Текст книги "Сновидец. Пробуждение"

Сновидец
Пробуждение
Сергей Кириченко

Фотограф Виктор Поздняк

© Сергей Кириченко, 2017

© Виктор Поздняк, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4483-8311-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Кафе

Писатель сидел грустный, погруженный в глубокое раздумье. Он, признанный гений литературы, обладатель множества званий и лауреат всевозможных премий, теперь ощущал себя жалким и убогим ничтожеством. Чувство, забытое и похороненное давным – давно, теперь неожиданно нахлынуло, застав врасплох. Конечно, он знал, рано или поздно этот день настанет. Но все же надеялся, что случится это не так рано. Писатель был разбит. Кофе давно остыл, а заказывать новый не было желания.

– Подумать только, списали со счетов! – вздыхал Писатель. – И кто? Этот ветреный мальчишка? Щегол! Как с ним работать, если он опаздывает почти на час. Какой черт меня дернул дать согласие на эту авантюру?

Писатель задавал себе вопросы, прекрасно зная ответы. Черт был как никогда вовремя. Прямо перед этим спасительным предложением, а иначе его и не назвать, он просматривал свои черновики, встречался с агентом, звонил в издательство. Продажи падали, популярность таяла. Денег становилось меньше. И пусть, ему всегда была противна мысль о смене жанра, он все же стремился к переменам. Если бы Писатель не рискнул в тот раз, он бы и не встретился с Искателем. А, значит, ушел бы со сцены намного раньше.

Понятное дело, молодежь всегда наступала на пятки, и отрываться становилось все тяжелее, но сейчас… Сейчас совсем иное дело. Это не просто догонялки. И не попытки молодых и амбициозных стать великими и богатыми. Это целенаправленное, слаженное шествие захватчиков, под беспощадными сапогами которых сгинуло немало его друзей.

Нет, нет, с ними все в порядке. Они живы, а многие еще и здоровы. Все они умерли в литературном мире, и у каждого «надгробная плита» украшена одной и той же эпитафией: «Классика жанра».

И ничего! Умерли и воскресли в мирской жизни, в роли отцов и дедов. Наслаждаются своей новой жизнью, иногда вспоминая за рюмкой, каким высоким был их полет. Вспоминают и радуются, что успели почувствовать славу еще при жизни, что, мол, это тоже дорогого стоит. Были, конечно, и те, кто не смог оправиться. Похороны случались так часто, что Писатель даже не убирал в шкаф свой траурный костюм. И вот, когда его очередь была так близка, этот нахал, (стоит признать) что весьма талантливый нахал, предлагает ему соавторство. Конечно, действующее положение не позволило Писателю броситься ему в ноги со словами благодарности. Вместо этого пришлось демонстративно хлопнуть дверью, надеясь, что мерзавец не передумает. Точно так же когда-то обошлись и с ним. Он понимал, что это некрасиво и подло, но если все сложится так, как надо, Искатель это тоже поймет. В свое время.

Дверь скрипнула, и в кафе вошел молодой человек с рюкзаком. Писатель никак не мог научить его, что бумагу, а тем более рукопись удобно и желательно носить в папке или портфеле, но никак не в рюкзаке.

Искатель плюхнулся на стул, пытаясь отдышаться. Взъерошенные, мокрые волосы, красное лицо, испарина на лбу. Типичный облик уставшего человека. Но глаза, глаза сияли. В них было столько радости, словно они только что видели секрет мироздания.

Писатель не спрашивал: в чем дело. Натянув маску безразличия, он наблюдал за Искателем, тем самым давая ему перевести дух.

– Я… это! Придумал сюжет, который у нас с руками оторвут. Осталось только все это оформить, написать красиво, ну, как ты умеешь, а я попытаюсь сделать это более понятным. Вот, вот тут все зарисовки, заготовки. Вот начало, – Искатель извлек из рюкзака ворох мятой бумаги. Насколько смог оценить Писатель, часть из них была написана от руки, чего он, признаться от Искателя не ожидал.

– Все это, конечно, хорошо, но не очень то интересно…

– Как?

