Текст книги "Пленники Зоны. О возвращении забыть"

Все уставились в ожидании приказа на командира. Видно, не просто давалось Корсару принятие верного решения: придумать, как и где безопасно и желательно быстро перебраться на ту сторону – нужно было постараться.

Минут десять он сидел на корточках, поскрипывая резиной РЗК и утробно дыша в стекло маски. Сталкеры, борясь с желанием покурить и спрятаться куда-нибудь от всевидящего ока Зоны, с надеждой ждали ответ и следили за старшим группы. Полосатая труба АЭС почти отчетливо просматривалась сквозь пелену дождика и серость дня, привлекая косые взгляды людей. Мало кто видел ее так близко, как они сейчас. И уж точно никто из них до сих пор ни разу не посещал территорию АЭС, кроме Корсара и Зональщика. Последний, усевшись на мокрую зараженную землю прямо пятой точкой, вертел в руках пояс-контейнер для артефактов, набитый уже до отказа по пути сюда. Искал что-то конкретное, думал.

– Так. Все сюда! – встал Корсар и помахал рукой в перчатке. – Зональщик, ты пройди вдоль Ограды влево, надо поискать место с наименьшим количеством аномалий. Будь осторожен. Тут аскариды аэсовские после дождя с полигонов лезут как ненормальные. Все, ступай.

Зональщик поднялся, закинул поясной контейнер за спину, стянул лямку потуже и направился вдоль стены на запад. Медленно, параллельно Ограде, метрах в трех от нее, он двигался, прощупывая посохом землю и изредка бросая вперед гайку на резинке. Итальянская пятизарядка висела на плече, снятая с предохранителя.

– Остальным максимально облегчить свое тело и упрятать все барахло, снарягу, гранаты и патроны в рюкзаки. Не влезает в один – значит, в два. На себе только РЗК и «слоников» оставить. Дальше. У Пороха был штык-нож калашовый. Кто прихватил? Надо резать колючку.

– Вот штык Пороха, – один из сталкеров достал и протянул оружие в оранжевых грязных ножнах, – только я не полезу на Ограду, Корсар.

– Мля, я полезу сам! Короче, делаем так. Щас Зональщик найдет местечко попроще, идем туда, тащите рюкзаки. Перекидываем всю снарягу и вообще все через Ограду, затем налегке сцепкой делаем живую лестницу – и наверх. Ясно?

Мужики отрицательно помотали противогазами и масками.

– Что не ясно вам, мои слоники?! – натянуто улыбнулся Корсар, хотя толпа и вправду выглядела смешно. – Я сделаю спайку артефактов, нейтрализую аномалии, перекидываем шмотки, тут на полкилометра никого. Я первым на Ограду, освобождаю от колючки стену, проход готов. За мной остальные, Зональщик на шухере, замыкает. Вытягиваем веревками и шестом последнего, самого здорового. Теперь все ясно-понятно?

Народ согласно закивал. «Ха, артисты погорелого театра!»

– Все. Давай облегчаться.

Корсар засунул штык-нож от АК-47 в глубокий наружный карман РЗК, принял от одного из сталкеров моток нейлоновой веревки и стал комплектовать свой рюкзак. Все последовали его примеру.

Вскоре вернулся Зональщик. Махнул рукой. Все гуськом двинули за ним. Через двести метров остановились. Корсар с Зональщиком что-то обсудили, глядя на Ограду. В этом месте промежуток между «зыбью» возле стены и маревом «жаровни» был метра три.

– Может, и без спайки обойдемся? – спросил Корсар, изучая место предстоящего прохода.

– Сомневаюсь, командир. Как «зыбь» возьмет да перетечет под ноги Гудвину или «жаровня» сместится – вот номер будет! – ответил Зональщик.

– И то верно.

Минут пять они молча обдумывали детали. И вдруг сам Бродяга выпал с предложением:

– Командир. Так, может, «зыбь» просто сначала разрядить и лезть наверх спокойно?

– Опс. Ого. Красавец мужчина! – приободрил старший, похлопав одобрительно Бродягу по плечу. – И давно мысля такая в голову светлую пришла?

– Да так… только что… – замялся Бродяга.

– Лады, действуем.

