Текст книги "Откуда пошла Русская земля"

Глава 4
Готы

Была повержена Русколань готами Иерменреха.

«Книга Велеса» (дощечка 32)

Все свои знания о ранних готах историческая наука черпает из «Гетики» Иордана, а он проливает на их древнее прошлое такой скудный свет, что больше заводит в тупик, нежели способствует выяснению истины.

Иордан пишет [55]:

«§ 17. [Остров] Скандза лежит против реки Вистулы, которая впадает… в северный океан тремя рукавами…, разграничивая Германию и Скифию.

§§ 25–28. С этого… острова [Скандзы]… по преданию, вышли некогда готы с королём своим по имени Бериг. Лишь только, сойдя с кораблей, они ступили на землю, как сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза.

Вскоре они продвинулись оттуда на места ульмеругов, которые сидели тогда по берегам океана; там они расположились лагерем, и, сразившись с [ульмеругами], вытеснили их с их собственных поселений. Тогда же они подчинили их соседей вандалов, присоединив и их к своим победам.

Когда там выросло великое множество люда, а правил всего только пятый после Берига король Филимер, сын Гадарига, то он постановил, чтобы войско готов вместе с семьями двинулось оттуда. В поисках удобнейших областей и подходящих мест он пришёл в земли Скифии, которые на их языке назывались Ойум.

Филимер, восхитившись великим обилием тех краёв, перекинул туда половину войска, после чего, как рассказывают, мост, переброшенный через реку, непоправимо сломался, так что никому больше не осталось возможности ни прийти, ни вернуться.

Говорят, что та местность замкнута, окружённая зыбкими болотами и омутами…

Та же часть готов, которая была при Филимере, перейдя реку, оказалась, говорят, перемещённой в области Ойум и завладела желанной землёй. Тотчас же без замедления подступают они к племени спалов и, завязав сражение, добиваются победы.

Отсюда уже, как победители, движутся они в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем, как это и вспоминается в древних их песнях…

§ 31. Скифия… имеет с востока серов, живущих у самого её начала на берегу Каспийского моря; с запада – германцев и реку Вистулу; с севера она охватывается океаном, с юга – Персией, Албанией, Иберией, Понтом и нижним течением Истра, который называется также Данубием…

§ 38. Мы читали, что первое расселение [готов] было в Скифской земле, около Меотийского болота; второе – в Мёзии, Фракии и Дакии; третье – на Понтийском море, снова в Скифии…

§ 39, 40. Когда [готы]… жили на первом месте своего расселения, в Скифии у Меотиды, то имели, как известно, королём Филимера; на втором месте, т. е. в Дакии, Фракии и Мёзии, – Залмоксеса… В третьей области на Понтийском море… они разделились между двумя родами своего племени: везеготы служили роду Балтов, остроготы – преславным Амалам.

§§ 94, 95. Геты и гепиды являются родичами… Вначале я рассказал, как готы вышли… из Скандзы со своим королём Берихом, вытащив всего только три корабля на берег…, т. е. в Готискандзу. Из всех этих трёх кораблей один, как бывает, пристал позднее других и, говорят, дал имя всему племени, потому что на их [готов] языке “ленивый” говорится “gepanta”… Без сомнения, они [гепиды] родом из готов и оттуда ведут своё происхождение…

Эти… гепиды прониклись завистью, пока жили… на острове, окружённом отмелями реки Висклы… Теперь, говорят, этот остров населяет племя вивидариев, тогда как они [гепиды] перешли на лучшие земли».

Из этих сообщений следует, что родиной готов был Скандинавский полуостров (остров Скандза), а отсюда какая – то небольшая готская дружина на трёх кораблях перебралась на южное побережье Балтики и осела в бассейне Вислы (Вистулы, Висклы). Здесь эти переселенцы размножились и мигрировали в далёкое Приазовье (на Меотиду), затем в Подунавье (Мёзию), Балканы (Фракию), Юго – Западные Карпаты (Дакию) и ещё одно неизвестное место в Северном Причерноморье. Но далее Иордан отождествляет готов с гетами, и потому можно думать, что именно геты жили в Скандинавии и частично мигрировали на юг. Кроме того, племя готов, согласно Иордану, царствовало 2030 лет, и конец его существования приходится на 540 г., когда оно было покорено в Италии византийским императором Юстинианом (§ 313), следовательно, можно утверждать, что миграция гетов из Скандинавии состоялась в 1490 г. до н. э.

