Текст книги "Автографы для любимых"

«35»

 
Хмельным ветрам душа вся нараспашку.
С полей дохнет то мятой, то ромашкой.
Уронят пух свой снова тополя…
Гудит ветрами, пчелами Земля…
 

«36»[9]9
  См. «Fantasy»:18,32,36,42,74,86,119,121,122,123,124,125,126,127,128, 129,130,131,132,133,134,135,136,137,138,140,142,143,144,145,149,152, 153, 154,157,158,163,164,167,173,179,180,183.


[Закрыть]
Яблоня

 
Подвенечное платье так идет ей к лицу,
но откуда бы взяться ветерку– подлецу?
                        Он заламывал руки, уводил ее в ночь.
                        Поразвлечься от скуки был, пожалуй не прочь!
Раздевал – и нагую слишком жарко ласкал,
как жену молодую, всю ее целовал…
                        Утром в дали умчался, от нее ветерок…
                        Подвенечное платье – у надломленных ног…
 

«37»

«Поэзия – это нечто, препятствующее превращению людей в носорогов.»

Н. Матвеева.

«Когда – то Слово было колдовством. Слово и теперь во многом сохранило свою чудодейственную силу.»

З. Фрейд.

 
Напридумал тебе непростые слова,
нанизал их на строки, как бусы.
Надарил их, как дарят, в морях острова
чтобы ты не бывала грустной…
И как только устанешь от синих снегов,
дорогими вдруг станут утраты…
Вспомни! Ты ведь – хозяйка всех тех островов,
Где живу я веселым пиратом.
Там солнце бывает уловом в сетях
там радость, как клады, находят…
Там быстрые кони пасутся в степях
и в рощах влюбленные бродят.
Там ночи звенят от лихих петухов
и старости там не бывает…
Там в зареве алых своих парусов,
порой карабли приплывают…
И как только устанешь от синих снегов,
дорогими вдруг станут утраты.
Вспомни! Ты ведь – хозяйка всех тех островов,
что тебе надарил я когда – то!
 

«38»

«Жизнь постоянно отвлекает наше внимание и мы даже не успеваем заметить, от чего именно.»

Франц Кафка.

 
Над Крымом синева и шорохи цикад…
Ковром лазурным море распласталось.
И тавры в реках вновь коней своих поят —
тут их эпоха будто навсегда осталась.
                         Струится жар от выгоревших скал,
                         леса манят и тенью, и прохладой.
                         Да, я тебе в Крыму с природой изменял —
                         и в этом, признаваться мне совсем не надо!
 

«39»

 
Синие искры в синих снегах —
синие искры – в твоих глазах.
Месяц у ночи на поводу.
Плавают звезды – в битом льду…
 

«40»[10]10
  См. Искусство:24,34,40,41,48,78,116,131,134,139, 140,141,143, 144,145,146,147,149,153,154,155,156,157,160.


[Закрыть]

«Любое искусство – это опыт возвращения в детство»

Матерлинк

 
«…Не станет радости простой,
но на душе не будет пусто.
Оставлен мне отцом, как слиток золотой —
в наследство – дар живой искусства!»
 

(своя истина)

 
Как картины она любила…
В мастерскую неслышно входила.
У окна по одной выставляла,
как детей, их подолгу ласкала…
                         На холстах, где бродили кони,
                         где по рощам желтели клены,
                         замирали ее ладони…
                         Так торжественно, так влюбленно…
И сквозь пальцы – краски струились…
И глаза так смеялись лучисто.
Так случилось, что мы влюбились
до боли красиво и чисто…
                         Как любила она как любила —
                         краской пахнущие картины…
 

«41»

«Искусство поднимает душу от земли к небу.»

Ге.

 
Я в картине твоей на стене —
глянешь – вспомнишь опять обо мне.
А на ней – так, какой – то пейзаж,
берег моря и маленький пляж…
                             Как же вдруг нас туда занесло?
                             Уронила ты в воду весло,
                             и от лодки на дне еще тень,
                             и вокруг– такой солнечный день!
Ничего я тебе не сказал…
Мы причалили возле тех скал,
что висят у тебя на стене…
В день ты вспомни хоть раз обо мне!
 