Корсар достал из рюкзака патрон, подошел ближе к аномалии и швырнул его в серое пятно величиной с добрую лужу. «Зыбь», срабатывающая от любого инородного предмета, кроме снега и дождя, мгновенно схватилась, поглотив патрон, и превратилась в большое твердое пятно бетона. Зональщик посохом постучал – надежно. Народ восхищенно загомонил, хваля Бродягу. Тот аж зарделся, но под маской ГП-5М никто не заметил этого.

Амбал по кличке Гудвин, поняв, что от него требуется, встал к стене и уперся руками в колени. На него залез следующий, а по спине того вскарабкался Корсар и начал кромсать ржавую колючку. Верзила Гудвин, кряхтя и охая, выдержал вес двоих товарищей достойнее любого олимпийского тяжеловеса. В две минуты проход был готов. Корсар оседлал ограду и дал минуту на отдых и подготовку, а сам разглядывал местность за преградой.

– Ну, парни, давай кидай мне рюкзаки по одному, – пробубнил сверху старший, – только не торопись. Аккуратно.

Он еще раз оценил пятачок земли на той стороне, куда бросил гайку, и начал скидывать туда рюкзаки, подаваемые сталкерами, быстро перекантовав все вещи. Снова первым встал Гудвин, затем на него еще один сталкер. Корсар спрыгнул на территорию АЭС.

Полезли.

Гудвин выдержал всех по очереди. Подсадил Зональщика, которого наверху приняли руки. Затем, ухватив веревку и посох, подпрыгнул и сам пополз по стене. Ему тоже протянули четыре руки и еле-еле вытащили семипудового здоровяка.

Через полчаса группа шагала внутрь территории АЭС, мимо первых строений комплекса охладителя станции и ТЭЦ, хорошо сохранившихся за десятки лет…

…Замеры радиации напрягали, конечно, но все были готовы к тройной дозе превышения ПДК. Особенно трещали датчики, касаясь зданий, брошенной техники и строительных материалов. Все это приходилось преодолевать медленно и осторожно, чтобы не зацепить ткань РЗК или не влипнуть в аномалии. Конечно, костюмы, уколы и проглоченные Антирады вносили свой вклад в живучесть и безопасность, но стало как-то мрачнее и печальнее.

К тому времени, когда нашли нужный спецполигон, начали сгущаться сумерки. Вообще в Зоне день не был похож на день, а лето на лето. Сплошная осень круглый год, а ночи и вечера как на Крайнем Севере – длинные и серые. А весна сейчас в Зоне и подавно выглядела больной, изможденной и убогой, будто старуха Смерть.

Жрать хотелось неимоверно, да и спрятаться от радионуклидов тоже, поэтому все торопились и участвовали в поиске активно и шустро.

Но стоило Корсару озвучить приятную новость – что они уже возле полигона и замаскированного входа в бункер, как случилась новая беда.

С башенного крана, примыкающего к корпусу полигона, раздался выстрел, предназначавшийся, видимо, старшему группы. Шаг вперед сталкера Пыжа из «Чести» спас командира, но умертвил спасителя. Пыжа рвануло, уронило на Корсара, и он почти сразу умер. Мгновенно все попрятались вдоль стены цеха, хотя укрытие было так себе. Еще два выстрела с крана – мимо, но обидно и страшно.

Корсар крикнул Гудвину, чтоб тот прикрыл огнем пулемета, а сам проскочил десяток метров, выбил окно цеха и позвал остальных. Пока Гудвин посылал с РПК короткие очереди по будке крановщика, группа перекочевала через окно в цех. Затем пулеметчик и сам, прихватив рюкзак Пыжа, скачками метнулся к спасительному окну. Оттуда его приняли руки, но пуля калибром 12,7 мм из «Корда» все же оказалась проворнее и разорвала икроножную мышцу здоровяка. Рана оказалась нешуточная. Верзила стонал как бык на бойне, пока Бродяга оказывал ему медпомощь. Зональщик и Корсар принялись отстреливать мелких мутантов по цеху, а двое ребят из «Силы» мерили фон позади них и трясли датчиками аномалий, настраивая их на рабочий режим.

Еще полчаса ушло на зачистку цеха, его обследование и помощь Гудвину. У окна натянули растяжку. Люк в центре здания завалили рухлядью, предварительно бросив гранату.

