Текст книги "В поисках ковчега"

Мидгард

Когда Тарх оказался у себя дома в зелёных садах Асгарда, солнце уже шло на убыль, а дневная жара уступила место вечерней прохладе. Раскинувшиеся на сотни вёрст угодья из всевозможных диковинных растений и разнообразных по своему виду деревьев и кустарников, были похожи на зелёный остров. Благоухания цветов и трав перемешивалось с запахом зрелых фруктов, а бесконечный ковёр под ногами из пахнущих мёдом трав, дурманил и пьянил разум, предлагая безмятежный отдых. Сотни различных птиц носились над зелёным покрывалом Асгарда, умиротворяя своими звонкими песнями всё живое, а разноцветные с причудливыми формами крыльев бабочки, словно живые ожерелья, перелетали с цветка на цветок, напиваясь вдоволь сладким нектаром. Вдыхая пряный аромат трав и цветов, Тарх улыбался, предчувствуя долгожданную встречу со своими родными. Давно он их не видел и успел соскучиться. С того самого момента, когда начал свой безумный полёт к «Конской голове». Ближе к дому, в тени могучих дубов и разноцветных ирисов, Тарх остановился и присел под кроной лесного великана. Отсюда, с небольшой возвышенности, уже был виден его дом. Сложенный из ровных прямоугольных кусков белого гранита, он значительно возвышался над остальными строениями, напоминая всем о главенстве рода. Вершина пирамидального купола, венчающая величественное здание, уходила высоко в небо, касаясь белых облаков, подчёркивая прямую связь с Творцом. Белые как снег прямоугольники в кладке, соприкасались друг с другом так, что казалось все стены этого колоса, были огромным сплошным мегалитом, высеченным прямо в скале. Умение превращать твёрдый гранит в мягкую глину и возводить подобные сооружения, было доступно только Богам, живущим в Асгарде. Неподалёку от его дома, начинались строения, в которых жили люди. Похожие на солнечные лучи, разбегались в стороны от его дома прямые улочки деревянных срубов. Затейливая резьба, украшавшая их, местами круглые купола вместо обычных двускатных крыш, яркие краски ажурных ставень и расписные высокие перила лестниц, ведущих к широкому крыльцу – вся эта нарядность говорила о достатке, радости и умении ладить с окружающим миром. Статные голубоглазые девицы в длинных белых сарафанах, прогуливались в берёзовой роще. Тут же под их присмотром резвилась стайка голопузой детворы. Дальше за жилыми кварталами раскинулось, словно зелёное море, огромное поле с проросшей пшеницей. Лёгкий ветерок, качая длинные стебли, перекатывал пологие волны, не успевшего ещё превратиться в золото, зелёного живого ковра. Тарх с тоской смотрел на всю эту с большим трудом созданную гармонию и отказывался верить в то, что всё это может в одночасье исчезнуть с лица Мидгарда. Битва Творца за гармонию Пространства была беспощадной и ценой этой понятной только Ему Игры должны стать ещё неокрепшие души, и только-только зарождающийся разум живых людей. Всё созданное ими – Богами на Мидгарде должно погибнуть, что бы в который раз возродиться вновь. Решение, которое он принял, было связано со спасением людей. Их, ко всему ещё, нужно было не просто спасти, но и предоставить условия для дальнейшего безопасного проживания и развития на Мидгарде. Тарх шёл наперекор воле Творца и прекрасно понимал, чем для него всё это может закончиться. Он так же понимал, что один он не в силах будет что либо сделать, и потому ему будет необходима помощь его влиятельных родственников. Это уже был заговор. Заговор против самого Творца. Откинувшись спиной на жёсткий ствол дуба, Тарх с болью в душе осматривал свои владения и настраивался на тяжёлый разговор с отцом. Если грозный Перун его поддержит, то из его затеи ещё может кое-что получиться. Нужно было спешить, так как время, отведённое им всем Творцом, могло закончиться неожиданно быстро. Тарх поднялся с земли и быстрым шагом направился к своему дому. Миновав дубовую рощу, он оказался на лугу, засеянного любимыми цветами своего отца – ирисами. Их терпким запахом было пропитано всё в округе, и он ускорил шаг, что бы скорее миновать резко благоухающее место. Неожиданно отворилась высокая входная дверь его дома и ему навстречу выбежала его младшая сестра Тара. Как она узнавала о том, что её брат где-то рядом, не мог понять никто. Это нежнейшее и хрупкое создание, Тарх любил больше всего на свете. Любуясь её длинными почти белыми волосами, которые тугими прядями, ниспадали ей на плечи, голубыми, как чистейшие озёра глазами и нисходящей с её уст открытой улыбке, он становился словно заколдованный её очарованием и детской непосредственностью. В душе тут же поселялась радость, счастье и умиротворение. Тара бежала к нему навстречу, распахнув руки и весело смеясь, вещая всему свету о своей радости:

– Тарх! Мой брат вернулся! – Она кричала так громко, что их слышали все в округе. По-другому она не умела. Если ей было хорошо, то об этом должны были знать обязательно все и радоваться вместе с ней, а если плохо, то слёзы лили все хором, оплакивая её грусть и печаль. – Тебя так долго не было! Я ужасно соскучилась! Где ты был? – Она упала в его объятия и крепко прижалась к его мощной груди. – Ты совсем забыл свою сестру.

Тара на какое-то время отстранилась от улыбающегося брата и подозрительно тихо спросила:

– У тебя появилась Веста? Расскажи кто она? Я её знаю? А когда ты её в дом приведёшь? Она из наших или людей?

От её трескотни у Тарха заложило уши. Он крепко обнял девушку и поцеловал в белоснежный лобик.

– Погоди стрекоза, дай в себя прийти. Отец дома?

Тара держала его за руку, когда они подходили к дому и не унималась:

– Дома, дома. Тебя ждёт не дождётся. Ух, и трёпка тебе будет. А кто она, ну поведай по секрету. Я никому об этом не расскажу, честное слово.

– Да с чего ты взяла? Нет у меня пока никого, да и не до того мне сейчас.

– А до чего тебе сейчас? – Она остановилась у самых дверей и перегородила Тарху дорогу. – Ты ведь мне все расскажешь? Ведь так?

Тарх понял, что просто так он от сестры не отделается.

– Тебе расскажу. Только это большой секрет и делиться им ни с кем нельзя.

От радости, Тара повисла у него на шее и быстро зашептала в самое ухо:

– Я никому и никогда. Это будет нашей с тобою тайной.

Последние слова она прошептала как-то загадочно, и это не понравилось Тарху. Он нежно отстранил её от двери и вошёл в дом.

– Погоди пока. Я сначала переговорю с отцом, а потом приду к тебе.

Тара надула розовые губки и сделала вид, что обиделась.

– Ты всегда так говоришь, а потом неожиданно исчезаешь и подолгу не бываешь дома.

Тарх улыбнулся, и сжав правую руку в кулак, приложил её к груди.

– Клянусь.

Тара вздохнула и уступила.

– Тогда я подожду тебя в саду. Только ты не долго, ладно?

Тарх махнул ей рукой и скрылся за входной дверью.

Перун, восседавший на своём высоком кресле из голубого гранита, был чернее грозовой тучи. Как только Тарх переступил порог огромного круглого зала, он ударил своим мощным посохом об пол. Звук, словно раскат грома, прошёлся по всему дому, предупреждая всех домашних о скверном настроении главы семейства.

– Явился отшельник! Стань передо мной и держи ответ за своё своевольство! – Громоподобный голос вседержителя сковывал биение сердца и вселял страх. – Ты считаешь, что уже стал достаточно взрослым, что бы уклоняться от возложенных на тебя обязанностей!? Ты первый нарушитель Кона и я могу с лёгкой душой наказать тебя как простого человека! И не посмотрю, что ты мой сын! Тот, кто сам издаёт правила, а потом их нарушает, достоин двойного наказания и тебе это хорошо известно! Но для тебя я сделаю исключение. Ты сам выберешь себе наказание, и оно будет очень суровым!

