Текст книги "О природе философии"

В защиту философии, а именно её самостоятельности, работает понимание того обстоятельства, что при несомненном росте преобразования человеком мира, недопустимо сводить мир и самого человека к познанному, представленному, преобразованному. Вопрос о влиянии самой философии на рост познания и преобразований здесь неуместен, поскольку в этом влиянии философия переходит в другие, несобственные формы, например, говорится о «превращении метафизики (философии) в физику», «философского учения о душе (антропологии) в психологию» и т.д. Философия – это осмысление мира, однако её источником всегда был переход между необработанным и обработанным, непознанным и познанным в самых разнообразных видах, общее же обозначается термином трансцендентное (лат. transcendere – переступать). Философия, кроме того, может продолжать питаться силой своих великих традиций, однако этот ещё более обострит вопрос об отношении философской традиции и современной философии. Например, немецкий философ Вильгельм Дильтей (1833–1911) пришел к выводу: в ходе развития естественных и гуманитарных наук у философии не осталось собственного предмета, кроме самой философии, т.е. философия есть осознание своей истории, самой себя, или философия философии.

Вопросы об отношении философии к росту знаний и преобразований, а также об отношении к собственной традиции сливаются в один: как работают традиционные философские понятия?

Здесь можно привести следующий аргумент, согласно которому универсалии (общие фило– софские понятия) – это иллюзии, и поэтому «первейший принцип философии состоит в том, что универсалии ничего не объясняют, они сами подлежат объяснению»99
  Делёз, Ж. Что такое философия? / Ж. Делёз, Ф. Гваттари; пер. С. Н. Зенкина. – М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. – С. 16.


[Закрыть].

Представленная точка зрения является традиционной, но взята из книги современных французских философов (точнее: философа и психоаналитика) Жиля Делёза (1925–1995) и Феликса Гваттари (1930–1992), которые понимают под философией творчество, создание индивидуальных смыслов, единицей которых являются концепты. Весьма важно, что Делёз и Гваттари в своем исследовании опираются на классическую философию, прежде всего школу стоиков, однако для них следование традиции лишь путь, ведущий к его отрицанию – индивидуальному творчеству. Если философия – это открытие новых смыслов, то освоение традиции есть лишь его необходимое преддверие.

Отрицание необходимой связи с действительностью и традицией означает сведение её к своеобразному философскому солипсизму (лат. solus – один и ipse – сам по себе), признания и доказательства существующим лишь одного мыслящего индивида, и релятивизму (лат. relatio – отношение) – принципиальной относительности, условности философских утверждений, более всего сравнимой с интеллектуальной словесной забавой, «игрой в бисер». В самом деле, «сбрасывание» груза реальных дел и ответственности перед традицией делает интеллектуала свободным в своих размышлениях и обеспечивает ему удовлетворение жажды гениальности.

Двадцатый век показал, как было с особой силой отмечено в работах Эдмунда Гуссерля, Романо Гвардини (1885–1968), Никиты Николаевича Моисеева (1915– 2000) и др., что наука в радикальном влиянии на окружающий мир человека оставляет без ответа вопрос о смысле отношения человека с общим – самой жизнью. Кроме того, эта ситуация является постоянным источником кризиса основ самой науки. Решение этой ситуации заключается в возвращении исконного единства науки и философии, к единству человека и природы, другими словами, в восстановлении всеобщего как такового. История философии учит, что отрицание реальности всеобщего (его самостоятельного существования, объяснительной и доказательной силы) означает лишь отрицание одного его вида и утверждение другого. Весь вопрос в том, не означает ли это подмену истинной всеобщности ложной? Истинного слова лживым?

Всеобщее – это место приложения ума (разума) для достижения истины. Истина и ум совпадают, это одно и то же, при установлении того, что есть (устарелое лат. est – ina). Вопрос о том, что есть, представляется простым, поскольку всегда предполагает ясные и очевидные ответы. Однако очевидность и ясность – это характеристики ума, проделавшего труднейшую, невидимую, скажем так: вековую работу анализа. Очевидность и ясность – это признаки всеобщности ума, который исчерпал в этой работе содержание своего предмета до предела. Если не видеть этой работы, то сделанное умом представляется довольно скучным. Здесь можно привести для примера даоский текст Чжуанцзы (ок. 369–286 г. до н.э), в котором приводится рассказ мясника-повара о своем искусстве разделки туш на основе учения дао (китайское: путь):

«[Я, ваш] слуга, привержен пути более, чем [своему] мастерству! Когда [я, ваш] слуга, стал впервые разделывать быка, то видел лишь тушу, а через три года перестал замечать животное как единое целое. Теперь же я не смотрю [на него], а понимаю [его] разумом, не воспринимаю [его] органами чувств, а действую лишь разумом <…> Хороший повар режет, [а потому] меняет нож раз в год. Посредственный повар рубит, [а потому] меняет нож раз в месяц. Ножу [вашего] слуги ныне девятнадцать лет, [я] разделал им много тысяч бычьих туш, а лезвие у него словно только что заострено на точильном камне»1010
  Чжуанцзы / Пер. Л. Поздеевой // Дао: гармония мира. – М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 1999. – С.166–167.


