Текст книги "Небо в алмазах"

Сергей Гайдуков
Небо в алмазах

Глава 1
Мухин, алмазы и шерстяные носки

1

И вот мы сидим возле пруда и плюем в его черные воды. Потому что ничего другого делать нам не остается. Это плевки от бессилия и от усталости. Моя усталость побольше, чем у Шумова, и потому мои плевки посмачнее, да и дальность полета у них побольше. Радуясь этому, я сдержанно улыбаюсь. Шумов смотрит на меня как на идиота, и я тороплюсь сказать что-нибудь дельное.

– Теоретически он должен всплыть, – говорю я, поглядывая на Шумова. Тот пожимает плечами и поплотнее кутается в шарф. От воды веет холодом.

– Необязательно, – отвечает Шумов. – Если ему в карманы сунули пару гантелей, то совсем необязательно.

– А-а... – тяну я, уважительно поглядывая на Шумова.

– Или он зацепился за какую-нибудь корягу, – продолжает бесстрастно рассуждать Шумов. – Короче, нужен батискаф. Или подводная лодка. Или – на самый тощий конец – водолаз. У тебя есть знакомый водолаз, который согласится полезть в эту вонючую лужу?

– Не-а, – говорю я после непродолжительного размышления.

– Тогда нам тут делать нечего, – решительно произносит Шумов. – Я вообще не люблю мертвецов, а уж мокрых и скользких – тем более...

Я грустно плюю в пруд. Своей полной микробов слюной я, безусловно, загрязняю окружающую среду, но в этой среде и без меня полно всякой дряни – окурки, яблочные огрызки, размокшие картонные коробки, куски пенопласта... Где-то тут еще должен быть труп. Теоретически.

Шумов встает, отряхивает джинсы и запахивает пальто. Он еще раз оглядывает большую черную лужу, начинающуюся в пяти сантиметрах от носков моих ботинок.

– А тут их, должно быть, немало, – хрипло произносит Шумов, и я не сразу понимаю, о чем это он. А потом понимаю, но на всякий случай переспрашиваю:

– Их – это мертвецов?

– Ага, – кивает Шумов. – Ты думаешь, что Тыква сюда только твоего знакомого сбросил?

– Не знаю...

– Место тихое, укромное. Особенно по ночам. Тут, наверное, целый склад мертвецов на дне. Теплая компания. То есть, наоборот, – холодная.

От этого жутковатого предположения волосы на моей голове пытаются зашевелиться, но я два дня назад коротко подстригся, поэтому шевелиться там особенно нечему. Да еще и вязаная шерстяная шапка прикрывает сверху мой «ежик», так что волосы под контролем. А вот ноги я срочно отодвигаю от края воды, будто из пруда могли в следующий миг показаться синие мертвые пальцы и потянуться...

– Между прочим, – Шумов повернулся ко мне, – к вопросу о мертвецах. Я забыл тебе сказать... Тыква предложил мне штуку баксов за твою башку.

– Э-э... В каком смысле? – растерянно спрашиваю я под сочувственным взглядом Шумова. Переход от теоретического обсуждения подводных мертвецов к практическим перспективам собственного существования кажется мне слишком резким.

– В прямом, – Шумов извлекает из кармана пальто револьвер. У меня отвисает челюсть, а в паху завязывается какой-то холодный ноющий узел. Неприятное ощущение. Я вдруг совсем по-новому посмотрел на пруд. Я понял, что вполне способен броситься в темную неприветливую воду и плыть к другому берегу под свист пуль, адресованных моей туповатой башке. Врешь, не возьмешь...

– Он предложил мне тебя пристрелить, – поясняет между тем Шумов, уже свыкшись, очевидно, с необходимостью все растолковывать мне до мелочей.

– За что? – предобморочно шевелю я губами.

