Текст книги "Конвой"

Конвой
Сергей Фомичёв

Светлой памяти Анны Дубовик

© Сергей Фомичёв, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Конвой

Глава первая. На Васильковском тракте

Волошек сидел в корчме, что на Васильковском тракте, и допивал последнюю кружку пива. Не потому последнюю, что больше ему не хотелось, или было поздно, или он пожелал остановиться, прежде чем наклюкается в свинью. А оттого, что деньги, добытые в Бремене, кончились, а три медяка, отложенные на ночлег, унёс Жирмята – его единственный товарищ, бродивший целыми днями по Киеву в поисках хоть какой-то работы для двух добрых мечей. Работы не находилось, и впору было думать уже не о возвращении в родные края, а о том, как не протянуть с бескормицы ноги.

Корчма была забита до отказа. Забита в основном такими же бедолагами, как и они с Жирмятой. У кого на грош больше, у кого меньше, неважно – все они здесь кандидаты в разбойники и, как следствие, в висельники; или же в батраки, что для бывших воинов означает немногим лучший конец. И последним пристанищем перед окончательным падением стала для таких вот неудачников корчма на Васильковском тракте, где всё значительно дешевле, чем в городе, но всё же не бесплатно, да и кредита хозяин не признавал, а потому даже корчма была лишь отсрочкой.

Иные, желая протянуть подольше, ночевали в Голосеевском лесу (ибо в городе бездомных бродяг отлавливала стража), а питались на монету в день, забирая остатки со стола этой же корчмы. Но сегодня погода не располагала к экономии. Туман стоял такой, что жулянские драконы носились над самыми крышами, сшибая с домов печные трубы. И час назад одна из летучих уродин снесла дымник в аккурат над корчмой, так что чад повалил внутрь, посетители бросились вон и продрогли до костей, ожидая, пока угар не развеется. Вернувшись, многие полезли за последними монетами, чтобы согреться. Так что кому как, а хозяину убыток прибылью обернулся.

***

Итак, Волошек растягивал пиво, стараясь не думать о том мгновении, когда кружка опустеет и ему придётся что-то решать. До полуночи хозяин, конечно, не выгонит. До полуночи они с Жирмятой ещё в постояльцах числятся. Но сидеть за столом просто так, не ублажая глотку выпивкой, значит сообщать окружающим: мол, вот ещё один покачнулся на шатких мостках судьбы. И хотя здесь кого ни возьми, под любым эти мостки ходуном ходят, Волошеку было бы неприятно публично признать поражение, и он скорее всего вышел бы на улицу, дожидаться товарища в сырости тумана.

Отсрочка пришла в лице невесть как забредшего в корчму старого плешивого эльфа. Вот уж не думал Волошек, что эльфы бывают старыми и плешивыми! Навидался он их порядком, и все как один эльфы неизменно выглядели молодо, и безобразий, вроде плешивых голов или кривых зубов, за ними не подмечалось. Самое большое уродство – выбитый глаз или шрамы. Да и то сказать, какое же это уродство? Скорее украшение. Этот же выглядел сущей карикатурой на остроухих собратьев.

Чутьё у эльфов что надо. Вот и гость, быстро окинув взглядом корчму, каким-то макаром разглядел в молодом человеке породу и направился прямо к его столу. Не забыв, однако, прихватить у хозяина пару кружек. Знал старый эльф: здесь не принято заговаривать без угощения.

Не спрашивая позволения, гость уселся напротив и молча подвинул кружку Волошеку. Подумал, пригубил из другой и только после этого произнёс:

– Весьма вероятно, вы сумеете мне помочь, – голос эльфа походил на хруст зёрен в кофемолке: шёпот и грохот одновременно.

Волошек принял пиво без возражений, а сердце ёкнуло: вдруг да повернулась к нему удача, и сейчас старик предложит достойную работу, которая вытащит их с Жирмятой из этой дыры.

– Вы ведь не здешний, – эльф не спрашивал, он утверждал. – Говор выдаёт вас.

