Текст книги "Когда у меня будет мама? Новелла"
Автор книги: Сергей Орст
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Как же она прекрасна в свете Солнца с новорождённой дочкой на руках, – думает Юрий, сбавляя скорость и принимая вправо, чтобы съехать на заснеженную обочину, – словно Мадонна с младенцем. Как же мне повезло с ней! Как же я благодарен судьбе за это счастье!
Завидев машину мужа, Надя кивает ему головой и выходит ближе к дороге. Юрий останавливает свой микроавтобус перед поворотом в сервис, чтобы не мешать проезду клиентов, ведь свободных мест перед мастерской нет, и выходит из машины.
Мимо в попутном направлении едет большая синяя фура, но он видит её краем глаза, всецело любуясь своими родными. До жены ещё метров сто, она там, где начинается небольшое поле за зданием автосервиса. Вдруг где-то впереди слышится глухой гудок грузового автомобиля, фура, которая почти поравнялась с Надей, начинает неестественно уходить влево на встречку, заваливаясь направо. Грозно шипят колёса, несущиеся юзом по чуть заснеженному асфальту, даже валит сизый дым. И тут спереди страшный, жуткий в своей абсолютной бездушности глухой звук удара железа о железо. Из-под тягача фуры, кувыркаясь и крутясь, как бешеный волчок, вылетает белая легковушка прямо в спину матери с младенцем.
– Надя!!! – только успевает крикнуть Юрий, леденея от ужаса.
В последний момент Надя оборачивается, увидев неотвратимо несущуюся на неё неуправляемую груду железа. Всё, что успевает в отчаянье сделать мать в этот миг – выбросить белый свёрток подальше вперёд в белый пушистый снег, туда, где есть жизнь. Тут же на глазах Юрия его жену смянает под себя легковушка и, совершив последний кульбит, с грохотом падает на стоянку возле сервиса, повредив три машины. Он со всех ног бежит, отказываясь верить своим глазам, и падает на колени рядом с изувеченным телом жены, переворачивает её лицом вверх.
– Анечку…, – еле слышно стонет Надя с закрытыми глазами, судорожно ухватив слабеющей рукой его ладонь, – спаси Анечку…
Её пальцы разжимаются – в них, как и в Наде больше нет жизни. В наступившей внезапной тишине слышится младенческий плач, где-то там впереди. Этот писк заставляет Юрия выйти из оцепенения и, встав на ватных ногах, он, категорически не принимая навалившуюся раздавливающей громадиной реальность, идёт на плач и находит в снегу свою завёрнутую в белое одеяло дочь целой и невредимой. Он никак не верит во всю трагичность произошедшего, это сон, это просто страшный сон. Надо проснуться! Проснись! Проснись! Просни-и-и-ись!!!
Очнувшись в холодном поту от очередного повторения своего реалистичного кошмара, Юрий встал с постели, протёр влажные глаза и подошёл в темноте к кровати дочери. Улавливая здоровым ухом мерное сопение своего дитя, он снова поправил одеяло дочери и ушёл на кухню.
– Опять я вижу одно и то же, – шептал он, открывая кухонный шкафчик, – сколько же можно?
Юрий достал закрытую новую бутылку коньяка, взял пустой стакан и сел за стол. Долго, пожалуй даже слишком долго он смотрел невидящим взглядом на бутыль должно быть спасительного алкоголя. Затем, поднялся с табуретки и убрал непочатую бутылку на место.
– Нет, – вслух сказал Юрий, – нельзя! Скоро вставать уже, и я обязан быть в форме. Анечке нужен сильный отец, а не слабовольный алкоголик-размазня. На черта я вообще держу алкоголь в доме? Друзей угощать только? К дьяволу!!! Знают, что я не пью больше, вот пусть и пьют у меня отныне кофе, чай, квас или что-то похожее. Обойдутся! А коньяк этот подарю кому-нибудь.
Он ушёл спать, но спал очень плохо, всплывшая память не давала толком уснуть. Юрий люто ругал себя, что не проехал ту сотню метров на своём микроавтобусе до Нади, беспокоясь, что перекроет проезд в свой сервис, создав неудобства клиентам. Тогда бы он и его автомобиль приняли на себя удар той легковушки, выскочившей на встречку и столкнувшейся с фурой, и его жена осталась бы жива. В легковушке и так погиб водитель, кто знает, возможно, он был бы единственной жертвой той аварии, а так погибла ещё ни в чём не повинная молодая учительница, молодая мать.
