Текст книги "Тоннель в подсознание. Уроки силы"

Еще несколько опытов

Теперь, когда вы научились переносить настрой охотника в свою обычную жизнь, и, более того, вам это стало нравиться, проделайте следующий эксперимент. Допустим, вы идете по улице и потихоньку созерцаете одновременно весь мир, несущийся вам навстречу. При этом вы не фиксируете в уме отдельные его детали. Теперь, не закрывая глаза, очень легким волевым «толчком» вызовите какой-то образ, который только что промелькнул в фокусе вашего внимания: допустим, лицо девушки, что проскользнула мимо и успела отойти от вас шага на два-три. Оно всплывет на мгновенье перед вашим внутренним взором и тут же начнет тускнеть. Не пытайтесь удержать образ усилиями сознательной части ума. Лучше дайте картинке погаснуть и снова сделайте легкий волевой толчок. Понятно?

У Кастанеды это называется «бросать короткие взгляды». И, между прочим, это – способ обмануть ум. Дело в том, что наша «оперативка»-интеллект работает очень медленно и мало запоминает, на что, впрочем, я уже посетовал в предисловии. Между тем, человеческий «винчестер»-подсознание, при своей умопомрачительной емкости, считывает информацию мгновенно и затем сохраняет ее всю оставшуюся жизнь и даже значительно дольше, если учесть, что все наши индивидуальные «винчестеры» (в том числе прошлые и будущие) объединены в грандиозную компьютерную сеть – ноосферу, или коллективное бессознательное.

Итак, от вас требуется очень быстро считывать информацию (это позволяет делать созерцание, в идеале, проводимое из психической позиции безмолвия или хотя бы в настрое охотника), чтобы ваш ум не поспевал за нее цепляться. А затем при помощи легких волевых толчков «бросать короткие взгляды» на объекты. Между прочим, у восточных мистиков – буддистов и йогов различной религиозной ориентации – этот процесс описывается как отражение солнца в зеркальной глади озера. Когда рябь мыслей затихает на поверхности озера-сознания, его гладь отражает солнце и небо без искажений.

Занимаясь предложенными опытами в созерцании, вы тренируете вовсе не интеллектуальную память, но свою способность извлекать из подсознания информацию в форме образов. Именно эта способность лежит в основе всевозможных сценических экспериментов с запоминанием невероятного числа всяких цифр и картинок, нарисованных на вращающихся с сумасшедшей скоростью дисках, и т. п. И одновременно растите в себе безмолвие, а также затыкаете многие щели, через которые в обычном состоянии уходит ваша психическая энергия.

Кстати, некоторые современные авторы (преимущественно отечественные) аналогичные действия называют чисткой кармы или опорожнением сосуда кармы, что лично у меня вызывает недоумение. Санскритский термин «карма» означает совокупность причин, или всевозможных действий, совершенных в прошлом относительно какого-то определенного момента времени. Эти причины в будущем – ближайшем или отдаленном, – согласно закону кармы (иное его название – причинно-следственный закон), неизбежно повлекут за собой соответствующие следствия, каждое из которых, реализуясь в жизни, в свою очередь, также становится причиной очередного следствия. В итоге разрастаются бесконечные причинно-следственные цепочки, раскручивающиеся независимо друг от друга.

Карма может быть как неблагой, так и благой. К примеру, если вы не выйдете на работу без уважительной причины, но в тот же день преподнесете жене чудесный букет цветов, то ваше благое действие отнюдь не избавит вас от гнева начальника. Ну, а за букет цветов жена, как минимум, вас поцелует, как бы начальник на вас ни гневался.

Как известно, величайший подвижник Наропа (Нарота – санскр.), почитаемый в Тибете даже более, нежели в Индии, с легкостью шел на любые страдания, чтобы только достигнуть просветления и таким образом выйти за пределы досягаемости вселенского кармического закона. В противном случае ему, несмотря на все его религиозные заслуги, пришлось бы расплачиваться за весьма тяжкие грехи молодости. Аналогичные побудительные мотивы были и у другого весьма почитаемого тибетского мистика и поэта Миларэпы (Миларайпы – бурятск.). Занявшись в юности черной магией, он натворил немало бед. А потом ему уже ничего другого не оставалось, как только добиваться состояния будды. Иначе, согласно закону кармы, Миларэпе так или иначе пришлось бы пожинать следствия своих ошибок молодости, совершенных в порыве жажды мщения.

