев мой безмолвный ответ, Доромир Петрович быстро развернулся и практически мгновенно растворился в толпе. Мне же ничего не оставалось, как пытаться пробиться сквозь эту человеческую реку к месту проведения совещания. Правда, как оказалось позже, напрягался я зря, так как все и так двигались в нужном направлении. А после звукового сигнала, оповещающего всех об экстренном сборе, меня, как и прежде, «волной» донесло до входа в нужное помещение.
Там уже все располагались, кто где мог. А так как я пришёл одним из последних, мне пришлось стоять. Но жаловаться смысла не было, некоторые вообще толпились за моей спиной, силясь увидеть хоть что-то. Я же, благодаря своему чуть более высокому, чем стандарт росту, мог отлично наблюдать происходящее на импровизированной трибуне.
– Друзья, мы все сегодня собрались вследствие чудовищности происходящего там, на поверхности, – оратор поднял палец, указывая куда-то наверх.
На самом деле его слова имели довольно двойственный смысл. Будто в направлении, указанном им, находился некий рай, куда все так пытались попасть, а теперь он, к сожалению, разрушен и стремиться теперь некуда. Свои мысли я решил оставить при себе, вновь обращая внимание к человеку, вещавшему для собравшихся.
– Все мы знаем, зачем находимся здесь. И пусть у каждого из нас различные мотивы, но цель едина. И несмотря ни на что мы добьёмся своего, пусть и в такой практически безвыходной ситуации. Да, друзья мои, момент, действительно, суровый. Сейчас стоит показать самые лучшие качества, что есть у нас: силу воли, несгибаемый дух, самопожертвование и, конечно, взаимовыручку и товарищескую поддержку, – продолжил он свою невыносимо пафосную речь.
Из толпы послышались выкрики кончать эту пропагандистскую болтовню и переходить к сути дела.
Угрюмо хмыкнув на трибуну, поднялся ответственный за безопасность комплекса некто И.Д. Гринёк. Знал я этого субъекта только по фамилии и инициалам. Они постоянно мелькали в различных официальных документах, которые приходилось часто подписывать. Вот теперь хоть увижу воочию человека, отвечавшего за сохранность интеллектуальной и материальной собственности нашего проекта.
Собственно, напоминал он, скорее, каменную глыбу, нежели обычного человека. Громоздкий, широкоплечий. Казалось, в нём нет плавных линий. Только резкие и обрывистые штрихи. Завершал образ тяжёлый, словно давящий, взгляд светло-серых глаз из-под массивных бровей.
– Итак, перейдём к конкретике. Спасибо, Владислав Игоревич, – чуть заметным жестом он отослал предыдущего оратора и, прочистив горло, продолжил:
– В настоящий момент известно, что нанесены удары по всем наиболее крупным стратегическим целям евразийского материка. Атака произведена как межконтинентальными ракетами с различными версиями боеголовок, так и орбитальным энергетическим оружием. Вследствие чего затронуто множество населённых пунктов, и имеются огромные потери среди мирных жителей.
По его словам, об общей степени разрушений говорить было пока сложно, но уже сейчас понятно, что примерно 70 % всех подконтрольных территорий объединённых правительств превращены в пепел, и дальнейшая жизнь там невозможна. Что касается «противника» (хотя в данном контексте трудно говорить так о людях, совершивших столь самоубийственный поступок), то здесь данные чуть более размыты.
Тем не менее подтверждено попадание как минимум по 4503 целям. Зафиксировано также уничтожение всех важнейших военных баз и пусковых шахт в Северной и Южной Америке. Африка и Австралия пока не учувствуют в конфликте, но это не защитит их в случае срабатывания программы «Мёртвая рука».
Сделав небольшой перерыв в своём отчёте, Гринёк сделал глоток воды из любезно предложенной ему секретарём бутылки. Затем, переждав начавшийся ропот толпы от столь неприятных новостей и чуть повысив голос, вновь заговорил:
– Обобщая всё вышесказанное, могу сказать одно. Нам предстоит преодолеть множество трудностей. Мир вокруг нас решил сжечь себя в собственной ненависти, но у нас есть шанс спасти тех, кто может жить мирно. Не буду долго распинаться. Фронт работ каждый из вас получит от начальника отдела.
– Ограниченность во времени и ресурсах так же ставит определённые рамки, – продолжил он.