– А я откуда знаю? – Шумов выбивает из револьверного барабана пустые гильзы, собирает их в горсть, размахивается и зашвыривает в пруд. – У Тыквы спроси, – он убирает револьвер в карман пальто. – Если тебе это так интересно. А лично я Тыкве сказал, что это несерьезное предложение. Просто оскорбительное предложение. Дело стоит чемодана алмазов, а мне предлагают тысячу долларов. Курам на смех... Тыква – он жадный, – скорбно произносит Шумов. – Ну и пусть мучается через свою жадность.

Шумов закашлялся, чертыхаясь по поводу немыслимо холодной в этом году осени. И я понимаю, что убивать меня сейчас не будут. А значит, и в холодную воду мне прыгать не придется. От сердца отлегло, в паху рассосался неприятный узел.

А эти алмазы... Задолбали меня уже с этими алмазами!!!

Если бы в моей удивительной стране проводился социологический опрос с не менее удивительным вопросом «Приходилось ли вам видеть чемодан, полный алмазов?», то я, как и девяносто девять процентов моих закаленных в борьбе с несчастьями соотечественников, ответил бы: «Нет, ясный перец!» И это естественно. Оставшийся процент состоял бы наполовину из ювелиров, на четверть из зажравшихся олигархов, которые чего только не видели в жизни, а также на четверть из любителей повыпендриваться. Эти мерзавцы заявили бы с кривой ухмылочкой, что, ясный перец, видели чемодан алмазов. Причем неоднократно. А потом с отвратительным хохотом добавили бы: «В кино!» или «По телевизору!».

Я бы такому выпендрежнику треснул по роже, чтобы не отрывался от народа. А потом напомнил бы, что в кино настоящие алмазы не показывают. Подсовывают вместо них всякую стеклянную лабуду. Имитация, как и все, что появляется в кинескопе. Некоторые идиоты покупаются, но я-то не из их числа. Я знаю, где алмазы есть, а где их нет. Ну и пока хватит об алмазах.

А вот если бы – еще более фантастическая гипотеза – проводился опрос на тему «Встречались ли вы с Лехой Мухиным?», то я бы стал тем редким счастливцем, который имел право гордо заявить: «Бывало...» Я видел Леху Мухина. Не скажу, чтобы это было какое-то умопомрачительное зрелище, но все же из ста опрошенных на улице людей вряд ли хоть один мог похвастаться счастьем знакомства с Лехой. Так что в каком-то смысле Леха был куда более редким экспонатом в нашем человеческом общежитии, чем чемодан алмазов.

Впрочем, если бы опрос проводился среди заключенных одною удаленного от мировых центров культуры исправительного учреждения (Пермская область), то знакомцами Лехи оказались бы все сто. Там Леху предпочитали называть не по фамилии, а по прозвищу – Бляха-Муха. Сам господин Мухин, отбыв с зоны в свободную жизнь, на такие вульгарные кликухи не отзывался. Он старался быть респектабельным, носил хорошие костюмы, настоящие шелковые галстуки и туфли из натуральной кожи... И прочие штуки, которые играют в современном обществе роль раскраски у африканских людоедских племен – дают понять, кто ты такой. Это мой дядя сказал, не я. Для меня это слишком закручено. Слова типа «современное общество» мне разве что в кошмарном сне приснятся, да и то я их наутро не вспомню. Только ДК мог такое ляпнуть. Дядя Кирилл. Пусть эти слова останутся на его совести. На его совести много чего уже уместилось.

Так вот, по поводу Бляхи-Мухи, то есть господина Мухина. Мне случалось видеть его при полном параде, то есть и при галстуке, и при часах золотых, и с сотовым телефоном у губы. Но в память врезалось мне не это. В память врезались мухинские очки в тонкой золотой оправе. Не уверен, что у Мухина и вправду были проблемы со зрением. Может, это была такая фишка, чтобы казаться умнее.

Так или сяк, но именно очки я запомнил. Иногда эти очки даже снились мне по ночам, и тогда меня пробирала дрожь.

Почему – объясню попозже.

