Текст книги "Черный спектр"

Сергей Панченко
Черный спектр
Книга 1

© Панченко Сергей

© ИДДК

* * *

Часть первая
Невидимый враг

Глава 1
На пленэре

Человек подобен радиоприемнику, которому отвели для работы небольшой диапазон частот. Обладай радиоприемник сознанием, то решил бы, что вся Вселенная – это десять радиостанций, между которыми находится бесполезный диапазон помех. У нас есть зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, немного ума, чтобы осмыслить поступающую от рецепторов информацию. Но Вселенная настолько огромна и неповторима, что наши рецепторы и ум способны оценить лишь небольшую часть ее. Где-то рядом с нами, в соседнем диапазоне частот, тоже живут существа, не догадывающиеся о нас. Это нужно для того, чтобы каждая форма жизни развивалась уникально, в своем мире восприятия, не мешая остальным.

Но что, если кому-то удастся расширить свой частотный диапазон и забраться в соседний?

В углу палатки притаилась тьма. Черная, чернее ночной тьмы, густая, мертвая, появившаяся здесь, чтобы забрать чью-то душу. Непонятные мотивы ее непреодолимой жажды умерщвления вызывали суеверный страх, оторопь и полную потерю сил для сопротивления. Можно ли было этому противостоять? Скорее всего, нет. Для сопротивления нужно понимать, что это такое и какую цель преследует. Тьма будто знала, что сила ее велика, держала разум в цепких лапах страха, не давая опомниться… и росла, заполняя собой пространство палатки.

Максим наконец-то проснулся. Он долго ворочался во сне, чувствуя, как мочевой пузырь сигналит о переполнении. А затем он просто онемел, и Максиму пришлось, преодолевая сопротивление сна, проверить свои штаны, не случилось ли чего постыдного с ним. Вместе с пробуждением на тело навалились все вчерашние грехи пьянства, поганое состояние организма и чувство стыда.

Он был в палатке один. Конечно, никто, кроме него, вчера так не напился. А ведь Максим в который раз давал себе обещание не пить на пленэре, как они называли эти выходы на природу. Даже норму установил: пять рюмок водки, либо пара бутылок пива, и все. Клапан палатки был открыт, на дворе белый день, но снаружи не доносился привычный шум компании и треск горящих дров. Максим высунул голову из палатки.

– Ребята! – позвал он друзей и сморщился из-за пульсирующей в голове боли.

Ему никто не ответил. Странно, но вокруг их лагеря все выглядело так, будто с утра им никто не занимался. Максим попытался вспомнить, а не случилось ли накануне какого-нибудь скандала, из-за которого их компания решила свернуть веселье? Отравленный алкоголем мозг так и не дал ему никакой подсказки. Единственное, что он как будто бы помнил – дикий визг девчонок. Но было ли это до того, как он отрубился, или в течение ночи, Максим не мог вспомнить.

Он выполз на улицу полностью, собрался с силами и встал. Мир отвратительно крутился перед ним хороводом деревьев. Тошнота подступила к горлу. Максим едва успел сделать в сторону от палатки пару шагов, как его вывернуло. Вся вчерашняя еда так и не усвоилась и теперь наполняла чистый лесной воздух отвратительным запахом перегара и желудочного сока. Максим зажмурился, чтобы прийти в себя. Штормило. Единственное, чего ему сейчас хотелось, – это отлить и снова лечь спать.

Максим присыпал прошлогодней листвой свой грех, дошел до ближайшего дерева, уперся в него лбом и расстегнул ширинку. Судя по звуку струи и полному отсутствию сопутствующих этому ощущений, своим телом он уже не владел. Процесс опорожнения занял уйму времени. Максим с облегчением застегнул ширинку и осмотрелся.

– Что за черт, где все? – спросил недоуменно.

Где-то боковым зрением он постоянно видел черные силуэты, поворачивал в их сторону глазами, но там никого не было.

– Пойду посплю, проснусь – и все вернутся, – успокоил Максим себя и снова забрался в палатку.

Прежде чем отключиться, он почувствовал чье-то присутствие, но сил интересоваться у него не осталось. Он снова уснул и проспал до самого обеда. Ему немного полегчало, но зверски хотелось пить. Максим прислушался. В лагере до сих пор было тихо. Пели птицы, шумел лес и… больше ничего. Странно, очень странно. Значит, он все-таки что-то пропустил.

– Алкаш, – в сердцах ругнул он себя и высунул голову наружу.

Лес больше не вращался и не вызывал тошнотворных позывов. Костер не горел и даже не дымился тлеющими головешками. Крайняя палатка, где спали парни, закрыта. Стоящая в центре палатка с девчонками открыта. Неужели кто-то вчера из его товарищей решил пристать к ним? Маловероятно. Они уже не первый раз собираются такой компанией, и никто никогда не позволял себе ничего лишнего. Если только не новенький, Олег. Он должен был ночевать в одной палатке с Максимом. Неприятный тип, оказался с ними из-за того, что они вместе работали. Инородный, не имеющий ничего общего с интересами их компании.

Максим выбрался наружу и первым делом осмотрел все палатки. У девушек царил жуткий хаос, подтверждающий подозрение о том, что кому-то тестостерон ударил в голову. Максим разозлился на Олега, уверенный в том, что это он.