– А вот так! Когда мы с тобой встретились, я как раз хотел убежать от всего этого. Ты хочешь создать книгу для всех. Которую прочтет каждый, и каждый потом ее выбросит в урну или в печь. Потому, что модной она будет определенный промежуток времени. Писать надо так, чтобы книгу прочитало хотя бы несколько поколений. А уж потом, когда поменяются времена и нравы, пусть делают что хотят. Мало попасть на книжную полку – на ней надо еще и задержаться. И чем дольше, тем лучше. Там, на выходе, есть урна, выбрось туда все свое барахло и пойдем со мной.

– Как это выбрось? Я столько времени потратил…

– Значит, тем более выбрось. Настоящая идея находится в голове, а не на бумаге. Идею невозможно забыть! Невозможно!

Искатель в нерешительности замер возле урны, а потом, вспомнив, что в компьютере остался исходник, с легким сердцем выкинул охапку.

– Только зря краску переводил, еще и от руки пришлось дописывать. Старый зануда, – ворчал Искатель, догоняя Писателя.

Осенний, еще теплый день особо не радовал солнцем, но в целом был неплох. С утра прошел небольшой дождь. Прилипшие на мокрый асфальт листья казались нарисованными.

– А куда мы идем? – поинтересовался Искатель, соображая, что находится в незнакомой части города.

– В библиотеку, – сухо ответил Писатель.

– Вот те раз! Больно надо! Мы свою книгу пишем или чужие читать будем.

– Ни чего мы читать не будем. Потому что читать там особо и не чего. Твои коллеги, кто похитрее, залезли уже и туда. Я лишь покажу кое – что: так, не большой экскурс в историю.

Библиотека, как и полагается, встретила их оглушающей тишиной. Женщина-библиотекарь сразу узнала Писателя, приятно улыбнувшись. Нет, она не кинулась к нему с просьбой дать автограф. Даже слова не проронила, а просто кивнула головой. Писатель, как истинный джентльмен, снял шляпу и поклонился в ответ, одновременно больно стукнув Искателя под ребра. Сдерживая приступ кашля, Искатель повторил ритуал. Да, его бейсболка выглядела не так эффектно, но деваться было некуда.

Они прошли в читальный зал, где для приличия посмотрели новинки книгоиздания. Искатель пытался прочитать реакцию Писателя, но тот был непроницаем.

Они шли по центральному проходу. И слева и справа плыли нескончаемые стеллажи, заполненные книгами на любой вкус. Писатель повернул налево и остановился. Искатель, как верный паж встал рядом.

– Что ты чувствуешь? – шепотом спросил Писатель.

– Ну, здесь тепло и уютно, – Искатель вертел в руках очередную новинку неизвестного автора.

– Нет… не понял. Тепло ты ощущаешь, а чувствуешь что?

– Книгами пахнет…

– Вот! Пахнет! Только не книгами. Так пахнет забвение. Одиночество, страх, боль. Посмотри сюда, – Писатель указал на ближний стеллаж.

– Ого! Да здесь две полки ваших книг! – Искатель повысил голос почти до крика, спохватился, что находится в библиотеке и сразу перешел на шепот:

– Это же так здорово! Мечта каждого писателя!

– Здорово… Когда – то это была и моя мечта. И вот она сбылась, но радости я не чувствую. Поначалу, конечно, это был восторг. Когда я дрожащей рукой взял с полки свою книгу, и взглянул на листок читателя, я не поверил своим глазам. Он был исписан так, что невозможно сосчитать: сколько человек ее прочитало. Некоторые делали заметки на полях, выделяли определенный текст. Это было прекрасно. Люди разбирали мою книгу до каждой буквы, искали смысл, спорили со мной. Злились, если им что-то не нравилось. Да, да, я находил перечеркнутыми целые страницы. Но и это меня радовало. Чтобы хоть как-то сохранить целостность книг, в последующих романах я оставлял чистые листы, с пометкой: «Для заметок». И это тоже сработало. Конечно, помимо сладких дифирамб, встречалась и жесткая критика. Иногда по делу, иногда нет. Тогда я решился на следующий шаг. Я оставлял свой почтовый адрес на обороте каждой последующей книги. И, знаешь, что? Письма хлынули рекой. Нет, не электронные, а обычные. Когда я становился писателем, интернет только набирал обороты. И в этом был свой плюс. Восхищения, вопросы, признания в любви и прочее. Все это меня вдохновляло на новые «подвиги». Все было прекрасно. Деньги, слава, уважение в литературных кругах.