[Закрыть].

(Интересно, что подобное сравнение поварского искусства с «эйдетической», аналитической феноменологией приводит Платон в диалоге «Федр»1111
  Платон. Федр 265е / пер. А. Н. Егунова // Платон. Собр. соч.: в 4 т. Т. 2. – М.: Мысль, 1993. – С. 176.


[Закрыть]).

Эта притча – хороший пример умо-зрения, философии, имеющей силу в практических делах, более того, дающей преимущество в них. Это странное сочетание ума и зрения образует философию. Начало философии образует также другое единство: ума и слова. Здесь можно привести такое определение слова. Слово – это проявление, произнесение ума. Внимательное отношение древних к слову, столь серьёзное, что сопоставимо со сверхъестественным, объясняется представлением о тождестве ума и всего сущего, существования ума в каждой вещи. Понять вещь означало внимать ей. Вещи рассказывали о себе. Другими словами, для древних слово, ум, истина и бытие суть одно и то же. Начало философии связано с пониманием, что не всякое слово говорит о существующем: есть слова (греч. буквально: миф, рассказ), в которых смешивается сущее и несущее. Поэтому философия усилила изначальное тождество слова, ума и истины, т.е. выдвинула требование прозрачности языка. Само слово (логика) становились мерой существования. Доказательная сила ума стала тождественной прозрачности слов. Хотя в древней философии имела место страсть к разрешению загадок (например: что самое быстрое?), которая позднее была развита софистами в риторике в способность доказывать все что угодно, делать слабое сильным, а сильное слабым (это один из пунктов обвинения, предъявленного Сократу), а еще позднее логика все более становится средством математического вычисления (исчисления), принцип тождества истины и слова сохраняется в современной философии. Сам по себе спор о словах вызывает неприятие. О словах не спорят, если слова – не мнения, а проявления чего-то чрезмерно большего – жизни или бытия. Словам внимают или нет. Слова сохраняют самое важное для человека. На это указывает известное утверждение немецкого философа Мартина Хайдеггера (1889–1976):

«Язык есть дом бытия. В жилище языка обитает сам человек, мыслители и поэты – хранители этого жилища»1212
  Хайдеггер, М. Письмо о гуманизме / М. Хайдеггер; пер. В. В. Бибихина // Время и бытие: ст. и выступ. – М.: Республика, 1993. – С. – 192.


[Закрыть].

Очевидность и ясность ума, прозрачность языка достигается двумя путями: 1) интуицией, видением, созерцанием; 2) строгим и последовательным анализом. Эти пути ведут к следующим определениям философии.

[9] Философия – это идеи (греч. eidos – вид, образ).

По этимологическому определению, философия – это стремление к мудрости. Мудрость различается в двух видах: высшая, связанная с устройством мира, наличием в нем высшего существа, порядка (физического, социального, морального и т.д.), цели, смысла и т.д., и человеческая, которая отождествляется со здравым смыслом, общим (теоретическим) чувством (например, вкусом, уместностью поведения, гуманностью и т.д.).

Философия стремится соединить оба вида мудрости, т.е. её влечет мудрость вообще. В этом смысле философия– это область абсолютного (лат. ab solve – отрешенное, отвязанное, безусловное, освобожденное). Абсолютное – независимое от всякой физической, реальной зависимости, это – некий отрешенный от непосредственной, наличной действительности взгляд. Это сверхреальное в значении идеального предела, горизонта, в котором сходятся мудрость мироустройства и мудрость человека. Абсолютное, идеальное– то, что видится, но не физическим зрением, а умозрением, а именно в идеях, путь к которым всегда равен открытию.

