Текст книги "Сон Ястреба. Мещёрский цикл"

Глава XII. Тарко

Тарко и Вияна ехали верхом бок обок и беспечно болтали, словно над тропой не нависали вековые деревья муромского леса, способного поглотить бесследно любого прохожего.

Четыре года – вполне достаточный срок, чтобы убедиться в серьёзности чувств. Так полагал Тарко. Отец Вияны, старый князь Ук, думал иначе. С тех пор когда, встретив друг друга в Муроме, они едва не перешли грань прежних дружеских отношений, и какое-то чудо, а может проклятье уберегло молодых людей от безумства любви, князь старался держать свою дочь подальше от юноши. Нет, с его уст не слетели слова отказа, он даже не слишком показывал недовольство, но Вияна последние четыре года неизменно отсылалась отцом в другую от парня сторону, а их редкие встречи проходили на глазах множества людей, когда приходилось взвешивать каждое слово.

Тарко казалось, что старый князь перегибает палку.

Но он понимал, в конечном итоге всё зависело от решения девушки. А как раз она-то и не стремилась внести ясность в их отношения. Уклончивость и двусмысленность стали её постоянными спутниками. Сколько уж раз превратно истолкованное слово вызывало у него смятение и бросало в смертельно опасные приключения. Он не совершал подвигов во имя девушки, как полагали его друзья, скорее пытался забить чувством опасности невыносимую боль.

Неизвестность терзала юношу все эти годы. Он готов был принять любой ответ, лишь бы не изводить себя метанием от надежды к отчаянию.

И вот они оказались вдвоём. Поездка к брату Вияны Варунку в лесную глушь, где тот поселился с недавних пор, позволила им остаться наедине. Отправленный с ними Ворот простудился, слёг и остался на время у княжича.

Казалось бы, вот он – случай. Но Тарко вдруг оробел. За всю дорогу он так и не смог выдавить из себя прямого вопроса. Страх окончательного крушения надежды оказался сильнее недавних терзаний неизвестности.

Они болтали о каких-то незначительных пустяках. Обсуждали отшельничество Варунка, и мнение на сей счёт старого князя. Вспоминали прежние времена, избегая, однако, касаться всего, что случилось между ними в Муроме. Говорили о битвах, походах и прочей ерунде…

Конец пути близился. Городские стены уже пару раз возникали перед глазами, когда лошадки взбирались на холм, а главный вопрос так и не прозвучал. Углубившись в себя и проклиная собственную слабость, Тарко всё чаще отвечал невпопад.

– Ты не слушаешь меня? – заметила девушка. – Что-то случилось?

Накопленные за четыре года страдания и сомнения прорвались протяжным вздохом. Внутренности завязались узлами страха. А затем хлынули слова.

– Не вынесу я больше этих мучений. День за днём, год за годом только и делаю, что жду. Получаю отговорки, ловлю какие-то намёки. Я устал, понимаешь?

Вияна покраснела. Остановила коня.

– О чём ты? – её голос звучал удивлённо.

Это было притворство. Она, конечно, догадалась, что именно волновало Тарко, но оставила ему возможность сделать шаг назад. Свести всё к беспричинному раздражению, какое порой возникает у каждого.

– О нас. Я говорю только о нас. И я бы хотел, наконец, услышать твёрдый ответ.

– Не напирай так, прошу тебя…

Она замолчала. Они уже въезжали в Мещёрск.

Город встретил их гамом сотен людей. Народ бродил по посаду и возбуждённо обсуждал новости.

Вияна охнула и, молча кивнув Тарко, помчалась в крепость. Беспокойство за отца стало удобным поводом избежать объяснений.

Тарко спешился и стоял посреди улицы с каменным лицом, переживая очередное крушение, пока людской шум не захватил его и не заставил вернуться в настоящее.

Взглянув на весёлые лица, Тарко понял, что Вияна волновалась напрасно.

– Что случилось? – спросил он знакомого горожанина.

– Наши за сокровищем собрались, – с охотой ответил тот. – Ромка людей лихих набирает. Между прочим, о тебе он особо спрашивал.

Вот кстати. Испытанное средство заглушить тоску.

