Текст книги "Наваждение. Лучшая фантастика – 2022"

– С высоты? – переспросил командир. – С какой высоты? Он же по Джерид катался.

– Катался, – бросил Картер, недовольно снимая наушники. – А теперь бродит по дну одного из колодцев.

Артемьев уставился на монитор в череду цифр, минуя визуализацию. Числами он мыслил лучше.

– Он что, свалился с обрыва? – спросил командир. – Как это вообще возможно?

– Никто не знает, – пожал плечами Мерфи. – Несколько уровней защиты не спасли.

– «Фортитьюд» передал свои координаты? – Артемьев придвинулся ближе к монитору.

– Недалеко от точки заброски, к западу. Точнее сказать нельзя – с орбиты не видно из-за бури.

– То есть «Фортитьюду» не повезло, – сделал вывод Артемьев.

Мерфи переглянулся с Картером и ответил:

– Похоже на то.

Артемьев ждал, пока ему объяснят, при чем тут он сам, и, не дождавшись ответа, задал вопрос:

– Ваш титаноход потерян?

– Джей-эс-си передал свои соображения, что можно сделать, – осторожно произнес Картер. – Велено связаться с Сергеенко и уточнить, получится ли использовать его изобретение для ускорения радиосвязи. Девяносто минут – это слишком долго. Конечно, я предположил, что у меня нарушен слух или наушники испортились, потому что это все очень странно. Ты не получал разъяснений из Королева?

Артемьев ухватился за поручень, чтобы случайно не поплыть по станции вместе с непослушной мыслью. JSC, значит. Тот же ЦУП, только из Хьюстона. Советует своим астронавтам просить помощи у российских коллег, в то время как родной Центр управления полетами из подмосковного Королева отправляет по личному закрытому каналу обсудить вопрос с американцами. Пожалуй, Картер поскромничал, назвав это странным. Артемьев счел бы подобное невозможным. МКС – единое пространство, где секретничать приходится разве что когда вывешиваешь туалетную шторку.

Объяснение было одно – оба наземных штаба делегировали принятие решения лично ему. Артемьев долго не думал.

– Следуйте за мной, – велел он и направился обратно к «Науке».

Ни Мерфи, ни Картер ни задавали ему лишних вопросов – послушно перелетели через ряд узлов станции, оставив всю технику позади. Воров на МКС пока не водилось.

Добравшись до «Науки», командир увидел, что перегородка закрыта снова. Собственно, ее нельзя было считать полноценным запором, так как она превосходно открывалась с любой стороны. И все же ни к чему злоупотреблять полномочиями, поэтому Артемьев несколько раз постучал по перегородке, пока Сергеенко ее снова не открыл.

– ЦУП не выходил на связь? – спросил командир, не давая Сергеенко удивиться прибывшей компании.

– Нет. – Специалист вернулся к пульту. Артемьев следил за ним – не бросится ли парень поспешно вырубать экраны с «Лунарушкой». Вроде нет.

– Объясни гостям, чем мы тут занимаемся. – Артемьев заплыл внутрь, продолжая использовать английский. – Забудь про секретность. Штаб дает добро.

Пока озадаченный специалист думал, с чего начать, Артемьев добрался до противоположного конца модуля и заполз в узкую щель, соединявшую «Науку» с недавно прибывшим «Прогрессом». Командир был практически вынужден это сделать, так как находиться четверым взрослым людям внутри нового модуля было решительно невозможно, даже несмотря на его оптимизированный интерьер. Слишком уж «Наука» оказалась забита оборудованием. Попав внутрь грузовика, Артемьев ощутил прилив сил и некое спокойствие. Сколько раз он, невзирая на недоумение экипажа, спал внутри родной «шестнадцатки» вместо выделенной на то камеры – не перечесть.

Зато теперь он мог охватить взглядом всех участников собрания, включая аппаратуру.

– Что вы слышали про итоги программы «Бугаз-22»? – спросил Сергеенко.

– Этап в лунной программе России, – без запинки сказал Мерфи. – Доставка вашего лунохода в кратер Лангрен. Эксперимент закончился отказом техники.

– Не отказом, – поправил Сергеенко и показал на монитор. – Прошу взглянуть.