В общем, карма – не мусорное ведро, которое можно вытряхнуть и помыть. Увы!

Надо сказать, что отечественные авторы (в том числе и самые маститые) зачастую весьма небрежно обращаются с восточной терминологией. В начале 90-х годов ушедшего столетия я редактировал один религиозно-философский журнал, в котором планировалось опубликовать цикл работ четы Рерих. Просматривая оригиналы, я то и дело «спотыкался» о терминологические ошибки и неточности. Например, Николай Константинович упорно (и чуть ли не на каждой странице) употреблял эклектичное выражение «Высший манас», подразумевая то ли вселенский разум, то ли ноосферу, то ли некое божественное сознание. Вообще-то, санскритский термин «манас» обозначает низшую область ума, объединяющую данные органов чувств (индрий) в единый образ. Можно сказать, что манас – это координатор восприятия. Возможно, Рерих спутал слово «манас» с каким-то другим термином – допустим, «атманом» или «буддхи»…

В общем, что именно хотел обозначить сим выражением Николай Константинович, я так и не догадался. А поскольку аналогичных неясностей набиралось чересчур много, – наш же журнал претендовал на определенную академичность, – то публикацию цикла было решено отложить на неопределенное время. Его-то, времени, видимо, и не нашлось некогда у четы Рерих на восточные языки. Помимо обширнейшей политико-дипломатической деятельности, Николай Константинович писал удивительные картины, причем тысячами, а Елена Ивановна тем временем беседовала с махатмами и что-то сочиняла. Знай хотя бы кто-либо один из этой знаменитой четы и не санскрит даже, а тибетский, или монгольский, или, на крайний случай, бурятский язык, тогда, возможно, иначе бы закончилось их печально известное путешествие в сторону Лхасы.

Но вернемся к опытам визуализации. До сих пор мы выуживали из подсознания отдельные «быстрые» картинки в статическом виде – как бы на миг застывшими. А теперь попробуем визуализировать объекты в движении. Снова проделаем опыт. Как и прежде, созерцая «живые» картинки (допустим, экран телевизора с выключенным звуком), сначала войдем в позицию отрешенности, а затем добавим к ней настрой охотника и хорошенько утвердимся в итоговом состоянии. Теперь быстро закроем глаза и, покуда последняя живая картинка еще не утонула в глубине подсознания, попытаемся очень легким волевым толчком выдернуть ее на поверхность – на сей раз в движении. Позвольте образу свободно потухнуть и, не открывая глаза, повторите волевой толчок; пусть он будет точно таким же, как в первый раз. Фрагмент движения, который вы сумели подцепить на «мелководье» своего подсознания, в точности повторится.

Проделайте визуализацию несколько раз – столько, сколько получится.

Воздержитесь от грубейшей ошибки: не пытайтесь искусственно, путем сознательного усилия продлить движение или действие в ту или в иную сторону. Малейшее усилие ума моментально затворит дверь в подсознание. Каждый раз визуализируйте лишь тот фрагмент, лишь ту «порцию» движения, которую отмерило вам подсознание, или нервная память. Зато с нею делайте все что захотите: можете приблизиться к образу или отодвинуться от него; можете выделить какую-то деталь из картинки, буквально вынуть ее и рассмотреть в ином ракурсе и т. д. Все это осуществляется быстро и легко – «короткими взглядами», причем каждому такому «взгляду» предшествует собственный легкий волевой толчок. Вот вам – оперативный простор для целой серии экспериментов и тренировок. Причем, повторяю, тренируете вы вовсе не память, а свою способность проникать в подсознание.

Почему лист падал снова и снова

Теперь обратимся к столь поразившему Кастанеду случаю с падающим листом. Коротко его напомню. Как-то осенью молодой антрополог беседовал с доном Хуаном на свежем воздухе. Неподалеку стояло какое-то дерево (кажется, тополь). Посмотрев на него ненароком, Кастанеда машинально отметил, что с дерева падает лист. Через некоторое время дон Хуан предложил своему ученику вновь взглянуть на тополь, и тот снова увидел лист, падающий с дерева. И затем всякий раз, когда Кастанеда бросал взгляд на заколдованный тополь, с него падал, и падал, и падал лист – один и тот же.

А не кажется ли вам, что мы только что сообща раскрыли секрет этого колдовства? Наверное, вы и сами способны теперь проделать нечто подобное? Правда, чтобы научиться включать на полную мощность свое второе внимание, или память тела, память нервных клеток (этот термин мне тоже нравится), вам придется еще потрудиться.

