Текст книги "Прикуп"

Сергей Фомичёв
Прикуп

1

На небольшой экран проецировался фильм о планете Окуси. Графики сменялись пейзажами, всё это сопровождалось лёгкой музыкой, а приятный женский голос за кадром призван был довести до любопытной публики массу полезной информации.

С тем же успехом устроители аукциона могли показывать ролик о вреде курения. На экран никто не смотрел, сотни взглядов устремились чуть ниже, где на дубовой скамейке ёрзал, безнадёжно пытаясь устроиться поудобней, посланник идущей с молотка планеты. Будучи ещё недавно сельским учителем, он чувствовал себя в новом качестве несколько неуютно.

– Бедняга имеет вид приговорённого к казни, – заметила Лорена Гомес своему ассистенту. – И не слишком надеется на апелляцию.

Признанная телезвезда, она могла позволить себе проявить толику сострадания.

Путаясь в испанском, учитель, хоть и не так складно, как голос из динамиков, рассказывал о нелёгком труде и нехитром быте, что сложился на аграрной планете; об освоении новых земель и борьбе с тарпами, не ведающими страха и способными выходить в одиночку против целой деревни; о долгих дождях, что убивали дороги; о тоскливых песнях, сложенных в пору цветения очох, ядовитая пыльца которого наполняет воздух, загоняя людей в дома; о празднике урожая, когда одуревшие от страды парни добираются, наконец, до таких же одуревших девиц, о свадьбах, что играются вслед за этим…

Вся эта пастораль нисколько не волновала собравшихся вокруг журналистов. Они вяло задавали вопросы, зевая, фиксировали ответы и всё чаще посматривали на часы в ожидании торга.

Десять роскошных синих кресел в секторе, отведённом участникам аукциона, пока пустовали. Восьми из них суждено было так и остаться невостребованными. Крайние, как обычно, вот-вот займут представители Фонда Освоения и Института Развития. Благозвучные названия компаний давно ни от кого не скрывали их хищнической сущности.

После запрета электронных и анонимных продаж все крупные аукционы проводились открыто, по системе, чем-то похожей на игру в покер. Это привлекало немало прессы и толпы зевак. И если бы не заранее предрешённый результат, действо в самом деле могло бы получиться зрелищным. Но уже много лет обходилось без сенсаций, и вся интрига заключалась в единственном вопросе – которая из двух корпораций наложит лапу на очередную планету.

У входа в зал возникло оживление. Журналисты, предоставив бывшему учителю дожёвывать начатую фразу, развернули свои микрофоны и объективы на более достойную цель. Первым в дверях появился господин Порхе, топ-менеджер Фонда Освоения. Выставив перед собой ладонь, он остановил напор прессы и заявил, что комментариев до окончания торгов не будет. Репортёры, пропустив заявление мимо ушей, принялись обстреливать мистера Порхе вопросами. Они делали это с таким упоением, с такой самовлюблённостью, что казалось, будто представитель Фонда лишь повод, а главная цель их атаки заключается в демонстрации коллегам и публике собственной крутости.

Позволив журналистам несколько мгновений насладиться этой игрой, смуглые коренастые полицейские ловко продавили для босса и его референта коридор, а затем проследили, чтобы пресса ненароком не просочилась в зону торгов.

Здесь царил иной мир. Мир крупных ставок, гигантских сделок и непомерных состояний. Приглушённый свет и мягкие тона драпировки создавали уют, вырывая зону торгов из окружающего пространства. На столиках стояли вазы с фруктами, минеральная вода, пепельницы… – господа желали проводить даже липовые торги с привычным комфортом.

Порхе уселся в кресло, его референт пристроился на откидном стульчике. Возле них тут же возник седовласый метрдотель. На его лице не отражалось и тени раболепия.

– Доброй ночи, сэр, – произнёс он.

– Здравствуй, Рикардо. Рад, что ты по-прежнему служишь здесь, – добродушно заметил Порхе.

– В наше время не просто найти опытного распорядителя, – ответил метрдотель. – Желаете что-нибудь заказать?

– Стакан апельсинового сока.

Рикардо подозвал кельнера, передал ему заказ и полный достоинства встал в стороне.

Всё до мельчайших подробностей повторилось с появлением господина Левко из Института Развития, который занял кресло на противоположенном конце зала.

