Текст книги "О людях и бегемотах"

С доставкой проблем не возникнет, сказали гиптиане. Дай нам еще денёк.

Берите, великодушно разрешил Лева.

Через сутки Леве вручили аппарат, который внешним своим видом более всего напоминал игрушечный китайский бластер, при наличии батареек издающий писклявые звуки и сверкающий вмонтированной лампочкой.

Вы издеваетесь, сказал Лева. Что это за фигня?

Это лифт, сказали гиптиане.

Я видел много лифтов, сказал Лева, но ни один из них ТАК не выглядел.

Это наш грузовой лифт, сказали гиптиане. Ты про телепортацию слышал?

Леша признал, что читал что-то подобное в некоторых фантастических романах.

Мы владеем телепортацией, сказали гиптиане. Направляешь лифт на подлежащий устранению объект, нажимаешь вот эту кнопку, и тот отправляется прямиком на Луну.

Клево, сказал Лева. А нельзя ли придать вашему лифту чуть более серьезный вид?

Можно, сказали гиптиане, но зачем? Те, кто увидит его в действии, вряд ли смогут рассказать о нем другим, тем, кто его в действии еще не видел.

Логично, согласился Лева.

В следующие три дня Лева, не чуждый сострадания, испытал лифт на восьми ящиках тушенки, трех ящиках макарон, восьми пятидесятилитровых канистрах с питьевой водой и трех шахматных досках. Пусть развиваются интеллектуально, объяснил он свой поступок гиптианам.

Те кивнули своими громадными головами и предались обычному своему занятию – получению всех возможных удовольствий от земной жизни. Лева был готов к началу второй стадии.

Фильмы ужасов

– Алло, – сказал Александр.

– Здорово, – радостно громыхнуло в трубке голосом Женечки, его заместителя по вопросам маркетинга. – Чем занимаешься?

– Работаю, – сказал Александр.[14]14
  В свободное от пиара время Александр был писателем. По натуре своей он был человеком творческим, и писать все время по чьему-то заказу ему страшно надоело, вот он и решил, что будет писать и просто так. Денег это занятие практически не приносило, ибо собственные Александровы вкусы сильно расходились со вкусами читающего большинства, а он не использовал свои профессиональные возможности в продвижении своих книг на рынок. Писательство для него было просто хобби, этакой душевной отдушиной, местом, куда он уходил после окончания своего рабочего дня и где он мог говорить все, что он на самом деле думает о вещах и продуктах, которые расхваливал или по-черному мочил днем.


[Закрыть] – Что стряслось?

– Проблемы, – трагическим голосом возвестил Женечка. Он был абсолютно лыс, зато обильно бородат, и весил сто тридцать килограммов.

– Я понимаю, что проблемы, – сказал Александр. – Иначе ты бы мне домой звонить не стал. Опять партия игрушек на таможне застряла?

– Хуже, – сказал Женечка. – Дело пахнет тринитротолуолом, причем в опасной концентрации.

– Не томи, – сказал Александр. Он щелкнул мышью, сохраняя свое творение для потомков, закрыл Word и обратился в слух.

– Короче, я тут в гостях зависал, – сказал Женечка. – У Альберта. Так, нормально посидели, в преферанс перекинулись, винцом себя побаловали, и тут заявляется Гном…

– Мне очень интересно, – сказал Александр. – Нет, серьезно, очень интересно, как мои сотрудники проводят свое свободное время. Но никакой проблемы я реально не вижу. Разве что ты проигрался в пух и прах и вместо расплаты пообещал отрекламировать какое-нибудь дерьмо.

– Не, – обиженно сказал Женечка. – Я после той истории с крылышками зарекся на рекламное время играть. Честно.

– Рад за нас обоих, – сказал Александр, начиная терять терпение. – Итак…

– Так вот, заваливается к нам Гном…

– Ты опять за свое?

– Да нет, сейчас будет по теме. Ты же Гнома знаешь? Он с головой не дружит, зато дружит с всякими хакерами да пиратами. И все новости-киновости быстрее всех узнает. Ну и начал он с порога чушь всякую нести, про пятого «Бэтмена», продолжение «Титаника» и следующий эпизод «Звездных войн». Типа, там корабль Дарта Вейдера проваливается в черную дыру, а отцы Гана Соло и Чубакки, ну, который вуки…

– Ты прав, – сказал Александр. – У нас действительно беда. Мне, похоже, нужен новый заместитель. Ты откуда звонишь? Из Кащенко?