«42»

 
Поселилась в душе тревога,
поселился в глазах непокой.
И приснилась мне нынче дорога,
что течет голубою рекой…
                             И приснились мне милые дали,
                             у реки берега – камыши…
                             Здесь дарили, а здесь растеряли
                             мы частицы своей души…
И как будто – бы в этом просторе
кто – то криком кричит на всю ширь,
что ушел пастухом я на взгорье,
ну а ты подалась в монастырь…
                             Забывай, что забыть давно надо.
                             Я ж найду, обрету свой покой
                             и однажды к тебе свое стадо —
                             пригоню – в монастырь, под горой.
Будет тихий и ласковый вечер…
Под неясный, неведомый звон
оголишь ты красивые плечи,
бросишь под ноги свой балахон…
 
 
Из души вдруг исчезнет тревога
и она обретет вновь покой.
Мы уйдем и по той же дороге,
что бежит рядом с тихой рекой.
 

«43»

 
Расскажи, расскажи о с ебе,
о глазах, о губах, о судьбе.
Как в закате весеннего дня —
полюбила когда – то меня…
                         Расскажи, расскажи – я прошу…
                         Я ведь тоже давно ношу —
                         и в глазах, и в губах, и в судьбе —
                         память светлую о тебе!
 

«44»[11]11
  См. Восток:27,28,30,44,88,92.96,113,117,118,124,125,126,127,128, 143,144,151, 161,162,169,171,174,175,176,177,178,179,180,204,205.


[Закрыть]

Однокласснице.

«Прошлое это чужая страна и все там по другому.»

(чья – то истина)

 
А ты уехала давно, из тех заветных мест.
Глядит теперь в твое окно ночами «Южный Крест».
И в город наш я не вернусь. И не приедешь ты…
Увидеть я во сне боюсь твои забытые черты…
И пусть растаяло давно то время, как туман,
обоим дарит за окном одну суру Коран.
 

«45»

«Говоря о поэзии, я думаю, что во все времена ею интересовалось всего 1 % населения.»

И. Бродский.

«На то и призвание поэта, чтобы из нас же взять нас и нас же возвратить нам в очищенном и лучшем виде.»

Н. Гоголь.

 
Смеется женщина, с постели ноги свесив,
смеется женщина при мне впервые так.
Смеется женщина и говорит, что я – повеса,
смешной поэт, и чуточку чудак.
                    Какие плечи! А глаза у ней какие!
                    Тут можно долго нежным очень быть.
                    И я рискую, и стихи свои простые —
                    ночь напролет решаюсь говорить…
Проходит ночь. И за окном уже белесо,
Поют зарю лихие петухи…
Смеется женщина, а я ее повеса —
читаю ей, как девочке, стихи…
 

«46»

«У поэта должно быть плюшкинское хозяйство. И веревочка пригодится. Все что вы слышали или читали, тащите в стихи. Ничего не должно пропадать даром.»

Н. Гумилев.

 
А я у тебя не первый
и даже я не второй.
Треплешь волосы мне и нервы
и смеешься: «Ах, ты – герой!»
Ты – знаю – других не хуже.
Обиды снесешь, как крест…
В тебе, как в весенней луже,
живет чистота небес.
 

«47»

 
Звенят золотые клены —
трезвоном осенних тревог,
что пламенем вспыхнули кроны,
что вечер вчера их поджег.
                         Бродяга – шальной, босоногий —
                         к ним тронулся было дождь…
                         Но вскоре свернул по дороге —
                         мол, этих уже не спасешь!
Уже ничего не жалея,
звенят они тише, едва,
что стала уже тяжелее,
что стала дороже листва…
                         Звенят золотые клены
                         трезвоном осенних тревог…
                         И я, молодой и влюбленный —
                         стою на распутьи дорог…
 

«48»
Ноктюрн I

«Художнику важно быть интересным самому себе сначала, потом другим.»