– Все, ищем секретную дверь в бункер. Она где-то в этом здании. «Силовики», вы прикрываете. Гудвина тянет Бродяга. Мы с Зональщиком – в поиск.

– «Бастион»? – коротко спросил Зональщик, устремляясь вслед старшему.

– А кто, мля, еще-то? Они, сволочи! Сторожа Зоны, етить их налево.

Разбежались. Не заметили крысу, шмыгнувшую по кровавому следу раненого сталкера. Она впилась клыками в ногу бедняги рядом с красным бинтом. Заорал матом Гудвин, дергая ногой, закричал от испуга и злости Бродяга, завизжала, не размыкая челюстей, крыса. Верзила, опередив удар товарища, руками схватил тушку мутанта и буквально разорвал ее, при этом головка зверька осталась висеть, вцепившись в плоть человека. Зрелище не для слабонервных.

Хотелось надеяться и верить, что на этом беды кончились, но, похоже, все только начиналось.

Бункер с замаскированным под железный шкаф-стеллаж для электроприборов входом нашли ближе к ночи, но как открыть бронированную дверь – никто не знал. Кодов и ключей у Корсара не оказалось, он объяснил это тем, что в целях безопасности ему их не дали заранее, а должны сообщить по связи. Рации здесь не работали, КПК шалили, мигая и попискивая, как от магнитной аномалии.

Забаррикадировали все что можно, благо материалов и оборудования в цехе хватало с избытком. Корсар, взяв в помощники Бродягу и Зональщика, полез через стеллажи к пожарной лестнице, оборванной на середине. Она душераздирающе скрипела и грозила отвалиться в самый неподходящий момент. Снаружи слышалась возня и рычание мутантов. Откуда-то сверху, с 4-го энергоблока, со свистом выходил пар или стравливался воздух, оглушая округу паровозным гудком. Иногда узнавалась речь бастионовцев – короткие сухие переклички и команды.

– Ночка будет атас! – с горечью и грустной обреченностью заключил Корсар.

– И, может статься, для многих последней! – подытожил Зональщик.

Пока Бродяга фиксировал лестницу, они доползли до мини-площадки и ударами прикладов вышибли замок и прикипевший люк.

– Есть. Сюда, сталкер, – позвал командир Бродягу, и все трое тотчас вскарабкались на второй, якобы не существующий этаж цеха. Внизу остались «силовики» и мученик Гудвин. Последний прижал пулемет, направив его в сторону ворот, и откинул голову к ящику за спиной.

Наверху оказался просторный пыльный зал без окон и с одной дверью в сторону главного корпуса АЭС. Лабораторные и письменные столы вдоль стен, шкафы, чертежи, плакаты, в центре помещения огромный стол с миниатюрой-аппликацией АЭС с высоты птичьего полета. И вот чудо! В углу, в стеклянной будке-аквариуме два на два метра – узел связи типа «Ангары-1» и щит с телефонными ячейками.

– Так мы это искали? И никаких запасных вариантов?! – нервно спросил Зональщик, измеряя фон в зале.

– Типа того, – Корсар с вожделением бросился к рации, – но меня заверили, что на АЭС, на верхних уровнях, эфир чист и связь должна быть. После отключения РЛС и Ока Зоны, ты же сам знаешь, связь появилась везде. Хоть и не совсем качественная.

– Ну да, ну да. Тока здесь ее ни черта нет! – Зональщик протер стекла противогаза и, удостоверившись в показаниях счетчика, воскликнул: – Опачки! Здесь чисто. Фон в норме, но на границе. Снимаем?

– Давай.

Все сняли «слоников» и маски, осторожно задышали. Корсар закинул в рот еще пару капсул Антирада. Потом будет тошнота, жажда, сухость, но зато организм отторгнет радионуклиды.

– Бродяга, проверь дверь, крикни наших, успокой и пошарьте тут везде. Не зря они спрятали этот зал от всех.

Пока сталкеры изучали этаж, подсвечивая себе фонариками, Корсар разобрался с аппаратурой, пролистал журналы и начал щелкать тумблерами и кнопками.

Через несколько минут зал прорезал тонкий неприятный писк, командир рванулся и наглухо закрыл дверь аквариума. Сразу стало тихо, и последующий его разговор звукоизоляционный плагиоклаз будки наружу не пропускал.