2

– Скажи ему «да», – яростно прошептала Тамара и ущипнула меня за задницу. Я вздрогнул и посмотрел в зеленые Тамарины глаза.

– Зрачки расширены, – отметил я. – Пульс? – Я схватил ее за правое запястье. – Пульс явно учащенный... – Я почесал подвергшуюся грубому физическому насилию ягодицу. – К тому же – очевидно неадекватное агрессивное поведение. Вывод – дама пребывает в состоянии наркотического опьянения, хотя я не очень понимаю, как такое может быть – опьянение это одно, а наркотики совсем другое... В любом случае, – я ткнул себя в грудь, попав указательным пальцем точно в табличку «Начальник службы безопасности», – прошу на выход!

Я осторожно обхватил Тамару за талию, сделав вид, будто намереваюсь вытащить ее из-за кадки с пальмой в сторону выхода из бара. Шутку не поняли – Тамара резко высвободилась и треснула меня по руке:

– Брось свои дурацкие шутки! Я с тобой серьезно разговариваю!

– Нет, ты явно пере возбудилась... Холодного пива?

– Тебе за шиворот, – сказала с чувством Тамара. Она, кажется, и впрямь злилась. Я уже собрался выслушать ее, но эта женщина, как всегда, опередила меня.

– Ай! – вскрикнул я, когда Тамара ухватила меня за уши и таким неласковым способом приблизила мое лицо к своему.

– Это очень важно для меня, – монотонным гипнотизирующим голосом произнесла Тамара.

Я зевнул и покосился в сторону декольте ее вечернего платья. Это было действительно важно.

– Это очень важный клиент, – сказала Тамара. Я равнодушно промолчал. – Я получу шесть процентов с этой сделки, – наконец выдала она причину своего сумасшествия. – Это хорошие деньги, понимаешь?

– Ах, это ты по поводу денег завелась! – обиженно сказал я и снова почесал ягодицу. – А я-то думал...

– Что ты там ни думал, сейчас же шагай к нему за столик и делай приятное выражение лица...

– Придется сначала заскочить к специалисту по пластическим операциям...

– ...а когда клиент сделает тебе предложение, ты скажешь ему «да!», – добивала меня Тамара. – Понял? «Да!», – тут она переволновалась и слишком сильно потянула меня за уши. Я тихо зарычал и одарил Тамару таким взглядом, что она поспешила убрать свои пальцы и даже извинилась.

– Хорош я буду за столиком твоего клиента – с красными ушами, – проворчал я. – Ты все-таки сдерживайся... С твоими ногтями...

– Я извинилась, – напомнила Тамара. – А ты усвоил свою задачу? Сейчас мы договариваемся, завтра проворачиваем сделку, послезавтра оформляем бумаги, а в пятницу я буду весь день свободна. И буду в твоем полном распоряжении, – добила она меня окончательно.

– В полном распоряжении? – недоверчиво спросил я. За те три месяца, что Тамара трудилась в риелторской конторе, мы почти не виделись. У меня сложилось впечатление, что Тамару там гоняют по полной программе, хотя – опять-таки мое личное мнение – эта контора должна была уписаться от счастья, что к ним устроилась работать такая женщина. Могли бы просто повесить портрет Тамары (в полный рост) у входа в контору, и народ бы повалил валом.

Но, похоже, у риелторов были совсем другие взгляды на Тамару. Менее романтические.

– Это точно – насчет пятницы? – требовал я гарантий.

– Да, – мягко сказала Тамара.

– Весь день?

– Да.

– И всю ночь? И я смогу делать все, что захочу?

– Да.

– И я смогу рисовать акварельными красками у тебя на животике?

– Идиот!!! – скрипнула белоснежными зубами Тамара и мощным движением бедра выпихнула меня из-за пальмы. – Вон там, слева... – координировала она громким шепотом мои дальнейшие шаги. Я отмахнулся. Как-никак я работал в этом баре уже больше года, поэтому новые лица засекал сразу. Новое лицо тянуло лет на тридцать, у него были светлые волосы и очки в тонкой золоченой оправе. Лицо вообще было неплохо упаковано, да иначе и быть не могло, если Тамара так с ним носилась.