Кира Муратова режиссер.

«Творчество – это загадка, которую художник задает сам себе.»

Станислав Лец

«Семейное счастье в рамке на стене.»

испанская поговорка.

«Поэт во мне перетягивает художника.»

Ф. Достоевский.

 
Рисовал я когда – то картину одну —
воет пес одинокий в ней на луну.
                На глубоком снегу, видны чьи – то следы…
                Та картина – предчувствие чьей – то беды.
Как– то годы стремительно наши прошли,
что искали тогда – мы, еще не нашли.
                Но на чьей – то стене – та картина висит,
                и хозяйка порой на картину глядит.
И на ней проступает былая краса,
и она одна знает – судьбу того пса.
                И еще она знает про чье – то окно,
                что в картине горит, в чьем – то доме давно…
Подарил я когда – то, картину одну
и о ней позабыл. Как про чью – то жену…
 

«49»

«На каждом жизненном этапе я внутренне менялся и до сих пор не понимаю себя до конца. Я пишу и для того, чтобы понять кто я в данный момент.»

Паоло Коэльо.

 
Опять в моей деревне горланят петухи,
вернулся я – поверь мне – замаливать грехи.
                         Ах, – грешен я, так грешен, с седою головой,
                         а начинал с черешен, что воровал с тобой.
А начинал здесь с драки – у этих вот, ворот.
Где праздные зеваки гадали – чья возьмет?
                         Вином здесь «причастился» мальчишкой, на току.
                         А здесь с коня свалился, дурачась на скаку.
Вот тут тебя впервые, волнуясь, целовал.
Стихи потом лихие – ночами сочинял…
                         Молчишь. И мне внимаешь уже который час.
                         Грехи мои прощаешь и не отводишь глаз…
Я вновь в своей деревне. И мы с тобой одни.
Я каюсь! Ты поверь мне и руку протяни…
 

«50»

«Вероятно, боязнь забыть слово и породило поэзию.»

С. Марков.

«Лечат слово, трава и нож.»

Гиппократ.

«Поэту необходима напряженная разнообразная жизнь, полная борьбы, радостей и огорчений, взлетов и падений. Ну и конечно любви. Ведь любовь главный источник стихов. Без любви и стихов не было бы.»

Н. Гумилев.

«… Лишь тот достоин жизни и свободы – кто каждый день идет за них на бой!»

Гете.

«Стихи не пишутся – случаются!»

(чья – то истина)

 
Разбазарил я светлые дни,
променял их на темные ночи,
ночью светят и греют огни —
днем они же заметны не очень.
 
 
Так и ты, коль уже говорить,
что огнем ты бывала со мною,
днем ничем не могла удивить —
ночью ж ты становилась иною.
 
 
И когда я присев у огня,
загорался неведомой силой —
лучше всех ты была для меня,
становилась ты самой красивой.
 
 
Рассыпался по ночи твой смех
и горели глаза угольками.
Ты меня целовала наспех,
ты меня обжигала руками.
 
 
После я не старался считать
те часы, что стучали над нами,
после я не старался унять —
охватившее сердце пламя.
 
 
Как расстались, мы знаем одни…
Уходящим, расплавленным летом
разбазарил я светлые дни,
но ничуть не жалею об этом!
 

«51»

«Всякая надежда написать стихотворение или рассказ включает надежду на чудо.»

О. Славников.

«Поэзия вообще дело одинокое, волчье, но хочется иногда выйти пообщаться.»

Евг. Бунимович.

«Мне все хочется, чтоб ты у меня был поэтом, музыкантом. Тебе всего лучше стихи писать, музыку делать, картины. Надо кем – нибудь быть, а то очень скучно и утомительно на сей земле.»

М. Горький сыну.

«Единственный рецепт для любого дела – быть искренним. Когда ты увлечен, делаешь что – то искренне, тогда все получается.»

Сергей Бодров. Режиссер.

