Текст книги "Война Купола"

Глава 5
Участок жизни и смерти

– Городское управление полиции Энска… – дежурный офицер устало кивнул головой, прижал к уху телефонную трубку и прислушался к сообщению. Уже в который раз сморщил недовольное лицо, не дослушав, в сердцах бросил ее на свое место.

– Да что за день сегодня, – обратился к сидящему рядом помощнику, вопрошающе глядящему на старшего. – Надцатый звонок за последние полчаса, все разные голоса, кричат о том, чтобы срочно приехал наряд, а дальше полнейшая чехарда, «бе-ме», все рывками и ни хрена не поймешь. Что случилось, где именно?.. Правда, прорываются какие-то посторонние звуки, словно петардами кто-то балуется. Так ведь праздника никакого нет и свадьбам рано еще салюты бросать. Ты бы перезвонил на узел связи, что у них там за проблемы со звонками на стационарный телефон.

Сержант понимающе кивнул.

– Уже, Иваныч, пока ты мучился, прислушиваясь к треску, я попробовал их набрать. Результат нулевой, даже вызова нет.

– Фигово… Давай команду от моего имени нарядам, пусть проедутся по улицам вблизи центра, а то стоят небось бензин экономят. Радиостанция-то хоть фунциклирует?

– Фунци… что?

– Блин! Работает или нет на прием? Вижу, что ты не работаешь.

Помощник дежурного виновато округлил глаза, даже приподнялся со стула.

– Иваныч, не проверял.

– Военный – это залет! – почти по-киношному рявкнул дежурный.

Сержанта словно ветром сдуло со своего места. Он рванул галопом в сторону стационарной радиостанции, и уже через пару секунд в эфир полетели отрывистые команды.

В ответ прозвучали короткие подтверждения принятого распоряжения.

– Радиосвязь работает, но помехи ужасные. Приняли все экипажи, буду ждать результатов проверки. – Панибратство в таких случаях исключалось напрочь, и помощник, в обычное время по-дружески общавшийся с дежурным, понял, что нужно отвечать четко и по сути. Ведь реально мало ли что могло случиться на улицах города, а завалить службу в период своего дежурства ну никак не хотелось.

Звонки к этому времени прекратились совсем. Капитан поднял трубку телефона, но та уже не подавала признаков жизни. Больше для пафоса, чем для проверки он подул в нее и медленно опустил.

– Вообще сдохла связь. А может, оно и к лучшему? Хотя неопределенность хуже неизвестности.

В груди что-то тревожно ныло, а в мыслях занозой отзывалась мысль, которую капитан старательно гнал от себя, что в городе произошли неприятные события. Как в далеком семнадцатом году прошлого столетия сначала пропала связь, а потом… Тьфу-тьфу-тьфу, лишь бы не сглазить. Будучи слегка суеверным человеком, верящим в приметы, дежурный старался в таких случаях не озвучивать свои опасения вслух, а при подчиненных держаться бодрячком.

Он качнулся на стуле, рывком поднимая свое слегка грузное тело, и подошел к окну, с наружной стороны густо зарешеченному фигурной арматурой.

– Слушай, Степан, – задумчиво прозвучал хрипловатый голос дежурного, – а у нас сегодня никакого художественного мероприятия не запланировано по городу? Хотя вряд ли, на пятиминутке шеф сообщил бы об этом наверняка, – сам себе и ответил.

– Что случилось, Иваныч? – Сержант был рад отвлечься от хрипящей помехами эфира радиостанции.

– Кино, что ли, снимают? – все так же озабоченно сказал дежурный, проигнорировав вопрос сержанта, и продолжил размышления вслух: – Хотя какое, на хрен, кино возле режимного объекта, меня никто в известность не ставил. А ну, пошли постового проверить, что за ряженые возле отдела ошиваются, да еще на мотоциклах по тротуару.

Помощник в два прыжка преодолел расстояние до окна и с интересом уставился в стекло, прежде чем выполнять непонятную команду.

