Текст книги "Лавка дядюшки Лика"

– Любой человек хотя бы вскользь, но знаком с теорией Дарвина. Можно сколько угодно ею увлекаться, но необходимо знать, что сам автор этой теории никогда не был атеистом, скорее агностиком. Должен сказать, теория прекрасна и в отдельных частных случаях вполне имеет право на существование, но только при условии, что вы закрываете глаза на присутствие некоторых экспонатов в разных музеях мира, секрета появления которых на этой планете не знает никто из живущих.

Многие ученые так и делают – просто исключают эти факты из поля своего зрения и доказывают всем остальным, что и тем незачем увлекаться оными. А как иначе им действовать, сталкиваясь с доказательствами, опровергающими теорию самопроизвольного зарождения жизни! Ну, и чтобы не тратить время попусту на доказательство пока еще не столь очевидного для вас факта, сеньор Конти, обращу ваше внимание только на некоторые яркие обстоятельства в подтверждение моих слов.

Вполне уместный вопрос о теориях религиозного свойства, прошу заметить и оценить эту мою уступку, принимаю с легкостью, и вот почему. Возьмись мы суммировать постулаты каждого из пока существующих культовых течений, не исключая даже самые маргинальные из них, на выходе получили бы некий особый вектор, который соотносится с научными выкладками ровно так же, как пара параллельных прямых между собой. Ну, или, если хотите, параллельных, но направленных в разные стороны, и в этом случае иных доказательств, кроме аргумента о спиралевидной форме Вселенной никаких больше и требуется.

Что же касается параллельных и направленных в одну сторону векторов, то, как ни крути, но согласно пятому постулату Евклида, а также более поздним множественным доказательствам, в том числе и опровержениям ученых всех времен, начиная с трудов Птолемея и Прокла, Ибн аль-Хайсама или всем известного благодаря философским стихам, авторство которых доподлинно не установлено, Омара Хайама, и кончая работами Саккери с аксиомой Лобачевского, прямые всенепременно пересекаются в бесконечности. А поскольку мы, каждый из нас, и есть та самая бесконечность, то все разногласия, пусть они и длятся веками и тысячелетиями, в конце концов, обязательно приведут к одной точке. Той, где окончится очередной период существования действительности и начнется новый.

Что сказать, величайшие ученые верили если не в Бога, то во что-то такое, чего описать и осознать не в состоянии, понимая беспочвенность попыток охватить сознанием все величие открывавшейся перед ними картины, и многие из них приходили к подобным выводам никак иначе, чем путем научных изысканий. Эйнштейн, Планк, Ньютон, Декарт, Коперник, Ломоносов, я уже не говорю о представителях более ранних времен. Ну это так, прелюдия, хоть она и необходима для понимания моего последующего рассказа.

Та работа, которой я тут занимался на протяжении долгих лет, была частью грандиозного эксперимента, который будет продолжен и который есть составная часть общего и еще более грандиозного опыта. Вы, сеньор Конти, смените меня и станете куратором шестого этапа. Не последнего, повторюсь, хотя в пяти предыдущих пришлось уничтожать от пятидесяти до почти ста процентов того, что было создано. И теперь предстоит нечто подобное, правда сегодня ситуация в корне отличная, и теперь наша задача – спасти тех немногих, кому удалось сохранить себя в первозданном виде в процессе этого этапа эксперимента, как почву для возможного продолжения работ на седьмом витке.

Именно эту работу в последние несколько десятков лет выполняли мы с мистером Пиком, теперь же ее предстоит продолжить вам и вашему помощнику. Не перебивайте вопросами, пожалуйста, все узнаете в свое время! Понимаю, что вам весьма любопытно о каком это эксперименте я уже несколько раз упомянул, но позволю себе некий исторический экскурс прежде чем приступлю к подробностям нашего проекта.

Несколько миллиардов лет понадобилось на то, чтобы создать максимально комфортную среду для существования вида, ради которого все и затевалось. Когда я упоминаю эти невероятные цифры, я говорю о земном исчислении. Всего лишь оглянувшись назад, легко понять, насколько просто упомянутые несколько миллиардов лет укладываются в вашем сознании. Представьте, что кто-то держит один конец рулетки у дальней стены, а другой ее конец у вас в руках, всего в каких-то нескольких метрах, и на этой шкале отложено все, что происходило за эти миллиарды лет. Вот приблизительно подобным образом и течет время в других измерениях.

