Текст книги "Активная мишень"

Бондарев недоверчиво взглянул в глаза капитану. При всем стремлении начальника оперативного отдела поддерживать со всеми своими сотрудниками одинаково ровные отношения к Овчинникову Бондарев испытывал особое расположение.

– Не может быть. С чего ты взял?

– Он сам сказал, что мы намерены обменять его на правительственного чиновника, и назвал Ханкалу как конечную точку нашего маршрута! – быстро ответил Овчинников.

Бондарев облегченно перевел дыхание:

– Уже по одному тому, что мы внезапно забрали его из следственного изолятора и посадили в самолет, он понял, что готовится обмен. А уж если российское правительство согласилось на обмен лидера «Аль-Кайды», значит, в руках террористов оказался равноценный заложник. Рубеи не глупее нас с тобой и отлично понимает, что на попавшего в плен к боевикам простого солдата его бы обменивать не стали. Провести обмен боевикам легче всего в Чечне. А Ханкала – единственная наша база в Чечне, имеющая на своей территории аэродром. Но для приема крупных транспортных самолетов ханкалинский аэродром не приспособлен. Значит, должна быть промежуточная посадка. Так что все свои выводы Рубеи сделал самостоятельно. Но в логике ему, безусловно, не откажешь.

Овчинников облегченно усмехнулся:

– Действительно. А я уж вообразил невесть что. Да и Ворон со Сверчком… Извините, Воронин и Сверкунов после откровений Рубеи его чуть ли не колдуном считают. – Он поднял на начальника отдела ясные глаза и, испрашивая разрешение, поинтересовался: – Пойду парней успокою?

– Иди, – Бондарев по-отечески улыбнулся. – И ночную охрану этого бандита организуй так, чтобы ребята смогли отдохнуть. Завтра нам всем понадобится много сил.

8. ОПЕРАТИВНОЕ СОВЕЩАНИЕ
Военный аэродром Моздока,
4 августа, 09.15

Генерал Углов со злостью пнул оказавшийся у него на пути высохший стебель репейника, словно именно он являлся причиной затянувшейся задержки вылета. Вот уже полчаса генерал расхаживал по краю летного поля, нетерпеливо ожидая, когда военные авиадиспетчеры наконец разрешат вылет в Ханкалу. После отгремевшей ночью грозы небо над Моздоком прояснилось, и самолет Центра спецопераций ФСБ, доставивший подразделения «Вымпела» в Моздок, вылетел в Москву еще на рассвете. Но над центральной частью Чечни, в том числе над Грозным и Ханкалой, после ночной грозы навис густой туман. И армейские авиадиспетчеры запретили в этой части республики все полеты. После недавних катастроф российских вертолетов на Кавказе они были чрезвычайно строги и на все запросы командира экипажа выделенного «Вымпелу» транспортного вертолета отвечали категорическим отказом.

Увидев, что со стороны пункта управления полетами к нему направляется подполковник Еременко, Углов резко обернулся и раздраженно спросил у подошедшего офицера:

– Сколько еще это может продолжаться?!

– По прогнозам синоптиков, до обеда туман должен рассеяться, – радостным голосом сообщил Еременко.

– Когда конкретно: к десяти часам, к одиннадцати или, может, к двенадцати?! – воскликнул Углов. – Нам каждая минута дорога! Похитители могут позвонить в любой момент!

Вместо ответа Еременко лишь виновато пожал плечами.

Разрешение на вылет удалось получить лишь в десять тридцать. Через пятнадцать минут все бойцы «Вымпела», а также направленный в Моздок для их встречи подполковник Еременко уже находились в вертолете. Последними на борт «Ми-26» поднялись конвоиры, доставившие заключенного. Перед выводом из кладовки, превращенной на ночь в арестантскую камеру, капитан Овчинников вновь надел на голову террориста трикотажную маску. Но Ахмеда эта процедура нисколько не смутила. Появление Овчинникова с маской в руках террорист встретил торжествующей улыбкой, однако, помня об угрозе капитана заклеить ему рот, до момента посадки в вертолет не произнес ни слова.

