Текст книги "Кинодетективы. Восьмой выпуск"

– Хватит возмущаться, господа эскулапы, – останавливает их ассистент, – Пора приниматься за операцию.

– Что мы имеем? – Спрашивает медбрат, глядя на больную.

– Пятьдесят пять процентов обожженной поверхности тела, – сообщает Волина, – причём значительная часть ожогов – 3-й и 4-й степени.

– Уникальный случай, я вам скажу, – качает головой ассистент, – Люди при меньших ожогах умирают в течение 2—3 часов, а она до сих пор жива…

– Правую руку придётся тоже ампутировать, – произносит Волина.

– Это не ко мне, – сразу отказывается ассистент.

– А тебя никто и не просит, – успокаивает его медбрат.

Ассистент вводит Оксане наркоз. Больная моментально открывает глаза.

– Больно!

Ассистент роняет шприц:

– Она очнулась, Александра Леонидовна.

Волина бросается к ней.

– Кто ты? Как тебя зовут?

– Оксана… Макаренко… – произносит девушка, – Мне больно…

– Оксана, кто тебя бил? – Задает вопрос Волина.

Оксана закрывает глаза и входит в состояние медикаментозного сна.

– Подключаем искусственную вентиляцию лёгких, – распоряжается Волина.

24

В приёмный покой заходит съёмочная группа в составе журналистки Дроздовой, оператора, звукорежиссера и продюсера. Руководит съемочной группой журналистка Дроздова.

– Разворачиваемся. Мне сказали, что она здесь. Точно. Нужно кого-нибудь поймать из администрации.

Главврач с любопытством наблюдает за активными действиями телевизионщиков со стороны. Манюня, увидев съемочную группу, вынимает из сумочки зеркало, поправляет макияж и причёску.

Дроздова, видя их, направляется к ним.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! – Отвечает главврач.

– Я – тележурналистка Дроздова, – представляется она, – Мне нужно увидеть кого-нибудь из руководства?

– Я главврач больницы, – обреченно вздыхает главврач, понимая, почему приехало в больницу телевидение, – Вы по какому вопросу?

– Нам поступила информация, что у вас в больнице лежит девушка, которую нашли на стройке сегодня утром, – сообщает журналистка.

– Эти вопросы не ко мне, – пытается уйти от ответа главврач, – а к представителям следственных органов.

– Где я их могу увидеть? – Не отстает Дроздова.

– Вот, пожалуйста, – главврач показывает на Манюню.

Оператор моментально включает свет и камеру. Звукорежиссер направляет на Манюню микрофон.

– Дорогие друзья, мы находимся в больнице скорой медицинской помощи, – говорит Дроздова в камеру, – куда сегодня доставили девушку, которую нашли избитой и изнасилованной на одной из строительных площадок нашего города. Я беседую с представителем следственных органов, которое ведет расследование этого злодейского преступления.

Она поворачивается к Манюне:

– Представьтесь, пожалуйста?

Та теряется от неожиданной просьбы:

– Я? Э…

Видя растерянность Манюни, Дроздова начинает атаковать:

– Что вы можете сказать по поводу случившегося?

– Это ужасно! – Говорит Манюня, – Вместе с Александрой мы нашли эту бедняжку на стройке и привезли в тяжелом состоянии в больницу. Она вся была обожжена. Не дышала.

– Она вам что-нибудь говорила? – Спрашивает журналистка.

– Она не могла говорить, – рассказывает Манюня, – Она была без сознания.

– Кто над ней издевался? Кто её изнасиловал? – Интересуется Дроздова, – У вас уже есть ответы на эти вопросы?

– Подождите! – Останавливается Манюня, волнение у неё моментально проходит, – Откуда вы знаете, что над ней издевались?

– Как откуда? – Задает вопрос журналистка.

– Вот именно! Она никому ничего не рассказывала, а вы утверждаете, что её изнасиловали.

– Ну, да…

– Вы присутствовали при этом? – Произносит Манюня, – Видели, как всё это происходило?

– Нет, – отступает Дроздова.

– Странно! – Иронично хмыкает Манюня, – А откуда вы всё знаете? Если вы это видели и не предотвратили, значит, вы являетесь соучастницей этого кошмарного преступления.

Журналистка опускает микрофон:

– Я ничего не видела.

– А где вы были этой ночью с трёх до пяти? – Продолжает Манюня.

