Текст книги "Кровавый плацдарм. 49-я армия в прорыве под Тарусой и боях на реке Угре. 1941-1942"

Глава 6
«ТРЕБУЮ НЕМЕДЛЕННО АТАКОВАТЬ ЮХНОВ!»

Юхнов – последний рубеж 4-й полевой армии. Жуков и Ефремов. Новый командующий 4-й полевой армией генерал пехоты Хейнрици и его действия. Февральское контрнаступление немцев. Жуков – Захаркину: «Требую немедленно атаковать Юхнов!» Кто наступал на Юхнов. Приказ генерала Захаркина и как его выполняли дивизии и части 49-й армии. Маршевое пополнение: сразу в бой. «Выжил в первом бою – повезло…» Трудные километры Варшавского шоссе, «…полк достиг опушки леса». «Мы с Иваном…»

Судя по сводкам и другим документам недавно рассекреченных архивов, наступление под Москвой, во всяком случае 49-й армии, не было победным шествием от Оки и Протвы до Угры и Рессы. Противник отходил, отводил свои войска, утаскивал материальную часть по прочищенным дорогам, то, что не мог или не успевал утащить, портил, взрывал, жег. Закреплялся на промежуточных рубежах, останавливал советские наступающие дивизии, контратаковал, изматывал части 49-й армии, обескровливал их. Если дивизия за сутки теряла порой больше ста человек, то, сами судите, неделя таких боев выкашивала полносоставный полк. Причина такого упорства немцев на рубежах в районе Недельного – Торбеева и Кондрова – Полотняный Завод, как оказалось, заключалась в том, что XIII корпус 4-й полевой армии усиленно готовил основательную оборону под Юхновом. Здесь, на выгодных позициях, используя рельеф и природные условия, немцы решили остановить наступление советских войск и перезимовать в относительной безопасности, чтобы весной, накопив сил и средств, пополнив дивизии людьми и материальной частью, учтя все ошибки операции «Тайфун», начать новое наступление на Москву. Юхновский рубеж не создавался как нечто обособленное, некая крепость, он был частью тщательно продуманной обороны, которую противник начал создавать сразу, как только дела под Москвой стали плохи и реалисты (полевые командиры вермахта) поняли, что позиции на Оке, Упе и Истре не удержать.

В приказах же 49-й армии Юхнов как цель наступления появился в феврале. К тому времени противник измотал дивизии и стрелковые бригады армии, выбил почти все боевые машины у танковых бригад на двух последовательных рубежах обороны – на Старой Калужской дороге и у Полотняного Завода. К Юхнову армия подошла обескровленной.

В конце февраля Жуков телеграфировал Захаркину, тон командующего войсками Западного фронта был более чем раздраженным: «Особо важное. Вручить немедленно Захаркину, Литвинову. Противник уходит у вас из-под носа. Уводит артиллерию и все имущество, а вы пассивно ждете, когда противник очистит район, тогда вы начнете наступать. Это возмутительное безобразие. Требую немедленно атаковать Юхнов и отрезать противнику пути отхода на Вязьму по большаку. Исполнение доложить в 24.00 <…>…42 г.».[30]30
  ЦАМО. Ф. 208. Оп… 2511. Д. 1342. Л. 104.


[Закрыть] (Точная дата телекса неразборчива. – С. М.)

Итак, Юхнов предстояло брать все же 49-й армии. Дело в том, что в январской директиве штаба Западного фронта Юхнов как рубеж наступления определялся другой армии, 50-й. 50-я армия генерала Болдина наступала левее. Теперь она отклонялась на юго-запад, к Мосальску. В директиве от 8 января 1941 года, подписанной Жуковым, говорилось однозначно: «Командарму 50 – разгромить зубово-юхновскую группировку противника и не позднее 1.1. овладеть Юхновом…» Неделей раньше шанс овладеть Юхновом обходным маневром с севера существовал, как казалось в штабе Западного фронта, и у 43-й армии. 30 января 1942 года Жуков спросил генерала Голубева по прямому проводу: «Тов. Голубев, кратко доложите, как с Юхновом и как на других участках?» Голубев ответил следующее: «Передовые части достигли с боем Батина, Панаева. Попытки удара на Юхнов через Горенец, Ступино и с направления Карцево успеха пока не дали. Оборона у противника здесь крепкая. Поэтому будем обходить с запада. По докладу командиров передовых частей, противник эвакуирует все не по Варшавскому шоссе, а по шоссе на Вязьму, что западнее р. Угра». Далее командарм 43 докладывает Жукову об окруженной Мятлевской группировке противника: «Одновременно противник пытается прорываться на северо-запад через Строево, через Хвощи и опять вдоль ж. д. Противнику численностью в 400 штыков удалось овладеть Уховом. Я решил двигаться на юго-запад, разбить группировку противника в районе Ухова, Хвощей, Агарышей. В районе Ухова идет сейчас бой 18 тбр и 18 сбр».