– Господи, почему же она? Почему именно она? Почему не я?
Этот безответный вопрос задавал все прошедшие четыре с лишним года Юрий. Он старался не изводить себя, прекрасно понимая, что сожаление самое разрушительное, но мысль навязчиво лезла в голову, не давая покоя и сна, бередя душу и нервы. Лишь Анечка и только Анечка заставляла Юрия жить. Он жил и работал только из-за неё, ради неё и во имя неё. Ничего другое его не интересовало более. Дочь стала его смыслом жизни. Внутренние терзания из-за жутких ударов судьбы сказывались на внешности Юрия, он быстро старел. После смерти второй жены почти полностью посидел, отпустил бороду, но старался как-то следить за своим здоровьем. Тем не менее, никому не говоря, стал испытывать периодические странные жгущие боли в области сердца. Боясь обращаться к врачам, он с ужасом представлял, что может оказаться в больнице или вообще… Что будет тогда с Анечкой?
***
Где-то через неделю Юрий, договорившись с Марфой Петровной, утром привёз к ней домой Анечку, ведь ему предстоял очередной вояж в город по делам бизнеса. Он специально подгадывал такие визиты, когда у поварихи был выходной. Тепло попращавшись с дочкой, он оставил её на попечение Марфы Петровны и укатил в город.
В этот день Юрий разобрался с делами быстро и вернулся в посёлок, когда Анечка ещё спала дневным сном.
– Заходи в дом, Юра, – пригласила повариха, – малышка ещё спит, набегалась с соседскими детишками и умаялась. Пусть поспит подольше.
– Спасибо вам, Марфа Петровна, что бы я без вас делал? Всё пытаюсь вас отблагодарить, но вы и слышать ничего не хотите.
– Юра, послушай, я люблю тебя, как сына, а твою дочку, как свою внучку. Мне приятно о вас заботиться. Это нельзя оценить.
– Вы мне тоже дороги, – Юрий немного замялся, – но я хотел бы попросить вас, чтобы вы не говорили больше Анечке о маме, о новой маме.
– Я ей ничего такого не говорю. Я лишь как-то сказала, что тебе жениться надо, остальное, видимо, она домыслила своей смышлёной головушкой. Ага! – прищурила она глаза. – Так это Анечка сама тебя спросила об этом, а сослалась на меня?
– Ну, да, – Юрий виновато посмотрел на Марфу Петровну, – извините меня, я решил, что это вы её надоумили.
– Значит, Анечка тебя спросила про новую маму. Не удивительно.
– Почему?
– А ты что, не понимаешь? Она же живёт не в вакууме, а среди людей, хоть ты её от всего пытаешься оградить. Она тоскует по матери, неосознанно, именно, как дитя. Видел ли ты, как твоя дочь смотрит на всех женщин, хоть как-то похожих на твою Надюшу? Царствие ей небесное, упокой, Господь, её душу! – повариха трижды перекрестилась. – Ты замечал, как она расцветает, если получит вот такусенькую каплю тёплого женского внимания, просто нежный взгляд, ласковое полуслово. Она жадно ловит женское участие. А-а, ну, да, по глазам вижу, что не замечал такого. Эх, ты, папаша.
Юрий сразу припомнил хорошее настроение дочери вечером того дня, когда его сервис посетила та женщина на красной машине.
– Марфа Петровна, ну, не стоит. Не надо, – он говорил отрывисто, как всегда, когда нервничал, – вы же знаете всё обо мне, ну, куда мне? Я уже не тот. Да и не хочу я ничего больше. Не могу. Две жены и вдовец два раза. Это рок, это моё проклятье…
– Послушай меня, – перебила его пожилая работница общепита, – я простая женщина и говорю то, что думаю. Так вот, ты дурак, Юрка, хоть умный и добрый мужик. А настоящий дурак! Просто глупец, пацан и мальчишка.
– Марфа Петровна, вы что? – пытаясь возмутиться, произнёс недоумённо Юрий.
– Молчи, дурак, когда старшие говорят, – строго по-матерински осадила его женщина, – видит Бог, долго я не хотела тебе говорить и учить тебя уму-разуму, а придется.
– Как?