Дроздова выключает микрофон и начинает сматывать шнур.

– Нигде я не была. Дома.

Но Манюню уже нельзя остановить. Она хватает ха руку журналистку:

– Свидетели, которые могут подтвердить ваши слова, есть?

Дроздова вырывает руку, отступает, поворачивается к съемочной группе.

– Собираемся.

– Вы не уходите от ответа, госпожа Дроздова! – Требовательно говорит Манюня, – Вы, наверняка, что-то знаете и скрываете это от людей.

– Ничего я не знаю, – мямлит та в ответ.

– А, может, это вы организовали это злодейское преступление, – высказывает предположение Манюня, – чтобы прославиться?

Съемочная группа быстро ретируется из помещения приемного покоя.

Главврач с улыбкой наблюдает за этой сценой:

– Лихо вы разделались с нею.

– А что я такого сказала? – Пожимает плечиками Манюня, – Я же просто поинтересовалась, откуда у неё эта информация?

– Этого было достаточно. Всегда смотрю передачи с её участием, – сообщает главврач, – Стервозная особа!

– В обществе, в котором приходиться мне быть, таких называют «семимесячными», – объясняет она.

– «Семимесячными»? Почему?

– Потому что недоношенные.

– Ну, что вы? – Возражает главврач, – Дроздова считается одной из лучших телевизионных журналисток нашего города.

– Я такую не знаю, – разводит руки в стороны Манюня, – В моем кругу по телевизору смотрят передачи про здоровье и модную одежду.

25

Захаров кладет трубку на телефонный аппарат и поворачивается к генералу Зырянову.

– Нет, товарищ генерал, операция ещё не закончилась.

– Долго она её делает! – Вздыхает Зырянов.

– Чтобы вытащить человека с того света двух минут мало, – говорит Захаров.

– Знаю, полковник, – машет рукой генерал, – Телевидение официально заявило, что готово перевезти пострадавшую для лечения в какую-то элитную московскую клинику.

– Наша Волина не хуже московских специалистов управиться может, – с упреком произносит Захаров.

– Я им так и ответил, но они не унимаются, – сообщает Зырянов.

– Пиарятся, товарищ генерал.

– Ладно, держи меня в курсе, – поднимается с места Зырянов, прощается с Захаровым за руку и выходит из кабинета.

26

В морг входит Клава. По деловому ставит на стол ранец и поворачивается к дяде Коле.

– Добрый день, дядя Коля.

– Привет, солнышко! – Отвечает старый санитар, – А мамы нету.

– Она мне не нужна, – сообщает девочка, – Я пришла к вам.

– Что-то случилось? – Беспокоится дядя Коля.

– Случилось.

Дядя Коля моет руки и подходит к Клаве.

– Рассказывай?

– Я хочу, чтобы мама вышла замуж за Захарова, – заявляет Клава.

Дядя Коля присаживается на стул.

– И ты тоже?

Клава бросается на шею дяде Коле.

– Дядя Коля, я рада что вы тоже этого хотите! Давайте их поженим?

Дядя Коля, задумчиво, чешет затылок:

– Это не так просто…

– Я этого не говорю, – произносит Клава и присаживается рядом с дядей Колей, – Сегодня я встретилась с Захаровым и по секрету сказала, что мама его любит.

Дядя Коля удивленно открывает рот:

– Он тебе поверил?

– Уверена, дядя Коля.

– Теперь остается самая малость, – говорит старый санитар, – убедить в этом твою маму.

– Я кое-что придумала, – по-деловому говорит Клава, – но мне нужна ваша помощь.

– Можешь на меня рассчитывать.

27

В кабинет полковника Захарова забегает Величко.

– Сергей Алексеевич, только что звонила Волина.

– Что она сказала? – Спрашивает Захаров.

– Что девушка пришла в себя и успела назвать свое имя, – сообщает капитан.

– А больше ничего?

– И этого уже много, Сергей Алексеевич, – довольно улыбается Величко, – Теперь мы сможем выяснить, кто она и откуда?

28

Вокруг операционного стола располагаются Волина, медбрат и ассистент.

– Чем дальше в лес, тем больше новостей, – вздыхает медбрат, – Зачем он это делал?

– Не знаю, – отвечает Волина.

– У него действительно проблемы с головой, – замечает ассистент, – Он её изнасиловал, потом избил и поджог.