Вскоре довольный Корсар вышел из узла связи, нашел лучом фонарика нужный шкаф и вскрыл его.

– Получается, командир? – подошел к нему Зональщик.

– А то. Все путем, дружище!

Стало ясно, что новости хорошие. Настроение выше. Надежда на скорый удачный исход стала расти.

Он что-то переписал себе в КПК, сохранил, запаролил и закрыл шкаф, содрав с его стенки лист требований и правил по технике безопасности. Сжег бумагу. Повернулся к товарищам:

– Ишь, шпионы! Устроили игры детского возраста, етить их налево. Пошли, парни.

Они направились к люку, но Корсар остановился и лучом высветил дверь.

– Бродяга, что там внутри?

– А леший его знает. Закрыто. Вон и табличка предупреждающая.

– «Внимание! Вход только сотрудникам ИЛ Х-9», – прочитал Корсар вслух, – о-о, так, поди, это тоже вход в их секретную лабораторию?! Надо зазырить. Бродяга, ломай.

В два счета сломали дверь, натянули «слоников», вошли по одному, страхуя стволами оружия боковые секторы. Коридор. Никого. Тихо, темно, затхло. Миновали две комнаты, затем лестницу вниз и… «Энерго»! В полпролета. Блин, попали в тупичок. Корсар посветил ниже, осторожно пригнувшись через перила. Всмотрелся.

– Там тоже нехилая бронедверь с кодовым замком и под флеш-карту. Артефакт вижу… даже два. «Зарядка» и… ого! «Сердце»…

Сталкеры переглянулись, все три луча фонарей скрестились на пролете и аномалии.

– Не-а, никак, черт побери.

– Жаль.

– Ага.

– Возвращаемся. Та скрытая дверь и есть запасной вход. Здесь амба. Не пройти.

– А если… спайку? Никак?

– «Энерго» – не-а, не смогу. Новую родить – рожу, а убрать эту – никак. Тут даже выбить «зарядку» некуда. Тупик.

– Пошли тогда, х…ли тут торчать?

Только все трое направились вверх по лестнице, как услышали дебильный истерический хохот, лязг железа, шорохи и глухой хлопок, но вместе с тем на секунду раньше – очередь из пулемета. Гудвин!

Все. Тишина. Причем мертвая. Темень – выколи глаз.

– Гаси фонарик! Кажется, влипли, етить их налево! – Корсар первым выключил фонарик и вздохнул. – Что фон?

– В норме фон, – ответил Зональщик, рассматривая при своем фонаре показания счетчика Гейгера. – Только мы, кажись, влипли опять.

– Бродяга, глянь.

– Иду, командир.

Сталкер прошел коридор, осмотрелся, подергал ручку двери, надавил. Никак. Вроде же сломали замок, открытой оставили, обратно без услуги плотника или слесаря не закрыть. А тут как влитая. Наглухо.

– Крындец мышатам! – Корсар на ощупь и по памяти пошарил вдоль левой стены. – Зональщик, вырубай, сказал. Бережем. Хватит одного Бродяги. Неизвестно, сколько тут торчать, епрст.

– У меня в рюкзаке еще комплект.

– А рюкзак где?

– В цеху, внизу.

– Вот-вот! А х…ли тогда языком чесать?

– Э-э, не разводить тут психозы. Спокойно, братцы, нам пока ничто не грозит. А вот парням внизу, похоже, звиздец!

Все прислушались. Вроде тихо. Корсар вошел в боковую комнату коридора, лег на пол, ножом разрезал кусок линолеума. Откинул его, приник ухом к пыльному бетону, притих. Минуту спустя встал, быстро обернулся к товарищам. Луч света от фонаря Бродяги лег ему на грудь, деликатно избегая глаз.

– Там, судя по всему, бойня. Пальба. Утихает, но, боюсь, не в нашу пользу. Ядрен батон! И мы нашим не поможем никак…

– Стопудово это фантом был. Закрыл нас здесь.

– С какого перепугу?

– Ржал демонически. Так ржут только фантомы в Зоне.

– Пи…ц!

Все угрюмо замолчали. Далекий глухой стук вывел из оцепенения.

– Какого стоим? Оружие готовим, фугасные, огонь, факелы, все, что горит, мля! Кто предупрежден – тот сами знаете. Живо.