Этот сердитый голос, не умолкая, набирал силу. Перун действительно был не в себе, и беда была тому, кто попадёт ему под руку, когда он находился в таком расположении духа. Изначально Тарх изобразил всем своим видом глубочайшую покорность. Опустив голову, словно провинившийся ученик, он долго рассматривал узоры на блестящем гранитном полу и не смел даже шелохнуться. Когда речь зашла о наказании, Тарх медленно поднял голову и неожиданно улыбнувшись, произнёс:

– Да будет тебе отец. Я всё понимаю, не мальчик уже. Ты лучше спроси меня, где я был всё это время и что видел. Потом и наказание мне за это придумаешь.

Перун после слов Тарха несколько сменил гнев на милость. Посох, сжимаемый крепкой рукой, на миг застывший в воздухе и готовый с очередным громом опуститься на гранитный пол, медленно поплыл вниз, и коснувшись пола, замер в ожидании. Горящие праведным гневом глаза верховного Бога несколько помягчели и уже не вызывали трепетный страх.

– Ну, говори, коли есть что сказать в своё оправдание. Только не думай, что я после твоих слов тут же оттаю и лишу себя удовольствия посмотреть на твои мучения. Ты шляешься неизвестно где и не понятно с кем, а потом приходишь, что бы рассказать мне очередную байку о своей предстоящей женитьбе. Моё слово твёрдое! Весту себе выберешь из числа дочерей Богов, а не людей! Присмотрись к Заряне – дочери прародительницы всех людей Макоши. Хороша девка. А чем тебя не устраивает родство с самой Макошью? Или для тебя она не достаточно царственна? Уж не много ли ты о себе возомнил? Я-то всю дрянную спесь из тебя выбью, уж поверь на слово!

Тарх, пропустив мимо своих ушей угрозы отца, спросил:

– Скажи, отец, если бы ты узнал, что твоему роду и всем нашим людям грозит смертельная опасность на Мидгарде, чтобы ты предпринял? Если бы ты понял, что всему, что ты создал скоро придёт конец и в лучшем случае всё придётся начинать сначала, как бы ты к этому отнёсся?

Грозный Перун удивился таким словам, но напряжение и тревога поселилась в его глазах.

– С чего ты взял, что нам угрожает опасность? Уж не Леги ли собираются нас за что-то покарать? Ты чего-то не договариваешь. Говори смело и открыто. Тут нас никто не услышит.

– Я был у деда в то время, когда к нему прилетал сам Гракх. – Тарх несколько слукавил, оставляя признание в своём противоправстве на потом. – И между ними состоялся серьёзный разговор.

Перун с тревогой в голосе перебил Тарха:

– И ты был свидетелем этого разговора? Как такое могло случиться?

– Я стал невольным его свидетелем. – Тарх попытался выкрутиться из неловкого положения, понимая, что воистину, тот кто начинает лгать, всегда попадётся на своей лжи. Его успокаивало только то, что его ложь была во спасение всего Рода. – Они говорили о нарушении границ Пространства и об Асурах, вступивших с самим Творцом в непримиримую войну. Эти демонические посланники Хаоса тайно проникают на наши территории и растворяются в рядах самих Легов. От них они попадают уже к людям и разрушают их разум и души. Творец не может принять в Пространство изменённый Асурами разум, а испорченная душа не в силах поднять этот разум в Пространство к самому Творцу. Я думаю, что Гракх сообщил Сварогу волю Творца.

Перун сидел на своём троне мрачнее чёрной тучи. Его блеснувшие гневом глаза смотрели прямо в пол, а рука, сжимавшая страшное для всех оружие – посох, побледнела от неимоверного его сжатия.

– Ты уверен в том, что услышал всё так, как говоришь?

– Уверен, отец. С дедом я не разговаривал, а сразу поспешил к тебе.

