Текст книги "7 побед Берии. Во славу СССР!"

Нормальным-то людям не склочничать хочется и не умничать, не нос драть, не баклуши бить…

Им хочется работать!

С нормальной работой в Грузии не ладилось долгими годами, а тут встал во главе дела толковый человек, и оказалось, что не так уж и плохи дела солнечной республики!

Впрочем, актив – активом, а старые большевики – старыми большевиками… У актива – энергия, зато у патриархов – заслуги.

А у Марии Платоновны Орахелашвили – ещё и «редкостная красота»…

Для обоих Орахелашвили были важны амбиции и антипатии, для Берии – как это точно уловил Каганович – деловая сторона. В конечном счёте это был конфликт между нарастающей компетентностью Берии и убывающей компетентностью Орахелашвили.

А если уж совсем точно – между молодыми и старыми партийцами Грузии.

Распираемые самомнением и амбициями, Мдивани, Орахелашвили, Элиава с братьями Окуджавами заваривали конфликты, а Берии приходилось предпринимать «оперативные» действия по их ликвидации.

Буду Мдивани, Мамия и Мария Орахелашвили и прочие им подобные всё не унимались, склочничали, разводили семейственность и круговую поруку, «капали» на мозги, зудели… А Берия был твёрдым большевиком-сталинцем. И уже в двадцатые годы не устраивал многих даже в якобы большевистском кавказском лагере.

В одном из двух, написанных в 1910 году, «Письмах с Кавказа» – письме «Тифлис» Сталин отмечал «особую склонность» тифлисских большевиков к дискуссиям. Он объяснял это тем, что им в Тифлисе надо особенно упорно вести идейную борьбу с меньшевиками. Однако недаром же говорят, что посеешь привычку, пожнешь характер, а посеешь характер – пожнешь судьбу…

Привычка к словесным баталиям до революции обусловила склонность грузинского партийного, государственного и хозяйственного руководства 20-х годов к излишней болтовне вместо конкретных дел. То есть как раз к тому, чего не умел и не терпел Берия.

13 июля 1932 года Берия сообщал Кагановичу: «Был два раза у т. Коба и имел возможность подробно информировать его о наших делах».

А 12 августа Кагановичу написал Сталин:

«…Берия производит хорошее впечатление. Хороший организатор, деловой, способный работник. Присматриваясь к закавказским делам, все больше убеждаюсь, что в деле подбора людей Серго (Орджоникидзе. – С.К.) – неисправимый головотяп. Серго отстаивал кандидатуру Мамулия на посту секретаря ЦК Грузии, но теперь очевидно (даже для слепых), что Мамулия не стоит левой ноги Берия».

Сама логика ситуации подталкивала Сталина к необходимости освобождения Орахелашвили от должности первого секретаря Заккрайкома…

А кем его заменить?

Сталин размышляет и продолжает:

«Хотя Берия не член (и даже не кандидат) ЦК (имелся в виду союзный ЦК ВКП(б). – С.К.), придется все же его выдвинуть на пост первого секретаря Заккрайкома, Полонский (его кандидатура) не подходит, так как он не владеет ни одним из местных языков»…

В середине августа 1932 года Берия приехал в Москву. Он поставил перед Политбюро несколько вопросов, и их должны были обсудить на очередном заседании 16 августа.

Заседание состоялось, и в тот же день Каганович уведомил Сталина:

«Берия был у меня. Действительно, он производит очень хорошее впечатление крупного работника. Ряд его вопросов мы сегодня же на ПБ обсудили… Автобусы мы им дадим за счёт Москвы…».

Итак, «холодный интриган» Берия приехал в Москву не склочничать – как приезжала туда Мария Орахелашвили, а ходатайствовать за республику. Причём все просьбы он обосновывал – иначе их никто не удовлетворил бы.

Берия сумел, как видим, даже у Москвы кое-что «оттяпать» и получил 10 автобусов, 10 легковых «Фордов» и 8 грузовиков, ранее выделявшихся столице.