«Словами своими оправдаешься и словами своими накажешься.»

Евангелие.

 
С собакой девушка гуляла у реки.
Был у собаки той прескверный нрав.
Она влезала надолго в глухие ивняки,
почуяв дичь, ее облаяв, распугав.
 
 
Лягушки шустро прыгали с корней
и кулики слетали стаей вперегонку…
Краснело густо так лицо у ней,
она кричала что – то псу вдогонку.
 
 
И голос звонкий плыл среди реки,
и отражался эхом гулко от обрыва,
и на нее глядели удивленно рыбаки…
Она ж опять краснела так красиво…
 
 
И был тогда я в роли пастуха,
и верил, лето – кончится не скоро.
Мне нравилась мелодия стиха
и лихость молодого матадора.
 
 
Она пугалась засыпающих коров
и потому все подходила ближе– ближе
к листкам моих лирических стихов,
и к картузу ворованных мной вишен.
 
 
Терялся пес надолго средь кустов
и уходило стадо все в потраву…
Но было сладко нам от вишен и стихов.
Мы лето это прожили на славу!
 
 
Ах, и потом она красиво так краснела,
когда украдкой на меня глядела…
 

«52»

 
Между бытом сытым – как сквозь туч просвет,
среди слов избитых, жил во мне поэт…
 
 
День деньской от скуки зеленел причал,
но из моря звуки я в стихи вставлял.
Тот прибой соленый губы мне ожег.
Те стихи влюбленный я тебе сберег…
 
 
Будет эта радость – как сквозь туч просвет —
вспомни, как – то в старость – жил во мне поэт…
 
 
Молодой не старенький – надарил янтаринки…..
 

«53»

 
А письма твои – как фонари,
мое освещают жилище…
И ты мне в казарме – до самой зари
снишься, любимая, снишься!
 

«54»

 
И отзовешься тихо, взглядом…
Среди толпы, среди зыби…
Впервые в жизни, стоя рядом —
у этой сказочной любви.
                         И не сказать и слова даже.
                         Слова придут уже потом,
                         когда как отблеск счастье ляжет
                         на лица радостным огнем…
 

«55»

 
Закат весь выгорел в ночи. Ты говорила: «Не молчи!
Душа озябнет насовсем и не согреешь ты ничем!»
И я о чем – то говорил. И сам все стыл, и сам все стыл…
Согрел тебя своим теплом, а сам замерз… И – поделом!
 

«56»
Танго «Серебряная гитара»

Алле.

«Поэзия приятна нам тем, что заставляет нас тоже быть немножко поэтами и тем разнообразить наше существование.»

Иннокентий Анненский.

 
Как танцевали мы с тобой!
По лезвию ножа ходили…
Тела так долго меж собой —
о чем – то тайном говорили.
                         Смеялись губы твои зло…
                         Глаза метали так угрозы,
                         но тело звало, как назло,
                         сооблазняя, смелой позой…
Всего хватало нам с тобой —
веселья, молодости, пыла.
И кровь цыганки молодой —
в тебе кипела и бурлила…
                         Шел за спиною разговор:
                         «А этот – в танце только смелый!»
                         Твоим подарком до сих пор —
                         остался танец лучший, белый…
Берег тебя весь белый свет.
Я снился матери в побоях…
И стер так много я штиблет,
чтоб было хорошо обоим…
                         Вчера мы встретились в пути…
                         И каждый со своею ношею…
                         За позднее признание – прости!
                         Благодарю тебя – за все хорошее!
 

«57»
Гитара

А.

«Жизнь – это дар немногих многим, тех кто знает и умеет тем, кто не знает и не умеет…»

Амадео Модильяни.

«Наследственность, окружение, случайность – вот три вещи, управляющие нашей судьбой»

Акутагава Рюноскэ.

«У человека в жизни есть три несчастья: богатство, власть и красота.»