[10] Философия – это строгая наука, аналитика, проясняющая и объясняющая всеобщую схему видов деятельности и их языки. Анализ – это своего рода разрешение (греч. analisis – разрешение) мышления и познания от внутренних трудностей, проблем и бремени методологических вопросов и формальных тонкостей, требующих внешнего – здесь: философского, метафизического – вмешательства. Особенностью философии является отнесение аргументов не только к предмету обсуждения, но и к самим основаниям размышления (исследования). Такое само– отнесение в логике называется рефлексией и служит началом критического ума. Философия, по своей природе, есть способность критического ума подвергать сомнению основания существования (так называемое доказательство права на существование), действия (право на действие), мышления (воля к мышлению), познания (воля к истине). Здесь необходимо различать догматизм, принимающего основание или волю без анализа, скептицизм, подвергающий разрушающей критике любое основание, и критицизм, применяющий сомнение для нахождения положительного основания, очевидного.

Итак, философия – это не красивый ярлык, «lable», а весьма трудная работа, положительный результат которой может быть только косвенным, только тогда, когда бывают востребованными философские идеи, прежде всего в образовании человека в самом широком смысле этого понятия.

Интерес людей обычно привлекает описание жизни, особенностей поведения и мнений философов. Такой вид истории философии называется доксографией (греч. doxa – мнение и grapho – пишу). Однако для настоящего понимания философии важнее анализ её исторического становления, в котором отбрасывается все случайное и сохраняется (в традиции) необходимое. Это относится как к самой истории философии, так к её анализу. Другими словами, история философии – это испытание философских идей и учений временем, которое оставляет самое существенное в философии – философию как таковую. По верному замечанию немецкого философа Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770–1831):

«Мы в истории философии имеем дело с самой философией»1313
  Гегель, Г. В. Ф. Лекции по истории философии. Кн.1 / Г. В. Ф. Гегель. – СПб.: Наука, 1993. – С. 84.


[Закрыть].

Время – безжалостный, жесткий судья, и то, что идеи древних и более поздних философов сохраняют свое значение и привлекают интерес до сих пор, служит доказательством их постоянной современности. Если для науки в целом её история представляет собой музей, сохранение того, что было исторической ступенью в познании, и от которой познание отказалось в пользу других, более совершенных форм, то история философии – это лаборатория, рабочее место, в котором осмысляется современность. Рост научного знания и перемены в обществе очевидны, однако в этих изменениях остается нечто постоянное, прежде всего мышление людей, которое следует назвать изначальным, и строго отличать его от рассудка, суть которого заключается внесения порядка, правил, однообразности в данное чувствами (sense data) и действиями. Здесь можно согласиться с утверждением французского антрополога Клода Леви-Стросса (р. 1908), что люди всегда мыслили одинаково хорошо, и мышление дикаря не отличается по своей логике от мышления современного ученого, и люди с изменением условий жизни не стали мыслить лучше.

Удивление перед самой способностью мыслить и открывшимся ей миром положило начало философии. Поразительным было и другое. Ум, мысль стали мерой существующего. Позднее это было названо философским преувеличением (точнее: гипостазированием – от греч. hypostasis – наделение существованием, предположение), наделением свойством существования форм-содержания мышления. Мысль определяла, что существует, а что нет, и, следовательно, проводила различие между истиной и ложью. Это послужило основой другой важнейшей черты философии, а именно, устанавливать истину посредством доказательства и опровержения. Испытаниями мысли и действительности стали обсуждения, которые обозначали их возможности и границы. История философии – это историческая работа мысли над собой. Поэтому верно утверждение русского философа Алексея Федоровича Лосева (1893–1988), история философии – это школа мысли. В этом смысле история философии есть своеобразная филиация (от лат. filius – сын) идей, их наследование, передача. Конечно, философия всегда испытывает внешние для нее влияния со стороны характера общественных отношений, политики, религии, науки, искусства, нравственности, обыденного сознания и т.д. Это обстоятельство особенно хорошо видно на судьбе отечественной философии, причем настолько, что вполне открытым является вопрос, была и есть ли в России своя собственная философия? Основным аргументом против утвердительного ответа служит доказательство того, что в России нет философских традиций (филиации идей), более того, традиций свободной мысли, которая всегда была и есть под влиянием власти, церкви или простого невежества, неуважения к уму («горе от ума»). Филиация идей заключается также в том, что философ тот, кто способен начать с самого начала, а именно мысли. Не чьей-либо мысли, а мысли самой по себе и следовать за ней. Это хорошо видно на примере одного из ключевых понятий современной философии – переживание, которое усиливает значение индивидуально-личного события.