Формально во главе Закавказья был ещё Орахелашвили, но фактически люди шли к Берии, и на него, кроме проблем Грузии, валились уже и проблемы всего Закавказья.

А он их решал.

И это всё более были проблемы, интегрированные в проблемы и планы большой, огромной страны – Союза Советских Социалистических Республик.

Глава 2
1932–1938. Творец новой Грузии: интеграция с большой страной

БЕРИЮ действительно – без преувеличений – можно назвать творцом новой Грузии. Однако новизна заключалась здесь не только в том, что при Берии Грузия быстро преобразилась. Важным было и то, что новая Грузия из задворка империи стала стратегическим регионом, вошла в общесоюзную экономику и жизнь ярким и необходимым элементом – я уже об этом немного сказал ранее.

Блестящая работа по социалистической реконструкции Закавказья и Грузии, по созданию новой Грузии как важнейшей части СССР, стала второй крупнейшей победой Лаврентия Берии.

Сегодня это забыто, а точнее – замалчивается, но Грузия начала 30-х годов была совсем не той Грузией, которой она стала уже к концу 30-х годов.

В 1934 году прекрасный русский писатель Константин Паустовский написал повесть «Колхида», где один из её персонажей, старик Пахомов, говорит:

«В Колхиде климат Южной Японии и Суматры, обилие тепла, а между тем это малярийная пустыня в полном смысле слова. Нечто вроде тропической каторги…Если бы не болота, то мы перекрыли бы Яву и Цейлон с их пышностью и богатствами»…

Сюжет книги Паустовского выстроен вокруг борьбы за осушение болот в бассейне реки Риони, текущей к морю по Колхидской низменности. В конце инженер Кахиани произносит речь. В ответ на его вопрос – кто болел малярией? не поднял руку лишь маленький мальчик с красным галстуком… Поэтому у Кахиани были все основания заявить:

«Но не только в том ценность нашей работы, что мы осушаем болота и создаём новую землю, что мы в корне уничтожаем старую болотную растительность… и насаждаем новую. Не только в этом смысл нашей работы, товарищи. Он ещё и в том, что мы создаём молодое, здоровое поколение»…

Именно в этом – в уничтожении гнилого старого и насаждении здорового нового во всех сферах жизни Закавказья и заключалась суть деятельности Лаврентия Берии и подобранной им «команды»…

В этом была и суть всего того, что происходило по всей России с начала 20-х годов, после окончания гражданской войны.

Материальная сторона жизни была тогда полуразрушена, страна, и до этого в массе своей не богатая, вообще обеднела.

Но моральная сторона жизни с каждым годом становилась всё более богатой, насыщенной, оптимистичной и деятельной. Вовсю формировалось новое отношение к жизни – не пассивное, покорное, а активное, новаторское, преобразующее…

Зачем буржуазному либералу-западнику Ною Жордания были грузинские лимоны, мандарины, грузинский чай? Он мог спокойно выписать лимоны из Италии, мандарины – из Марокко, а чай – из Индии…

Представить себе Тифлис крупным математическим, например, центром Жордания и другие грузинские меньшевики не смогли бы даже в самых смелых своих мечтаниях.

Да и были ли они у них – мечтания? Не досужие и пустопорожние мечтания, а реалистические, выражающие реальную общественную перспективу!

Конечно же, ничего этого у разного рода жорданий и церетели не было.

Да и погрязшие в амбициях и склоках «старые партийцы» уже не были способны на деловую, так сказать, романтику.

А Берия был способен сам и мог оценить и направить в деловое русло мечтания и порывы других…

В 1934 году вышел специальный выпуск журнала «Огонёк» под названием «Советские субтропики». В нём много говорилось о создании «советской Флориды», были призывы догнать и перегнать Калифорнию.

