Текст книги "У каждого свой Эверест. Как опыт реальных восхождений помогает вдохновлять команды и управлять проектами"

Дорогое удовольствие

Если оценить все нюансы поездки, то совокупная стоимость нашей гималайской экспедиции на пик Жанну составляла около 40 000 долларов. Эту сумму мы с моим напарником Валерием Бабановым договорились внести в бюджет поездки согласно нашим возможностям. Самой значительной статьей расходов было оформление разрешения на восхождение, которое выдается непальским комитетом по туризму. В тот год Непал оценил нашу попытку бросить вызов одной из самых неприступных северных стен Гималаев в 8 000 американских долларов, что в целом было достаточно близко к стоимости пермита для восхождения на Эверест.

Со стороны рядового обывателя, мы с Валерием выглядели с нашей затеей полнейшими безумцами. Ну какой смысл платить такие деньги за то, что выглядело, как чистейшей воды самоубийство, да еще и в особо изощренной жестокой форме? Средневековые инквизиторы были очень изобретательны в пытках, но даже они вряд ли додумались бы, что человеческое тело можно поднять на 8 000 метров над уровнем моря, заморозить его там до минус 50 градусов, затем выставить на выдувающий душу ураганный ветер, довести до полнейшего изнеможения практически полным отсутствием кислорода и сбросить вниз по отвесной стене на глубину три километра, засыпав его лавинами и камнепадами. Но обо всем по порядку…

На самом деле, достать деньги на эту уникальную гималайскую экспедицию можно было и не прибегая к кредитам. Наверняка мы могли бы получить нужную сумму у потенциальных спонсоров в обмен на стандартный вариант с рекламными акциями и PR-кампаниями. А я вполне мог бы обратиться за финансовой и рекламной поддержкой в туристическую компанию, где я в то время работал менеджером по разработке приключенческих туров, или к кому-то из обеспеченных клиентов, с которыми у меня сложились дружеские отношения.

Мое имя уже начинало набирать популярность в мире альпинизма после той спасательной операции, когда я на своих плечах практически в одиночку спустил умирающего итальянского альпиниста с высоты 8 300 метров на Эвересте. Однако и без этого факта в моем багаже были такие достижения, как Чемпион России, самый молодой мастер спорта России, тренер Свердловской области по альпинизму и самый молодой российский восходитель на Эверест. Поэтому найти 10–20 тысяч долларов на проект, в рамках которого двой ка российских альпинистов бросит вызов одной из самых неприступных северных стен в мире, было вполне по силам. Но я решил сделать все сам.

Сегодня, будучи мотивационным спикером и бизнес-тренером, я оглядываюсь на свой двадцатилетний опыт в горах и понимаю, что вот это «я сам» преследовало меня на протяжении достаточно долгого времени. На своих мастер-классах я настойчиво объясняю слушателям все прелести делегирования полномочий, рассказываю про необходимость командной работы и эффективного лидерства, но летом 2007 года я в очередной раз постеснялся попросить о помощи и взвалил всю нагрузку на себя.

Даже на работе я не попытался договориться с руководством и хоть немного прикрыть свое тридцатидневное отсутствие какой-нибудь «финансовой соломкой». Я поехал на Жанну в отпуск за свой счет.

Опасная вершина

Жанну… Я уверен, что многие из вас сейчас видят это слово впервые, и оно вам абсолютно ни о чем не говорит. Скорее такие популярные вершины, как Эверест, Монблан и Килиманджаро, вызывают в воображении хоть какие-то образы. Но поверьте, если вы спросите любого профессионального альпиниста его мнение об Эвересте, то он, скорее всего, ответит вам, что взойти на Эверест – это долго, дорого и очень-очень сложно, но возможно. И доказательством тому служат более 6 000 человек, которые уже побывали на высочайшей вершине нашей планеты.

Если же вы спросите профессионала его мнение о Жанну, то он ответит вам, что Жанну – это долго, дорого и практически невозможно. На эту вершину, расположенную на границе Непала, Индии и Тибета, практически нет простых маршрутов. Но более всего она известна благодаря своей отвесной северной стене, перепад которой составляет больше трех с половиной километров и где никогда не бывает солнечного света. Жанну не дотягивает до заветной отметки в 8 000 всего 230 метров, а иначе эта вершина по праву бы заняла первое место в списке самых сложных восьмитысячников мира.