– Молчи, говорю тебе, и слушай, мальчишка. Так вот. Ты ЕЩЁ, а не УЖЕ. Ты молодой мужчина. Как говорится, до пятидесяти мальчик, после – мужчина. Не дорос ещё! Ты выдержал два таких удара от жизни и не сломался. Значит, правильно говорят: Бог даёт людям только то, что они могут вынести. У тебя малолетняя дочь, и ты просто обязан ради неё сделать всё.
– Я и так всё делаю ради неё.
– Делаешь, знаю, но не всё. Не смей возражать! Говорю, не всё делаешь, значит, мотай на ус. Ты хороший, даже замечательный отец, тебя можно в пример ставить и давать почётное звание «отца года» каждый год. Ты даёшь всю свою отцовскую любовь с лихвой, хоть отбавляй. Это замечательно, но ты не сможешь заменить женской ласки. Я как могу даю ей это, но я бабушка, а твоему дитю нужна мать. Пойми, Юра, мать! Она сама тебя уже об этом просит, а её никто не надоумил на это. Вот поэтому начинать надо с самого себя.
– В смысле?
– А в том смысле, что этого мало быть хорошим отцом. Ты обязан быть в мире с самим собой, а возможно это только, если рядом с тобой будет любящая женщина.
– Опять вы за своё! Ну, не сыпьте соль на рану.
– А ты не говори навзрыд! – резко ответила ему Марфа Петровна фразой из известной песни. – Молчи и слушай! Ей Богу, накажу и в угол поставлю! А что ты там себе думаешь, Юрочка? Ты крепкий, красивый мужик, не куришь, не пьёшь, хотя мог бы давно спиться. Значит, ты силён духом, значит, тебя закалили невзгоды. Ты не стал размазнёй, не озлобился на весь мир, а это дорогого стоит. Но ты намеренно губишь себя и свою жизнь, записался уже в старики, а о дочери подумал?
– Так я…
– Я, я, – передразнила его Марфа Петровна, – ну, говорю же, дурак. Тебе сейчас сколько? Полтинник только в следующем году. Анечка пойдет в школу скоро, а окончит её, когда тебе будет за шестьдесят. А ты уверен, что доживёшь, что не оставишь круглой сиротой свою дочь. Я уже стара и помочь не смогу. А ты просто обязан быть в форме. Мужчина в форме, если только рядом женщина.
– ???
– Цыц, я сказала! Это мы бабы сможем без вас мужиков в определённом возрасте прожить, а вы без баб – никуда. Слабые вы, а с бабами сильнее и живёте тогда дольше.
– Подождите…
– Молчи! А что ты думал, Юрочка? Ваша мужицкая сила, да, и вообще сила от нас, от баб. И без нас у вас все мозги набекрень. Ну, посмотри на себя. Говорю тебе, найди себе женщину, а Анечке маму. Повторяю, ты очень даже хорош собой, руки и голова есть, не пьёшь, есть на что жить. Мужики твои тебя уважают, потому что ты справедливый их босс. Ты не злобный, а добрый, как кот Леопольд, таких мало. А какие скульптуры варишь из бросового железа, любо дорого посмотреть. Да любая девка за такого пойдёт! Эх, кабы не возраст, я сама бы за тебя пошла. Вон большинство баб в посёлке на тебя бобыля облизываются, да и девки молодые посматривают. Значит, ты ещё интересен им, как мужик. Так лови момент. Только пальцем помани, так к тебе очередь из них выстроится.
– Марфа Петровна, – чуть смущаясь, мрачно сказал Юрий, – да не могу я этого. В третий раз. Душевных сил уже нет, да и душа не позволяет.