Мерфи с Картером залетели в модуль так быстро, что едва не стукнулись лбами. Сергеенко подвигал джойстиком. На экране две клешни игрались с лунными камушками. Одна подбрасывала, вторая ловила.

– Что это? – заморгал Картер.

– Это? – ухмыльнулся Сергеенко. – «Лунарушка». Наш луноход.

– Когда это записано? – живо вымолвил Мерфи.

– Это происходит прямо сейчас.

– Ты управляешь луноходом сам? – не поверил Мерфи. – Отсюда?! И как долго идет сигнал?

– Пинг – минус полторы секунды. Точнее, одна и три десятых.

– Минус одна и… – морщил лоб Картер. – Стой. Минус? Как это минус?

Специалист оглянулся на командира. Артемьев кивнул.

– Господа, – торжественно обратился Сергеенко, постучав по ящику. – Мы с вами наблюдаем прорыв в истории космонавтики. Удаленное управление планетоходом – задача не из легких. И причина тому – слишком долгое время отклика. Скажу без лишних слов. Мы решили эту проблему.

Мерфи завороженно смотрел, как манипуляторы лунохода на экране откликаются на команды человека без малейшей задержки.

– Вы что, заставили радиосигнал проходить мгновенно? – спросил он почти в растерянности.

– Нет, конечно, – ответил Сергеенко. – Суть в том, что конкретно это за сигнал.

* * *

Прекратив играться с камнями, «Лунарушка» положил последний из них к остальным, закончив выкладывать Ханойскую башню. Затем отправился кататься по поверхности Моря Изобилия, периодически бибикая. Звука не получалось, но это не было поводом переставать радоваться путешествию.

* * *

Сергеенко еще несколько раз потыкал тумблером, отвечавшим за звуковой сигнал. Луноход сам запишет реакцию окружающего мира на него – естественно, никакую.

– Я не вижу никакой задержки, – признался Картер. – Что именно вы изменили?

– Мы изменили все. «Лунарушка» через красочное покрытие излучает вокруг себя сканирующее поле, создавая трехмерную модель окружающей среды в определенном радиусе. Затем запускает моделирование, представляя, как будет мир вокруг выглядеть через несколько секунд. И именно эту картинку отсылает нам.

– В Королев?

– Нет, вот сюда. – Сергеенко похлопал по ящику. – Сигнал особый, в земную атмосферу проходит плохо. Зато на МКС его, как оказалось, можно поймать без проблем. Здесь он обрабатывается, и я вижу, как камеры «Лунарушки» видят то, что вот-вот случится. Даю команду манипулятора, и она возвращается на луноход ровно в момент, когда реальность совместится с моделью. Таким образом я управляю «Лунарушкой» в реальном времени.

– То есть мы видим на экране не то, что происходит прямо сейчас, а то, что скоро должно случиться, – сообразил Картер.

– Верно. Это как управлять радиомашинкой, но с компенсацией трехсекундной задержки. Если ты знаешь, что случится через эти три секунды, то можешь скорректировать сигнал.

– Звучит как фантастика, – улыбнулся Мерфи. Артемьев уже не раз видел его с таким выражением лица – Мерфи вроде бы сделал комплимент, а на деле выразил недоверие к услышанному. Так что командир решил вмешаться:

– Почему же фантастика? У Кристины поинтересуйся, как вернемся.

– При чем тут Кристина? – не понял Мерфи.

– Так эти технологии отчасти она исследовала. Два года назад, в «Кибо».

Американцы снова переглянулись. Картер вспомнил первым.

– Плазменные кристаллы? – спросил он.

– Верно, – кивнул Сергеенко. – В общем, я не вправе разглашать конкретные формулы без четкого указания штаба, но ты сам должен помнить некоторые неожиданные итоги экспериментов Кристины. Короче, кое-какие синтезированные жидкости в условиях, близких или равных невесомости, могут зондировать окружающую среду лучше любых камер. Их показатели структурируются в полновесную картину мира, подверженную прогнозированию. Опять же, на Земле слишком много случайных факторов, чтобы предсказать, как будет выглядеть твое окружение через секунду. Но на Луне сильно многое не меняется, основной фактор раздражения – сам наблюдатель, путешествующий по спутнику. Плюс погода и сейсмические показатели, но их нетрудно просчитать. Словом, «Лунарушка» обрабатывает это все и шлет мне.