Прямо напротив отдела полиции возле клумбы остановились два мотоцикла неизвестной для него модификации, на сиденьях которых вольготно расположились… самые что ни на есть фашисты времен Великой Отечественной войны, да не просто солдаты, а натуральные эсэсовцы со всеми сопутствовавшими прибамбасами в экипировке в виде кожаных плащей и нагрудных жетонов. На груди каждого болтался пистолет-пулемет МП-38/40. Все бы ничего, но сидящие в колясках почти синхронно направили установленные на сошках классические пулеметы МГ-34 (или их муляжи) в сторону здания, угрожающе покачивая ими из стороны в сторону.

Можно было бы воспринять комичность происшедшего и всю создавшуюся ситуацию списать на артистизм исполнявших свою роль актеров, если бы в стеклянных глазах мнимых артистов не зияла в данный момент некая пустота.

Капитан непроизвольно дернулся с командой дать отбой подчиненному, направленному к этой непонятной шарашке с выполнением проверки, но было уже поздно. Входная дверь приоткрылась, и по ступенькам вальяжно спустился вниз младший сержант полиции, исполняющий обязанности часового и выполняющий задачу по обеспечению пропускного порядка на режимном объекте, экипированный по всем правилам в бронежилет с тупорылым АКСУ на груди. Он еще успел сделать несколько шагов в направлении мотоциклистов, как первый фашист, сидящий в коляске, припал щекой к прикладу пулемета, из которого прозвучала такая неожиданная в наше время очередь, сеявшая пули довольно солидного калибра.

Младшой был сбит с ног струей свинца, даже не осознав в свой последний миг того, что в данный момент с ним произошло. Падая, он продолжал улыбаться, словно все еще намеревался начать приветливое обращение к прибывшим незнакомцам. Легкий бронежилет, не предназначенный для защиты от пуль калибра 7,92 мм, с легкостью принял и пропустил сквозь себя веер огненного смерча, окропляя темную материю алой кровью.

Труп полицейского даже еще не успел соприкоснуться с асфальтом, как внезапная оторопь дежурного сменилась мелкой дрожью всего тела, но профессиональные навыки превысили в данной ситуации человеческую слабость, и он, резко отпрянув от окна, заорал что есть мочи:

– Тревога, вооруженное нападение на отдел!

Это уже серьезно. Сколько раз учебная вводная по данной команде была отработана в штатном режиме, а навыки никогда не пропадают даром. Помощник молниеносно сработал на все сто. Один удар ладошкой по специальной кнопке привел в движение механизм автоматического запора входных дверей, и бронированная плита в центнер весом молниеносно перекрыла свободный для доступа проход, превращая отдел в некое подобие сейфа. Теперь открыть вход возможно будет, лишь зная секретный код, в данный момент находящийся в сейфах дежурки и штаба управления.

Громкая связь не подвела. Сирена взревела на всю мощь электронных «легких» и огласила воплем ближайшую округу. Оперативная группа уже стучала каблуками по лестничной клетке, когда тревожные события начали развиваться вовсе не по накатанному сценарию тренировочной вводной.

Пулеметная очередь прошлась огненными искрами по всем оконным рамам, заставив присесть всех присутствующих от осколков якобы пуленепробиваемого стекла. Непонятно, по каким критериям оценивалась его непробиваемость, но огненный смерч оставил свои отметки по всему периметру.

Дежурный по отделу крутанулся юлой после первых вспышек выстрелов по оконным стеклам и извлек из кобуры табельный ПМ.

– Степан, в оружейку!

Согласно инструкции, в случае вооруженного нападения помощник дежурного должен был занять позицию по защите комнаты хранения оружия непосредственно в ней самой. Весь личный состав полиции обязан получить автоматическое оружие, надеть бронежилеты и металлические каски, а потом лишь занять места для обороны на втором и третьем этажах. Но все это добро заперто в КХО, а она находится в противоположной стороне дежурки. Пройти невозможно, а ползти – нет желания, осколки стекла тонким ковром покрыли весь пол.