Итак, на этой умозрительной шкале мы с вами увидим все этапы проведения эксперимента, от создания исходных форм до появления тут того, кто назвался человеком. Углубляться в попытки понимания причин всего этого великого действа я бы не советовал, впрочем, вы не послушаете меня и все-таки станете размышлять над этим, но я должен предупредить, что это выше нашего понимания.

Я в конце концов прибегнул к одному из тех самых постулатов религиозного свойства, в котором утверждается, что все мы созданы «по образу и подобию», из чего сделал вывод: стремление к радости суть наша жизнь, а кто может дать ее в большей степени, чем дети, их воспитание и счастье наблюдать за их успехами! На этом и остановился. Примите совет, а там как знаете.

«А не пригубить ли нам коньяку? – вдруг прервал свой замысловатый монолог дядюшка Лик, обращаясь в мистеру Пику. – Я вижу нашему юному другу нужно некоторое время на осознание всего сказанного». Тот с готовностью согласился, ушел куда-то вглубь сада, послышался звук скрипнувшей дверцы, после чего мистер Пик вернулся, неся в одной руке пузатую бутылку, на бежевой этикетке которой были изображены две горные вершины и что-то написано необычным прямоугольным шрифтом, а в другой три бокала. Напиток был темно-коричневого цвета и его густой аромат удивительным образом наполнил часть открытого пространства под виноградной аркой, немного поколыхался там и постепенно растаял. Я сделал маленький глоток из бокала, тепло проникло внутрь и умиротворение наполнило меня.

– Так и должно быть – сказал мистер Пик, наблюдавший за тем, как по моему лицу разливается выражение блаженства. – Вы, сеньор Конти, вскоре станете знатоком напитков и это вам просто необходимо в вашей будущей работе, ибо ничего так не сближало мужчин на протяжении всей истории, как возможность обсудить прекрасных дам, великолепные вина, оружие и собственные победы, на каком бы поприще они не были одержаны. Последний пункт я бы советовал вам запомнить особо, ибо признание оных за другим есть лучший способ завести нужное знакомство, а порой и крепкую дружбу. Так что, набирайтесь опыта, тем более, что это чрезвычайно приятно делать.

Дядюшка Лик молчал, предаваясь наслаждению и казалось перестал нас замечать. Он смотрел куда-то в сторону и думал о чем-то своем, а в его правой руке покоился пузатый бокал с коньяком. Ну вдруг он отвлекся, посмотрел на нас с мистером Пиком, достал из портсигара самокрутку, закурил и собрался было продолжить рассказ, как до нашего слуха донеслись звуки шагов, приближающихся от калитки сада.

Вскоре из-за яблоневых деревьев показалась фигура гостя, высокого сухопарого мужчины лет шестидесяти, спортивного вида. Одет он был в потертые джинсы и светлую просторную холщовую рубаху. Картину довершали кеды на ногах и кепка, надвинутая на лоб и прикрывавшая коротко стриженные седые волосы.

«А, герр Хаупт, рад вас видеть! Но что привело вас ко мне в столь неурочный час?» – дядюшка Лик поднялся со своего кресла и двинулся навстречу пришедшему, протягивая руку для приветствия. Гость пожал руку дядюшки Лика, коротко кивнул нам с мистером Пиком и уселся в свободное кресло, что жестом предложил ему сделать хозяин лавки.

Затем герр Хаупт снял кепку, достал из заднего кармана джинсов платок, вытер им лоб, отхлебнул лимонада из бокала, любезно поднесенного ему мистером Пиком, и только потом заговорил. «Ваша взяла! – ответил на вопрос хозяина гость. – Умеете вы вести дела, дядюшка Лик, умеете. Хорошо, я согласен на вашу цену, если конечно вы не хотите пойти мне на уступку». Дядюшка Лик любезно улыбнувшись, в знак отрицания просто покачал головой, не став вступать в переговоры с пришедшим. «Я и не сомневался, по правде говоря – сказал герр Хаупт. – Но мне нужно кое-что еще, прежде чем мы совершим эту сделку». «С удовольствием сделаю для вас все возможное, любезный герр Хаупт! – ответил дядюшка Лик. – Слушаю вас внимательно!»