Молодой человек мог поклясться чем угодно, что за последние два часа не произнёс ни слова, и уж тем более не выступал с речами, по которым кто-то мог бы определить его лёгкий акцент. Однако с потенциальным нанимателем он спорить не решился и кивнул, соглашаясь.

– Я ищу ходовую книгу, – перешёл Плешивый к делу. – Большинство здешних бродяг – люди малограмотные и давно утратили интерес ко всему, что не идёт на корысть чреву. Но вы не бродяга, вы путешественник. К тому же человек весьма образованный. Это бросается в глаза…

– Увы, – Волошек развёл руками. – Я не великий знаток книг. Старший мой брат, наверное, смог бы помочь вам в выборе, у него богатая библиотека, но от меня пользы не много.

Конечно, он догадался, что упомянутая книга лишь повод, чтобы вывести разговор на серьёзное дело. Но обычай требовал показать заинтересованность в словах собеседника. Глотнув пива, Волошек спросил:

– Но почему вы не пойдёте к букинистам и не пороетесь в их развалах? Я слышал, на Петровке можно найти всё что угодно.

– Этой книги нет у торговцев, – прохрустел эльф.

– Хм. Мне всегда казалось, что ходовые книги потому так и называются, поскольку их продают изрядным числом.

– Не в том смысле ходовая, – поморщился старик. – Книга содержит сведения о Ходе. Очень важные сведения. И она одна-единственная. Ни букинисты, ни антиквары не имеют её в своих каталогах редкостей. Тем более эту книгу не встретишь ни в библиотеке, ни в магазине…

Эльф помолчал.

– Ещё её называют Печатная книга. И вовсе не потому, что она отпечатана в типографии.

Оказывается, Плешивый умел и шутить.

– Хотя бы, как она выглядит? – спросил Волошек.

– Не имею понятия, – пожал эльф плечами. – Дело в том, что никто не знает, как она выглядит. Возможно, она вовсе невидимая, возможно, отбрасывает только слабую тень. Или, скажем, появляется лишь при полной луне. Любая странность может указать на искомую книгу.

– Увы, – повторил Волошек. – Не припомню ничего такого… странного… Быть может, я и видел её, но не придал значения, не узнал.

Эльф вздохнул.

– По сути важна не книга, а её содержимое… Но если бы вы её встретили, то, думаю, вспомнили бы…

Старик пробормотал что-то про заклинание, про печать, про конец света…

«Сумасшедший», – с сожалением подумал Волошек.

Работа слепила кукиш, и, хихикая, умчалась к более удачливым клиентам. Молодой человек остался. Что ж, за угощение всё одно следовало отплатить вниманием. Грусть усугубилась запахом жареных колбасок и пощёлкиванием жира на сковороде – хозяину, наконец, удалось наладить очаг.

– Если бы встретили, то вспомнили бы… – повторил эльф печально. Затем с надеждой спросил: – Быть может, до вас доносились слухи о монахе-призраке? Мне доводилось слышать, будто он появляется там, где хранится книга. – Плешивый перешёл на едва различимый шёпот: – Похоже, призрак как-то с ней связан, и я боюсь, как бы он не заступил мне дорогу. Говорят, ночами он роется в древних библиотеках и ризницах, появляясь то тут, то там, безо всякой системы. И будто бы, если находит книгу, то листает её до рассвета… Всё ищет и ищет чего-то… Но всякий раз не находит.

Волошек покачал головой. Будь на его месте Жирмята, уж он бы не преминул намекнуть старику на колбаски, и за их поеданием сочинил бы сходу пару правдоподобных историй. Большим мастером по части выдумок и розыгрышей был его друг! Но Волошек врать не любил, предпочитая оставаться голодным и честным.

Они помолчали минут пять. Затем эльф как-то обречённо улыбнулся и произнёс:

– У меня к вам просьба. Если вы всё же встретите вдруг эту книгу или услышите о монахе-призраке, дайте мне знать.

Он протянул визитку. Странную весьма визитку. На белом прямоугольничке плотной бумаги не было начертано ни единой руны, никакого рисунка или вензеля. Волошек даже на просвет посмотрел, не проявится ли что.