Было там и крупное фото Лаврентия Берии – в очерке Ефима Зозули «Субтропические люди». И вот что Зозуля написал о Берии:

«У него твёрдые, военные навыки в работе. Огромный опыт. В лице его обращает на себя внимание выражение воли, соединённой с особой острой вдумчивостью. Он говорит нам о субтропиках. Говорит с большим воодушевлением: «Да, этот край будет одним из лучших в стране!»…

Характерно и показательно, что в этих словах – весь Берия. Ведь, говоря о грузинских субтропиках как о крае, который будет лучшим в стране, под «страной» Берия подразумевал именно большую страну – весь СССР! Он работал, создавая не «грузинскую Флориду», а «советскую Флориду».

В том же духе он воспитывал других, преодолевая местничество, национальные предубеждения и предрассудки. Он день за днём, то одним, то другим своим свершением интегрировал Грузию в поток общесоюзной работы.

Так оно и происходило – в новой Грузии, в которой Берия стал подлинным и самым крупным реформатором за всю, если вдуматься, историю Грузии. И уж, во всяком случае, он стал самым успешным её реформатором.

Успешным, ибо Берия – как большевик и соратник Сталина базой всех успехов сделал кадры, новых людей, работающих на общество прежде всего потому, что делать это – чертовски интересно!

Когда Берия встал во главе Закавказья, ещё не был написан подлинный гимн социализма – «Марш энтузиастов» Д`Актиля и Дунаевского, но уже вырастали те, кто скоро будет петь вот это:

 
В буднях великих строек,
В весёлом грохоте, в огнях и звонах,
Здравствуй, страна героев,
Страна мечтателей, страна учёных!..
 

И это:

 
Нам ли стоять на месте?
В своих дерзаниях всегда мы правы…
 

И это:

 
Создан наш мир на славу.
За годы сделаны дела столетий.
Счастье берём по праву,
И жарко любим, и поём как дети.
 
 
И звёзды наши алые
Сверкают небывалые
Над всеми странами,
Над океанами осуществлённою мечтой.
 
 
Нам нет преград ни в море, ни на суше,
Нам не страшны ни льды, ни облака,
Пламя души своей,
Знамя страны своей
Мы пронесём через миры и века!
 

Выспренность, напыщенность, фальшивый пафос – это был не стиль Берии. Он был реалистом.

Порой – в зрелые уже годы, – ироничным реалистом…

Однако цену романтике и высокому чувству – как факторам обеспечения успеха дела Лаврентий Павлович знал.

Простого грузинского крестьянина с заскорузлыми руками он убеждал прежде всего практическим расчётом выгодности, высокой доходности, например, цитрусоводства или чаеводства, вместо выращивания кукурузы.

Но сына этого крестьянина он нацеливал уже не на выгоду, а на мечту – как на главный стимул и нерв жизни. И подводил под эту мечту реальную базу – прежде всего в виде всё более мощного высшего образования в Грузии…

Я об этом ещё скажу!

Первым секретарём Закавказского крайкома ВКП(б), то есть – органа руководства всем Закавказьем оставался пока ещё Орахелашвили. Но в Грузии всё здоровое и деятельное замыкалось уже на второго секретаря Заккрайкома и первого секретаря ЦК КП(б) Грузии Лаврентия Берию.

ВПРОЧЕМ, он круто брался и вообще за закавказские проблемы в целом, тем более что многие из этих проблем были и общесоюзными.

Особенно, как и ранее – бакинская нефть.

В августе 1932 года, сразу после возвращения из Москвы, Берия начинает «расшивать» одно из важнейших «узких» мест в Закавказье – проблему увеличения нефтедобычи. Он изучает положение дел и обращается в центр с просьбой улучшить техническое снабжение нефтепромыслов, поставить дополнительно трубы и транспорт…

Берия никогда не отделял чисто производственную сферу от социальной – это всегда было его стилем. Поэтому он просит у Москвы не только трубы, но и дополнительные поставки продовольствия, включая 67 тонн сыра и 370 тонн кондитерских изделий, а также 65 тонн бельевого мыла, 545 тысяч метров хлопчатобумажных тканей и «разных промтоваров» на 2 миллиона рублей.

Кроме того, он предлагает приравнять нефтяников в снабжении к Москве и Ленинграду.