Первый шок уже прошел, и мысли начали собираться вместе. Пока нападающие не прекратят огонь, пробраться в оружейку не получится никак. Остается одно – принять бой с тем, что есть в наличии, а это всего лишь несколько «макаровых», которыми вооружена опергруппа, плюс два магазина по восемь патронов каждый да один АКСУ у постового… Стоп, с этим промах, ведь он пал самым первым, а может, и жив еще, истекает кровью… В ближайшее время уже не узнать, да и узнаешь ли вообще. Здесь бы самим уцелеть и отбиться от неизвестно зачем ряженной под фашистов банды злоумышленников.

О том, что это самая настоящая банда, одетая зачем-то в музейную форму немецких солдат времен Третьего рейха, сомнений не возникало ни у кого.

– Ребята, в дежурку не суйтесь, – рискуя сорвать и без того хриплый от курева голос, прокричал капитан, – посекут, ироды!

Непонятно было, услышали ли его в этой вакханалии полицейские, воробушками испуганно присевшие в коридоре, но пока они находились в относительной безопасности под прикрытием настоящего толстостенного пуленепробиваемого стекла, стоящего между ними и дежурной частью, а спереди вообще маячила бронированная плита, но глупые мысли о том, чтобы заскочить внутрь помещения, не возникали ни у кого.

– Валите их с этажей с «макаровых» или хотя бы дайте передышку, а то в оружейку не проскочить.

Патроны у пришлых, казалось, и вовсе не собирались заканчиваться – пули ложились местами кучно, а иногда и хаотично, вопреки разумной логике для любого стреляющего, словно стволами водили из стороны в сторону первобытные люди, впервые нажавшие на спусковой крючок оружия. Противоположная окнам стена уже давно представляла собой дуршлаг.

Словно услышав вопль дежурного, хотя в этом пыльном грохочущем бедламе он вряд ли слышал самого себя, из окон второго этажа робкими хлопками, на фоне стрельбы оружия более крупного калибра, раздались выстрелы ПМ. Проявил нужную инициативу совсем юный еще и робкий для своего возраста участковый инспектор, лейтенант Иванов. Не выспавшись перед работой по уважительной причине флирта с прекрасной особью противоположного пола, парень просто прикорнул за столом и не услышал начала стрельбы по райотделу, а уж тем более команды сбора от дежурного офицера. При первых пулеметных очередях он испуганно соскочил со стула, но из-за онемевших ног грохнулся на пол. Это его спасло в первый раз, слепые пули зло просвистели над светлыми волосами, лишь опалив кожу на голове, и не причинили лейтенанту никаких повреждений. Растерянность от неожиданности сменилась испугом, и адреналин моментально наполнил тело мелкой дрожью, которая никак не давала справиться с волнением, пока рука лихорадочно нащупывала клапан кобуры. Пистолет, с трудом извлеченный из грубой кожи, мелко трясся в неопытных руках, а глаз с трудом совмещал мушку с целиком, вмиг набежавшая слеза затуманила взор, мешая прицелиться. Пули больше не залетали в кабинет, лишь повизгивали слепым рикошетом от кирпичных стен, да ветер, ощутив свободу продвижения между разбитых стекол, приятно охлаждал разгоряченное лицо.

