Текст книги "БОЛЬШАЯ КНИГА стихов, сказок, басен, переводов, пьес"

Белые стихи

 
Снег кружится,
Снег ложится —
Снег! Снег! Снег!
Рады снегу зверь и птица,
И, конечно, человек!
Рады серые синички:
На морозе мерзнут птички,
Выпал снег – упал мороз!
Кошка снегом моет нос.
 
 
У щенка на черной спинке
Тают белые снежинки.
Тротуары замело,
Все вокруг белым-бело:
Снего-снего-снегопад!
Хватит дела для лопат,
Для лопат и для скребков,
Для больших грузовиков.
Снег кружится,
Снег ложится —
Снег! Снег! Снег!
Рады снегу зверь и птица,
И, конечно, человек!
 
 
Только дворник, только дворник
Говорит: – Я этот вторник
Не забуду никогда!
Снегопад для нас – беда!
Целый день скребок скребет,
Целый день метла метет.
Сто потов с меня сошло,
А кругом опять бело!
Снег! Снег! Снег!
 

Под Новый год

 
Говорят: под Новый год
Что ни пожелается —
Все всегда произойдет,
Все всегда сбывается.
 
 
Могут даже у ребят
Сбыться все желания,
Нужно только, говорят,
Приложить старания.
 
 
Не лениться, не зевать
И иметь терпение,
И ученье не считать
За свое мучение.
 
 
Говорят: под Новый год
Что ни пожелается —
Все всегда произойдет,
Все всегда сбывается.
 
 
Как же нам не загадать
Скромное желание —
На «отлично» выполнять
Школьные задания,
 
 
Чтобы так ученики
Стали заниматься,
Чтобы двойка в дневники
Не смогла пробраться!
 

Хорошие товарищи

 
Мальчик Миша мается —
Миша заикается.
 
 
Как другие – чисто, ясно, —
Он не может говорить.
И просить его напрасно
То, что скажет, повторить.
 
 
Нелегко ему даются
Все слова на букву «К»,
Но ребята не смеются —
Дружба классная крепка:
 
 
– Ты, Мишутка, не теряйся!
Ты с других пример бери!
Молча с духом собирайся
И смелее говори!
 
 
Миша выговорит слово,
А другого не видать…
Но товарищи готовы,
Если нужно, подождать!
 

Одна рифма

 
Шел трамвай десятый номер
По бульварному кольцу.
В нем сидело и стояло
Сто пятнадцать человек.
 
 
Люди входят и выходят,
Продвигаются вперед.
Пионеру Николаю
Ехать очень хорошо.
 
 
Он сидит на лучшем месте —
Возле самого окна.
У него коньки под мышкой:
Он собрался на каток.
 
 
Вдруг на пятой остановке,
Опираясь на клюку,
Бабка дряхлая влезает
В переполненный вагон.
 
 
Люди входят и выходят,
Продвигаются вперед.
Николай сидит скучает,
Бабка рядышком стоит.
 
 
Вот вагон остановился
Возле самого катка,
И из этого вагона
Вылезает пионер.
 
 
На свободное местечко
Захотелось бабке сесть,
Оглянуться не успела —
Место занято другим.
 
 
Пионеру Валентину
Ехать очень хорошо,
Он сидит на лучшем месте,
Возвращается с катка.
 
 
Люди входят и выходят,
Продвигаются вперед.
Валентин сидит скучает.
Бабка рядышком стоит.
 
 
Этот случай про старушку
Можно дальше продолжать,
Но давайте скажем в рифму:
– Старость нужно уважать!
 

Бумажный змей

 
Я делал все по чертежам,
Заглядывал в журнал.
И я работал только сам —
Я помощи не знал.
 
 
Так появился Змей на свет
Из дома моего.
Мой друг сказал: – Такого нет
Нигде! Ни у кого!
 
 
Лиловый нос, багровый рот,
Из ниток борода,
И все же – вовсе не урод,
А просто – хоть куда!
 
 
Мы Змея вынесли на луг.
В то утро ветер был.
И здесь он вырвался из рук
И над землею взмыл.
 
 
Своим трепещущим хвостом
Он распугал ворон,
Он, видно, чувствовал при том,
Что на свободе он.
 