Глава XIII. Артель

Богатеев в Мещёрске нашлось немного. Хоть хромой иноземец и сбавил цену, а набрать нужную сумму не получалось. До поздней ночи Ондроп с Чунаем людей обходили, но без толку. Выручил старый Ук. Узнав, что серебра сколько надо не набирается, пообещал покрыть недостачу. Утром в корчму заявился Лапша и, грохнув тяжёлым узлом по столешнице, разбудил спящих тут же головами на локтях купцов.

– Всю прибыль, какая будет, князь на оборону пустить решил. Обветшала крепость, починки требует.

Купцы глаза протёрли, оживились. Взялись подсчитывать наличность.

Лапша, заказав пива, уселся рядом. Обычно по утрам корчма пустовала, но теперь народ зачастил сюда в поисках новостей.

Первым после воеводы появился Тарко.

– Ромку не видели? – спросил он сидящих. – Говорят, искал он меня.

Купцы отмахнулись, занятые подсчётами. Лапша пожал плечами. Тарко сел рядом с воеводой и задремал, поднимая голову на каждый скрип двери. За час с небольшим народу набилось изрядно. Большинство, как и Тарко, искали Рыжего.

Лёгок на помине, подоспел и Ромка. Из Елатьмы он вернулся не один. В корчму с ним вошёл бородатый парень, одетый в балахон из некрашеной толстины. Купцы узнали молодого волхва, который в прошлом году участвовал в битве с Мстителем.

– Вот, Ушан, с нами пойдёт, – заявил Рыжий. – Как у вас?

– Собрали, – радостно заверил Ондроп. – Сколько надо собрали. Можно начинать.

– Отлично.

Он отозвал Тарко и Ушана в сторону. Втроём они о чём-то переговорили, после чего оба товарища Рыжего вышли, а сам он вернулся к купцам.

Весть о том, что дело сдвинулось, облетела город за какой-нибудь час. Скоро в корчме было не протолкнуться от людей. Одних только пайщиков собралось две дюжины, а любопытные, да те, что надеялись попасть в наём, попросту не поместились в заведении. С подачи Рыжего составили грамоту. Неграмотным прочли вслух. Пригласив в свидетели Байборея и Лапшу, скрепили подписями.

Вывалив из корчмы, шумящей толпой поспешили на торг. Иноземец совсем измаялся в ожидании, пока неторопливые, как ему казалось, лесовики соберутся с покупкой. Видимо, своим помощникам он не вполне доверял, и отлучался от груза только по крайней нужде. Так и жил на торгу все эти дни. Завидев толпу, понял, что освобождение близится, вздохнул облегчённо и впервые за всё время улыбнулся.

Серебро пересчитали прилюдно. Передали гостю. Тот немедля расплатился с подручными, свалил остальное в заплечный мешок.

Корабль свой побитый так и бросил догнивать на берегу. Даже уцелевшие снасти продать не попытался.

– Берите, кому что нужно, – махнул он рукой.

Пряности перенесли в дом Рыжего. Добровольцев тащить бочки искать не пришлось. Каждый норовил прикоснуться к драгоценному грузу, словно убогий к святым мощам. Верили, что начатое великое дело каждому из них удачу принесёт. И бочки несли, подобно ковчежцам в церковном шествии. Бережно и торжественно. Возле самого дома Рыжий было заикнулся об оплате за труды носильщиков, но на него зашикали, как на святотатца.

Разместив груз в подполе и оставив его под тайным надзором вурдов, Рыжий повёл толпу к Байборею обмывать сделку. Сюда же люди привели хромого купца и всех его корабельников. Теперь, когда между ними не стояли деньги и торговые споры, к гостям подобрели. Принялись рассказывать о себе, расспрашивать иноземцев. Те, хоть и освободились от спуда пряностей, говорили неохотно и всё больше о пустяках. Да и язык поначалу иноземцам давался с трудом по причине незнания, а затем уж так набрались, что и сами друг друга едва понимали.

Бывший хозяин груза выпивал осторожно, то и дело косясь на Рыжего.

Тот про обещание не забыл.

– Пошли, – сказал он купцу, как только за окнами стемнело, а гулящий народ достиг той степени общения, когда галдел не слушая друг друга.

Под шум пьянки они прошмыгнули на хозяйскую половину. Там уже поджидала дочка Байборея Тоска. Она вывела беглецов задним двором на соседнюю улочку.