– Из дома.

– Твой дом – тюрьма, – сказал Александр. – Давай так: или ты мне сейчас коротко и четко говоришь, что случилось, или завтра на работу можешь не выходить. Понял?

– Понял, – обиженно сказал Женечка. – Ну, потрепались мы с Гномом, слово за слово, обсудили новинки, потом перешли на будущие новинки, ты же знаешь, он по пиратским своим каналам всегда все первым смотрит, и вот…

– Всего хорошего, – сказал Александр. – Можешь считать себя в длительном и неоплачиваемом отпуске. Привет.

Александр повесил трубку, налил себе стакан сока из стоявшего рядом пакета, прикурил сигарету. Не успел он стряхнуть пепел в третий раз, как телефон снова зазвонил. Александр позволил ему прозвонить восемь раз.

– Алло.

– Это я. – Обиженное сопение. – Типа, не договорили мы, шеф.

– Тогда договаривай, – сказал Александр.

– Короче, тема такая. От Гнома я узнал, что в следующем месяце Голливуд запускает в прокат новый фильм ужасов.

– Действительно, катастрофа, – сказал Александр.

– Погоди, – еще обиженнее просопел Женечка. – Посмотрим, что ты скажешь, когда название услышишь.

– А у меня есть шансы услышать его в этом году?

– «Хиппо».

– И что тут ужасного? Новый вариант фильма про Вудсток? Длинноволосые босые телки и парни с гитарами, цветами и ЛСД?

– Не хиппи, – сказал Женечка. – Хиппо. Через «О» на конце.

– Я по-прежнему не вижу катастрофы.

– Жаль, – сказал Женечка. – «Хиппо» – это по-английски. По-нашему – гиппо. Гиппо – сокращенно от «гиппопотам». А гиппопотам – это другое название бегемота. А наш самый крупный текущий, да и не только текущий, а вообще самый крупный заказ…

– Не может быть, – похолодел Александр, моментально спадая с лица. – Это же глупо…

– Голливуд. – Александр Женечки не видел, но отчетливо представил, как тот пожимает плечами. – Животный мир планеты Земля не так велик, рано или поздно от акул, осьминогов, муравьев, аллигаторов, питонов и анаконд должны были перейти к чему-то еще. Просто нам не повезло, вот так. Законы всемирного свинства…

Женечка трепался еще минут пять, Александр его не останавливал. Он только что пропустил удар под дых, и ему нужно было перевести дыхание. И отразить следующий удар, который может стать нокаутом для самого крупного его проекта.

– Теперь заткнись и слушай, – резко оборвал своего зама Александр. Его мозг уже включился в работу и обсасывал проблему со всех сторон. – Ты фильм видел?

– Еще нет, но Гном обещал принести диск завтра к утру.

– Принесешь мне, вместе посмотрим. Так, теперь подумаем, что мы можем сделать. Когда фильм пустят в прокат?

– Приблизительно через месяц.

– Узнай точно. И сделай все, чтобы заполучить эксклюзивное право проката по России и СНГ, понял?

– Шеф, ты знаешь, сколько это бабла?

– Догадываюсь, – сказал Александр. – Сейчас же перезвони клиенту и введи его в курс. Окончательное решение за ним: скажет – черт с ним, так и черт с ним, однако в таком случае мы не можем ничего гарантировать. Народ падок на такие вещи, и создание бегемотам положительного образа после фильма ужасов с их участием в главной роли будет долгим, трудным, унылым и еще черт знает каким. В общем, не мне тебе рассказывать, сам все знаешь. После первой серии «Челюстей» народ в ЧЕРНОМ МОРЕ боялся купаться. Если клиент реально хочет успеха своей затеи, бабло он даст.

– Даст, – сказал Женечка.

– Черт, но как они могли, а? – спросил Александр. – «Челюсти», «Щупальца», «Аллигатор», «Питон», «Анаконда», «Арахнофобия»…

– «Чужие», – услужливо подсказал Женечка.