 
Змей был над нами высоко,
А мы вдвоем – под ним,
Но удивительно легко
Мы управляли им.
 
 
Он так и рвался в облака,
Чтоб скрыться в облаках,
Но мы-то знали: нить крепка
И Змей у нас в руках!
 

Чепушинка

 
На одной лесной опушке
Жили-были круглый год:
Две старушки,
Две кукушки
И глухой безухий кот.
 
 
Две старушки вышивали,
Две кукушки куковали,
Кот сибирский, без ушей,
Полевых ловил мышей.
 
 
Спали ночью две старушки
На одной большой подушке,
Рано утром просыпались —
Начинали вышивать.
Спали ночью две кукушки,
У березы на макушке,
Рано утром поднимались —
Начинали куковать.
Кот сибирский, без ушей,
День и ночь ловил мышей.
 
 
Что
Старушки вышивали?
Что
Кукушки куковали?
Почему
Ловил мышей
Кот сибирский, без ушей?
 
 
Оказалось, что старушки
Вышивали безделушки,
Что кукушки куковали,
Как старушки вышивали,
А кот сибирский, без ушей,
Потому ловил мышей,
Что кукушек
От лягушек
Он, глухой, не отличал,
А к обеду
От старушек
Ничего не получал.
 
 
Жили в доме на опушке
Очень жадные старушки.
 

Пути-дороги

Рисунок Ф. Лемкуля

Финтифлюшкин

 
У папы Финтифлюшкина,
У мамы Финтифлюшкиной,
У сына Финтифлюшкиных
(Ему девятый год!) —
Не драма, не комедия,
А личная трагедия:
Семейную фамилию
Малыш не признает.
 
 
Конечно, Финтифлюшкины
Совсем не то, что Пушкины…
Но все же Финтифлюшкины —
Рабочий русский род:
Он был прославлен предками
Кондитерами редкими,
Их плюшками, ватрушками,
И чудо-финтифлюшками,
Что сами лезут в рот.
 
 
Но Феде Финтифлюшкину
Нет дела до того,
Поскольку друг за дружкою
Все дети «Финтифлюшкою»
Теперь зовут его.
 
 
Как жить с такой фамилией
И как ее терпеть?
Вот хорошо бы личную,
Совсем, совсем обычную,
Серьезную, приличную
Фамилию иметь!
Бывают же фамилии
Без разных глупых слов:
Ну, скажем, просто Сидоров!
А лучше – Иванов!
 
 
Но так уже положено,
Что там, где есть семья,
Там папина фамилия
И мамина фамилия —
Семейная фамилия,
А стало быть, твоя!
 
 
И Феде Финтифлюшкину
Я свой совет даю:
Носи, малыш, с достоинством
Фамилию свою!
 
 
А если ты научишься
Работать и мечтать,
Великим Финтифлюшкиным
Ты в жизни можешь стать!
 

Клад

 
Однажды деревянный дом
Сносили в тихом переулке,
И дети в старом доме том
Нашли сокровище в шкатулке.
 
 
Открылся взору клад монет,
Что тусклым золотом светился
И неизвестно, сколько лет
В своем хранилище таился.
 
 
От глаз людских, от глаз чужих,
Кто в этом доме прятал злато?
Кто, не забрав монет своих,
Потом навек исчез куда-то?
 
 
– Ну, что ж, друзья! – сказал Вадим. —
Нам нарушать закон не надо!
Зато, когда мы клад сдадим,
Нам всем положена награда!
 
 
Был обнаружен звонкий клад
В монетах золотой чеканки,
И в тот же день из рук ребят
Он принят был в районном банке.
 
 
– Ну, вот и все! – сказал Вадим,
Всех увлекая за собою,
И все за вожаком своим
Пошли веселою гурьбою.
 
 
Был у Вадима лучший друг,
И даже тот не знал, шагая,
Что у дружка, в кармане брюк,
Лежит монета дорогая…
 
 
Понятия такие есть,
Как Стыд и Совесть, Долг и Честь,
И помнить их необходимо
Юнцам, похожим на Вадима!
 

Миллионер

 
Богатая старуха
В одной стране жила.
Богатая старуха
Внезапно умерла.
 