А теперь вернемся к принципиальной схеме сознания «человеков» разумных, которой я коснулся в предисловии. Согласно этой схеме, наш сознательный ум – это аналог оперативной памяти компьютера, а подсознание – жесткого диска, или «винчестера». Это просто и, как правило, возражений не вызывает. Зато следующая часть схемы имеет как своих горячих сторонников, так и ярых противников. Скажем так: все человеческие «винчестеры» соединены в огромную сеть, которую ученые мужи (Юнг, Вернадский и др.) назвали ноосферой, или коллективным бессознательным. Причем сеть эта состоит из множества «сайтов» – эгрегоров: то есть однородных, в определенном смысле групп, людей, связанных верой, культурой, идейной общностью и т. п. В этом контексте наш ум-«оперативка» – не склад информации (или очень маленький склад), но скорее приемное устройство, способное ее считывать (увы, не в той степени, как нам бы хотелось!) либо с собственного жесткого диска, либо даже напрямую в компьютерной сети. Кому-то, возможно, больше понравится сравнение ума с сепаратором, выделяющим из темной разреженной субстанции ноосферы сгустки мыслей и идей.

Как бы то ни было, но человек получил от природы право доступа (в основном, лишь номинальное) в эти области и стремится его реализовать. И вот возникает драматический конфликт между нашим правом и положением между нашими потенциальными и фактическими возможностями. Беда в том, что, посчитав интеллект лучшим своим инструментом (и, вообще, главным достоинством), для принятия любых решений люди стараются использовать только его; ему же, по совместительству, достаются должности главнокомандующего телом и программиста психики. В общем, при помощи своего ума люди то и дело пытаются проникать в подсознание. Но такие попытки заранее обречены на провал, поскольку изначально абсурдны: пребывая в привычной психической позиции «включенного» интеллекта (у толтеков – в первом внимании), мы не можем задействовать подсознание, или второе внимание, и наоборот. Так уж мы устроены: когда «включена» одна область психики, то автоматически «выключена» другая.

Для внедрения в подсознание некоторых относительно несложных установок и последующей их реализации можно использовать метод самокодирования, базирующийся на состоянии безмыслия, на состоянии пустоты. (Именно в состоянии умственной тишины установка только и может проникнуть в подсознание.) Однако его возможности ограничены. Как я уже говорил, с помощью самовнушения мы получаем доступ лишь в некоторые, не столь и глубокие области психики, ведающие преимущественно нашими двигательными функциями и кое-какими простейшими психическими реакциями. Полная позиция отрешенности – тем более, состояние безмолвия, которое мы рассмотрим в следующей главе (состояние дхйяна в традиции йоги; у толтеков же – состояние повышенного осознания) – позволяют нам «задействовать» более глубокие слои психики, которые, с одной стороны, сильнее влияют на психофизические процессы, протекающие в нашем организме, а с другой, уже имеют выход в ноосферу.

Непреклонность, или воля к перемене

Итак, мы подробно рассмотрели два совмещающихся психических настроя (отрешенности и охотника), которые соответствуют трем настроениям сталкинга у толтеков – безжалостности, хитрости и мягкости. Остается еще одно, последнее настроение сталкинга – твердость, которое я называю состоянием (настроем) непреклонности или волей к перемене. Попробуем разобраться, что же это такое.

Наверное, многие из вас замечали, что после длительного созерцания чего-либо потом это что-то может непроизвольно возникать у нас перед глазами. К примеру, летним погожим деньком вы собирали в лесу ягоды или грибы. И вот, улегшись вечером в постель, вы закрываете глаза, и перед вашим внутренним взором отчетливо всплывают эти самые ягоды или грибы, и никак вам от них не отвязаться. Бывало такое? Видимо, бывало. Так что же это?

В данном случае нам нет нужды детально рассматривать психофизический механизм подобных явлений, ссылаясь на сетчатку глаза и нервные рецепторы. Достаточно и того, что сказали бы по этому поводу толтеки. А именно: пристальное созерцание ягод породило несгибаемое намерение их видеть. И в тот момент, когда вы готовитесь уснуть (а ваш сознательный ум, или внутренний диалог, успокаивается, то есть вы приближаетесь к состоянию пустоты), ваше намерение реализуется в виде картинок перед внутренним взором.