Сравните: на «гору-убийцу» К2 каждый год приезжает не менее двухсот человек, и половина из них успешно поднимается на ее вершину. Я уже не говорю про Эверест, где люди замерзают насмерть, стоя в очереди из желающих подняться. Кстати, каждый год на Эверест получают разрешения на подъем 500–700 коммерческих туристов, но очереди на маршруте возникают не столько из-за количества людей, сколько из-за большого числа сопровождающего их персонала – шерпа. На Жанну картина абсолютно противоположная:

попытка восхождения на вершину случается в среднем один раз в пять лет, а уж история успешного восхождения – и того реже.

Слово «Жанну» уже давно стало нарицательным среди профессиональных альпинистов и горных гидов. Восхождение на Жанну в мире альпинизма можно сравнить с неким аналогом Нобелевской премии или «Оскара». Подобную аналогию можно найти в любой индустрии, будь то бизнес-консалтинг, квантовая физика, педагогика или ИТ. Я не случайно перечисляю эти слова: в каждой из этих областей я проработал по несколько лет и точно знаю, что если стоящий передо мной человек – партнер крупной консалтинговой компании или нобелевский лауреат по физике, то это определенно ас в своей области.

На Жанну не бывает случайных людей. Их всех можно буквально пересчитать по пальцам, и все они вписали свои имена в историю мирового альпинизма заглавными буквами. Именно благодаря им эта вершина обладает такой притягательностью, от нее веет чем-то вечным, и поэтому знающие альпинисты говорят о ней с придыханием.

Весь медийный «капитал» Жанну накапливается с 1962 года, когда на ее вершину впервые поднялась команда французских восходителей. Среди них шел человек, впервые в мире покоривший вершину высотой более 8 000 метров. Это был Лионель Террай, который вместе с Морисом Эрцогом в 1950 году взошел на Аннапурну. Для всего горного сообщества это событие было равносильно полету Гагарина в космос или высадке американцев на Луну.

Во французском музее альпинизма в Шамони, который по праву считается сердцем и колыбелью мирового альпинизма, есть макет вершины Жанну. Он служит посетителям напоминанием о том, что именно французы смогли опередить Великобританию в альпинистской «гонке вооружений» и первыми доказали всему миру, что невозможное возможно. И вот в 2007 году уже нам с Валерием предстояло в очередной раз продемонстрировать всем, что на восьмитысячную высоту можно подняться и в скоростном стиле по отвесной северной стене всего лишь за восемь дней.

Такие амбициозные проекты требуют отточенного взаимодействия внутри команды. Как найти себе партнера, на которого можно положиться как на себя самого? Мировая история альпинизма показывает, что подходы тут могут быть разные.

Британские альпинисты пытались покорить Эверест, начиная с 20-х годов прошлого века, и ближе всего они подобрались к успеху в 1924 году. Тогда двой ка восходителей – Джордж Мэллори и Эндрю Ирвинг – пропала без вести на отметке 8 500 метров. Именно там в последний раз их зафиксировали объективы, когда весь массив Эвереста накрыло непогодой, а две крошечные фигурки навсегда скрылись от глаз, продолжая карабкаться по склону и бросая вызов невозможному.

Есть много конспирологических и не очень теорий о том, смогли ли они тогда подняться на вершину. Меня же всегда волновал другой вопрос: почему более опытный Мэллори взял с собой на штурм не самого опытного после него члена команды – Оделла, для которого это была уже третья по счету экспедиция на Эверест, а молодого новичка Ирвинга, впервые оказавшегося в Гималаях? Может быть, именно потому, что Ирвинг не понимал, во что он ввязывается, и слепо доверял самым безумным затеям Мэллори?

В нашем случае ситуация была очень схожа. На тот момент Валерий Бабанов по праву занимал лидирующее место в списке самых титулованных и отважных альпинистов планеты. Он дважды выигрывал «Золотой Ледоруб», неоднократно становился участником сложнейших и бескомпромиссных восхождений в Альпах и Гималаях и вполне мог бы взять себе в напарники на Жанну любого, на кого укажет пальцем. Я уверен, что

каждый профессиональный альпинист счел бы за честь бросить вызов любой горе в паре с Валерием Бабановым, но так сложилось, что он выбрал меня.