– Обработка идет на самом луноходе? – спрашивал Мерфи с жадностью ученого. – Ею занимается не твой модуль?

Он показал на ящик.

– У меня мощностей не хватит, – ответил Сергеенко. – Так что да, обработка процентов на восемьдесят идет на самом луноходе, через колбы с плазмой. Оставшиеся двадцать процентов данных – сугубо вычисления, и их перенесли сюда, на модуль.

– Никогда не слышал про такую технологию, – сказал Мерфи. – Это ваш секрет?

– Видать, не настолько секрет, чтобы его не позволяли рассказать вам, – подал голос Артемьев, поглядывая на прикрепленный к рукаву командирский наладонник. – Теперь прошу внимания. ЦУП определился с полномочиями. Нас просят сделать все возможное, чтобы сократить пинг до «Фортитьюда». Они там получают массивы данных, но не могут наладить оперативный радиообмен. Девяносто минут туда и столько же обратно – в лучшем случае.

– Да, они хотят вручную вывести «Фортитьюд» из урагана, – разочарованно вымолвил Картер, возясь с собственным наладонником. – Они не смогут. Похоже, титаноход потерян. Жаль, что на нем не стоит ваша технология.

Сергеенко пожал плечами.

– Технология для всех едина, – произнес он. – Вы бы тоже могли исследовать плазму должным образом…

– Это не наша вина и не наши заслуги, – прервал его Артемьев, вылезая из корабля и побуждая тем самым Картера освободить место, сдвинувшись назад, в стыковочный шлюз. – Ладно, все получили информацию о том, что они хотят?

– Сократить полуторачасовой радиосигнал за счет «Науки», – сказал Картер. – Я не понимаю.

– Мне тут присылают чуть больше информации, – доложил Сергеенко, следя за цепочкой бегущих символов. – Радиосигнал от Канберры до орбитального спутника на Титане пройдет транзитом через МКС и «Лунарушку», который его передаст дальше. Правда, пока я тоже не понимаю, что им это даст. Полторы секунды выигрыша?

Установилось массовое молчание. Первым его прервал Артемьев:

– Мы все знаем, чего они хотят.

– Поставить симуляцию на «Фортитьюд»? – догадался Сергеенко, и командир его внутренне похвалил. – Нереально.

– Витя, они могут потерять титаноход.

– И мне безумно жаль, Коля. Ты знаешь, я не шучу. Имею представление о масштабах подобного проекта, но это не вопрос моего согласия. Центр обработки находится на «Лунарушке».

– Как именно это все работает? – спросил Мерфи.

– «Лунарушка» разбрызгивает кристаллы вокруг себя, они считывают координаты друг друга с предельной точностью и передают ему на процессоры. Те получают трехмерную картинку. Процессоры делают поправку на отражения кристаллов – и картинка превращается в прогнозируемую.

– Звучит не сильно сложно, – заметил Картер.

– Если ваш «Фортитьюд» не таскает на себе двести литров высокотехнологичной плазможидкости, у которой пока даже нет названия, то ничем не могу помочь, – посочувствовал Сергеенко.

– Да, – почесал губу Артемьев. – И все же нас попросили хотя бы попробовать… Витя, я чего-то не знаю о твоей технологии?

– О моей? – поднял бровь специалист.

– Но ведь это ты ее изобрел.

Мерфи с Картером уставились на Сергеенко в изумлении. Командир мог их понять – загадочный русский, которого считали едва ли не дублером, оказался причастен к прорывной технологии.

– Ну да, было дело, – бросил Сергеенко. – Коля, сигнал до Титана идет девяносто минут. Условно скинем полторы секунды от нас до «Лунарушки»…

– Канберру тоже скидывай. Предположим, что рычаги управления будут у тебя.

– Даже так, – хохотнул специалист. – Спасибо за комплимент. Хорошо, восемьдесят девять минут, и это если я не стану слушать ЦУП и чудесным образом пойму, как вывести «Фортитьюд» из бури без оперативной помощи наземной команды. И не важно, что наши планетоходы не идентичны, мягко говоря, и отличаются во всем, от электроники до гидравлики. Коля, да у меня больше шансов взломать банкомат «тетрисом». И даже если бы получилось – как ты намерен сократить эти восемьдесят девять минут?