Перелет из Моздока в Ханкалу занял час с небольшим.

На ханкалинском военном аэродроме Углов назначил одного из офицеров своего отряда командовать разгрузкой, а встречающим своих московских коллег офицерам временного управления ФСБ Чеченской Республики предложил, не теряя времени, уточнить детали предстоящей спецоперации по освобождению зампреда Центризбиркома и выработать единый план совместных действий.

– Где мы здесь можем поговорить? – обратился Углов к присутствующему среди встречающих офицеров полковнику Афанасьеву.

– В отделе военной контрразведки, – живо нашелся начальник временного управления ФСБ.

Отдел военной контрразведки ханкалинской военной базы располагался в одноэтажном щитовом деревянном бараке среди таких же однотипных бараков, выстроенных недалеко от аэродрома. Вслед за Афанасьевым Углов в сопровождении Бондарева вошел в достаточно просторный светлый кабинет с двумя установленными буквой «Т» столами: заглавным письменным и более длинным приставным. По праву руководителя операции и старшего по званию Углов занял письменный стол, остальные, включая хозяина кабинета – сухощавого майора с морщинистым лицом, расселись за приставным столом. Майор военной контрразведки, в кабинете которого полковник Афанасьев предложил провести совещание, сейчас же расстелил перед Угловым крупномасштабную карту Чечни с многочисленными пометками. Командир «Вымпела» кивком головы поблагодарил предусмотрительного майора и обратился к начальнику временного управления ФСБ.

– Что вами сделано за истекшие сутки? Каковы результаты розыска?

– Если вас интересует, удалось ли нам установить место, где похитители держат Загайнова, то скажу сразу: не удалось! – поднявшись со своего места, с явным вызовом ответил полковник Афанасьев.

Глаза Углова грозно блеснули. Но пока он подбирал слова, адекватные резкому ответу начальника временного управления ФСБ, его опередил полковник Бондарев:

– Георгий Максимович, – обратился он к Афанасьеву по имени отчеству. – То, что проведение операции поручено нашему подразделению, это не показатель недоверия, а тем более недовольства вами и вашими сотрудниками. Просто бойцы нашего отряда лучше подготовлены к подобным операциям: освобождению удерживаемых заложников и прямым схваткам с террористами. С вас, разумеется, никто не снимает ответственность за похищение Загайнова. Организация охраны зампреда Центризбиркома во время его командировки в Чечню поручалась вам. Однако розыск похищенного зам Председателя ЦИК вы организовали вполне грамотно. А что не удалось обнаружить место, где его прячут террористы, так мы с вами профессионалы и оба понимаем, что за столь короткий срок сделать это было практически невозможно. Поэтому, ради дела, оставьте обиды и расскажите нам, что вам удалось установить.

После этой речи Бондарева Афанасьев явно смутился, однако быстро взял себя в руки и заговорил уже спокойным, деловым тоном:

– Вчера, примерно в шестнадцать часов, поисковой группой управления внутренних дел, имеющей в своем составе кинолога со служебно-розыскной собакой, при осмотре подвала покинутого жителями полуразрушенного здания обнаружен обнаженный женский труп, присыпанный землей и обломками обвалившейся штукатурки. Позднее была установлена личность погибшей. Это Оксана Барышева, собственный корреспондент газеты «Вестник Ставрополья», аккредитационным удостоверением которой воспользовалась пробравшаяся на пресс-конференцию террористка. Примечательно, что труп Барышевой находился в подвале дома, расположенного всего в трех кварталах от комплекса правительственных зданий. Видимо, на нее напали, когда она, зарегистрировавшись в правительственном пресс-центре, направлялась в гостиницу. Убийцы забрали ее документы, одежду и личные вещи, а тело журналистки спрятали в подвале пустующего дома. Аккредитацию Барышева прошла за два дня до состоявшейся пресс-конференции Загайнова. Эта дата как раз совпадает со временем ее смерти.