– Душа? Что ты знаешь о душе, Юрочка? Ровным счётом ничего. А Бог троицу любит, поэтому не будь трусом. Погоди, я поведаю тебе древнюю мудрость, а ты уже сам решишь, как к этому относиться. Многие люди понимают под душой свой внутренний мир или свою совесть. Душа же дана нам Богом, и это особая сущность, живущая своей собственной, лишь одному Богу известной жизнью. Но у неё есть одно стремление – стремление любить. Однако душа заперта за семью замками, за семью стражами. Загибай пальцы: наше бренное тело, наш человеческий разум, наши жизненные желания, радости и горести, которые сопровождают наше бытие и, наконец, живущие в нас зло и добро. Только два стража тем меньше держат душу, чем сами больше – это добро и радости. Остальные же удерживают душу внутри нас с разной силой, но лишь на некоторых человек может повлиять по собственному почину. Вспомни завет о спасении души. Это не просто не поддаться жизненным грехам и дурным соблазнам, это значит, максимально дать возможность душе любить. И любить разной любовью. Теперь тут загибай пальцы. Любовь между детьми и родителями, между мужчиной и женщиной, любовь к истине, к людям вообще и любовь к Богу. Вот, Юрочка, тебе и надо спасти собственную душу, дать ей возможность любить разной любовью. И ты просто не имеешь никакого права лишать невинную душу твоей дочки любить ещё, кроме тебя и меня. Понимаешь? Её чистая душа пока рвётся к любви, у неё нет ещё тех сильных семерых стражей, упустишь это, и твоя дочь замкнётся окончательно. Анечка самая добрая и нежная девочка, которую я встречала в жизни, просто ангел во плоти, не дай ей очерстветь. Подумай об этом.
Юрий стоял, не зная, что ответить. Это откровение пожилой женщины давалось ему нелегко. Он снова почувствовал болезненное жжение в области сердца и, поморщившись, непроизвольно подтянул левую руку вверх, но прижал ладонь лишь у пояса.
– Неужели, – мелькнула у него мысль, – она права, и я не дотяну, не выведу Анечку в люди. Эта женщина дала мне весьма простой рецепт, как дать ребёнку лучшее, а для этого всего-то надо перестать себя жалеть и роптать на судьбу, да открыться навстречу людям.
Жгучая волна в очередной раз облила его грудь слева, и он, затаив дыхание, в попытке избавиться от этой боли, повёл левым плечом назад, надеясь скрыть это от поварихи.
– Что с тобой, Юрочка? – участливо спросила Марфа Петровна, заметив внезапную бледность мужчины. – Сердце схватило? Давай-ка присаживайся, сейчас корвалола накапаю.
– Не надо, всё в порядке.
– Не спорь и не упрямься, я лучше знаю.
Она, причитая о Господе, достала флакончик и выверенными движениями накапала в стакан лекарство, разбавила водой, заставив Юрия выпить.
– Значит так, милый мой, – вновь строго, как мать, сказала повариха, – завтра же ты пойдёшь на приём к Борису Ильичу, он тебя посмотрит. Я договорюсь. И будешь лечиться! Вы посмотрите на него. Довёл себя. Дитё своё вознамерился сиротой сделать. Ишь ты! Похоронил себя уже? Не может он, видите ли! Цаца какая! И чтобы привёл себя в порядок, чтобы постригся, седую бороду свою дурацкую чтобы сбрил и начал бриться, как положено!
– Марфа Петровна! Ну, что вы в самом деле? Я же не маленький, – чуть ли не обиженно сказал Юрий.
– Знать ничего не знаю! Ты хуже маленького! Малыши-то хоть плохо ещё соображают, но ты-то взрослый и умный мужик, а простых вещей своей головой не понимаешь. Всё, Юрочка, будешь делать, как я скажу. Иначе, не стану сидеть с Анечкой больше. Вот тебе мой сказ, раз ты такой балбес. Понял? Пусть мне будет плохо, пусть Анечка страдает, раз её отец упрямец из упрямцев, каких свет не видывал! Рассердил ты меня, Юрка, ох, рассердил, а меня сложно задеть, ты знаешь. Сейчас, поди с глаз долой во двор и жди, пока Анечка не проснётся. Я позвоню Борису Ильичу и договорюсь на завтра. И чтобы как штык был! Бритый! Теперь ступай.
Уложив вечером дочку спать, Юрий, продолжая размышлять о дневном разговоре с Марфой Петровной, сидел возле кровати со спящим ребёнком и смотрел на фотографии матери свой Анечки. В нём боролись две противоположности: с одной стороны повариха права, а с другой – сердцу не прикажешь. Если и встретится женщина, которую он сможет полюбить, то одному Богу известно, когда это невозможное случится, а Анечка тоскует сейчас. Сейчас ей нужно женское тепло.
– Эх, что не сделаешь ради ребёнка, – шепнул себе под нос он и отправился в ванную.