 
Остался без хозяйки,
Угрюм и одинок,
Такой же, как хозяйка,
Породистый Бульдог.
 
 
Имела та старуха
Племянников родных,
А также, по закону,
Наследников иных.
 
 
Имела та старуха
Солидный капитал…
Когда ж делить наследство
Заветный час настал, —
 
 
Наследники узнали,
К позору своему,
Что все – увы! – досталось
Бульдогу одному!
 
 
Не могут адвокаты
За это отвечать:
Законно завещанье —
Есть подпись и печать.
 
 
Старуха перед смертью
Составила его.
Она озолотила
Любимца своего!
 
 
Зачем собаке деньги?
Ходить в универмаг?
Бывают разве деньги
У кошек и собак?
 
 
Но стал миллионером
Осиротевший пес,
И стал еще курносей
Его курносый нос.
 
 
Согласно завещанью,
Живет при нем слуга.
Он ездит с ним на гонки,
На регби, на бега.
 
 
Квартира в самом центре —
На Пятой авеню.
Шеф-повар составляет
На каждый день меню:
 
 
На завтрак – сыр голландский,
Сардельки – на обед,
На ужин – фрикадельки,
Сардинки и паштет…
 
 
Он ездит на курорты —
Здоровье бережет,
По средам парикмахер
«Под бокс» его стрижет.
 
 
Есть у Бульдога вилла,
И новый «кадиллак»,
И сшитый у портного
Собачий черный фрак.
 
 
Он ходит на приемы
И там коктейли пьет.
Знакомых собачонок
Уже не узнает!
 
 
Он в клуб миллионеров
Записан как банкир.
У них он научился
Рычать при слове «мир».
 
 
Печатают газеты
С Бульдогом интервью,
Бульдог в них излагает
Позицию свою.
 
 
Собачью точку зренья
На космос, на прогресс…
Среди капиталистов
Бульдог имеет вес.
 
 
Влиятельной фигурой
Он в мире денег стал…
Чего не может только
Наделать капитал!
 

Лифт и Карандаш

 
В новом лифте ехал Саша
На тринадцатый этаж.
Вместе с ним на том же лифте
Ехал синий Карандаш.
 
 
Поднимается кабина
На тринадцатый этаж,
А на стенке той кабины
Что-то пишет Карандаш.
 
 
Пообедал дома Саша,
Вызвал лифт – спускаться вниз.
Лифт в пути остановился
И над шахтою повис.
 
 
Мальчик Саша в новом лифте
Оказался взаперти —
Лифт стоит, и он не хочет
Дальше мальчика везти.
 
 
Нажимал на кнопки Саша,
«Помогите-е!» – голосил,
Проходящих мимо лифта
Вызвать мастера просил.
 
 
Наконец лифтер явился
(Он обедать уходил),
Из кабины, как из плена,
Сашу он освободил.
 
 
Но теперь, как только Саша
В лифт пытается войти,
Тот ни вверх, ни вниз не хочет
Одного его везти.
 
 
К сожаленью, есть немало
Всяких Шуриков и Саш,
У которых не по делу
Пишет синий Карандаш!
 

Будь человеком

 
В лесу мурашки-муравьи
Живут своим трудом,
У них обычаи свои
И муравейник – дом.
 
 
Миролюбивые жильцы
Без дела не сидят:
С утра на пост бегут бойцы,
А няньки в детский сад.
 
 
Рабочий муравей спешит
Тропинкой трудовой,
С утра до вечера шуршит
В траве и под листвой.
 
 
Ты с палкой по́ лесу гулял
И муравьиный дом
Шутя до дна расковырял
И подпалил потом.
 
 
Покой и труд большой семьи
Нарушила беда.
В дыму метались муравьи,
Спасаясь кто куда.
 
 
Трещала хвоя. Тихо тлел
Сухой опавший лист.
Спокойно сверху вниз смотрел
Жестокий эгоист…
 
 
За то, что так тебя назвал,
Себя я не виню, —
Ведь ты того не создавал,
Что предавал огню.
 
 
Живешь ты в атомный наш век
И сам – не муравей,
Будь Человеком, человек,
Ты на земле своей!
 

