Текст книги "Васька Котов"

Подскочили всадники. Их было пять или семь. Кони фыркали, почувствовав влагу и молодую поросль тростника, не могли устоять на месте. Всадники всматривались в черную глядь арыка, а Варра, задыхаясь, глотала воду. Мелькали факелы и прощально мерцали звёзды Млечного Пути. Нетерпеливые кони понесли всадников вниз по течению в поисках выживших. Послышались предсмертные крики ужаса, разорвавшие пустыню в ночи.

Варра и Асфад лежали на косом берегу арыка; на береговой линии стражами стояли заросли прошлогоднего тростника. Асфад знал, что в тростинке будет виден пролом, что они оставили. Он хотел метнуться к другому берегу, чтобы обозначить ложный выход чуть ниже по течению, но Варра не умела плавать и обмякшая лежала в его руках. Он даже на миг боялся потерять её тогда. Они просто затаились, уповая на судьбу.

Когда Василий закончил омовение, то обнаружил, что он, мокрый как гусь, стоит на коврике, а его одежда крутится в машинке. На крючке висело полотенце для лица и рук, которого не хватило бы даже прикрыться в других местах.

Стирка пошла по полной программе, не по быстрой. «Это часа полтора-два», – прикинул Вася, а в голове зазвучала песенка: «Не жди меня, Таня, хорошего мужа. Твой муж не такой, как был вчера…»

Не успел Вася допеть свою песенку. Лампочка в светильнике над головой заморгала и погасла с резким хлопком. «Отдала нить накаливания… не вынесла меня», – об этом Василий подумал с особой грустью.

В тот же миг дверь приоткрылась и в щель просунулась рука с большим синим покрывалом—полотенцем. Василий взял его и быстро обвязался. А потом… а потом он услышал звуки раздвигаемой стремянки. «О, нет! И здесь порхает птичка», – Василий лишился последних эмоций. Сам открыл дверь, вышел. Прошёлся по коридору до большой комнаты. Там, справа от двери, стояла расправленная софа. Он завалился на неё на левый бок, прижавшись к ковру на стене спиной, и уснул.

В какой-то момент он почувствовал, что рядом с ним легла она. Не выходя из дрёмы, Василий обнял её, сжал крепко-крепко и погрузился в глубокий сон.

Четверг, 27 апреля 2023 г.

Музыка: Giovanni Marradi – Peacefully («Безмятежно»)

Глава 4 – Потерялись мы с тобой…

Во сне Василий ощутил себя совсем другим человеком. Да и сам сон был необычным. Все его сны были цветными, а этот… то чёрный, то белый, то кровавый.

…Варра пришла в себя первой. Асфад лежал неподвижно в камышах на спине с закрытыми глазами. Его ноги самую малость не касались водной глади. Полная луна осветила его лицо: тонкий нос, тонкие губы, высокие брови, красивый овал. «Он мог бы стать для меня хорошим мужем», – подумала Варра. Немного помедлила, потом бесшумно поднялась и отправилась в свой горящий город. Ассар догорал. Не слышно было ни голосов, ни топота лошадей. Варра знала, что она там увидит, знала и об опасности засады. Но она должна была вернуться в свой разорённый дом. Асфад простит её, а если нет… Значит, он не её Асфад.

Василий сам убрал руку с тела Ларисы. Застонал и проснулся. В окно светил фонарь, а не луна; в доме царила тишина, а Лариса – словно её освободили – перевернулась почти на живот и поджала ножку под себя, а правой ножкой подобрала одеяло подушечкой.

Стараясь как можно меньше производить движений и даже сковав дыхание, Василий подоткнул одеяло под спинку женщины и начал вытягивать себя из кровати. Уставшая от смены Лариса не услышала, как он через спинку перебрался на пол и на цыпочках поспешил в ванную. Машинка добросовестно завершила программу стирки и сигналила, что отжатое бельё можно вынимать.