– Ты пропустил, ассистент, то, что он душил её, – вздыхает медбрат, – Посмотри, на шее видна небольшая странгуляционная борозда.

– Зачем он это делал? – Пожимает плечами ассистент.

29

В студии идет новостная передача. За столом сидит Дроздова. Вокруг съемочная группа: оператор, звукорежиссер и продюсер.

– Сегодня утром мы вам сообщили, что на одной из строек нашего города была найдена девушка в тяжелом состоянии, – вещает в эфир журналистка, – Я побеседовала со сторожем Найденовым, который её обнаружил.

Сторож Найденов стоит перед камерой. Возле него стоит Дроздова, направляя микрофон прямо в рот.

– Я проверял территорию, – рассказывает он, – Обычно в это время я всегда делаю обход. И обнаружил её за стопкой сложенных кирпичей.

– Вы находились на строительной площадке и не слышали криков о помощи? – Берет у него интервью Дроздова.

– Если бы я их услышал, то обязательно бросился помочь девушке. Я же мужчина, в самом деле, – говорит Найденов, – Но криков не было.

– Может быть, вы в это время спали?

– На работе я никогда не сплю, – обиженно отвечает он.

– Или телевизор смотрели? – Не унимается она.

– У меня нет телевизора.

– Большое спасибо за интервью, – разочаровано произносит она.

– Подождите! – Останавливает её Найденов, – Хочу добавить! Если я встречу этого выродка, я ему все отростки оторву, чтобы больше у него не возникало желания такое вытворять.

– Эта история не оставила равнодушным никого, – продолжает вещать из студии журналистка, – Пострадавшую доставили в больницу скорой медицинской помощи, где за её жизнь до сих пор борются врачи. Вот что мы узнали в больнице.

30

На экране появляется Манюня. Дроздова сует ей микрофон прямо в рот.

– Что вы можете сказать по поводу этого?

– Это ужасно! – Говорит Манюня, – Вместе с Александрой мы нашли эту бедняжку на стройке и привезли в тяжелом состоянии в больницу. Она вся была обожжена. Не дышала.

– Она вам что-нибудь говорила? – Спрашивает журналистка.

– Она не могла говорить. Она была без сознания.

– Мы узнали, что девушка потеряла много крови, – говорит Дроздова, – Поэтому призываем всех, кто не равнодушен к тому, что произошло, сдать кровь. Этим вы можете спасти жизнь невинно пострадавшей.

31

Кашин сидит за компьютером. Возле него располагаются Величко, Кречетова и Захаров.

– Посмотрите, сколько в Питере живёт людей с фамилией Макаренко, – показывает Кашин на экран монитора.

– Но с именем «Оксана» всего пятеро, – сообщает Величко, пробежав глазами по всему списку.

Кашин пробегает по клавиатуре пальцами, убирая из списка остальных.

– Из оставшихся – трое старше по возрасту.

– Эти сразу отпадают, – кивает капитан.

– Но наша может числиться и в пригороде, – высказывает предположение Захаров.

– Виктор Петрович, посмотрите близлежайшие районы, – просит Кречетова.

Кашин снова пробегает пальцами по клавиатуре. На экране монитора высвечиваются новые списки. Эксперт вздыхает:

– Здесь тоже не меньше.

– Чего и следовало ожидать, – говорит Величко.

– А по имени «Оксана»? – Интересуется Кречетова.

– Трое, – отвечает Кашин, – И все подходящего возраста. Одна живет в Зеленогорске, другая – в Коробицыно, а третья – в Ломоносове.

– Телефоны есть? – Задает вопрос Кречетова.

Кашин опять пробегает пальцами по клавишам. На экране остается пять строчек с фамилией и именем «Макаренко Оксана», напротив которых стоят цифры.

– Есть.

– Разбираем номера и садимся звонить! – Распоряжается Кречетова.

32

– С такими ранами она долго не протянет, – произносит медбрат, глядя на больную.

– Все в руках Всевышнего… – сообщает ассистент, – и Александры Леонидовны.

– Ты прав, – соглашается с ним медбрат, – Но ужас заключается в том, что была красивая девушка с великолепной фигурой, а теперь… Нет ноги и руки. Неизвестно, что будет с головой, когда она очнётся?

– Зато будет жива.

Волина отходит от стола, снимает перчатки и маску и бросает их в урну.

