Текст книги "Кто приходит по ночам?"

Часть II. От Восточного моря до Западных гор

Восход солнца на Восточном море

Солнечный луч, пройдя через толщу воды и несколько стекол, упал Наташе на глаза. Та поморщилась, крутанула головой и проснулась. Серые утренние сумерки наполняли вагон метро. Поезд стоял в туннеле.

В первый же день путешествия перед Наташей встали вполне очевидные проблемы. Где спать, что есть. На еду пока тратились немногочисленные карманные деньги. Наташа старалась растянуть имеющуюся сумму надолго и постоянно ходила голодная. Тем не менее, денег уже почти не осталось.

Со сном все оказалось гораздо проще. Среди многочисленных идей по этому поводу были и мысли спать в пустующих квартирах, хозяева которых отсутствовали. Благо новые волшебные возможности позволяли пройти туда, где никого не было.

Поздно ночью, когда двери метро закрылись и свет внутри был погашен, Наташе вдруг пришла в голову мысль, что незачем уходить далеко. Поднеся руку к замкам, она проникла в пустующий вестибюль, спустилась по темному и неподвижному, как застывшая лавовая река, эскалатору, гулкими медленными шагами прошла под сводами станции и… Совершенно неожиданно к перрону подошел поезд. Оказывается, на бесконечных линиях поезда никогда не останавливаются, а идут, идут, идут… Все дни и все ночи.

Вообще с этими поездами было много неясного. Если они приходят из бесконечности, то где их делают? Многие из них были не такие как все, а иногда попадались совсем необычного вида. Глядя на них, невозможно было не думать о дальних землях, где все по-другому. Девочка первое время боялась машинистов этих поездов… Если они тоже приехали из бесконечности, то за пультом управления мог оказаться кто угодно, даже не человек, а непонятное чудовище. Но страхи были напрасными. Каждые двадцать станций машинист покидал свое место и занимал место во встречном поезде, или же отправлялся отдыхать домой. А в его кабину заходил следующий водитель, чтобы покинуть ее еще через двадцать станций.

Терять возможность спать и при этом ехать было глупо, и Наташа теперь ночевала в пустых вагонах движущихся поездов, надеясь, что доберется до цели гораздо быстрее.

Но вот линия наткнулась на Восточное море и начала огибать его, пытаясь обхватить огромной дугой, как маленький ребенок пытается обхватить большущий мяч. Каждое утро Наташа собиралась проснуться до восхода солнца и посмотреть, как огненный шар вырывается из-под поверхности воды и устремляется в небо, и каждый раз просыпалась, лишь когда незадолго до открытия метро начинали объявлять станции.

Сейчас же все было иначе. Все поезда до момента восхода были остановлены. Прозрачный туннель, решивший по короткому пути пересечь залив, окружала вода. Только что подожженное Солнце, еще даже не направленное в шахту, а только разгоравшееся в глубинах моря в громадной стеклянной колбе, разбудило девочку. Наташа потянулось в голубоватом, прошедшем сквозь море свете, улыбнулось тому, что на этот раз успела, вскинула за спину лук, за плечо сумку и подставила ладонь для Лу. В последнее время он все чаще не прятался в коробку, а жил у Наташи в кармане, или, когда никто не видит, у нее на плече. Иногда к нему присоединялись и другие лемминги, хотя чаще всего они предпочитали свои непонятные занятия в глубинах картонного ящика.

Эскалаторы еще не проснулись, и Наташе пришлось подниматься вверх по бесконечной лестнице. На половине пути наверх между двумя эскалаторами была небольшая площадка под прозрачным шарообразным куполом. Тут девочка остановилась передохнуть. Лу уселся на ее плече, с любопытством глядя по сторонам. Наташа подошла совсем близко к выгнутому стеклу, за которым жило море. Неяркий голубой свет окружал множество рыбешек, совершенно разных: и юрких, за которыми и взгляду-то было сложно угнаться, и медлительных и важных, растопыривших гребенки своих плавников, и толстых, почти круглых, с большими глупыми глазами. За платформу, на которой стоял стеклянный шар, цеплялись водоросли, кое-где к стеклу прилипли морские звезды. Неожиданно рыбешки прыснули в разные стороны. Небольшая, но проворная акула приблизилась к Наташе и, свернув у самого ее лица, начала плавать кругами вокруг площадки.