– Не трудитесь, – улыбнулся гость. – Будет нужда меня увидеть, просто сожгите картонку. Как только она обернётся пеплом, я окажусь рядом.

Волошек убрал визитку и спросил:

– Какой вам прок от расспросов, если книга всё одно не лежит на месте? Раз её можно встретить то тут, то там.

– Мне важно всякое упоминание, любой след, – прохрустел эльф. – Я должен разыскать книгу, должен взглянуть на неё… И поверьте, это не просто любопытство. От успеха поисков зависят многие судьбы… И, не сочтите за пафос, возможно, судьба всего мира.

***

В корчме возникло оживление. Двое бродяг столкнулись с парой гномов, что зашли после работы, и потому их одежда была вымазана в глине. Бродяги выглядели не чище, но на гномов наехали, ни дать ни взять – бабуины, защищающие территорию, полную самок и вкусных личинок.

Понятное дело – нервы. Напряжение каждодневной борьбы за выживание нуждалось в разрядке, а кто лучше пришлого случайного гостя годится на роль козла отпущения?

Однако на сей раз бродяги просчитались. Гномы и сами оказались не в духе, а таких лучше не задирать. Да и бескормица сказалась на боевых качествах людей. Драка вышла короткой и малозрелищной. Бродяги обнялись с полом, а их бородатые противники даже не расплескали пиво. Прочие же обитатели корчмы в разборку не полезли. Едва успев встать, вернулись за столы и принялись негромко обсуждать хитрую подсечку одного из гномов. А те, быстро опустошив кружки, сразу ушли.

За шумом Волошек не заметил, куда подевался собеседник. Старый эльф исчез, подобно книге, которую искал.

Зато появился Жирмята.

Он уселся напротив, взял кружку Плешивого и махом допил подонки. Волошек не сумел определить по лицу товарища, с хорошей новостью тот вернулся или, как обычно, с никакой. Именно из-за природной ушлости Жирмяты, из-за его умения блефовать и втирать очки, его, на самом деле темноволосого, и прозвали Рыжим; по той же причине он и занимался теперь поиском работы. Прямой и подчас косноязычный Волошек в этом деле в помощники ему не годился. Вот на мечах – другое дело, на мечах он завалил бы трёх таких жирмят за милую душу.

– Ну что? – без особой надежды спросил он.

– Есть работа! – улыбнулся товарищ.

– Для мечей или для горба? – уточнил Волошек. Батрачить ему не хотелось. Даже временно.

– Для мечей, – успокоил Рыжий. – Лучше и не придумаешь. Двухнедельный контракт на сопровождение груза. Халтурка. Срубим деньжат по лёгкому.

– Груза? – В лёгкую рубку деньжат Волошек не верил.

– Угу. Пивной конвой. Товарищество «Каштан».

– Странно. У пивоварен обычно собственная охрана товар конвоирует. Зачем им нанимать людей со стороны?

– Не знаю. Какая разница? Я и так еле пробился. Народ, узнав о найме, сотнями в контору рванул, словно там дары святые раздавали. Пришлось подмазать кое-кого, чтобы в первые ряды попасть.

– Подмазать? – До Волошека обычно туго доходило, но сейчас он сообразил быстро. – Это значит, ты отдал наши последние деньги, отложенные на ночлег?

Брюхо, осознав тщетность ожидания, тревожно заурчало. Шкворчание из хозяйского угла стало невыносимым. Волошек почувствовал, как колбаски покрываются хрустящей корочкой, словно сам стоял у жаровни.

– Ну, отдал, – пожал плечами Жирмята. – И что с того? Зато с завтрашнего дня мы имеем работу. И после работы достаточно средств, чтобы вернуться в Нижний. А одну ночь как-нибудь перебьёмся в лесу.

Спорить с Рыжим Волошек не любил, да и не умел. Что толку объяснять товарищу, что в Голосеевском лесу поутру можно запросто и не проснуться? Что здешние дикие народы хоть и приняли на словах княжескую Правду, но остались себе на уме, и в их лесах царил совсем иной принцип юриспруденции? Без толку объяснять. Жирмята всё одно найдёт, что возразить тугодумному другу.