Чемодан

 
Большой дорожный Чемодан —
Турист неутомимый,
Объездил я немало стран:
Летал на Тихий океан,
Через него и мимо.
 
 
Я в самых разных городах
Менял в пути отели —
На иностранных языках
Наклейки на моих боках
Заманчиво пестрели.
 
 
Я потерял свой прежний вид —
Был поцарапан и побит:
Меня в бока толкали,
Меня нигде не берегли,
Когда везли и волокли,
Грузили и толкали.
 
 
Где б ни был я за рубежом,
Испытывая муки,
Я назывался «багажом»,
Попав в чужие руки.
 
 
Открыться как-то я не смог
В таможне, на границе,
И мне тогда сломал замок
Чиновник краснолицый.
 
 
Носильщик, что меня грузил
В автобусной толкучке,
Рванул меня что было сил,
И я теперь без ручки.
 
 
Дорожный старый Чемодан,
Я – отслуживший ветеран,
Отправлен в кладовую.
И здесь мне снятся иногда:
Аэродромы… поезда…
И еду… и плыву я…
 

Лыжня и пень

 
Я шел по снежной целине,
Легко и трудно было мне,
И за спиною у меня
Ложилась свежая лыжня.
Через полянки, по кустам,
На горку здесь, под горку там —
Я шел на лыжах полчаса.
И вдруг услышал голоса!
 
 
И вижу: справа от меня —
Другая свежая лыжня…
И я подумал:
«Догоню!»
И перешел на ту лыжню.
Я встал на новую лыжню —
И вышел я к большому пню…
 
 
Опять бегу я по кустам,
На горку здесь, под горку там —
И выхожу к тому же пню,
На ту же самую лыжню…
И так весь день,
и так весь день:
Лыжня и пень!
Лыжня и пень!
 
 
Ну что за хитрая лыжня:
Весь день дурачила меня!
 

Стужа

 
Январь врывался в поезда,
Дверные коченели скобы.
Высокой полночи звезда
Сквозь тучи падала в сугробы.
И ветер, в ельниках гудя,
Сводил над городами тучи
И, чердаками проходя,
Сушил ряды простынь трескучих.
 
 
Он птицам скашивал полет,
Подолгу бился под мостами
И уходил.
Был темный лед
До блеска выметен местами.
 
 
И только по утрам густым
Ложился снег, устав кружиться.
Мороз.
И вертикальный дым
Стоит над крышами столицы.
 
 
И день идет со всех сторон.
И от заставы до заставы
Просвечивают солнцем травы
Морозом схваченных окон.
 

Событие

 
В снегу стояла елочка —
Зелененькая челочка,
Смолистая,
Здоровая,
Полутораметровая.
 
 
Произошло событие
В один из зимних дней:
Лесник решил срубить ее —
Так показалось ей.
 
 
Она была замечена,
Была окружена…
И только поздно вечером
Пришла в себя она.
 
 
Какое чувство странное!
Исчез куда-то страх…
Фонарики стеклянные
Горят в ее ветвях.
 
 
Сверкают украшения —
Какой нарядный вид!
При этом, без сомнения,
Она в лесу стоит.
 
 
Несрубленная! Целая!
Красива и крепка!..
Кто спас, кто разодел ее?
Сынишка лесника!
 

Круглый год

 
Зима приходит ненароком,
По всем статьям беря свое.
Она должна уж быть по срокам,
А вот, поди ж ты, – нет ее!
 
 
И вдруг, однажды, спозаранку,
Взглянул в оконное стекло
И видишь «скатерть-самобранку» —
Везде, вокруг, белым-бело…
 
 
Весна приходит постепенно:
В полях неслышно тает снег,
Побег из ледяного плена
Готовят тайно воды рек.
 
 
Уж по ночам не те морозы,
И вот уже летит скворец
В свой домик на стволе березы…
Пришла Весна. Зиме конец!
 
 
А за Весной приходит Лето,
За Летом Осень в свой черед,
И вновь Зима. И снова где-то
Весна торопится в поход.
 

Про сома

 
Широка и глубока
Под мостом текла река.
Под корягой
Под мостом
Жил в реке усатый сом.
 