Где-то через полчаса, чуть с изрезанными с непривычки щеками, гладко выбритый Юрий вышел из ванной. Кровь ещё виднелась на мелких порезах, но он довольный трогал лицо ладонями, втирая давно забытый жгучий одеколон. На губах блуждала глупая, никем не замеченная улыбка. Он вышел на улицу в ночь, прошёлся вокруг дома, постоял, глядя на звёзды, и отправился спать со странным необъяснимым светлым чувством. На редкость он быстро уснул и до утра проспал, ни разу не проснувшись.
– Доброе утро, папочка, – сказала заспанная Анечка, когда вышла на кухню к завтраку, проснувшись по обыкновению от негромких вкусных звуков.
– Доброе утро, Солнышко, – ласково произнёс отец, обернувшись к дочери.
– Какой ты молодой, папочка! – воскликнула удивлённая девочка, впервые увидев своего отца воочию без бороды, а не только на фотографиях. – Ты такой очень красивый. А ты всегда теперь будешь таким?
– Наверное, Анечка.
– Давай всегда, мне так нравится.
– Хорошо, моя радость, – Юрий взял на руки дочь, а она прижалась щёчкой к его бритой щеке, звонко смеясь.
– Какой ты мягкий, папочка, – она поцеловала его в щеку, – а что у нас на завтрак?
Местный врач Борис Ильич не нашёл никакой патологии в сердце Юрия, но назначил витамины и умеренную физическую нагрузку. Марфа Петровна, словно заботливая и строгая мать, следила за поведением отца Анечки и была очень довольна, когда Юрий возобновил утренние пробежки, заброшенные им после рождения дочери.
***
Почти в конце августа, также посреди рабочей недели, когда отец и дочь снова были одни в придорожной мастерской, на сей раз в погожий тёплый день, возле сервиса раздался дважды автомобильный клаксон. Это был знак, что подъехал клиент. Перед сервисом специально висела табличка с шутливым призывом: «Приехал и гуди два раза, чтоб механик проснулся сразу».
– Ну, старший помощник главного механика, – весело сказал Юрий, – прошу доложить, кто к нам пожаловал.
Анечка хихикнула, как это могут делать только невинные дети, спрыгнула с дивана, подлетев к окну во двор. Глянув сквозь стекло, она замерла, словно восковая скульптура мадам Тюссо.
– Ну, кто там? – продолжая шутливым тоном, спросил отец.
Застывшая фигура дочери заставила убрать его улыбку с лица, и он стремительно подошёл к окну. Во дворе стояла знакомая красная машина, а из неё уже вышла та самая женщина, всё в той же джинсовой одежде, направляясь ко входу.
– Солнышко, ты что? – тронул застывшую дочь за плечико Юрий.
Анечка встрепенулась и юркнула обратно на диван, прижимая Чиполлино. Дверь отворилась, звякнув колокольчиком сверху, и молодая женщина, в отличие от того первого раза, спокойно вошла в помещение.
– Здравствуйте, – сказала она, осмотревшись и задержав взгляд на ребёнке.
– Добрый день, – приветствовал Юрий клиентку.
– Здравствуй, Анечка, – продолжая смотреть на девочку, сказала женщина и очень мило улыбнулась ей.
Дочь молча смотрела на женщину широко открытыми глазками, сильнее обнимая Чиполлино.
– Анечка, поздоровайся, пожалуйста, у нас же вежливый сервис, – вкрадчиво попросил отец.
– Здравствуйте, тётя, – тихо произнесла Анечка и вдруг тоже улыбнулась женщине в ответ.
– Юрий, – обратилась посетительница к хозяину сервиса, зная его имя по бейджику на груди, слегка осмотрев изменения в облике мужчины и задержав взгляд на большом уродливом шраме от виска до подбородка с левой стороны лица, который раньше скрывала борода, – у меня внезапно перегорела лампочка поворота, замените?
– Конечно. Без проблем. Пройдём к машине, я посмотрю.
Юрий с женщиной вышли во двор, а Анечка осталась сидеть на диване.
– Простите меня, – тихо сказала клиентка по пути к машине, – в прошлый раз я была слишком резка.
– Не стоит, я всё понимаю, у нас и не такое бывало, – успокоил её Юрий.
– Я взяла тогда две визитки вашего сервиса, – продолжала посетительница, – скажу честно, они не очень хорошего качества для такого весьма достойного сервиса, как ваш.
– То есть?