Глава вторая. Киев рассветный

К большому его удивлению, ночь прошла на редкость спокойно. Разбуженный далёким тоскливым воем, он лишь однажды схватился за меч, а Рыжий так и вовсе прохрапел, не вздрогнув, словно ночевал у себя дома.

Вой, что разбудил Волошека, доносился с прудов, разбитых дедом нынешнего князя. Ну, понятно, не сам он их копал – холопей нагнал. Однако руку приложил серьёзно. Оттого и нечисть на прудах завелась. Днём народ запросто там гуляет. Красиво, аллейки тенистые, воздух свежий, лебеди опять же с рук кормятся. Но только стемнеет, никакими красотами людей на пруды не заманишь.

Один парень в корчме поведал, как дело было. Когда пруды откопали, иссякли вдруг родники, должные их питать. Народ сразу о проклятье заговорил, про могилы древние вспомнил, про колдовство. Но князь тогдашний отступать не привычен был. Рассказывают, что пошёл он к древнему капищу, в честь девы Лыбедь устроенному. И там принёс жертву во пробуждение вод земных.

Говорят, будто явилась тогда князю сама дева Лыбедь и согласилась вернуть жизнь источникам. Но условие поставила. Что род княжеский не забывать должен капище её и жертвы положенные каждый год приносить.

Однако, как за князьями замечено, не больно они любят обещания выполнять. Забыл князь о договоре и детям своим того не заповедал. И проклят был род их. И завелась на прудах нечисть. И если человек какой запозднится, то его в счёт долга и утаскивают. А князьям и среди бела дня не резон на прудах появляться.

Так рассказывают. Может, оно и сказки, однако воет что-то на прудах, и люди, бывает, не возвращаются.

***

Проснулись ещё до восхода, в сырых от росы и тумана спальниках. Вместо завтрака попили родниковой воды. Волошек прислушался к брюху. Удивительное дело: ужин в желудке отсутствовал, но это не помешало ему производить вполне реальное урчание. Словно призраки несъеденных колбасок явились с миссией мести.

– Надеюсь, хоть на работе накормят, – буркнул Волошек, запихивая мокрый спальник в заплечный мешок.

– Обещали от пуза, – заверил неунывающий Жирмята.

В такое время горожане предпочитали спать, а крестьяне да заночевавшие в дороге торговцы до города ещё не добирались. На тракте им повстречались лишь гномы, что рыли неподалёку подземку. Опираясь на кирки и лопаты, строители проводили двух ранних путников хмурыми взглядами. Что-то у гномов не ладилось. Обещанный давным-давно Голосеевский Выход они так до сих пор и не пробили. То ли плывуны были тому виной, то ли недостаток средств, но который уж год открытие нового участка откладывалось.

А хоть бы и в срок построили – денег у друзей на подземку всё равно не осталось, и потому до Крещатика, сосредоточия буржуазной жизни, им предстояло тащиться пешком.

Сонный город заглотил путников, не проснувшись. Стражник, лениво взглянув на бирки, зевнул вместо приветствия. Благо местный князь слыл либералом. Бирки, которые они получили по прибытии в Киев, позволяли им проходить городские ворота без пошлины целых три месяца. Потом предстояло доплачивать или двигаться дальше. До выбора не дошло. Работа подвернулась раньше.

Три месяца – большой срок. В Москве, к примеру, больше трёх дней ошиваться не дозволяют. Мигом в поруб угодишь за бродяжничество, а то и под розги. И что любопытно, там они вроде как своими считаются, а здесь чужаками.

***

Жирмята терзал лоскуток кожи, что выдали ему в агентстве по найму, и вертел головой в поисках нужного адреса. Таблички с названием улиц встречались не часто, а номера на домах и вовсе отсутствовали. Спросить же дорогу было не у кого. Столица спала, работали только гномы. Они ковыряли брусчатку и правили рельсы на пятом маршруте конки. Гномы были даже более мрачные, чем те, что копали подземку. Мрачность источали и лужи, и сырые фасады домов, и железно-каменный лязг. Лишь пара лошадок, запряжённая в ремонтный вагончик, беззаботно болтала ушами и поедала казённый овёс. Но животные не могли помочь в поисках, а спрашивать у хмурых гномов друзья не решились.