– Сокращать и не нужно, – размышлял вслух Артемьев. – Надо лишь спрогнозировать. Ты же сам понимаешь.

Сергеенко нажал на кнопку, и «Лунарушка» прекратил бег, встав в режим ожидания.

– Ты хочешь, чтобы я на основе сотни фотографий с «Валентайна» получил полномасштабную симуляцию всего, что происходит с титаноходом, с которым у нас нет ни малейшей связи. Вдобавок чтобы предвидел, что он будет делать в следующие три часа, и отыграл последовательность действий, которую «Лунарушка» ему передаст как программу.

– Управление «Фортитьюдом» в реальном времени, с поправкой на то, что тебе придется проводить его на три часа раньше, – подвел итог командир.

– Без проблем, – покивал молодой специалист. – Ща только метнусь в «Кибо» и похаваю тамошних грибов. Код доступа в вакуумную камеру подскажи только, а то что-то подзабыл.

Артемьев подобрался к Мерфи, хватая по пути со стены белый чехол со вспомогательной электроникой.

– Приступай, – сказал он. – У нас мало времени. Минут через сорок «Фортитьюд» передаст несколько блоков данных, которые ЦУП перенаправит нам. Затем ему засыплет датчики. Готовь свой ящик к добавлению нового удаленного устройства.

Сергеенко было открыл рот, но командир уже взял Мерфи за рукав и сказал:

– А мы с тобой в «Коламбус». Все данные с «Фортитьюда» надо перекинуть на жесткие диски.

– Данные? – озабоченно переспросил Мерфи.

– Карты, схемы, ключевые особенности и все прочее, что вы засекретили. В особенности – прошивку. С правами на удаленную перезапись, которую я проведу с «Науки».

– Я же не уполномочен…

– У нас нет времени на эту лабуду. Передай в JSC, что они либо содействуют, либо не обращаются. Картер! Мне нужны все данные с «Валентайна» за последние часы!

Без лишних слов Картер ринулся к себе в рабочий отсек.

Сергеенко утратил дар речи. Если командир собрался тратить драгоценные мощности станции на обработку данных с титанианского орбитального спутника, следящего за толстой атмосферой, – то он чертовски серьезно настроен.

– Может, и получится, – пробормотал он, внезапно поняв, что самую тяжелую часть грядущего безумия, то есть прогноз погоды, с его плеч скинули. – «Лунарушка», ты тут? «Лунарушка», ответь мне.

* * *

Проснувшись от короткой гибернации, «Лунарушка» помигал фарами. Со стороны могло бы показаться, что ушлый бегун моргает спросонья. Получив неожиданную команду, единственный и неповторимый луноход повернулся к Сатурну, пытаясь понять, кто это там рядом с ним зовет на помощь.

Он развернул антенну, направив ее на яркий огонек. Получил отклик. Внимательно послушал и понял, что от него хотят.

«Лунарушку» не пришлось упрашивать дважды – радостно размахивая клешнями, он покатился вперед, ближе к центру кратера Лангрен.

* * *

Затянув ремни потуже, Сергеенко распрямил пальцы, расправил шею.

– Виртуальный шлем не помешал бы, – признался он. – Джойстик на скорую руку собран. Сбоит, зараза, при левых поворотах.

– А ты влево не едь, – порекомендовал Артемьев, закрепляясь в собственном кресле. – Наше дело правое.

Сергеенко подкрутил положение креплений, разместив экраны вспомогательных ноутбуков по краям от основного монитора.

– Поверить не могу, что титаноход дал отклик, – сказал он. – Может, у «Лунарушки» с ним больше совместной электроники, чем мы думали.

– Она на общей планете собрана. Ты все перепроверил?

– Могут возникнуть сложности с селенографией. Титан и Луна – не совсем похожие мячики. Сколько у нас времени?

– На нужный угол выйдем через пятьдесят секунд. Прости, Витя, замедлил бы для тебя станцию, но педаль тормоза что-то заедает.

Усмехнувшись, Сергеенко взялся за джойстики и посуровел.

