Текст книги "О природе философии"

И философия, и мировоззрение имеют обобщающий характер. По содержанию, слово мир, состоящее всего из трех букв, заключает в себе все существующее, миропорядок. Далее, слово человек обозначает общее, характерное для всех индивидов, относимых к человеческому роду. Каждый может гордо сказать: «Я – человек», но обратное утверждение: «Человек – это я», – будет чрезмерным. Мировоззрение – это отношение человека к миру (жизни), другим людям и самому себе. Однако само по себе отношение человека к чему-либо возможно только при помощи мысли, поскольку именно мысль создает путем собирания, обобщения стороны, носители отношения (то, что относится), прежде всего, в противополагании, представлении. Отношение человека к миру бесконечно, открыто, поскольку сознание человека постоянно собирает мир в себе и перед собой (как бы на рабочем столе) и разделяет его на материальный и идеальный, реальный и воображаемый, форму и содержание, цели и средства, и т.д. Философия есть орудие, средство, способное охватить в своих понятиях мир в целом и человека вообще, и, следовательно, есть форма отношения человека к миру при помощи мысли.

Очевидно, что существуют другие виды отношения людей к «миру». Однако в них «мир» замещается и представляется конкретными вещами, предметами, событиями, явлениями, например: звуками, реальными образами, формами вещей, которые иногда называют гештальтами дерева, цветка, человека-индивида, истории и т.д., запахами, воздействиями, силами, впечатлениями. Такие представители «мира» могут быть созданы человеком (артефакты) или иметь внечеловеческую, сугубо естественную природу (факты). Своеобразие философии заключается именно в отношении человека к самому миру, где это самоё возможно только при помощи мысли. Изучение живого во всем его удивительном многообразии еще не дает ответа на вопрос, что такое жизнь? Точно также изучение людей и их культуры имеет достаточно продвинутый характер, однако вопрос, что такое человек, оказывается всякий раз неким недостижимым пределом познания. Получается, что бесконечно сложные философские понятия (мир, бытие, жизнь, человек, время, пространство, сознание, дух, истина и др.) являются всего лишь словесными оборотами, лишенными реального обозначения, т.е. они ничего не обозначают, ни к чему не относимы. Из понимания такой ситуации вытекает по крайней мере два следствия: 1) утверждение о бесполезности философии; 2) необходимости новой философии, с иным составом понятий и языком.

Мировоззрение – это реальное определение (род) философии. Философские понятия и построения испытываются в соотнесении к жизненному миру, миру которым непосредственно живут люди. Именно здесь весьма отчетливо проявляется различие и сходство философии и мировоззрения. Жизненный мир – это совокупность представлений, сил, ожиданий, ориентиров, установок, переживаний, имеющих чувственное (эмоциональное) выражение. Чарльз Дарвин и Хельмут Плесснер выделяли смех и плач в качестве выражения человеческого начала. Альфред Адлер (1870–1937) выделил два основные человеческие чувства – превосходства и неполноценности, образующих два основных, существенных измерения жизни людей. В русском мировоззрении преобладают интуитивность и нецентрированность, которая проявляется в своеобразном странничестве, постоянных поисках своих начал, открытости миру, где-то наивной, детской восприимчивости, безудержной страстности, доходящей до мучительства. В России традиционно более всего живут образами, чем понятиями; больше подчиняются художественной силе, чем рациональному порядку.