– Что касается человеческого фактора, то скажу сразу: паникерства и упаднических настроений я не допущу. Официально вводится закон военного времени, так что всё серьёзно. На сегодняшний момент я складываю с себя полномочия руководителя отдела безопасности и принимаю бразды правления всем комплексом, тем самым упраздняя совет директоров и вводя деспотический режим.
Вот тут у меня перехватило дыхание. Не успело ещё отгромыхать эхо войны, как у нас тут появился свой монарх. Неужели этот человек, действительно, хочет неограниченной власти? Но зачем? Или это нелепая попытка устроить пир во время чумы?
Мои раздумья прервали возмущённые крики, что неслись со всех сторон. Видимо, не только мне было непонятно это решение руководящего состава. Всё-таки учёные в большинстве своем – это свободомыслящие люди. А здесь нас буквально пытаются превратить в рабов.
Неожиданно наступила полная тишина, словно кто-то резко прикрутил звук. Непонимающе оглядевшись, я почти случайно заметил причину столь странного поведения толпы. Конечно, для меня эти серые фигуры в монолитных шлемах давно стали элементами интерьера – настолько привычно они вписывались в каждодневную рутину. Но теперь охранники, стоявшие до этого без единого движения, синхронно навели своё оружие на ошарашенных людей.
– Итак, думаю, сейчас все понимают, что демократия и подобные «власти толпы» отходят на задний план. Конечно, многие из вас будут не согласны с моим решением. Но позже, я уверен, вы одобрите мою точку зрения и, возможно, даже поблагодарите. Впрочем, довольно разглагольствований. Собрание окончено. Прошу всех направиться в индив-ячейки для получения дальнейших указаний, – закончил И.Д.Гринёк и, развернувшись, ушёл с трибуны.
Какое-то время вокруг царило всё то же гнетущее безмолвие, пока охранники, а теперь, возможно, «по совместительству» и стражники, не убрали «орудия смерти» в первоначальное положение к плечу. Вот тогда-то народ буквально взорвался яростными возгласами. Но прежней уверенности в них не было. Всё это, скорее, напоминало пустой лай собаки на прохожего.
Я же, решив не участвовать во всеобщем помешательстве, развернулся, и пока вокруг опять не образовалось активное движение, направился в «общагу». Война войной, а спать мне хотело безумно. Может, когда я проснусь, всё это окажется очередным дурным сном? В любом случае соображать нормально я сейчас был не в силах. Поэтому кое-как, на ватных ногах, добрался до нужного мне уровня и, не снимая рабочего комбеза, плюхнулся на первую свободную кровать. Как только моя голова коснулась подушки, сознание милосердно перешло из фазы бодрствования в свою альтернативу, а именно сон.
…
Тяжеловато просыпаться под вой сирены. Особенно когда кажется, что она орёт у тебя над самым ухом. Да и общая суматоха не способствует приятному пробуждению. Так что с трудом открыв глаза, я уже заранее был готов к самым негативным жизненным перипетиям.
Как оказалось, я был прав, хотя меня это совсем не радовало. Сменивший сирену голос с металлическим отливом вещал о начавшейся атаке противника. Подобная информация спросонья показалось мне дико абсурдной. Ну кто, скажите на милость, будет прокапываться через пару десятков метров радиоактивной расплавленной породы, что добить несколько сотен выживших учёных? Если только параноик – шизофреник, взявший на себя руководство столь нелепой атакой.
Впрочем, возможно, всё так и было, ведь и начавшаяся война была сама по себе абсурдной и несуразной. Тем не менее при всей нелепости происходящего мне приходилось иметь дело с совершенно реальными событиями. Как, например, с окружающей меня суматохой. Казалось, будто вооружённый противник уже вовсю разгуливает по уровню, отстреливая всех и каждого на своём пути. Но, судя по общему переполоху, всё активно к этому приближалось. В какой-то мере и на меня подействовал это начавшийся массовый психоз. Хотелось забиться в какой-нибудь уголок и постараться пережить всю эту безумную вакханалию.
Неожиданно погас свет. Кажется, это стало входить в привычку перед началом каких-либо бед. Зажёгшееся аварийное освещение лишь добавило экспрессии в творившийся вокруг беспредел.
Люди бегали, кричали, не зная, что делать и чего ожидать. Надеюсь, вооружённая охрана вела себя более организованно. А то, как наводить «пушки» на беззащитных учёных, так это без проблем. Ну а если произойдет столкновение с подготовленными бойцами?