Порхе взглянул на соперника с деланным равнодушием, тщательно скрывая свою неприязнь. С предшественником Левко он ладил, а этого молодого хлыща недолюбливал. Сам-то он добивался назначения долгие годы, поднимаясь постепенно по всем ступеням иерархии. Левко же получил должность в двадцать три года, даже не пошевелив пальцем. За него голосовали деньги его семьи. Не пройдёт и трёх лет, как молодой менеджер займёт место в совете директоров, а Порхе к тому времени как раз созреет для пенсии. Для Левко – это первая ступенька в карьере, а для Порхе – последняя. Вот и вся разница. Вот и причина для неприязни.

Оставшийся в одиночестве учитель мельком взглянул на покупателей и опустил голову – судя по всему, его родной планете не долго оставалось прозябать без хозяина. Секретарь не сводил глаз с минутной стрелки, то и дело оглядываясь на служебную дверь. Но вот из неё вышел молодой аукционист. Встряхнув ярко-красными крашеными волосами, он занял место за кафедрой, после чего стукнул пару раз молотком, как бы проверяя его на прочность.

2

Под скрип и жужжание аппаратуры в зал вошёл федеральный инспектор. Он оказался грузным мужчиной лет пятидесяти и к тому же ещё не адаптировался к высокогорью, поэтому тяжело дышал, вытирая красное потное лицо. Инспектор равнодушно скользнул взглядом по учителю, кивнул участникам, пожал руку секретарю и с важным видом занял стоящее в нише правительственное кресло.

На вошедшего следом человека в чёрном плаще и шляпе никто не обратил внимания. Любопытных пускали на балкон по билетам за полтора кредита, и желающих посмотреть на продажу дальних миров всегда находилось достаточно. Однако человек миновал лестницу и направился к одному из пустующих синих кресел. Быстро осмотрев зал, он занял место за номером пять. Затем неторопливо вставил карточку в терминал и нажал кнопку. Человек не снял шляпы, напротив, сдвинул её вперёд, так что его лицо оказалось полностью скрыто тенью. Пресса спохватилась слишком поздно и теперь безуспешно пыталась разглядеть незнакомца сквозь полупрозрачный воздушный занавес, гадая, кто бы это мог быть. Публика на балконе загомонила, а представители корпораций обменялись недобрыми взглядами, заподозрив друг друга в подвохе, после чего одновременно, словно ковбои в вестерне за револьверы, схватились за телефоны.

Лишь седовласый метрдотель сохранил невозмутимость. Он подошёл к человеку и приветствовал его так же учтиво, как только что приветствовал зубров межзвёздной торговли. Пара слов, и расторопный кельнер отправился за кофе.

– Вы намерены зарегистрироваться в качестве участника торгов? – чуть растерянно спросил секретарь.

Полицейские крепыши подобрались, готовые выставить наглеца за дверь.

– Глупый вопрос, – спокойно ответил человек в шляпе. – Я только что сделал это.

Секретарь нервно кашлянул.

– Зарегистрировались как анонимный покупатель?

– Имею на это право, – пожал плечами незнакомец.

– Хорошо. В таком случае, будьте добры, подтвердите вашу кредитоспособность.

Человек вставил в приёмную щель ещё одну карточку. Секретарь, взглянув на экран монитора, дёрнул бровями, но быстро взял себя в руки.

– Хм. Кредит под залог планеты. Сумма…

– Попридержите язык, – оборвал его незнакомец, лишь самую малость повысив голос. – Данная информация конфиденциальна.

Секретарь извинился и перевёл взгляд на федерального инспектора.

Тот тяжело поднялся, взял в руки бумагу и, не утруждая себя правилами декламации, принялся зачитывать и без того всем известный официальный релиз.

– Планета Окуси, сектор Си. Геофизический тип – земной. Социально-экономический тип – аграрная коммуна. Население – пятьдесят восемь тысяч человек. Предварительные оценки запасов биоресурсов планеты – девятьсот миллионов кредитов. Достойных упоминания ископаемых ресурсов не обнаружено.

Отдышавшись, он выпил воды и продолжил:

– Поскольку численность населения не превышает сто тысяч человек, сообщество Окуси имеет статус колонии, а сама планета является государственной собственностью. В рамках «Стратегической программы стабилизации» планета выставляется на торги со стартовой ценой в полтора миллиона кредитов. Дополнительные условия к покупателю: жителям планеты гарантируется личная свобода с правом покинуть Окуси в любое время. Эвакуация должна быть произведена за счёт владельца планеты.