26 августа Каганович и Молотов направили Сталину шифровку с предложением эти просьбы удовлетворить, однако выдвинуть встречную просьбу: не только выполнить данную «сверху» программу добычи нефти в 500 тысяч тонн до закрытия навигации, но и перевыполнить её.

Проект телеграммы заканчивался так: «Грозный в этом году подведёт, надо со всей силой нажать на Азнефть».

Сталин в левом верхнем углу шифровки наложил резолюцию:

«Хотя вы и перекармливаете Азнефть согласно «требования» рвачей всякого рода, думаю, что телеграмму всё же можно принять. И.Ст.».

Итак, Сталин уже зачислил Берию в число «рвачей», но ворчал для проформы, а по сути уже видел – этому «рвачу» можно и дать. Во-первых, не для себя старается, а для дела и для людей, делающих это дело… А во-вторых, этот «рвач» – не трепач. И если ему дать требуемое, в результате получишь и то, что сам от него потребуешь!

А вот ещё один «нефтяной» сюжет…

В октябре 1933 года Берия лично передал Сталину несколько памятных записок с предложениями по развитию нефтяной промышленности Азербайджана, и 21 октября 1933 года Сталин написал Кагановичу:

«Плохо обстоит дело с бакинской нефтью. В этом году добываем в Баку 15 мил. тонн нефти. В будущем надо добыть 21–22 мил. тонн. Для этого надо раздуть разведку, усилить текущее бурение на уже разведанных участках, усилить «каспар» (Каспийское пароходство. – С.К.), построить срочно резервуары в Махач-Кале и Красноводске и т. п. Если все это не сделать к сроку (т. е. за зиму с приступом к работе немедля), дело будет загублено. Несмотря на это, Нефтяной главк спит, а Серго отделывается благочестивыми обещаниями… Это будет для нас позором, если мы не сумеем заставить НКТяж (Наркомат тяжёлой промышленности. – С.К.) взяться немедля за дело… Посылаю Вам соответствующие объяснит. записки Берия. Я их считаю правильными за исключением записки о керосинопроводе Махач-Кала – Сталинград. Познакомьтесь с ними и действуйте решительно…»

Берия предлагал включить в план 1934 года:

– строительство крекингов и заводов по первичной переработке нефти;

– строительство керосинопровода Махачкала – Сталинград;

– расширение нефтепровода Баку – Батум;

– проведение геологоразведочных работ на новых площадях в Азербайджане;

– строительство новых судов для Каспийского пароходства.

Здесь всё рассматривалось так, как оно и должно быть – в комплексе. И это тоже было стилем Берии. По сути, во главе Закавказья впервые оказался, говоря языком более поздним, не чистый политик, а технократ, причём – технократ нового, социалистического типа, технократ-политик.

То есть – государственный деятель, который способен разобраться в специальных проблемах, но работает в целях развития осмысленной и зажиточной жизни масс. Деятель, который не разделяет жизнь на «производство» и «соцкультбыт», а видит их единство.

Со времени описываемых событий прошло полвека и даже больше… 25 июля 1991 года в возрасте 97 лет скончался за рабочим столом один из творцов той эпохи – Лазарь Моисеевич Каганович. Он умер, продолжая свои «Памятные записки», начатые в 60-х…

О Берии в той части «записок», которая была опубликована в «проклятые девяностые», было сказано двумя словами, но их стоит привести… Во второй половине 1937 года Каганович был назначен наркомом тяжёлой промышленности – одна из ключевых тогда государственных должностей… Среди забот нового наркома была и нефть – а понятие «советская нефть» было тогда почти синонимом понятия «нефть Баку». И вот, вспоминая о работе тех лет, Каганович записал:

«Должен особо подчеркнуть и ту большую помощь, которую оказывал ЦК Азербайджанской Компартии и Закавказский крайком партии (в частности Багиров и Берия), которые тогда активно включились в дело подъёма бакинской нефтепромышленности…»

Вообще-то, Берия и Багиров активно включились в дело подъёма бакинской нефтепромышленности не тогда, а лет на десять раньше, но даже такая сдержанная похвала от Кагановича после всего, что было, стоит немало.