На самом деле для меня не было разницы, на какую вершину «замахнется» Валерий. Если бы он предложил мне подняться на 29-километровый Олимп на Марсе, я бы согласился не раздумывая.

Идея подняться на Жанну в двойке пришла к Валерию не сразу, все-таки даже великим, решившимся на невозможное, нужно какое-то время на то, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Поэтому, когда в конце мая 2007 года мы с Валерием обсуждали совместный проект в небольшом ресторане в Катманду, целью восхождения была вершина Чомо Лонзо. И только через пару месяцев Валерий позвонил мне в Москву и предложил поменять цель нашего восхождения на Жанну.

Где знакомятся альпинисты?

Где альпинисты находят партнеров для восхождений? Наверное, первые мысли, которые приходят вам в голову, – во время различных торжественных мероприятий, в базовых лагерях при пережидании непогоды или в каком-нибудь из баров Катманду.

Вряд ли вам нравится знакомиться с важными людьми в постыдные для вас моменты, но именно так произошло в моем случае. С Валерием Бабановым мы впервые встретились, когда я допустил глупейшую ошибку: во время спуска с вершины Денали на Аляске я прокладывал маршрут по закрытому леднику, который команды всегда проходят связанные одной веревкой и готовые в любой момент удержать члена команды, если под ним внезапно обрушится лед. Но в тот день вопреки всем правилам и здравому смыслу я не был в связке ни с кем из участников своей команды.

В какой-то момент я внезапно почувствовал, что земля буквально начала уходить у меня из-под ног, и я просто каким-то чудом зацепился за край снежного моста, часть которого под моим весом обрушилась в бездонную трещину ледника Кахилтна. Придавленный сверху тяжелым рюкзаком, я старался не дышать, боясь, что от любого моего движения в трещину провалятся и остатки снежного наста, – я фактически оказался в роли пробки в горлышке огромной ледяной бутылки.

Валерий со своим напарником Рафаэлем Славински догнал нашу группу как раз в тот момент, когда моя жизнь уже висела на волоске, и я в любую секунду мог обрушиться на несколько десятков метров в толщу ледника.

Первый раз лицо Валерия близко я увидел в тот момент, когда половина моего тела в нелепой позе зависла над бездонной трещиной ледника, а вторая половина отчаянно цеплялась за жизнь, пытаясь противостоять весу давящего на меня рюкзака. Нельзя было терять ни секунды, и Валере быстро удалось организовать моих товарищей мне на помощь.

«Лови веревку!» – крикнул мне Валерий, стоя в паре метров от края трещины. Одной рукой я сжимал ледоруб, которым смог зацепиться за край трещины, когда подо мной обрушился снежный мост, а вторую руку мне удалось обмотать брошенной веревкой.

«Готов?» – спросил меня Валерий, параллельно руководя остальными участниками. «Тяни!» – отозвался я, и затем наша команда в порыве спасения чуть не оторвала мою руку, вытащив меня, как бутылочную пробку, из жерла ледниковой трещины. Не знаю, какие слова проносились в голове у Валеры, когда он участвовал во всем этом безобразии, но точно уверен: он вряд ли повторил бы их в приличном обществе. Так что наша первая встреча продолжалась не более десяти минут, которые потребовались Валерию для моей спасательной операции.

Второй раз с Валерием мы встретились через три года, в мае 2007, в Катманду, когда я возвращался в Москву после очередного восхождения на Эверест, а он – из разведывательной экспедиции в отдаленных уголках Гималаев. Валера в тот момент присматривался к очередной вершине для своей следующей экспедиции и провел несколько недель, наблюдая за северной стеной Чомо Лонзо. По мнению Валеры, этот новый маршрут мог бы стать следующим шагом в его спортивной карьере.

Подготовка к восхождению

На организацию экспедиции требовалась приличная сумма, которой в те годы с лихвой хватило бы на покупку небольшой квартиры в Москве.