Они завели речь о каких-то среднеазиатских редкостях, отчаянным любителем которых, как я узнал несколько позже, был герр Хаупт. Я старался внимательно вслушиваться в разговор, к чему меня взглядом пригласил дядюшка Лик, но все мое существо было занято разгадкой того, что я услышал до прихода нежданного гостя.

Уже во время рассказа дядюшки Лика я испытал нечто вроде оторопи, похожей на ту, что одолела меня при открывшейся невероятной картине ущелья, но теперь мне стало совсем не по себе. Я додумывал неоконченный рассказ, перебирал возможные варианты его продолжения, мне чудились какие-то невероятные картины и странные персонажи, но в основном мысли путались и метались в хаотическом брожении. И, что естественно, я не услышал ни единого слова из разговора хозяина лавки и его гостя. Впрочем, дядюшка Лик отнесся с пониманием к этой моей невнимательности, и проводив герра Хаупта до калитки, вернулся и коротко поведал нам суть состоявшегося разговора.

Один из экспонатов лавки был предметом, весьма интересовавшим герра Хаупта, однако цена казалась ему несколько завышенной. Дядюшка Лик, прекрасно осознавая психологию коллекционеров, стоял до последнего, и вот герр Хаупт, раздираемый противоречиями между необходимостью торговаться и боязнью упустить заветный экспонат, могущий украсить его коллекцию, не выдержал внутреннего напора и заявился под вечер в гости к хозяину лавки. Тут страх упустить заветный предмет несколько поулегся и в пришедшем вновь разгорелся скупой собиратель, с трудом расстающийся с деньгами, и всегда подозревающий обман со стороны продавца.

В душе герр Хаупт понимал какую ценность приобретает, но это не мешало ему попытаться выторговать еще что-то, сверх того. В свою очередь дядюшка Лик прекрасно понимал, насколько неправильным будет упорствовать до предела и к чему это приведет – он боялся потерять одного из главных своих клиентов и потому согласился на дополнительное условие герра Хаупта, после чего тот ушел в прекрасном расположении духа.

Экспонатом, вызвавшим столь серьезный интерес герра Хаупта, была сабля палача эмира Бухарского, ударом которой были обезглавлены два британских офицера в середине девятнадцатого века. Так сказал дядюшка Лик, а еще поведал, что сабля эта досталась ему по счастливой случайности: ее сохранили потомки палача, а затем продали в тяжелые для их семьи годы. «Но герр Хаупт просил достать еще кое-что – добавил дядюшка Лик. – Я как-то проговорился ему, что могу достать любую книгу, изданную когда-либо, и вот теперь герр Хаупт хочет получить одну из таких книг. Та, что он желает иметь в своей коллекции выпущена в середине семидесятых, издание совсем не редкое, не представляет никакой ценности, но наше герр Хаупт настаивает, желая получить хоть какую-то компенсацию. И кроме того, надеется на то, что если мне не удастся найти совершенно новый экземпляр книги, он сможет-таки выторговать у меня скидку на саблю».

Дядюшка Лик улыбнулся, закурил скрученную сигарету, отпил чаю и продолжил. «Эта просьба чрезвычайно своевременна, важна для нас, она позволяет нам совместить покупку книги с выполнением одной обязательной и давно требующей очередного вмешательства задачи. – И обращаясь ко мне, и с совершенно серьезным видом добавил – Готовьтесь, сеньор Конти, к путешествию в столицу Средней Азии восьмидесятых годов двадцатого столетия».

Первое путешествие

Только представьте себе, что случилось бы с вами, предложи вам некто совершить путешествие из дня сегодняшнего, скажем, в пятнадцатый век. Абсолютно уверен, что вы не стали бы выяснять географических подробностей предлагаемого перемещения во времени, а бежали бы от этого человека сломя голову, без оглядки, и возможно позвонили бы в «скорую». Я же, проведя в компании дядюшки Лика и мистера Пика уже почти месяц, и готовый, казалось бы, к любым поворотам, просто остолбенел от неожиданности.

Бокал с лимонадом замер в моей руке на полпути к столу, и со стороны дальнейшее его движение было похоже на киносъемку рапидом, когда каждый шаг занимает на экране многократно больше времени, чем на самом деле. Вид у меня был смешной, надо полагать: полный рот лимонада, а глотательные движения практически парализованы, глаза выпучены, дикий взгляд перемещается с одного собеседника на другого, рука с бокалом замерла в воздухе.