Но однажды, сидя у камина с фужером красного вина, я листал газету и наткнулся на любопытную статью. А посвящена она была моей далеко не скромной персоне. Надо отдать должное, журналист был мастером своего дела. Сейчас таких редко встретишь. Он разнес меня в пух и прах. Разорвал в клочья. Столкнул с пьедестала, построенного на обмане. Успех ослепил меня. Я не заметил, как стал марионеткой в руках толпы. Критики становилось все меньше, а похвала росла. Все, все мои книги были написаны как под копирку, в угоду «преданному читателю.» Я понял, что потерял думающую аудиторию, а в книги перестал вкладывать душу. Как сейчас говорят, я опопсел. А все регалии – это лишнее подтверждение, что я принял правила игры. Тогда я со злости кинул газету в камин. Но потом поехал в город и купил еще один номер. Вырезал статью и повесил над своим рабочим столом. Каждый раз, садясь за книгу, я смотрел на эту статью и у меня опускались руки. Начался кризис. Агент не знал, как заставить меня писать. Издательство требовало новый материал, а мой организм просил больше алкоголя. Это сейчас можно радоваться любому пасквилю в самой занюханной газетенке. Черный пиар – тоже пиар. Тогда все было по-другому. Я пропал на полгода. Все думали: это обычный запой, но нет. Я готовил побег. Нужно было вырваться из этого болота. Ты подумаешь, что я зажравшаяся скотина, но это, действительно, так.

Через полгода я вернулся к работе. Медленно и незаметно я поднимал свой бунт. Книги становились другими, но все же мало отличались от предыдущих. Обо мне снова заговорили. Пиарщики каким-то образом умудрились протолкнуть мою книгу на очередную премию, которую мне вручал первый свет интеллигенции. Это все еще было не то, что нужно. Да, я не был хуже, но и лучше не стал. Нужен был рывок. Насколько близок я был к цели, можно судить по этим полкам. Верхняя полка, – это все, что написано до «полугодовой встряски». На нижней – все, что после. Посмотри на внешний вид. Первые затерты почти до дыр. Они все еще нравятся большинству. А нижние чуть тронуты. Казалось бы, чем не показатель? Однако, нет! Если открыть книгу с нижней полки, можно нет-нет да и встретить следы мозговой деятельности читателя: подчеркивания, знаки вопроса… Взгляни! Вот о чем я говорю. Пересмотри с десяток книг верхней полки и не найдешь ничего подобного. Кроме следов от чая и пирожных. Мой последний роман стал тем самым побегом. Агент молчит. Издательство тоже. Они боятся. Но не понимают, что действовать надо сейчас. Но ничего. Еще есть время. В этом шкафу находятся книги моих друзей. Некоторые зачитаны, другие и вовсе не тронуты. Но им все равно. Они давно вышли из игры, и это их право.

Прежде чем совать мне под нос дешевые сюжеты и мнить себя гением современности, ответь мне на вопросы: – готов ли ты раз за разом совершать свой побег? Готов ли через несколько лет прийти сюда и увидеть то, что видишь сейчас. Или тебе будет достаточно стабильно пополняемого счета в банке и ежегодного вручения очередной идиотской статуэтки?

Заодно подумай: того ли ты выбрал в соавторы? Я могу себе позволить быть утопленным, а ты всплывешь, утонув вместе со мной?

Искатель не знал, что ответить. То, что казалось игрой, на деле оказалось серьезным и опасным.

– Этот чертов шкаф заставил повеситься двоих писателей. Смотри и думай, с какой силой ты решил сразиться. А пока ты думаешь, мы вернемся в кафе и выпьем кофе. А то мой прежний остыл. И на будущее: какой бы большой шишкой ты ни стал, это не дает тебе повода для опоздания. Не забудь сказать «до свидания.»

Попрощавшись, они покинули библиотеку.