– Надеюсь, наши астронавты нас не слышат, – сказал он. – А то ведь кинутся искать поломку.

– Их сейчас Хьюстон крепко отвлекает. – Артемьев вывел себе нужные таблицы. – За нами будут следить оба штаба. Ну, давай.

– Коля?

– Да?

– К чему такая важность? Что такого в «Фортитьюде»?

– О чем ты? – Артемьев посмотрел на специалиста.

– Ты меня понял.

Командир немного помолчал, подавляя желание оттянуть ответ. Не хватало еще сбить напарника с предстоящей задачи неожиданной новостью. И все же ответил.

– «Фортитьюд» засек под собой воду, – сказал он. – Самую настоящую. Аш-два-о. Взял пробу и ориентировочно обнаружил в ней бактерию.

Сергеенко раскрыл рот, тут же закрыл снова и спросил:

– На Титане нашлась жизнь?

– Пока что лишь подозрение на нее, – ответил Артемьев, уже досадуя, что рассказал слишком много. – И этого достаточно, чтобы поставить титанианский проект в приоритет над нашим.

– Я понял, – проговорил Сергеенко, скрывая потрясение. – Хорошо. Давай вытащим этого увальня, где бы он ни был.

* * *

Приняв команду к пробуждению, «Хелли» прекратил отдых – завертел лопастями винтов, немного поднялся. Новый порыв ветра едва не оторвал ему половину пластикового тела, и беспилотник автоматически спрятался за куском нависшей скалы.

Будь у него голос, он бы плаксиво позвал старшего брата на помощь. Однако все, что было у «Хелли», – слабая радиосвязь, и он прощупывал ею планетоид, не понимая, почему тот оказался столь недружелюбным.

Старший брат тем временем сходил с ума от внезапного потока данных, которыми его бомбила орбитальная станция «Валентайн», щедро скармливая малознакомые строки кода прямо в кору электронного мозга, минуя несколько ступеней защиты. Про «Хелли» он и думать забыл. Собственно, «Хелли» относительно старшего брата располагался в глубоком надире и был в данный момент ему до лампочки.

Получив цепочку команд, титаноход воспрянул духом и решительно двинул в грунт под собой металлической лапой, вытаскивая себя из пылевой насыпи высохшего озера. У него появилась цель.

Найти «Хелли».

* * *

– Найти «Хелли», – говорил Артемьев, хмуро следя за картой ветров над горным массивом спутника Сатурна. – «Фортитьюд» должен добраться до своего дрона.

– И все?

– Хьюстону удалось засечь сигнал о косметических поломках, который «Хелли» умудрился передать на орбиталку напрямую. Теперь они знают, где он. Но добраться до «Фортитьюда» дрон не сможет – слишком сильный ветер, его попросту снесет до Моря Лигеи. Если мы сумеем провести титаноход в зону радиосигнала «Хелли» и там задержать немного – американцы его перехватят и восстановят контроль.

– Понял.

Монитор перед Сергеенко перешел в сплит-режим, показывая фронтальные камеры «Лунарушки» и «Фортитьюда» одновременно.

– Окно через три… две… одну…

Ровный ряд лабораторных приборов напротив обзорного иллюминатора «Науки» внезапно осветился, отразил еле заметный лунный контур. Из-за тонкого марева земной атмосферы выплыл ее серый спутник.

– Поехали! – скомандовал Артемьев, и Сергеенко, стиснув зубы, вдавил кнопки на джойстиках. Обе картинки на мониторе задвигались почти синхронно. Лунный и титанианский горизонты пришли в движение.

* * *

Встрепенувшись, «Лунарушка» оттолкнулся от грунта обоими манипуляторами, покатился вперед по темной пустыне, подобно ребенку, играющему на пустой площадке в воображаемые титанианские приключения.

* * *

Повинуясь аналогичному сигналу, «Фортитьюд» пробивался сквозь бушующие потоки ветра практически вслепую. Манипулятор у него имелся всего один, зато достаточно массивный, чтобы сбрасывать с себя неизвестно откуда летящие камни. То ли их приносило ветром, то ли он сам выбивал их колесами, не привыкшими к подобной гонке. Оставляя за собой неровные колеи, «Фортитьюд» подобрался ближе к пологой скале и начал интенсивное восхождение.