Как свидетельствуют документы, у 43-й были свои проблемы. Держаться по фронту и не выпустить из окружения части Мятлевской группировки, в которой, согласно документам (среди захваченных разведчиками документов оказалась карта дислокации немецких войск в районе станции Мятлево), найденным у убитого немецкого офицера, находились подразделения 2-й бригады СС.

Теперь на твердыню, созданную немцами на Варшавском шоссе, город Юхнов, прямым ходом шла 49-я.

Штаб Западного фронта торопил армии левого крыла. Тон телеграфных переговоров генерала Жукова стал крайне категоричен и более чем требователен. Жукова можно понять. Под Вязьмой отрезана, но продолжает активно действовать, атакуя вперед, Западная группировка 33-й армии генерала Ефремова, 1-й гвардейский кавкорпус и десантные бригады полковника Казанкина. У Ставки и фронта резервов нет. Помочь окруженным можно только мощным и решительным нажимом соседей: 49, 43, 50,5-й и восточной группировки 33-й армии. Но на 5-ю давит с севера мощная Можайская группировка немцев, восточная группа 33-й армии завязла в позиционных боях под Износками, 43-я и 49-я остановлены у Юхнова и на Угре, 50-я не может преодолеть рубежа обороны противника в районе Барсуков на Варшавском шоссе. Все, наступление выдохлось. Некем и нечем было наступать советским армиям. Еще месяц-полтора назад два полка можно было свести в батальон, теперь же из некоторых дивизий не получалось и сводной роты.

Сейчас много споров по поводу того, что, мол, Жуков не помог Ефремову выбраться из-под Вязьмы, что гибель 33-й армии и смерть командарма Ефремова на совести командующего Западным фронтом… Смерть всякого подчиненного, посланного в бой командиром и погибшего в этом бою, в какой-то степени конечно же на совести того командира, который отдал приказ. Но таковы правила войны. Таков ее неписаный устав, и ему должны следовать все. И все следовали ему. Кто-то командует, отдает приказы, кто-то их исполняет. Даже те, которые кажутся невыполнимыми. Жуков в той ситуации был командиром, Ефремов – солдатом. Солдат выполнил свой долг с честью. Поэтому так стремительно восходит его имя в военной историографии и литературе. Жуков здесь более уязвим, хотя… В чем его упрекать? В том, что отдавал невыполнимые приказы? Почитайте документы тех дней и месяцев, и вы увидите, что невыполнимые приказы отдавали все: и командармы, и командиры дивизий и полков, и комбаты. Все напрягали последние силы. Но сил-то уже не оставалось. Конечно, хотелось бы повернуть время вспять и выстроить сюжет выхода из Вяземского котла дивизий 33-й армии иначе: вот так должен был бы поступить Жуков, вот так и туда должны были бить соседи, вот там проделать коридор и туда-то вывести обозы и раненых – и были бы живы все. Писать фэнтези легче, чем исследовать кровавую и запутанную историю, где было все: и героизм, и подлость, и ловкачество, и беззаветное служение Родине, следование долгу и чести русского офицера и советского командира.

Другое дело, что сейчас находится много охотников задним числом швырнуть грязью в маршала Победы Т.К. Жукова, и трагедия генерала М.Г. Ефремова и его армии этим охотникам кажется самым подходящим поводом и материалом. Но тут, как говорят, комментировать нечего – каждому свое.

Приказ есть приказ. На нем держались фронты, армии, полки и взводы.

Приказы отдавались и той стороне. И такие же невыполнимые и категоричные. Вот фрагменты приказа Гитлера от 15 января 1942 года войскам Восточного фронта:

«1. После того как не удалось закрыть образовавшиеся в линии фронта бреши севернее Медыни и западнее Ржева, я уполномочил командующего группой армий «Центр» на основании его предложений отвести войска 4-й армии, 4-й танковой армии и 3-й танковой армии на линии восток Юхнова – восток Гжатска – восток Зубцова – восток Ржева. Определяющим в определении линии обороны, в частности, является требование о том, чтобы шоссе Юхнов – Гжатск – Зубцов – Ржев, как связь по фронту, оставалось вне влияния противника.