Однако такое начало готской истории вызывает много вопросов.

Во – первых, если геты жили в Скандинавии, то куда они отсюда исчезли, ведь на материк с полуострова ушёл не весь народ, а лишь его малая толика? А если гетов никогда в Скандинавии не было, то как и когда там оказались отождествляемые с ними готы? Во – вторых, если готы и геты являются родственными народами, то где начинается и где расходится их общая история?⁶⁹ И, в-третьих, если готы, покинув южное побережье Балтики, действительно пришли в «крайнюю часть Скифии», то где они там поселились? Ведь, вопреки Иордану, до Меотиды их Филимер не довёл.

Место, откуда готы отправились в путь, располагалось в Висло – Одерском междуречье, а в Скифию они шли, не пересекая реки Вислы (в противном случае это было бы отмечено Иорданом, так как по Висле он проводит западную границу Скифии), то есть вдоль рек, текущих в основном с юга на север, и первой крупной рекой, которую нельзя было обойти стороной или преодолеть вброд, являлась Тиса. Эта река, скорее всего, и разделила мигрантов на две половины после «непоправимой» поломки моста в процессе переправы.

Поскольку Тису готы перешли, как мы полагаем,

не позже последней четверти II в. н. э.⁷⁰, дальнейший путь им предстояло совершить через принадлежавшую римлянам Дакию. Но о вторжении готов на территорию Римской империи раньше III в. н. э. античные авторы умалчивают, стало быть, готы направились в Восточные Карпаты, где их ожидала встреча с воинственные карпами и бастарнами, а за горами, в степях, – с костобоками, хунами, аорсами и другими племенами. Однако о столкновении с ними готов Иордан почему – то не сообщает, хотя раньше он весьма охотно рассказывает и об успешном захвате готами поселений ульмеругов, и о покорении ими вандалов, и о быстрой победе над спалами. Не говорит Иордан и о великих трудностях, которые готы должны были испытать в дороге, не имея опыта степной жизни. Вместо этого они, словно по взмаху волшебной палочки, перебрасываются сразу к Меотиде. Но Меотида не была в те времена безлюдной: здесь обитали языги, роксоланы и аланы, – и потому Иордану следовало бы рассказать о том, как готам удалось отвоевать для себя место, ибо сил для этого у них было явно маловато⁷¹. И если они не были разбиты степняками, взяты в плен и обращены в рабство, то уход готов в середине второй половины IV в. от гуннов в Мёзию и Фракию нужно рассматривать как уход на второе место поселения. Однако тогда немедленно встаёт вопрос об их третьем месте поселения «на Понтийском море, снова в Скифии», потому что дальнейшее продвижение готов из Фракии и Мёзии было направлено в Италию, Галлию и Испанию, а не в Скифию.

О расположении третьего места поселения готов Иордан имеет смутные представления, но всё, что он о нём сообщает, позволяет локализовать его только в Тисо – Мурешском междуречье⁷², следовательно, восхищённые «великим обилием краёв» за Тисой готы Филимера, завладев «желанной землёй», никуда больше идти не захотели, а Иордан поместил их в Приазовье только потому, что, по его же словам, прочитал где – то о «Меотийском болоте» как первом месте расселения древнейших готов⁷³. Более того, это свидетельствует о том, что с Филимером Иордан соединил две совершенно разные миграции, одна из которых была направлена из Скандинавии в Подунавье, а другая, судя по направлению передвижения мигрантов от Меотиды во Фракию, брала начало на востоке и была гораздо древнее скандинавской.

В первой главе мы благодаря «Книге Велеса» показали, что ранние готы («годе») археологически представляются андроновской культурой алакульского типа и её западным вариантом – срубной культурой. В конце XVI или начале XV в. до н. э. «срубники» мигрировали из Заволжья в Северное Причерноморье и изначально поселились на Дону, Северском Донце и в Приазовье. Нельзя не видеть, что время миграции «срубников» удивительно точно совпадает с временем начала истории готов по Иордану (1490 г. до н. э.), совпадают и места их расселения. В конце XI в. до н. э. «срубники» под натиском будущих скифов ушли на территорию Северной Болгарии, где в древности располагались как раз Мёзия и часть Фракии, и здесь с их приходом начинает складываться археологическая культура басарабь. В ареале этой культуры античные авторы всегда размещали гетов, следовательно, можно полагать, что геты были потомками «срубников», или, что будет точнее, «срубники» сами себя называли гетами⁷⁴.