Но я-то не принадлежал к славному племени риелторов, поэтому не кинулся на шею блондину в очках. Я неторопливо прошелся по залу, поглядывая по сторонам и оправдывая этим значительным взглядом свою табличку. Я начинал здесь простым вышибалой, но, как ни странно, сделал карьеру – теперь у меня было двое подчиненных, а я, стало быть, назывался начальником службы безопасности. Большая ответственность. Я ответственно блуждал по бару и шпынял своих подчиненных, чтобы они делали свое дело. В данный момент похожий комплекцией на борца сумо Фарид сидел у входа и неодобрительно посматривал на всех входящих и выходящих. Фарид бы предпочел, чтобы вся эта публика сидела по домам и смотрела телевизор – тогда бы он сам смог бы спокойно поспать. Мой второй подчиненный, Антон, клеил возле стойки бара какую-то тощую девицу с черными распущенными волосами. Антон считал себя красавцем, но других в этом приходилось долго убеждать.

Я походя цыкнул на Антона, понуждая его к работе, потом развернулся и взял курс на блондина в очках. Я уже знал, как его зовут.

– Алексей, – блондин улыбнулся и протянул мне руку. Ладонь была небольшая, но крепкая. – А вы – Александр...

– Угадали, – без энтузиазма сказал я и сел напротив Мухина.

– Я не угадал, мне девушка сказала, – простодушно пояснил тот и снова улыбнулся. – Красивая, кстати, девушка. Я сначала думал ею, так сказать, заняться, но теперь вижу...

– ...что заниматься ею не нужно, – закончил я фразу.

– Именно это я и хотел сказать. – Мухин все улыбался, и меня это уже стало раздражать. Что значит эта его улыбка? Не может же он улыбаться из вежливости! Такое только в кино показывают, в фильмах про дореволюционную жизнь.

– О чем мужской разговор? – это из-за пальмы выпорхнула Тамара. Увидела, что ее клиент беспрестанно щерится, и решила, что дело на мази. Фальстарт.

– А так... – неопределенно брякнул я.

– О футболе, – уточнил Мухин.

– Значит, нашли общий язык, – удовлетворенно отметила Тамара. – Но о деле еще не...

Она двинула меня ногой под столом. Я ответил вполсилы, и у Тамары глаза вылезли на лоб от такого хамства.

– О деле мы пока не говорили, – сказал вежливый Мухин. – Я думал, что о деле мы переговорим попозже, а пока... – он кивнул в сторону коньяка и фруктов.

– Саша не может с нами долго сидеть, – отомстила мне за драку под столом Тамара. – Он же на работе...

– Ах да, – спохватился Мухин. – Начальник службы безопасности. Это солидно.

– Почему я и предложила обратиться к нему, – сказала Тамара с интонацией зубрилы-отличницы, которая все знает лучше остальных.

– Тома дает мне очень хорошие советы, – галантно заметил Мухин, обращаясь вроде как ко мне, но поглядывая на Тамарину грудь. Я считал, что обладаю эксклюзивными правами на эту грудь, и поэтому стал слегка нервничать. Чтобы отвлечь Мухина, я громко спросил, симулируя живой интерес:

– Ну так что у вас там за дело?

Мухин поспешно перевел взгляд на меня, изображая высшую степень расслабленности и спокойствия.

– Дело, в принципе, ерундовое, – сказал он. – Я и сам могу все сделать, но хочется иметь стопроцентную гарантию...

– Это очень разумно, – встряла в разговор Тамара. Шесть процентов со сделки не давали ей сидеть спокойно. – Алексей – новый человек в нашем городе. Его нужно поддержать, подстраховать....

– Но я-то не страховая компания, – сказал я. Тамара скорчила злую гримасу, а Мухин весело рассмеялся.