– Смотри, Лу, – восхищенно проговорила девочка, – у нее белоснежное брюхо! Просто белоснежное!

Лу, улыбнувшись, кивнул. Ему гораздо интереснее было наблюдать за завороженным взглядом очарованного ребенка.

Неизвестно, сколько бы они еще так простояли, глазами и мыслями в морской глубине, но где-то там, далеко, Солнце подняли в непрозрачную шахту, и море погасло, лишь фосфоресцирующие водоросли тонкими щупальцами гладили стекло, да редкие светящиеся рыбки блуждающими кометами рассекали пространство.

– Надо идти, вздохнула Наташа. – А то не успеем.

Эскалатор выходил на пирс недалеко от берега. Бетонная полоса, о которую разбивались волны, цепочкой фонарей вела к песчаному пляжу. Там одиноко бродило несколько силуэтов сумасшедших, вставших в такую рань, чтобы посмотреть на восход. Некоторые из них расположились на скамейках, обращенных к морю, другие стояли или ходили вдоль кромки прибоя. Наташа сняла обувь, бросила на песок лук, поставила рядом сумку и наступила прямо на набежавшую волну. В восточном море вода всегда была очень теплая, а по утрам, разогретая еще не взошедшим Солнцем, почти горячая. При зябком утреннем бризе, дующем с моря, это было приятно. Несколько шагов вглубь, и вот уже влажные языки барашков щекотно облизывают колени…

В ожидании момента, когда светило поднимется над водой, Наташа обшарила глазами горизонт.

– Вон там, – подсказал Лу, указывая на темное пятнышко облака, висевшего над морем среди абсолютно ясного неба и загораживавшего звезды.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Наташа.

– Иногда не обязательно знать, – усмехнулся лемминг, – достаточно просто думать.

Наташа хотела что-то возразить, но тут ее босые ноги почувствовали, как морское дно мелко задрожало. Легкий гул наполнил воздух. Всё замерло в ожидании, но тем не менее свет под поверхностью воды вспыхнул совершенно внезапно. Что-то громадное и яркое светилось под толщей морской шкуры. Это продолжалось не больше секунды, а после яркое сияющее пятно вздыбилось гигантскими пузырями закипевшей воды. Несколько фонтанов-гейзеров ударило в небо в полной тишине, и в тот же миг огромный сияющий шар прорвал пленку морской поверхности и, осветив весь мир, взмыл в небо. В считанные мгновения Солнце разметало висевшее над местом восхода облачко и устремилось ввысь, все выше и выше. Только сейчас до зрителей на берегу дошел звук. Чуть слышное шипение незаметно усилилось и превратилось в грохот со свистом. Следом за звуком пришла волна горячего воздуха, перемешанного с обжигающими брызгами, и Наташа за несколько секунд совершенно промокла. Мир наполнился дневными красками, звезды погасли разом, как тысячи свечей залитых в один миг безбрежным океаном. Чтобы не попасться на глаза любопытных, Лу укрылся за прядью черных Наташиных волос. Но людям все равно было не до него. Они устремили взгляд в небо и аплодировали запуску огненного шара в дневной полет. А Солнце, поднявшись уже высоко и став совсем маленьким, вспыхнуло, разгораясь в полную силу, слепя глаза, заставляя оторвать от себя взгляд и опустить его вниз, в мир, к дневной жизни и дневным хлопотам.

Коллекционер

– Этот трамвай идет до остановки «Последний переулок»?

Невысокий пожилой мужчина в строгом пиджаке и с небольшой лысиной любопытствующе оглядел Наташу с головы до ног перед тем, как ответить:

– Идет. Но это очень далеко. На метро быстрее.