Примеров деятельности Берии в масштабах всего Закавказья можно привести много, но далее я остановлюсь всё же на Грузии – здесь многогранный талант и суть Берии проявились наиболее ярко.

Вот, скажем, такой любопытный момент…

Цитируя выше письмо Кагановича Сталину от 16 августа 1932 года – то место, где Каганович пишет о визите Берии, о выделении Грузии автобусов за счёт Москвы, я намеренно выпустил следующую фразу: «В частности, сняли ещё с Грузии 300 т. пуд. хлеба…»

Дело в том, что Берия, будучи пока вторым – после Орахелашвили человеком в Закавказье, но уже первым в Грузии, успел отметиться тем, что своей властью «спустил» в районы Грузии сниженный на 430 тысяч пудов (около 7 тысяч тонн) план по хлебозаготовкам.

В целом по ЗСФСР план постановлением Заккрайкома тоже был снижен с 4 миллионов пудов до 2,5 миллиона пудов. 23 июля 1932 года Политбюро отменило решение Заккрайкома по всему Закавказью, но отменять снижение плана по Грузии не стало, хотя и оценило действия Берии как «самочинные».

Более того, после того как в середине августа Берия побывал у Кагановича и доложил о причинах снижения плана хлебозаготовок, попросил о семенной ссуде, Политбюро, как видим, сочло возможным снизить план Грузии ещё больше.

Судя по этому решению, Берия уже тогда собирался резко перепрофилировать сельское хозяйство Грузии на субтропические культуры, а в этом случае стоило ли терять поддержку грузинского крестьянства и требовать от него повышенных поставок зерновых – по своему объёму в масштабах СССР копеечных…

Москва с ним согласилась.

А Берия в ближайшем будущем видел и многие другие перемены, которые был готов и способен инициировать и провести.

Забегая вперёд, скажу, что всё у него получилось.

Ну, пусть не всё – так в жизни не бывает, но очень многое – да, было сделано.

Всего за какие-то неполных шесть лет!

9 ОКТЯБРЯ 1932 года Политбюро удовлетворило просьбу Мамии Орахелашвили об освобождении его от обязанностей первого секретаря Заккрайкома и наметило первым секретарём Берию с оставлением его первым секретарём ЦК Компартии Грузии. И вскоре Берия стал первым секретарем Закавказского крайкома ВКП(б).

Он возглавил Закавказье в преддверии второй пятилетки. И это было взаимной удачей и для Берии, и для Закавказья. Берия получал возможность всё более широкой деятельности, а Закавказье получало деятельного лидера, способного решать предстоящие грандиозные задачи.

Берия достиг возраста Христа и успел за свои тридцать три года немало. Но ещё больше ему предстояло сделать – вместе со страной.

Сравнивая СССР Сталина с самолётом, можно сказать, пожалуй, так…

Два крыла – это промышленность и сельское хозяйство. Мотор – это наука, а рули поворота и высоты – это настроение масс, их готовность отвечать на управляющие воздействия пилотов в пилотской кабине.

Если отказывает, не работает какой-то элемент конструкции самолёта, нормальный полёт невозможен. Но в СССР Сталина «самолёт» летел всё увереннее вперёд и ввысь с нарастающей скоростью.

То же происходило и с «самолётом» новой Грузии, когда за его штурвал сел Лаврентий Берия. Причём не забудем – стабильная в перспективе социальная ситуация в Грузии создавалась усилиями Берии ещё как председателя Закавказского ГПУ. Все «больные» проблемы Закавказья и Грузии секретарь Закавказского крайкома ВКП(б) и грузинского ЦК знал профессионально – как чекист. В том числе и потому он действовал так успешно и безошибочно, когда стал партийным лидером важнейшего региона.

Между прочим, сравнение Грузии с самолётом не так уж и притянуто за уши – стараниями Берии во второй половине 30-х годов в Грузии была создана авиационная (!) промышленность, и Тбилисский авиационный завод ещё до войны освоил выпуск истребителей.