* * *

– Так, мне не удается заставить «Лунарушку» стоять на месте, – доложил специалист, успевая щелкать кнопками в не поддающейся анализу последовательности. – Я думал, буду управлять чисто титаноходом, но наш пупс дублирует его сигнал.

– Ну и пусть себе катится, – решил Артемьев. – Там все равно равнина. Побегает твой «Лунарушка». Ничего страшного.

– Если бы, – поежился специалист. – Там разломов куча.

Командир помолчал. У него имелось чересчур много информации, подлежащей незамедлительному осмыслению, чтобы отвлекаться на вероятностные побочные опасности.

* * *

Правое колесо «Лунарушки» заехало на застывший пласт анортозита – прокатилось по нему, теряя сцепление, проскрежетало юзом на внезапно вернувшемся грунте. Умные тормоза, столкнувшись с неожиданной сменой поверхности, предпочли ничего не делать – и луноход слегка подпрыгнул, склонившись влево градусов на десять, чтобы тут же вернуться в прежнее положение.

* * *

Получив внезапный, ничем не оправданный приказ склониться на десять градусов влево, «Фортитьюд» послушно выполнил команду и впечатался прожектором в нависавший сверху валун, разбив прибор вдребезги. Распределитель энергии сразу перекрыл этот узел, пометив его как нерабочий. От питательных солнечных лучей его отделяли четыреста километров почти сплошных облаков, а собственные батареи потратили слишком много сил на избыточную картографию. Добраться до родного беспилотника оставалось приоритетной задачей для обновленного интеллекта упорствующей машины.

Однако в данный момент задача эта была сущей абстракцией, потому что перепрошитый ум «Фортитьюда» совершенно не помнил, что у него был какой-то «Хелли».

* * *

– Очередное окно возможностей, – быстро проговорил Артемьев. – Часть памяти с поддержкой «Хелли» перезагрузится лишь через сорок секунд. А через минуту «Лунарушка» может опрокинуться.

– Как?! – спросил Сергеенко, сглотнув. – Почему?

– Мы проедем по краю кратера Сомервиль.

– Он не должен быть восточнее?!

– Карта снова обновлена. Нет, извини.

– Давай, братишка, – процедил Сергеенко. – Не подведи.

* * *

«Лунарушка» продолжал катиться вперед, шевеля в безвоздушном пространстве клешнями, словно ловил отдельные атомы водорода или аргона. Быть может, ему удавалось даже найти нечто подобное. В другое время он бы остановился и бережно собрал все, что удалось найти, так как «Лунарушку» учили не пренебрегать любыми драгоценностями, а учился он хорошо. Сейчас же имелось приключение поважнее. Настолько, что системы противодействия возможному опрокидыванию оказались выключены, чтобы не вмешаться ненароком в управляемый забег.

К траектории его езды опасно подобралась траншея, недовольная внезапным гостем. Приблизилась – и снова отступила, не желая снисходить до пробегавшего рядом выскочки. Миллионы лет давали этим землям право пренебречь секундным визитом восьмиколесного торопыги.

* * *

«Фортитьюд» напряг гироскопы, стремясь удержаться на склоне, становящемся все более крутым. Движение требовало больше усилий с каждой секундой. Помочь себе механической рукой титаноход не мог, чтобы случайно не зацепиться снова.

Внезапно в электронной памяти всплыл образ «Хелли». Вспомнив, зачем он здесь, «Фортитьюд» как следует встряхнул свой радиоизотопный генератор и оттолкнулся колесами от осыпающейся породы. Шины, испещренные алюминиевыми шипами, вытолкнули тяжелое тело на самый край склона, над которым наворачивал круги беспилотный во всех смыслах летун.

* * *

– Двадцать секунд! – чуть не проорал Артемьев. – «Хелли» пингуется в окне, есть контакт! Подводи к нему!

– Остановлюсь на вершине, он опустится…

– Нет! Буря на подходе, «Хелли» не успеет сесть! Лови его рукой и выводи на хрен оттуда!

* * *

Будто красуясь перед мифической публикой, «Лунарушка» грациозно выставил клешню и начал ловить невидимых мух. Ярко освещенная чаша Лангрен осталась позади. Впереди ощерились опасные рытвины кратера Сомервиль.

