Текст книги "Оператор совковой лопаты"

Глава 22
Айн вернулась

Каким образом Айн здесь появилась, он не заметил. Ковал нож. И сталь была хороша, и заготовка в ямке на дне тигля сразу приняла удобную форму. Шлак отошел легко. Замечательный тонкий клинок с ладонь длиной и чуть длиннее пол-ладони черенок для рукоятки. Звонкий, упругий. В отличном настроении Мишка зашел в холодные сени. Оттуда вкусно попахивало. А тут девушка стоит к нему спиной, вперед наклонилась.

Он на радостях схватил ее за косу, как понял из инструкции Питамакана. Получил локтем в солнечное сплетение и радостно втягивал в себя воздух, испытывая заметные трудности с этим привычным действием. Опять что-то не так. Вообще-то он на нее не осерчал. Кажется, переборщил с настойчивостью.

Потом они поприветствовали друг друга бесконтактно и некоторое время обменивались ничего не значащими фразами. А ничего и не произошло. В доме появилась еще одна работница и еще один малыш. Зато ночью эта драчунья залезла к нему с другими намерениями, которые они и реализовали. Высокий символизм, однако. Заявка принята к рассмотрению, но ее воплощение – в удобное для исполнителя время. Интересно, сколько еще своеобразных традиций у здешних кроманьонцев?

* * *

Каждую неделю Мишка выплавлял целый килограмм стали. Это два солидных ножа. Дарил их Питамакану, который теперь частенько наведывался. Обычно подкидывал свежего мяса. Еще мягкие тапочки привозил и какие-то причиндалы для женщин. Сами эти женщины вовсе даже не ссорились. Старшая, Никатипа, сокращенная Мишкой до Ники, однозначно захватила в доме власть и откровенно помыкала младшей, несмотря на то что статус любимой жены принадлежал Айн.

Мишка общался с Никой по-мужски только по прямому указанию Айн. Кто он такой, в конце концов, чтобы рушить местные обычаи. И не рассыплется, если порадует толстуху. Зато женщины много болтали, и у него нередко возникал повод задать вопрос для растолкования услышанного. Язык стал совершенствоваться быстро.

На охоту или рыбалку ходила только младшая, а вот сбор валежника они нередко проводили всей семьей. Таскать его становилось далековато, потому что ближние окрестности стоянки уже вычищены.

Поскольку давно не занимался стряпней, о судьбе свинюшки, что подбирала рыбьи хвосты и головы еще в конце лета, ничего не знал. А тут ненароком услышал поминание о ней в беседе хозяек. Жива, тварь. Захаживает. Объедки да очистки хозяйки в то же место выбрасывают, но они там не скапливаются. А снег уже слежался, дни удлинились. Дело к весне. Пора осуществлять замысел, что с теплых еще времен вынашивал по отношению к этому созданию.

Открыл горшок своего подкисленного пеммикана и пару горстей выложил на тарелочке. В том, что это будет съедено, даже не сомневался, как оно и оказалось. А потом еще пару дней следил за регулярностью визитов уничтожителя отбросов. Не помер хрюндель! Не образовалось, стало быть, в герметичных горшках токсинов.

Сослужил свинтус службу, проверил продукт на ядовитость. Ну и хорошо. Мишка еще какие-нибудь консервы изобретет, будет на ком попробовать.

Снег таял так же постепенно, как и выпадал. Ручеек, собирающийся со склона выше землянки и печей, стал полноводней, и воздуходувка попыталась «дышать» чаще. Пришлось отвести часть потока в сторонку, чтобы ритмичность техпроцесса не сбивалась. А то при контроле пирометром температуры стенки плавильной колонны обнаружил, что нагрета она сильнее, чем обычно. Не нужны ему сейчас новые данные. Он гонит товар. Пусть счета не ведутся, а договоренности не озвучивались, но людям нужны ножи, а он им должен. Скорее всего, жизнь.

Глава 23
Дела повседневные

Металлургия и кузнечество не требуют постоянного внимания. При плавке достаточно периодически заталкивать по желобу в горловину плавильной колонны определенную порцию угля. Мишка подумал было, что эта процедура может выполняться и без его участия, поскольку необходимый период легко отсчитать по количеству всхлипов воздуходувного кессона, представил себе кинематическую схему и оставил эту затею в покое. Если уж совсем заскучает от безделья, тогда и займется.