– При чем тут «Чужие»? – спросил Александр. – «Чужие» – это научная фантастика, а я говорил о фильмах про животных.

– Мне просто показалось, что ты что-то упускаешь.

– Может быть, – сказал Александр. – Я просто никак въехать не могу. Они же все – хищники, так? А что такого ужасного в бегемоте? Бегемот – убийца? Глупо, они неуклюжи, неповоротливы, медлительны и вообще, по-моему, травоядные.

– Анаконды тоже людей целиком не глотают. Голливуд…

– Ты хоть реально представляешь, с чем нам предстоит столкнуться?

– Да все они одинаковые, – сказал Женечка. – Группа туристов, или школьников, или еще кого плюс местный шериф, плюс случайно оказавшийся под рукой специалист по охоте именно на тот тип живности, который им досаждает. Монстр в четыре—десять раз крупнее, чем обычный, жрет компанию по одному, показываясь только частями, где-то к середине сжирает специалиста по охоте, потом показывается целиком и во всей красе, пытаясь сожрать главного героя-героиню и его-ее любовника-любовницу. Тут герой чудом спасается, придумывает какой-нибудь план и убивает монстра, правда, не до конца. Полуживой монстр пытается перед смертью грохнуть героя во что бы то ни стало, и тут доведенный до отчаяния герой его уконтрапупивает.

– Тебе бы сценарии писать, – сказал Александр.

– Я и пишу, – сказал Женечка. – Под псевдонимом Мережко.

– Звони клиенту, сценарист, – сказал Александр.

– Что, сейчас?

– Мне же позвонил, – сказал Александр. – Время детское, клиент – мальчик взрослый, вряд ли он спит. А если спит – разбуди. А если умер – воскреси. Бабки на кону!

Дебют на разборке

Кому не спится в ночь глухую?

Этой ночью не спалось многим.

Темнота, настолько египетская, насколько египетской может быть темнота подмосковного леса в четыре часа ночи. Поляна посреди кущи, через которую идет разбитая проселочная дорога. Поляна очень удобна для проведения разборок, поскольку имеет два расположенных друг против друга въезда, вмещает двенадцать машин и соответствующее число автоматчиков, не слишком далеко от Первопрестольной и не слишком близко к трассе, чтобы исключить появление случайных и нежелательных свидетелей.[15]15
  Как говорится, свидетели – лишние трупы.


[Закрыть]

Ввиду вышеперечисленных достоинств поляны она довольно часто использовалась братвой для разборок и действительно стала чем-то вроде культового места. На сегодня эта была уже третья разборка, поэтому и назначена она была на столь поздний или ранний, это от точки зрения зависит, час.

На поляне стоял «Гелендваген». На капоте «Гелендвагена» сидел Лева. На Леве висел кожаный плащ и массивная золотая цепь в палец толщиной. Антураж завершали три золотых перстня, браслет, золотые часы «Радо» и залитые гелем, зачесанные назад волосы. Лева курил сигарету.

За рулем «Гелендвагена» сидел громила.[16]16
  Подкласс бык криминалус, пацан конкретус.


[Закрыть] Ростом больше двух метров, весом около ста пятидесяти килограммов. Его кожаный плащ напоминал палатку, в которой могла бы укрыться группа заблудившихся туристов, из его рубашки можно было бы сшить тент для «газели», а его золотая цепь более всего напоминала якорную. Громилой был многофункциональный и многоликий робот-разведчик гиптиан, в миру более известный под именем Марина. Но теперь его звали Годзиллой.

Справа от Левы стоял Артур. На нем был деловой костюм, в котором было прохладно. Может быть, поэтому Артур дрожал. А может быть, от нервов.

– Я идиот, – сказал он.

– В пятый раз с тобой соглашаюсь, – сказал Лева. – Незачем заключать сделки с незнакомыми людьми.

– Такие бабки можно было заработать, – вздохнул Артур. – Но не без риска.

– Ага, – сказал Лева.

– Я уже труп, – сказал Артур. – Витю Белого тебе не развести, он отморозок полный, на всю голову.

– Тогда что ты здесь делаешь?