Третье же место поселения было связано с потомками «алакульцев», ушедших в конце II в. до н. э. из Восточного Казахстана в Северную Германию, а затем в Скандинавию. Они называли себя асами. Но асы были для славян, как и все «алакульцы», годью, и потому, когда, продвигаясь на запад, они шли по славянским землям, грозной вестью «Годе идут!» предупреждали друг друга и кочевавшие в степи между Доном и Днепром потомки русов Кисека, и поднепровские скифы, и жившие на территории Польши венды. Это имя закрепилось за асами в Скандинавии, но только там, где они сохранили свою этническую однородность и жили в непосредственной близости с вендами, а именно на территории Дании, о чём свидетельствует её первоначальное название, возникшее после прихода сюда асов – «Страна Готов»⁷⁵. Впоследствии эти сменившие своё имя асы были покорены родоначальником датских конунгов Даном Гордым и вытеснены из Дании на территорию Швеции⁷⁶. Реконструкция времени потери асами своей независимости, а также появления их на южном побережье Балтики даёт практически одинаковый результат – последнюю треть I в. н. э.⁷⁷, и это совпадение позволяет утверждать, что дружина Берига состояла из беженцев, не захотевших покориться Дану Гордому⁷⁸.

Если обратиться к археологии, то времени и месту высадки готов Берига в Польском Поморье соответствует оксывская культура. В 10–70 гг. I в. н. э. в её ареале появляются неизвестные прежде курганы с многочисленными захоронениями в каменных сооружениях по обряду ингумации без оружия, возникают новые формы посуды и появляются роскошные бронзовые, золотые и серебряные украшения, изготовленные в технике зерни и филиграни [145]. Устройство погребальных сооружений и ювелирные изделия (бусы, подвески, скрепы ожерелий, гривны) имеют скандинавские аналоги, и поэтому многие исследователи считают, что перемены в оксывской культуре, получившей после своей трансформации название вельбаркской, связаны с готами.

Действительно, время возникновения вельбаркской культуры весьма близко к реконструированному нами времени высадки дружины Берига в Польском Поморье, но эта дружина была слишком мала по сравнению с отождествляемыми с ней мигрантами, расселившимися небольшими островками на всей трёхсоткилометровой прибрежной полосе между Одером и Вислой. Кроме того, на территории Дании, откуда готы Берига вышли, основным обрядом погребения была кремация с захоронением в ямах, а при ингумации, ставшей популярной на датских островах в первых десятилетиях I в. н. э., умерших хоронили всегда с оружием, даже бедняков [60]. О господстве обряда кремации у готов говорят и западные археологи [151]. К тому же готы имели сходство с носителями оксывской культуры и по этой причине в её ареале просто незаметны⁷⁹. А вот если учесть сообщение Иордана о том, что готы высадились на морское побережье, занятое ульмеругами («островными» ругами или ругами с «острова Скандзы»), то каменные погребальные сооружения в ареале оксывской культуры будут принадлежать ругам, мигрировавшим из Скандинавии раньше готов⁸⁰ (быть «оксывцами» руги не могли, потому что оксывская культура, несмотря на свои скандинавские связи, ничем не отличается от родственной ей пшеворской культуры, сформированной, как мы знаем, вендами; к вендам относились и «оксывцы», хотя они, по – видимому, пришли из Дании или Швеции⁸¹). Что же касается готов, то единственными индикаторами их появления и локализации в Польском Поморье служат роскошные ювелирные украшения и топонимы.

В Скандинавии изделия из драгоценных металлов, выполненные в технике зерни и филиграни, впервые появляются в начале I в. н. э. на территории Ютландии и в массовом порядке распространяются в 70–170 гг. в Южной Норвегии, Южной Швеции и в Польском Поморье [145]. Заметим, время начала их распространения совпадает со временем покорения готов Даном Гордым, следовательно, можно утверждать, что массовый выход ювелирных украшений за пределы Дании был связан с миграцией готов.