Средоточием философии является её вопросы и их разрешения. Вопрос показывает горизонт мыслимого и немыслимого, возможного и невозможного, определенного и неопределенного, и т.д. Вопрос – это движение мысли к своему предмету, и создание его в этом движении. В этом смысле философию можно рассматривать в качестве набора вопросов, которые стоят перед ней. Структура данного Введения строится исходя из положения о философии как вопрошании.

Немецкий социолог Макс Вебер (1864–1920) зимой 1918 года прочитал доклад перед студентами Мюнхенского университета. Германия вступала в эпоху глубочайшего кризиса. Вебер поднимает перед студентами вопрос о призвании ученого. Дело не только в том, что в университетах стали появляться «вожди» от науки. Главное, что оптимизм, вызванный достижениями науки, «техникой овладения жизнью», замечает Вебер, сделал ученых безразличными к вопросам о ценностях и смысле жизни. Он приводит пример Льва Толстого, для которого поиски смысла жизни были мотивом творчества и поступков. Для Вебера молодым ученым необходимо обратить внимание на ложность жесткого противопоставления понятий факта и ценностей, прагматизма и философии культуры, и он призывает их к нравственной ответственности перед собой, «дать себе отчет в конечном смысле собственной деятельности»1414
  Вебер, М. Наука как призвание и профессия / М. Вебер // Вебер М. Избранные произведения / М. Вебер; общ. ред. Ю. Н. Давыдова. – М.: Прогресс, 1990. – С. 730.


[Закрыть].

Дело философов работать на грани разума и безумия, осмысленного и бессмысленного, но не только философов. Каждый человек так или иначе приходит к этим вопросам. Какую-то помощь им окажут философы, которые подчинили свою жизнь решению этих вопросов. Для студентов в процессе учебных занятий имеется возможность, которой может и не быть позднее, под руководством преподавателя, в диалоге с ним, понять, или скромнее – подойти, к пониманию философии. Вероятно, данное Введение будет способствовать этому.

Глава 1. Особенности философии

На вопрос, что это такое, например философия, можно ответить различными путями: 1) простым (прямым) указанием («это – яблоко», «это – алое», «это – философия» и т.д.); 2) формально-логическим определением, прежде всего через ближайший род и специфическое отличие («человек – это животное, которое относится к классу млекопитающих, отряду приматов и семейству гоминид», «философия – это всеобщая наука», где философия подводится под род – «наука» и специфическое отличие – «всеобщая»); 3) указанием на ре– альные признаки («летом тепло, а зимой холодно», например: философия – это то, чем занимаются философы; в этом случае философия определяется в качестве рода деятельности.

Путь непосредственного наблюдения философии и выявление её признаков невозможен, как невозможны «зеленые понятия», но допустимо применение метафор, которые работают на понимание и выражение того, что схватывается прежде всего интуицией и доводят до сознания скрытый смысл. Метафора (от греч. meta – после и phora – движение, перенос) – создает своеобразное движение смысла, например положениe Я мыслю (лат. Cogito) указывает на мыслящую вещь посредством действия, акта мышления. Именно в мышлении, и только в нем существует исходное Я.

Преимущество формально-логических определений заключается в их точности и сжатости, позволяющих схватывать самое существенное в одной формуле-предложении, независимое от личных пристрастий или убеждений, общезначимое для всех других возможных подходов, исходное для классификации и систематизации конкретных явлений. Однако наличие исключающих понятий философии и способов её существования («философия – это образ жизни», «философия – это наука», «философия – это самосознание», «философия – это не наука, а теория (методология, логика) науки», «философия – это творчество, искусство» и т.д.) ограничивает применение формально-логического метода в определении философии. Кроме того, такие определения есть не что иное как тавтологии (греч. tauto – то же самое и logos – слово), пересказывающие подлежащее (субъект, предмет) предложения, выраженное иностранным словом, например физика, биология, химия, философия и т.д., другими словами, но более конкретными или знакомыми: физика – это наука о природе, биология – наука о живом, философия – любовь к мудрости, и т.д. Такие определения называются номинальными (от лат. nomen – имя), поскольку разъясняют то, что обозначается именем или названием. История философии и современность показывают, что под именем философии обозначается все что угодно. Это служит причиной пренебрежения философией, и каждый желающий считает себя способным выносить суждение, как правило отрицательное, о философии. Выражение нести ахинею имеет своим источником осуждение философии, языческой мудрости «от лукавого», закрепленное в одном из псалмов. Слово ахинея производно от искаженного произнесения названия города Афины (греч. Athenai). Примеры отрицательных подходов к пониманию философии хорошо описал Гегель, а именно: 1) естественное философствование, на основе «природного ума», которое Гегель остроумно опровергает: «в настоящее время, по-видимому, господствует предрассудок, что, – хотя из того, что у каждого есть глаза и руки, не следует, что сумеет сшить сапоги, если ему дадут кожу и инструменты, – тем не менее каждый непосредственно умеет философствовать и рассуждать о философии, потому что обладает для этого меркой в виде своего природного разума, как будто он не обладает точно так же меркой для сапога в виде своей ноги»1515
  Гегель Г. В. Ф. Система наук. Ч. 1. Феноменология духа: Собр. соч. Т. IV. / Г. В. Ф. Гегель; пер. Г. Шпета. – М.: Изд-во соц.эконом. лит-ры, 1959. – С. 36–37.