– Надежда умирает последней, – сказал Артур. – Ты подошел ко мне в казино, где я напивался в хлам, надеясь, что киллер избавит меня от похмелья и я уйду из этого мира с облегчением, и спросил, в чем проблема и не можешь ли ты помочь. Я подумал: а вдруг это чудо? И рассказал тебе все.

– Но теперь ты так не думаешь, да? – холодно спросил Лева, репетируя манеру говорить. До этого он практиковался только на зеркалах. – В смысле, что я могу помочь?

– Я реалист, – сказал Артур. – Даже если ты выбьешь отсрочку, меня это не спасет. Двести пятьдесят косых я за месяц не подниму. Да я их за полгода не подниму.

– Ты – идиот, – напомнил Лева. – Я сказал, что закрою вопрос, и я его закрою.

– Не пойму я тебя, – сказал Артур. – Мне-то сейчас все по барабану, я человек конченый, а тебе-то какой резон в это все вписываться? Я тебя знаю пару часов, а в таких делах и лучшие друзья не помощники.

– Мои расклады – это мои расклады, – сказал Лева. – Делай, что я тебе говорю, и доживешь до утра.

– Ага, – угрюмо ухмыльнулся Артур. – А утром что?

– Это уже твои трудности, – сказал Лева. Его плащ топорщился в районе подмышек. Слева был грузовой лифт гиптиан, справа – пятнадцатизарядная «беретта». Патронов в ней не было, Лева прихватил ствол для антуража. Второй лифт был у Годзиллы.

Артур заткнулся. Это было к лучшему, поскольку на самом деле Лева не испытывал той уверенности, что демонстрировал на словах. Одно дело – отвлеченно рассуждать о довольно-таки опасных занятиях, другое – проверить свои выкладки на практике. И хотя лифт исправно работал, а спину Левы прикрывал совершенный механизм[17]17
  Когда биоробот пребывал в ипостаси Годзиллы, думать о нем как о механизме было несравнимо легче.


[Закрыть] гиптиан, по определению обладающий лучшими рефлексами, нежели беспредельщики Вити Белого, под ложечкой неприятно сосало.

– Едут, – приглушенно сказал Артур, и Лева спрыгнул с капота. С противоположного конца поляны доносился мерный рокот двигателей, нараставший по мере приближения машин к месту разборки.

Машин было много. Целых четыре. Первым выкатил громадный темно-красный «Форд-Эксплорер», за ним белая «семерка» БМВ и классический черный «стосороковой» «мерин». Замыкал кавалькаду вседорожный релиз от «Лексуса». Очевидно, пиететом к какому-то конкретному автопроизводителю братва не страдала.

Лева махнул рукой, и «Гелендваген» включил фары. Яркие белые лучи, отдающие в синеву, ослепили подъехавших братков, и те остановились. Машины захлопали дверцами, и на поляну высыпали пацаны. Их было двенадцать человек. Некоторые держали в руках автоматы.

– Хана, – пробормотал Артур.

– Стой здесь, – сказал Лева и двинулся вперед, к центру поляны. Ноги слушались плохо, каждый шаг давался с трудом, словно само Левино тело воспротивилось принятому решению и предоставляло мозгу последний шанс передумать.

Не успел Лева сделать и трех шагов, как ему навстречу со стороны вновь прибывших двинулась темная фигура. Человек был один.

Шел он так же медленно, так что встретились они на середине поляны, и в свете фар Лева разглядел своего оппонента. Пацан был молодым, едва ли намного старше самого Левы, худощавым, носил черные джинсы, кожаную куртку и очки. Будь они в другом месте и в другое время, Лева мог бы принять его за своего сокурсника. Однако, учитывая обстоятельства, Лева принял как факт, что перед ним сейчас стоит Витя Белый.

– Ну, – сказал Витя. – Ты нам «стрелу» забил?

– Я, – сказал Лева.

Витя одарил его оценивающим взглядом:

– А кто ты есть?

– Левон.

– Никогда не слышал, – сказал Витя. – Кто под тобой? Кто над тобой? Кого ты реально знаешь? Кто за тебя врубится?