– Правильно сделал. – Задумчивое лицо верховного Бога, мрачнело с каждым мгновением. – Проклятые Асуры! Неужели всё повториться сначала? На эту войну у нас просто не осталось сил. Все свои силы мы вложили в строительство Асгарда и создание людей. Их многому предстоит ещё научить, что бы окреп их разум, но на это нужно много времени. Из твоих слов я понял, что у нас его почти не осталось.

Неожиданно Тарх подошёл к Перуну и дотронулся до него рукой.

– Отец, я знаю, что нужно делать. Пока я добирался до тебя, мне пришла в голову одна спасительная мысль.

– Очередная авантюра?

– Ты меня выслушай, а потом судить будешь.

Перун медленно поднял на сына задумчивые глаза.

– Говори, коли есть что сказать. Потом решим, что со всем этим нам делать.

Воодушевлённый таким пониманием отца, Тарх принялся рассказывать ему то, в чём сам был до конца не уверен:

– То, что нам предстоит война против Асуров, это очевидно. С этим мы ничего не сможем поделать. Не мы им, а они нам в силу своей сущности её объявили. Но ждать, когда они займут высшие посты у Легов, и спровоцируют вместе с ними эту войну против нас, мы не будем. Ждать такого союза это опасно вдвойне, так как Леги наделены властью самого Творца и ослушаться их, значит нарушить Коны Пространства. А если ещё учесть то, что сами Леги обладают мощнейшим оружием, которое должно защищать эти Коны от самих Асуров, а оно, несомненно, будет направлено против нас самих, то ждать такого союза для нас смертельно вдвойне. Выход один – разрушить логово Асуров и не допустить их проникновения в высшие силы контроля за Пространством. Только это нужно будет сделать так, что бы Гракх о наших намерениях узнал после того, как мы атакуем Асуров.

Внимательно выслушав сына, Перун задумался.

– Это сумасшествие. Во-первых, мы не знаем где их логово, а во-вторых, это невозможно будет скрыть от Гракха. Того, кто первым начнёт войну без её объявления, сразу ждёт отлучение от мира Богов и исключение из Игры. Расправа будет быстрой и мучительной.

Тарх обнял отца за могучие плечи и весело рассмеялся.

– Я долго жил среди людей и стать одним из них для меня великая честь. Мы их создали по своему образу и подобию. Они наделены великими чувствами, способными защитить свою душу от всякой грязи незваных пришельцев. Пока я буду с ними, я научу их многому тому, что знаем мы все, но знания эти сейчас для них закрыты. Я сделаю из людей нашей белой расы Богов на Мидгарде, и они своей мудростью сумеют противостоять всем тёмным силам на ней. Люди смогут жить в радости и гармонии, как хочет того сам Творец. Они уже умеют воспроизводить себе подобных и воспитывать их. Они научились выращивать хлеб и разводить скот. Наконец, люди способны к обучению и развитию разума самостоятельно. Скоро отпадёт надобность в нас самих, и они сами станут похожими на нас. Такое можно только приветствовать и что плохого в том, что я стану одним из них?

– Звучит оптимистично. – Перун задумчиво покачал головой. – Я так понял, ты хочешь принести себя в жертву? А ты не забыл, что все люди смертны, и ты после наказания станешь таким же смертным? А помнишь ли ты, что у всех смертных есть предел, который называется временем? Так вот, у тебя его не будет, что бы обучить их нашим знаниям. Для этого нужно нечто большее, чем время. И с чего ты взял, что я позволю тебе это сделать?

– Но ведь кто-то должен. Кто, если не я? – Тарх опять подошёл к отцу и тронул его за руку. – Всё будет хорошо. Будем надеяться на лучшее. Я твой сын и тебе не будет за меня совестно. Вы ещё все будете мной гордиться. Ты сам вспомни, как воевал со Скипером и спас своих сестёр. Жива, Марена, Леля, да и весь наш Род, разве тебе не благодарны за это? Теперь воевать пришёл мой черёд, а от тебя я прошу только помощи. Один я не управлюсь. Не по силам мне одному это дело.