– Вот возьмите, – женщина протянула Юрию визитку, и он её взял в руку, – я работаю в типографии, чувствуете качество бумаги? Ничего сейчас не отвечайте, просто поинтересуйтесь. У нас отличное качество, за приемлемые деньги. У нас любая печатная бизнес-продукция, включая наружные вывески и согласования к ним, а также печатаем книги.
– Спасибо, я подумаю, – дежурным тоном, убирая визитку в нагрудный карман комбинезона, ответил Юрий, – показывайте, пожалуйста, какой поворотник перегорел, просто включите аварийку.
Женщина открыла машину и нажала кнопку с треугольником.
– А-а, понятно, открывайте капот, сейчас посмотрю.
– Юрий, – женщина несколько замялась, сидя на месте водителя ногами наружу, – кстати, о книгах, вы позволите подарить вашей дочери детскую книжку?
Юрий вопросительно выглянул из-под капота, вовсе не ожидая такого от клиентки. Да, иногда посетители сервиса дарили Анечке конфеты, даже игрушки, но никто не предлагал книги. Это его удивило.
– Спасибо вам, но у дочери всё есть, – неприветливо ответил Юрий, продолжая нагнувшись работать под капотом.
– Не поймите меня превратно, – будто оправдывалась женщина, – я знаю, что у девочки нет мамы, узнала в кафе. Тут все вас знают. А в прошлый раз я не слишком правильно пообщалась с ребёнком, мне показалось, что я её обидела…
– Извините, что перебиваю вас, нам не нужно сочувствие. Я сейчас принесу новую лампу потому что эта перегорела, – Юрий выпрямился, держа пальцами вышедшую из строя деталь автомобиля.
Он быстро ушёл в сервис и через пару минут принёс лампу, которую весьма ловко молча установил.
– Проверяйте, – попросил он клиентку дежурным тоном, – всё в порядке, работает. Пройдём в офис.
– Да, конечно, – сказала чуть сухо женщина, что-то забирая в машине, – я всё-таки подарю книгу вашей дочери, прошу не возражайте.
– Как вам будет угодно, – также более официально ответил Юрий.
Первой в офис вошла клиентка с полиэтиленовым свёртком в руке. Юрий не смог сразу войти в помещение, потому что женщина перегородила вход, остановившись в дверях.
– Тётя, вы хотите кофе? – услышал Юрий весёлый голосок Анечки. – А я для вас уже приготовила.
Он увидел, как его дочка подошла к женщине, взяла её за руку и потянула в сторону дивана, на котором одиноко лежал Чиполлино.
– Вот, пожалуйста, – щебетала девочка, – ваша чашка, только я тут немного пролила, но кофе горячий. Папа говорит, что клиентов надо благодарить.
– Спасибо, Анечка, – удивлённо сказала клиентка и присела на диван, взглянув на уже вошедшего Юрия.
– Папочка, ты уже всё там починил? Там ничего больше чинить не надо? – спросила девочка, озорно переводя взгляд с отца на красивую посетительницу.
– Нет, Анечка, я всё уже починил, – растерянно произнёс Юрий.
Возникла пауза. Женщина сделала глоток кофе, посмотрела на Юрия, который стоял в оцепенении, глядя на необычное поведение своей дочери, а потом перевела взгляд на сияющую девочку. Та была очень довольна собой, что впервые обслужила клиента и явно чего-то ждала ещё.
– Да-а, – протянув, сказала женщина, будто вспомнив что-то, – простите меня, я совсем забыла вас попросить посмотреть ходовую часть, там иногда что-то стучит, а что не понятно. Может надо на подъёмнике посмотреть? Не волнуйтесь, я оплачу диагностику.
– Конечно, посмотрю, – Юрий машинально протянул руку, чтобы взять ключи от машины у женщины, глядя на широкую улыбку своей дочки, – давайте ключи я загоню машину на подъёмник.
Он вышел в ремзону, слышно было, как открываются ворота, как заработал двигатель машины, как автомобиль заехал в ремзону и, как запищал мотор подъёмника.
– Анечка, – обратилась к ней женщина, заметив лежащего рядом Чиполлино, – у тебя такая красивая игрушка.
– Да, это мой Чиполлино, он мой друг! – девочка взяла в руки игрушку и привычно обняла её. – Это папа мне его сам сшил. А ещё он скульптуры из деталек разных делает. Видели на улице стоят?