Если мир – это совокупность «вещей» (заметим: слово вещь имеет латинское соответствие res, от которого происходит термин реальность), которыми живут люди, то такой мир существенно отличается от философского, в котором жить невозможно. Здесь имеет место то, что называется философским удвоением мира: философия показывает, что за миром повседневной жизни находится другой, превосходящий первый. Это – непреходящий мир сущностей, смысла, истины, в отличие от преходящего, изменчивого мира явлений. Аналогичное удвоение мира происходит и в обычной жизни, когда люди обращают внимание на сны, силы, влияющие на обстоятельства или ход событий, будущее. Удвоение мира предполагает и научное познание, невозможное без специальных инструментов и теоретических представлений. Предельным удвоением жизненного мира можно назвать религиозное, в котором повседневная жизнь подчиняется священному, неприкасаемому, сверхъестественному миру. Философское удвоение также указывает на Иное, но делает это посредством мысли. Здесь можно дать техническое (рабочее) определение мысли: мысль – это средство отчетливого проведения различий между общими явлениями, т.е. такими, которые остаются недостижимыми другими, прежде всего физическими или мистическими средствами. Если все иные средства имеют чувственный характер (уточним: от простейших чувств до общих, от наблюдения до моделирования, от умиления до отрешения), то философия предполагает исключительно рациональные средства. Философ-эмпирик, как и философ– прагматик (прагматицист, сказал бы основоположник прагматизма американский логик Чарльз Сандерс Пирс (1839–1914)), приходят к идее опыта или убеждения, основам научного познания и мировоззрения вообще, посредством различений, проведенных мыслью. Такие различения и есть мысль.

Удвоение мира служит источником того, что иногда называют утешением, дающим человеку спасение, освобождение, надежду в существование другого, чистого, возвышенного мира. Такая надежда позволяет превозмочь, превзойти страдания и горечи наличного существования. Утешение, в свою очередь, предполагает различные виды веры, в общем виде – религиозную и нерелигиозную. Что касается философских убеждений, то их сила основывается на доказательной силе философской мысли – от гениальной интуиции (интеллектуального созерцания), дающей предельные формы очевидности, до системы понятий, со строго выверенными значениями терминов.

Можно утверждать, что явление, которое обозначается в качестве удвоения мира, имеет универсальный и фундаментальный характер. По своей природе люди стремятся к чему-то лучшему, совершенному, новому, т.е. тому, что продолжает их жизнь и существование в иных формах: сновидениях, мечтах, воображении, художественных образах, представлении о подлинном. В повседневном опыте это проявляется в создании неких мифических картин, рассказов о событиях, героем или свидетелем которых был обыватель. Философия стремится охватить все возможные опыты жизни человека, и философский опыт заключается в критическом анализе опыта жизни вообще. Например, «настоящему» обыденной жизни противопоставляется «подлинное» бытие, чистоте священного в религиозном опыте – чистота мысли, «честности» научного исследования – философская истина, интуиция.

Философия учит ничего не принимать на веру, а подвергать испытаниям сомнениями, анализом (здесь: делением, разрешением на простые составляющие, насколько это возможно), опровержениям и доказательству. Другими словами, философия строит мир заново в виде миро-здания, в котором, как и во всякой постройке есть основание, несущие конструкции, перегородки, переходы и т.д. Это относится и к мировоззрению: основу любого мировоззрения образуют идеи, имеющие философский характер. Например, фатализм (от лат. fatum – рок, судьба) и индетерминизм (от лат. in – отрицание, de – о и terminus – предел, конец, граница) – мировоззрения, исходящие из идеи зависимости людей от внешних сил – судьбы (идея предопределения) или же случая (чего-то неопределенного, чего угодно). Идея зависимости служит основой различных систем зависимости: природных, исторических, социальных, естественных, искусственных, правовых, моральных, эстетических, религиозных и т.д. Например, труд в качестве основы существования че– ловеческого общества является основой других социальных зависимостей: от развития орудий труда, производственных отношений, отношений собственности. Отношения собственности служат источником систем рабовладельческого, феодального, буржуазного, социалистического, постиндустриального, маргинального и др. мировоззрений.

Разрешение вопроса об отношении философии и мировоззрения наглядно (здесь: реально) показывает следующее определение философии:

[11] философия – это основательное мышление.