Глава 2. Поиск

Искатель задумался над словами своего коллеги. Мало стать известным, надо еще и закрепить успех. Погрузившись в интернет, он стал изучать биографии тех, чьи книги стояли по соседству с Писательскими. И вот на что он обратил внимание. Весь их путь в литературу был словно кем-то прописан. Публикации, награды, признания, успех. Разными были только числа и даты. Но общим был и финал. На плаву оставалось несколько человек, включая Писателя. И выбор был невелик. Погибнуть или спасти друг друга. А можно ведь просто все бросить и остаться автором одной книги. Которая в недалеком будущем исчезнет сначала с полок магазинов, а потом – из библиотек. Пираты не дадут потеряться электронной версии, но вряд ли кто – нибудь ее отыщет. Грустные мысли роились в голове Искателя. Каждый второй сайт кричал о кризисе книгоиздания, о том, что продажи падают, магазины закрываются, а пираты и вовсе пустились во все тяжкие.

– Но ведь должен быть выход? – задавал себе вопрос Искатель. И воспаленные веки, смыкались, пряча усталые глаза.

– Должен быть выход… – бормотал Искатель, лежа на клавиатуре. И под монотонный гул компьютера он погрузился в сон…

Сон 1. Встреча

Старое здание с забитыми окнами. Раскиданные по полу книги, перевернутые шкафы. На стенах висели выцветшие портреты писателей, художников и прочих деятелей культуры. В дальнем углу крыса настойчиво грызла книжный переплет.

– Ну, хоть на что-то она сгодилась, – раздался голос в темноте. Посередине разгромленного зала горела лишь одна лампа, свет от которой образовывал ровный круг желтого цвета. Говоривший вышел из темноты, держа в руках изгрызанную книгу. Искатель сразу узнал его. Биографию этого человека, он изучал особенно тщательно. Как – никак – лучший друг Писателя, если верить многочисленным источникам. Он на секунду осознал, что стоявший перед ним человек давно мертв, но решил не придавать этому значения. Во сне возможно все…

Мужчина был высоким, широкоплечим, с крупными чертами лица.

Искатель точно не помнил, как именно погиб этот человек, но сейчас он выглядел превосходно.

– Алкоголь.

– Что, простите?

– Я говорю: водка! Водка меня убила! Ты же сам сейчас стоишь и напрягаешь извилины, пытаясь вспомнить, как именно я отдал концы. Ну вот, я тебе и говорю. Водка. Напился одним прекрасным душным летним вечером, поедаемый собственной ненужностью и никчемностью, и уснул в кресле, напротив телевизора. Там как раз провожали на покой артиста. Бездарность. Зато сколько почестей было… Мы с ним, кстати, это потом обсуждали… Он был согласен. Ну да ладно, речь не о нем. Он хоть ушел с достоинством, испустив дух в сауне, в объятиях проститутки. Старый кабель! Я же просто захлебнулся собственной рвотой. Да. Вот так прозаично уходят великие писатели. В официальной версии было сказано, что остановилось сердце. Если б не рвота, наверное, оно так и было. Что ж я все о себе, да о себе. Здесь кое – кто еще хочет высказаться.

В круг вошли еще четверо мужчин. Разных возрастов и комплекций. Искатель узнал их тоже. Эта пятерка привлекала его больше всех. Если рассматривать их как цвет уходящей эпохи, среди них не хватало, только Писателя. Но он, к счастью, пока был жив.

– Мы очень надеемся, что наш друг присоединится к нам нескоро, – высказался крупный бородатый мужчина невысокого роста. В круглых очках его отражался желтый свет лампы, напоминающий пламя ада. – Он находится сейчас в сложном положении. Можно сказать, на грани… От вас молодой человек многое зависит. Такие, как вы, обычно занимают наши места, вовсе не желая становиться рядом. Не огорчайте нас. Из оставшихся в живых, мало кто продолжает борьбу. А ведь им есть что сказать. Но они предпочитают отмалчиваться, делая вид, что не замечают происходящего, – мужчина в очках замолчал, дав слово предыдущему оратору.