– Как она была убита? – поинтересовался генерал Углов.

Афанасьев взглянул на пожилого подполковника, самого старшего по возрасту мужчину из всех присутствующих на совещании, и тот тут же поднялся из-за стола.

– Подполковник Каменев, начальник следственного отдела, – с достоинством представился он, после чего ответил на вопрос Углова: – Женщину задушили. Тело пролежало в земле шесть суток, тем не менее на шее жертвы сохранился отчетливый след от удавки. Других прижизненных повреждений эксперты не обнаружили.

– Ясно, – кивком головы Углов поблагодарил начальника следственного отдела и вновь обратился к Афанасьеву: – Продолжайте.

– Установлена также личность одного из террористов, – сообщил тот. – Боевик, застреленный возле пресс-центра, это Руслан Гичаев, девятнадцати лет, житель небольшого села Ажой Урус-Мартановского района Чечни. Никакими сведениями о принадлежности Руслана Гичаева к боевикам до его участия в похищении Загайнова мы не располагали. Однако Урус-Мартановский район – это зона действий банды Хамида Ахмадова. Не исключено, что и другие участники похищения тоже из банды Ахмадова.

– Кто этот Ахмадов? – вновь поинтересовался Углов.

На этот раз Афанасьев предпочел ответить сам:

– Ахмадов личность не менее одиозная, чем командовавшая похитителями Фатима Хундамова. В прошлом сотрудник национальной безопасности Ичкерии, бригадный генерал, входивший в ближайшее окружение Дудаева, а затем Хаттаба. В штабе Хаттаба руководил его контрразведкой. После смерти своего уже второго предводителя пытается установить самостоятельные контакты с лидерами международных исламских организаций, оказывающих финансовую поддержку боевикам. Циничный палач, каких мало. По имеющимся у нас, пока не подтвержденным, оперативным данным, Ахмадов организатор расправ над жителями нескольких сел, – отказывавшиеся помогать боевикам чеченцы вырезались целыми семьями. То, что Хундамова впоследствии использовала эти случаи в своих репортажах для обвинения российских войск в массовых убийствах мирных чеченцев, косвенно подтверждает факт ее давнего знакомства с Ахмадовым. Мы ориентировали нашу агентуру на получение свежих сведений об отряде Ахмадова. Прежде всего о появлении в его отряде новых пленников. Но с этого момента прошли всего сутки, и ответа пока нет, – закончил свой доклад полковник Афанасьев.

– А вы не устраивали обысков в селах и усадьбах, где ранее уже появлялся Ахмадов или его бандиты? – спросил Углов.

– Не имея точных сведений о том, где содержится Загайнов, я посчитал проведение подобных облав преждевременным и, более того, опасным для жизни заложника, – ответил Афанасьев.

В кабинете установилась тишина, ее нарушил своим вкрадчивым замечанием полковник Бондарев.

– Разумно, – произнес он и тоже повернулся к Углову.

Тогда генерал иронично улыбнулся и сказал:

– Можете сесть, Георгий Максимович. – Когда Афанасьев опустился на свое место, он обвел взглядом присутствующих и добавил: – Приятно видеть, что управление Федеральной безопасности Чечни возглавляет не показушник, а по-настоящему грамотный и сообразительный офицер… А теперь к деталям предстоящей операции! – Углов резко поднялся из-за стола. – Как вам известно, похитившие зампреда Центризбиркома боевики потребовали обменять его на арестованного в марте и находящегося под следствием международного террориста Ахмеда аль-Рубеи. Похитителям нет смысла тянуть с обменом. Поэтому мы считаем, они предложат обменять заложника на своего лидера уже сегодня. Раз похитители из отряда Ахмадова, то и место обмена они выберут, скорее всего, где-то в районе действий своей банды, то есть в Урус-Мартановском районе. – Углов вновь взглянул на полковника Афанасьева и добавил: – Установив личность одного из террористов, вы нам существенно облегчили задачу… Как только похитители назовут место предстоящего обмена, в указанный район выдвинутся группы наших разведчиков. Если будет достаточный запас времени, они обнаружат террористов и доставленного к месту обмена заложника. Как только это произойдет, район, где будут замечены террористы, скрытно блокируется подразделениями армейского спецназа. Таким образом, похитители уже не смогут вырваться из кольца оцепления. Разведчикам же дано указание действовать по обстоятельствам. Поэтому, если ситуация сложится удачно, похитители будут обезврежены, а их заложник освобожден еще до того, как конвой с арестованным террористом прибудет к месту обмена, – с улыбкой закончил командир «Вымпела».

– Разрешите, товарищ генерал? – подал голос со своего места моложавый подполковник, представляющий отдел военной разведки и координирующий в предстоящей операции действия армейского спецназа, и после кивка Углова продолжил: – А вы уверены, что ваши бойцы сумеют обнаружить боевиков, имеющих многолетний опыт маскировки в чеченской «зеленке»?

Понимая, что заданный вопрос нельзя оставлять без развернутого ответа, командир отряда активно вступил в дискуссию:

– Все наши бойцы, задействованные в предстоящей операции, прошли через Чечню. Многие бывали здесь неоднократно. Они хорошо знакомы и с особенностями здешней местности, включая пресловутую «зеленку», и со способами маскировки боевиков.

Обсуждение предстоящей операции продолжалось еще около часа. Когда наконец все детали были согласованы, Углов объявил совещание закрытым. Сразу после этого он направился на аэродром, чтобы узнать, как прошла разгрузка. На выходе из барака, где располагался отдел военной контрразведки, его придержал за локоть полковник Бондарев и в принятой ими при общении друг с другом манере обратился к генералу:

– Володь. Уже третий час, – он постучал указательным пальцем по циферблату своих наручных часов, – а они все не звонят.

9. ОЖИДАНИЕ
Ханкала, 4 августа, 16.05

Первый звонок прозвучал из антитеррористического департамента ФСБ. К пустующему авиационному ангару, где со своим снаряжением расположились бойцы «Вымпела», подбежал запыхавшийся подполковник Еременко и, отыскав генерала Углова, сообщил, что его вызывает к телефону начальник департамента.

– Началось, – на ходу бросил Углов Бондареву, направляясь следом за Еременко к отделу контрразведки.

Генерал Углов вошел в уже знакомый ему кабинет начальника отдела военной контрразведки и увидел у аппарата ВЧ майора-контрразведчика и полковника Афанасьева. Майор сейчас же протянул ему телефонную трубку, а Афанасьев тактично отошел в сторону. Углов поднес трубку ко рту, отчетливо произнес:

– Слушаю, товарищ генерал-лейтенант.

– Углов! Почему не докладываете о ходе операции?! Что у вас происходит?! – раздался в ответ нетерпеливый голос начальника антитеррористического департамента.

– Всем задействованным в операции оперативно-боевым группам и приданным подразделениям поставлены соответствующие задачи. Командиры и личный состав проинструктированы. Налажено взаимодействие с командованием армейской группировки и местными органами госбезопасности, – терпеливо объяснил Углов. Он хотел добавить, что Урус-Мартановский район Чечни определен как наиболее вероятное место нахождения похитителей и их заложника, но в последний момент решил этого не делать и закончил: – В настоящий момент мы ждем звонка террористов с условиями обмена.

Доклад о принятых мерах и особенно выдержанный тон командира «Вымпела» в какой-то мере успокоили начальника департамента.