[Закрыть];

2) философия – это область незнания, и вместе с началом знания, имеет место конец философии; в лучшем случае, философия – это формальное, бессодержательное знание; 3) гениальность, свободное творчество воображения, ставящее себя выше рациональных понятий. В приведенном отрывке из главной работы Гегеля «Феноменология духа» подразумевается понимание философии Иммануилом Кантом (1724–1804), который видел в философии природную склонность, отводил философским понятиям пограничное, упорядочивающее, регулятивное значение в познании, и считал философию познанием в понятиях, которые образуются посредством синтетической способности воображения.

Задача Предисловия заключалась в том, чтобы показать трудности, с неизбежностью возникающие при ответе на вопрос, что такое философия, и дать некую систему взаимосвязанных определений философии, которая является открытой и гибкой, поскольку вполне возможны её дополнения, уточнения или же построение систем других определений. Например, в современной философии распространенным является понимание философии как логики науки. Построение определений философии, и, следовательно, самой философии, будет исходить в этом случае от понятий логики, языка, науки, сознания и т.д. Это означает, что допустимы различные философии (логики) науки.

Другой путь состоит в построении системы всех возможных определений философии. Такая система будет интересна своим богатством, которое образуют высказывания философов о философии. Определение Платона:

«Философия – это стремление к чистому познанию, которое возможно при освобождении души от тела, т.е. смерти», которое иногда истолковывают в виде утверждения: «философия – это искусство умирания», слова Ф. М. Достоевского, что «философия – это высший градус поэзии», предсмертное признание великого авантюриста Джиакомо Казанова: «Я жил философом», и многие другие составят сумму философии, в которой будет невероятно трудно найти связующее звено, а именно саму философию. Это не будет системой философии, поскольку невозможно в таком случае найти основание такой системы.

Хорошим примером для системного понима– ния философии служит работа «Что такое филосо– фия?» немецкого философа Вильгельма Виндельбанда (1848–1915), в которой показано, что системообразующим признаком философии, позволяющим охватить все возможные подходы к философии, является наука. Смысл и понятия философии, по Виндельбанду, образуют отношения между наукой и философии. В истории философии имеют место период служения, когда философия подчиняется жизни, мировоззрению, религии, науке, искусству. Для нахождения собственного предмета и метода философии, т.е. само-стоятельности, по Виндельбанду, необходимо рассмотреть отношение философии и науки с точки зрения ценностей, или культуры. Основанием системы философии являются общезначимые ценности. Это объясняет, почему философия обращается и к вненаучному материалу (жизни, искусства, мифологии и т.д.). Философия исследует ценности научных достижений, религиозных догматов точки зрения истины, и является наукой о нормативном сознании, поэтому «история названия «философия» есть история культурного значения науки»1616
  Виндельбанд, В. Что такое философия? (О понятии и истории философии) // Избранное: Дух и история / В. Виндельбанд; пер. М. И. Левиной. – М.: Юрист, 1995. – С. 34.


[Закрыть]. Главное, это вывод, который делает Виндельбанд:

«Философия как наука о нормативном сознании есть идеальное понятие, которое не реализовано»1717
  Там же. С. 53.


[Закрыть].

Можно принимать или нет собственную (неокантианскую) позицию Виндельбанда, однако она открывает подход к понятию философии как идеала, который заключает в себе постоянную необходимость философии, а именно: стремление к философии, которое никогда не может быть завершено.

Переход к пониманию философии как науки об (общезначимых) ценностях означает переход к определению философии через реальные признаки (реальные определения). Это путь к пониманию философии чечерез её отношения к реальным явлениям, например, искусству, религии, политике, здравому смыслу, праву и т.д. В данном Введении предлагается весьма кратко рассмотреть существенные черты отношения философии к мировоззрению, науке и собственному делению, т.е. делению философии, отражающему реальное положение философии.