– Тебе достался очень противный напарник. Ничего не могу сказать плохого о нем, как о человеке. Отличный друг, хороший учитель, гениальный творец, но зануда, которых свет не видывал. Будь с ним осторожнее. Он идет верной дорогой, но семимильными шагами. Этот тот возраст, когда все новое пугает и манит одновременно.

– Мы не будем предлагать вам сюжеты. Это будет нечестно, – снова вмешался бородач.

– Но мы можем сделать кое – что поинтереснее. Мы устроим вам общение с читателями. А вы уж решайте сами: пригодится вам это или нет.

Искатель смотрел на тех, кто не проронил ни слова, обдумывая последние слова…

Ветер, ворвавшийся в библиотеку, разметал страницы и погасил лампу. Сон закончился…

Глава 3. Пляска

Прохладное утро началось с телефонного звонка. Пьяный Писатель, говорил в трубку что-то несвязное. Единственное, что смог разобрать Искатель – это адрес его нахождения. Умывшись на ходу выпив холодного чая, он поспешил на зов помощи. Если быть точным, это было скорее приглашение. Выйдя из дома, Искатель задумался, где именно находится указанное место. Что-то ему подсказывало, что путь предстоит неблизкий. Когда он воспользовался поисковой системой смартфона, желание куда-то ехать заметно поубавилось.

Маленькой красной точкой на карте оказался элитный ресторан, находящийся за чертой города. Ему еще не перевели гонорар за книгу, а сбережений осталось всего ничего. Из этого следовало, что часть пути предстояло преодолеть на общественном транспорте, да еще и с пересадками. Оставалось надеяться, что Писатель еще не все пропил и обратную дорогу оплатит он.

Втиснувшись в переполненный трамвай, Искатель сильно пожалел, что взял трубку. Складывалось ощущение, что народ не собирался выходить. На каждой остановке пассажиры только прибывали. Воздух из смеси различных запахов, был настолько тяжелым, что при каждом вздохе у Искателя случался еле сдерживаемый приступ тошноты.

И вот когда он почти готовый потерять сознание, из последних сил держался за поручень, двери газовой камеры распахнулись, и людской поток вынес его на улицу. Когда прошли последние круги перед глазами и чьи-то тяжелые ботинки по его ногам, Искатель понял: вышел не там. Злость на Писателя, мелкий холодный дождь, пустынный промышленный район. И никакой надежды дождаться следующего трамвая. От избытка чувств Искатель пнул мусорную урну, чем до безумия напугал мирно спящую дворнягу. Пройдя какое-то время пешком, он вспомнил, что через лесной массив, отделяющий город от автострады, когда-то была прямая тропа. Но с учетом застройки она могла исчезнуть.

В лес вело множество тропинок. Искатель шагнул на ближайшую. Мрачное, угрюмое местечко. За время своих скитаний он обнаружил несколько ночлежек, оборудованных бомжами, дыр в заборе близлежащего завода. Пристанище наркоманов, усыпанное использованными шприцами. Он все – таки вышел к шоссе неподалеку от нужной ему остановки.

Путь на маршрутке занял немного времени. И вот помятый, мокрый, злой и уставший, он предстал перед роскошным рестораном, вход к которому был выложен из белого мрамора.

– Стоять! – гаркнуль появившийся в дверях здоровяк в строгом костюме. – Ты ботинки свои видел? Не видишь: чисто, куда шлепаешь? Мы милостыню не подаем, так что иди отсюда.

Искателю стало обидно. Его, без пяти минут признанного гения отечественной литературы, чуть ли не за шкирку выкидывает кретин, который не то что книгу написать, букварь – то прочесть не сможет. Обезьяна!

– Ну ничего, ты мне на этот мрамор еще дорожку красную постелешь! Хмырь! – подумал Искатель, а вслух произнес: – Здесь у Вас, мой друг отдыхает. Попросил вот меня забрать его.

Примат тут же сменился в лице. Потупив взор, явно почувствовав себя неловко, он спустился на встречу Искателю.

– Вы извините, конечно, творческого человека часто можно с бомжом спутать. На вас же не написано, художник вы или поэт. Частенько всякая шваль пытается прорваться внутрь. Кто под наркотой, кто в пьяном угаре. У хозяина была идея, построить ресторан: подальше от города, вот только город становится все ближе. И это… Ноги помойте, пожалуйста, уж больно они у вас грязные.