На упомянутой выше линии наступление противника должно быть в конечном счете остановлено. Она должна удержаться. Для этого должны быть выполнены следующие условия:

<…> 3. Для осуществления отхода имеют силу следующие директивы:

а) отход должен вестись постепенно. Снабжение войск во время этого маневра и на линии обороны следует немедленно подготовить;

б) неизбежные материальные потери должны быть снижены до минимума. Ни одно орудие, ни один пулемет, ни один автомобиль и ни один склад боеприпасов не должны попасть в целости в руки врагу;

в) бросить своих раненых – позор для всякого военного;

г) все без исключения транспортные сооружения (мосты, тоннели, железнодорожные ветки) должны уничтожаться;

д) все населенные пункты должны беспощадно сжигаться…»

Таким образом, как следует из первой части этого документа, немцы рассматривали линию обороны от Юхнова до Ржева как единую линию. Северный фас – Ржев. Южный – Юхнов. Два маленьких русских городка, районных центра, с этого времени и до осени 1943-го будут связаны напрочь с упорной и кровавой битвой двух армий, двух характеров, двух идеологий.

И еще одно попутное замечание в качестве комментария к этому приказу Гитлера. Судя по сводкам и донесениям о захваченных трофеях, большая часть брошенных немцами автомашин и другой техники была неисправной. А железнодорожный перегон от Алексина до Калуги отходящие немецкие войска так исковеркали, что советские ремонтные бригады, работая круглые сутки, не могли пустить паровозы почти две недели.

Из книги немецкого историка и публициста Вернера Хаупта «Битва за Москву»: «Зимние позиции группы армий «Центр» тянулись по линии Ржев (на севере) через Гжатск на Юхнов. Целью Красной армии была Вязьма, что повлекло бы за собой крах группы армий «Центр». Именно здесь к юго-востоку от Вязьмы впервые качнулся маятник зимней войны.

Генералу пехоты Хейнрици, новому командующему 4-й армией, для того чтобы добраться до штаба армии, согласно назначению, пришлось проехать 250 км на мотоцикле, ежеминутно рискуя нарваться на русских. Уже через несколько дней после вступления в должность он составил первый план уничтожения стоящих рядом с Вязьмой частей 33-й советской армии, 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, а также 4, 8, 201-й воздушно-десантных бригад. Затем он приступил к его осуществлению совместно с 3-й танковой армией.

Немецкое контрнаступление началось 3 февраля и уже через несколько дней привело к окружению прорвавшихся сил противника. Хотя сражение в районе Вязьмы продолжалось до середины апреля, были признаки того, что немецкие войска собрались с силами и готовы к энергичному контрудару.

В середине февраля напряжение на всем фронте группы армий «Центр» ослабело, потому что даже находившиеся на крайнем правом и левом флангах корпуса, дивизии и боевые группы закрепились и перешли в контрнаступление. А на русской стороне были отмечены первые серьезные трудности со снабжением».

В размышлениях немецкого историка можно отметить только одну неточность: «сражение в районе Вязьмы продолжалось до середины» мая, а на некоторых участках и до середины июня 1942-го – в район Кирова, в расположение 10-й армии Западного фронта выходил 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Белова, с которым вышли и десантники бригад полковника Казанкина, и остатки 326-й стрелковой дивизии Западной группировки 33-й армии. Отважный генерал Белов вывел корпус и партизанские соединения довольно организованно и благополучно. И немцы не смогли помешать ему. Но это уже другая тема, которой, я думаю, мы еще коснемся более подробно и основательно, потому что она заслуживает особого внимания.

В остальном Вернер Хаупт, пожалуй, прав.

Итак, немецкий историк обронил неслучайную фразу: «Немецкое контрнаступление…»

До сих пор события по отсечению, окружению и последующему уничтожению Западной группировки 33-й армии, выдавливанию из района Вязьма – Дорогобуж – Угра группировки генерала Белова и десантников полковника Казанкина у нас принято было считать частными операциями противника. А это далеко не так. Немцы активизировались в этот период по всему подмосковному фронту. Довольно крупными силами они контратаковали под Сухиничами и Мосальском, далее по всему Варшавскому шоссе до Юхнова. Тяжелое положение сложилось под Гжатском и Ржевом. Войска Калининского фронта были мощно и согласованно контратакованы и частично полуокружены.