Большой палец опустил вниз флажок предохранителя, а левая рука оттянула назад затвор, досылая патрон. Все, что ни делается в первый раз, так трудно исполняется. Стрелять же в живых людей лейтенанту не приходилось никогда, хотя он в своих мыслях не раз прокручивал картины красочного задержания преступника, когда тот, картинно взмахивая оружием, угрожающе вскидывал ствол в его сторону, тем самым подпадая под действия статьи, разрешающей работнику полиции привести в готовность огнестрельное оружие и даже применить его. Естественно, лейтенант Иванов всегда был на высоте, и простреленная рука повисала плетью, выпустив, как представлялось, пистолет, а преступник покаянно сдавался на милость закона в лице молодого сотрудника полиции. В реальности все происходило наоборот. Страх сковал все мышцы, сопротивляясь разуму и стремлению исполнить положенный профессиональный долг. Но инстинкты плюс желание исполнить предписанные обязанности требовали свое, и Иванов, дрожа, осторожно выглянул в разбитое окно и резко отпрянул от созерцания увиденного. Мотоциклисты в форме эсэсовского патруля дружно поливали из пулеметов нижнее здание его родного отделения полиции. Выстрелы не прекращались ни на секунду, и лейтенант мысленно представил себя на месте обстреливаемых сослуживцев. Там, по логике вещей, уже не осталось никого живого. Но, тем не менее, на него никто не обращал внимания, а это радовало. Мимолетное время для обзора позволило привести свои чувства в порядок, а затем и свои эмоции.

Первые выстрелы если и были хаотичные, но зато самые прицельные. Даже в тире Иванов никогда не показывал таких результатов.

Первая пуля пришлась пулеметчику прямо в грудь. Тупорылая свинцовая калибра девять миллиметров откинула стрелка на спинку коляски мотоцикла, а пулемет уже вслепую продолжал исполнять свое предназначение, не прекращая жалить металлом вездесущее пространство. Иванов на миг зажмурился, но, выдохнув, снова продолжил стрельбу по мишеням. Вторая пуля попала автоматчику прямо в кадык, отчего тот свалился со своего сиденья без малейшего крика. Другой пулеметчик, словно очнувшись, отвлекся от первого этажа, поливаемого, как из лейки смертоносным свинцом, перенес огонь на второй этаж, не обращая внимания на безжизненный третий. Стекла трещали и щелкали теперь уже по всему периметру здания, осыпались, морально подавляя его защитников.

Иванов успел укрыться от первых пуль, когда следующая очередь заставила его упасть навзничь и инстинктивно накрыть голову руками. При этом молодой офицер умудрился не потерять табельное оружие, опустевшее наполовину. Этого замешательства в рядах противника было более чем достаточно, чтобы совершить решительный маневр. Капитан заметил паузу в действиях нападавших, и эта заминка сыграла свою роль. Он с быстротой молнии, несмотря на свой внушительный вес, ласточкой взметнулся в сторону КХО и пластом приземлился на пол среди разбитого оконного стекла. Дрожащей рукой достал связку ключей и, найдя нужный, вставил его в замочную скважину.

– Степан, пулей за мной!

Ключ от ниши лежал в условленном для всех смен дежурных месте под вторым противогазом и тотчас оказался в руке капитана. Остальное уже было делом привычных манипуляций по открытию железного ящика. Оружие личного состава, аккуратно расставленное в пирамиде, предстало во всей своей грозной красе, поблескивая вороненой сталью.

Иваныча в первую очередь интересовали патроны к ПМ, снайперская винтовка и пара автоматов Калашникова со снаряженными магазинами. Все это добро с грохотом было сброшено на пол. Дежурный даже скукожился от неприятного звука и самого неприятия такого варварского обращения с огнестрельным оружием. Но время поджимало, а неприятель, опомнившись от краткосрочной паузы, возобновил ураганный огонь по стенам и окнам райотдела. Пули, рикошетом взвизгивая, отскакивали от бетонных стен, грозя изрешетить в своем слепом безумии затаившихся в укрытии полицейских.

Нельзя было медлить, вокруг пылью от вгрызающихся в штукатурку пуль плясала безумно витающая в воздухе смерть. И промедление для должного отпора грозило гибелью каждому присутствующему здесь живому человеку.

Капитан судорожно ссыпал в первую попавшую под руку металлическую каску пээмовские патроны, аккуратно вставленные в пластмассовые колодки по 16 штук, рассчитанные на два снаряженных магазина. Затем схватил ее за ремешок и, словно шар в боулинге, с силой бросил через всю дежурку в сторону кем-то распахнутой входной двери. Попал четко, будто ранее постоянно тренировался. Каска влетела в коридор, потеряв лишь несколько патронов.