В Польском Поморье место высадки дружины Берига стало называться «Готским побережьем», но такое название могло исходить лишь от соседей готов, и для того чтобы оно удержалось до VI в., о чём пишет Иордан, готы должны были долго оставаться там, где они высадились, то есть на побережье Гданьского залива, а здесь, помимо найденных археологами украшений с зернью и филигранью, находятся города Гданьск и Гдыня, названия которых мы производим от этнонима «годе», представленного в слоговой форме (годе → годь → гъдь → гъд).

В 170–180 гг. вельбаркские поселения и могильники в центральном Польском Поморье полностью прекращают функционировать, однако в то же самое время они появляются к востоку от Вислы в Мазовии и Подлясье, а затем в течение 180–240 гг. вельбаркские памятники (керамическая посуда, пряжки и т. п.) продвигаются на территорию Люблинщины, Волыни и достигают Молдовы [145]. В этой культурной экспансии историки и археологи видят миграцию готов Филимера в Приазовье. Но если даже признать, что готы были единственными носителями вельбаркской культуры, то и тогда согласиться с тем, что они, захватив у «пшеворцев» правый берег Средней Вислы и бассейн Нижнего Буга, отправились отсюда куда – нибудь ещё, невозможно. Ведь курганы с каменными погребальными сооружениями, являющиеся основным признаком вельбаркской культуры, располагаются только здесь и нигде дальше, а считать «пшеворцев» Люблинщины, Волыни и жителей далёкой Молдовы готами лишь на том основании, что они использовали вельбаркскую посуду, да и то в ничтожном количестве (на Волыни, к примеру, она составляла всего около восьми процентов), вряд ли допустимо вообще. Но главное возражение заключается в том, что вельбаркские могильники за Вислой были заложены одновременно с поселением готов у дунайской границы Римской империи⁸², и это свидетельствует о том, что они к готам никакого отношения не имеют. Можно лишь утверждать, что готы снялись с насиженного места одновременно с другими племенами вельбаркской культуры (ругами и вендами), но, в отличие от ругов, пошли, как и венды, искать лучшие для себя земли не на восток, а на юг.

Оказавшись в Тисо – Мурешском междуречье, готы столкнулись здесь с племенем спалов. Кто такие спалы, доподлинно неизвестно. Некоторые исследователи считают их народом, который был зафиксирован Плинием Старшим на Дону под именем спалеев (Естественная история, VI, 22), и нам эта точка зрения кажется верной, потому что к Дунаю спалеи могли придти из Северного Причерноморья вместе с языгами⁸³. Если предположить, что они были союзниками языгов, кочевавших в низовьях Тисы, и вместе с ними участвовали в Маркоманской войне, то, сопоставляя время их выхода из этой войны (175 г.) с нижней границей реконструированного нами интервала времени появления готов в Подунавье (около 178 г.), можно объяснить и причину быстрой победы готов над спалами: понеся большие потери в Маркоманской войне, те испытывали недостаток в боеспособном населении и потому оказались не в состоянии отразить готское вторжение.

Будучи кочевниками, спалы занимали западную, степную, половину Тисо – Мурешского междуречья, а в его восточной, лесной и горной, половине жили неподвластные Риму даки. Поскольку в середине III в. в этих же местах пребывал готский король Острогота⁸⁴, можно полагать, что готы, пройдя через степную полосу, остановились на территории, занятой даками. Это, скорее всего, и повлекло за собой переселение отсюда за Дунай двенадцати тысяч даков в 180 г., о чём сообщает Дион Кассий в своей «Римской истории» (LXXII, 3).

Иордан о столкновении готов с другими, кроме спалов, племенами умалчивает, следовательно, даки сопротивления не оказали, и это кажется странным, потому что, учитывая упорство, с каким они бились с армией Траяна в Трансильвании⁸⁵, трудно себе представить, чтобы готы, не имея численного превосходства⁸⁶, смогли захватить их территорию без боя.