– Быстрее! За мной! – шепнул Рыжий.

Он потащил купца в закоулок, что заканчивался небольшим овражком, отгороженным плетнём. Быстро у хромого не получилось, но за плетень он отскочить успел, прежде чем в переулке показался незнакомый парень.

Он ступал медленно, то и дело оглядываясь по сторонам. Но убежище, присмотренное Рыжим загодя, надёжно укрывало от чужих глаз.

Скоро ужами в овраг проскользнули вурды.

– Два человека возле корчмы вертелись. Не здешние, – доложил Власорук и кивнул на парня. – Этот один из них.

– Может, его того? – Быстроног стукнул себя кулаком по макушке.

Рыжий подумал и решил, что не стоит.

– Ушан отвлечёт их. А вы лучше возвращайтесь к дому и присмотрите за грузом.

Он сейчас не столько опасался за пряности, сколько за жену и сына.

Так ничего и не высмотрев в темноте, чужак убрался восвояси. С противоположенной стороны корчмы послышался короткий вскрик – молодой волхв взялся за дело.

– Пора! – шепнул Рыжий купцу, и повёл его овражком к окраине города.

Тарко поджидал их на опушке, держа в поводу трёх лошадей.

Особыми тропками не пользовались, но благодаря знаниям Тарко и в особенности одолженным у овд лошадкам, даже по ночной дороге скакали, словно под ярким солнцем. Уже к полудню миновали Чёрный лес и вышли к московским пределам. Там и расстались.

– Ну, вот, – заявил Рыжий. – От известных опасностей мы тебя избавили.

Он вздохнул. Сокол накануне поделился с ним подозрениями, какие возникли во время досмотра груза, а потому Рыжий добавил:

– Если не утаил ты от нас ещё чего-нибудь важного…

Иноземец нахмурился, хотел было что-то сказать, но потом передумал.

– Спросишь немца, что Бергом зовут, – напутствовал Рыжий. – Скажешь ему, мол, Камчук прислал. Он меня под этим именем помнит. Попросишь, чтобы к поезду тебя пристроил или к кораблю. Монетку за хлопоты дашь. Но кроме купца этого, никому обо мне не проговорись. Не только приятелей я в Москве оставил. Неприятелей, пожалуй, больше будет.

Гость поблагодарил, попрощался, по иноземному обычаю пожав людям руки.

***

Вернувшись в город, Рыжий с удвоенным рвением взялся за подготовку похода. Он осматривал корабль Ондропа, указывал, что следует починить, докупал снаряжение, провизию, сколачивал ватагу. Кроме того, успевал одним глазом присматривать за грузом, другим – за ошивающимися в городе подозрительными парнями. Он не досыпал, почти не видел семьи, но справлялся вполне.

В заведении Байборея, давно превращённом в сосредоточие всего предприятия, он устраивал смотр наёмникам. Два десятка людей отбирал из сотни желающих. Самых лучших отбирал. Многие из дружины княжеской хотели с купцами уйти, но на этот раз Ук проявил твёрдость, строго настрого запретил Лапше своих воинов отпускать. Так что отбор шёл из ополченцев, из которовских бойцов, из купеческих охранников, хороших охотников… С каждым Рыжий подолгу разговаривал, выясняя, кто и на что годится. Большинству отказывал. Возьмись за дело кто другой, обид было бы не избежать. Но Рыжий умудрялся отказывать так, что не прошедшие отбора оставались друзьями и зла не таили.

В корчму устало ввалился Тарон. Заказал пива и, присев возле Рыжего, стал угрюмо потягивать из кружки. Дело у него совсем зависло из-за лихорадки всеобщей. Никто на обычное судно идти не желал, хотя плату Тарон предлагал не меньше артельщиков.

– Вот же как не вовремя вы со своими пряностями вылезли, – сетовал он. – Мне спешить надобно. Когда молодой мёд пойдёт, кому мой товар нужен будет? Я же не зря тебя с корчагами торопил, а тут вон какая задержка вышла…

– Посуду завтра можешь забрать, просохла уже, – Рыжий вдруг подмигнул купцу. – Что до людей, уступлю, пожалуй, по старой дружбе несколько человек. Всех мне всё одно не взять.