– То, что ты не слышал, это твои трудности, – сказал Лева, решив ответить на все вопросы по очереди. – Кто подо мной, тот сам об этом знает. Кто надо мной, того тебе знать не надо. Кого я знаю, того знаю. И врубаться за меня нечего, я свои вопросы сам закрываю.

– Смело, – оценил Витя. – Красивый ход. Понтярщик ты, если реально. Есть ты никто и звать тебя никак. Ни один серьезный пацан за Артура бы не врубился.

– Если я понтярщик, что ж ты приехал, да еще всю кодлу с собой привел? – спросил Лева. Голос у него не дрожал, и это было странно. В первую очередь для него самого.

– А ребятам посмотреть интересно было, – сказал Витя.

– В зоопарк пускай сходят, раз такие любопытные, – сказал Лева.

– Так значит – да?

– Да.

– Хорошо, – сказал Витя. Для понтярщика парень держался слишком спокойно, известные имена в базар не кидал и пустыми угрозами не разбрасывался. Значит, человек серьезный. – Какая тема?

– Артур.

– О чем базар? Он нам бабла реально должен, можешь у него самого спросить. Вон он стоит, позови – и спросим.

– Ты его кинул, – сказал Лева. – Сто штук он вам отдал, больше у него нет. Оставь его в покое.

– Кидалово мне предъявляешь? – спросил Витя.

– Кидалово или нет – дело прошлое, – ответил Лева. – За прошлое базара нет, деньги тебя возвращать никто не заставит. А от парня отстань.

– Почему?

– Подо мной он теперь.

– Да ну? – искренне удивился Витя. – На кой он тебе дался? Стволов у тебя сколько?

– Посчитаешь, когда шмалять начнут.

– Круто берешь. – Витя покосился на единственную машину с другого конца поляны, потом обвел взглядом окружающие поляну деревья, словно пытаясь прикинуть, сколько человек Лева успел там спрятать. Деревьев было много. – Лады, мне с братвой перетереть надо.

– Три, – сказал Лева.

Витя сделал три шага назад и, лишь потом позволив себе повернуться к Леве спиной, быстро зашагал к своим. Лева оглянулся. Годзилла вылез из-за руля и стоял, небрежно опираясь рукой о крышу джипа, Артур сидел на корточках в районе переднего колеса, обхватив колени руками и раскачиваясь в такт ветру. По-видимому, от страха он уже ничего не соображал.

Это и к лучшему, подумал Лева. Чем меньше он потом вспомнит…

Советоваться Леве было не с кем, поэтому он просто закурил. Освещенный со всех сторон фарами, он представлял собой идеальную мишень. Если вдруг Витя решит прервать переговоры… Хотя гиптиане и заверили, что плащ покрыт пуленепробиваемым составом, ситуация Леву слегка нервировала.

Зазвонил сотовый, Лева ответил. На связи был какой-то Евгений, назвавшийся помощником Александра, пиарщика, к чьим услугам они прибегли. Он говорил что-то о страшных неприятностях и больших расходах, при помощи которых неприятностей можно избежать. При этом он ругался матом и недобрым словом помянул Голливуд. Не особо вникая в суть дела, Лева распорядился делать то, что они с Александром считают нужным, обещал компенсировать расходы и отключился.

Вернулся Витя довольно скоро, видно, особых разногласий с братвой у него не возникло.

– Гм, – сказал он, откашлявшись. – Вы, я вижу, человек интеллигентный. Могу я с вами поговорить, как один интеллигентный человек с другим интеллигентным человеком?

– Не вижу причин, которые могли бы этому помешать, – сказал Лева.

– Ситуация, в которой мы оказались замешаны сегодня, представляется мне довольно щекотливой, – сказал Витя. – Видите ли, я готов признать, что в случае с вашим клиентом имела место подстава, но, если позволите мне некоторую вольность, это была честная подстава. Вашему клиенту никто не подносил пистолет к голове и не заставлял подписывать бумаги. Он – бизнесмен и сам должен рассчитывать свой риск, и решение принял именно он, возжелав легких денег. Следовательно, клиент оказывается лохом и целиком и полностью подпадает под нашу юрисдикцию, и мы в своем праве требовать возмещение ущерба, а также и собственную прибыль.

– Продолжайте, – сказал Лева, будучи совсем не готов к такому повороту событий.