Правда, узнать, как всё повернётся, мне не пришлось – вернулась нормальная подача энергии, и сразу же заговорил знакомый голос с металлическим оттенком. Мне вообще кажется, что это был обычный синтезированный машинный псевдо-интеллект. Слишком уж правильно звучали слова и расставлены логические акценты. Только хладнокровно подготовленный профессионал может во время атаки вещать так спокойно и сдержанно. А уж таким людям лучше как раз находиться в бою, а не сидеть за микрофоном в попытке успокоить визжащую толпу паникующих людей.
– Внимание! Вторжение противника остановлено. Потери среди персонала 10 %. Всем сменам занять свои места согласно расписанию. Дальнейшие инструкции можно получить у начальников отделов.
«Отличное сообщение, информативное и воодушевляющее. Особенно про потери», – саркастично подумал я про себя. Теперь хоть в огонь и в воду. Кстати, как раз попить сейчас и не помешало бы. Горло напоминало сухой мелкий наждак.
С трудом продравшись сквозь уже порядком поредевшую толпу в общем коридоре, я направился к автомату с прохладительными напитками. И каково же было моё удивление, когда за пластиковым щитком на меня воззрились пустые полки.
Чертыхнувшись, я в сердцах ударил по невинному механизму, и только после этого заметил приклеенную записку, на которой мелким шрифтом было напечатано следующее: «Все запасы питьевой жидкости и пищи будут перераспределяться по индивидуальному тарифу вследствие решения Верховного Управляющего».
Хм, так вот он уже как себя назвал. Умопомрачительный карьерный скачок от И.Д. Гринёк до Верховного Управляющего. Может, следующий титул будет что-то типа Помазанный Наместник или Глас Божий?
Шутки шутками, но пить, действительно, хочется и, причём сильно. Да и перекусить не помешало бы. Следуя логике, идти в «столовый отсек» смысла нет, там я, скорее всего, увижу сходную картину. Похоже, последний вариант – это как раз направиться к начальнику моего отдела, чтобы поскорей принять ярмо «раба» и, может, получить хоть какой-то воды и еды.
– Отлично, Кирилл, а я вас как раз ищу. У меня есть персональное задание для вашей особы. Так что занимайте рабочее место, сейчас скину все необходимые материалы, – неуместно бодро начал Арсений Семёнович, как только я появился на территории своего отдела.
Пухловатый мужчина неопределённого возраста (ему можно было дать как 35-40, так и 50 с лишним лет) с определённо гадским характером. Между нами говоря, он был истинный лизоблюд. Подхалимничал перед вышестоящими чинами и при этом фальшиво изображал добряка со своими подчинёнными. Вкупе это создавало удивительно неудобную для работы атмосферу и вызывало постоянную напряжённость в коллективе.
Арсений Семёнович, а если говорить языком сотрудников, то Слизень (возможно, это прозвище он получил за свою постоянную привычку облизываться при любом разговоре, но я больше склоняюсь к метафорической аллегории «облизывать» всех и каждого) продолжал уверенно «царствовать» на своей должности вот уже энное количество времени. По крайне мере, когда я пришёл в отдел, он уже был в определённом «авторитете» и личность его обросла несколькими поистине фантастическими байками.
Так, например, по одному из рассказов одного из младших лаборантов, Слизень как-то раз во время очередной начальственной проверки решил угодить инспектору. Прознав, что глава этой самой комиссии обожает отличные коньяки, постарался достать какой-нибудь редкий экземпляр. На его счастье (или несчастье, это уж как посудить), он обнаружил коллекционную на вид бутылку этого элитного алкоголя в личном шкафчике одного из подчинённых. Что она делала в вещах сотрудника – это уже другой вопрос.
Собственно, по окончании «ревизии» Арсений Семёнович без лишней скромности вручил экспроприированную бутылку коньяка комиссии в подарок. Кто-то тут же предложил «продегустировать», и спустя пару минут приступили к «тестингу», чтобы на месте оценить тонкий вкус и изысканный аромат напитка, а через полчаса украсить содержимым своего желудка всё окружающее пространство.
Как выяснилось после недолгого разбирательства, сотрудник отдела, из шкафчика которого была «позаимствована» бутылка, по какой-то странной прихоти хранил в таре мощнейший экстракт трёхцветной фиалки, что при употреблении в обильном количестве вызывает приступы рвоты, а также стимулирует мочевыделительную систему. В общем, конфуз был, так сказать, на лицо и на лице. Хотя и после такого, казалось бы, «яркого» инцидента Слизняк чудесным образом остался пребывать на своей рабочей должности. «Непотопляемый» экземпляр!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?