Быт налажен. Женщины ведут хозяйство. Айн иногда охотится, а уж рыбачит регулярно. Кроманьонцы неплохо знакомы с местными ресурсами и черпают их по мере надобности, не особо напрягаясь. Кстати, Ника с удовольствием возится у гончарного круга. Разные посудинки вытворяет, детишкам куколок налепила.

А Мишка провел посевную. У него, кроме морковных семян, есть еще крупинки, из которых варят кашу. В мешочках изредка попадаются неошелушенные зернышки, их все равно при переборке выбрасывают. Он и показал – куда. Со стакан набралось. Когда отобрал неповрежденные, оказалось девяносто семь зерен.

Как всегда – потешил лень-матушку. Вскапывание земли лопатой – процедура не одухотворяющая. А вот рыхление оной крепкой палкой со стальным наконечником – дело существенно менее утомительное. Прикрепил к концу ножик, лезвие которого согнул буквой «Г», и за несколько минут взрыхлил узкие полоски, куда все и высадил. Морковные семена, поскольку мелки и воздушны, перемешал с озерным песочком. Крючком этим рыхлильным при случае и полоть, наверное, будет веселей, чем руками, стоя кверху пятой точкой.

Для обработки шкур обожгли ванну. Как раз под размер печи. Хотели сразу три сделать, но две раскололи, когда устанавливали на попа. Третья тоже не целая получилась, но тут от края совсем немного отломилось. Терпимо, в общем. С женщинами в доме жить намного интересней. Они всегда подскажут, чего нужно. Незачем голову ломать.

А еще в их разговоре подслушал, что он плохой мужчина. Одна сказала, другая согласилась. Видимо, не дотягивает горожанин до физических кондиций дикаря. Что же, где нельзя взять силой, можно старанием и выдумкой. К ночным встречам с женщинами стал готовиться, как к выступлению. Планировал мероприятия, копил вдохновение и в процессе старался чутко настроиться на «волну». Понять не мог, то ли подыгрывают ему, то ли хорошо справляется, но получалось неплохо. Кажется.

Обе женщины очень молоды. Они знакомы с детства. Дружили. Питамакан – брат их матерей, следовательно, сами они двоюродные сестры. Наблюдение за ними – важный момент. Они часть общества, для Мишки неведомого и глубоко чуждого. Слепок со сложившегося, наверное, за многие века уклада. Мужчина для них – вроде как гость в доме. Нормальное отношение к охотнику, кормильцу, для которого многие дни приютом служит лес. И неважно, что Мишка не добывает пропитания – стереотип действует.

Гигиенические традиции местных вполне понятны. Есть уголок, где можно вымыться в тепле, – плещутся каждый вечер и детишек намывают. Для него котел теплой воды всегда наготове, он нередко пачкается в саже. Кроме золы и мочалки при мытье используются запаренные травы. Ничего похожего на мыло или пену в обиходе не применяется, однако длинные черные волосы женщин всегда чистые и убираются в две косы, которые, впрочем, время от времени укорачивают ножом, чтобы не болтались и не мешались. Мужчины поступают аналогично.

Понял причину безбородости Питамакана. Она для него была одним из поводов принять человека за неандертальца. Во-первых, волосы на подбородке растут не слишком густо. А во-вторых, он их выдергивает расщепленной палочкой, которую носит с собой.

Керамика в этой культуре известна. В обиходе встречаются глиняные горшки и чашки. Но редко, потому что попадают сюда издалека и всегда случайно. Служат недолго – племя кочует, а при переездах всякое случается. Так что кожаный котел, согреваемый раскаленными в костре камнями, часто оказывается долговечней. Керамику и подземные домики называют одинаково – «мандан». Почему так – не знают его лапушки. Но скорее всего это название племени, живущего в землянках и знакомого с гончарным делом.

Еще в ходу приготовление пищи на горячих камнях. И животные жиры в кулинарии применяются. Поэтому глиняные сковородки оказались освоены в два счета. С другой стороны, привычка женщин к кочевой жизни проявляется во многом. В доме нет лишних предметов. Все сосчитано, все на своих местах. Изношенное или отслужившее мгновенно исчезает в пламени очага. Разбитая посуда не оплакивается, а добивается и укладывается в дорожки.

Создается впечатление, что, возникни в этом необходимость, женщины в считаные минуты возьмут все самое нужное и покинут жилище на своих каноэ. Их у озера теперь два лежат на ветвях кверху дном. Есть там и весла, и плетеные веревки, и меховые одеяла, и даже покрытия крошечных походных шатров. Ну и по мелочи кое-что.