 
Он лежал на дне
Часами,
Шевелил во сне
Усами.
 
 
А на берегу реки
Жили-были рыбаки.
В дождь и в солнечные дни
Сети ставили они.
 
 
И спросонья
На рассвете
Заходила рыба в сети.
Попадался карп горбатый,
Попадался – пропадал.
 
 
Только сом,
Большой,
Усатый,
Никогда не попадал.
 
 
Он лежал,
И, кроме ила,
Кроме всяческой еды,
Над его корягой было
Метров пять речной воды.
 
 
Говорит один рыбак:
– Не поймать сома никак.
Или снасти не крепки?
Или мы не рыбаки?
Неужели в этот раз
Он опять уйдет от нас?
 
 
За рекой стада мычат,
Петухи к дождю кричат.
Сеть лежит на берегу,
Из нее усы торчат.
 
 
Говорит один рыбак:
– Ну, поймали кое-как. —
Шевельнув сома ногой:
– Не уйдет, – сказал другой.
 
 
Но свернулся колесом
И хвостом ударил сом.
Вспомнил речку голубую,
Вспомнил рыбку молодую
Да корягу под мостом —
И ушел.
 

Пути-дороги

 
Как нитка-паутиночка,
Среди других дорог
Бежит, бежит тропиночка,
И путь ее далек.
Бежит, не обрывается,
В густой траве теряется,
Где в гору поднимается,
Где под гору спускается
И путника усталого —
И старого и малого —
Ведет себе, ведет…
 
 
В жару такой тропинкою
Идешь, идешь, идешь,
Уморишься, намаешься —
Присядешь, отдохнешь;
Зеленую былиночку
В раздумье пожуешь
И снова на тропиночку
Встаешь.
 
 
Тропинка продолжается —
Опять в траве теряется,
Опять в овраг спускается,
Бежит через мосток
И в поле выбирается,
И в поле вдруг кончается —
В родной большак вливается,
Как в реку ручеек.
 
 
Асфальтовое, новое,
Через леса сосновые,
Через луга медовые,
Через поля пшеничные,
Полянки земляничные, —
Во всей своей красе, —
Дождем умыто, росами,
Укатано колесами,
Раскинулось шоссе!
 
 
Идет оно от города,
Ведет оно до города,
От города до города
Иди себе, иди,
По сторонам поглядывай,
Названья сел угадывай,
Что будут впереди.
 
 
Устанешь – место выберешь,
Присядешь отдохнуть,
Глядишь – дорогой дальнею
И катит кто-нибудь.
Привстанешь, чтоб увидели,
Попросишь подвезти.
Эх, только б не обидели
И взяли по пути!..
 
 
И старыми и новыми
Колесами, подковами
И тысячами ног
Укатанных, исхоженных,
По всей стране проложенных
Немало их, дорог —
Тропинок и дорог!
 
 
Веселые, печальные,
То ближние, то дальние,
И легкие, и торные,
Извилистые горные,
Прямые пешеходные,
Воздушные и водные,
Железные пути…
Лети!..
Плыви!..
Кати!..
 

Облака

 
Облака,
Облака —
Кучерявые бока,
Облака кудрявые,
Целые,
Дырявые,
Легкие,
Воздушные —
Ветерку послушные…
На полянке я лежу,
Из травы на вас гляжу.
Я лежу себе, мечтаю:
Почему я не летаю
Вроде этих облаков,
Я – писатель Михалков?!
 
 
Это было бы чудесно,
Чрезвычайно интересно,
Если б облако любое
Я увидел над собою
И – движением одним
Оказался рядом с ним!
 
 
Это вам не самолет,
Что летает «до» и «от» —
«От» Москвы «до» Еревана
Рейсом двести двадцать пять…
 
 
Облака в любые страны
Через горы, океаны
Могут запросто летать:
Выше, ниже – как угодно!
Темной ночью – без огня!
Небо – все для них свободно
И в любое время дня.
 
 
Скажем, облако решило
Посмотреть Владивосток
И – поплыло,
И поплыло…
Дул бы в спину ветерок!..
 
 
Плохо только, что бывает
Вдруг такая ерунда:
В небе облако летает,
А потом возьмет растает,
Не оставив и следа!
 