– Всё. На этом этапе всё. Везите её в реанимацию, – поворачивается к ассистенту, – Подготовь мне образцы крови и сделай мазки. Я сама хочу провести анализ ещё раз.

– Вы мне не доверяете, Александра Леонидовна? – Обиженно спрашивает медбрат.

– Не об этом речь, – отвечает она, – Мне нужно кое в чем разобраться.

33

Захаров кладет трубку на телефонный аппарат.

– У меня ничего. Что у вас?

– Одна учиться в Москве, – докладывает Величко, – Домой вот уже три месяца не приезжает. А вторая в командировке в Африке уже полгода.

– А моя подходит по всем параметрам, – сообщает Кречетова, – Живет недалеко от места, где произошла трагедия. Мать сказала, что дочь вчера ушла из дома и до сих пор не вернулась.

– А что у вас, Виктор Петрович? – Интересуется Величко у эксперта.

– Не работает, не учится, – отвечает тот, – Живет в деревне Коробицыно. Дома появляется редко. Еле вытянул эту информацию у матери.

– Я бы эту Оксану тоже проверил, – предлагает капитан, – На всякий случай.

– Обязательно, – соглашается Захаров, – Хотя бы для того, чтобы исключить из списка.

– Тогда разбежались? – Предлагает Кречетова.

34

В приемный покой заходит Волина. К ней подходит Манюня. Волина видит её.

– Ты ещё здесь?

– А где я должна быть? – Спрашивает Манюня.

– Я думала, что сбежала, – отвечает Волина.

– Куда?

– Ни куда, а откуда, – поправляет её Волина, – Из реальной жизни в свою золотую клетку.

– Туда я всегда успею, – машет рукой Манюня.

– Ну-ну.

– Я крайне удивлена тому, что ты врач, Александра, – признается Манюня.

– Почему?

– Врачей с такой внешностью, как у тебя, не бывает.

– А я уже не врач, – говорит Волина, – Была врачом, а теперь нет. Эксперт судебно-медицинской экспертизы.

– Называй себя, как тебе заблагорассудится, Александра, – хмыкает Манюня, – но сущность останется прежней. Это, как учитель. Думаешь: учитель – это профессия?

– Да, – кивает Волина.

– Ошибаешься, – уверенно произносит Манюня, – Это – национальность.

– Смешная ты, – улыбается Волина.

– Врачом и учителем нужно родиться. Ими невозможно стать. Выучиться.

– Честно говоря, я не ожидала от тебя таких глубоких сентенций, – удивляется Волина.

– Думаешь, я их от себя ожидала? Просто, глядя на тебя, я задала себе вопрос: а смогла бы я так, как Александра?

– И что ты себе ответила?

– Пока ничего, – пожимает плечами Манюня, – Я просто этого не знаю.

Волина протягивает ей белый халат.

– Надевай.

– Зачем?

– Ты не хочешь продлить эксперимент?

– Хочу.

35

Величко забирает у Кашина листок с адресами и телефонами:

– Я – в Коробицыно. Проверю Оксану Макаренко, которая живет в деревне и дома появляется редко.

– Наша помощь нужна? – Интересуется Кречетова.

– Конечно, Ольга Петровна, – говорит Захаров, – Как же мы без вас?

– Нам, наверняка, понадобиться информация, которую сможет найти Кашин, – сообщает Величко.

Кречетова поворачивается к эксперту.

– Виктор Петрович, вам всё понятно? Работаем в режиме «нон-стоп». Никто никуда не уходит до полного раскрытия дела.

– Понятно, Ольга Петровна, – разводит руки в стороны тот, – Это даже не обсуждается.

36

Оксана лежит на койке. К ней тянуться всевозможные проводки, трубочки. Рядом располагается аппаратура. На штативе установлена капельница. Возле неё на стуле дежурит Волина.

У стены на кушетке примостилась Манюня.

– Жила себе девушка, – говорит она, – Мечтала выйти замуж, нарожать кучу детишек, а какой-то урод вдруг влез в её жизнь и все перечеркнул.

– Страшно? – Спрашивает Волина.

– Обидно.

– Если ты начала задумываться об этом, Марина, значит, наметился определённый прогресс в твоих взглядах на жизнь.

Оксана начинает шевелиться. Волина и Манюня вскакивают с мест.

– Оксана? – Обращается к девушке Волина.