Здесь, в центре, возвышался Юхновский выступ, угрожавший и флангам все еще наступавших армий Западного фронта, и самой Москве. Маятник снова заколебался. А вдруг Гитлер примет радикальное решение и бросит на Восточный фронт свежие дивизии из резерва?

Юхновский выступ надо было срубать в любом случае.

«Боевой приказ № 9 2.2.42 г.

Штарм 49.

Карта 50 000 и 100 000.

1. Пр-к арьергардами общей численностью около полка с минометами и артиллерией упорно обороняет рубеж БУРЦЕВО, КАПУСТИНКИ, КРЮКОВО, ФРОЛОВО, СФОНОВО, НЕФЕДОВО. Отдельные группы автоматчиков занимают пункты АЛОНЬИ ГОРЫ, УГОЛЬНИЦА, КАРИ, ОЗЕРНА.

Главные силы, находящиеся в окружении в р-не сев. – вост. ЮХНОВ, пр-к стремится вывести на шоссе на ГЖАТСК.

2. Справа части 43 Армии наступают в направлении ЮХНОВ с сев. – востока.

Разгранлиния с ней – прежняя.

Слева 50 Армия, ее 217 СД наступает в направлении ПРЕЧИСТОЕ, ЮХНОВ.

Разгранлиния с ней – прежняя.

3. 49 Армия, произведя частичную перегруппировку, развивает успех на левом фланге в направлении ГОРЯЧКИНО, УСТИНОВКА, ЮХНОВ и частью сил наступая вдоль ВАРШАВСКОГО шоссе, во взаимодействии с 43 и 50 Армиями уничтожает ЮХНОВСКУЮ группировку пр-ка и к исходу 4.2.42 г. овладевает ЮХНОВ.

4. 6 Гв. СД с 19, 30 и 34 СБр, 508 ГАП, 2/564 АП РГК, батареей 2 Гв. омд, сковывая пр-ка на участке ФРОЛОВО, НЕФЕДОВО, главными силами наступать вдоль ВАРШАВСКОГО шоссе с задачей к исходу 3.2.42 г. выйти на рубеж СТРЕКАЛОВО, СЛОБОДА.

В дальнейшем наступать на ЮХНОВ.

Разгранлиния слева – НОВО-ШАДЕЕВО, НАТАЛЬЕВКА.

КП ЮДИНО, в дальнейшем ПУШКИНО.

5. 238 СД с 173 ГАП, 1/564 АП РГК, двумя батареями 304 АП ПТО, батареей 20 Гв. омд наступать в направлении САВОНИНО, ЮХНОВ, обходя с юга ОЗЕРНА и УСТИНОВКУ, во взаимодействии с 133 СД к исходу 3.2.42 г. выйти на рубеж УСТИНОВКА, коммуна САВОНИНО; в дальнейшем ударом с юго-востока к исходу 4.2.42 г. овладеть ЮХНОВ.

КП – СЕРГИЕВСКОЕ, в дальнейшем – КАРИ.

6. 133 СД с 611 ГАП к 24.00 2.2.42 г. сдать участок 5 Гв. СД и к 7.00 3.2.42 г. сосредоточиться в р-не ГОРЯЧКИНО.

С 10.00 3.2.42 г., наступая во втором эшелоне за 238 СД и во взаимодействии с ней, к исходу дня 3.2.42 г. выйти на рубеж УСТИНОВКА, коммуна САВОНИНО, в дальнейшем, развивая успех из-за левого фланга 238 СД, к исходу 4.2.42 г. овладеть ЮХНОВ.

7. Начальнику инженерных войск Армии обеспечить: своевременную прокладку колонных путей, расчистку и разминирование дорог в направлении движения 133 и 238 СД.

8. От всех командиров частей ТРЕБУЮ: решительными действиями сломить сопротивление пр-ка, безостановочным преследованием его частей уничтожить живую силу и захватить технику.

9. КП Штарма – КОНДРОВО (южн.)

Опер, группа – СЕРГИЕВСКОЕ.

Командующий войсками 49 Армии генерал-лейтенант ЗАХАРКИН.

Член Военного совета бригадный комиссар ЛИТВИНОВ.

Начальник штаба 49 Армии полковник ВЕРХОЛОВИЧ»[31]31
  ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 1033. Л. 108–109.


[Закрыть].