Надевать на себя мокрое было неприятно. Только Василий в тот момент об этом не думал. Он чувствовал всеми фибрами души, что не здесь сейчас его место, а где-то в этой ночной городской гуще.

Его портмоне с документами (нетронутое!), ключи от дома и телефон лежали на столике в прихожей. Он собрал всё своё и направился к двери. Ключ в замке он повернул бесшумно, дверь отрылась без скрипа. Он мог бы и закрыть её так, но вспомнил теплоту тела этой удивительной женщины, её мягкую улыбку, её низкий голос, манеру тихо говорить, её бездонные глаза и испугался. Как можно оставить дверь открытой, не запертой?! Он резко захлопнул дверь и побежал вниз по лестнице из подъезда в глубокую ночь.

У выхода Василий обернулся. Заметил, что на кухне включился свет. Она подошла к окну. Он не знал, что ему делать – вернуться или, послушно зову, отправиться неведомо куда и неведомо к кому? Ещё раз они встретились глазами, а потом Василий развернулся и зашагал подальше от этого крыльца навстречу предназначению.

Четверг, 4 мая 2023 г.

Музыка: Giovanni Marradi – For You («Для тебя»)

Глава 5 – Почему любовь выше берегов?

Лариса проснулась с первым движением тела неизвестного ей мужчины. Она всегда отличалась чутким сном. Сначала он отпустил её – убрал руку, которой обнимал и вжимал в себя, как родную, а потом… Он заботливо подтолкнул одеяло под её поясницу и начал выползать из широкой софы, подтягивая себя к низкой спинке на подушку. Она не открывала глаза и не ждала ничего ужасного. Она беззвучно плакала. Так плачут женщины, что нашли чужого щенка на пороге, приютили на вечер, накормили, расцеловали, расчесали колтуны под самыми чувствительными местами, а он почувствовал зов другой хозяйки и с радостным лаем помчался навстречу, даже не обернувшись. Но он обернулся. Она стояла у окна и встретила его взгляд, почувствовала теплоту не только тела, но и души.

В Москве начинался дождь. Первая майская гроза и ливень. И надо же такому было случиться, что именно ночью, а не днём, к радости горожан и дворников. Лариса отошла от окна, остановилась у двери. Долго стояла и смотрела на ключ. Прислушивалась к шагам в подъезде. «Нет, не его шаги». Отстранилась и направилась в комнату лечь на софу, так и не закрыв входную дверь на замок. Всё еще надеялась.

Она устроилась на «его» половинке, на левый бок, прижавшись спиной к ковру. Почувствовала запах его волос на подушке, подтянула одеяло, глубоко вздохнула, улыбнулась и погрузилась в чужой сон.

В Москве бушевала гроза. Котам Василиям она как бы и лишняя, тем более если есть где спрятаться и согреться. У Василия тоже в голове замелькали под молниями адреса укрытий и подъезды. Но он поднял лицо к небу и расправил руки, словно это крылья.

«Как хорошо, что я одет во всё мокрое. Это же надо так случиться, что дождик напрасно старается!» – Василий просто цвёл от восторга и простоты такой мысли. Но…

Не для него сошла гроза. Он это осознал вдруг. Он просто заелся, захандрил, или что там бывает в определённые периоды? «Нет, глупости всё это. Вот она, гроза. Вот он я под всеми её молниями. Вот он, ливень, и я весь как есть, в его потоках. Где же тут хандра? Как может хандрить лебедь, что высиживает своих будущих детей? Как может хандрить тот, кто охраняет лебёдушку? А куда от этого спрячешься? Под чужой навес? Молния покажет в разрезе света, что там и как, а ты под чужим навесом? Нет. Мои мысли, мои дела, мои желания – это то, что есть я сам. Я сам себе и лебедь, и лебёдушка. И неважно, что не все из них осуществятся. Важно то, что под грозой, в молниях и под проливным дождём я берегу свои мысли, как лебёдушка будущих птенцов в дальний полёт», – такие наивные мысли, конечно, промелькнули бы в сознании иного человека со скоростью молнии и угасли одновременно с всполохом, но…