Что такое обморок я не знал, только солнечный удар меня настигал в пятилетнем возрасте, когда я сидел на веранде нашего родового дома, и вот теперь я почувствовал нечто похожее. Из ступора меня вывел голос мистера Пика. «Тихо-тихо, молодой человек! Все нормально, успокойтесь. – И обращаясь к хозяину лавки, продолжил – А вы, дядюшка Лик, уже второй раз на дню повергаете сеньора Конти в оторопь, испытываете его психику на прочность. Давайте уже посвятим нашего друга во все подробности, чтобы сохранить его душевное здоровье невредимым».

«Хорошо, вы правы, мистер Пик – сказал дядюшка Лик, а затем взглянул на меня с улыбкой, в которой не было ни капли иронии или удовлетворения достигнутым его словами эффектом, а лишь подлинное участие. – Полагаю, надо закончить рассказ, прерванный приходом герра Хаупта. И прошу вас, не беспокойтесь, медицинская помощь никому тут не понадобится».

Мистер Пик налил в бокалы немного коньяку, мы выпили по глотку, моя рука непроизвольно потянулась к портсигару, словно я стал уже заядлым курильщиком. Видимо, это было недалеко от истины, поскольку две затяжки вкусного табака принесли мне заметное облегчение – я слегка успокоился, внутренняя дрожь унялась. Мы помолчали недолго, сделали еще по глотку живительного напитка, а затем дядюшка Лик продолжил свой удивительный рассказ.

– Надеюсь, сеньор Конти, вы еще помните о примере с рулеткой, что я вам приводил! Так вот, это абсолютно соответствует действительности, а потому и время, так же, как пространство – совершенно материальные субстанции. Только вот какая штука – если пространство вы себе представить и даже потрогать можете, достаточно лишь прикоснуться к глобусу, то время не ощущаемо ни одним из имеющихся в нашем распоряжении рецепторов. Вернее сказать, их теперь уже нет, у нынешней формации людей, в нынешнем варианте популяции. Не было их и у предыдущих двух, поскольку и они были лишены этого великолепного инструмента, с помощью которого можно было бы легко подправить все неточности, не позволяя вектору развития цивилизации отклонялся от задуманного курса.

Но, как вы вероятно и сами понимаете, наблюдая за тем, что происходит теперь, человек не сумеет воспользоваться им по назначению – имей он возможность вернуться несколько назад во времени, точно не станет исправлять собственные недоработки, а совершенно определенно примется препятствовать правильному ходу вещей своих недругов в том будущем, где он их умудрился заиметь. А ведь эксперимент затевался ровно с противоположной целью – создания совершенного биологического вида, наделенного невероятными способностями, и столь же невероятной задачей создания еще более совершенных образцов для коллективного управления территорией, отданной им в охранение и развитие.

Два первых этапа эксперимента закончились абсолютной неудачей, провалом, потому на третьем этапе у очередной популяции населения этой планеты были отключены некоторые функции восприятия действительности. Следующие этапы – третий, четвертый и пятый – привели к не менее печальным результатам, и вот теперь, после многочисленных доработок, идет подготовка к созданию очередной цивилизационной модели.

И что же оставит о себе на память потомкам нынешний этап? А вот что – концепцию оправдания собственной никчемности. Все, что на протяжении веков говорилось о борьбе добра со злом, выдумано самим человеком и только с одной целью – оправдания собственных провалов. Мол, от меня ничего не зависит, просто какие-то темные силы мешают исполнению высшей воли. А мы же так стараемся, так стараемся – вторят ему толпы. И взывают они к небесам, и молят о наказании дьявола, просят о благодеяниях, о деньгах, о помощи в делах. Смешно, право слово, просто смешно, в особенности, когда о снисхождении и наказании нечистой силы молят, закатывая глаза, настоящие тираны,

Я вот что хочу сказать: если бы и пришлось продемонстрировать одного из той тьмы-тьмущей «демонических сил», о которых так много разглагольствует человечество на протяжении своей истории, гадя при этом страшно и целенаправленно всем вокруг и себе в первую очередь, то собравшаяся толпа землян увидела бы некое существо в белом халате и очечках, то есть, сотрудника одной из лабораторий, где и была допущена ошибка. Но поскольку сбои происходили в результате цепной реакции, а назад, как вы понимаете, откатить эксперимент нет никакой возможности, то и родилась мысль не мешать этим несовершенным существам сбиваться в кучи и культивировать идею о заговоре темных сил. А заодно и посмотреть, как они будут жить с нею.