– Видела. Надо же, какой у тебя папа молодец. А ты сказку про Чиполлино знаешь?
– Знаю, мне папа читал, у нас есть книжка, – девочка говорила оживлённо.
– А я хотела тебе про него ещё книжку подарить, будет у тебя две книжки, – женщина развернула свёрток и преподнесла Анечке ярко иллюстрированную книгу Джанни Родари.
– Здо́рово! – отложив свою игрушку и приняв подарок воскликнула девочка. – Теперь у меня две книжки про Чиполлино, но эта другая. Эта очень красивая. Спасибо, тётя.
– Меня зовут тётя Ира, – мягко сказала женщина не слишком уверенно, было заметно, что у неё нет большого опыта общения с детьми.
Анечка взглянула на книгу, повертела её в руках, посмотрела на женщину весёлыми глазами и сказала:
– Вы тоже очень красивая, тётя Ира. Я пойду папе покажу.
Она соскочила с дивана и убежала в ремзону, оставив Чиполлино лежать на диване.
– Папочка, – громко кричала Анечка на бегу, – смотри, какую книжку мне тётя Ира подарила!
– Ах, какая красивая книжка, – сказал отец, стоя под поднятой на подъёмнике машиной, издали рассматривая подарок дочери, – ты сказала спасибо?
– Да, папочка, как ты меня учил. Можно я пойду картинки посмотрю.
– Конечно, иди.
Анечка вернулась в офис.
– Пока там папа вашу машину чинит, давайте почитаем, тётя Ира, – звенела девочка.
Прошло минут пятнадцать, и Юрий зашёл в офис, разумеется, ничего существенного не обнаружив в машине. Он застал женщину и дочку с увлечением читающих вслух сказку о Чиполлино. Анечка вставляла знакомые слова в знакомую ей сказку. Юрий даже остановился в дверях, не желая нарушать этой идиллии. Поразительно, совершенно посторонний человек читает его дочке книжку вслух, а та самозабвенно слушает. С того первого посещения он сложил явно неверное мнение об этой женщине. Ему тогда она показалась взбаламошной и капризной особой, коих множество было среди его клиентов. Теперь же Анечка сидит рядом с ней такая довольная, раскрепощённая и просто счастливая.
– Не уж-то Марфа Петровна настолько права? – подумал он. – Моей дочери просто не хватает обычного женского внимания.
Вдруг его словно ткнуло изнутри:
– А с чего вдруг эта женщина прониклась такой заботой о моей дочери. Своих детей нет, что ли? Ах, да, ей же всё обо мне рассказали там в кафе. Ну, повариха! Точно ведьма! Надавила на жалость, вот и жалеют нас так, что хоть отбавляй. Хорош! Надо это прекращать!
Он быстро прошёл за стойку администратора и объявил сухим деловым тоном, бесцеремонно прервав чтение на полуслове:
– Диагностика ходовой части вашего автомобиля проведена, существенных отклонений и повреждений не выявлено. С учётом замены лампы и стоимости самой лампы с вас <…> рублей.
– А, да, конечно, – очень строго сказала женщина и чуть ли не зло посмотрела на него своими карими красивыми глазами, вставая с дивана, потом обратилась к девочке значительно мягче, нежно погладив девочку рукой по голове, – извини меня, Анечка, дальше тебе дочитает твой папа, а мне пора расплачиваться и ехать.
Она передала книжку девочке, ещё раз проведя рукой по её волосам, встала с дивана и прошла к стойке. Вынув из кармана джинсовой куртки кошелёк, она отсчитала купюры и весьма резко почти бросила их перед Юрием.
– Машина уже на улице? – спросила она, метая молнии карих глаз в сторону хозяина автосервиса.
– Да, вот ключи, – немного сдавленно ответил Юрий, не глядя ей в глаза, – сейчас я выдам вам сдачу.
– Оставьте себе! – сквозь зубы тихо прыснула клиентка, схватила ключи, пару мгновений злобно смотрела на Юрия, резко развернулась и очень ласково, но досадливо обратилась к девочке, – до свидания, Анечка, может ещё увидимся.
– До свидания, тётя Ира, – тихо, чуть не плача, произнесла Анечка.