 
Я не верю чудесам,
Но такое видел сам!
Лично! Лежа на спине.
Даже страшно стало мне!
 

Лист бумаги

 
Простой бумаги свежий лист!
Ты бел как мел. Не смят и чист.
Твоей поверхности пока
Ничья не тронула рука.
 
 
Чем станешь ты? Когда, какой
Исписан будешь ты рукой?
 
 
Кому и что ты принесешь:
Любовь? Разлуку? Правду? Ложь?
Прощеньем ляжешь ли на стол?
Иль обратишься в протокол?
Или сомнет тебя поэт,
Бесплодно встретивший рассвет?
 
 
Нет, ждет тебя удел иной!
Однажды карандаш цветной
Пройдется по всему листу,
Его заполнив пустоту.
 
 
И синим будет небосвод,
И красным будет пароход,
И черным будет в небе дым,
И солнце будет золотым!
 

Три ветра

 
Три Ветра – три брата
По свету гуляли,
По свету гуляли —
Покоя не знали.
Не знали покоя
Себе на забаву,
Но разные были
По силе и нраву.
 
 
Был младший из братьев
И ласков и тих,
И был он слабее
Двух братьев своих.
Он целыми днями
На воле резвился,
Он пылью дорожной
На травы ложился,
Сдувал одуванчики,
Трогал былинки
И в ельнике частом
Качал паутинки.
И было беспечным
Его дуновенье,
И было неслышным
Его появленье.
 
 
У среднего брата
Работы хватало,
Упрямства и силы
В нем было немало.
Любил потрепать он
Бумажного змея
И шапку сорвать
С головы ротозея.
Он дул-задувал,
Расходился на воле,
И мельницы в поле
Пшеницу мололи,
Столетних деревьев
Качались вершины,
На водную гладь
Набегали морщины,
И парусной лодке
Давал он движенье,
И было заметным
Его появленье.
 
 
Был третий, был старший
Из братьев Ветров
В своем удальстве
И жесток и суров.
Он знойным песком
Засыпал караваны,
Назло морякам
Волновал океаны.
И было, как видно,
Ему не впервые
Ломать, как тростинки,
Дубы вековые
И, крыши срывая,
Врываться в жилища.
Его называли
Ветрило! Ветрище!
Владел им бессмысленный
Дух разрушенья,
И было внезапным
Его появленье.
 
 
Три Ветра, три брата,
Гуляли по свету,
Но раз на рассвете
Попались поэту.
И младшего Ветра,
Найдя его в поле,
Поэт подчинил
Своей мысли и воле:
Заставил его
Над рекою спуститься,
Пройти камышами,
Остыть, охладиться,
Чтоб людям уставшим,
За труд их в награду,
Нести на привалы
Живую прохладу.
 
 
И среднему брату
Пришлось покориться.
Он должен был в путь
Над землею пуститься,
В пути собирать
Облака дождевые,
Вести их на юг,
За хребты снеговые,
В края, где колосья,
Зерно наливая,
Недвижно стояли,
Томясь, изнывая.
 
 
А старшего Ветра,
Последнего брата,
Поэт наш осилил
Упорством солдата.
И, как он ни рвался
И чем ни грозился,
За братьями следом
И он подчинился.
Поэт ему дал
Направленье, заданье,
Вселил в него радостный
Дух созиданья
И к людям заставил
Пойти в подчиненье…
 
 
Вот так
Получается
Стихотворенье.
 

Скворец

 
Живет у нас под крышей
Непризнанный артист,
И целый день мы слышим
Художественный свист.
 
 
Еще в полях туманы,
Еще роса блестит,
А он, проснувшись рано,
Уже вовсю свистит.
 
 
Свистит не славы ради,
Не ради всяких благ,
А просто в небо глядя,
От сердца! Просто так!
 
 
Выводит он рулады
По нескольку минут…
Не требуя награды
За свой талант и труд.
 

Мальчик с девочкой дружил…

 
Мальчик с девочкой дружил,
Мальчик дружбой дорожил.
 
 
Как товарищ, как знакомый,
Как приятель, он не раз
Провожал ее до дома,
До калитки в поздний час.
 