– Хорошо, – немного помедлив, ответил он. – Держите ситуацию под контролем. Но как только похитители дадут о себе знать, немедленно сообщите мне! И вообще, обо всех изменениях обстановки докладывайте каждый час. Меня тут уже с утра одолевают расспросами о ходе операции по освобождению Загайнова, – неожиданно признался он. – Уже откуда только ни звонили: и из правительства, и из ЦИК. Не подведи меня, Углов, – добавил начальник департамента и отключился.

– Нервничает Москва? – с сочувствием поинтересовался полковник Афанасьев, когда Углов опустил трубку на аппарат.

– То ли еще будет, – со вздохом ответил генерал. И оказался прав.

Не прошло и пятнадцати минут, как аппарат ВЧ в кабинете начальника отдела военной контрразведки зазвонил вновь. На этот раз на линии оказался сам директор ФСБ генерал-полковник Постников:

– Доложите о готовности операции! – потребовал он, когда вызванный по его приказу генерал Углов взял телефонную трубку.

– Разведгруппы и подразделения оцепления готовы в любой момент выдвинуться в указанный террористами район обмена. Как только похитители выйдут на связь, представленный вам оперативный план будет введен в действие, – так же терпеливо, как он до этого разговаривал со своим непосредственным начальником, ответил директору ФСБ Углов.

– Но почему похитители до сих пор не дали о себе знать?! – задал новый вопрос Постников.

Углов отчетливо представил, что этот и подобные ему другие вопросы директору ФСБ наверняка задают и секретарь совбеза, и Председатель ЦИК, и премьер, а возможно, и сам президент. После звонка террористки в приемную ЦИК о ведущихся с террористами переговорах и предстоящем обмене одного из лидеров международных террористов на похищенного в Чечне заместителя Председателя Центризбиркома мгновенно стало известно и в Центральной избирательной комиссии, и в Аппарате правительства, и в Администрации Президента. Руководители этих сугубо гражданских структур, не имея ни малейшего понятия о тактике проведения операций по освобождению захваченных террористами заложников, тем не менее осаждали руководство антитеррористической операции своими рекомендациями и пожеланиями, причем не стеснялись требовать выполнения подчас нелогичных, бессмысленных и противоречивых требований.

– Причины молчания похитителей могут быть самые различные. Их предводительнице, потерявшей в результате нападения на пресс-центр двух своих боевиков, необходимо подобрать новых людей, выбрать и подготовить место обмена, скрытно перевезти туда заложника. Все это требует времени. Возможны и другие причины задержки, которые я не назвал, – не вдаваясь в пространные рассуждения, ответил Углов. – Но террористы все равно выйдут на связь, иначе осуществленный ими захват заложника и последующий ультиматум лишаются всякого смысла.

Твердая убежденность командира «Вымпела» в скором контакте с похитителями обнадежила директора ФСБ, и он сказал:

– Я надеюсь на вас, генерал. Но, как только похитители выйдут с вами на связь, немедленно свяжитесь со мной, напрямую. Я буду ждать у аппарата. Вы поняли меня, генерал?

– Так точно, товарищ генерал-полковник.

Директор отключился. Руководитель временного управления ФСБ Чечни и начальник отдела военной контрразведки вопросительно уставились на него, но Углов, так ничего и не ответив им, молча опустился на стул рядом с аппаратом ВЧ-связи.

Обеспокоенный длительным отсутствием Углова, спустя полчаса в кабинет начальника отдела контрразведки заглянул полковник Бондарев. Увидев генерала сидящим возле аппарата ВЧ-связи, Бондарев понимающе усмехнулся и, почти в точности повторив слова Афанасьева, спросил:

– Все Москва донимает?

– Не то слово, – покачал головой Углов. – Уже и начальник департамента, и сам директор звонили.

– Ну, значит, больше не позвонят, – успокоил командира Бондарев.

Но он ошибся.