Античный мир узнал о даках в середине I в. до н. э., когда они жили на левобережье Среднего Дуная и были соседями гетов, обитавших на Нижнем Дунае. Древние авторы дают противоречивые сведения о происхождении даков (кто – то относит их к гетам, а кто – то считает совершенно другим народом), но поскольку Страбон пишет, что даки и геты разговаривали на одном языке (География, VII, 3, 13), можно думать, что даками именовал себя народ, который отделился от гетов. Однако если бы это было так, то протекающий через их страну Дунай даки называли бы, как и геты, Истром, а не Данувием, следовательно, на Нижнем Дунае они раньше не жили и от гетов не отделялись. Скорее всего, даки и геты были родственными народами. А мы знаем, что наиболее близкими к гетам по происхождению были в то время широко расселившиеся на территории Германии асы, стало быть, даки могли отделиться от них. К такому выводу нас подводит и сообщение Исидора Севильского о том, что даки являлись потомками готов (Этимологии, IX, 2, 90), ведь «готы» и «асы» – это всего лишь разные имена одного и того же народа⁸⁷. Отсюда следует, что в лесной зоне Тисо – Мурешского междуречья готы Филимера встретились со своими родичами, а даки ушли за Дунай из – за образовавшегося у них после слияния с готами избытка населения.

Но вместе с даками ушла и часть готов. Именно в её среде появился на свет будущий римский император Максимин по прозвищу Фракиец, и то обстоятельство, что его отец, гот, был женат на аланке, свидетельствует о том, что готы встретились в Тисо – Мурешском междуречье со своими степными родичами – аланами, принимавшими участие в Маркоманской войне [71].

Согласно своему биографу Юлию Капитолину, в юности Максимин разговаривал на языке, который был очень близок к гетскому⁸⁸, а это значит, что готский и гетский языки имели один корень и различались только диалектами. Одного корня были и религиозные взгляды готов и гетов, отразившиеся в их вере в бессмертие⁸⁹, обожествлении верховных жрецов⁹⁰, отправлении к богу вестников с просьбами народа⁹¹, почитании бога войны больше, чем других богов⁹². Всё это указывает на то, что причина, по которой древние писатели уже в III в. н. э. называли готов гетами, кроется не в этнической путанице, вызванной сходством имён [21], а в родстве этих народов – прямых потомков ариев, представленных андроновской культурой алакульского типа⁹³. Так что Иордан, отождествляя готов с гетами, был далеко не оригинален, и уж если обвинять его в фальсификации готской истории, то лишь за то, что он, начав её с последней страницы скандинавского периода (второй половины I в. н. э.), внезапно отскочил на полторы тысячи лет назад и всунул события, которые были не только мало связаны между собой, но и вообще не имели никакого отношения к скандинавским готам. Впрочем преднамеренного умысла в том мы не видим, потому что «Гетикa» Иордана – это всего лишь собрание нескольких отрывков, сохранившихся в его памяти после трёхдневного чтения двенадцати томов истории гетов Кассиодора (§ 1), к которым он добавил «коечто соответственное из некоторых историй как греческих, так и латинских, перемежая и начало, и конец, и многое в середине собственным своим рассказом» (§ 3). О качестве его «труда» приходится сожалеть и, чтобы не попасть впросак, пользоваться им нужно очень осмотрительно.

Освоившись в Тисо – Мурешском междуречье, готы в начале III в. н. э. стали вторгаться на территорию Дакии, и императору Каракаллу (211–217 гг.) пришлось умиротворять их силой оружия, а при императоре Александре Севере (222–235 гг.) они стали федератами Рима и уже сами за ежегодное вознаграждение не давали своим соседям нападать на Дакию⁹⁴. Однако император Филипп (244–249 гг.) выплату вознаграждений прекратил, и обиженный король Острогота в 248 г. организовал набег на Мёзию, в котором, помимо готов, приняли участие также тайфалы, вандалы, карпы и бастарны. Это был первый предпринятый готами поход за Дунай⁹⁵, а за ним в течение двадцати трёх лет последовала череда других более мощных походов в союзе с причерноморскими племенами во Фракию, Македонию, Грецию и Малую Азию [105]. Не осталась в стороне и Дакия. Готы постепенно захватили почти всю её территорию, и, когда император Аврелиан вывел из Дакии в 271 г. остатки римских сторожевых отрядов, она полностью перешла в их руки и стала называться Готией.