Иваныч даже не успел отследить полет запущенного им «снаряда», как уже автоматически присоединил магазин к АК и дослал патрон в патронник, выставил ствол в проем оружейки и послал короткую очередь в сторону разбитых окон.

Оказалось, не зря. В эту минуту в проеме показалась тень врага, пытающегося забросить внутрь помещения предмет, похожий на гранату. Он только-только замахнулся, как его смело наземь неприцельной очередью, отбросив в сторону вместе со смертельным зарядом.

Взрыв прогремел оглушительно, разметав остатки оконного стекла, но за пределами здания, не причинив при этом никакого вреда находящимся внутри людям.

«Уже плюс!» – отметил про себя капитан полиции. Снова возникла заминка среди всполохов огня, и дежурный поспешил воспользоваться этим моментом.

Помощник испуганно лежал на полу, не предпринимая никаких попыток движения, парализованный страхом, и постанывал от ужаса происходящего.

«Пацанюра…» – мелькнуло в мыслях офицера, но он не испытывал к подчиненному никаких чувств презрения или пренебрежения.

Капитан схватил в охапку лежащие на полу автоматы, кое-как распихал по карманам запасные магазины со снаряженными патронами и рывком метнулся в сторону выхода из дежурной части, не забывая при этом резким движением закрыть дверь в оружейку. Хорошо смазанные петли мягко сомкнулись, и замок автоматически закрылся, запирая Степана за вполне надежной дверью. При этом инструкция по защите объекта в случае внезапного нападения на райотдел была абсолютно соблюдена.

Капитан, грузно переваливаясь, пробежал под ураганным огнем противника по ставшей родной комнате дежурной части и почти достиг порога входной двери, как в плечо вонзилась стая ос, опрокидывая его навзничь. Он пробежал по инерции еще пару метров и свалился на руки старшему оперу Котельникову, опасливо пригнувшемуся в ожидании прибытия старшего товарища.

– Б-больно… – только и смог произнести Иваныч, как его взгляд безжизненно уставился в недоумевающее лицо подчиненного.

– Товарищ капитан… Владимир Иванович, ты что?

На губах капитана выступили кровавые пузырьки, и он, слегка дернувшись, замер навсегда. Пулеметные пули прошили насквозь плечо и грудь дежурного, оставив краповые следы на руках опера.

Капитан все еще сжимал охапку из трех автоматов Калашникова.

– Батя… Ты это… не умирай, – тоскливо протянул Котельников, все еще надеясь на благополучный исход.

Спустя минут пять, придя в себя и поднявшись на ноги, опер уже был другим человеком. Жестким и сильным. А еще злым.

– Ну, твари, держитесь! – Котельников подхватил упавшее оружие и, сглатывая подступивший к горлу ком, рванул к верхним этажам. Каску с патронами к ПМ подхватил другой сотрудник.

Схватка только начиналась.

Глава 6
Попаданцы

Никто из горожан даже не догадывался, откуда явились эти враждебно настроенные ряженые. Люди, захваченные врасплох, метались по улицам родного Энска в поисках укрытия, чтобы спрятаться поглубже и подальше от злых, жестоких чужаков. Ведь по прошествии двух десятков лет с начала нового тысячелетия народ расслабился без войн и от слащавых успокоений правительства, обещавшего мир и порядок на все времена. Угрозы в глубинке своей страны люди никак не ожидали. А она явилась так внезапно и жестко, что ее не встретили как полагается, вмиг куда-то подевались все эти хваленые Министерством обороны технологии и военные новшества по защите страны от любого врага.

Где они были сейчас, эти военные? Современная техника, зеленые человечки, системы подавления огня и защиты от массового поражения, тактические боевые звенья быстрого реагирования, полиция, спецотряды Национальной гвардии. Куда подевались в страшные минуты войны?