– Я знаю. Спасибо, – кивнула девочка и поднялась по ступенькам трамвая.

Ехать в метро днями и ночами было скучно. Поэтому Наташа, проследив по местным схемам, куда ведет ее линия, добиралась до очередного края карты по поверхности. Вокруг бушевала осень. Трамвай несся сквозь туннель из оранжевой, желтой, красной листвы, звякая на поворотах и вздрагивая на стыках. В полупустом вагоне девочка сидела и смотрела в окно. Трамвай юркнул под мост, в возникшей темноте стекла превратились в полупрозрачные зеркала, создав копии вагона и призраков-пассажиров в них. Глядя на такое отражение, Наташа увидела, что мужчина с остановки продолжает пристально разглядывать ее. Девочка терпеть не могла, когда ее вот так вот изучают, и, оглянувшись на нахала, бросила на него сердитый взгляд.

К ее удивлению, незнакомец не отвел в смущении глаз, а непонятно улыбнувшись, встал, сделал несколько шагов, приблизившись вплотную, и сел на соседнее кресло.

– А я знаю, кто ты, – ухмыльнувшись, проговорил он.

У Наташи внутри все замерло. Она попыталась взять себя в руки и убедить в том, что так далеко от дома никак не мог оказаться кто-либо, знающий ее или ее родителей. Мужчина ждал, усмехаясь. Оттолкнуть его, проскользнуть мимо и выскочить из трамвая на ближайшей остановке? Девочка уцепилась за эту мысль, как за спасение.

– Лемминги? – наполовину спросил, наполовину констатировал незнакомец, кивнув на сумку.

Наташа удивилась, но несколько успокоилась:

– Откуда вы знаете?

Мужчина усмехнулся:

– Я тоже когда-то был одним из… Тех Кто Приходит По Ночам.

– А потом? – девочке стало любопытно. Бежать уже никуда не хотелось и, по-видимому, не имело смысла. После пережитого испуга, тело наполнилось воздушными пузырями радостного возбуждения.

– А потом… – мужчина нахмурился и вздохнул. – Потом у меня появились другие интересы. Взрослая жизнь, знаешь ли… Да и сами лемминги гораздо охотнее общаются с детьми или с теми… Ну, с теми, кто никак не вырастет. Тебя как зовут-то?

– Наташа, – представилась Наташа.

– А я… – незнакомец вдруг закашлялся и долго не мог остановиться. Где-то в середине приступа он выдавил свое имя. – Карл.

– Очень приятно, – улыбнулась Наташа. И, подождав, пока Карл отдышится, спросила. – Неужели вам не тоскливо теперь жить без леммингов?

– Ну… – незнакомец поскучнел. – У взрослых свои забавы. И потом. Я живу не то, чтобы без леммингов.

– Это как?

Карл взглянул на девочку странным взглядом. Довольно долго он молчал. А потом сказал вдруг:

– Мне сейчас выходить. Если не спешишь, могу рассказать. Кстати, ты голодна?

Остановка оказалась посреди парка. Наташа и Карл вышли в буйство осени. Трамвай, звякнув, медленно укатил прочь, осыпаемый листвой. У ближайшего киоска Карл купил каждому по ватрушке (Наташа действительно была очень голодна – деньги кончились совсем) и медленно отправился вдоль по аллее, рассказывая о своей жизни. Наташа слушала его сквозь оранжевый шорох листьев, заполнивший весь мир, и думала, что странно называть солидного взрослого в пиджаке просто Карл.

– … И вот теперь я коллекционер, – закончил свою историю Карл и замолчал.

– Как это?

– Я коллекционирую… Истории о леммингах. В их жизни происходит много интересного, вот это я и собираю.

Карл опять закашлялся и плотнее завернулся в плащ.