Все трое бросились по углам, комнатам, в коридор. Собирали в картонные коробки бумагу, кальку, целлофановые пакеты, даже бумажный мусор из урн. Сухие тряпки, валяющиеся здесь с советских времен, коврик, халаты лаборантов, красное знамя. Все для факелов, для поддержки огня. Древко флага, ножки стульев и чертежные тубусы пошли в ход для держателей факелов. Корсар отломал деревянные перила для этих же целей. Мотали на них все, что могло гореть. Закрепили скотчем, веревкой, проводами, проволокой. Приготовили оружие – трассеры, дробь, ракетницу, гранаты.

– Так, парни. С гранатами аккуратней, себя ненароком завалим. Если это фантомы, а это они, то появятся только из-за двери. Больше им дороги нет. Внизу «энерго» – там им не пройти, да и ваще никому. Значит, «энерго» – наш надежный тыл. Спинами к ней, без оглядки. Держим лестницу и коридор. Первое – коридор. Зональщик, дуй туда – лепи растяжку у двери и в коридоре. У двери – «эфки», далее – сигналки. Надеюсь, понятно почему? Так… обожди. – Корсар приостановил проводника одной рукой, другой притянул к себе за затылок Бродягу, вдруг обнял обоих секунд на пять. – Други мои, братцы мои, все там будем. Это Зона! Если что – прощайте! Не казните себя, не материте меня – сами знаете, эта операция для добровольцев. Спасибо вам, друзья! Мне было ништяк с вами в Зоне! Все, а теперь за работу, парни.

Трогательно. Даже мило. Бродягу аж на слезу пробило.

– Вот на этой площадке, в углу, оставляем все лишнее – хавчик, снарягу, «слоников». Короче, все. Налегке примем этот бой. РЗК не снимать – немного бережет от тока и разрядов. Головы облить водой. Вон в бутыли литров пять осталось от ученых этих. Свою воду в угол, где пайки с едой, про запас. Фонари лепим на лоб и к плечам. Если что, стреляем по одному. Посменно, как в «двойке». Один перезаряжает, другой огонь. Третий на подхвате. Ясно? Коробки для костра в коридор – фантомы не терпят огня. Щит себе сделаем. Так. Что еще?

– Я к двери побег. – Зональщик зашагал по лестнице наверх, разгрузив на лестничной площадке свое барахло, а посох с оголовком из тряпок приставил к стене.

– Давай.

Бродяга выпрямился, попрыгал. Скрипела только прорезиненная ткань РЗК.

Корсар, прислушиваясь к нарастающему вою и хохоту мутантов и лихорадочно соображая, подозвал сталкера и шепотом сообщил:

– Бродяга, дружище. Если мы накроемся и останешься один, выбирайся отсюда, никаких операций и бункеров. Код к лаборатории на моем КПК, он вот здесь. Пароль – день рождения Зоны. Понял?

– Да, командир. – Бродяга закивал, глаза его повлажнели.

– Если выберешься – расскажи все. Про маршрут, ловушки, засады и «Бастион» этот сраный. Скажи, вертушкой можно сюда, но только за день до очередного Выброса – так аномалий-передвижек меньше. Ясно? Я на тебя надеюсь, Бродяга! Ну а если ты сгинешь – мне дальше одна дорога. Эх, паря, кажется, идут твари. К бою, сталкер!

Корсар засунул фугасный заряд в подствольную «обувку» своего АК-107, провел по бандане рукой в перчатке от РЗК, бросил на Бродягу прощальный взгляд и жестом указал следовать наверх.

Зональщик расставил петарды на коробках, натянул крестом проволоку сигналок и установил Ф-1 у двери, мотая проволоку от рамы к гранате и обратно. Только он согнулся, приседая и поворачиваясь спиной к двери, чтобы отползти, как вдруг дверь распахнулась, словно ее не закрывали. Щелкнула чека лимонки. Три секунды. Взрыв. Огонь, грохот, осколки. Ударная волна рванула на лестницу и опрокинула успевших пригнуться сталкеров. Перепонки чуть не лопнули вместе с глазами. Хохот фантомов возобновился не сразу. Точнее, это был уже вой, истошный ор, огласивший здание.