А тем временем кварталы горели. Черный дым, едкий от тлеющего пластика и химии, охватил половину города, создавая легкую завесу. Множество трупов кислили вид тех горожан, которым повезло находиться в квартирах и на предприятиях. Попаданцы, как прозвали воинов вторжения, особо пока не совались в здания и дома. «Работенки» им хватало и на улицах: случайные жертвы, грабежи, насилия, пьянство. Да и опасно стало соваться попаданцам в защищенные стенами и баррикадами дома, из чрева которых нет-нет, но раздавались выстрелы или летели острые предметы. Энчане, имеющие оружие для охоты и самообороны, умело использовали его против врага, чтобы выжить, чтобы спасти себя и семьи.

Опыта военных действий в современном городе у прибывших из далекого прошлого иноземных убийц не имелось, тактику зачистки зданий они никогда не проходили, поэтому зачастую теряли энное количество своих сподвижников в коротких стычках с местным населением. То из ствола какой-то воинственно настроенный охотничек зарядит в упор дуплетом, то топорик или нож в живот или дубиной по хребту, огнем или кислотой в морду, кипятком за шиворот, кулаком в зубы, ногой в пах или карандашом в глаз. Да, бывало даже и такое, когда пришлые загоняли защищавшегося жителя в угол!

Попаданцы и сами не поняли, что с ними произошло в тот день. Судный день! Все они погибли и легли в сырую землю чужой страны в далекие времена. Кочевники-ордынцы осаждали этот городишко в XIII веке, многие из них пали тогда под частоколом старинного русского поселения. Тевтонцы, захватывающие эти исконно славянские земли, десятками гибли под напором простых крестьян и дружинников богатых князей. Некогда бравые солдаты сильной армии Наполеона сломали свои хребты под стенами пылающего города, когда народ восстал против иноземного врага и при поддержке отдельных мобильных частей Кутузова стал громить французов, а потом гнать их со своей территории. Войска вермахта потерпели фиаско в этом районе: целая дивизия группы армий «Центр» и батальон СС впридачу сгинули в местных лесах и в подворотнях города, который неоднократно горел, разрушался и вновь восстанавливался из руин и пожарищ. Энск стал Энском уже после всего этого, на рубеже двух тысячелетий, когда нынешние президент и правительство решили по какой-то специальной программе строительства закрытых городов стратегического значения сделать из него конфетку, возвести внутри ряд важных объектов типа Спецметро и Геоцирка. Ходили слухи о связи этих учреждений и ученых, работавших в них, с чем-то еще важным и секретным, неподвластным разуму и масштабам, кое было сокрыто где-то в окрестностях Энска. Но что такое огромное можно было спрятать или, наоборот, найти в толще торфа и песков вокруг города в центре европейской части России, местные жители не понимали. Ни полезных ископаемых, ни военных разработок, ни биологических или химических комплексов. Грибы – и те росли в том количестве и сортаменте, что и во всей средней полосе страны. Может быть, это было связано с той аномалией в районе болот, где разом глючила вся радиоэлектроника, глохла техника, плохо чувствовали себя люди: грибники и ягодники, мелиораторы, осушавшие огромное болото, геодезисты, туристы.

Так или иначе, но никто не знал причин нелепостей, происходящих до Судного дня… Как и недоумевали по поводу воинственных чужаков, явившихся из параллельного измерения на улицы Энска.

А они прибыли!

Они явились из прошлого, чтобы вернуть мирное настоящее обратно, в ад.

Поначалу определенного места врат, из которых материализовались попаданцы, не было – они просто возникли из воздуха, вышли из потустороннего мира и очутились на улицах современного города. Затем аномалия «купол», накрывшая город, надежно захлопнула горожан и попаданцев от внешнего мира прозрачной энергетической аурой. Непробиваемой, непроходимой внутрь и наружу, огромной колдовской полусферой. Прямо весь Энск.

Те, кто пытался скрыться от смерти и выскочить из города на транспорте или пешком, непременно натыкались на сверхпрочную абсолютно невидимую преграду: техника тут же ломалась, люди мучились головными болями, животные скулили и выли, пятясь от аномалии.