* * *

Беспорядочно клацая рукой перед собой, забивая пылью узлы, «Фортитьюд» перевалил за уступ, двигаясь к родному дрону. «Хелли» вертелся, крутя в титанианском воздухе выпущенными ленточками, заботливо прикрепленными специально на подобный случай.

А с запада к нему двигался небывало мощный пылевой поток, из которого уже летели первые крупные камни. «Хелли» оставалось существовать несколько мгновений.

Но тут под ним пронесся панцирь «Фортитьюда», от турели которого взметнулся семисуставный манипулятор, на полном ходу схвативший «Хелли» за одну из ленточек, утаскивая его за собой, подальше от чужой стихии, навстречу спасительной кальдере. Секунда – и титаноход с дроном уже неслись по очередному склону, объединившись в одно целое.

* * *

– Ура! – завопил Сергеенко, хлопая себя по лбу ладонями. – Есть! Так, командир, передай нашим, что… ты зачем правый экран выключил? Включай быстро, я хочу видеть нашего героя!

Артемьев протер внезапно зачесавшийся глаз, коснулся клавиатуры – и застыл. Обнаружив то, в чем не мог заподозрить себя за все девять лет бурной космической карьеры.

У него дрожали пальцы.

Клацнув по кнопке, он вернул специалисту сигнал с «Лунарушки», который до этого благоразумно выключил, чтобы не мешать ему заниматься титаноходом.

И отвел взгляд.

– Что? – пробормотал Сергеенко, у которого вмиг перехватило дыхание. – Как… что?

* * *

«Лунарушка» катился вниз со скоростью, не считавшейся безопасной даже по лунным меркам. Вернее сказать – падал, потеряв половину колес, правый манипулятор и солидную часть обшивки. В своей гонке он давно вышел за безопасные скоростные ограничения, перегрел все что можно и чего нельзя, но защитные системы, удаленно выключенные Артемьевым, молча все стерпели.

В таком состоянии его встретили острые, твердые выступы стен кратера Сомервиль.

Первый угловой удар «Лунарушка» встретил, героически жертвуя колесом, зато второй привел к заносу – и луноход повернулся к опасности боком, не в силах противопоставить алюминиевые шипы вселенским камням, выдержавшим миллионы оборотов вокруг голубой планеты. Обнажившиеся механизмы напоролись на острые углы, оставляя им в плату своему прибытию самих себя вместе с пучками вырванных проводов, узлами и жизненно важными сочленениями.

«Лунарушки» уже не существовало. Вниз по склону, навстречу вечной темноте глубокого ущелья, беспорядочно катились отдельно взятые куски передового лунохода, который по горькой участи являлся единственным носителем технологии плазмокристаллического сканирования. Вскоре исчезли и они.

Солнце еще немного поискало «Лунарушку» в поле зрения и быстро забыло. Следы протекторов на узкой перемычке между двумя кратерами навечно остались единственными доказательствами чужого подвига.

* * *

– Что ты сделал? – спросил Сергеенко, тяжело дыша.

– Закончил миссию. – Артемьев устало отцепил ремни и, глянув на крышку ноутбука, захлопнул ее в бешенстве. – Мы закончили. Ты закончил. Витя, ты молодец.

– Ты знал, что там склон, – говорил специалист. – Ты же видел все… почему ты не приказал остановиться?

– Мы бы потеряли «Фортитьюд».

– Мы потеряли «Лунарушку»!

– Витя, – посмотрел командир с болью в глазах. – Все кончилось. Отдыхай. Я отчитаюсь в штаб.

Витя дернул щекой, сжал руки в кулаки. Открыл рот, чтобы что-то сказать. Медленно прикрыл глаза. Открыл их снова. Сделал глубокий вдох и выдох.

– Я хочу побыть один, – сказал он тихо.

– Спасибо, – произнес Артемьев. – Теперь…

– Уйди.

– Хорошо.

Вылетев из «Науки», командир задвинул перегородку и прислонился к ней лбом. Казалось, станция сжимается вокруг него, стискивая, сдавливая, стирая что-то очень важное, оставляя лишь числа и протоколы…

– Николай!