Вот такие кроманьоночки.

* * *

Не весь металл переводится на ножи для дикарей. Дело в том, что Айн вернулась к нему вообще без подарков, которыми он ее пытался охмурить. Не стал спрашивать почему. Стал делать все заново. Сразу в двойном количестве – Ника ему тоже не чужая. Навыка-то прибыло, так что шила, крючки и резачки вышли отличные. И новый лук собрал, взамен старого, наверняка подаренного любезной отцу или брату. Собственно, нитки из сухожилий при работе требуют специфических навыков, так что будущая хозяйка оружия тоже к изделию руку приложила – изготовила тетиву. И плечи оклеила для эластичности.

Кроманьонские луки заметно меньше, и стрелы для них короче. Соответственно – бьют ближе и не так хлестко. Зато в лесу с ними ловчее. Такой «малыш» у подруги тоже имеется. Но на охоту она чаще берет новый – видимо, в зависимости от того, что планирует добыть. Скажем, гусей, что прилетели откуда-то с юга, она стреляла на озере из дальнобойного. Залюбовался, как управляется. Она, проказница, так метила, чтобы птица ему на голову валилась. Чтоб не пришлось искать добычу в траве. Так что Мишка просто наклонялся да поднимал двузубые стрелы. И птиц, конечно.

Потом уже, когда тащили добычу, расшалившаяся супруга показала на него и сказала:

– Плохой мужчина, – засмеялась, показала на себя и продолжила мысль: – Хороший мужчина.

Вот тут-то до Мишки и дошло, что его понимание слова «мужчина» на этом примитивном языке имеет смысл «охотник». А он-то о половых навыках по привычке подумал. И, кажется, сильно просветил своих жен в этой области. Обогнал, так сказать, время. Правда, влияния верований или суеверий на поведение здешних людей он не заметил, поэтому полагать, что в область, открытую для экспериментирования, он внес нечто новое, скорее всего, опрометчиво.

Схватил женщину за косу, получил чувствительный толчок в грудь, поднялся, отряхнулся. Интересно все-таки общаться с Айн. Ника сразу сдается.

* * *

Мишка потихоньку выяснил, что племя, с которым он встретился, довольно большое, что его роды кочуют вдоль реки, весной вверх по течению, осенью – вниз. У них самые лучшие лодки из коры, они едят много рыбы, но и охотиться не забывают. Роды часто встречаются, иногда собираются сразу по несколько в одном месте. Живут здесь и другие племена. Есть среди них и охотники, обитающие в обширных лесах. И рыбаки, что кочуют по берегу Соленой Воды. Люди на земле есть повсюду, на безлесных равнинах и на суровом севере, но про тех, что живут далеко, известно мало. Людей, которые бы там побывали, Мишкины женщины не встречали, а если что-то многократно пересказывалось, то вряд ли этому можно доверять.

Когда человек уходит в чужое племя, например, замуж выходит или женится, то попадает он к соседям, про которых и так многое известно. Бывает, из-за обиды уходят.

Случаются ли между племенами стычки? Не без этого. В голодные годы обычное дело – распря за угодья. А потом, когда уже на всех еды становится достаточно, из чувства мести нападают, вырезая иногда целые стоянки. У Речных Выдр, так называется их племя, таких врагов нет. Раньше Равнинные Волки, случалось, набегали. Но Питамакан мудр. Два года назад в ужасные холода, когда, казалось, все живое попряталось в глубоком снегу, он собрал всех самых сильных охотников племени и привел их к стоянкам давнего недруга с волокушами, наполненными мороженой рыбой.

Больше Равнинные Волки не нападают. Айн из того похода вернулась непраздной. Один молодой Волк сильно простудился, а женщины Выдр – хорошие врачевательницы. Ей пришлось тогда надолго задержаться, чтобы поставить парня на ноги. От этого лечения и получился у нее Крян. Только оставаться в том племени она не стала. Не понравилось ей там. А Волк этот идти к Выдрам не захотел. Не сладилось у них, одним словом.

Детей же в племени Речной Выдры считают по матери. Брат родительницы является детям более близким родичем, чем отец, про которого у женщины даже не всегда и спрашивают. Вообще-то и охотятся хозяйки домашнего очага нередко, и рыбачат, и гребут наравне с мужчинами. Но не многие это любят. Большинству привычней у огня в шатре время проводить. Айн просто шебутная.