– Нет, конечно, вы не страховая компания, – проговорил он, поправляя перстень на пальце. – И мне не нужна страховая компания с ее услугами. Мне нужен надежный человек, который посидит рядом со мной полчаса.

– Просто посидит? – я недоверчиво хмыкнул. – Так не бывает. Наверное, сидеть придется на мине?

– Объясняю, – весело тряхнул головой Мухин. – Тома правильно сказала, я тут человек новый. Я, Саша, восемь лет в Якутии пахал, на алмазных шахтах. Работенка прибыльная, но климат тамошний меня уболтал. И я решил податься в теплые края. Поэтому я здесь.

– Какие же у нас теплые края? – не очень гостеприимно отреагировал я. – Теплые края – это Африка, а у нас зимой прохладно, у нас снег зимой...

– У вас теплее, чем в Якутии, – парировал Мухин. – Короче говоря, я решил здесь обосноваться. Присмотрел жилье...

Тамара при этих словах так активно заулыбалась и закивала, что меня чуть не стошнило. Как портит людей работа с недвижимостью!

Мухин заметил жизнерадостную мимику Тамары и заулыбался в ответ:

– Тома подыскала мне неплохую квартирку в полтораста метров... Мы сегодня с утра ездили смотреть, и я окончательно решил – то, что надо. Но за квартиру нужно платить.

– А вы думали, что у нас тут коммунизм? – не удержался я.

– Платить наличными, – уточнил Алексей, все еще излучая улыбку. Однако уголки губ у него дрогнули после моего нетактичного вопроса. – А у меня с собой только алмазы. Два чемодана алмазов. Я привез их с собой.

Я на всякий случай огляделся – не слушает ли кто нашу милую беседу. Вроде бы нет таких длинноухих. Дай-то бог. Я повнимательнее оглядел Мухина – теперь его улыбка казалась мне признаком слабоумия. Только идиот будет рассказывать про два чемодана алмазов первому встречному. Если он сейчас еще скажет, что эти чемоданы лежат у него в гостиничном номере под кроватью... Стоп. Если он идиот, то как тогда он раздобыл два чемодана алмазов? Это ведь явно не был подарок якутского начальства Мухину по поводу отъезда.

Внешний осмотр мухинского черепа ничего не дал, а стало быть, только вскрытие могло показать, то ли Мухин дурак, то ли просто очень богатый человек.

– Мне нужно продать алмазы, чтобы получить наличные и заплатить за квартиру, – продолжал между тем Мухин. – По-хорошему, все это нужно везти в Москву, там я получу соответствующую цену. С другой стороны, в таких путешествиях всегда есть дополнительный риск остаться вообще ни с чем... Поэтому я нашел покупателя здесь, в городе. Я уже договорился о цене, это не так много, как в Москве, но это прилично. Как говорится, все на мази. И мне нужна лишь страховка: надежный, крепкий парень рядом со мной, пока я буду менять камушки на денежки...

– Надежный, крепкий парень – это я? – уточнил я, разглядывая свои кулаки.

– Это вы, – подтвердил Мухин. – Тома сказала, вы не подкачаете...

– Он не подкачает, – поторопилась заверить клиента Тамара. – Он согласен!

– Я согласен? – Я хмыкнул и неодобрительно посмотрел на Тамару. – Не гони, ладно?

– Конечно, обдумайте мое предложение, – сказал Мухин. – Умный человек никогда не соглашается сразу.

Я едва не покраснел от всех этих комплиментов – надежный, крепкий, умный. Это все я. Мне редко говорили что-то подобное, поэтому я и купился.

– А покупатели? – все-таки спросил я, уже зная, что не откажу милейшему парню Леше Мухину. – Кто они такие?

– С ними все в порядке, – заверил меня Мухин. – Это бизнесмены. Это не бандиты. Стрельбы не ожидается.

– Значит, могу свой ручной пулемет оставить дома...