– Осень… – буркнул Искатель, повинуясь просьбе.

– Ну да, ну да…

– Скажите, а давно он здесь гуляет? Просто по телефону ничего не понятно было…

– Да с ночи. Собрал всю творческую элиту города и…

– Что и?

– И начал репетировать свои похороны. Вас, творцов, сам черт не разберет. Чего вам для счастья надо…

– Да если б мы сами знали…

Ресторан встретил их теплом и богатым убранством. Посередине зала находился гроб, возле которого, в черном костюме, будучи изрядно пьяным, стоял Писатель. Держа в одной руке фужер шампанского, в другой – листок бумаги, он читал монолог покойного.

– … Когда я уйду, все заметят. Все поплачут, скажут красивые слова, выпьют хорошей водки, закусят отменными блюдами. И, может, даже процитируют мои лучшие книги. Дерьмовые, лучшие книги. Но это будет недолго. Неделя. Может, чуть больше. Надо заранее проплатить уход за могилкой. Вы же никто не явитесь. Травинки не дернете, цветка не положите. Да оно и не надо. Важен сам факт. Кто мы? Кто мы? Я вас спрашиваю! Кичимся своими титулами, боясь пошевелиться. Мы достигли всего, чего хотели, и больше ни к чему не стремимся. Но почему? Почему, будучи живыми, мы ведем себя как мертвые? Зачем тогда мы мучаемся?

Да вы пейте, пейте не стесняйтесь. Я никого не хочу обидеть. Я вас всех люблю – ведь вы мои друзья. Это шоу, дурацкое и некрасивое, я сделал сам, так как мог. Может, я неплохой сценарист, но как режиссер – некудышний. Это факт.

Так вот! Давайте представим, что я все – таки мертв. Сейчас я даже лягу в гроб для наглядности, – Писатель действительно лег в гроб, украшенный белыми розами. Пара десятков, собравшихся, с интересом наблюдала за спектаклем.

– Вот! Я лег! Здесь жестко, но, думаю, мне будет все равно. Хотя подстилочку надо будет поменять. И розы. Как думаете, оставить или заменить?

– Оставить… Заменить… – послышались разделившиеся мнения.

– Ладно, оставлю! Мне тоже нравится. Так вот, я лег, точнее сказать, умер. Вот нет меня. Представьте, что сейчас крышку закроют и повезут на корм червям. Ваши чувства? Ощущения? Ну?

– Жалость… Тоска… Страх…

– Жалость никчемна! Тоска излечима! Страх – это хорошо! До тех пор, пока смерть не явится за вами. Потом нет смысла бояться. А до этого бойтесь! Это полезно.

К Искателю подошел официант, спросив, будет ли он что – нибудь заказывать, ибо человек, который сейчас в гробу, платит за всех. Искателю очень понравилось последняя фраза официанта, и он заказал бутылку красного вина и пасту. Пока готовилось блюдо, Искатель решил начать с вина. Его невероятно затягивало представление, устроенное Писателем. Тот, в свою очередь, уже выбрался из гроба и, бегая вдоль столов, уговаривал гостей выпить еще.

– Друзья! Имейте в виду: я не остановлюсь. Я буду творить даже там! – многозначительно подняв указательный палец вверх, Писатель осушил свой фужер и вдребезги разбил о пол.

– Уже десятый, – мрачно заметил амбал, все это время стоявший за спиной Искателя.

– … Я, конечно, еще не придумал, как именно буду переправлять свое творчество сюда, но, думаю там разберусь… А вы закусывайте, закусывайте! Репетиция должна быть максимально приближенной к реальности. О! Мой друг, пожаловал, ну слава Богу! Слава Богу!

Услышав эти слова, Искатель подавился. Вилка звонко стукнула о тарелку, заскользив по мясному соусу, проследовала на пол, чем привлекла всеобщее внимание.

Почувствовав себя неловко, Искатель хотел встать, но тяжелая ладонь амбала, возложенная ему на плечо, заставила опуститься на место.