После войны с Римом, закончившейся для них ощутимыми людскими потерями, готы вступили в долголетнюю борьбу со своими соседями, и в этой борьбе, если верить Иордану, наибольших успехов достиг король Германарих, установивший власть «над всеми племенами Скифии и Германии» и покоривший «много весьма воинственных северных племён». Начертанный Иорданом размах завоеваний Германариха настолько завораживает историков, особенно немецких, что некоторые из них даже считают готов предвестниками будущей Руси⁹⁶. Однако не следует забывать, что Иордан имел склонность к преувеличению могущества готов и сознательно приписывал им победы, которых они не одерживали⁹⁷. К таким припискам относятся и все завоевания Германариха. Это хорошо видно из географии его походов и перечня покорённых им народов: гольтескифов, тиудов, инаунксов, васинабронков, меренс, морденс, имнискаров, рогов, тадзанс, атаул, навего, бубегонов, колдов, герулов, венетов и эстиев (§§ 116–120).

Первые тринадцать из этих племён он покорил раньше остальных, и в их числе угадываются голядь (гольтескифы), чудь (тиуды), весь (васинабронки), меря (меренс) и мордва (морденс) [107], следовательно, Германарих принялся расширять свои унаследованные от короля Гебериха владения в Подунавье (§ 116) не с присоединения к ним соседних земель, а с удалённого на сотни километров юго – восточного побережья Балтики, куда переместился с войском, надо полагать, по воздуху или, как Филимер на Меотиду, с помощью волшебной палочки. Абсурдность ситуации столь очевидна, что обсуждать её нет смысла. Мы полностью согласны с теми, кто считает, что Иордан использовал для прославления Германариха какой – то купеческий дорожник, но полагаем, что дорожник этот был составлен вендами из Польского Поморья (проступающие в названиях племён слова «голядь», «чудь», «весь» и «меря» имеют славянское происхождение) и переработан готами, которые жили на побережье Гданьского залива и торговали, как и венды, на водном пути из Балтики к Волге и Каспию по рекам Ладожско – Онежского поозёрья и Белоозера. Узнав от готских купцов, что их деды во времена Германариха ступали на землю перечисленных в дорожнике племён, Иордан без зазрения совести объявил эти племена подчинёнными своего кумира.

О герулах (эрулах) Иордан сообщает противоречиво.

С одной стороны, они предстают народом, изгнанным из Скандинавии данами (§ 23), а с другой – являются приазовскими степняками (§ 117), и потому не совсем ясно, где с ними столкнулся Германарих: то ли на территории Германии, то ли в Северном Причерноморье. Косвенные данные (быстрота передвижения герулов и их способность ускользать в сражении от противников) как будто свидетельствуют в пользу похода готов в Северное Причерноморье, но эти же данные могут указывать и на то, что скандинавские герулы вели своё происхождение от приазовских степняков⁹⁸.

После герулов готы, согласно Иордану, двинулись на венетов (вендов) и эстиев. Однако в реальность этих походов сложно поверить, потому что, прежде чем покорить вендов («пшеворцев»), готам нужно было пройти через территорию враждовавших с ними гепидов, которые занимали в то время Потисье, но Иордан о неминуемом столкновении готов с гепидами умалчивает, следовательно, к вендам Германарих не ходил, а эстии являются теми же тиудами (чудью), и поэтому покорять ему надо было уже покорённый народ. Иордан явно не понимал того, что пишет.

Как видим, среди перечисленных народов германцы не встречаются вовсе, а к скифским племенам можно условно отнести только герулов⁹⁹. Иордан прав лишь в одном: Германарих был удачливым воителем. В западноевропейском эпосе он выступает могучим антигероем, а Аммиан Марцеллин характеризует его как «весьма воинственного царя, которого страшились соседние народы из – за его многочисленных и разнообразных военных подвигов» (Римская история, XXXI, 3, 1).

Кроме того, Германарих интересен тем, что именно с ним Иордан и Марцеллин связывают падение господства готов в Подунавье при нашествии гуннов. Однако оба автора настолько противоречат друг другу, что по их сообщениям невозможно выстроить даже общую картину противоборства готов с гуннами. Иордан, например, утверждает, что Германарих столкнулся с гуннами в Подунавье^{100, а} Марцеллин – в степях Северного Причерноморья¹⁰¹. У Иордана готы покорились гуннам сразу же после смерти Германариха, а у Марцеллина нет ни слова о покорении гуннами степных готов. Наоборот, гунны помогают готам воевать с напавшими на них аланами, и поскольку война эта закончилась для готов уходом из Северного Причерноморья, к гибели «державы» Германариха гунны никакого отношения не имеют.