Листья все падали и падали, заполняя пространство. Осенние дворники, жизнь которых приобрела дополнительный, неведомый в другое время года смысл, длинными метлами сгоняли их за заборчики, огораживающие газоны, и листья глядели оттуда на Наташу как звери из клеток зоопарка. Осень же не останавливалась, снисходительно улыбалась, глядя на бессмысленные хлопоты дворников, и вновь усеивала листьями очищенное пространство.

– Расскажи мне о своих леммингах, – почти потребовал Карл, когда отдышался. Наташе не понравились его интонации. Они были слишком требовательны для просьбы. С другой стороны, отказываться было бы невежливым.

Выбрав удобную скамейку, собеседники сели на нее, и девочка начала свой рассказ. На самом деле рассказом это было назвать нельзя, Карл постоянно задавал вопросы, ему явно было любопытно все, что связанно с леммингами.

Была уже середина дня, и небо, прежде безоблачное, начало заполняться небольшими неторопливыми тучками. Когда рассказ был окончен, Наташа и Карл встали со скамейки и пошли обратно, к трамвайной остановке. Проходя мимо патрульного жандарма, коллекционер вдруг резко взял руку девочки и крепко сжал ее.

– Любезнейший, – обратился мужчина к жандарму. – Вот этот ребенок, – почти грубым движением Карл придвинул Наташу к блюстителю порядка, – сбежал из дому. Я думаю, вы разберетесь с этой ситуацией?

Наташа даже не сразу поняла, что случилось. Казалось, все происходит так быстро и в то же время, как в замедленном кино. Девочка удивленно обернулась на Карла, но никак не могла увидеть его. Он что-то говорил, а ей все не удавалось услышать. Наташа даже не ощутила, в какой момент другая рука, рука жандарма, жестко сомкнулась на ее запястье. Но то, что у нее пытаются забрать сумку, девочка почувствовала сразу же.

– Ты же не хочешь, чтобы они узнали, что у тебя там, – тихо на ухо прошептал коллекционер, кривя губы в неприятной усмешке.

Наташа разжала пальцы. Карл улыбнулся еще шире, попрощался с патрульным, закашлялся, и, не спеша, двинулся по аллее прочь, в сторону внезапно набухших и почерневших туч, обещающих унылый и бесконечный осенний дождь.

Бесконечный осенний дождь

Дождь смыл все краски мира. Оранжевые листья поблекли, хмурая серость заполонила все вокруг.

Наташа сидела и смотрела, как струйки дождя извиваются на мокром стекле.

Небольшая, унылая, несмотря на вроде бы веселые картинки на стенах комната. Стеллаж с детскими игрушками для потерявшихся детей помладше. Еще один стеллаж с книжками. Наташа просмотрела содержимое полок. В целом ничего интересного. Обшарпанный стол и жесткие стулья. Несколько кроватей. Вот и вся обстановка помещения, в котором очутилась девочка.

Дойдя до жандармерии, Наташа твердо решила ничего не говорить о себе. Она упрямо сжала губы и только хмуро глядела исподлобья на задававшего вопросы дежурного. Наконец, тот отчаялся и запер девочку в комнате для детей. Как Наташа успела понять из его слов, на следующий день за ней должны были приехать социальные работники и увезти ее в какое-то другое место.

Довольно долго Наташа сидела в оцепенении. Ужас случившегося не давал ей думать. Все было так плохо, как не было еще никогда. Она потеряла леммингов. Волшебные крошки, которые могли вернуть ее домой тоже были в сумке. Лук со стрелами забрали жандармы. Все, что осталось у девочки, это ее магическая способность открывать замки, если никто этого не видит.

Способность открывать замки! Наташа мигом вскочила со стула. Это же именно то, что сейчас нужно! Главное выбраться отсюда, а там… О том, что будет делать потом, девочка старалась не думать.

Быстро подбежав к двери, Наташа поднесла руку к той точке, где с внешней стороны находился засов.

Ничего не произошло.

Видимо дверь находилась в поле зрения охранника.

Но не мог же он постоянно сидеть и не сводить глаз с замка. Рано или поздно он должен отвернуться!