Понимание философии как науки о далее необоснованных (до собственно философской работы над ними) основаниях берет начало с идеи первой философии в учении Аристотеля (384–322 до н.э.). В более поздней философии, точнее – новейшей, такое понимание философии было отброшено, поскольку давало философии право устанавливать основания существования, познания и любого другого рода деятельности (политического, правового, морального и т.д.). Однако проблема нахождения и прояснения таких оснований остается, изменяется как раз способ их принятия. Более того, отбрасывание фундаментализма (или «фаундизма», как сейчас модно говорить) – мировоззрения, интеллектуального движения, связанного с выдвижением оснований и строгого обоснования мироустройства, более конкретно: мира чувств, мыслей, поступков, волеизъявлений и т.д. предполагает замену оснований, мировоззрений и первой философии (метафизики) на то, что обозначается в ходе его критики.

Критика понятия основание имеет следующие направления:

1) считается, что в философии при помощи операции обоснования познание подчиняет себе действительность;

2) полагание оснований признается рациональным действием, отождествляющим искусственную логическую конструкцию и реальность;

3) основание предполагает другие понятия, создающими жесткую единообразную структуру мира, это – понятия сущность, субстанция, единое, закон, причина и др.;

4) само по себе безосновное (необоснованное) основание принимается или по соглашению (установлению) ученых, или по внешнему произволу политиков, идеологов, философов, богословов;

5) основание предполагает установление некоего миропорядка (научного, политического, нравственного и т.д.), и такой порядок есть не что иное как разум (научный, политический, нравственный и т.д.); другими словами, принятие какого-либо основания имеет своим следствием веру в тот порядок, который оно (основание) устанавливает, в том числе и веру в разум. Утверждение французского философа Рене Декарта (1596–1650): «Я мыслю, следовательно, я существую», – является убеждением, прошедшим испытание методологическим сомнением, анализом, а именно: верой в силу человеческого ума быть основанием истинной жизни людей. В этом смысле философию можно сравнить с архитектурой, которая первоначально, у древних греков, имела значение сверхстроительства, построения самих начал, при котором порядок жилища был тождественен представлению о порядке мира. Природа основания всякий раз оказывается парадоксальной для обыденного и здравого ума, поскольку основание и его миропорядок (разум) превосходят рассудок, связывающий и рассчитывающий единичные явления в абстрактные понятия и схемы.

Проблема основания заостряется при обосновании изменений, реформ, перестроек, поскольку требует замену одних оснований другими. История общества, философии и науки чревата кризисами оснований. Например, математика, считающаяся образцом научности, и её история служат весьма интересным примером возникновения и разрешения подобных кризисов (в ХХ веке решениями кризиса оснований математики стали интуитивизм, логицизм и конструктивизм).

В современной философии, прежде всего в неклассическом её направлении, понятие основания заменяется укорененностью. Укорененность имеет значение реального источника, но не предела, границы явления или события. Укорененность не предопределяет явлений и событий, но связывает их с жизненной основой, которая имеет подвижный характер. К примеру, «всеобщее» человеком не переживается, и остается для него абстрактным представлением. Не случайно, что такие традиционные философские понятия, как «дух» и «материя» теряют своё актуальное («действенное») значение, и все более заменяются понятиями «бытие», «жизнь», «тело», «язык» и др. Для дальнейшего изучения философии вполне достаточно иметь в виду различие между основанием и укорененностью, но не разделять их, для того чтобы быть способным проводить обоснование, указание на необходимость и достаточность рассматриваемых явлений.

Итак, философия – это архитектура мира и мировоззрения, построение мира с его рациональных начал, оснований. При помощи философии человек не только воспринимает мир, но и создает, конструирует его, другими словами вносит в него некий смысл. Внесение смысла в жизнь или мир – это своеобразная форма подчинения, обладания или власти над миром и людьми. Это обстоятельство может служить основой неприятия какой-либо формы мировоззрения, общей и безличной формы, направленной против свободы мысли индивида и внешней для него. Поэтому вполне правомерным является различение мировоззрения и идеологии. Идеология, именно в сравнении с мировоззрением, служит задаче подчинения людей какой-либо идее, которая, в таком случае, является объединяющим началом. Двадцатый век представляет собой выражение сражений разного рода идеологий, прежде всего «капиталистической» («либеральной») и «коммунистической» («тоталитарной»). Ясно, что обозначения, приведенные в скобках, требуют серьезных уточнений.