Чиновник плюхнулся в кресло и, махнув рукой, прикрыл глаза.

Красноволосый аукционист принялся за дело весьма бойко.

– Как вы слышали, дамы и господа, начальная цена – миллион пятьсот. У нас три покупателя. Опрос идёт по порядку занятых номеров. Время на обдумывание каждого хода – одна минута. Шаг по сто тысяч кредитов. Итак, номер первый, господин Порхе.

– Миллион шестьсот, – небрежно бросил топ-менеджер, не дожидаясь истечения положенной минуты.

– Номер пятый. Господин анонимный покупатель.

– Миллион семьсот, – ответил человек в шляпе, с удовольствием глотнув кофе.

– Номер десятый…

3

Ханка, ответственного за безопасность Фонда Освоения в обеих Америках, начавшиеся торги заботили мало. Их результат он знал заранее. Планета достанется его работодателям за четыре миллиона кредитов, а Институт Развития получит пятьсот тысяч отступных. Ханк лично провёл переговоры с конкурентами, дважды встречался со своим коллегой из ИР по прозвищу Носорог, согласовывая размеры отката.

Сами переговоры затруднений не вызывали, другое дело – обеспечение их полной секретности. Пронюхай о сделке ищейки антимонопольного комитета или журналисты, и обе компании ожидал бы серьёзный скандал, смена руководства, а то и расчленение. Так что Ханк, прикрывая возможные дыры, измотался не на шутку.

Теперь он позволил себе расслабиться. Травка, молодое аргентинское вино, девочки-индианки… Правило откладывать деньги на чёрный день не числилось среди его пороков.

Проклятый звонок поломал кайф. Уже после первых начальственных слов Ханк жестом отправил девочек по домам, а сам, продолжая слушать шефа, побрёл на кухню.

Изложив ситуацию, Порхе отключился.

Ханк достал из жестяной банки несколько листочков коки, собираясь заварить тонизирующий чай, но потом, поняв, что времени мало, махнул рукой и просто сунул их в рот. Разжевал, размышляя, с чего начать, открыл холодильник. Равнодушно отстранил манящую прохладой бутылку пива, достал минералку. Он уже начал работать, а на работе Ханк не пил никогда.

Шеф заподозрил в новом игроке подставную фигуру Института Развития. Этим и нужно было заняться в первую голову.

Ханк позвонил заместителю, что заведовал всей агентурой на Андах.

– Мигель, поднимай своих парней. Уже? Отлично. Кто у тебя в лагере Носорога? Свяжись с ним, пусть гонит информацию. Мне нужно знать, что там сейчас происходит. Дай ему мой номер. Это срочно.

Продолжая инструктаж, Ханк вывел на экран панораму ночного Эль Альто. Жизнь в южноамериканском космическом центре не затихала даже поздней ночью. Но теперь окон в Сити горело больше обычного. В здании «Десятого Канала» заливалось светом три этажа, вместо обычных нескольких комнат ночной смены. Это навело Ханка на новую мысль.

– Да, – добавил он. – Приставь ребят к журналистам, особенно к «Десятому Каналу». Пусть упадут на хвост писакам, посмотрим, вдруг что да выплывет.

Пока он чистил зубы и одевался, пришло первое донесение из стана противника. Звонил человек, что работал у Носорога.

– Ханк, хакеры ИР пытаются войти в главный компьютер аукциона. Пока безуспешно. Судя по всему, им потребуется на это около часа.

Итак, если это только не дымовая завеса, призванная скрыть афёру, то конкурентов лихорадило не меньше, чем его собственную контору. Кто же подослал этого парня? Правительство? Но оно могло попросту не выставлять Окуси на продажу. Стало быть, тёмная лошадка пришла из никому неведомой степи.

4

Шаг за шагом они приближались к оговорённой заранее сумме. Порхе немного нервничал, размышляя, откуда взялся этот урод в шляпе, грозящий поломать всю игру. Из короткого доклада Ханка он понял, что ИР, скорее всего, ни при чём. Тогда кто?

Изредка каким-нибудь эксцентричным миллионером овладевает идея заиметь в собственность целую планету. Построить виллу, посадочную площадку для яхты. Просто чтоб было куда пригласить друзей на гольф или шашлыки.