– То, что вы приняли сторону клиента, несколько усложняет дело, – сказал Витя. – Видите ли, хотя мы и готовы признать, что это была подстава, отказаться от требования компенсации мы себе позволить не можем, ибо в таком случае рискуем потерять свою репутацию, а вам не хуже нашего должно быть известно, что репутация в нашем бизнесе – все.

– Это мне известно, – сказал Лева.

– Тем не менее мы готовы пойти навстречу вашим пожеланиям, – сказал Витя. – Мои сотрудники позволили мне предложить вам компромисс. Клиент заплатит половину запрашиваемой нами суммы, двадцать пять процентов от которой получите вы и ваша команда.

– Ваше предложение очень щедро и великодушно, – сказал Лева. – И оно соответствует моим собственным жизненным приоритетам. В любых других обстоятельствах я счел бы невозможным его отклонить, однако боюсь, что в данный момент оно неприемлемо.

– Вот как? – удивился Витя. – Вы понимаете, к каким последствиям способно привести ваше решение? Оно может послужить казусом белли и положить начало открытой конфронтации между нашими коллективами, что, по сути и определению, только вредит нашему общему бизнесу.

– Увы, – сказал Лева.

– Я и мои коллеги будем крайне озабочены сложившимся положением, – сказал Витя. – Боюсь, что вы не оставляете мне выбора.

– Нет, вы ошибаетесь, – сказал Лева. – На самом деле выбора нет у меня.

На поляне вдруг резко запахло озоном, и послышалось одиннадцать резких хлопков, с которыми воздух занимал внезапно образовавшийся вакуум. Витя резко повернулся в сторону своей бригады. Машины стояли на месте. Людей среди них не было.

А единственный стрелок его сегодняшнего оппонента нагло ухмылялся, и крутил на пальце какое-то неуклюжее детское оружие.

Витя перевел взгляд на Леву и обнаружил, что второй такой же пистолетик обращен прямо на него. Но он настолько ошалел от происходящего, что даже не полез за своим арсеналом.

– Где мои люди? – тихо спросил он.

И, нажимая на курок, Лева считал себя не вправе соврать:

– На Луне.

О природе слухов

Артура они высадили на автостоянке того казино, в баре которого Лева откопал незадачливого коммерсанта.

Тот все еще ничего не соображал от страха, да и Лева по дороге влил в него целую бутыль коньяка.

Светало, город начинал просыпаться. Последние посетители ночных клубов и дискотек уже отправились по домам, по пустынным улицам лениво ползли поливальные машины, заспанные сторожа открывали для самых ранних пташек станции метро.

«Гелендваген» немного попетлял по столице на предмет обнаружения «хвоста» и нашел пристанище на платной стоянке в одном из спальных районов. Левон и Годзилла ушли оттуда пешком, оплатив стоянку на несколько дней вперед.

А двадцатью минутами позже Лева и Марина выехали с соседней стоянки на «ягуаре». Занятый своими мыслями, Лева даже не заметил того момента, как Годзилла снова превратился в сексуальную девушку, однако сам факт перевоплощения его несколько удивил. И напомнил о том, что неплохо было бы и самому снять с лица маску.

– А почему ты снова девушка? – спросил Лева, откидываясь на спинку пассажирского сиденья и закуривая сигарету.

– Облик, который ты носишь долгое время, становиться привычным, – сказала Марина. – Кроме того, то тело было слишком громоздким и… некомфортным. И вообще, пара «юноша – девушка» смотрится гармоничнее, нежели пара «юноша – юноша». Вопросы конспирации…

– Хватит, – сказал Лева. – Слишком много объяснений для одного факта.

– Если ты хочешь, я могу…

– Нет, – сказал Лева. – Я и сам уже привык.

– Но согласись, что священника я сыграла довольно-таки убедительно.

– Священника? – удивился Лева, но вовремя опомнился. – Ах да… Не хватало еще, чтобы ты пару раз сплюнула на землю и почесала под мышкой. А еще можно рыгнуть.

– Как это?

Лева показал.

– А разве у вас это прилично?

– Для священника – да.

– В следующий раз я буду еще убедительнее, – сказала она. – Куда поедем?