У подъезда остановилась машина. На ее багажнике, над крышей, был закреплён двуспальный матрас, обёрнутый в целлофановую плёнку. Фигура показалась знакомой. Дама «слегка за бальзаковский» вышла из машины и начала под ливнем освобождать матрас от ремней крепления. С этим она справилась быстро, а потом совсем растерялась. Вдруг поняла, что одной ей не справиться с ношей. Она даже с крыши снять не сможет. А в подъезд как занесёт? А на пятый этаж без лифта? Она села на корточки и заплакала под проливным дождём.

Воскресенье, 7 мая 2023 г.

Музыка: Giovanni Marradi – Saint Tropez («Сен-Тропе»)

Глава 6 – Надежда

– Надя? Чернова? Это ты?!

– Вася? Неужели Он существует?..

– Кто он?

– Да есть там один… Помощник. Давно уже не Чернова… была. До этого вечера. И Козловой была, и Роговой. Все оправдали себя.

– Давно?

– Да, через год, как ты меня бросил. Помнишь?

Забыть это у него не получилось. Он пронёс те воспоминания через долгие годы, не расплескав из полной чаши ни капельки из их общего невинного прошлого.

* * *

Тот май выдался на редкость тёплым. Надвигалась зачётная сессия, а ум уносило по ветру, как зонтики одуванчиков с лугов. Надя встретила его после лекции. Лекция была последней для него в тот день: что-то из оптики – кольца Ньютона, радуга… Ерунда, в общем. Она попросила помочь ей по программированию. «Уже третья за помощью ко мне. Опять этот Фортран. Что со мной не так? Почему всё внимание ему, Фортрану?» – Василий недоумевал.

* * *

В оврагах села Коломенское – теперь это давно Москва – царило майское раздолье. Везде чистота и зелень, овраги обросли сочной – хоть козу заводи! – травой, и по ним можно было проскользить на попе, как на санках, по вечерней росе хоть до берега Москвы-реки и плюхнуться сходу в воду с крутого бережка; не за что было даже зацепиться. Так оно и случилось с ними. Только не в воды реки, а в воды невинной любви они тогда упали.

* * *

Солнце сияло – не жалко лучей. Вечер тепло отдавал для людей. Пятница, завтра суббота и всё – сессия спросит, и не до кино.

* * *

Они расположились на крутом откосе. Сколько там до обрыва в реку – сто метров, сто пятьдесят? Как же это красиво – смотреть вечером на другой берег реки с высокого холма. В той пойме, в тех высоких домах сейчас готовится ужин, выясняются отношения, доделываются уроки. Интересно, у них есть время и желание посмотреть в окно на эту красоту, на эту весеннюю благодать? Жуки майские на вылете, а они дома сидят.

Пора было помочь Наде в налаживании отношений с Фортраном. Задачка оказалась совсем лёгкой, и ему не составило труда записать алгоритм на полстранички минут за пять.

«Всё, как мы любим в науке: час созерцаем и за пять минут решаем», – это была совсем не ирония, а сущая правда. А со стороны Наде показалось, что Василий пребывает в глубоких раздумьях. Она не хотела ему мешать и отвлекать от её задачки (которую она давно решила сама), но глаз не сводила и времени зря не теряла. Первым делом она расстегнула кофточку. Краешком глаза Вася заметил белый лифчик и полоску тела ниже от него и до… Насупившись, он уткнулся в задачник, потом в блокнот, а Надя откинулась на молодую траву, поручив уходящему солнцу ласкать свою молодость лучами.

* * *

Долго изображать непонимание хода решения простенькой задачи у неё не получилось. Он старательно отводил глаза. Ей пришлось застегнуться и вникнуть.

* * *

Они шли к метро. Ещё три километра, и они там. Они оба знали эту дистанцию, столько раз истоптанную по вечерам после лекций и семинаров.

– Ты проводишь меня?