Но обычно под эти цели ищут планеты подешевле, и лучше не отягощённые населением. Пятьдесят восемь тысяч бездельников – головная боль даже для корпорации. Всех нужно куда-то переселить, или отвести им под проживание территорию. А это дополнительные издержки и пустая трата времени. А ещё постоянная угроза, вздумай вдруг население поиграть в революцию.

Но самое главное – обо всех этих миллионерах Фонд всегда узнавал заранее. Не так уж много осталось на Земле подобных счастливчиков.

Время на раздумье закончилось.

– Три миллиона двести, – сказал господин Порхе.

Красноволосый перевёл взгляд на незнакомца.

– Пятьдесят миллионов, – вдруг резко повысил тот.

Зал, будто ему отключили питание, разом замолк. Цифра произвела впечатление на всех. Левко закусил губу, посмотрел на референта. Не дождавшись от него помощи, он произнёс:

– Я беру тайм-аут.

– Согласно регламенту каждый из участников может взять часовой перерыв лишь однажды, – напомнил ведущий, а секретарь запустил таймер.

Господин Левко затянулся сигаретой и нажал кнопку. Вокруг его кресла тут же образовалась звуконепроницаемая сфера. Прикрывая ладонью губы, молодой менеджер что-то говорил в трубку и одновременно отдавал распоряжения референту. Тем же самым занимался сейчас и господин Порхе с той лишь разницей, что он предпочитал сигары.

Балкон дружно захрустел попкорном и чипсами, на голову журналистов полетели обёртки. К Лорене Гомес протиснулся какой-то паренёк. Он шепнул ей на ухо несколько слов, получив в награду монетку. Лорена кивнула ассистенту и, отступив назад, незаметно покинула зал. Её собратья по цеху отстали ненамного. Скоро журналистов в зале заметно поубавилось. Лишь небольшой их арьергард продолжил следить за торгом.

Учитель впервые поднял глаза от пола, внимательно осматривая покупателей. В особенности того, что сидел посерёдке и, демонстрируя невозмутимость, поглощал принесённые официантом изысканные яства.

По сложившейся на аукционе традиции, каждый его участник мог заказать всё, что желал, – платить предстояло победителю. Незнакомец в шляпе, видимо, знал толк во вкусной и здоровой пище, отдавая должное морепродуктам. Жареные креветки с сыром, красная рыба, приправленная жгучим соусом и зеленью. Всё это, да под бутылку хорошего вина, в два счёта отправилось в здоровый его желудок.

У половины зала разом заурчали животы.

5

Ханк знал, у кого можно быстро добыть нужную информацию. Это будет стоить Фонду несколько лишних тысяч, но кто считает тысячи, когда на кону миллионы. Он, Ханк, во всяком случае, не считает.

Он созвонился и вскоре получил интересующие его сведения:

– За последнее время на Земле зарегистрирован только один договор с залогом планеты. Три дня назад в местном отделении Первого Банка.

Конец ниточки оказался в руках. Дальнейшее зависело только от его расторопности.

Сделав ещё один звонок и договорившись о срочной встрече, Ханк положил в один карман пистолет, в другой пачку наличных и спустился в гараж. Настало время поработать ногами. В том смысле, что предстояло активно давить на тормоз – с плато к Ла-Пасу спускался весьма крутой серпантин. Чёртов информатор, хоть и работал клерком в Эль-Альто, жил в городе, что теперь обойдётся Ханку в лишние двадцать-тридцать минут.

Хорошо ещё, что условленный ресторанчик располагался не на самом дне котловины, а то дорога могла бы занять не меньше часа.

Заведение не относилось к разряду престижных. Здесь собирался всякий сброд, от кухни несло горелым жиром, а при виде пищи с непривычки выворачивало нутро. Но Ханк пришёл сюда не обедать. За грязным, но свободным от посторонних столом сидел нужный ему человек и пил дешёвую чичу.

– Знаете, зачем вы мне понадобились? – с ходу спросил Ханк.

– Догадался, – улыбнулся информатор. – И в офисе, и в машине, и дома у меня постоянно работает радио. Так что я в курсе последних событий.

– Очень хорошо, – буркнул Ханк. – Я рад, что не потребуется время на объяснения. Сколько вы хотите за информацию?

– Двадцать тысяч.

– Обычно я плачу не больше пяти.