В эти дни противник севернее, у Износок и Темкина, отсекал коммуникации Западной группировки 33-й армии. Началась эпопея окруженной армии генерала Ефремова, которая в апреле завершится трагедией полной ее гибели вместе со своим командующим[32]32
  О сражении 33-й армии и гибели ее под Вязьмой зимой – весной 1942 года, о тайне смерти генерала М.Г. Ефремова см. в очередной книги серии «Забытые армии. Забытые командармы» – «Трагедия 33-й армии».


[Закрыть].

Снова – документы на стол. Полистаем оперативные сводки штаба армии штабу Западного фронта. Февраль 1942-го. Армия генерала Захаркина оседлала Варшавское шоссе и медленно, с упорнейшими боями прогрызает оборону на Юхновском направлении.

«Оперсводка № 65 к 17.00 2.2.42 г.

Штарм 49.

Карта 50 000 и 100 000.

1. 49 Армия главными силами наступает вдоль ВАРШАВСКОГО шоссе; в течение 2.2.42 г. вела упорный огневой бой с пр-ком, удерживающим БУРЦЕВО, КРЫКОВО, ФРОЛОВО, НЕФЕДОВО. Частью сил наступает в направлении УСТИНОВКА, ЮХНОВ; в обход с юга УГОЛЬНИЦА, КАРИ, ОЗЕРА; к 15.00 2.2.42 г. подошла к зап. опушке леса 1,5 км юго-зап. КАРИ.

2. Гв. СД с 19, 30 и 34 СБр до 15.00 2.2.42 г. вела упорный огневой бой на рубеже: 586 СП – РУДЕНКА, продолжая очистку этого пункта от отдельных автоматчиков; 765 СП – зап. опушка рощи 260 м юго-вост. РУДЕНКА; 630 СП – зап. опушка выступа леса 600 м юго-вост. РУДЕНКА; 34 СБр – зап. опушка выступа леса левее 630 СП; 19 СБр – за 765 СП 300 м сев. – вост. его; 30 СБр – безым. высота 1 км севернее ФРОЛОВО.

Пр-к, на участке дивизии располагая большим количеством минометов, станковых пулеметов, ведет сильный фланкирующий и косоприцельный огонь по расположению частей дивизии из БУРЦЕВО, КАПУСТИНКА, КРЫКОВО, ФРОЛОВО.

3. 133 СД в течение дня вела упорный огневой бой с пр-ком, удерживающим прежний рубеж.

Пр-к с 9.00 в течение всего дня вел воздушную разведку вдоль шоссе от ЮХНОВ на сев. – восток, корректировал артиллерийско-минометную стрельбу на участке 5 и 133 СД.

Части дивизии к 15.00 вели бой на рубеже:

418 СП – в лесу 1 км зап. ФРОЛОВО;

681 СП – 250 м сев. ФРОЛОВО;

521 СП (управление, спецподразделение и тылы) – КОНДРОВО (южное), отведены на укомплектование.

4. 238 СД, преодолевая огневое сопротивление пр-ка из АЛЕКСЕЕВКА, КАРИ, ОЗЕРА, обходя его узлы сопротивления, по бездорожью в течение дня 2.2.42 г. продолжала наступать в направлении ГОРЯЧКИНО, УСТИНОВКА. В 15.00 2.2.42 г. 847 СП со сводным б-ном 843 СП достигли зап. опушки леса 1,5 км юго-зап. КАРИ.

843 СП (управление, спецподразделение и тылы) выведен в р-н ЕРИНО на укомплектование.

830 СП (управление, спецподразделение и тылы) – ДЕВЯТИЛОВО, на укомплектовании.

Трофеи за 31.1.42 г.: винтовок – 8, стан, пулемет – 1, противотан. ружей – 1, ручн. пулеметов – 3, мин 82-мм – 18 ящиков, орудий 37-мм – 1, снарядов 37-мм – 7 ящиков, патрон винтовочных – 11 000 штук, ручных гранат – 105.

5. Соседи: справа 415 СД наступает в направлении КУРОВО, МОЧАЛКИ; слева 217 СД – наступает на ТРЕБУШИНКИ.

6. Связь: с дивизиями – телефон, телеграф, радио, офицерами связи; со штабом фронта – радио, БОДО, СТ-35.

7. Погода: облачность 10 баллов, видимость 15 км, ветер вост., 5 баллов, температура минус 15 градусов.

Начальник штаба 49 Армии полковник ВЕРХОЛОВИЧ.

Военком штаба ст. бат. комиссар СЫРОЕГИН.

Зам. нач. опер, отдела Штарма подполковник ЛЕДНЕВ»[33]33
  ЦАМО. Ф. 208. Оп… 2511. Д. 1033. Л. 100.