Искомое здание они нашли на воспетом в авантюрных романах углу Крещатика и Проризной. Поджарый орк, дежуривший на входе, окинул их проницательным взглядом, словно был мытным демоном, что ставят тысяцкие на границах да воротах. Орк был в новенькой замшевой куртке, обильно увешанной бахромой, и в чёрных льняных штанах. На руках его были перчатки с обрезанными пальцами, откуда торчали ухоженные когти. В общем, орк из культурных, привыкших жить среди людей.

Они назвались. Сверившись со списком, орк открыл дверь.

– Прошу, джентльмены, – доброжелательно пригласил он. – Садитесь где свободно.

Свободно в маленькой комнате оказалось только на трёх стульях, все прочие были заняты разномастной публикой. Её собралось не так уж и много: кроме полудюжины разбойничьего вида мужчин, Волошек заметил эльфа и молодую девушку. Наёмники, похоже, ещё не перезнакомились, они почти не разговаривали, лишь оценивающе смотрели друг на друга. Правда, двое из них, без сомнения братья, держались вместе.

Зал, по всей видимости, предназначался для совещаний. Дюжина стульев, стол, монотонная драпировка на стенах, скромный светильник под потолком. Ни картин, ни шкафов, ни окон, ничего, что могло бы отвлечь слушателя.

– Всё, – сказал через несколько минут клыкастый привратник, впустив маленького толстенького человека в монашеском балахоне.

Тот откинул капюшон и оказался немолодым уже человеком, вдвое превосходящим годами любого из ожидающих в зале наёмников, за исключением разве что эльфа, возраст которого по внешнему виду определить было невозможно.

Запечатав дверь массивным засовом, орк подошёл к столу и обратился к собравшимся:

– Меня зовут Дастин. Этот конвой поведу я, – он выдержал паузу, убеждаясь, что произвёл впечатление, затем продолжил: – В курс дела вас введёт господин Тург, начальник охраны пивоваренного товарищества.

Орк картинно распахнул скрытую под цвет драпировки дверцу, и оттуда, как из волшебной шкатулки, появился лысый человек с кожаной папкой в руках. Аплодисментов не последовало. Окинув комнату быстрым взглядом, господин Тург положил папку на стол и произнёс:

– Итак, судари… и сударыня, вам предстоит дело нелёгкое и чрезвычайно секретное. Суть его, в двух словах, такова. Многолетние эксперименты, которые проводил наш отдел изысканий, наконец, увенчались успехом. Вчера наши лучшие мастера сварили партию нового пива «Каштан Дак Мэйджик»…

– Что? – вскочил вдруг толстенький. – Тёмная Магия? Почему не предупредили об этом заранее? Мне, истинному христианину, не пристало…

– Хм. Господин…

– Роман, – подсказал орк. – Чернец из Пещер.

– Хм. Святой брат, продемонстрировавший нам блестящее знание иноземных языков, ошибся, – Тург улыбнулся. – «Тёмное» в названии относится к пиву. А магия в технологии применялась самая обыкновенная, одобренная церковью и канцелярией князя. Но прошу все вопросы оставить на потом.

Он сухо кашлянул и заявил не без пафоса:

– Вам выпала честь сопровождать первую партию груза в Альмагард…

Лысина Турга едва не запотела от объединённого выдоха наёмников. Создалось впечатление, что для всех собравшихся в зале это название говорило о многом. Для всех, кроме Волошека. Он насторожился и взглянул на товарища, но тот пожал плечами, мол, не имею понятия.