Восхождения такого уровня предъявляют особые требования к качеству и весу снаряжения, обуви и одежде, что выливается в большие расходы. Но благодаря связям и репутации Валеры, довольно значительную часть снаряжения нам обеспечили его друзья и спонсоры.

К примеру, итальянская компания-производитель ледового оборудования Grivel предоставила нам комплект ледовых инструментов и расходные материалы для кошек. Компания по производству альпинистских веревок Beal помогла нам с более чем 250 метрами высококачественной веревки. Производители туристической обуви Scarpa дали Валерию протестировать комплект новой модели высотных ботинок. Американская компания Black Diamond предложила нам двухместную штурмовую палатку, весившую всего лишь 900 грамм, а российская компания «БАСК» помогла с одеждой и рюкзаками, а также изготовила для нас спальный мешок весом в полкило, поскольку он был сшит один на двоих и имел утеплитель только с одной стороны.

Клуб «7 Вершин» и персонально Александр Абрамов поддержал нас с оборудованием базового лагеря – палатками, а также предоставил мне в пользование пуховый комбинезон, в котором я весной поднимался на Эверест. Остальные наши друзья тоже принимали посильное участие в сборах: кто-то дал современный цифровой фотоаппарат, кто-то спутниковый телефон.

Кстати, о фотоаппаратах. Меня поразило, насколько внимательно Валерий отнесся к тому, чтобы у нас с собой было два фотоаппарата: один современный цифровой Samsung, и второй – надежный, но старомодный пленочный Pentax. При моем спокойном отношении к наличию фотографий с вершины я считал нецелесообразным тащить с собой наверх два устройства, но Валерий в этом отношении был непоколебим.

Многие альпинисты так и не смогли бесспорно доказать факт, что они совершили те или иные восхождения, просто по той причине, что у них не было фотографии с вершины.

В нашем случае дело не дошло до отпиливания ручек у зубных щеток (мы их не брали), чтобы максимально снизить вес снаряжения, но все лишние запчасти рюкзака, включая жесткую стенку из плексигласа, нам пришлось удалить.

К сожалению, компании-производители не могли помочь финансово. А деньги были нужны на покупку авиабилетов, оплату пермита на восхождение и на обеспечение логистики и заброски всех экспедиционных грузов в базовый лагерь Жанну. Из Катманду нам предстояла сначала долгая дорога до последнего населенного пункта на нашем пути, который назывался Таши-Дзонг. Оттуда, наняв носильщиков, мы должны были еще на протяжении двух недель добираться до предгорий восьмитысячного гиганта Канченджанги, в одном из хребтов которого и находилась вершина Жанну.

В финансировании нам значительную помощь оказали друзья и клиенты Валерия. Помимо нас до базового лагеря Жанну шли еще пятеро человек, которые участвовали в оплате логистики по доставке грузов. Одним из этих людей оказался очень неординарный и открытый всему новому бизнесмен, увлеченный горными путешествиями, – Сергей Вольвач, который в будущем стал первым инвестором моего проекта Mountain Planet. Оглядываясь назад, я понимаю, что если бы не та встреча, то моя жизнь развивалась бы совсем в другом направлении. Как говорил Стив Джобс: вы не можете соединить все точки на траектории своей жизни, глядя только вперед – сделать это можно только оглянувшись назад.

Казалось бы, что самое главное в обеспечении успешного результата сложнейшей горной экспедиции? Возможно, вы скажете, что это режим питания, грамотный тренировочный план, расписание сна и отдыха, и будете абсолютно правы. Но в нашем с Валерием случае было бы непозволительной роскошью выделить время на разработку и исполнение тренировочного плана. За те четыре месяца, которые у нас были для подготовки, нам предстояло решить основную задачу – привлечь необходимые средства.

Банковский кредит спас меня лишь частично, требовалось еще добавить значительную сумму, и мы с Валерием посвятили все лето 2007 года организации коммерческих экспедиций. Обычно нашему организму после восхождения на Эверест нужно около двух месяцев, чтобы просто прийти в норму и вывести работу всех основных своих систем в полноценный режим. Но у меня не было даже двух месяцев: в июне после Эвереста я улетел в экспедицию на Килиманджаро, в июле – на Эльбрус, а в августе поднялся на высочайшую вершину бывшего Советского Союза – пик Коммунизма.