Отойдя в сторонку, он переговорил с парнями, которых только что отобрал для себя. К удивлению обитателей корчмы, уговорил быстро. Те собрались и отправились вместе с обрадованным купцом.

Заглядывал в корчму и Сокол. От своего обещания он не отказался. Помогал, чем умел. Переговорив с Рыжим, сходил куда-то вверх по Оке. Когда вернулся, долго шептался с Ушаном.

Памятуя о подозрениях чародея, Рыжий решил расспросить иноземных корабельников. Те после ухода хозяина пропивали заработанное серебро с такой спешкой, будто боялись, что его вот-вот отберут. Но, несмотря на страхи, все четверо как воды в рот набрали. Даже крепкая брага языков их не развязала.

А следующим утром трое из них вовсе ушли из города.

Раздумывать о причинах такого молчания и поспешного бегства времени у Рыжего не нашлось. Дело близилось к завершению. Корабль готов к отплытию, ватага понемногу собралась.

Не всех новобранцев Рыжий показал Ондропу с Чунаем.

– Для шестерых у меня особое дело будет, – объявил он. – Лучше, чтобы пока не знал про них никто.

– Что за дело? – спросил Ондроп.

– Тайное, – пояснил Рыжий. – Не думаешь ли ты, что мы двумя дюжинами охраны от любого лиха убережёмся? Шайки иногда и по несколько сотен встречаются. Тут и княжеские мечники не спасут.

– Ладно, делай, как знаешь, – буркнул купец.

– Золотые слова, – хмыкнул Рыжий.

Чунай улыбался.

Глава XIV. Поход

Наконец, начальники решили, что сделано достаточно. Стараясь избежать лишнего шума, отплытие назначили на раннее утро. Куда там! Город прознал, и с рассветом, к большому неудовольствию Ондропа, на берегу собралась внушительная толпа.

Купеческую ватагу провожали, словно отборную дружину на решающую битву. Всем вместе и каждому в отдельности желали успехов, подбадривали тычками и хлопками в спины. Люди и вурды один за другим поднялись на корабль. Не было только самого Рыжего и нескольких парней, каких он отрядил для тайного дела.

Ондроп всё больше беспокоился.

Неожиданно на корабль поднялся Сокол.

– И ты с нами?! – обрадовались купцы.

– Нет, – ответил Сокол. – Провожу немного и вернусь.

– Жаль, – вздохнул Ондроп. – А Ромку не видел?

– Вон он, – указал Сокол на соседнюю ладью.

Оказывается, Рыжий перед отходом решил проведать Тарона. Взглянул на свои корчаги, спросил купца, доволен ли тот работой, и поспешил на корабль Ондропа.

Теперь, не считая Сокола, здесь собрались шестнадцать человек и два вурда.

– Где остальные? – вновь обеспокоился Ондроп.

– Я отправил их вперёд, – пояснил Рыжий. – К вечеру встретимся.

Кадомского купца не успокаивали сейчас никакие заверения. Он пребывал в том состоянии, какое обычно возникало у него перед опасным предприятием. В состоянии, близком к помешательству.

Тем временем вурды разглядывали провожающих.

– Вон та рожа мне совсем незнакома, – заметил Власорук, показывая в толпу. – Не встречал я его в Мещёрске.

– Сущий головорез, – подтвердил Быстроног. – Не иначе, шайка какая-то о выходе нашем пронюхала. Ох, чую, будет сшибка! Ещё до полудня будет.

Вурды зловеще играли ножами. Ондроп по-прежнему хмурился, Чунай, как всегда, хранил спокойствие. Рыжий улыбался, взглядом отыскивая в толпе Настю. Сокол шептался о чём-то с Ушаном. Тарко дремал. Все прочие сели на вёсла.

– Ну с богом, – напутствовал Рыжий.

Настя провожать не пришла. И хотя он сам попросил её остаться дома, неприятный осадок на душе остался.

Добровольцы из горожан спихнули корабль в воду, он развернулся, и, вспоров вёслами гладь, неспешно двинулся против течения.

***

Парус не ставили – с самого рассвета даже намёка на ветер не появилось. Ока отражала небо без малейшего искажения. Казалось, она застыла, передумав куда-нибудь течь. Лишь вдоль берегов подтопленные деревья и кусты нарушали совершенную гладь разводами, и река там еле слышно журчала.