Мысль – это всегда подчинение и служение высшему началу. Однако это положение требует уточнить: 1) мысль – это свободное подчинение и 2) высшему началу человека.

[12] Философия – это свобода мысли. Мысль тождественна постижению начала человека, и, следовательно, свободе. Таким началом может быть природа, бытие, дух, разум, чувства, воля и т.д. Филосо– фия– это непосредственное отношение мысли к бытию, чувствам, воле. Отдавать себя на волю случая или чувств, пусть даже возвышающих (и потому «восхищающих»), – это одно, другое – следовать за ними. В первом случае человек растворяется в стихии, во втором – подчиняется такому началу, которое является смыслополагающим.

Обращение к началам тождественно великим и важным поискам великого и важного. Это объясняет привлекательность и очарование философии и её языка, способность философии поднимать человека над наличным существованием к свободному установлению, пониманию и исследованию наиболее достойного. Современный философ Петер Козловски (р. 1952) выделил поэзофилософию, которую отличает творческое, поэтическое начало, осуществляемое посредством свободного языка. Интересным примером здесь может служить существование гемопоэтических стволовых клеток, источника кроветворения, находящихся в костном мозге.

Фридрих Ницше (1844–1900) верно заметил: «Философия начинает с законодательства о великом»1919
  Ницше, Ф. Философия в трагическую эпоху Греции // Воля к власти / Ф. Ницше; пер. М. Козлова. – М.: Изд-во ЭКСМО; Харьков: Фолио, 2003. – С. 152.


[Закрыть].

В самом деле, мысль, свобода, начало жизни, наиболее достойное, великое – это одно и то же. Из этого положения следует такое определение философии:

[13] философия – это установление и исследование великого и наиболее достойного. Такое понимание философии совпадает с характеристикой человеческого существования, в которой человеку важно не только сохранить свое достоинство, но и установить его в центре мира. Здесь вполне можно согласиться с утверждением Мартина Хайдеггера: «Метафизика есть основное событие в человеческом бытии»2020
  Хайдеггер, М. Что такое метафизика? // Время и бытие: ст. и выступления / М. Хайдеггер; пер. В. В. Бибихина. – М.: Республика, 1993. – С. 26.


[Закрыть]. На возражение, что Хайдеггер жестко разделял философию и метафизику, можно ответить: такое различение является сугубо философским, различением, предполагающим философское развитие.

Мировоззрение – это, прежде всего, кругозор человека, его картина мира, понимание жизни. Мир человека – это его эмоции, переживания, чувства, ценности, абстрактные представления и их предметы, отношения к которым имеют характер, выражаемый понятиями тождества и различия. Мировоззрение можно обозначить термином космофикация (греч. kosmos – мир и лат. facio – создаю), термином, включающим в себя действие человека по созданию и утверждению своего мира и себя самого, в чем-то близкому понятию идентификация (лат. idem – тот же самый и facio – делаю). Однако все же дело не в терминах, а в понимании сложнейших, реальных процессов нахождении людьми своего начала, предназначения, смысла и ориентиров жизни, что явно и неявно, в различных степенях усилий, в условиях житейской суеты и забот имеет место, и приобретает иногда решающее значение, точнее – значение решения.

[14] Философия, по своей природе, есть область решений. Решения предполагают сплав человеческих способностей в некую разрешающую целостность страстей, чувств, воли, интуиции, ума и т.д. Философия и есть разрешающая целостность, ведомая разумным усилием. Философия – это целомудрие. Мысль скрепляет и освобождает человека. Простейшим примером здесь служит способность собираться умом и избавляться от иллюзий, источником которых являются сами люди. Не случайно, что многие мудрецы-пророки обладали физиологическими недостатками – слепотой, хромотой, безумием, косноязычием и т.д. Дело не в некой «отмеченности свыше», а в разрушении круга «нормального» существования и способности смотреть на мир и людей как бы со стороны. Мудрецы видели не физическими глазами, а умом, отсюда пошло понятие созерцание, или умо-зрение.