И Наташа терпеливо замерла у двери, не опуская руку.

Неизвестно, сколько прошло времени. У девочки уже затекла рука и спина, когда засов вдруг громко лязгнул и открылся. Наташа уже хотела приоткрыть дверь и выглянуть, когда услышала грохот отодвигаемого стула и шаги. Охранник, привлеченный звуком, решил проверить, все ли в порядке.

В испуге девочка кинулась к своему стулу, уселась на него и попыталась принять равнодушный вид. Губы дрожали, руки не слушались…

Охранник удивленно заглянул в комнату. Потом закрыл дверь и некоторое время двигал засов, пытаясь понять, как это он открылся сам собой. Потом опять заглянул, смерил Наташу подозрительным взглядом и, ничего не сказав, запер дверь и вернулся на свое место.

Все оказалось далеко не так просто, как представлялось вначале. Наташа решила дождаться ночи и повторить попытку. А если не выйдет, то попробовать сбежать из того места, куда ее отвезут завтра.

Пока не оставалось ничего другого, как сидеть и ждать, глядя на дождь за окном.

Уже смеркалось, и зажгли фонари. Одинокий осенний лист с размаху стукнулся в стекло. За дверью послышался беспорядочный шум, вскрики, звуки падающих стульев, ругань и пронзительно тонкий визг. Засов звякнул, дверь открылась, и в комнату вошли два жандарма. Между ними шла девочка младше Наташи, ей было лет десять, не больше. На самом деле девочка не шла, а при каждом шаге рвалась из державших ее рук. Но при этом, взглянув на Наташу, задержанная неожиданно радостно заулыбалась и даже не стала сопротивляться, когда ее усадили на стул. Похоже, обрадовавшись соседке, гостья и забыла о представителях власти. Те поспешно вышли и заперли дверь.

– Я его укусила! – похвасталась девочка, и, с любопытством разглядывая Наташу, представилась. – Эль. Или Элька, или Эля или еще как-нибудь так. А ты кто?

– Я – Наташа, – невозможно было не улыбнуться в ответ.

– Тоже сбежала? – продолжила расспросы новая знакомая. Затем, внимательно оглядев Наташу, добавила, уже утвердительно. – В первый раз. Но давно.

– А ты зачем сбежала? – спросила Наташа в ответ.

– А, ну их, – отмахнулась Эль. – Я им не нужна. И они мне тоже… Наверное… Теперь меня вернут, а я опять сбегу. И тебя вернут. Они всегда так делают.

– Я им не сказала, откуда я.

– А, чепуха. Найдут. Они всегда находят. Непонятно как, но находят.

– Что же делать, – забеспокоилась Наташа. – Мне никак нельзя возвращаться.

– Чем это тебя так обидели?

– Нет, не обидели. Просто дело есть.

– Де-е-е-е-ело… – протянула Эля. И тут же спросила. – Какое дело?

– Долго рассказывать. Лучше подскажи, как отсюда сбежать. У тебя, видимо, большой опыт в этом, – улыбнулась Наташа.

– Не, – помотала головой девочка. – Отсюда не сбежать. Я пробовала. Вот если бы тебя привели в соседний участок, там можно было бы. Не расстраивайся так, – добавила она, видя Наташино огорчение, и сама, кажется, огорчилась. Она поднялась, подошла к стеллажу и взяла белого лохматого игрушечного котенка.

– Это Пушистик – объяснила она. – Он меня тут всегда ждет. Правда, Пушистик? – повернулась девочка к игрушке.

Наташа задумалась, почти не замечая Эллиного старого знакомого.

– Давай все-таки попробуем, – сказала она. – Понимаешь, я могу кое-что. Я могу отпереть засов.

– Да ну-у-у-у! – Эль не поверила.

– Ну, вот смотри. – Наташа оглядела комнату и показала на письменный стол. – Проверь, ящик заперт?

Элька живо подскочила к столу и подергала ящик:

– Заперт.

Наташа встала и подошла к столу.