* * *

На очередную плавку в дне тигля сделал углубления для наконечников. Тут нужен очень точный расчет, чтобы после разбивания формы из лепешки шлака торчал лесок сужающихся пластинок. Отличные острия отковал. И инструмент сделал для того, чтобы не в расщеп это вставлялось, а в пропил. Вроде маникюрной пилочки, но вызубрена только кромка. Он это зубилом насек. Ширкать торец древка надо долго, зато крепление – залюбуешься. А главное – держит очень крепко.

Из нового лука младшая жена этими стрелами за сотню шагов попадает в цель – вдвое дальше, чем из обычного.

Глава 24
Визитеры

Род Голохвостых из племени Речной Выдры в своем ежегодном весеннем вояже по реке остановился на берегу, как раз неподалеку от места, куда выходила проложенная Айн рыбацкая тропа. О прибытии их Мишка узнал, выйдя из кузницы. На площадке между жилищем и трубой обжиговой печи было многолюдно. Печи под навесом, в холодных сенях и в землянке топились. На них стояли горшки, в которых готовилась пища. Незнакомые женщины хлопотали по хозяйству, носилось несколько прибывших малышей.

Ника и Айн знакомили Мишку с подругами и родственницами, представляли их детей. Потом пришли мужчины и молодежь. Они, оказывается, сначала завернули на Золотой ручей и, кажется, перетряхнули его весь. Самородков в мешках притащили столько, что в отведенном под них месте образовалась куча. Может быть, целая тонна. Или две. Это при том, что в неделю Мишкина металлургия перерабатывает два-три килограмма. На всю оставшуюся жизнь, одним словом, сырья принесли.

Мужчины вели себя сдержанно, не приставали с расспросами. Посмотрели на печи, на горшки. Свой лук со стрелами Айн уже подарила худощавому охотнику, похожему на Гойко Митича. Это уже второй из сделанных Мишкой луков уходит к новому хозяину.

Женщины непринужденно стрекотали, рассматривали штаны на лямках с двумя карманами, а уж насчет того, что ножики, крючки и шила, изготовленные для Ники и Айн, подарены владелицами этим Зеленым Уточкам и Небесным Ласточкам, – тут и сомнений не было. Подсчитал даже по черноволосым женским головам, что подобного инструментария еще верных семь комплектов нужно будет изготовить. Так что десяток сделает сразу.

Ножи тоже не у всех мужчин стальные. Накует, конечно, и им. Кстати, обсудили форму лезвия. Все сошлись на односторонне заточенном прямом с не острым, а скошенным кончиком. И лучше чуть короче. А женщины попросили нож для раскроя, в Мишкином понимании – сапожный. Они же кожи кроят или шкуры. Не жалко Мишке. Сделает. Со временем. Учитывая, что в племени Речной Выдры одиннадцать родов, без заказов он не останется.

То, что торговые отношения с местным населением как-то не складываются, нисколько его не смущает. Все, что способны предоставить эти люди, он имеет в количестве, превосходящем его потребности. Устраивать здесь промышленную революцию никакого смысла нет. Построит сортир – и все. А то лес тут стал слишком прозрачный.

Глядя на толпящихся людей, отчетливо понял, что не будет он выпрыгивать из штанов, стараясь что-нибудь изменить в этом логично устроенном мире. Не попытается возвыситься в этой среде. А просто похлопочет о своих удобствах, но так, чтобы ни с кем при этом не ссориться. Крепкие тут мужчины.

* * *

Гости сновали между лесом и местами, отведенными для складирования дров. Принесли много валежин и хворостин. Все переломали на поленья, сложили устойчиво. Мудрый вождь Питамакан вел себя неприметно, в отличие от трех солидных дядек, руководящих и направляющих усилия соплеменников. Старейшины, разумеется, – к гадалке не ходи.

Ритуальной общей трапезы не произошло. Люди подходили, подкреплялись, что называется, в рабочем порядке. Группы собирались разновозрастные. Мишка заметно потерялся в этой кутерьме, впрочем, был накормлен. Вскоре он обнаружил, что почти все женщины с детворой ушли за речку по тропе к озеру.