– Позавтракать, – сказал Лева. – Куда-нибудь, где уже открыто.

– Могу я задать один вопрос?

– Вполне, – сказал Лева.

– Я, конечно, понимаю, что это твоя планета и ты знаешь, что делаешь, и это твой план…. Но я не понимаю, в чем смысл наших действий этой ночью.

– Ну, – сказал Лева. – В некотором смысле мы занимаемся тем же самым, чем занимается Александр и компания. Мы создаем легенду.

– Какую легенду? Мы пошли в ночной клуб, ты поговорил с несколькими людьми, нашел среди них грешника и…

– Кого я нашел? – ошалело спросил Лева.

– Артура, – сказала Марина. – Он же грешник, раз у него возникли неприятности со служителями культа.

– Нет, – сказал Лева. – Коммерсант, который не платит братве деньги, он не грешник. Он скорее еретик.

– А разве еретики не грешники?

Лева демонстративно посмотрел на часы.

– Шесть утра, – сказал он. – И я не хотел бы углубляться в теологические дискуссии. И потом, Артур сам по себе не имеет никакого значения. Его дело было только предлогом для отправки бригады Вити Белого на Луну.

– Но зачем?

– Зачем? – переспросил Лева. – Понимаешь, Витя Белый и его мальчики – они же не просто сами по себе.

– Человек – не остров, – перебила Марина. – Поэтому не спрашивай, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе.

Видать, успела получить образование.

– Вот именно, не остров, – сказал Лева. – У этих парней было свое начальство, и теперь, обнаружив, что Вити Белого больше нет, это начальство начнет думать. Наверняка были люди, которые знали, что Витя поехал на разборку, с которой не вернулся. Не сегодня, так завтра будут найдены их машины, в которых никого не будет. А поскольку никто из этого начальства и представить не может, что там на разборке в самом деле произошло, по братве поползут слухи.

– Какие слухи?

– Самые разные, – сказал Лева. – И большее их число будут плохими.

– Почему?

– Так положено, – сказал Лева. – Среда накладывает на всех свои отпечатки. Вот прикинь, какие факты будут точно известны?

– Какие? – Марина мыслила быстро, но оперировать незнакомыми понятиями была практически неспособна. Пока. Гиптиане заверили Леву, что она быстро научится.

– Факт первый: Витя поехал на разборку по поводу долга в двести пятьдесят штук, которые Артур отказывался пожертвовать в общак. Факт второй: его машина стоит там, а сам он с разборки не вернулся. Факт третий: стрелка была забита какой-то новой бригадой Левона, о которой раньше никто не слышал. Факт четвертый: самого Артура никто не может найти.

– Почему? Мы же оставили его у казино.

– Как только он протрезвеет и возьмет себя в руки, – сказал Лева, – в нем возобладают инстинкты самосохранения, подчиняясь которым он постарается уехать отсюда как можно дальше и вести себя как можно тише как можно дольше. А поскольку Вити нет, серьезно искать его никто не будет. Итак, на твой взгляд, взгляд постороннего наблюдателя, какие выводы можно сделать из этих четырех фактов?

– Какие?

Лева вздохнул:

– Если человек не возвращается с разборки, значит, его убрали. Разборка была с бригадой Левона, значит, Левон его и убрал. Раньше о Левоне никто не слышал, значит, появилась новая бригада. Новые бригады всегда рвутся к власти.

– Но это и все.

– Правильно, – сказал Лева. – Но люди любят подробности. И если подробности им неизвестны, они их начинают придумывать. Если ты по пьянке дашь в морду твоему участковому, через пять лет будут рассказывать, что, выпив два ящика водки, ты раскидал взвод омоновцев и скрылся на красном «феррари», за рулем которого сидела сногсшибательная блондинка.

– Как я?

– Что как ты?

– Сногсшибательная блондинка, как я? Ты считаешь меня сногсшибательной?

От неожиданного поворота событий Лева чуть не проглотил сигарету.

– Ну… ты особый случай.

– И я все еще ничего не понимаю.

– Доверься мне, – сказал Лева. – Поверь, я знаю, что я делаю.

Насколько он помнил, так говорил какой-то старый киногерой как раз перед тем, как совершал очередную чудовищную глупость.