[Закрыть].

Этот уникальный документ требует некоторых комментариев.

Во-первых, из него следует, что 49-я армия главным своим направлением Юхнов пока не имеет. На Юхнов идут соседние 43-я армия генерала Голубева и 50-я армия генерала Болдина. Причем 43-я охватывает Юхнов с севера, а 50-я – с юго-запада. Задача 49-й – сковывать Мятлевскую группировку, которая в результете маневра армий центра Западного фронта оказалась в окружении. Правда, пока еще было неясно, смогут ли советские армии успешно завершить это окружение разгромом группировки противника.

Во-вторых, ожесточенность боев такова, что огневой бой не утихает ни днем ни ночью.

В-третьих, потери в дивизиях к началу февраля 1942-го, когда началась Ржевско-Вяземская операция Западного и Калининского фронтов, были таковы, что, к примеру, Конек-Горбунок 49-й армии – 238-я стрелковая дивизия – после частной перегруппировки смогла наскрести из двух полков, 843-го и 830-го, отправленных в тыл на доукомплектование, всего один батальон. 847-й стрелковый полк, на котором держалась вся дивизия, вряд ли намного превосходил полнокровный стрелковый батальон.

В-четвертых, трофеи стали более весомыми. Снаряды и мины уже считали не поштучно, а ящиками. По количеству захваченного личного оружия – винтовок, автоматов, пулеметов – можно понять, какие потери понес противник. Автоматов мало. Дело в том, что трофейное оружие зачастую расхватывалось бойцами и командирами. Им любили щеголять офицеры штабов. Поэтому его почти не было в списках трофеев. Трофеи положено было сдавать на склад. Поэтому за весь период наступления с 15 декабря 1941 года в сводках о захваченных трофеях не числится ни одного пистолета. Пистолеты забирали сразу. Как рассказывают фронтовики, немецкие пистолеты были к тому же ходовым товаром, который можно было обменять и на хлеб, и на водку, и на махорку, и на тушенку, и на теплую одежду.

Итак, 2 февраля генерал Захаркин отдал своим командирам дивизий, стрелковых бригад, артполков и дивизионам гвардейских минометов и всем частям и соединениям армии приказ, в котором четко была поставлена задача овладеть Юхновом к исходу дня 3 февраля. Приказу командарма предшествовал трудный разговор с командующим войсками Западного фронта Жуковым. Вот запись этой, если так можно сказать, беседы двух генералов:

«30 января 1942 г.

У аппарата ЖУКОВ. Здравствуйте, тов. Захаркин. Я ознакомился с вашим докладом. Считаю, что вы все-таки неправильно действуете, ведя бой на широком фронте. Вы поймите, наконец, на кой нам черт при ходе противника из района Мятлево драться за Бойково, драться за Барсуки, когда противник все равно их бросит, если его обойти глубже. Если бы я не знал вас лично и ваших командиров дивизий, всех бы я вас считал пошехонцами, но так как я вас знаю, вам еще раз категорически приказываю оставить разведку не более взвода против Ишнево и Барсуки, немедленно свернуть всю правую группировку, обойти Барсуки южнее, обойти Левшино и выйти на большак на шоссе Руденки, Крюково, отрезав все, что есть к востоку, и далее наступать на юг. Левой группировкой свернуть всех к реке Андреевка, оставив перед противником в Беляково, Шестаково по взводу с пулеметами, блокировав противника в Шубеево, лесными дорогами через Никитино выйти к шоссе, если вы не рискуете, опасаясь контратак противника, делайте на мою ответственность, я за все отвечаю, в том числе и за неудачу с вас ответственность снимаю, двигайте части как можно быстрее. Завтра всем быть на шоссе, в том числе и левой группе, не сделаете – никаких трофеев не будет, и все над вами будут смеяться. Направил вам в Кондрово 1000 человек пополнения. Завтра подаем машинами из Москвы. Все.

ЗАХАРКИН. Здравствуйте, тов. генерал армии, докладываю.

Первая группа будет повернута немедленно по вашему указанию, и считаю, что к 7.00 на шоссе выйдет. Сейчас же повертываю левую группу в составе 133 и 238, последней очень слабой. Приму все меры к тому, чтобы как можно скорее достигнуть указанные районы. Контратаки не боюсь, так как их со стороны противника не может быть. Противник главным образом придерживается дорог и населенных пунктов, которые мы научились обходить. Приказ ваш будет выполнен. Прошу, если можно, в пополнение включить лыжников, так как с лыжниками у меня дело плохо. Числа второго тов. Щаденко лыжников мне обещал, так сейчас они бы мне оказали большую помощь. Захаркин.