Между тем, начальник охраны продолжил:

– Впрочем, если слово «честь» вас трогает мало, чуть позже мы поговорим о гонораре. Теперь главное. Технология нового сорта держится в строжайшей тайне. Здесь, в нашей киевской цитадели, это не составляет труда: свиток с рецептурой зашифрован каскадом в три кода, помещён в три ларца, что зачарованы тремя заклятиями. Плюс обычная охрана, бронированные двери, элитные пискуны… В общем, всё как полагается. Однако при перевозке риск возрастает существенно. Хороший колдун или даже талантливый алхимик по украденному образцу сможет разгадать все наши секреты или, по крайней мере, значительно ускорить поиски формулы. Чего мы, само собой, допустить не можем. Поэтому! – Тург качнул указательным пальцем. – Про новый сорт никто не должен пронюхать. Как минимум до тех пор, пока первая партия не окажется в Альмагарде. В связи с чем мы предприняли особые меры безопасности: исключая тех, кто собрался в этой комнате, о конвое не знает ни одна живая душа.

– Ну да, и ещё несколько сотен бродяг, что хотели наняться, но не прошли по конкурсу, – вставил Рыжий.

Тург поморщился – то ли от неудобного вопроса, то ли недовольный тем, что его перебили. На сей раз он не стал уточнять имя наёмника.

– Из Киева ежегодно уходит две сотни пивных конвоев, – ответил начальник охраны. – Почти половина из них – наши. На бочках будет стоять обычное тавро «Каштана», никаких особых помет, ничего, что могло бы навести на лишние подозрения.

Тург погладил лысину.

– Но, как говорят, бережёного и бог бережёт. Помимо вашего личного, в конвое будет достаточно оружия и припасов к нему. Луки, арбалеты, ножи, топорики, сулицы, всё что угодно. Кроме того, вы возьмёте с собой голубей. Белых киевских и чёрных альмагардских. Но имейте в виду, я не смогу помочь вам слишком далеко от города. На подходе к конечному пункту вас прикроет альмагардская дружина. Весь остальной путь рассчитывайте только на себя.

Он взял со стола папку.

– Здесь контракты. Согласно им, каждый из вас по прибытии в пункт назначения получит по пятьдесят золотых монет. Это впятеро больше гонорара, что платят обычно в пивных конвоях. И вдвое больше того, что получают экспедиторы банков.

Наёмники одобрительно загудели, но Волошек подметил, что сам Тург назвал круглую цифру спокойно. Не мудрено: одна его папка из кожи императорского василиска стоила куда больше.

– Особо хочу заметить, что вознаграждение вы получите только в том случае, если груз будет доставлен целым и невредимым. Утрата хотя бы малой толики пива означает прекращение нашего с вами сотрудничества и, как следствие, полный отказ от выплаты. И желательно без опоздания: охлаждающий заговор не продержится больше двух недель, несмотря на нежаркую погоду. А теперь, пока вы подписываете контракты, я готов ответить на любые вопросы.

Содержимое папки разошлось по наёмникам, и большинство поставили подпись, не заглядывая в текст, или же только выхватив глазом вожделенную сумму. Но не таков был Жирмята. Он вычитал контракт до последнего знака, затем взял экземпляр Волошека и тщательно сравнил со своим. А тот, вполне доверяя другу, слушал ответы Турга.

– Господин Эмельт, – кивнул орк поднявшему палец эльфу.

– Груз повезём на самоходах? – спросил эльф. – И ещё. Покров – штука каверзная. У нас будут проводники? Помощники из местных?

– Нет, повезёте на лошадях. Пойдёте такими тропами, где никакой самоход не проедет. Что до помощников или проводников, то их не будет. Это позволит избежать ненужной утечки информации. Дастин не раз ходил в Альмагард и будет выбирать маршрут по ходу дела, сообразуясь с обстановкой.

– Господин Андал, – орк указал на заросшего наёмника свирепого вида. Казалось, промозглая погода его совсем не трогала. Из всей одежды на нём были лишь кожаные штаны и безрукавка, надетая на голое тело.

– Чего нам ждать? – спросил тот грубым голосом. – Кто противник? Кого резать? Остроухих ублюдков? Косоглазых ублюдков? Бородатых ублюдков? Кто может иметь виды на конвой?

Турга слегка передёрнуло, но он ответил спокойно:

– Противника как такового не будет, а потому им может стать кто угодно. Я бы опасался в первую очередь обычных разбойничьих шаек. Места, которыми вы пойдёте, не из самых спокойных.