В общем, отношение философии и умозрения можно свести к следующим пунктам:

1) философия и мировоззрение имеют в виду весь (обозримый, окрестный, окоём, наблюдаемый) мир, собирают его в единство (эмоциональное, чувственное, волевое, понятийное), поэтому это одно и то же, а именно: отношение к миру;

2) мировоззрение – это весьма общее отношение к миру, весьма общее в том смысле, в каком включает в себя без разделения (анализа) эмоциональное, чувственное, волевое, бессознательное, рассудочное, оценочное и т.д. восприятия мира, а также философское мировоззрение; более того, и мировоззрение, и философия по своей природе имеют всеобщий, универсальный, охватывающий, всеобъемлющий характер, носителем же этой всеобщности может быть как отдельный человек и его поступки, так и общности людей, от отдельных групп до человечества; это означает, кроме всего прочего, что отдельный человек принимает общие идеи и подчиняется им или вырабатывает их специально для себя, т.е. мировоззрение и философия это формы убеждения, но никак не насилия, принуждения; философское мировоззрение стремится к универсальности как таковой (в чистом виде, как говорят философы), смыслополагающим и основательным (фундаментальным) формам и имеет рациональный характер;

3) философия, в силу своей рациональности, служит обоснованием, объяснением мировоззрения.

Последнее положение позволяет сделать важный вывод:

Каждый человек, поскольку он стремится объяснить, обосновать свое мировоззрение, отношение к миру или жизни, является философом.

До сих пор речь шла об отношении философии и мировоззрения вообще. Утверждение о том, что мировоззрение является реальным определением философии, получает свое дальнейшее подтверждение при анализе отношения философии и других видов мировоззрения. Здесь важно заметить, что любое определение есть форма тавтологии, тождества, поэтому, к примеру, анализ отношения философии и искусства, в общем виде, показывает, насколько философия является искусством, и наоборот. Другими словами, полный анализ природы философии предполагает пройти путь идентификации, отождествления философии с другими вида– ми мировоззрений: религиозным, обыденным, науч– ным и т.д.

В предлагаемом Введении делается выбор– ограничение, а именно рассмотрение только одного отношения философии и науки. Этот выбор можно обосновать прежде всего тем, что в современном мире научное мировоззрение является наиболее действенным, определяющим все другие; наука, по существу, есть та сила, от которой зависят все стороны жизни человека. Поэтому анализ отношения философии и науки имеет своей задачей показать реальные значения философии, более того, обосновать её право на существование в современном мире.

Сама по себе постановка вопроса об отношении философии и науки показывает, что отсутствует прямое, однозначное отнесение философии к науке. «Решение» этого вопроса путем жесткого, заранее определенного ответа (например, наличием упоминаний в качестве первоисточника работ или идей того или иного классика философии) в виде деления философии на «научную» и «ненаучную» есть уход от решения проблемы. Для решения проблемы отношения философии и науки и, следовательно, «научности» философии, прежде всего необходимо показать критерии (мерила) научности, т.е. признаки, на основе которых знание (или сознание) относится к «научному».

В качестве основных критериев научности признаются:

1) объективность, независимость от людей, которая также имеет значения беспристрастности, подчинения процесса познания и познающего предмету исследования, нейтральность, безразличие к оценочным суждениям и т.д.;

2) подтверждаемость на опыте, эксперименте (данность в явлении или наблюдении, возможность неоднократной проверки при определенных условиях), или эмпирическая истина;

3) доказуемость, получение истины при помощи логических рассуждений, имеющих силу мысли, аналитической истины, или теории;

4) системность, единство определенного научного знания, например, в виде зависимости результатов исследования от его метода, предмета познания – его языка, единство в деятельности субъекта познания – научного сообщества, в виде парадигмы (греч. paradigma – образец), или особого мира, создаваемого в познании; такой мир состоит из представлений, которые принимают ученые определенного научного сообщества, и составляет эпоху в истории науки.