Выхода из города ни для кого не было!

Пока еще оставшиеся в живых и плененные аномалией горожане свято верили, что им помогут извне, армия и МЧС не бросят, родственники что-то сделают, предпримут. Они отчаянно пытались вырваться из адского каземата, погибали и тщетно прятались, но смерть всюду находила их. Энчане молили бога, чтобы помощь пришла, ведь жители сел и деревень, расположенных поблизости Энска, военные и строители, по службе и работе посещающие город, должны были попасть в него, попытаться спасти горожан…

Но помощь не могла прийти! Потому что некому было спасать энчан…

За пределами Энска никого не осталось в живых после Судного дня…

* * *

Дениса Коробкова Судный день застал не где-либо, а в офисе судебных приставов. Здесь тридцативосьмилетний парень оказался не по воле случая и не по своей прихоти, а по принуждению. Так, по крайней мере, расценивал сам Денис, прибыв в трехэтажное здание с одной лишь целью – взять справку об отсутствии алиментов, штрафов и кредитов для спокойного выезда в Турцию по путевке.

Не сразу он понял, что Турция унеслась неосуществимой мечтой в далекие дали, как и справка о его «чистоте». А вместе с ними и мысль об отпуске. На улицах города прозвучали первые выстрелы, взрывы и крики заставили всех служащих ФССП и трех штатских броситься к окнам. Выяснить, что же все-таки происходит снаружи, съемки исторического кинофильма, театральное представление или что-то из ряда вон выходящее, народ не успел – в здание ворвался враг.

Натуральный жестокий враг, начавший крушить все на своем пути, рубить направо и налево, стрелять и жечь. Первыми пали оба охранника на проходной, не успевшие применить табельное оружие, техничка с разрубленной головой сползла по стенке, а девушку из окна выдачи пропусков сразу превратили в объект сексуального насилия со всеми известными степным варварам извращениями.

Денис опомнился и вышел из коматозного состояния раньше всех остальных. Хотя и никогда не служил, не воевал, не работал в спецорганах и вообще не имел отношения к силовым структурам. Он был врачом-урологом, но почти всю жизнь ремонтировал автомобили, так как машины, особенно импортные, еще с детства превратились в хобби.

Он быстро оценил обстановку на улице, шоковую нирвану приставов, большую часть которых составляли женщины, отметил про себя отсутствие какого-либо оружия и средств защиты в большом, но тесном от мебели и людей помещении. И сморщился.

Никогда доселе он не попадал в такие патовые ситуации, чтобы его жизни угрожала опасность, а он не был готов к ее защите. Даже тогда на Урале, с братом в экспедиции, когда заблудились ночью в тайге, напоролись на восьмерых пьяных отморозков из местной деревушки, но разрулили неожиданную «стрелку». Как говорится, победили словом, а не оружием.

Здесь же, похоже, словом одолеть врага не выходило! Кочевники, будто обозлившиеся на судебных приставов за накопившиеся долги по штрафам и кредитам, кинулись уничтожать служащих под корень. Некоторые офицеры бросались в рукопашную, понимая, что только силовой отпор и непоколебимость могут дать шанс на их спасение. Другие оторопели, струсили и пытались бежать в надежде лишь на свои ноги. Оказались и такие, что запаниковали, начали роптать, разлагая и без того падший моральный дух коллектива.

Денис понял, что ярких личностей и боевых здравомыслящих мужиков не видать, поэтому решил взять оборону в свои руки. Счет шел на минуты, вот-вот в помещение мог ворваться враг, а защиты никакой. Уняв дрожь в коленях и подбородке невероятным самообладанием, постоянно сжимая кулаки и ощущая сухость во рту, пойдя на хитрость, он объявил:

– Тихо! Все умолкли. Кто из присутствующих здесь есть в звании выше капитана?

Народ молчал, десятки глаз уставились на незнакомца в джинсах и такой же темно-синей толстовке. Больше десятка женщин, трое мужчин.