– Не смотри, – попросила она.

Ее собеседница демонстративно отвернулась. В тот же момент замок щелкнул. Эль мгновенно повернулась на звук и, открыв рот, стала смотреть, как Наташа вытаскивает ящик, в котором оказались какие-то незаполненные бланки.

– Как ты это сделала?

– Это так просто не объяснить, – смутилась Наташа.

– А не объяснишь, не буду помогать! – уперлась Эль.

Выхода не было. Наташа вздохнула, вернулась к своему стулу и села.

– Ну, хорошо, – сдалась она. – Садись и слушай.

Со своей обычной резвостью Эль послушно уселась на пол прямо там, где стояла, поставив Пушистика рядом с собой.

– Какое-то время назад, – начала Наташа, – довольно давно, у меня на шкафу обнаружилась коробка, которой раньше не было…

Так Наташа уже второй раз за один день рассказала всю историю про леммингов. В отличие от Карла, Эля слушала не перебивая. Сидя на полу, положив локти на колени, а подбородок на ладони, девочка зачарованно глядела Наташе в глаза, забыв обо всем на свете. Игрушечное существо рядом с ней, казалось, тоже не смело пошевелиться. В стекло барабанил дождь, иногда за окном проезжали автомобили, напоминая о реальности, казавшейся сейчас такой чужой, а две девочки сидели друг напротив друга, одна рассказывала, а другая слушала, затаив дыхание. Наконец рассказ был окончен. Голос смолк, и только нервное постукивание пальцев дождя по стеклу наполняло комнату. Эля первая нарушила молчание:

– Если ты думаешь, что я маленькая и поэтому поверю в любую сказку, то ты ошибаешься, – но тут же улыбнувшись, добавила: – Но это не важно. Сочиняешь ты здорово, мне понравилось. Договор в силе, я тебе помогу! Что будем делать?

– Тебе нужно отвлечь внимание охранника, – облегченно вздохнула Наташа. – Я открою дверь, а ты уведешь его подальше от этой комнаты.

– Годится, – одобрила Эля. – Только жандармов четверо. Один напротив двери, другой у выхода, который тоже заперт, и еще двое в соседней комнате. Но ночью останется двое. Тот, что напротив, и тот, что у входа.

– Тогда дождемся ночи. Сможешь отвлечь обоих?

– Легко!

– Да, и еще, я бы свой лук хотела забрать.

– Лук? Ну да, ты говорила. Он на столе, я видела, – Эля удивленно посмотрела на Наташу. Видно было, что ей очень хотелось поверить во все то, что ей рассказали, но она никак не решалась. Потом мотнула головой, не придя ни к какому мнению, и добавила, заулыбавшись. – Обычно они все, что отбирают, в сейф кладут, но лук, наверное, не влез. Лежит рядом.

В этот момент дверь открылась. Охранник подозрительно оглядел заговорщиц, которые сжались под его пристальным взглядом.

– Чего это вы тут шушукаетесь? – Спросил он. – Хоть бы свет зажгли.

И действительно, увлекшись беседой, девочки не заметили, что стало совсем темно. Жандарм щелкнул выключателем на стене, наполняя комнату обыденностью.

– Вот держите, – добавил он, – я вам поесть принес. Завтра, как перевезут, накормят по-настоящему.

Наташа встала и взяла сверток с пирожками и печеньем, купленными в соседнем магазинчике. Охранник, выслушав благодарности, вышел, заперев дверь.

– Даже совестно… – пожаловалась Наташа, разворачивая сверток и кладя его на стул. Сама она, по примеру Эли, уселась на пол. – Ему ведь попадет, когда я сбегу.

– А, чепуха, – легкомысленно отмахнулась Элька, запихивая пирожок в рот. И еще добавила что-то, что разобрать было уже совсем невозможно.

За беседами о разных пустяках время пролетело быстро. Была глубокая ночь, и уже даже хотелось спать, когда Наташа, вздохнув оттого, что придется расставаться с новой подругой, сказала:

– Пора.