(тибетская истина)

 
Оборвалась одна вдруг струна…
Ты совсем мне еще не жена,
но как просто, легко рукой
охлаждаешь мой лоб крутой…
                             Оборвалась вторая струна…
                             Не душа – будто рана одна.
                             Нету дел до других нам судеб…
                             Берегу твое имя как хлеб.
Но забили тревогу басы,
пролетели мгновенья, часы…
Мимо я прохожу с другой —
эх, гитара, – цыганка – спой!
                             Развеселый пошел перебор…
                             И не смотрит, не смотрит – в упор!
                             Протрубили в пути поезда…
                             Не слезинки в лице… Так горда!.
 

«58»
Старая фотография

«Наш инструмент – это язык, а наш материал – сама жизнь!»

Хосе Иеффо.

 
На той фотографии старой
в тельняшке я, – малый, бравый.
Смеюсь на борту парохода —
начало двадцатого года…
                            Мы только с тобой попрощались
                            и за руки лишь подержались.
                            Я юнга, веселый, безусый
                            плыву от тебя своим курсом.
Ты машешь мне шляпкой – таблеткой.
Вчера ты лишь стала студенткой.
И вот отплываешь вроде,
на этом, большом пароходе.
                            Увозим с собой мы мечту,
                            что встретимся в этом порту.
                            И верим, что вновь пароходы,
                            Вернутся сюда через годы…
…………………………………………………..
В какой – то отыщится книжке
потом, это фото мальчишки,
кому ты глядела вдогонку,
тому, что влюбился в девчонку…
                            Вздохните, конечно, вздохните
                            и старое фото порвите!
                            Закройте свой толстый роман —
                            ваш юнга, давно – капитан…
Простите, что так случилось
и встречи не получилось…..
Промчались так быстрые годы,
а в порт не пришли пароходы…
 

«59»

 
Разлюбил я твои ресницы,
разлюбил я твои глаза…
Мне пожалуй уже не приснится
вдалеке твоих глаз бирюза.
                                   Мир звенит от осеннего гула.
                                   Стало очень просторно лесам…
                                   Не с того ли меня потянуло
                                   ближе, к ветреным небесам.
Не с того ли природой я болен,
не с того ль полюбил я глядеть,
как становится вечером поле
так похожим на красную медь.
                                   Что – то дорого мне в этой меди,
                                   что душе навевает покой.
                                   Не с того ль, что весной я отбредил,
                                   не с того ль, что отбредил тобой?
 

«60»

Нинке.

 
А в глаза твои с хитрым прищуром,
я ни капли не верю – ни в жизнь…
Ведь однажды, глаза мои сдуру —
на такой вот уже обожглись…
                                   Только в нашей округе стемнеет…
                                   Станет тихо и глухо вокруг —
                                   знай, – такие глаза завладеют
                                   и замкнут заколдованный круг…
И пойдут бесконечные ночи…
Губы, плечи и шеи изгиб.
И от глаз этих хочешь, не хочешь
для других ты навеки – погиб!
                                   Знаю, встречи с тобой повторятся…
                                   Возле низеньких ваших ворот.
                                   Мне глаза – твои омуты снятся…
                                   И веселый смеющийся рот…
 

«61»

«Поэзия это ощущение соприсутствия будущего и прошлого.»

Виктор Кривулин.

 
В любое время быстрых суток
теряли мы с тобой рассудок…
Секрет же был во всем простой —
я был веселый, холостой,
а ты была чужой женой
и очень ласковой со мной…
Я ничего не усложнял,
хотя и очень рисковал.
Любовь как хлеб, я занимал,
и в бабах толк не понимал.
Не верил ни в какой обман…
Писал в стихах я свой роман,
а поезд нес меня в туман…
И не хотелось рвать «стопкран».
 

«62»

 
Где ты, рыжая? Где ты? – Мне тебя не найти!
Огонек мой отпетый, посвети, посвети…
                       Где ты, рыжая, где ты? С шапкой жгучих волос…
                       Не забыл я то лето и за речкою плес…
Где ты, рыжая, где ты? Ты – счастливою будь!
Поцелуй предрасветный и в веснушках вся грудь.
                       Где ты, рыжая, где ты. Ты ушла… Как назло…
                       Но с тобой, с твоим цветом очень мне повезло!
 