Бродяга приподнял с пола командира, помогая ему встать. Лицо пылало и чесалось, глаза щипало. Тошнота подкатывала к горлу. В ушах звенело и стучало. Окровавленные губы Корсара что-то шептали, но нельзя было понять и услышать его.

Бродяга поднялся, огляделся. Настроил фонарик. Направил перед собой ствол «отбойника», висящего через плечо на широком ремне, поднял импровизированный факел из скрученного знамени, запалил его и стал карабкаться к проему коридора. Облако взвеси из пыли, штукатурки и дыма не спешило рассеиваться. Луч фонарика метался по коридору, выхватывая очертания предметов – разбросанные взрывом коробки, обвисшая проволока сигналок, обезображенное тело Зональщика, куски двери. Бродяга не стал лезть за границу сигналок, а ногой начал двигать коробки в одну кучу, фонарем пробивая серую пелену. Услышал визг впереди.

– Где ты, уродина? – заорал сталкер.

На его крик отозвался хохотом мутант, считавшийся в Зоне одним из самых редких и опасных и при этом почти непобедимым.

– Покажись, тварь! – снова закричал Бродяга, выставив пылающий факел. Хорошо, что Корсар полил все набалдашники заготовок какой-то вонючей жидкостью из пробирок и колб одной из лабораторных комнат. Горело весело. Зато на душе было погано.

От третьего боевого клича сталкера с примесью мата не только очнулся Корсар позади на лестнице и показалась в проходе белая размытая фигура призрачного мимикрима, но и шевельнулась рука истерзанного Зональщика. Бродяга сначала подумал, что проводник превратился в зомби и пытается встать. Но его отвлек фантом, который оказался в коридоре не один.

За силуэтом мимикрима плыли белесые очертания свинорыла и крысоволка. Значит, и крысы рядом, мать их!..

Фантомы гоготали и извивались в предвкушении наживы и потехи, переливаясь бледно-розовыми и голубыми оттенками. Они заполнили своими полупрозрачными фигурами весь конец коридора, докатываясь уже до проводника. Тот запрокинул голову, точнее, то, что осталось от нее, и на мгновенье в луче фонарика очутился его блеснувший глаз. Один целый на всем кровавом месиве бывшего лица. И он моргнул. Точнее, подмигнул. Именно подмигнул.

Мурашки от ужаса у Бродяги дополнились непонятной, но теплой волной. Он увидел руку Зональщика, вытаскивающего из-под себя гранату. Что-то звякнуло.

Бродяга бросил факел и нырнул за угол коридора, на лестницу. В прыжке обхватил Корсара и рухнул с ним на площадку. Рванул взрыв. Не слабее первого.

Снова Бродяга вскочил и побежал наверх, не обращая внимания на стоны командира. Фонарик высветил длинный коридор, клубы дыма, всполохи огня. Злое шипение мутантов вселило в людей бодрость и воодушевление.

– Спасибо, друг! – почти вслух сказал Бродяга и как молотом начал долбить пространство перед собой из барабанного ружья. – Это вам, гады, за Зональщика! Это вам за Бастурму! За Пороха! За Ваньку Мокрого! За Гудвина. А-а-а!!!

«Отбойник» выпустил тучу дроби в коридор, сталкер выдернул кольцо РГО и швырнул ее вперед. Снова привычный уже прыжок на лестницу, Корсара под себя.

Взрыв. Бродяга махом стал заряжать «отбойник» патронами 12-го калибра. 15 секунд. Вперед. Его контратака повторилась снова. Ураганный огонь из многозарядного ружья, бросок гранаты, отход. Взрыв. И еще один выпад. На этот раз «отбойник» заклинило на шестом выстреле, а в коридор полетела последняя граната.

Если бы там были люди или мутанты из плоти и крови, то они из этой мясорубки не выбрались бы живыми никогда.

Но эти оказались фантомами!

Бродяга рванул наверх, стуча по барабану кулаком, выбивая заклинивший в прорези выбрасывателя капсюль. Ногами он начал сбивать коробки к центру коридора, заметив выплывающую из дыма химеру.