Валерий, в свою очередь, все лето жил в Шамони и водил клиентов на Монблан. Я не знаю, сколько точно у него было восхождений, но могу представить, что при его востребованности как гида на Монблан за то лето он поднялся не меньше 30 раз.

С одной стороны, такая работа наших организмов «на износ» могла быть чревата тем, что наши биологические ресурсы могли бы просто внезапно закончиться во время штурма Жанну, но с другой стороны, именно этот опыт помогал мне все время контролировать свою физическую форму. Поток экспедиций и восхождений перед выездом на Жанну стал способом держать себя в тонусе не просто за счет тренировок в спортзале, а за счет реальных восхождений в настоящих горах. Осеннее восхождение на Жанну должно было стать моей седьмой по счету экспедицией за последние девять месяцев. Я думаю, что в том году промежутки между экспедициями у меня ни разу не были больше двух недель.

Два моих предыдущих восхождения на Эверест с кислородом не могли служить гарантией того, что мой организм сможет справляться без кислородной поддержки с запредельными нагрузками на высоте Жанну, но хотя бы давали мне право думать, что я должен справиться. Все прекрасно понимают, что Эверест с кислородом и без – это две абсолютно разные вещи, но за свои экспедиции туда у меня была масса различных моментов убедиться, что мой организм способен работать на этих высотах и без дополнительного кислорода.

Я не ошибся, написав «работать», а не «выживать», потому что на таких высотах организм не живет, он умирает. Если обычный человек, родившийся на высоте уровня моря, поднимется, пусть даже и с акклиматизацией, на высоту 7 000 метров и останется там жить, то он умрет дней через 10–15. На высоте 8 000 метров он умрет через неделю или раньше.

Два года назад после восхождения на вершину Эвереста мне пришлось две недели прожить в лагере на высоте 6 400, и с каждым днем на этой высоте мне становилось все хуже и хуже. Но и умирать на высоте организм может по-разному – либо безвольно, либо в борьбе. На Эвересте я четко понял, что мой организм на высоте умирает в борьбе.

Альпийский стиль

Чем отличалась наша экспедиция на Жанну от других подобных?

Все успешные восхождения на эту красивейшую вершину до нас проходили лишь в классическом гималайском стиле: большими командами, с тоннами снаряжения и предварительной обработкой маршрута. Мы же хотели проложить на этот пик новый маршрут в двойке и в альпийском стиле.

Разница между этими двумя подходами колоссальна. Во-первых, нам предстояло подняться на Жанну за неделю, а не за два месяца, как это делали те немногие команды альпинистов, отважившиеся бросить вызов этой вершине. Согласитесь, что за два месяца на маршруте может случиться все что угодно: поменяется погода, обвал или камнепад разрушит часть стены, заболеют члены команды. И если сжать это время до нескольких дней, то рисков, что это может случиться, становится гораздо меньше.

Примите во внимание еще и такой факт, как необходимое количество продуктов, километры веревок и прочего снаряжения. Обычно каждая экспедиция привозит с собой в базовый лагерь несколько тонн грузов, которые доставляются к началу маршрута караванами яков и портеров. При восхождении в альпийском стиле гораздо легче управлять логистикой, потому что требуется доставить всего лишь несколько десятков килограммов.

Но обратной стороной таких скоростных восхождений является то, что организм, по сути, сталкивается с неизвестностью. Мы жертвуем процессом акклиматизации в угоду скорости и экономии количества необходимого снаряжения.

За несколько лет до нашей попытки по северной стене Жанну был проложен маршрут, выигравший высшую альпинистскую награду – «Золотой Ледоруб». И маршрут этот был проложен в гималайском стиле большой командой из опытных альпинистов-высотников.

И теперь на штурм Жанну, но уже в альпийском стиле, отправлялись мы с Валерием. Я тогда не предполагал, насколько изматывающим и рискованным будет наше восхождение. И то, что мы взошли и вернулись, объясняется в том числе и нашим намерением предусмотреть и минимизировать риски – насколько это было возможно.

Основные события нашего восхождения на Жанну я описываю дальше в жанре дневниковых заметок.