– Нет.

– Почему?

– Я не успею до закрытия метро.

– Ты можешь остаться у меня. Все мои на даче.

– Как я это объясню своим?

– Скажи им, что ты любишь меня. Почему ты молчишь? Я же вижу.

– Прости. Я не знаю, что тебе соврать.

– Скажи мне правду. Ну, скажи же, наконец.

– И да, и нет.

– Что «да»? Что «нет»?

– Понимаешь… Я хочу тебя. Даже боюсь прикоснуться, когда ты так рядом. Боюсь смотреть в твою сторону. Мне стыдно за это физическое желание. Оно затмевает все остальные чувства. А если их и вовсе нет? В основе алгоритма должна быть конечная цель, она и диктует действия со всеми «если – то». Это как в Фортране.

– Какой же ты дурак! Иди ко мне.

– Нет. Так нельзя. Я в метро.

Она осталась одна перед входом в метро. Попыталась расплакаться, но у неё ничего не получилось. Она заулыбалась, подняла лицо к небу и встретила капли первого весеннего дождя с самой счастливой улыбкой.

Среда, 10 мая 2023 г.

Музыка: Giovanni Marradi – Hope New («Надейся»)

Глава 7 – Невозможная любовь

Последний весенний снег пролился грозовыми дождями на Москву и прекратился, когда уже сухого места не осталось ни на ком.

Они стянули матрас и потащили к подъезду. Надя вдруг вспомнила, что не закрыла машину и не взяла из неё сетку картошки. Она крикнула Василию: «Обожди!» – и плюхнула свой край ноши в лужу перед подъездом. А он как послушный ослик не отпускал этот матрас, а стоял и ожидал новых указаний.

* * *

Дверь в подъезд открыл какой-то старичок, придержал дверь, пока они заходили с ношей – он впереди, руки за спиной, она сзади с сеткой картошки.

На пятый этаж они добрались с ношей без приключений и без потерь, а перед дверью вдруг остановились и зависли.

– У меня ключей нет.

– Как так?

– Квартиру сдавала. Попросила соседке оставить.

– Ну, так позвони в дверь соседке.

– Какой из них? Четыре квартиры на площадке. Дура я, дура. Надо было под ковриком.

– Действительно, дура. Хорошо, что я на тебе не женился.

* * *

Не отпуская ношу, Васька ткнулся лбом в дверь и три раза, как дятел, постучался в пустоту – и пустота отозвалась! Дверь отворилась внутрь.

Василий заулыбался, а Надя насторожилась.

* * *

– Стой, не входи! А вдруг там труп?

– Чей труп?

– Не знаю, чей. Ну, того, что под ковриком не оставил ключи, например.

– Вот специально сейчас под ковриком посмотрю.

* * *

Под ковриком оказались ключи – ключи именно от этой квартиры, а вот трупа внутри не было. Да и как бы он мог их оставить после убиения? Квартира была абсолютно пуста, если не считать полок с книгами и медного пузатого чайника на плите с деревянной обгоревшей ручкой.

– Ой, славу Богу, всё на месте!

Василий сперва обвёл глазами само место, а потом перевёл взгляд на Надю. Она продолжала держаться за свой край матраса и сетку с картошкой в правой руке.

* * *

– Надюш, я есть хочу, а ты?

– А я хочу согреться. Мне холодно, кости стучат, слышишь?

– Иди ко мне, я тебя согрею.

– Ты сам весь мокрый. Как ты меня согреешь?

– Я слышал от одного опытного туриста, что греются телами.

– Ишь ты, хитренький какой. Двадцать лет без тебя не грелась, и сейчас передрожу.

– А зачем?

– У меня одеяла нет и подушек.

– Хочешь, я к соседке схожу? Попрошу взаймы?

– Да? И опять на двадцать лет пропадёшь? Нет уж. Грей сам.

– А подушки?

– Вон там, на полках, полное собрание сочинений Стендаля. Бери любые на две подушки.