Живут, оказалось, да еще и с радостью. Заметьте, никто не снимает с себя ответственности за допущенные ошибки, но посудите сами – раз есть те немногие, кто выдержал… назовем это экзаменом, почему остальные не смогли? Мы много задавались этим вопросом и кажется нашли на него ответ. Пока только кажется, но это слишком долгий разговор и путанный, мне будет проще объяснить все на примерах, что я и буду делать – ведь вы же помните об обещанных рассказах.

Дядюшка Лик улыбнулся и закурил сигарету. Я слушал его затаив дыхание и ни одна посторонняя мысль не отвлекала меня от этого удивительного рассказа. Эти слова многое мне объясняли, давали ответы на некоторые мучившие меня вопросы. Но вот дядюшка Лик прервался и только тогда я понял, что совершенно успокоился и как-то странно себя почувствовал, словно тот, о ком я теперь думал, был совершенно другим человеком, но вместе с тем осознавал, что тот другой – я и есть. Это было так явно, но совсем почему-то неудивительно, что я даже внутренне веселился, разглядывая самого себя со стороны, и тут меня вернул к действительности дядюшка Лик, продолживший свой монолог. Первая фраза была самой в нем любопытной.

– Почувствовали! Ну и хорошо. С вами уже работают, так что скоро нам для понимания друг друга и говорить-то не потребуется, и это прекрасно, поверьте мне. А теперь о главном.

Итак, пора уже переходить к гораздо более серьезному вопросу – практической части вашей будущей миссии, подготовка к которой потребует от вас, сеньор Конти, и вашего помощника, а вы его вскоре увидите, недюжинных усилий. Все, что касается теоретического базиса, будет объяснено во время практической части подготовки, в рамках которой мы будем весьма плотно с вами общаться. Ну а потом вы с вашим помощником примите от нас с мистером Пиком дела, останетесь тут одни и закончите нынешний этап.

Если вкратце, то работа состоит в следующем. Как я уже говорил, вся популяция землян за прошедшие века рассортировалась по определенному признаку, причем, заметьте, сама, без посторонней помощи, и в ней выделилась небольшая группа тех, кто перейдет на следующий этап. Остальным, и к этому мнению все уже пришли однозначно, и помогать никак не потребуется – они либо уничтожат сами себя тем или иным способом, либо все-таки одумаются и последуют примерам, многократно им уже даденым.

Есть надежда, что человечество удержится и не испепелит вместе с собой и планету, то есть, исчезнет, либо уменьшится до нормальных размеров естественным путем. В противном случае, вся подготовка насмарку. Вот задача как раз и состоит во всемерной помощи той небольшой группе, что является предметом нашего повышенного интереса и нашей надежды на то, что они станут, наконец, или, если хотите, употребим слово «возможно», ориентиром для всей популяции в целом.

Это очень тонкая ювелирная, можно так сказать, работа – ни один из наших подопечных ни в коем случае не должен видеть в нас никого иного, кроме как добровольных помощников, альтруистов, волонтеров. Мы для них – представители некоего сообщества, имеющего материальные возможности и старающегося им помогать. В свое время и на определенном этапе воплощения каждый из них обо всем узнает, более того, они заменят вас и откроют спустя поколение следующий этап. Вы же закончите свою часть работы и продолжите наше дело там, куда мы теперь с мистером Пиком отправимся.

Из их же числа будут найдены помощники тем, кто придет нам на смену. Но пока они не должны ничего подозревать – до тех пор, пока пользуются весьма ограниченным набором умений и знаний, как вы до недавнего времени, сеньор Конти, иначе их психика может дать сбой. С вами-то часть работы проделали заранее, поскольку вели вас к нам достаточно давно, еще с предыдущего этапа.

Тут я настоятельно потребовал от дядюшки Лика объяснить все как можно подробнее, и он с удовольствием отозвался.

– Я уже говорил вам, что те, кого мы сейчас патронируем, займут наши места на соответствующих этапах, чтобы продолжить общее дело, но никто не будет знать, кем же он являлся в прошлой жизни, говоря земным языком. Одно каждый из нас должен знать о себе – его прежние заслуги стали причиной привлечения для помощи таким же, как и он подвижникам, которые пока не знают о своем предназначении. И именно действия, личная жизнь, навыки и стремление к идеалам выделяют для нас сегодня таких людей из толпы, как и мы были выделены в свое время по тем же признакам, качествам, которыми должен быть движим каждый отдельный представитель вида. Такова цель, поставленная перед той самой упомянутой мною лабораторией.