Как это пригодилось всей стране во время войны!

При Берии в Грузии сразу же стало расти производство и электроэнергии – «хлеба» промышленности. Саму же республиканскую промышленность – за исключением той её части, которая объективно имела региональное значение, Берия выстраивал как часть общесоюзной, интегрированной в экономику всего СССР.

Это и был подлинный пролетарский интернационализм – не болтовня с трибун, а деловое сращивание всех союзных республик в единый экономический организм.

4 февраля 1932 года закончил работу XVII съезд ВКП(б). Съезд утвердил общесоюзные директивы по новому пятилетнему плану на 1932–1937 годы.

Берия на XVII съезде был избран членом ЦК ВКП(б). А в марте 1932 года объединённый пленум Закавказского крайкома ВКП(б) рассмотрел основные направления пятилетнего плана развития Закавказской Федерации. Объём промышленного производства в Грузии должен был возрасти более чем в пять раз, производство ферросплавов – в семь с половиной раз, добыча угля – в двенадцать раз…

Это были уже приметы новой, только возникающей Грузии Берии.

И это было только начало…

Так, в октябре 1933 года Берия передал Сталину кроме записок по нефти и ещё одну памятную записку. И Сталин писал Кагановичу:

«Посылаю Вам справки Берия о редких металлах в Грузии. Это дело тоже надо двинуть вперёд».

В «редкоземельной» записке Берии говорилось о чиатурском марганце, о полиметаллических молибденовом и свинцово-цинковом месторождениях, о производстве окиси алюминия.

И ведь ясно, уважаемый читатель, что не был Берия ни геологом, ни нефтяником, ни металлургом… Не он выдвигал идею новых геологоразведок… Не он оценивал потребность в новом нефтепроводе или перспективность полиметаллических месторождений…

Но если раньше идеи специалистов омертвлялись некомпетентностью того же Мамии Орахелашвили, то теперь они оживали при компетентной поддержке Берии.

Да и не только о поддержке надо говорить тут! Берия был в состоянии и сам выдвигать сильные идеи…

И выдвигал.

Причём не только выдвигал, поддерживал, но и претворял в дело, в материальный результат.

Запасы марганцевых руд в Грузии имеют мировое значение. Марганец добывали на Чиатурских рудниках и при царе… И при Орахелашвили… Но масштабы, объём добычи, её методы – всё теперь менялось и количественно, и качественно. А как нужен был этот марганец в Запорожье, в Магнитогорске, в Мариуполе…

Раньше с теми же полиметаллами дело стопорилось. А теперь сдвинулось с мёртвой точки. Это тоже было вкладом Грузии Берии в растущую мощь всего Советского Союза.

Развивалось машиностроение – союзного значения, развивалось шёлковое производство с шелкомотальными и шелкоткацкими фабриками во главе с Кутаисским шелкокомбинатом имени Бакрадзе.

В 1932 году в Грузии было выпущено 200 тысяч пар обуви, а в 1939 году только Тбилисская обувная фабрика имени Л.П. Берии производила 6 миллионов пар обуви в год. Не только ведь для грузин шились добротные туфли и ботинки – грузинскую обувь носили в самых разных городах и сёлах всего Союза…

Об осушении малярийных болот Колхиды уже говорилось. В Грузии было высажено тогда 10 миллионов (!) эвкалиптовых деревьев – естественных «убийц» болотных топей.

Как сообщала биография Берии в 1939 году:

«Под непосредственным руководством товарища Л. Берии проведены грандиозные работы, направленные к превращению 220 000 га вековых непроходимых болот, очага злостной губительной малярии, в цветущий сад…

Товарищ Л. Берия лично занимался всеми вопросами, связанными с осушением Колхиды, с организацией переселенческого дела, в частности, сам выбирал и указывал места для строительства новых посёлков, рассматривал проекты жилых домов, заботясь о максимальных удобствах для колхозников-переселенцев…»

Это – ни в одной строчке не парадный отчёт. Это – чистая правда, потому что подобные дела были для Берии таким же лакомством, как для гурмана – суп, заправленный протёртыми трюфелями.