– Стендаль? Нет, я лучше на локте полежу. Он был вор и мошенник.

– С чего ты взял?

– Он же интендантом служил у Наполеона, и за это время «написал» 270 томов. Ты в это веришь? А среди офицеров французской армии было немало литературно образованных людей. Вот и менял он хлеб на сюжеты и книги. Не смогу я на такой подушке тебя согреть.

– Раньше тебе мешали мысли, Фортран, а теперь Стендаль помешал.

– Я есть хочу. Давай я сбегаю в магазин? Тут есть один круглосуточный. Там знакомая моя работает кассиршей.

– Нет уж. Я и дверь заперла на ключ. Жди тебя потом ещё двадцать лет.

* * *

Но есть хотелось не ему одному. В чайник набрали воду и поставили на электрическую плиту. Вода забулькала минут через десять, а они тем временем грели руки у пузатика. Потом запустили туда картошку в мундире – по две на каждого – и стали ждать, вдыхая аромат неповторимых студенческих лет.

* * *

– Хочешь, я за солью к соседке схожу?

– Даже не думай об этом. Сам меня грей и грейся.

– Ты простила меня?

– Думаю. А почему ты мокрый, под ливнем, беспризорный?

– Я из дома ушёл вчера. Совсем.

– От Тани?

– Да. Как и ты – без всего, в одних трусах.

– Ну, я не такая дура оказалась. Я с матрасом, сеткой картошки и со своей машиной.

– Вот так никогда и не знаешь, кто из нас дура, а кто дурак.

– А я по-другому тебя и не воспринимала. Ты всегда был такой.

– Какой?

– Тёплый. Родной.

Пятница, 12 мая 2023 г.

Музыка: Giovanni Marradi – Impossible Love («Невозможная любовь»)

Глава 8 – С тобой

Они лежали, обнявшись, мокрые, на подушках из Стендаля (по два тома под голову), дрогли и, конечно, не могли заснуть. Матрас шуршал от каждого движения их тел. Плёнку с него снимать не стали, чтобы не оставлять разводов – вдруг что потом другое подумают? Васька крепко прижимал Надю к себе; да что там – вжимал, делая вид, что дремлет.

Неожиданно для него Надя развернулась и уставилась в глаза. Он не отводил взгляда. Всё это было так… Как не бывает. И это «не бывает» наяву, сейчас, рядом с ним.

– Почему ты сбежал от меня тогда, в два ночи?

– А сейчас сколько?

– Без минуты два.

– Ты помнишь ту ночь, тот дурман полыни на пустыре? Помнишь?

* * *

По заведённой кем-то традиции, оба потока с технического факультета отправлялись в городской стройотряд после второго курса перед третьим. Памятник тому человеку следует поставить. Двадцать лет, парни и девушки, в студенческих общежитиях, на разных этажах – и всё лето! Золотой ты наш неизвестный всем человек. От всей души спасибо.

Перед этим прошли переформирования групп. После второго курса и по результатам сессии разрешалось выбрать специализацию. Василий с двумя своими согруппниками перешёл в группу теоретической физики – один другого умнее. Что потом было? Проще сказать, чего не было: не было зависти друг к другу, не было желания подставить ножку. А была общая радость, что они избранные. На отдельно взятом факультете была дружба. Эта избранность аукнулась всем – читальные залы до закрытия, буфеты с оставшимся горошком без сосисок. И через десять лет просыпался Василий от того, что на экзамен надо спешить, а он не готов. Но это всё будет потом, а сейчас начиналось лето.

* * *

Ваську – вероятно, из-за простоты имени, – приставили к граблям. Приезжал самосвал, скидывал чернозём, и будущие доктора и кандидаты бодренько лопатами раскидывали по облагораживаемому пустырю землю. Васька был в этом деле самым главным – вальцовщиком. Им-то что? Накидали – и дела нет. А вот теперь Василий выравнивал это всё так, что ровненько-ровненько, грабельками, да так… ну, словно паштет на хлебушек. Это искусство, а не лопатой махать. Не каждому дано. А ещё он рассказывал музыку. Это любили все его друзья, намахавшись лопатами. Василий знал всю «Пиковую даму», все партии, и, изменяя голос, воспроизводил сцену за сценой, не выпуская грабли из рук. Правильно сделали, что грабли доверили.