В течение следующих трех часов генерал Углов трижды докладывал начальнику антитеррористического департамента о продолжающемся ожидании звонка похитителей. И, хотя затянувшееся молчание террористов крайне обеспокоило генерал-лейтенанта, он ни разу не продемонстрировал подчиненным свое раздражение. Но, когда пошел очередной час ожидания, в ангар, где Углов и Бондарев вместе с командирами разведгрупп изучали топографические карты Урус-Мартановского района, вбежал потный и красный от напряжения подполковник Еременко и еще от дверей закричал:

– Товарищ генерал! Генерал-полковник Постников… – он сделал паузу, чтобы перевести сбившееся от бега дыхание. – Вас, к телефону… Срочно.

Догадавшись, что произошло что-то чрезвычайно важное, Бондарев решил не оставлять командира и вместе с ним направился к отделу контрразведки.

Обогнав его, Углов первым вошел в кабинет начальника отдела и, стремительно подойдя к аппарату спецсвязи, взял в руку трубку:

– Углов! Слушаю вас, товарищ генерал-полковник!

У аппарата оказалась довольно сильная мембрана, или же Постников сорвался на крик. Во всяком случае Бондарев, остановившись за спиной Углова, отчетливо услышал его раздраженный голос.

– Что там у вас происходит?! Почему террористы снова звонят в ЦИК?! Почему не ведут дальнейшие переговоры с вами?!

– Похитители опять звонили в ЦИК? – несколько растерявшись от услышанного, переспросил Углов.

– Да, черт возьми! – выкрикнул Постников. – Только что мне звонил Сушняков, который перед этим разговаривал с похитителями, и те сообщили ему, что не могут с вами связаться, а затем пригрозили, что если ФСБ попытается отбить у них заложника, Загайнов будет немедленно убит!

– Сушняков разговаривал с похитителями?! – вне себя от негодования воскликнул Углов.

– По его словам, он, как мог, успокоил террористов, сообщив им, что все их требования неукоснительно выполняются и их лидер, освобождения которого они добиваются, уже перевезен в Ханкалу.

Выпустив в первых фразах клокотавшее в нем раздражение, Постников заговорил более спокойно. Зато Углов весь побагровел от гнева и, беззвучно прошептав готовое сорваться с языка нецензурное выражение, резко сказал в телефонную трубку:

– Сообщив террористам о местонахождении Рубеи, Сушняков фактически выдал им наши планы и поставил под угрозу всю операцию!

– Он гражданский человек и не смог с ходу решить, как следовало вести беседу с похитителями, – не ожидав столь резкого отпора, попытался защитить Председателя Центризбиркома директор ФСБ.

– А ему и не надо было ничего решать! Он вообще не должен был разговаривать с похитителями! Но у нас каждый публичный политик мнит себя стратегом…

Углов хотел добавить еще несколько фраз к своей оценке поступка Председателя Центризбиркома, но, почувствовав на своем плече руку Бондарева, замолчал. Возникшую паузу сейчас же заполнил голос Постникова:

– Я жду от вас объяснений, а не комментариев. Почему с вами не могут связаться похитители?

– Это их тактический ход, товарищ генерал-полковник, – уже полностью взяв себя в руки, четко ответил Углов. – Уверен: звонок в ЦИК преследует цель посеять у нас нервозность и панику. Однако, чтобы сообщить условия обмена Загайнова на Рубеи, террористы вынуждены будут выйти на связь с оперативным штабом. И их звонок в ЦИК подтверждает, что это произойдет в ближайшее время.

Несколько секунд Постников молчал, обдумывая слова Углова, после чего приказал:

– Как только это случится, немедленно доложите мне! И более не предпринимайте никаких действий без согласования со мной!

Углов вновь вспыхнул:

– Товарищ генерал-полковник, как только террористы назовут место обмена, ситуация потребует немедленных и самых решительных действий! На какие бы то ни было согласования у нас просто не будет времени!..