 
Очень часто с нею вместе
Он ходил на стадион.
И о ней как о невесте
Никогда не думал он.
 
 
Но родители-мещане
Говорили так про них:
«Поглядите! К нашей Тане
Стал захаживать жених!»
 
 
Отворяют дверь соседи,
Улыбаются: «Привет!
Если ты за Таней, Федя,
То невесты дома нет!»
 
 
Даже в школе! Даже в школе
Разговоры шли порой:
«Что там смотрят в комсомоле?
Эта дружба – ой-ой-ой!»
 
 
Стоит вместе появиться,
За спиной уже: «Хи-хи!
Иванов решил жениться,
Записался в женихи!»
 
 
Мальчик с девочкой дружил,
Мальчик дружбой дорожил.
 
 
И не думал он влюбляться
И не знал до этих пор,
Что он будет называться
Глупым словом «ухажер»!
 
 
Чистой, честной и открытой
Дружба мальчика была.
А теперь она забыта!
Что с ней стало? Умерла!
 
 
Умерла от плоских шуток,
Злых смешков и шепотков,
От мещанских прибауток
Дураков и пошляков.
 

Хороший человек

 
Я познакомить с ним могу —
Он целый день на берегу.
 
 
Мы к морю спустимся с тобой
Знакомой мне тропой,
И мы сойдем на край земли,
Шершавый и рябой.
 
 
Ты смело на берег ступи
И за скалу зайди.
Четыре шлюпки на цепи
Увидишь впереди.
Четыре шлюпки на цепи —
Смотри ногой не зацепи!
 
 
Ты обещаешь ничего
Не спрашивать его,
Не лезть к сетям и парусам,
Ко всем другим снастям.
 
 
Он все тебе покажет сам,
Он все тебе расскажет сам,
Как всем своим гостям.
 
 
А что он может показать?
Он может показать,
Как два конца каната взять,
Морским узлом связать,
Как ловят крабов между скал,
Которых ты искал,
И как в воде держать весло,
Чтобы в Стамбул не унесло.
 
 
Он спустит шлюпку на волну,
Из четырех одну,
И только крикнет: «Эй, смотри
Воды не набери!
Ровней сиди, правей бери,
Под солнцем не сгори!»
 
 
А если шлюпку унесет
И ты хлебнешь воды,
И если он тебя спасет —
Двухсотым будешь ты!
Сто девяносто девять раз
Он говорил: «Ну вот,
Какое дело! Спас так спас!
И человек живет!»
 
 
Постой! Мне кажется, сейчас
Он сам сюда идет.
К нему я первый подойду,
А ты уже за мной…
Ты слышишь, как у нас в саду
Запахло вдруг волной?
 

Светлана

 
Ты не спишь,
Подушка смята,
Одеяло на весу…
Носит ветер запах мяты,
Звезды падают в росу.
На березах спят синицы,
А во ржи перепела…
 
 
Почему тебе не спится?
Ты же сонная легла!
 
 
Ты же выросла большая,
Не боишься темноты…
Может, звезды спать мешают?
Может, вынести цветы?
 
 
Под кустом лежит зайчиха,
Спать и мы с тобой должны.
Друг за дружкой
Тихо-тихо
По квартирам ходят сны.
 
 
Где-то плещут океаны,
Спят медузы на волне.
В зоопарке пеликаны
Видят Африку во сне.
Черепаха рядом дремлет,
Слон стоит, закрыв глаза.
Снятся им родные земли
И над землями гроза.
 
 
Ветры к югу повернули,
В переулках – ни души,
Сонно на реке Амуре
Шевельнулись камыши,
Тонкие качнулись травы,
Лес как вкопанный стоит…
 
 
У далекой
У заставы
Часовой в лесу не спит.
Он стоит —
Над ним зарницы,
Он глядит на облака:
Над его ружьем границу
Переходят облака.
На зверей они похожи,
Только их нельзя поймать…
 
 
Спи. Тебя не потревожат.
Ты спокойно можешь спать.
Я тебя будить не стану:
Ты до утренней зари
В темной комнате,
Светлана,
Сны веселые смотри.
 
 
От больших дорог усталый,
Теплый ветер лег в степи.
Накрывайся одеялом,
Спи…