– Повторяю вопрос: кто тут старше капитана?

– Нет таких, – отозвался пухлый с белесыми бровями конопатый парень в форме, – выше лейтенанта никого. А что?

– Я, как бывший капитан внутренних войск, беру руководство обороной этажа на себя. От всех вас требую беспрекословного подчинения, выполнения приказов и… – Ден задумался над дальнейшей игрой воображения и продолжением красивой лжи, – …и немедленных действий. Как поняли меня?

– А вы, простите, вообще кто? – робко спросила женщина среднего возраста в очках.

– Для вас всех я пока капитан Коробков. Но в данный момент не до фамильярностей, поэтому можно просто Денис. Еще вопросы есть? Только быстрее, противник уже близко.

– Кто это на нас напал? Что творится в городе, как вы думаете? – покрывшись румянцем, спросила девушка в короткой юбке с третьим размером груди.

– Вопрос не по существу. Так. Все вопросы, не относящиеся к обороне вашей конторы, потом. Сейчас нужно брать быка за рога. Итак…

Денис еще толком не осознавал, что и как ему предпринять, но в первую очередь необходимо было забаррикадировать двери, потом искать оружие, расставить людей, связаться с полицией и ОМОНом, максимально успокоиться самому и утихомирить народ. Что он и начал делать, раздавая команды, сам принимая активное участие во всем.

– Эй, ты… Павел? Хорошо. Павел, ты с десятком человек хватай крупную мебель, все громоздкое и большое, таскай к лестничному маршу, сваливай там прямо на ступени вниз. Нужно срочно захламить проход врагу наверх. Создай там полный кавардак, чтобы ни одна мышь не просочилась к нам. Понял?

– Да. Только с кем таскать? Женщины одни!

– Еп… Паша, с ними и таскай. Сейчас нет женщин – есть бойцы самообороны. Ополченцы все до единого. Никаких больных и старых. Все для фронта, епрст, все для победы! Дуй. Э-э, девушка, как вас?

– Эльвира.

– Эля, срочно с двумя девчонками обойди весь офис, собери все острое и весомое, что может пригодиться для ближнего боя. Ножи, вилки, ножницы, дубинки, палки, провода от компов. Короче, все, чем можно обороняться в рукопашке.

– В чем?

– В рукопашке, Эля, в рукопашной схватке.

– Господи-и!

– Вперед, выполняй.

– Слышь, мужик, тебя как величать? – обратился Ден к пухлячку.

– Лейтенант ФССП Тихомиров. Анатолий.

– Толя, оружие имеется в здании?

– Ну… надо подумать…

– Некогда думать, Толян. Нету времени размышлять…

Снаружи раздались выстрелы, дикие вопли заставили всех в офисе замереть и прислушаться, лица, и без того бледные, посинели. На втором этаже здания энского ФССП послышались звуки борьбы, предсмертные крики.

Голос Дениса в полной тишине офиса третьего этажа заставил всех вздрогнуть и снова окунуться в работу.

– Бегом-м! Живо все работаем.

Сам он с хрупкой симпатичной девушкой тягал компьютерный стол – грузчиков поблизости не имелось, а мужики, офисный планктон, все уже были задействованы в других делах.

За пять минут натаскали мебель к лестничному маршу и с затаенным дыханием, боясь навлечь на себя внимание врага, стали загромождать пролет баррикадой. Стулья, столы, тумбы и шкафчики, компьютеры, коробки, прочий инвентарь – все пригодилось для создания непроходимой преграды снизу, со второго этажа, наверх. Затем Ден прогнал всех с площадки, задумался на миг, осматривая стены и плакаты. И юркнул за своими помощниками внутрь офиса.

Двери тут же закрыли, ключ провернули в замке и выбросили. В мгновение ока перед входом выросла гора системных блоков, мониторов и тумб. В ход пошли даже жалюзи, провода, опутавшие баррикаду, холодильник, микроволновка и обогреватели.