Неожиданно в круглый зал вошла женщина, одетая в просторные голубые одежды, расписанные солнечными знаками. Её пышные русые волосы были собраны в длинные локоны и заплетены в толстую косу, которая лежала у неё на правом плече, а её конец свисал до самого пояса. Женщина улыбаясь, быстро пересекла зал и подошла к Тарху.

– Тарх. Наконец ты явился домой. Где ты был проказник? – Женщина обняла его и поцеловала в лоб. – Ты совсем забыл свою несчастную мать.

Перун поднялся со своего трона и подошёл к женщине.

– Он не только тебя забыл, прекрасная Додола, он забыл ещё, кто он и зачем здесь находится. Ты как всегда вовремя. Я как раз хотел примерно наказать это неразумное дитя.

Додола поцеловала Перуна в заросшую густым волосом щёку и улыбнулась.

– Тебе бы только наказывать. Прости молодца на этот раз. Он поживёт в своём доме среди своей семьи и поймёт, что терзать сердца родных разлукой не самый хороший способ, что бы высказать этим своё расположение к ним. Пусть своим присутствием докажет свою любовь ко всем нам.

– Слышишь, что говорит тебе мать? Она мудрая женщина и справедливая. Лучшее для тебя наказание будет, если ты некоторое время побудешь дома. Вот тебе моё слово и на этом закончим.

Тарх поцеловал мать и обнял отца.

– Я всегда знал, что вы у меня самые лучшие родители. Я, конечно же, исполню волю отца и некоторое время побуду дома, потому что ужасно за всеми соскучился.

– Не верь ему Додола. Он говорит это каждый раз и каждый раз неожиданно для всех исчезает в неизвестном направлении на неизвестное время.

Додола грустно вздохнула и пригладила пышные волосы на голове сына.

– Как быстро растут дети. Ещё совсем недавно ты был озорным мальчуганом и бегал с детворой по нашему саду. Теперь ты вырос, у тебя появились важные дела, и дома ты появляешься проездом. Такова, наверное, участь всех родителей, ждать своих сыновей. В этом ожидании и горе и радость встречи. Так было и так будет всегда – такова жизнь и не мы её выбираем.

Они все вместе вышли из дома, и пошли в любимую дубовую рощу отца. Опять терпкий запах ирисов заставил Тарха поморщиться и ускорить шаг, что бы как можно быстрее миновать разноцветную поляну. Он обогнал родителей, и первый подошёл к могучему дубу на краю рощи. Словно дикая кошка, с нижней ветки ему на спину что-то прыгнуло и обхватило руками за шею.

– Попался, несчастный! Сейчас я тебя буду есть! – Голосок Тары, он не мог спутать ни с каким другим. – Ты моя добыча!

Повалившись на мягкую траву, Тарх разбросал руки в стороны и жалобным голосом поверженной жертвы пропищал:

– Сдаюсь. Не ешь меня маленькая девочка, а то никогда не вырастишь большой.

– Вам уже пора заводить свои семьи, – Додола, смеясь, подошла к своим детям – а вы всё резвитесь, словно маленькие.

Она присела рядом и начала вплетать в волосы Тары жёлтые цветки одуванчика, связывая их в косы. Тарх, не мешая женским занятиям, отошёл к отцу, который угрюмо сидел чуть поодаль и наблюдал за семейной идиллией.

– Ты так и не ответил мне на счёт Асуров. Мы с тобой полетим к тому месту, где их логово или оставим всё на потом?

Перун с тревогой задумчиво смотрел куда-то вдаль, и казалось, не обращает ни какого внимания на сына. Через некоторое время, он тихо спросил:

– Ты знаешь, где оно находится?

Тарх оживился и тут же ответил:

– Знаю. Они могут быть только в том месте и нигде иначе.

– И где это место?

– Это Луна-Леля. Другого места просто не существует. Леги находятся на Луне-Месяце, а Асуры прячутся от них с другой стороны и всё время находятся в тени от них. Только оттуда Асуры могут попадать к Легам и на Мидгард.

– Разумно. И что дальше?

– Для начала нам неплохо бы было только в этом удостовериться, а потом будем думать, что с ними делать.

– А если нас заметят Леги?