ЖУКОВ. Лыжников нет, постараюсь подготовить. Вами захвачены 120 000 снарядов?

ЗАХАРКИН. Из числа захваченных снарядов там 40 процентов немецких, остальные наши. Снарядов 55 000 немецких, снарядов 75-мм, тысяч 12 немецких мин без зарядов и тысячи 4 немецких снарядов 75-мм. Остальные наши разных калибров. Данные о наших снарядах в арснабжение и в оперотдел посланы. Все»[34]34
  ЦАМО. Ф. 208. Оп… 2511. Д. 1427. Л. 281–282.


[Закрыть].

Первое: 49-й армии, как, впрочем, и соседним армиям, не хватало не столько лыжников, сколько лыж. Захаркин и другие командармы и без лекций с пристрастием командующего фронтом было понятно, что опорные пункты противника надо обходить, брать их широким охватом. Но охвати его широко, когда снег кругом метровый, а в оврагах и в лесу и того больше, а лыж у войск нет. Вот и долбили командиры дивизий населенные пункты то сбоку, то, чего греха таить, в лоб, зная, что во время обхода увязнувшую в снегу пехоту противник перебьет из минометов еще сильнее. Не воевал Георгий Константинович в эту войну ни командиром полка, ни командиром дивизии, не знал горя перед каждой деревней, как ее, проклятую, обойти, если все просматривается и простреливается засевшим в ней противником.

Что касается того, как «его обойти глубже», то это покажут события ближайших дней. В начале февраля ударная группа армии, числом до двух батальонов (хотя формально двух полков) с усилением, связью и обозами обеспечения, попытается «лесными дорогами» и по бездорожью, минуя опорные пункты противника, пройти и ворваться в Юхнов. Пройдет и ворвется. Но потом неделю просидит в окружении в лесу под Коммуной Савонина, и ее вся армия, усиленная танками 112-й танковой дивизии, будет вытаскивать из прочно затянутого немцами мешка. По существу, под Вязьмой в эти же самые дни произойдет то же самое. Только в гораздо большем масштабе. И события, соответственно масштабу вовлеченных в них сил, растянутся с февраля по апрель 1942 года. А здесь, под Юхновом, сработает первое правило попавшего в окружение: если понял, что отрезан, быстро проведи перегруппировку и попытайся пробиться в том же направлении, куда входил. Пробились довольно быстро. Не успели заголодать и накопить такое количество раненых, когда они становятся обузой. Обессилели от бескормицы только кони, но их во время выхода толкали, подпирали плечами, чтобы не упали. Так и вышли. Подробно об этом рейде рассказано в следующей главе одним из очевидцев.

Что же происходило на фронте армии в самом начале февраля? То есть непосредственно после «накачки» Жуковым «пошехонца» Захаркина.

Вот утренняя сводка 4 февраля.

«Оперсводка № 68 к 5.00 4.2.42 г.

Штарм 49.

Карта 50 000 и 100 000.

1. Части Армии в течение ночи на правом фланге вели огневой бой на занимаемом рубеже и готовились к наступлению с утра 4.2.42 г.

На правом фланге – продолжали наступление в общем направлении ЮХНОВ.

Пр-к, продолжая удерживать ранее занимаемый рубеж, ведет минометно-пулеметный и артиллерийский огонь по расположению наших частей. Населенные пункты БУРЦЕВО, НЕФЕДОВО, АЛОНЬИ ГОРЫ – поджег.

2. 5 Гв. СД с 30 и 34 СБр в течение ночи вели разведку и готовились к наступлению вдоль ВАРШАВСКОГО шоссе с 7.00 4.2.42 г.

Положение частей к 2.00 – без изменений.

В части дивизии направлено пополнение: 5 Гв. СД – 460 чел., 34 СБр – 265 чел.

Артиллерией дивизии и бригад: подавлено 2 минбатареи; разрушено 2 блиндажа, 1 НП; уничтожено до 14 повозок, до 30 немцев; рассеяно и уничтожено скопление до роты пехоты пр-ка в лесу 100 м зап. РУДЕНКА.

Штадив – ЮДИНО.

3. 128 СД; 837 СП продолжал наступление в направлении САВОНИНО. К 20.00 3.2.42 г. полк достиг опушки леса 2 км южн. КОНОПЛЯНКА. Более поздних данных о положении полка не поступило.