– Обычно вас интересует Институт Развития. Теперь случай особый.

– Десять, – предложил Ханк.

– Двадцать, – настаивал информатор. – А я, так и быть, сам заплачу за ужин.

Ханк уступил. Была бы охота экономить чужие деньги. Двадцать тысяч поменяли хозяина, а в обратном направлении пошёл товар.

– Вашего парня зовут Дерек. Он официально представляет Утопию. А это, скажу вам, не шутка. Центральной власти у них нет, и его мандат подтверждён восемью тысячами с гаком сообществами. Целый чемодан бумаги – такое нужно видеть!

– Что он получил?

Прежде чем ответить, инсайдер отхлебнул апельсиновой браги. Причмокнул.

– Так называемый отложенный заём. В семь миллиардов. На три года под сорок процентов. Через три года нам возвращают девять миллиардов восемьсот миллионов кредитов, либо Утопия переходит в собственность банка.

– Что значит отложенный заём? – уточнил Ханк.

– Он вступает в силу, если в течение месяца со счёта будет снят хотя бы цент. Если нет, то по истечении этого срока договор аннулируется, и стороны остаются при своих.

– Странные условия, – заметил Ханк.

– Это удобно как раз в таких случаях, как аукцион. Если кто-то перебьёт ставку, вы ничего не потеряете.

– И ваше правление согласилось на такую гигантскую сумму под залог единственной планеты?

– Ну что вы, мы бы дали и больше. Одни только биотехнологии Утопии оцениваются экспертами на порядок дороже. Но утопянин довольствовался суммой в семь миллиардов. Так что мы долго думать не стали.

– Собираетесь прибрать их к рукам?

– Это не наш бизнес, – пожал плечами информатор. – Мы лишь хотим заработать на процентах.

– Или на перепродаже?

– Нет, только на процентах. Мы вовсе не надеемся заполучить Утопию.

– То есть?

– Вы не знаете утопян, – усмехнулся клерк. – Они ни за что не продадут свою родину. У них должны быть веские основания верить, что они смогут вернуть кредит. Уверяю вас, тут заваривается нечто особенное.

На обратном пути из машины Ханк позвонил шефу и вкратце передал разговор, заметив, что утопянин согласился на семь миллиардов, хотя мог получить много больше.

– Ничего удивительного, – пояснил Порхе. – Зачем им брать на себя лишние выплаты. Ни я, ни Левко не полномочны распоряжаться самостоятельно суммами больше пяти миллиардов. Если мы не успеем получить разрешения от своих боссов, мы проиграем торги. Пожалуй, я сейчас же запрошу Лондон о снятии лимита.

– Но вы же не станете торговаться до таких высот? – удивился Ханк. – Планета столько не стоит. Не может стоить… Если только…

– Если только утопяне не пронюхали о чём-то таком, чего мы не знаем, – договорил за него шеф. – Выясните всё, Ханк. Не жалейте средств, но поспешите…

– Что это может быть? – подумал вслух Ханк, после того как шеф дал отбой.

Он включил радио. Захлёбываясь от возбуждения, репортёр сообщил, что цена планеты уже перевалила за сто миллионов.

6

– Миллиард, – произнёс утопянин так спокойно, будто объявлял о чаевых таксисту.

Федеральный инспектор вздрогнул, приоткрыл один глаз, но тут же вновь погрузился в дрёму. Продадут ли планету за миллиард, или всего лишь за десять центов, ему было без разницы. Лично он со сделки не имел ни гроша, а государство проглотит и не такое. Зато учитель возбудился не на шутку. Он совсем не разбирался в экономике, но понял, что торги пошли не так, как задумано.

Словно раб на невольничьем рынке, за которого вдруг запросили неимоверную цену, он увидел проблеск иной судьбы. Ибо никто не станет сорить деньгами лишь с тем, чтобы отправить раба на каменоломню.

– Миллиард, – повторил красноволосый аукционист, раскатисто, словно полоща горло. Ему понравилась эта цифра, не забывал он и о размере комиссионных. – Далее шаг по сто миллионов. Номер десятый, господин Левко?

Левко с ненавистью взглянул на Порхе, на утопянина и произнёс:

– Один миллиард и сто миллионов.

На сей раз тайм-аут взял Порхе. Он решил потянуть время, ожидая доклад Ханка и ответа из Лондона.