Обратите внимание на то обстоятельство, что подобные вещи случаются сами собой, помимо вашей сознательной воли. А иначе и быть не может. По определению толтеков, намерение – это сила, противоположная воле.

Первое изменяет настройку восприятия, или нашу психическую позицию – в то время как воля, напротив, ее фиксирует.

Напомню вам определение, приведенное в «Психодинамике колдовства». Воля есть сила, цементирующая все человеческие субличности, а также объединяющая различные области нашей психики в единую личность, то есть удерживающая человека в границах определенного мировосприятия.

При ослабленной воле наш мир рассыпается, точно карточный домик; это – шизофрения. В то же время чересчур сильная воля, которая не уравновешена соответствующим намерением, или (в моей формулировке) волей к перемене, порождает паранойю. В различных мистических традициях (не только у толтеков) воля к перемене формируется, в частности, путем пристального созерцания.

Между прочим, в повседневной жизни, в быту мы то и дело используем волю к перемене, или намерение, нисколько о том не задумываясь. К примеру, попробуйте для себя разобраться, каким образом вы говорите. Предположим, вам требуется подобрать некое слово, обозначающее определенное явление. За долю мгновения вы как бы отправляете в свое сознание запрос на это слово в виде стремления его найти; при этом вы нимало не сомневаетесь, что оно будет вам «предоставлено». И действительно: как по волшебству, темные глубины сознания выдают вам нужное слово. Но происходит это, так сказать, на поверхности вашей психики – то есть в привычной для вас психической позиции, в которой вы постоянно пребываете в этом мире.

Ну, а полная позиция бесстрастия, открывающая человеку разумному доступ в немыслимые психические области (в переносном и в буквальном смысле), разумеется, для большинства из нас представляется чем-то вроде дебрей Амазонии. Так вот, третья ее составляющая, настрой непреклонности, или воля к перемене, с одной стороны, определяет то, что мы намерены из подсознания извлечь, а с другой, как раз и доставляет нас в нужную его область, трансформируя наше итоговое психическое состояние.

Не могу однозначно порекомендовать, каким именно способом следует порождать в себе волю к перемене для тех или иных целей. Намекну лишь, что сама по себе она сродни абсолютной убежденности, вере. (Той самой, что некогда позволяла первохристианским подвижникам в буквальном смысле сдвигать горы.) И если, реализовав в себе одновременно оба настроя, что описаны в этой главе (позиции бесстрастия и охотника), вы будете непреклонно созерцать результат, к которому стремитесь, то разовьете в подсознании нужную установку. Но нацеливаться следует именно на результат, причем на максимальный (о чем подробнее рассказано в «Психодинамике колдовства»).

Механизм подключения воли к перемене, третьей составляющей полной позиции бесстрастия, можно схематично очертить так. Предварительно породив в себе неколебимую внутреннюю убежденность в том, что требующееся вам изменение неизбежно, вы отказываетесь от каких-либо усилий, связанных с интеллектом, и спокойно подкарауливаете нужный настрой. И, когда он приходит (а это неизбежно случится, если вы не позволите вмешаться разуму), вы просто его ловите, а все остальное уже получается само собой.

Навсегда усвойте следующее: волшебный механизм подсознания может включаться лишь при условии, что нам не приходится думать. На практике это выглядит так: вы просто знаете (не размышляя о том!), что нечто случится. И тогда это нечто действительно случается. Когда же вы пытаетесь совершить некое психическое действие (скажем, повлиять на чье-то подсознание) при помощи ума, провал неизбежен. Это очень просто.

С другой стороны, в ряде случаев именно ум оберегает наше подсознание от нежелательных посягательств извне. Можно даже сказать, что сознательная часть психики нередко выступает в роли щита, заслоняющего наше подсознание. Вспомним историю с доньей Соледад и ее полом, покрытым глиняными плитками с таинственным узором, которую поведал Кастанеда во «Втором кольце силы». Согласно плану Соледад, узорчатый пол должен был «захватить» второе внимание (или подсознание) Карлоса и лишить его психической силы. Этого не произошло лишь потому, что Кастанеда принялся с интересом разглядывать глиняные плитки, слагающие пол, то есть «включил» свое первое внимание, или сознание, интеллект. В итоге агрессия мексиканской ведьмы провалилась, и Соледад потом горько посетовала на Карлоса за его привычку все анализировать, всюду совать нос и расставлять логические точки над «i».