843 и 830 СП в прежних р-нах готовятся к приему пополнения. Боковой отряд в 24.00 в р-не выс. 215, 7 вступил в бой с группой пехоты пр-ка, в результате уничтожено до 40 немцев; бой по уничтожению оставшихся автоматчиков продолжается.

В дивизию направлено 568 чел. (цифра «568» зачеркнута, вверху карандашом надписано: «393 ч.». – С. М.) пополнения; автоколонну с пополнением бомбил самолет пр-ка, сброшено 2 бомбы; потери: убит – 1, ранен – 1.

Штадив – СЕРГИЕВСКОЕ.

4. 133 СД продолжает наступление за 238 СД; к 20.00 главными силами вышла в р-н лес 1 км южн. КАРИЙ. Более поздних данных о положении частей дивизии не поступило.

В дивизию направлено 247 человек пополнения.

Штадив ВЕЛИНО.

5. 19 СБр выводится в резерв командарма на доукомплектование в р-н ШЕСТАКОВО, АНДРЕЕВКА, ШАДЕЕВО.

К 1.00 происходила смена частей бригады. В бригаду направлено 30 человек пополнения.

Штабриг – ШЕСТАКОВО.

6. Соседи: справа – 415 СД к исходу 3.2.42 г. вела бой за БУРЦЕВО, обходя населенный пункт с севера; слева – 217 СД наступает в направлении ТРЕБУШИНКИ, ПРЕЧИСТОЕ.

7. Связь: с дивизиями – радио, офицерами связи; телефон через опергруппу БАРСУКИ. С опергруппой 7 – телефон, СТ-35. Со штабом фронта – радио, БОДО, СТ-35.

8. Погода: ночью ясно, ветер слабый вост., 5–7 м/сек. Температура: ночью минус 20–24 градуса, днем – 15–18 градусов.

Начальник штаба 49 Армии полковник ВЕРХОЛОВИЧ.

Военком штаба ст. бат. комиссар СЫРОЕГИН.

Зам. нач. опер, отдела штаба Армии подполковник БЕЛЯЕВ»[35]35
  ЦАМО. Ф. 208. Оп… 2511. Д. 1033. Л. 105.


[Закрыть].

Юхнов в оперативных документах штаба 49-й армии все еще упоминается как цель общего направления наступления армии. На Юхнов наступали и 50-я, и 43-я. Кто окажется более сильным и удачливым… Немцы здесь организовали почти круговую оборону и город сдавать не хотели. Во всяком случае, пока под Мятлевом, как противовес, находилась их окруженная, способная на самые неожиданные действия группировка.

Но судя по тому, что факельщики подожгли населенные пункты, которые все эти дни служили Юхновской группировке немцев как надежные опорные пункты, планы их начали меняться.

Накануне наступления дивизии и бригады получили небольшое пополнение. Как видим из документов, вновь прибывшие уже утром должны были идти в бой, никакого периода адаптации и привыкания к передовой. Зима 1942-го не могла солдату на передовой предложить ничего иного, кроме необходимости идти в бой. Именно там, в юхновских и ржевских полях и лесах, и родилась простая и жестокая солдатская поговорка: выжил в первом бою – повезло, уцелел во втором – молодец, остался невредимым и вышел из третьего – ты уже солдат! Эх, сколько их полегло здесь, на Варшавском шоссе, в те февральские и мартовские дни и ночи 1942-го в первой и второй своей атаке! И разве не были они солдатами?! Были. Конечно же были. Они были лучшими солдатами Красной армии второго состава. Первый состав уже полег минувшим летом и осенью 1941 года и томился в концлагерях Рославля, Вязьмы и сотен других мест, куда сгоняли немцы за колючую проволоку сдавшихся и захваченных в бою или во время окружения советских бойцов и командиров.

В своей любви к погибшим и памяти о них мы должны оживить каждого и каждого почувствовать как героя.

Впервые в оперативных сводках противник назван «немцем». (Видимо, работал лозунг, под которым проходило общее контрнаступление: «Смерть немецким оккупантам!») «…автоколонну с пополнением бомбил самолет пр-ка…» И далее – о потерях при бомбежке. Один боец, по всей вероятности из числа новобранцев, убит. Представьте себе, читатель, эту судьбу. Призван на фронт, с маршевым батальоном направлен на передовую, в одну из сражающихся дивизий 49-й армии. И по дороге в полк, в составе которого уже наутро должен был вступить в свой первый бой, погиб при бомбежке одиночного немецкого самолета.