Но трубка в руках командира «Вымпела» ответила короткими гудками.

– Черт-те что! – Углов в негодовании швырнул ее на аппарат и повернулся к стоящему рядом Бондареву. – Ты слышал?!

От волнения он даже забыл, что при посторонних между собой они общаются на «вы».

В отличие от Углова, Бондарев сохранил свою обычную выдержку и задумчиво произнес:

– С этим звонком в ЦИК хитро придумано. Представляю, что сейчас в Москве начнется. Директору не позавидуешь.

– Они там в Москве психуют, а брать террористов и освобождать заложника предстоит нам! – перебил своего друга Углов.

– И никто другой за нас этого не сделает. Поэтому, отбросив эмоции, продолжаем ждать звонка похитителей.

Долгожданный звонок раздался спустя сорок минут после телефонного разговора с директором ФСБ. Генерал Углов и офицеры, посвященные в план антитеррористической операции, не могли не оценить, с каким спокойствием Бондарев достал из нагрудного кармана своего полевого армейского кителя радиотелефон и ответил:

– Слушаю. Борисов.

– Генерал, если хочешь увидеть зампредизбиркома живым, то ровно через час ты должен быть вместе с нашим братом Ахмедом у реки за южной окраиной Гехи! Там и получишь своего Загайнова! Опоздаешь, пеняй на себя! – вырвался из трубки знакомый Бондареву по предыдущему разговору надрывный женский голос.

– Вы ставите нереальные сроки, – стараясь, чтобы его голос звучал ровно, ответил террористке Бондарев. – Нам потребуется минимум пара часов, чтобы добраться в указанное вами место. Да и то…

Договорить он не сумел, так как террористка, не дослушав ответ, сорвалась на крик. Бондарев даже вынужден был отодвинуть трубку от уха.

– Вам нас не провести!!! Мы знаем, что вы находитесь в Ханкале! От Ханкалы до Гехи пятьдесят минут на машине, а мы дали вам целый час! Если через час вы не привезете Ахмеда к реке, то получите от нас голову своего Загайнова!.. С нами Аллах!!! – по-чеченски выкрикнула в самом конце террористка и отключилась. В телефонной трубке раздались короткие гудки отбоя.

Генерал Углов, стоящий напротив Бондарева, негодуя, ударил кулаком по раскрытой ладони:

– Разъединилась! Наверняка не успели запеленговать.

– Истеричка, – поморщился полковник Афанасьев, слышавший вместе с другими офицерами надрывный крик террористки.

Но Бондарев в ответ отрицательно покачал головой:

– О нет, она далеко не истеричка. Крики и надрывный голос – все это мастерская актерская игра, направленная на то, чтобы создать у нас именно такое впечатление. Во время предыдущего разговора в приемной ЦИК мы записали ее речь, изобилующую аналогичными истеричными возгласами. Но тембр и прочие акустические характеристики голоса указывают лишь на незначительное отклонение эмоционального состояния. Думаю, что во время телефонного разговора Хундамова волновалась ничуть не больше, чем во время истязаний наших пленных солдат…

Начальник оперативного отдела «Вымпела» собирался продолжать, но командир отряда остановил его:

– В нашем распоряжении только час, а нам еще нужно выслать к месту обмена разведгруппы. – Взяв за локоть полковника Афанасьева, он развернул его к топографической карте. – Река за южной окраиной села Гехи, это здесь? – подхватив со стола простой карандаш, Углов поставил его грифелем точку на карте.

Начальник временного управления ФСБ утвердительно кивнул:

– Там за селом деревянный мост через реку. Думаю, именно на нем террористы собираются произвести обмен.

Углов быстро кивнул и, подозвав к себе командиров разведгрупп, отошел с ними в сторону, а Бондарев в ответ на прозвучавшее требование похитителей с указанием места обмена презрительно заметил:

– Тоже мне дипломаты-разведчики.