Нечто подобное бывало, наверное, с каждым. Допустим, осенним вечером вы беседуете с друзьями в уютной комнате. Точнее, вы-то преимущественно молчите – вам хорошо и так. Потому что в этой компании (а может, в этой комнате или в этот вечер) вдруг накатило на вас что-то особенное, какой-то странный настрой «серебристого» цвета. Вам не то что говорить – не хочется даже шевелиться. И вдруг ваш взгляд «цепляется» за какой-то ромбик на обоях, который что-то вам напомнил. На что же он похож? И вы снова начинаете думать, разглядывать рисунки на стенах, на ковре… Вот как! Оказывается, не ваше состояние было серебристым; это – общий тон обоев. Кстати, о чем они толкуют, ваши приятели? «Несусветная чушь!» Включился интеллект, и ваше недавнее лирическое настроение испарилось.

В общем, ум – это самый надежный щит для темных областей нашей психики; его следует постоянно держать наготове во время любых опытов с подсознанием.

В то же время, бывают ситуации, когда не к месту включившийся интеллект может сыграть с нами дурную шутку. Скажем, в состоянии нервного возбуждения, когда вам, что называется, море по колено, вы карабкаетесь на дерево или на скалу. В этом случае не дай вам Бог посмотреть вниз и изумиться: до чего же высоко, черт возьми! А потом задуматься: куда же мне теперь поставить ногу, за что уцепиться? Результат очевиден.

Это я – к тому, что все психические позиции желательно (и даже необходимо) использовать рационально, строго по назначению, динамично заменяя один настрой другим. Но прийти к этому вы сможете лишь в том случае, если будете неуклонно использовать в повседневной жизни свой психический опыт, обретенный в результате экспериментов и специальных тренировок. Беда большинства наших доморощенных йогов в том, что, настоявшись вволю на голове, да потом еще чего-то насозерцавшись – пусть даже очень стоящих вещей, – они выходят на улицу и «органично» вливаются в общую суматошную жизнь, а свои недавние достижения забывают на коврике для медитации.

Вот один неплохой прием, который поможет некоторым из вас вынести в мир полную позицию бесстрастия. Будучи на работе, на улице, среди друзей, попробуйте однажды отстраниться от всего этого окружения, то есть вызовите в себе настрой отрешенности. Затем добавьте к нему настрой охотника, тот самый, когда вы – «на цыпочках» внутри себя самого. Не особенно беспокойтесь, если поначалу это получится у вас не очень хорошо, и не усердствуйте чересчур. Теперь представьте, что вы созерцаете окружающий мир (и себя в нем) через какое-то отверстие (например, через окно). При этом ваш внутренний созерцатель, дух-разум, как бы заключен в некую оболочку, в кокон – прозрачный только для вас и непреодолимый для всего остального мира. Углубите в себе это ощущение и попробуйте взаимодействовать с миром «из него». Через некоторое время (для каждого из нас оно индивидуально) вы окажетесь в каком-то неописуемом состоянии сознания. Его не передать словами – его можно только пережить. Между прочим, из этого состояния великолепно «включается» большинство психотехник (и самых сложных), опирающихся на подсознание. Оно может также спонтанно перерастать в состояние умственной тишины и даже далее, в состояние полного внутреннего безмолвия. Только все-таки будет лучше, если вы сможете входить в эти продуктивные психические позиции осознанно. О том, как это делается, речь пойдет у нас в следующей главе.

А покуда попробую предупредить ваш законный вопрос: «Почему в „Психодинамике колдовства“ „полная позиция бесстрастия“ обозначается как „позиция сталкинга“? К чему дублировать терминологию?» Дело в том, что в той, первой книге о сознании этот фундаментальный психический настрой подробно не рассматривался. На него было лишь указано и лаконично пояснено, что это такое. (Возможно, для кого-то из вас и этого оказалось достаточно.) А поскольку наиболее «выпуклой» чертой данной психической позиции, за которую легче всего «зацепиться», является именно настроение охотника, следопыта, или, в терминологии толтеков, настроение сталкинга, то так и был обозначен сам настрой. Теперь же, в контексте подробного рассмотрения данной психической позиции, мне показалось целесообразным выявить в самом ее названии и другую столь же существенную составляющую, а именно бесстрастие. Впрочем, я ничего не имею против терминов «настрой сталкинга» или «позиция сталкинга».