Не спрашивайте, где она находятся – мы пока еще в большей части земные жители, поглощенные задачей правильного устройства мира, для нас это наиглавнейшая задача. Потому у нас определенный, так сказать, уровень доступа к информации и исчерпывающего ответа от нас не ждите. А вот когда, я так себе это понимаю, мы почувствуем, что выросли из этих «штанишек» и захотим сделать что-то большее, но не будем понимать, что же именно, тогда и узнаем все: и про лабораторию, и про ее сотрудников, и про задачи, которыми каждый из них занимается. А пока я лично счастлив от того, что мне предоставлена возможность помогать тем немногим, кто старается жить по внутреннему убеждению, даже зная о том, что его «битва» будет проиграна.

«Мне кажется, сеньор Конти, на сегодня достаточно информации, – вдруг сказал дядюшка Лик. – К завтрашнему дню предварительная дистанционная работа с вами будет закончена, вам откроют множество шлюзов, и вы получите массу новых умений. Часть вопросов, которые вы теперь порываетесь мне задать, завтра отпадут за ненадобностью – вы получите знания о том, как мы будем передвигаться во времени, как будем общаться с теми людьми, к которым попадем, как будем взаимодействовать с внешним миром тут, в этой действительности. А пока предлагаю поужинать».

Мистер Пик уже давно священнодействовал у казана, готовя ужин, мы с дядюшкой Ликом закурили вишневого табаку, пригубили бокалы с коньяком, и он мне дал несколько рекомендаций, практических советов и краткий список дел, которые следовало в кратчайшие сроки переделать.

Во-первых, я узнал, что теперь моим обиталищем становится этот дом и с завтрашнего дня дядюшка Лик начнет представлять меня как своего помощника и наследника лавки. Завтра же первым делом мне необходимо отправиться в институт, написать заявление и забрать все документы, а вслед за этим мы начинаем непосредственно курс подготовки.

«Я пообещал герру Хаупту, что книга прибудет ко мне через несколько дней – сказал дядюшка Лик, – И они нам понадобятся для визита к удивительному человеку, одному из тех, кто возможно и есть тот самый ваш продолжатель. Я уже говорил – книга, о которой просил герр Хаупт, не является никакой редкостью, в то время купить ее не представляло никакого труда, поэтому раздобудем мы ее в первый же день нашего вояжа, а остальное время мы потратим на дорогу к заброшенной юрте, где нам придется исполнить некоторые обязанности, и на обратный путь».

Мне еще кое-что удалось узнать в тот вечер из рассказов дядюшки Лика. Оказалось, что практически в любой точке мира у нас есть определенные люди, которые знают все о тамошних редкостях, уникальных изданиях, артефактах, и умеют это все доставать теми или иными способами. Это целая сеть профессионалов, которые передают свое дело по наследству уже не один век, и теперь я буду знакомиться со всеми этими людьми.

Разговоры с ними, сказал мне дядюшка Лик, носят крайне деловой характер, и заключаются только в обмене денег на нужный нам предмет, но эти люди предельно жадны и часть из них не остановится даже перед открытым грабежом, поэтому у нас во всех этих местах есть прочные связи среди серьезных людей разного толка, криминального и силового государственного, что в большинстве мест практически одно и то же. С ними также предстояло познакомиться, мало того, проводить часть времени за обсуждением только одного вопроса – сколько платить им за защиту и лояльность.

Это самая неприятная часть работы, но без нее не обойтись, иначе придется обращаться к нашим братьям из той самой дюжины, которые несут общую миссию каждый в своей части планеты, включать наши невероятные возможности и ставить тем самым весь план под угрозу, говорил дядюшка Лик. Нам важны те, кого мы берем с собой, а нынешние издержки – не более чем небольшие проблемы, которые надо решать мирным путем, употребляя весь политический талант, и им меня, по словам хозяина лавки, тоже наделят, наравне с прочими умениями.