Ведь Берия не только имел образование архитектора, строителя, но и страстно желал быть строителем!

ЕЩЁ БОЛЕЕ поразительными были перемены в сельскохозяйственном облике Грузии. Берия переориентировал сельскохозяйственное производство в Грузии на выращивание таких культур, которые могла дать Советскому Союзу лишь горная и субтропическая зона Грузии: цитрусовые, чай, табак…

Уже в 1933 году ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР в своём постановлении отмечали, что достижения Грузии положили начало независимости Советского Союза в деле производства чая. Если в 1913 году чайные плантации занимали в Грузии менее тысячи гектаров, в 1932 году – около 19 тысяч га, то к 1940 году – более 47 тысяч га. Причём урожайность чайного листа выросла с 750 килограммов на гектар в 1932 году до 3000–4000 килограммов в 1939 году!

Перед войной с цитрусовых деревьев снимали в год до 400 миллионов мандаринов и лимонов. В Батуми был построен консервный комбинат, рассчитанный на выпуск 8 миллионов цитрусовых консервов в год.

Однако начинал Берия не с чая и лимонов, а с того, что в декабре 1931 года ликвидировал грузинский Колхозцентр, заменив его Народным комиссариатом земледелия. И в отличие от, например, Косиора и Хатаевича на Украине, не сократил, а даже несколько расширил подсобные хозяйства колхозников, чтобы избежать угрозы голода.

А уж параллельно первый секретарь ЦК Компартии Грузии вёл большую организационную работу как в кабинете, так и выезжая в сёла. Пленумы грузинского ЦК посвящались отдельным культурам, проводились съезды колхозников, устраивались выставки, портреты передовиков украшали первые полосы газет и обложки журналов.

В итоге в январе 1934 года на IX съезде Компартии Грузии Берия имел полное право сказать:

«Стало реальностью вполне устойчивое положение деревни Грузии, укрепление колхозов, рост коллективизации, успешное внедрение специальных и технических культур… и добросовестное выполнение колхозниками и трудящимися единоличниками своих обязательств перед государством».

А вот цифровой «фон» сказанного: в 1931 году в колхозах было объединено 36 % крестьянских хозяйств, к 1939 году – 86 %.

При этом в 1936 году доходы колхозов составили 234 992 тысячи рублей, а в 1939 году они превысили полмиллиарда.

Именно с приходом Берии к руководству Грузией были заложены плантации тунга, дающего жирное масло, используемое в лакокрасочной, судостроительной, авиационной, автомобильной, химической промышленности и в электропромышленности. К 1939 году тунг в советской Грузии выращивался на 16 000 га.

Быстро росли плантации эфиромасличных культур, благородного лавра, рами, мушмулы, фейхоа, инжира, граната, хурмы… Это – помимо развития традиционного плодоводства и виноградарства!

Таким был итог работы в Грузии – для Грузии и для всего СССР – «агрария» Берии.

Безвременно ушедший Алексей Топтыгин в интересной, хотя и неровной в оценках, книге о Берии заявляет, что «как организатор сельскохозяйственного производства Берия оказался на высоте, которая была доступна очень и очень немногим». Я прибавлю к сказанному лишь один союз: «И как организатор сельскохозяйственного производства…».

Тот же А. Топтыгин справедливо констатирует, что при Берии Грузия стала лидером в деле создания советской пищевой индустрии по части консервирования плодов и овощей, промышленного виноделия, переработки чая…

Здесь немало потрудился и ближайший сподвижник Берии ещё по ЗакЧК Владимир Деканозов, ставший наркомом пищевой промышленности Грузии.

НО БЕРИЯ был не менее компетентен и в организации культурной революции в Закавказье. В те поры, когда на ниве народного просвещения подвизалась мадам Орахелашвили, в Грузии имелось несколько наспех открытых «вузов», способных дать студентам «высшее» образование скорее в кавычках.