– Многие из Богов других рас летают на свои территории через эти пути. Полетим и мы, но о своей цели никому говорить не будем.

Перун кивнул головой, соглашаясь с планом сына, и добавил:

– Мы зависнем с тёмной стороны над Лелей и будем наблюдать. Только ели мы там никого не обнаружим, то вернёмся назад, и ты выкинешь из головы всё, о чём мне сегодня говорил.

– Согласен. Когда летим?

– Завтра, когда все будут спать. Моя вимана стоит за этой рощей, у неё и встретимся.

Когда солнце ещё не появилось, затемно, Перун был уже на месте встречи. Он удивился, когда увидел Тарха, прохаживающегося вокруг виманы.

– Не рановато ты встал?

Тарх усмехнулся, и потянув на себя рычажок, выпускающий узкий трап, ответил:

– А я ещё не ложился. Тревожные мысли спать не дают.

Они уселись в мягкие кресла в кабине пилотов, и Тарх включил двигатели. Бесшумно вимана поднялась в тёмное небо и взяла курс в направлении Лели. Она летела, убегая от солнечного света по самой её границе. Солнечные лучи, быстро всходящего Солнца, скользили по серебристой обшивке корабля, отбрасывая в тёмное пространство яркие блики. Перун с тревогой следил за приближающимся светом и тёмным диском Лели, пытаясь угадать, успеют ли они войти незамеченными в её тень с обратной стороны до рассвета.

– Не успеем. Нужно было вылетать раньше.

Тарх выжимал всё, на что была способна, несколько устаревшая модель виманы и внешне был совершенно спокоен, чем вызывал раздражение у своего отца.

– Успеем. Осталось совсем немного.

– Удивляюсь твоей беспечности. Сейчас на кону стоит многое, в том числе и безопасность всего нашего Рода.

– Я помню об этом. – Вимана наконец миновала опасную зону, скрывшись в тени Лели с её обратной стороны. – Ну вот, кажется, прибыли.

Заняв удобное положение для наблюдения за поверхностью, Тарх выключил двигатели и перевёл корабль в дрейфующее положение.

– Теперь осталось только ждать.

Безжизненная серая поверхность Лели, лежала перед ними, и не было даже намёка на то, что где-то за пыльными барханами или в плоском кратере её существует какая-то жизнь. Время тянулось неумолимо медленно. Тарх, казалось, дремлет в своём кресле, а Перун неотрывно до боли в глазах всматривался в застывшую картину и уже начинал корить себя за то, что поддался на уговоры сына обследовать этот спутник Мидгарда. Когда Солнце прошло больше половины своего пути и высветило наблюдаемую сторону, то на поверхности Лели стали происходить странные вещи. Дремавший Тарх, тряхнув головой, прогнал остатки дрёмы и пристально всмотрелся в то, как один из кратеров переместился на некоторое расстояние, а гряда из огромных кусков камня, разошлась в стороны, образовав нечто похожее на лестничный уступ. Он толкнул локтем, наблюдавшего за этим Перуна, и зачем-то тихо сказал:

– Кажется, начинается.

В глазах отца вспыхнул огонь хищника, а тело напряглось, словно он поднимал непомерную тяжесть.

– Вижу.

В это же самое время круглый проём одного из кратера отъехал в сторону и из него, словно молния, вылетела серебристая вимана. Блеснув своей обшивкой, она быстро вошла в тень и скрылась на другой стороне Лели. Через некоторое время всё повторилось, и уже другой корабль Асуров попытался незамеченным пройти через тень и взять направление к Мидгарду. Ему бы это удалось, если бы не бдительность наблюдавших. Перун схватил за руку Тарха и указал пальцем на тёмную точку.

– Смотри, ещё один.

Тарх откинулся на спинку кресла и многозначительно посмотрел на отца. Тот понял всё без слов и кивнул головой. Дело было сделано. Леля действительно была под контролем у Асуров. Понаблюдав за ней ещё некоторое время, вимана Перуна и Тарха, развернулась, и набирая скорость, направилась обратно в Асгард.