Гребцы старались класть вёсла мягче, не тревожа понапрасну серебристую поверхность реки. Их рабочая песня звучала приглушённо, вполголоса. Остальные молчали. Вглядываясь в побелённые туманом берега, размышляли о предстоящем походе. Никто не надеялся на лёгкую прогулку. И всё же, созерцая умиротворённую природу, трудно было уверовать в грядущие опасности.

Они отошли от города не дальше десяти вёрст, когда начались неприятности. Среди деревьев на мещёрской стороне показались люди. Они тащили к берегу узкие и длинные лодки и отчаянно ругались. Видимо, разбойники проворонили корабль и теперь вместо того, чтобы выйти наперерез, им предстояло догонять добычу…

– Ходу! – распорядился Рыжий. – Налечь на вёсла!

Всё же неплохую ватажку он собрал. Спокойно, без суеты люди разобрались по местам. Свободные от вёсельной работы достали луки, натянули тетиву, вурды вновь принялись вертеть ножи. Излишне возбуждён был только Ондроп, но он правил кораблём и был слишком занят этим, чтобы нарушить общее настроение.

Лодки разбойников плюхнулись в воду и шустро устремились в погоню. Выстрелив первым, Тарко подранил одного из лиходеев. Тот вывалился из лодки, но пользуясь близостью берега, спасся. Не имеющий по причине безветрия работы парусный старшина Лоч также взялся за лук.

Преследователей жиденькая стрельба не напугала. Сидящие на носу достали щиты и прикрыли гребцов. Узкие лодки рыскали по сторонам от неслаженной их работы, но быстро настигали корабль.

Тарко попытался выцелить разбойника, поймав миг, когда лодка забирает в сторону, и щит не может прикрыть всех.

– Не трать понапрасну стрелы, – остановил юношу Сокол и показал кивком на Ушана.

Тот притащил на корму большую корзину. Вурды через плечо волхва наблюдали, как он осторожно снял плетёную крышку, переложил на настил лежащую сверху траву. Мохнатые приятели надеялись обнаружить что-то особенное, несущее погибель врагу, и немало удивились, увидев под травой обыкновенные листья. Большие мясистые, похожие очертанием на листья кувшинки, но размером с добрый лопух.

– Хм, – произнёс Власорук. – Разве что они ядовитые и осталось только изловить негодяев, да затолкать по куску в каждую глотку.

Ушан перегнулся через край и, погрузив ладонь в воду, пустил лист в плаванье. Его понесло течением навстречу разбойникам. Молодой волхв принялся пускать свои странные плывуны один за другим. Стайка зелёных листьев хорошо различалась на водной глади. Зелёных? Нет. Листья желтели на глазах, их края подсыхали, съёживались, заворачивались внутрь.

– Вот же осень какая образовалась, – заметил вполголоса Быстроног.

Неожиданно лист, что опущен был первым, резко ушёл под воду, словно его цапнула из глубины огромная рыбина. Поначалу на этом месте расходилась только обыкновенная рябь, но вдруг вода двинулась, закружилась всё быстрее и быстрее и, наконец, превратилась в мощную заверть.

Как раз в это время к водовороту приблизилась передовая лодка. Она будто наскочила на отмель. Дёрнулась так, что сидящий на носу человек вывалился вместе со щитом. Этим не преминул воспользоваться Тарко. Он начал бегло стрелять по гребцам, пока уцелевшие не побросали вёсла, а лодку не потащило течением назад.

Жухлые листья исчезали под водой один за одним, и скоро вся стремнина покрылась оспинками водоворотов. Разбойничьи лодки устроили посреди реки настоящий танец. Утянуть их в глубину завертям было не по силам, однако лиходеи оказались теперь беззащитны перед луками.

К Тарко присоединились все, кто мог стрелять.

Разбойники дрогнули. Кто-то в отчаянии прыгал в воду и спасался вплавь, другие принялись грести в обратную сторону, чтобы оказаться подальше от губительных стрел и чародейских ловушек.

– Чего-то подобного нам не хватало в стычке с серой ордой, – заметил Сокол. – Позволь взглянуть?