При лидере Грузии Лаврентии Берии положение и здесь стало меняться на глазах. За конец 1931-го и 1932 год ЦК КП(б) Грузии принял шесть постановлений по вопросам народного образования.

За предшествующие пять лет руководства Грузии Папулией – Орахелашвили – Картвелишвили эти вопросы рассматривались лишь дважды, и то – в рамках обсуждения решений пленумов ЦК ВКП(б). Теперь постановления грузинского ЦК были конкретны и деловиты.

С 1932 года в Грузии вводится всеобщее начальное образование. Это – для детей и подростков… Но тогда же по комсомольскому набору тысячи грузинских юношей и девушек отправляются учиться в вузы Москвы, Ленинграда, Харькова, Саратова…

К 1938 году Грузия по уровню образованности населения выходит на одно из первых мест в Советском Союзе. А к началу ХХ века уровень неграмотности в Грузии составлял 79 %.

Не став дипломированным инженером сам, Лаврентий Павлович прекрасно понимал, что новой Грузии требуется масса своих специалистов высшей квалификации. И как только волей Сталина кадровый чекист Берия оказался во главе социалистической Грузии, он, уже как первый секретарь ЦК КП(б) Грузии, начал предпринимать активнейшие усилия по развитию грузинских науки и культуры.

Именно при Берии начался их расцвет.

В 1913 году в Грузии был один вуз, к 1941 году – двадцать один. И среди них: индустриальный, инженеров железнодорожного транспорта имени В.И. Ленина, сельскохозяйственный институт имени Л.П. Берия, зооветеринарный, медицинский, стоматологический, фармацевтический, театральный, художественный (Академия художеств) – в Тбилиси; педагогические институты в Гори, Кутаиси, Сталинири и Сухуми…

Возглавлял список Тбилисский государственный университет имени И.В. Сталина.

В 1938 году в Тбилиси был открыт и институт физической культуры – явно по инициативе Берии, всегда уделявшего этой стороне жизни особое внимание и лично не чуждого спортивных увлечений. Показательно, что из шести имевшихся в СССР перед войной институтов физической культуры два были открыты в Закавказье (кроме Тбилиси – в Баку).

В этом ведь тоже проявлялся стиль Берии.

В 1913 году в Грузии было три театра, к 1941 году – сорок восемь. Число учащихся в школах выросло за двадцать советских лет более чем в четыре раза и составило в 1937 году 665,3 тысячи человек при населении тогдашней Грузии в 3,5 миллиона человек.

Конечно, схожие процессы шли по всему СССР, но Грузия Берии была здесь впереди почти всех. То же надо сказать и о здравоохранении.

По числу студентов Грузия Берии обошла Англию и Германию. И качество высшего образования в Грузии было уже очень неплохим – сказались результаты направления молодых талантливых грузин (и, не забудем, – грузинок!) на учёбу в лучшие вузы СССР. Во второй половине 30-х годов они начали возвращаться на родину и образовали энергичный костяк научных и творческих национальных кадров.

При Берии были заложены основы будущей славы грузинской математики, грузинской прикладной науки и инженерной мысли. Показательный пример – молодой математик Нестор Векуа. В 1937 году, который для «демократов» олицетворяет лишь ГУЛАГ, Векуа после окончания МГУ начал читать курс лекций в Тбилисском университете.

По сути, в довоенном СССР из всех неславянских народов лишь грузины стали быстро играть заметную роль в общесоюзной научной, технической и культурной жизни. И это не в последнюю очередь объяснялось политикой лично Берии в сфере образования, науки и культуры. Он в считаные годы, с 1932 по 1938 год, сумел максимально развить творческий потенциал грузин и сделать его весомым в общесоюзном масштабе.

В 1938 году не только на Кавказе, но и по всей стране был широко отмечен юбилей поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Здесь тоже чувствовалась рука Берии, как чувствовалась она и в том, что в Грузии в 1934 году был создан республиканский Союз архитекторов – один из первых в СССР.