– Вот! Посмотрите – юное дарование. Снизошел до старика, предложил мне соавторство. И, знаете, что? Я согласился! Никогда не пробовал. Ведь, я как думаю, соавторство – это как спор. А в спорах, как известно, рождается истина.

Я думаю, этот спектакль можно сворачивать. Все выпито и съедено. Покойник жив, а значит, мерзнуть на кладбище вам сегодня не придется. Возраст у многих уже не тот. Обжились ревматизмом, а он, как известно, холода не терпит. Все, родные, давайте расходиться. А то ощущение, что я, действительно, сейчас помру…

И люди вставали из – за столов, подходили к Писателю, жали руку, целовали. Сытые и пьяные, они уходили улыбаясь. Один старичок подошел к столику Искателя и, наклонившись, шепнул ему прямо в ухо:

– Вы очень смелый, молодой человек, если решились на такой шаг. Но учтите, вам будет очень не просто, – откланявшись, он поспешил за основной массой.

– Уфф… – Писатель сел на стул. – Что-то я вымотался! Видимо, староват стал для таких постановок.

– А зачем это все? Для чего так себя мучить?

– Тебе знакомо такое понятие, как Перфоманс. Вот! Все, кто здесь были, думают, что это он и был. А я сегодня действительно умер. Здесь. В этом зале. Тот, прежний Я. Который ни за что бы не согласился на соавторство ни с тобой, ни с кем-то другим. Понимаешь? Умер, а как был дураком, так и остался. Но тот прежний я – еще больший дурак. Не способный идти на компромисс, эгоист и сноб. Как и все, кого ты видел здесь… Цвет культуры! Тьфу, сборище жлобов. Приди ты к ним с улицы – сожрут и не подавятся… Тот еще контингент. Да и черт с ними! Поехали домой: здесь за все уплачено…

Писатель вовсе не был таким пьяным, каким казался на первый взгляд. Некая доля опьянения, конечно, была, но не сильная. Спустившись с крыльца и дойдя до края дорожки, Писатель обернулся и помахал амбалу. Тот, в свою очередь поднял, здоровенную ладонь и сразу опустил, при этом не меняя сурового выражения лица.

Такси резво тронулось, и через несколько минут они были на месте. Роскошный особняк Писателя был великолепен: двухэтажный с большими окнами, приятного бежевого цвета, окруженный соснами, он был не вероятно большим и в то же время, аккуратным и удобным. Войдя во внутрь, Искатель подумал, что попал в музей, вкотором к стати, в последний раз был еще в школе. Картины, скульптуры. Дорогая мебель. Никакого сравнения с его жалкой лачугой.

– Ты что, здесь один живешь?

– Один! Иногда, конечно, привожу девиц, но это так, чтоб не забыть, что я мужик. Похулиганим в бане, изомнем постели да диваны и хватит. Никто ни на кого не в обиде.

– А семья?

– Не сложилось. Пробовал несколько раз, да кто ж меня, такого, выдержит? Раньше, когда всей этой роскоши не было, а был я, голодный студент, мечтающий стать журналистом, без денег, квартиры, машины, да еще и тративший всю стипендию на книги по эзотерике! Тот еще жених! Были, были попытки, но все не то. Сейчас от невест отбоя нет, только на хрен они мне нужны? Им всем деньги подавай. А я так считаю, если жить, то по любви. Только вот сколько книг я написал, столько раз пытался ответить себе: что такое эта самая ЛЮБОВЬ. И не смог. Что им всем нравится, я так и не понял. Ну, наврное, всяко что-то большее, чем деньги, так? Если за любовь платить, то это и не любовь вовсе, а товарно-денежные отношения!

Спрашивается, зачем мне на всю жизнь одна проститутка, когда я каждый день могу новую заказывать?

– Злой ты! И безжалостный!

– Я не злой! Я глубоко одинокий, несчастный человек, находящийся в кризисе среднего возраста!

– Да тебя, стало быть, жалеть надо!

– Нет, жалеть меня не надо, а вот посочувствовать можно, – Писатель поставил чайник на плиту и принялся колдовать с заваркой. – Сейчас чайку попьем, а уж потом о делах. И костюм этот снять надо, а то, мне кажется, от него землей пахнет. Неприятненько!