Женщина резко вышла, развивая рыжеватые волнистые волосы от встречного воздуха, и Юрию показалось, что дверь за ней закрылась громче обычного. Она фактически хлопнула ей, заставив дверной колокольчик захлебнуться собственным звуком. Затем, с улицы донёсся звук мотора на больших оборотах и мощный хруст мелкого гравия, вылетающего из-под бешено крутящихся колёс. Взвизгнув резиной по сухому асфальту, вдаль стремительно затих раздражённый рёв двигателя красивого красного автомобиля.
Юрий смотрел на дочь, а из больших детских глаз катились ручьем слёзы. Анечка ни ревела, ни кричала, ни билась в истерике, как иногда делают дети, она беззвучно глядела на отца, изредка сотрясая плечиками. Это было гораздо страшнее и ужаснее, чем обычный плач ребёнка, у которого отобрали игрушку.
– Солнышко, – подошёл к ней отец, – что с тобой? Тётя просто уехала, ей надо ехать, у неё дела…
Он взял дочь на руки, но та крепко держала обеими руками книжку и Чиполлино, явственно отстраняясь от отца, хотя всегда была ласковая и прижималась к нему. Юрий говорил ещё что-то, пытаясь как-то вывести ребёнка из ступора. Ничего не помогало. Юрий забеспокоился, вспомнились слова Марфы Петровны о том, что Анечка может замкнуться, и от этого вовсе испугался, сожалея, что поступил так резко.
– Анечка, – попытался серьёзно поговорить с ней отец, – мы не знаем, кто эта тётя, не знаем, какие у неё намерения. Ну, ты пойми, Солнышко, не все люди на Земле добрые и хорошие, есть и злые, сама таких у нас в сервисе видела. Есть и коварные люди, это когда кажется добрым, а на самом деле злой. Пожалуйста, Солнышко моё, не плачь. Я очень тебя люблю.
Зазвонил телефон, Юрий поставил дочку возле дивана.
– Извини, родная, папе надо ответить клиенту.
Звонил постоянный клиент сервиса и просил о ремонте.
– Да, – говорил в трубку сотового Юрий, – сейчас посмотрю по компьютеру.
Он развернулся и прошёл к месту администратора. В это время полуглухим левым ухом он уловил звук открывшейся и закрывшейся двери в ремзону. Отец быстро обернулся, поняв, что дочь ушла. Он не мог пойти за ней, клиент ждал информацию. Нужная запчасть оказалась в наличии, и Юрий договорился о визите клиента через час. Окончив разговор, отец кинулся в ремзону и нашёл свою дочь сидящей на любимой ступеньке лестницы. Она уже не плакала.
– Солнышко, – обратился он к ней, – скоро приедет клиент, мне надо подготовиться. Ты посиди, книгу новую посмотри или хочешь, я твой любимый мультфильм поставлю.
Дочь сидела и смотрела на ступеньку ниже, ничего не ответив. Книжка и Чиполлино лежали на её коленях, придерживаемые руками.
– Ну, хорошо, Анечка, посиди тут, – не стал допытываться Юрий, немного успокоившись, что ребёнок перестал плакать и, сделав паузу, предложил весёлым тоном, – к нам скоро приедет наш постоянный клиент, ты же угостишь его кофе? У тебя хорошо получается готовить, ты молодец!
Ответа всё также не последовало. Юрий убрал ремзону после предыдущего заезда автомобиля, затем, подготовился к новому ремонту, наблюдая краем глаз за дочерью. Та тихо сидела на ступеньке всё это время. Приехала машина на ремонт, клиент ушёл в кафе, где стряпала Марфа Петровна. Отец часа два чинил автомобиль, а Анечка всё сидела на ступеньке. Он поглядывал на неё, чуть обрадовавшись, когда дочка раскрыла новую подаренную ей книжку и долго листала яркие цветные страницы.
Клиент уехал, Юрий снова прибрался в ремзоне, переоделся и поднялся к Анечке на лестницу, сев рядом с ней на ступеньку.
– Солнышко, пойдём домой, пора ужинать, а сервис я закрою.
Никакого ответа, Анечка не удостоила его даже взгляда. Отец аккуратно взял ребёнка на руки, спустился с лестницы и отнёс дочь в офис, где, поставив на ноги, взял за руку и молча вышел с ней на улицу, заперев дверь. Они шли по тропинке к дому навстречу Солнцу, а Анечка смотрела только себе под ноги, крепко держа Чиполлино и книжку.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.