Та стонет и открывает глаза. Волина берёт шприц и наполняет его жидкостью.

– Больно, – тихо произносит Оксана, – Очень больно!

– Где болит, Оксана?

– Рука болит. Правая. И нога.

Волина делает инъекцию.

– У неё же нет правой руки? – Шепчет удивленно Манюня.

– Это болевой синдром, Марина, – объясняет Волина.

– Почему это происходит?

– Нарушение психического состояния человека.

Волина откладывает шприц в сторону, берёт ватный тампон, опускает в воду и промачивает Оксане губы. Манюня подсаживается ближе к койке.

– Расскажи, что вчера произошло? – Задает вопрос Волина.

Оксана облизывает воду.

– Я была в кафе «Кудесница» на «Просвете». Там… Там мы отмечали день рождения… с Женей и Артёмом…

– Что было потом?

– Больно! Мне больно!

Оксана начинает завывать от боли.

– Потерпи, я сделала укол, – говорит Волина, – Сейчас боль пройдет. Что было потом?

– Мы танцевали… – рассказывает девушка, – Они… такие весёлые… Все время шутили… Потом пошли домой к…

Оксана говорит все медленнее. Затем закрывает глаза и отключается.

37

Величко паркует машину у двухэтажного дома и сам выходит из неё. Оглядывается по сторонам в поисках того, кто может дать информацию. Но вокруг никого нет.

Он подходит к первому подъезду, пытаясь найти список жильцов. На двери на месте таблички торчат согнутые гвозди, а сама табличка отсутствует.

Величко идет ко второму подъезду. На второй двери табличка с фамилиями есть, но она закрашена такой же краской, что и двери. Потоптавшись на месте, Величко входит внутрь.

38

Величко звонит в первую дверь. Прислушивается. Ему не отвечают. Тогда он нажимает кнопки звонков трех оставшихся на этаже квартир. Через некоторое время одна из дверей открывается. На пороге появляется мужик, одетый в растянутую майку и спортивные штаны с вытянутыми коленками. Он выпивший.

– Вам кого?

– Подскажите, где квартира Оксаны Макаренко?

– Квартиры Оксаны Макаренко в доме нет, – отвечает мужик, – Есть квартира её матери и отца.

– Извините, если я не так выразился, – произносит Величко, – Где находится эта квартира?

– Здесь.

– Вы отец Оксаны?

– Да, – кивает мужик.

Величко показывает удостоверение.

– Капитан Величко из следственного отдела. Мне нужно с вами побеседовать.

– Беседуйте, – разводит руки в стороны мужик, – Я вам не запрещаю.

– Я могу зайти в квартиру? – Интересуется капитан.

– Можете, – говорит мужик, – Вы – власть. Вы всё можете.

Николаев отходит в сторону, пропуская Величко в квартиру. Величко заглядывает внутрь и останавливается на пороге. Затхлый запах сразу бьет его в нос. Капитан кривится.

– Давайте лучше пойдем на улицу. Поговорим на свежем воздухе.

– Можно и на свежем воздухе, – соглашается мужик, – Чего же нельзя?

39

В реанимацию заходит ассистент. Волина и Манюня поднимаются ему навстречу.

– Александра Леонидовна, я вам результаты расширенного анализа принес, – сообщает ассистент Волиной.

– А мазок? А кровь?

– Обижаете, Александра Леонидовна!

– Давайте.

Ассистент передает ей аккуратно упакованные образцы. Волина укладывает их в свою обширную сумку.

– Пришли сюда медбрата, чтобы он подежурил возле больной, пока я не приеду.

– Хорошо, Александра Леонидовна, – кивает ассистент, – Не волнуйтесь, все будет в порядке.

– Если она придет в себя, сразу звоните. Номер телефона вы знаете.

– Езжайте и спокойно делайте все свои дела. Мы управимся.

40

Величко и мужик выходят из подъезда и усаживаются на лавочке.

– Что ты от меня хотел услышать, мент? – Задает вопрос мужик.

– Хотел узнать, где ваша дочь? – Отвечает Величко, внимательно рассматривая отца девушки.

– Где-нибудь шляется, сучка долбанная, – сообщает мужик.

– Что это вы так сурово про свою дочь говорите?

– Потому что почтения к родителям нет, – пафосно произносит мужик, – Понимания, что, хоть и не родная она мне, но я её кормлю и одеваю.