«То же самое и здесь – дядюшка Лик потянулся за очередной сигаретой и сделал внушительный глоток коньяка. – Герр Хаупт это один из шефов местной полиции, потому к нему и особенное отношение. К счастью, он еще и заядлый собиратель восточных редкостей, в первую очередь среднеазиатских, как вы уже успели заметить. Благодаря особым с ним отношениям – а он понимает, что надавив на нас потеряет уникальный канал редкостей для своей коллекции – мы чувствуем себя спокойно и вольготно тут, никто посторонний в сад не заходит. Более того, герр Хаупт лично знаком с каждым нашим клиентом, и ценит этот редчайший дар общения с себе подобными, каковыми он почитает прочих посетителей лавки, пренебрежительно относясь к остальным представителям рода человеческого.

Он же держит в узде и тех, кто считает по недомыслию нас своими конкурентами, то есть, местных антикваров, и делает это именно потому, что такого круга общения там не найти, все основные собиратели тут, у нас. Да и возможностей у прочих антикваров, как вы понимаете, сеньор Конти, подобных и в помине нет, вот мы и выигрываем в глазах посетителей лавки и герра Хаупта в том числе».

Мистер Пик закончил приготовления, стол был накрыт, и мы принялись за трапезу. Покончив с ужином и откинувшись в своих плетеных креслах под сенью виноградных лоз, мы предались наслаждению, вкушая кофе, сваренный в турке мистером Пиком, пригубливая коньяк и вдыхая ароматный дым сигареты. После недолгого молчания, пройдя первый и самый скорый из этапов переваривания пищи, когда послевкусие постепенно покидает вас и начинается собственно процесс усвоения пищи чисто физиологического свойства, дядюшка Лик продолжил давать мне свои наставления.

– Знаете, сеньор Конти, – медленно продолжил разговор хозяин лавки, – Есть несколько моментов, на которые я хотел бы обратить ваше внимание прежде всего. Два из них я уже вам поведал – мы ни в коем случае не вмешиваемся в дела наших подопечных и прочих людей, а только оказываем им поддержку, и никак не выказываем своей заинтересованности, кроме той, что может быть присуща волонтерам, добровольно делающим свое дело.

И вот что еще: вспомните, я говорил вам о том, что в какой-то момент мы пришли к выводу – не стоит мешать людям исповедовать идею о заговоре неких демонических сил, объединившихся для уничтожения рода человеческого. Так вот, в том наборе усовершенствований, которыми в эти самые мгновения оснащают вас дистанционно, есть одна очень занимательная функция – запрет на культивацию идеи, противоположной той, о которой я теперь вам напомнил.

То есть, надо себе четко представлять, что коль скоро может существовать теория темных сил, с такой же вероятностью кого-то из нас может обуять ее зеркальная форма – болезнь представителя некоей «светлой братии», или идея о существовании ангелов, спускающихся на землю по мановению указующего перста, дабы одарить святого человека чем-то особенным. Каждый из тех, кто рассказывает другим подобные сказки, представляет благодеяние по-своему, но суть всенепременно носит материальный характер. Кому-то ближе идея денежного вознаграждения, кто-то представляет себе этот «дар небес» в виде получения должности с каким-то невообразимым окладом, и в этом случае он почтет себя облагодетельствованным по собственным заслугам, мол, значит я был достоин этого – так он подумает.

Пойдите в церковь, любую, но только после того, как вас полностью оснастят, и вы в состоянии будете слышать мысли. Уверяю, выдержите вы не больше нескольких минут, потому что ни одной мольбы о помощи другим вы не услышите. Разве только от тех, кто просит избавления от страданий для тяжело больного близкого родственника, но и в этом случае просьба почти всегда во многом предполагает и собственное избавление от чьих-то страданий, и возможность пожить для себя, что называется. Не хочу огульно оговаривать всех, среди этих людей есть искренно молящиеся за других, не выпячивая себя, и им, кстати говоря, тоже оказывается помощь, но это дело другой службы, у которой забот несравнимо меньше наших, да и дело не требует столь многих усилий.

Что касается наших подопечных, то среди них практически нет людей воцерковленных, но именно они и есть те самые праведники, кто определит лицо будущего этой планеты, сколько бы этапов эксперимента для этого не пришлось провести. Полагаю, теперь вы вспомните мой первый рассказ о батюшке, и подумаете про себя о несоответствии моих сегодняшних и прежних слов. Нет, уверяю вас, я все помню, да и батюшка всего лишь волею судеб оказался служителем церкви, и будь он обычным мирянином, поверьте, служил бы так же истово своей идее, как и в том своем статусе.