* * *

Надю определили, как почти всех девчонок, в штукатурщицы: мастерок, валик, стремянки, ведро, раствор, клей, побелка… Скольким домочадцам этот опыт аукнулся потом не только благом?

* * *

Они встретились вечером, после работы, когда им выдавали в институте заработанные рубли в дополнение к стипендиям. Надя специально пришла во всём рабочем: некрасивая, в робе с пятнами извести и с косынкой на голове. Парни отступились, а у Васи сердце сжалось. Она получила деньги, расписалась и, не поднимая глаз, направилась к выходу. Он знал, что она приметила его среди других. Именно поэтому и глаза не поднимала, боясь встретиться.

Парни стояли в стороне и оживлённо разговаривали. Их голоса пропали для Василия. Он видел перед собой одиночество. Ещё два шага, и она выйдет из зала. А он, он останется здесь травить анекдоты и смеяться над глупостями?

– Ты распишись за меня. – Василий бросил это тому, кто стоял за ним, даже не запомнив, кому.

* * *

Они шли рядом мимо того пустыря, который так искусно разграблял Василий. Он и не вспомнил об этом, и хвастаться не стал, что и семена туда разбросал с напутствием, как Господь Бог: «Во благо всем живущим».

Надя теперь стеснялась своего вида, своей косынки, а особенно этой робы с пятнами белил.

Они никуда не спешили, а когда подошли к общежитию, где ночевала Надя, то часы на её руке показывали почти два ночи. У него тогда часов не было, как не было и потом, до конца его счастливых дней. Он всегда был счастливым, всегда без часов, и всегда знал своё время.

* * *

Они остановились во дворе перед общежитием. Цикады (или кто там поёт по ночам в Москве на пустырях?) заливались так, что хотелось упасть в эти высокие травы и слушать их до рассвета. Он опять боялся прикоснуться к ней. Она стояла к нему спиной.

– Обними меня.

– Я боюсь.

– Ты просто обними и помолчи.

А он и так промолчал полдороги до этого пустыря.

Она запрокинула голову на его левое плечо. Он вдыхал запах её волос, чувствовал перед губами её губы, её дыхание. И этот запах полыни. Голова кружилась, чтобы не потерять равновесие. Он боялся этого. Василий перевёл взгляд на звёзды, на эту чёрную бесконечность с рисунками звёзд… Персей, Капелла, Вега, Лебедь… нависший над всеми Дракон.

Он расслабил руки. Она смогла вздохнуть полной грудью.

– Я думала, что ты задушишь меня в своих объятиях.

– Прости, я думал о своём. Мне надо идти. Утром рано… Ты и сама понимаешь.

* * *

– Я тебя тогда так хотел, что если бы не Капелла, то упал бы в травы с тобой.

– И что? Что в этом было плохого?

– Ничего плохого не было. Всё дело во мне. Я не смог бы тебя оставить.

– А зачем ты меня не оставил, сбежав тогда?

– Любил, сам того не понимая.

– Уходи. Мне холодно. Уходи сейчас.

* * *

Василий перекатился через Надю, чуть задержавшись над ней. Она не шелохнулась. Он отправился к двери в том, в чём был. Немного обождал в надежде, что его вернут, а потом повернул ручку, открыл дверь и вышел за порог, не хлопая на весь подъезд. Зачем-то опять посмотрел под коврик. Там лежали ключи от Надиной квартиры. «Жаль, что я тогда на тебе не женился», – подумал Василий и шагнул под проливной дождь на улицу.

Вторник, 16 мая 2023 г.

Музыка: Giovanni Marradi – With You («С тобой»)