Никто из древних авторов, кроме Иордана и Марцеллина, о столкновении готов с гуннами не сообщает, и это вынуждает историков сглаживать указанные противоречия всевозможными домыслами, хотя сама проблема успешно решается с помощью «Книги Велеса», которая хорошо показывает, что в действительности случилось с пресловутой «державой» Германариха и что вообще она из себя представляла.

Реконструкция времени начала правления Германариха позволяет полагать, что королём он стал в 340-х гг. у степных готов, отделившихся от своих соплеменников и ушедших искать для себя новое место к востоку от бывшей Дакии¹⁰². Как следует из «Книги Велеса», эти готы сначала попытались захватить Нижнее Поднестровье, но их отсюда выбили русколаны, и они переместились в Северное Приазовье, где закрепились в междуречье Нижнего Дона, Северского Донца и Малого Кальчика¹⁰³.

Затем готы перебрались поближе к Волге, но, как и в Поднестровье, не удержались на этой территории и под давлением гуннов – метисов ушли вместе с савроматами к Хопру. Гунны двинулись следом, однако савроматы с помощью своих родичей отбросили их назад и потом, разгорячённые победой над гуннами, напали на Русколань. Только донские русы дали им отпор, и савроматам после тридцатидневной войны пришлось заключить с ними мир¹⁰⁴.

Германарих в нападении на Русколань не участвовал. Наоборот, чтобы установить прочный мир с новыми соседями, он женился на женщине русов, хотя почему – то в тот же год её убил. Женщина эта была, вероятно, из знатного рода, ибо русы, узнав о содеянном, тут же выступили против Германариха, но он их разбил и уже сам прошёл по Русколани с огнём и мечом, устанавливая свою власть, пока какой – то удалец по имени Вендеслав не собрал русов и не выгнал готов с родной земли¹⁰⁵. Не желая примириться с поражением, Германарих позвал на помощь савроматов и договорился с гуннами ударить по русам одновременно с севера и юга. Когда готы и савроматы на севере, а гунны на юге выступили в поход, князь русов Болорев, после некоторых сомнений, решительно двинулся против гуннов, разбил их и устремился на помощь к воронежским борусам, которые уже приняли на себя удар савроматов и готов. Соединившись, русы и борусы избрали старшего князя и под его руководством в короткой сече наголову разгромили отборную конницу врага, насчитывавшую около десяти тысяч человек. В этой сече был убит сын Германариха, а он сам тяжело ранен¹⁰⁶.

От полученной раны Германарих вскоре умер, и остатки готов во главе с новым королём Витимиром вернулись в занятое гуннами Северо – Восточное Приазовье, а затем, спустя год, ушли в Предкавказье, где столкнулись с антами и потомками русов из рода Кисека, и те их окончательно добили¹⁰⁷.

Как видим, никакой державы Германариха не было и в помине. Готы, которыми он правил, являлись кочевниками. За три десятка лет они сменили не менее четырёх регионов, удалённых друг от друга на сотни километров, и закончили своё существование типичным для кочевников образом. Кроме того, нельзя не видеть, что Иордан и Марцеллин построили свои рассказы о борьбе готов с гуннами на основе отдельных испорченных людской молвой деталях, а «Книга Велеса» эти детали позволяет извлечь из словесной шелухи и уложить на своё место в картине событий без досадных пустот и противоречий.

Наши историки «Книгу Велеса» упорно не признают и ключ, который она им протягивает для решения готской проблемы, брать не желают. Суть ключа состоит в том, что этноним «готы» имеет славянское происхождение («годе», «годь») и в древности относился к народам, которые вели свою родословную от ариев, представленных андроновской культурой алакульского (срубного) типа. Мы этот ключ применили на практике, и, к нашему удовлетворению, все тёмные места ранней истории готов исчезли сами собой, что никогда бы не случилось, если бы «Книга Велеса» была подделкой.