Волошек подметил ухмылки на лицах наёмников. Упомянутых Тургом обычных шаек они не опасались, но лысому начальнику охраны не верили ни на грош. Тот тоже почуял общий скепсис и решительно свернул дебаты.

– Ещё вопросы? Нет. Тогда всего доброго. Далее, и до самого Альмагарда, распоряжается Дастин.

Выпалив это, он исчез за потайной дверцей.

***

Волошек слыхом не слыхивал ни про какой Альмагард. Насколько он помнил, а память у него отменная, города с таким именем на картах не значилось. Ни в двух неделях пути от Киева, ни в четырёх.

Боясь проявить невежество, он не решился задать Тургу вопрос, и теперь, ступая за Дастином по плохо освещённому коридору, соображал, как бы, не привлекая внимания, выяснить про этот таинственный город толику подробностей.

Во дворе их ожидали шесть повозок, в которые уже запрягли по паре тяжеловозов. Пока рабочие занимались погрузкой, Дастин собрал наёмников в стороне.

– Мы рассчитывали денёк-другой положить на знакомство, притирку, обучение и ознакомление с ситуацией. Но вышло так, что нужно выступать срочно, а потому познакомитесь по пути. Что до обучения, то абы кого Тург не нанимает. Однако те из вас, кто никогда не сопровождал жидкий груз, имейте в виду: эта беда имеет свойство раскачивать повозку и может даже опрокинуть её. Так что следите за качкой, сбивайте вовремя ритм.

Тёмно-зелёные фирменные фургоны по одному подавали к проёму в стене, устроенному как раз вровень с ними. По мосткам из чрева пивоварни рабочие выкатывали огромные стопятидесятивёдерные бочки. Другая бригада кидала поверх бочек полосы плотной ткани с вплетёнными металлическими нитями и стягивала концы болтами под днищем повозок.

Закрепив на пяти фургонах по бочке, рабочие дождались, пока корпоративный чародей не наложит охлаждающее заклятье, после чего, вместе с ним скрылись в проёме, опустив за собой жалюзи.

Наёмники остались одни. Повозку, что отводилась под снаряжение и припасы, им предстояло загрузить самим. Помогать головорезам, нанятым со стороны, рабочие посчитали ниже своего достоинства. Потомственные сотрудники товарищества в третьем и четвёртом поколениях, они знали себе цену.

Дастин указал на внушительную груду снаряжения, сложенную возле глухой стены дворика. Наёмники взялись за работу.

Чего здесь только не было: продукты, оружие, стрелы, массивная конструкция – нечто среднее между баллистой и арбалетом; бочонки с водой, корзины, мешки, клетка с голубями, овёс для лошадей, запасные колёса… Всего и не перечислить! Особенно трепетно орк отнёсся к связке небольших бидончиков, в каких алхимики хранят реагенты и препараты. Он лично закрепил их на повозке, обложив для верности мешками с крупой.

– Сюда же будем класть раненых, – ухмыльнулся Дастин, когда последний тючок с припасами улёгся на место и был крепко привязан.

– Раненых? – переспросил один из братьев.

– Кто желает быстро разбогатеть, может застраховать свою шкурку, – посоветовал орк. – Ибо дырки в ней я вам гарантирую.

– Тут места осталось разве что для пары тощих задниц, – буркнул Рыжий. – Прежде чем сюда поместится хотя бы один раненый, нам предстоит изрядно подъесть провиант.

Его оптимизма никто не разделил.

Завершая сборы, Дастин вытащил из кисета охапку амулетов и талисманов и, бормоча под нос заклинания, обвешался ими, словно жертвенный столб. На орке, соплеменники которого слыли безбожниками, это выглядело особенно нелепо и даже суеверным наёмникам показалось явным перебором. Их командир стал похож на мужицкого выскочку, в руки которого приплыло нежданное богатство, но вместе с достатком отнюдь не появился изысканный вкус.

Поймав на себе скептические взгляды, орк пояснил:

– Никаких суеверий. Все цацки рабочие.

Повозки поставили друг за другом, привязав каждую лошадь к предыдущей телеге, так что можно было править лишь головной. По городским улицам наёмникам предстояло идти пешком.