Пока хозяин отлучился, Искатель решил оглядеться. Дом был красивым, но пустым. Нет, конечно, он был заставлен всякого рода мебелью и антиквариатом. Но все это было не то. Не хватало присутствия женщины, детского смеха, запаха домашних пирогов. А пока это был не дом, а склеп, в который Писатель сам себя заточил.

– Все думаю… – Не переборщил ли я там, в ресторане? Поймут ли эти придурки, что я хотел им сказать? Или они уже вызвали психушку?

– Не знаю… Я сегодня во сне друзей ваших видел… Покойных… – тишина наступила поистине гробовая. Даже часы в прихожей замерли, ожидая реакции хозяина.

– В библиотеке… – спокойно ответил Писатель.

– Да, но не в той…

– Я знаю… Может, оно и к лучшему. Видишь ли, я слукавил, сказав в ресторане, что не знаю, смогу ли радовать их своим творчеством, когда умру. На самом деле, смогу, потому что они могут. Многое изменилось, когда мы нашли эту библиотеку. Почти каждый год где-то находятся рукописи моих друзей, которые до этого никто не видел. Все думали, что они потеряны. И никому невдомек, что они и не были написаны. Хитро придумано. Умер – написал роман, подкинул его в какой – нибудь архив, и смотри что из этого получится.

– Как-то все сложно. И не совсем реалистично…

– А что, по – твоему, просто? Или что есть реальность? Не поднимай эту сложную и глубокую тему – я слишком устал. Лучше расскажи, что тебе натрепали эти старые прохиндеи?

– Сказали, что устроят нам встречу с читателями… Или что-то типа того…

– Вот черти… Теперь жди неприятности. Видимо, все – таки добились своего. Когда они все были живы, у нас зародилась одна теория. Мы окрестили ее» Теорией читательских сновидений.» Пафосно, но красиво. В общем, идея заключалась в том, чтобы проникать в сны читателей и заодно узнавать, что им нравится. Вспомни, как в детстве. Тебе читали сказку на ночь, и ты засыпал. Книжка закрывалась, в комнате гасили свет, а ты продолжал идти по волшебной тропе… Было ведь такое? Было! Дело в том, что с возрастом ничего не меняется. У взрослых ведь, как у детей, в голове откладываются сюжет, мысль, фрагмент книги или фильма, которые обязательно находит отражение в снах. Пусть не полностью, но как – то косвенно, уж точно. Ты не представляешь, какие это дает возможности. Узнать то, что нравится читателю. Помочь ему в решении проблемы. Писать книгу в режиме сна, вовлекая читателя в сюжет. Любой желающий может стать героем. И никаких тебе издателей и критиков. Полная свобода слова.

– Красиво, но невозможно…

– Дослушай. И не имей привычку перебивать! Это было фантастикой, пока мы не наткнулись на ту библиотеку. Возвращаясь с отдыха, мы заблудились. Начинался дождь. Все говорило о том что нам придется заночевать в машине. И бензин был на исходе. Все в лучших традициях Голливуда. Дурацкое ощущение. И вот как в сказке: деревья расступились, и перед нами возникла деревушка. Одна улица. Десять домов; не более. Мы просили ночлега, но нам не открыл никто, кроме библиотекаря.

Маленькое, деревянное здание. Меньше чем зал в твоей квартире. Поражало другое: коллекция книг, многих из них нет даже в крупнейших книгохранилищах мира. Некоторые считались утерянными. И о чудо! Там были и наши книги. Мы еще посмеялись, что вот она – слава! Нас читают даже в Богом забытой дыре. Кто-то из нас схватил с полки книгу. Реакция хранителя книг была молниеносна. Спокойный с виду старик превратился в настоящего демона. Он, в прямом смысле слова, взорвался гневом. Оказалось, что каждый, кто хочет посмотреть хоть одну книгу, просто подержать ее в руках, должен записаться. И ему было глубоко наплевать, что перед ним стояло шесть современников. Конечно, мы записались. Старик не спускал с нас глаз.