«63»

 
Что – то слишком часто твое имя
говорю другим я невпопад…
Расцветил словами я твоими
душу всю, как яблоневый сад…
Самому себе еще не веря,
я боюсь признаться невзначай,
что покой теперь уже потерян,
что моя ты радость, и печаль…
 

«64»

 
Помучай меня, помучай! Я стану, наверное, лучше.
Пусть будут тревоги и беды, пусть я не узнаю победы.
Помучай меня, помучай! И станешь ты страшно везучей!
И станешь ты всех дороже… Прошу тебя – будь построже!
 

«65»

 
Ты моя последняя охота в золотом березовом лесу
где стекает с листьев позолота каплями в осеннюю росу.
                  На мои виски ложится иней, и себе я в зеркале не рад,
                  но из всех трофеев твое имя стало лучшей из наград.
И теперь его я повторяю, как мальчишка, на день по сто раз…
И на выстрел я не отпускаю твой заветный профиль с своих глаз.
                  И во мне меняется вдруг что – то. Становлюсь моложе я душой…
                  Ты моя последняя охота, мой последний выстрел роковой…
Ты моя желанная отрада. Встречи наши я в душе несу…
Ты моя последняя награда – в золотом, березовом лесу.
 

«66»

 
Потом в тебе я не искал твоих заманчивых начал
и дождь проплаканный стекал, и я мрачнел в стекле зеркал…
                    Потом тебя я провожал…Дождями вымытый причал…
                    И я – по– прежнему молчал. Нас хмурый день обворовал…
 

«67»

Эле.

 
Они прощались у вокзала…И в сутолке людской
она его поцеловала, сказав: «Счастливо! Мой родной!»
                         И поезда, как караваны, их разлучили в два конца…
                         Вот так кончаются романы и разлучаются сердца.
 

«68»
Ноктюрн II

Жанне.

«Жизнь – письмо на песке и от него в любой момент может не остаться и следа.»

В. Конюхов.

 
Тебе б приливы и отливы, а мне – шторма!
Кто из нас счастливее – не знаешь сама…
                              Медленно уплываешь…Вернешься опять!
                              Берег оберегаешь, и дна не видать.
Моря оскал глубинный… Музыка дюн…
Грохот галечный, длинный – рождает ноктюрн.
                              Чайки кричат надсадно – пена по сторонам…
                              Нескончаемо, ну и ладно. Так приятнее нам.
Утро – без чувств встречаешь. Штиль за окном настал.
Хорошо ли? Сама не знаешь, и я ничего не сказал!
 

1977 г.

«69»

«Поэзия – это не поезд туда.

Нет это ветер оттуда!»

А.Платонов.

«Противоположность любви – не отвращение.

И даже не равнодушие. А ложь.»

С. Довлатов.

«…в любви и власти никто охотно не уступит и части!»

(чужая истина)

«Начинать с поэзии, а заканчивать гинекологией, из всех состояний состояние любовника наименее завидно.»

Э. М. Сиоран.

 
В зеркалах я твоих проявляюсь,
среди многих мужчин толкаюсь…
Не стесняюсь, я не теряюсь
и оттуда тебе улыбаюсь…
                                   Я такой, как они, – не хуже,
                                   и тебе – как они, я нужен —
                                   в ночь, когда собираются лужи
                                   или веет декабрьской стужей.
Пьешь вино с ними ты у камина
и смеешься по – детски невинно,
и ногтями раскрасив им спины
ты вздыхаешь – надрывно и длинно.»
                                   В зеркала ты потом уплываешь.
                                   Среди тех же мужчин гуляешь…
                                   Сладко бедрами их толкаешь,
                                   за собою меня приглашаешь…
Зеркала те твои я прощаю,
всех считаю, кого в них встречаю
и однажды я точно знаю —
их от ревности поразбиваю…