– Она, по-моему, уже в таком возрасте, что сама может покушать и одеться, – делает замечание Величко.

– Всё равно должна уважать.

– Согласен, – говорит капитан, – Уважать она должна. Конечно, если есть за что.

– Не волнуйся, – он поднимает один палец вверх, – Я мужик видный. За себя и за семью всегда постоять смогу.

Величко окидывает Николаева взглядом с ног до головы.

– Где твоя жена? Тоже в отключке или бодрствует?

– Угадал, – кивает мужик, – Отдыхает от трудов праведных.

– И над чем она трудилась? – Иронизирует Величко, – Над поллитровкой?

– Угадал, – ржет мужик, – Думаешь, легко её без закуски ухрюкать?

– Думаю, нелегко, – соглашается капитан, – А Оксана дома бывает?

– Бывает, когда я её пускаю. Но больше в Питере у подружки околачивается.

– Она работает?

– Ага, – рассказывает мужик, – Передком деньги зашибает.

– Ночная бабочка?

Мужик ржет еще громче:

– Нет. Ночной бомбардировщик.

– Знаете, где подруга живет? – Спрашивает Величко.

– Нет, – отрицательно вертит головой мужик, – Не знаю и знать не хочу.

41

Кречетова и Татьяна сидят на кухне. Татьяна плачет.

– Оксана – девочка своенравная. Чуть что не так, хлопает дверью и уходит к тетке. Моей сестре. Будто медом ей там намазано.

– Вчера она тоже ушла к ней? – Спрашивает Кречетова.

– Да. Я попросила помыть посуду, а она начала мне грубить, – вспоминает мать.

– Часто это у вас происходит?

– Да почти каждый день. Раньше была девочка, как девочка. Что ни скажешь ей, всё выполняла, а сейчас, будто подменили её.

– Вы с ней живете вдвоём? – Продолжает опрос Кречетова.

– Да. С мужем мы развелись три года назад, – рассказывает Татьяна, – Когда ей четырнадцать исполнилось.

– Она встречается с кем-то?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду парня, – объясняет Кречетова.

– Рано ещё, – строго говорит мать, – А впрочем, не знаю. Наверное, встречается. У них в этом возрасте это быстро случается.

– А вы не знаете?

– Не знаю. Она мне ничего не рассказывает. Она вообще со мной в последнее время не говорит. Все больше с теткой. Сестрой моей.

– А сестра потом ничего не говорит? – Интересуется Кречетова.

– Молчит, как партизан, – признается Татьяна, – Я попыталась разузнать, так она мне посоветовала самой с Оксаной поговорить.

– А в эту ночь ваша дочь у неё не ночевала?

– В том то и дело, – вздыхает мать, – Мне сестра позвонила в двенадцать и сообщила, что Оксана к ней не пришла. Попросила приехать. Я приехала, и мы всю ночь по больницам и моргам звонили.

– Покажите мне её фотографию? – Просит Кречетова.

– Сейчас принесу, – произносит Татьяна и выходит из комнаты.

42

Захаров входит в приемный покой. Навстречу ему идут Волина и Манюня.

– Александра Леонидовна, есть новости? – Спрашивает он.

– Сергей Алексеевич, пострадавшая приходила в себя, – сообщает Волина, – Дольше, чем в прошлый раз.

– Что она успела сказать?

– Вчера она была в кафе «Кудесница» на проспекте Просвещения, где познакомилась с двумя парнями, – рассказывает Волина, – Одного звали Женя, а второго – Артём. Они немного повеселились, а потом отправились к кому-то домой.

– Это всё? – Уточняет он.

– Всё.

– Адрес назвала?

– Нет, – отвечает она.

– Если снова придет в себя, сразу звоните, – просит Захаров.

– Хорошо, Сергей Алексеевич, – говорит Волина, – Я сейчас поеду к дяде Коле. Мне нужно сделать несколько анализов, а потом вернусь сюда.

– Кто останется с Макаренко?

– Я попрошу главврача.

– Хорошо, – кивает полковник, – а я – на Просвещения. Поищу кафе «Кудесница».

Захаров убегает. Волина поворачивается к Манюне.

– Всё, поехали.

– Куда? – Интересуется та.

– Туда, где нет бедных и богатых, Манюня, – объясняет Волина, – Туда, где все равны.

– В коммунизм? – Удивляется Манюня.

– Нет, Марина. В морг.