– Да, – он тут же придал голосу былую уверенность. – Мерфи, скажи им, что я сейчас буду. Пусть принимают поздравления!

Двигаясь по отсекам к «Коламбусу», командир Международной космической станции Николай Артемьев, спасший титанианскую миссию, формировал в голове пункты устного отчета. Не было сомнений, что случившееся предельно ускорит прибытие на МКС ближайшего корабля для демонтажа ящика в «Науке» и последующего анализа. Подходящий повод поднять вопрос о досрочной ротации состава. Если повезет, им с Сергеенко находиться в общем замкнутом пространстве останется совсем немного времени.

* * *

От здания ЦУПа до парка было всего ничего. Отказавшись от услуг шофера, бывший командир миссии МКС Николай Артемьев пешком прошел в «Коржевские культуры», ведя внучку за руку. Там он, укутавшись в пальто, уселся на скамейку, стараясь не смотреть на небо. График пролета станции над Москвой он помнил наизусть. Сегодня он хотел видеть деревья, голубей и внучку.

Он сидел, не думая ровным счетом ни о чем, наслаждаясь роскошью права отказать себе в любых размышлениях. Он сидел так, пока рядом на скамью не опустился молодой человек в синей куртке, с воротника которой свисали затычки наушников.

Оба сидели молча, наблюдая за девочкой, возящейся с радиоуправляемой игрушкой.

– Выяснили, что там случилось? – спросил Артемьев.

– Выяснили, – ответил Сергеенко, не глядя на него. – Во всем виноват «Хелли».

– Вот как?

– Да. При приземлении одна из строп зацепилась за сложенные винты дрона. Он сместился, замкнул датчик позиционирования на «Фортитьюде», и тот через пять с четвертью минут решил, что находится намного севернее, чем должен был. Решил вернуться на место, угодил в щель, провалился на подветренную сторону. Дрон полетел его искать, его унесло еще дальше. Не стоило амерам запитывать хаб навигации по внешней стороне корпуса.

– Такая мелочь, и едва все не испортила, – проговорил Артемьев.

– Да. – Сергеенко хлопнул себя руками по коленям. – Знаешь, я ни разу не спрашивал тебя, зачем ты это сделал. Все думал, что смогу понять сам. Я же космонавт как-никак. Это был мой первый полет, а ты орел опытный. Думал – надо успокоиться, в спальнике отлежаться, на Землю вернуться, наконец. Выпить крепкого, вдруг поможет?

– Помогло?

– Да я ж не пью, ты знаешь. На реабилитации отлежался. Все ждал, когда же прозрение явится. А оно так и не пришло. Я и пошел на сделку с совестью. Сказал себе – хрен с ним, с космосом, найду Артемьева, схвачу за воротник, загляну в глаза и спрошу: зачем ты, пердун старый, пожертвовал «Лунарушкой» в пользу «Фортитьюда»? А потом, каким бы ни был ответ – подам в отставку.

– Это еще зачем?

– За то, что спросил. За то, что сам не понял.

– Ты хороший космонавт, Витя, – вымолвил Артемьев. – Не нужно тебе этого. Сам сказал – ты только начал. «Лунарушка» был единственным носителем плазменных кристаллов в таком количестве, это верно. Но технология никуда не пропала, Коля. Она в твоей голове. Ты можешь ее воссоздать.

– Не уверен, что оно того стоит, – криво усмехнулся Сергеенко. – Почитал тут новости. Знаешь, что народ пишет про ту миссию?

– Догадываюсь.

– «Фортитьюд» – блистательный успех американцев, прорыв, передовые технологии, инвестиции, грандиозные планы на будущее. И на фоне этого – тупоголовые ватники, разбившие драный луноход при первой высадке. Представляешь, каково мне было это читать?

– А ты не читай всякую чушь, – чуть повернул голову Артемьев. – Ты же знаешь правду.

– Да тут неправды всего ничего. Мы оба знаем, что луноход был не драный. А с остальным, знаешь ли, даже не поспоришь уже. Тебе неинтересно, что в Сети пишут? Ну, пусть. Только я смотрю, даже у такого дерзкого орла, как ты, внучка вовсе не с луноходом играется.