Объективность научного знания означает его безличный, отрешенный от всего человеческого (антропоморфного) характер, и есть выражение стремления ученого к познанию самих вещей, явлений и событий, что и выражается в идеале беспристрастности. Мы можем сказать: «Здесь холодно». Это высказывание будет обозначением наших ощущений. И если для его проверки мы будем обращаться к обратно к ощущениям, то ученый (к примеру, им будет санитарный врач) измерит температуру воздуха с помощью прибора-термометра, показания которого будут безразличны к нашим ощущениям. В качестве исторического примера можно вспомнить отречение Галилея (1564–1642) от своих взглядов на устройство Вселенной. Галилей способен был совершить такое отречение, поскольку был ученым, и его мнение здесь имело весьма небольшое значение по сравнению с истиной, которая открылась ему в виде объективного, независимого от него знания. В то же время Джордано Бруно (1548–1600) не мог этого сделать, т. е. отказаться от своих взглядов, поскольку предложенная им картина мира совпадала с его личными убеждениями. Бруно, в отличие от Галилея, был, прежде всего, философом, и отречение от своей теории было для него равнозначным отречению от самого себя.

Философия, в отличие от науки (и, прежде всего, естественных наук), всегда явным образом содержит в себе, имеет в качестве своего начала точку зрения человека, рассматривает мир с точки зрения человека, и главное (заглавное) для неё, это – единство (тождество) и различие мира и человека, объективного и субъективного, материального и формального, фактического и ценностного, единичного и общего, и т.д. Для философии существует внешний, независимый от людей мир, но сами эти предикаты-определения «внешний», «независимый», «объективный» предполагают действие отделения от человека. В этом случае философское понимание человеческих способностей – чувств, воли, мышления – заключается в том, что они рассматриваются в качестве посредников между противоположными разделениями мира.

Более того, «чистота» различения субъективного и объективного имеет сугубо теоретический характер и служит условием истинности форм знания и основой другого важнейшего различения – между истиной (объективностью) и ложью (субъективностью).

[15] Философия – это способность проводить различения, имеющие значения (характер) полагания, утверждения или отрицания смысла. Различие между кошкой и собакой непосредственно наблюдаемо по признакам, которые приписываются существам, называемыми «кошка» и «собака». Для различения же между, например, материальным и формальным требуются такие средства, которые способны установить ненаблюдаемое, невещественное, и с этой точки зрения несуществующее. В самом деле, существуют белые розы, белые лебеди, белый снег, но «белизна» нет. Согласно теории предметов Алексиуса фон Мейнонга (1853–1920), «белизна» – это реальный, но не существующий предмет, выражающий отношения между существованиями (белая стена, молоко и т.д.), их различия и тождества (различие между красным и зеленым, тождество осенних кленовых листьев, выражаемое в числе «пять»). Здесь можно оставить понимание различия между понятиями «реальное» и «существующее» в интуитивном виде, поскольку эти понятия требуют тщательного анализа источников их происхождения и контекста применения. Древние философы-стоики создали понятие «лектон» для обозначения телесного характера смысла вещей. Другими словами, здесь смысл вещей заключен в их «теле». Тело – это смысловая оболочка вещей, или то, что их охватывает в виде «вот этой вещи», например, «ласточки». Охватывание – это не рассудочное отвлечение, абстрагирование от реального содержания явлений, а собирание их в форму, предел, границу, или в смысл.

Известное различение между предметным значением (которое получается посредством отнесения, референции слов к их предметам) и смыслом-мыслью, существующим (-щей) независимо от предметного значения, которое предложил немецкий логик Готлоб Фреге (1848–1925), следует отнести к самой сути всей философии. Дело в том, что при отрицании у философии собственного предмета познания, и, следовательно, статуса науки, весьма строго обоснованного аргумента против философии, лежащего в основе утверждения о «смерти философии», философия сохраняет за собой задачу смыслополагания предметов научных исследований, прежде всего имеющих значение «научных миров», которые и обозначаются понятием парадигма.