– Мля-я! – только гаркнул сталкер, бросая «отбойник» и выхватывая «вальтер». Опустевшая обойма не принесла результата, и Бродяга схватил потухший факел, чиркнул зажигалкой. Нет. Снова. Огонь охватил бывшее знамя вовремя – призрачная химера прыгнула. Угодив сначала в кусок проволоки, оставшейся от сигнальной растяжки, она чуть не зацепила ее, но, попав в пламя факела, зарычала и откинулась снова на самодельное заграждение. Сработал детонатор, воспламеняя заряды пиропатронов. Бродяга бросил в химеру факел горящим копьем и привычно нырнул на лестницу. На этот раз Корсар оклемался, а волна теперь оказалась не ударной, а огненной. Пламя во всю ширь коридора пронеслось в обе стороны, сжигая и испепеляя все на своем пути. Лестницу обдало жаром и секундным огнем, подпалив и сталкеров.

Фантомы полопались как мыльные пузыри. Вой утих и сошел на нет. Разбросанные коробки горели по всему коридору, освещая помещение. Гарь, копоть, дым, вонь и смрад вызывали спазмы и резь в носоглотке и глазах.

– Ни хрена себе, Бродяга! Ну ты, паря, дае-ешь! – Корсар, мотая головой, приобнял товарища. – Зачет тебе, боец.

– И Зональщику тоже… посмертно, – прошептал сталкер, опускаясь вдоль стены на пол.

Корсар все понял. И угрюмо сжал глаза и кулаки. Прошла минута. Командир спохватился, выходя из транса:

– Так, сталкер, посиди тут, отдышись, – Корсар глотнул воды из фляжки и протянул ее Бродяге, – держи. Я наверх, разведаю кое-что. Не теряй.

– Там это… проводника бы похоронить. А, командир? – прошептал Бродяга. – Давай я с тобой?

– Нет, я сам. Какой из тебя сейчас разведчик? Отдыхай, оклемаешься – собирай шмотье, БК подбей. Ну… а Зональщик… только… вряд ли мы его найдем там. – Корсар замялся на секунду, затем схватил автомат, заготовку факела и устремился наверх.

Прошли минуты. А может, вечность. Дыма стало меньше, огонь стих, звуков ноль.

Бродяга встал, отхлебнул воды, пытаясь понять, где он, что произошло и что делать дальше. Спохватился. Из оружия только нож охотничий да «вальтер» на полу. Ни гранат, ни серьезного вооружения.

Внизу щелкала, трещала разрядами «энерго». Сталкер зажег факел, включил фонарь, в правую руку взял пистолет (проверив обойму), медленно зашагал наверх.

Коридор представлял собой закопченный, разбитый, безжизненный туннель. Ни дверей, ни трупов, живых тоже никого. Ни криков страха, ни возгласов радости. «Где Корсар? Он же был со мной».

– Корсар! – позвал хрипло Бродяга, прокашлялся и уже громче: – Командир.

В ответ тягучая мертвая тишина.

– Корсар. Корса-а-р!

Нет ответа. Плохо.

Сталкер обследовал комнаты, обошел весь этаж до аквариума – никого. Стало жутко и очень одиноко. Ни дверей, ни окон.

«Люк!» – вспомнил Бродяга и нашел, что искал.

Пройдя к крышке пожарного хода и взявшись за нее, сталкер дернулся, вскрикнул от боли в конечностях и упал назад. Горящий факел выпал из рук. Бродяга матюгнулся и оглядел перчатки. Кожу под ними жгло, а резина вспучилась и потрескалась прямо на глазах. «Ни хрена се!»

Сталкер встал, осмотрелся. Возле двери в коридор лежало раскуроченное, обугленное взрывами и огнем ружье Зональщика. Сразу подкатил ком к горлу. В висках застучало. Проводник! Он считался одним из лучших сталкеров в Зоне. Бывалым и опытным. Забрал его Черный сталкер. Навсегда забрал!

Бродяга попробовал поддеть люк ружьем, используя его в качестве ломика. Никак. Стучал, ковырял. Безрезультатно.

Откуда ему было знать, что люк запечатан снизу аномалией «магнитуда», собравшей все железо цеха в кучу и разместившей все это на потолке гирляндой вниз. И вдобавок «синий огонь», гуляющий по цеху, сожрал все, что может гореть, даже тела мутантов и сталкеров. И только горевший остов пулемета Гудвина напоминал о недавнем скоротечном бое, проваленной операции и печальном конце спецотряда Корсара…