Конечно, кое-что он успел увидеть за несколько часов. Молодежь флиртует. Причем ведь сплошные сопляки и соплячки. Куда смотрят родители! Мужчин ощутимо меньше, чем женщин. Детишек – в меру. Впятеро примерно меньше, чем взрослых. Заметны семьи. То есть не свально Выдры живут, и детки отцов знают. Привычка к совместным действиям заметна, хотя одного явного лентяя приметил, его шпыняют. И девушка-недотепа. Не отсталая, а то ли раскоординированная, то ли рассеянная, то ли задумчивая. К тому же – худышка, что здесь достоинством не считается. Не ездят тут красотки в лимузинах по подиуму. С веслом все больше развлекаются да лесины к костру перемещают настоящим, ни с чем не сравнимым мускульным усилием.

Смуглые тут люди живут, черноволосые, коренастые. А эта девушка просто загорелая, и волосы у нее темно-русые. Ярким пятном на фоне остальных не выделяется, присмотреться нужно, чтобы приметить.

* * *

Сходили с Айн к Большой Реке. Там лодок – видимо-невидимо. Кажется, на каждого члена рода по штуке. Есть и очень большие. Метров шесть длиной. Многие из них не разгружены. На берегу три конических шатра, все крупные. Супруга поболтала с охотником, вооруженным первым сделанным Мишкой луком. Как раз его достоинства и обсуждались.

Выяснилось, что рыбачить удобней с обычным, кроманьонским. Не нужно в лодке на ноги вставать. А этот на летящую птицу хорош. И при загонной охоте, когда место для стрельбы можно выбрать по своему вкусу. В засаде с ним удобно. Можно затаиться подальше от звериной тропы, чтобы дичь не приметила ожидающего ее человека.

Как-то среди разговора выяснилось, что Никатипа с девочками уедет на рассвете, вместе со всем родом.

– Недоработал, выходит, я с ней, – шутливо высказался Мишка.

– Наоборот. Все у вас отлично получилось, – ответила девушка. – Понесла она, не порожняя уезжает. В родах Белой Рыбы или Мохнатой Лягушки беременную, да еще мать двух детей, замуж сразу возьмут.

– Это получается, что нам Кряна не на кого будет оставить, – кто другой, может, обидчивость бы проявил, но Мишка зрит в корень. – Он ведь тяжелый уже, маетно таскать его в корзинке.

– Летом должен начать ходить. И Саякинон остается. Она уже созрела для общения с мужчиной. А в пути с ней много хлопот. Очень уж девушка невнимательная.

Вот. Накликал. Ведь только посмотрел на девчонку чуть пристальней, чем на других женщин. И, кстати, почему его мнения никто не спрашивает? Хотя Айн доставили по первому требованию. Но слишком попахивает в этих местах матриархатом. Детей считают по матери. Женщины имеют волю и в домашних делах у мужчин разрешения ни на что не спрашивают. Приходят или уходят. А может, они и охотников из своего шатра прогоняют, если кто не понравится?

Хотя вождь – мужчина. Старейшины – тоже мужчины. Путано тут. Мишка ведь дома сразу в двух институтах учился. На дневном в строительном институте и на вечернем в институте управления. Был у него четкий план – делать карьеру в строительной области. Причем начинать с прораба. Ну а дальше – насколько ума хватит. Потому и проводил он лето, подрабатывая на стройке, надо же объект управления изучить изнутри. А на строителей спрос есть всегда. На хороших организаторов строительства особенно. Так что про разные формации человеческих сообществ у них на лекциях упоминалось. Жаль, что он не особенно вникал, лишь бы экзамен сдать.

Опять же, из кроманьонских времен «архивные данные» дошли скудные, не попадалось ему ничего в сетке. А может, потому, что интересовался не этим?

* * *

Уход рода Голохвостых он не пропустил. С дерева смотрел, чтобы глаза не мозолить и под ногами не путаться. Дежурный, коротавший ночь у костра, разбудил лагерь, едва забрезжили рассветные сумерки. Народ стремительно смотался в кустики, поплескал себе на лица из реки, что-то поели неспешно, но деловито. Покрытия шатров буквально схлопнулись. Люди, как муравьи, облепили тюки и корзины, перенесли их в лодки, сели и отчалили. Голоса их звучали ясно, но гомона не было. Заплакал ребенок, кто-то получил затрещину.

А лодки компактной кучей ушли влево вдаль, пересекая реку по диагонали. Вообще-то это плес – расширение русла, поэтому течение в этом месте заметить непросто. Вот и принял Мишка водный простор за озеро. Хотя это как считать. Река в акваторию втекает, река вытекает. Если они одинаково называются – значит, плес. А если по-разному – озеро. Надо будет про названия спросить у Айн.