Другое важное следствие из различения между предметным значением и смыслом, которое помогает анализу отношения философии и науки, заключается в том, что философская, в подлинном смысле этого слова, мысль обладает объективным характером. Такая мысль тождественна разуму. В самом деле, имеются научные понятия, например единство мира, которые по своему значению не являются предметом научного познания, а мыслью, служащей предпосылкой, основой и направляющей идеей, объединяющей все многообразие научных исследований. Итак, можно заключить, что философия отвечает критерию объективности, или научности.

В отличие от других наук, прежде всего естественных, философия не имеет опытной, эмпирической основы. Другими словами, философы не ставят экспериментов, не проводят опытов так, как это делают химики, физики, биологи, геологи, археологи, медики и т.д. Это обстоятельство служит основой для утверждения, что философские понятия ничего не показывают в реальном мире, в котором отсутствуют предметы их обозначений, или так: философским понятиям не соответствует ничего реального, они не могут образовывать предметов, имеющих характеристики истинности или ложности. Философия, с этой точки зрения, есть не реальная, предметная деятельность (в самом деле, философия не занимается производством, удовлетворяющим жизненные потребности людей в пище, жилье, средствах сообщения), а некая вторичная деятель– ность, «деятельность деятельности», проясняющая виды деятельности: познавательную, производственную, управленческую, политическую и т.д. Философия – это методология научного познания, логический анализ языка, средств, метода, оснований, условий и предметов научных исследований.

Итак, можно заключить, что при отсутствии собственных эмпирических методов познания философия отвечает критерию эмпирической подтверждаемости косвенно, тогда, когда работает в качестве анализа научного и других видов познания, имеет поэтому характеристики не истина/ложь, а смысл/бессмыслица.

Это ведет к отождествлению философии и логики, прежде всего логики науки. Например, с этой точки зрения, философия математики – это логика математики, её оснований, языка и методологии. Здесь философское знание и истина имеет аналитический характер.

Такой подход к философии может встретить возражение, направленное против сведения философии к формальной истинности, изучению не содержания познания, а его форм. Каким образом философия способна ответить на свой фундаментальный вопрос, что есть истина, если к ней не применяются характеристики «истина» и «ложь»?

Одним из наиболее распространенных ответов на этот вопрос служит понимание философии в качестве синтеза научного познания. Таким образом, философское знание (и истина) является не аналитическим, а синтетическим, подтверждаемым всем научным познанием своей эпохи.

И здесь возможны возражения, например, такое, что философия в виде синтеза знания пользуется не своими, а чужими истинами.

Решение проблемы научности философии показывает сама наука. Дело в том, что наука разделяется на эмпирическое и теоретическое познание, и существует проблема отношения между этими видами познания, источником которой является несводимость (нередуцируемость) теоретического к эмпирическому. Теоретическое познание выходит за границы опытного, экспериментального, отделяется от непосредственного воздействия на предметы, так, что становится другим действием – «до», «в (внутри)» или «после» физического действия. Это позволяет направлять опыт, осмысливать его результаты, а также расширять, усиливать познание посредством теоретических открытий, интуиций. При стремлении к «чистоте» эксперимента, последний всегда включает в себя теоретические предпосылки, а теоретические обобщения имеют свое начало в опыте, при обозначении явлений, так называемых «эмпирических обобщениях», «конвенциях», «карт мира» и т.д.

Теоретическое познание расширяет и понятие истины. Критериями истины становятся не столько виды продуктивности эксперимента, сколько форм мышления, например, аналитическая (критическая по отношению к любой теории), доказательная, предсказательная способности.

Это следует отнести и к философии. Философия является исключительно теоретическим познанием, силой мысли, способной выходить за границы чувственного опыта. Вопрос заключается в понимании такого выхода, его пределах, задачах и последствиях. «Теория» – слово греческое, означает «видение», «созерцание». В строгом значении, выход за границы опыта невозможен. Опыт – это то, что позволяет открывать действительность. Опыт – это «выход» в реальность, но нет смысла останавливаться на её пороге. Теория расширяет опыт, когда видит его: его форму (образ). Это означает, что теоретические (и философские) понятия суть формы, образы самой действительности, могущие иметь внешний вид произвольных конструкций.