Девочки тихонько подошли к двери.

– Отвернись, – опять попросила Наташа.

– Пожа-а-а-алуйста, – почти обиженно протянула Элька, но отвернулась.

На этот раз засов лязгнул сразу.

– Давай! – крикнула Наташа, и Эль, как будто ждала этой команды, пулей вылетела за дверь. Наташа вышла за ней и стала у двери, наблюдая за происходящим.

Жандарм опешил, а тем временем Элька убежала в дальний угол комнаты и показала ему язык.

– Алекс, быстро сюда! – закричал охранник, приходя в себя. Почти сразу же в проходе показался второй охранник, обычно сидевший на пропускном пункте у входной двери, и тут же получил указания. – Займись этой, – кивок в сторону Наташи, – а я займусь мелкой. Да и там с запором что-то, уже открывался сегодня. Переведи в камеру.

– Я не мелкая, – неожиданно закричала Элька, схватила со стола дырокол и швырнула в шкаф со стеклянными дверцами. Под звон разбитого стекла первый охранник кинулся к проворной девчонке, которая проскользнув под его руками бросилась куда-то вглубь коридора. Неуклюже развернувшись и опрокинув стул, охранник побежал за ней.

Тем временем Алекс быстро подошел к Наташе и взял ее за руку. Девочка спокойно дала отвести себя в камеру для взрослых, по сути, большую клетку с железными прутьями.

Элька, судя по всему, разошлась не на шутку. Ее визг, шум падающей мебели, звон разбитого стекла наполняли участок. Поспешно заперев Наташу, Алекс бегом пустился на помощь своему товарищу.

Как только он скрылся, Наташа не спеша открыла замок клетки, прошла в пустую комнату охраны, взяла со стола свой лук и колчан со стрелами и так же не спеша покинула участок.

Но на ночной улице, очутившись под неприятно моросящим дождем, Наташа бросилась бежать со всех ног, желая очутиться как можно дальше от места заточения. Сперва она мчалась не разбирая дороги. Но позже, когда страх, что ее настигнут, прошел, она остановилась под козырьком автобусной остановки и задумалась о том, что же ей делать дальше. Теперь она была свободна, весь бесконечный город был доступен ей. Но ситуация ничуть не улучшилась. Лемминги пропали, и найти их не представлялось возможным. До дому было катастрофически далеко. Не имея возможности вернуться волшебным способом, Наташе пришлось бы возвращаться после нескольких месяцев отсутствия. Это было ужасно. К тому же, деньги закончились, и некому было подсказать, как же теперь быть.

Дождь внезапно хлынул во всю мощь, окружив остановку сплошной стеной воды. Наташа сидела в кубике воздуха посреди водного пространства, и слезы наполнили ее уже до самого краешка нижних век. Казалось, что стоит лишь наклонить голову, и влага хлынет из глаз непрерывным потоком, затопив и этот последний островок суши, и тогда на всем белом свете не останется ничего, кроме холодной всепроникающей и всезаполняющей воды.

Эта совершенно глупая мысль и заставила девочку сдержаться. Почувствовав это, дождь отступил. Струи поредели, а затем превратились в редкую морось. Вновь оказавшись на свободе, Наташа направилась к парку. Ведь с чего-то надо было начинать. Даже моросящий дождик перестал, оставив после себя лишь осенний запах влаги и гниющих листьев. В свете ночных фонарей по глади мокрого асфальта Наташа направилась к скамейке, на которой она беседовала с Карлом. Лишь только девочка увидела ее, сердце екнуло. На скамейке лежала сумка. Ее сумка, та самая, которую так бесцеремонно забрал коллекционер.

Сумка совершенно промокла под дождем, промокли и все вещи, которые находились в ней. Все было на месте, даже спичечный коробок с крупинками Вечности. Все, кроме… Кроме коробки с леммингами. Вместо нее лежала записка:

«Твои лемминги теперь мои. Возвращайся домой. Карл.»