– Просто надо было позвать меня, – улыбнулся Ушан, протягивая один из чудесных листьев.

– Хитро! – оценил Сокол, осмотрев волховское оружие. – Но большой корабль такая заверть не остановит. Пожалуй, я смог бы кое-что добавить к твоей ворожбе. Хм. Может получиться занятно.

– Валяй! – согласился Ушан.

Первую в дороге победу народ встретил ликованием. Доброе начало, добрый знак. Взаимные поздравления и похлопывания по плечам могли продолжаться до вечера. Однако Рыжий слегка остудил всеобщий пыл.

– Невелика честь – деревенщину одолеть, – заявил он. – Дальше по Оке места глухие. Там на островах опытные душегубы сидят. Их зеленью и круговертью не напугаешь. Да и не прозевают они ладью, навстречу выйдут.

Так и произошло. Едва корабль приблизился к цепочке заросших островов, как оттуда наперерез путникам выскочило несколько лодок. Они быстро приближались – им не требовалось бороться с течением.

Сокол подпустил тумана. Немного. Но дымка легла между добычей и охотниками, позволив первой выиграть время.

– Левее бери! – шепнул Рыжий Ондропу. – Вон в тот рукав поворачивай.

Сам же поспешил вперёд. Улёгся на нос и стал похож на вырезанного из дерева хранителя, какого ставят на иных кораблях побогаче.

Ока в этом месте раздавалась вширь, разбивалась на множество рукавов, проранов, стариц, в неё впадали речушки помельче. Всё это образовывало настоящую паутину путей, потеряться в которых труда не составило бы. Течение ослабло и утратило единое направление. В иных протоках вода шла вспять.

Используя частые излучины, Рыжий надеялся укрыться среди островков. Действительно, пару раз разбойники упускали ладью из виду, брали не то направление, а потом вынуждены были возвращаться. В результате напрасных метаний они растеряли преимущества, как внезапности, так и выгодного расположения. Теперь Ушан мог бы потопить их, как тех первых с помощью суводных листьев. Но молодой волхв не решился израсходовать все запасы в первый же день.

Глаза Рыжего превратились в щёлки, он всматривался в заросли, пытаясь угадать нужное направление. Именно угадать, поскольку осмыслению этот лабиринт не поддавался. Велика была опасность тяжёлому кораблю сесть на мель или застрять в узком проране и стать лёгкой добычей преследователей. Потому Рыжий требовал от кадомского купца беспрекословного подчинения. Он всякий раз угадывал спасительный поворот, а у Ондропа не оставалось времени на сомнения и расспросы. Он едва успевал перекладывать ладью с бока на бок, чтобы не задеть корягу и не сесть на мель.

Вёсла часто чиркали по полузатопленным кустам, ладья несколько раз задевала дно, но пока всё обходилось благополучно.

Все напряжённо молчали. Кроме коротких, едва слышных на корме, приказов Рыжего, корабль не издавал ни звука. Оставалось уповать на умение кормчего и чутьё вперёдсмотрящего, да молиться, чтобы островки оказались необитаемы – в такой теснине разбойники могли обойтись и без лодок.

– Теперь сюда, – указал Рыжий на большую протоку.

Говорят, как-то раз заблудились в этих местах булгары, а может болгары. Шли они из Булгарии в Болгарию, или наоборот, и заплутали. Не в тот рукав вошли и оказались в тупике. Рассказывают, что, мол, долго они выход искали, но в конце концов плюнули, да так и остались жить в этих землях.

Возможно, в этот самый рукав и повернула сейчас ладья Ондропа.

Прошло некоторое время, но разбойники за спиной не появлялись. Видимо, отступили, рассчитывая перехватить добычу выше по течению.

– Оторвались, – выдохнул Рыжий.

– Как возвращаться будем? – с опаской спросил его Ондроп.

– Зачем возвращаться? – возразил тот. – Правь дальше.

– Но мне кажется, это уже не Ока.

– Не время сейчас спорить, Ондроп, знай себе правь, – Рыжий рассердился, но всё же решил пояснить. – У душегубов было достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече, пойми ты. Наверняка на каждой версте до самой Рязани засели.

Он вдруг ухмыльнулся.

– Теперь они прождут нас там, пока не умрут от старости.