– Гонорар – пятьсот долларов, – добавил Мухин, удовлетворенно читая радость на моем лице. – Само собой, после того, как все закончится. Сейчас у меня практически нет наличных.

– Ладно. – Я постукивал пальцами по столу. Тамару прельстили шесть процентов, а я... Мне хватило и пятисот зеленых. Полчаса посидеть. Хм...

– Я тут читал одну книжку, – медленно проговорил я, не глядя на Мухина. – Там главного героя тоже вот так пригласили подстраховать... Обещали, что все будет путем, что приедут долг возвращать, ну и чтобы не обсчитали, чтобы все нормально вышло... Он согласился, притащился на эту «стрелку», а там как понаехали на джипах с автоматами... Короче, все вышло наоборот.

– Это тебе Лимонад такие книжки подсовывает? – сердито спросила Тамара, но я ее не слушал, я поднял глаза на Мухина.

– Саша, – ласково произнес Мухин, – ну подумайте сами, разве я смог бы вас обмануть? Неужели я смог бы парить вам мозги, а вы бы не почуяли опасности? Вы же опытный человек, вы бы сразу все просекли, вы бы почувствовали... инстинктом. А раз ничего такого нет, то это значит, что все в порядке...

Он говорил это, глядя мне прямо в глаза, и я пробормотал, отводя взгляд:

– А я что... Я просто спросил...

– Понимаю, – сказал Мухин. – Значит, договорились. Тогда еще одна деталь – завтра приходите в пиджаке, Саша.

Я поморщился – терпеть не могу костюмы, а особенно галстуки.

– Это для солидности? – уныло спросил я.

– И для солидности тоже, – сказал Мухин. Он-то выглядел солидно в своем белом пиджаке, а я про себя знал, что не буду выглядеть солидно, даже если влезу во фрак от Версаче. Ну не судьба. Не дано природой.

Я вылез из-за стола, оставив Мухина с Тамарой за распитием коньяка, и подошел к стойке бара, шуганув Антона. За стойкой трудился небритый толстяк в пестрой майке – все звали ею Карабас, и он был владельцем «Золотой Антилопы». А значит, и моим начальником.

– Что это там за хмырь, с которым ты трендел полчаса? – буркнул Карабас, вытирая стойку. – Какое-то знакомое лицо... Где-то я его видел.

Я ухмыльнулся. Карабас страдал хроническим «дежа-вю». Каждое новое лицо пробуждало в мозгу Карабаса какие-то странные ассоциации, и Карабас начинал лихорадочно вспоминать, где он этого человека видел раньше. Когда я знакомился с Карабасом, тот был в своем репертуаре – нахмурился, ткнул мне пальцем в грудь и сказал:

– Ты же это... Ты раньше гаишником был. Ты меня оштрафовал в прошлом году на Лесном шоссе.

Потом я с полгода убеждал Карабаса, что ни я сам, ни мои родственники никогда не имели никакого отношения к госавтоинспекции. И, кажется, до конца так и не убедил.

– Этот парень только приехал из Якутии, – сказал я Карабасу, наблюдая за Мухиным. – Ты не мог его раньше видеть.

– Знакомая рожа, – упрямо повторил Карабас. – Кстати, у тебя в ГИБДД знакомых не осталось?

Я тоскливо посмотрел на Карабаса, тот пожал плечами и отстал. Тем временем Тамара и Мухин поднялись из-за стола и пошли к выходу. Мухин в белом костюме выглядел шикарно, но тут я вдруг вспомнил, что последним на моей памяти любителем белых костюмов был Тамарин муж, и кончил свою жизнь этот тип при весьма примечательных обстоятельствах – его изрешетили из автомата, когда он сидел за рулем своей машины. Между прочим, это произошло через три дня после нашего с ним знакомства.

«Ерунда, – подумал я. – Это ничего не значит». И я пошел вытаскивать из мужского туалета Антона с тощей брюнеткой. Молодежь совсем распустилась.