– Скотина, животное, – выругался он и в сердцах задернул клапан.

Прежде чем он закрылся, ему показалось, что в ней появилась какая-то странная тень. Максим снова открыл вход. Ничего не было.

– Опойка гнусная, – укорил он себя, списав галлюцинации на алкогольную интоксикацию.

Подошел к палатке, в которой спали два его напарника по работе и друга, Вован и Родик. Открыл. Здесь тоже царил беспорядок, будто была драка. Максим почесал голову. Ему не нравилось то, что он видел. Никакие внятные мысли не лезли. Если Олег попытался пристать к девчонкам, то где он сам? Его бы точно не стали забирать с собой. Девчонок мог отвезти Родион и вернуться назад. Зачем надо было ехать всем, а его оставить одного?

Максим решил ждать, понимая, что за палатками и вещами непременно вернутся. Он пошел к ручью набрать в закопченный чайник воды и напиться самому. Горло саднило от пересыхания. Максим нагнулся над ручейком, берущим начало рядом с лагерем прямо из песчаного откоса. Сделал несколько судорожных глотков с закрытыми глазами, а когда открыл, снова уловил черный силуэт. Появилось чувство, что кто-то рядом есть, и этот кто-то с очень недобрыми намерениями.

Максим набрал чайник, постоянно зыркая по сторонам. Вдруг ручей ниже по течению потемнел, и там, под поверхностью воды, ему почудилось какое-то движение. Максим привстал и всмотрелся внимательнее. Вода чернела, густела, покрывалась пленкой, под которой двигались, приподнимая ее, мертвенно-белые человеческие ладони.

– Черт! – Максим ударил себя по щеке свободной рукой. – Белая горячка!

Его озарило неприятное предположение. Видимо, вчерашний алкоголь, как он и думал, оказался совершенно непотребного качества. И его привез этот самый Олег, сказав, что где-то ему удалось добыть дорогой виски по смешной цене. Конечно, соврал, чтобы выставить себя в лучшем свете перед новой компанией. Это была поддельная паленка, которую Максим так жадно вчера вливал в себя.

Видение пропало. Ручей снова тек прозрачной водой, как и положено. Максим повеселел. Повесил чайник на распорку, собрал ветки и разжег костер. Теперь он был точно уверен, что друзья вернутся за ним и все расскажут. Чтобы развеять последние подозрения, Максим решил в ожидании кипятка пройтись по окрестностям. Возможно, они могли подсказать, что он пропустил.

Ничего подозрительного он так и не увидел, если не считать преследующие его видения. Он списывал их на последствия употребления метилового спирта, его обычно много в поддельном алкоголе. Игнорируя их, Максим пошел вдоль лесной тропинки, по ней они приехали к любимому месту для разбивки лагеря. Среди деревьев мелькнул желтый бок старого микроавтобуса. Он прибавил шаг. Машина стояла на месте. Сдвижная пассажирская и водительская двери распахнуты. Ключ в замке зажигания.

Микроавтобус уперся задним бампером в дерево, будто на нем собирались развернуться на узкой тропинке, но потом передумали и бросили его. Зачем? Теперь все выглядело намного непонятнее и запутаннее. Максим вдруг вспомнил про телефон. Он сунул его в рюкзак, все равно в лесу связи не было. Он быстро, насколько ему позволяло состояние, вернулся в палатку. Вынул телефон и включил его. Связи, как и следовало ожидать, не было.

Вдруг сделалось так страшно, что Максиму захотелось закрыться с головой в спальном мешке. Тут же в палатке начало темнеть в том углу, где спал Олег. Тьма, живая и всеядная, не мигая смотрела на Максима, гипнотизируя его страхом, держа в своих объятиях. Страх подыскивал ключ к Максиму, перебирая все органы чувств. Прошелся запахом тлена по обонянию, наполнил уши низким гулом, от которого расплывалось в глазах, обманул глаза тенью, накрывающей снаружи палатку, и блеклым силуэтом полупрозрачного привидения с черными пустыми глазницами. Привидение заглядывало в прорезь приоткрытого входа.

Где-то в глубине сознания Максима сидел жуткий нигилист, не могущий воспринимать подобные картины наваждения.

– Очнись! – Он шлепнул себя ладонью по щеке.

И все пропало. Не совсем. Черное пятно, впитывающее свет, как черная дыра, осталось. Максим выскочил на свежий воздух и, забыв про чайник, направился к машине. У него возник план выехать из леса и попытаться позвонить друзьям. Он все еще был уверен, что находится под химическим воздействием поддельного алкоголя, мешавшего адекватно воспринимать происходящее.

Машина завелась. Максим закрыл двери и облегченно вздохнул, вспомнив наваждение, случившееся с ним в палатке. Поставил телефон в держатель, перед глазами, чтобы увидеть, когда появится сигнал, и тронулся в сторону выезда из леса. Знакомая тропинка теперь будто изменилась. Белая горячка подкидывала Максиму различные натурально выглядящие видения. Небольшой овражек, размываемый по весне, был наполнен черной субстанцией, из нее выглядывали бледные кисти рук, призывно махающие Максиму.

Понимая, что это всего лишь игра воображения, он заехал в эту субстанцию и вдруг почувствовал, как машина начала вязнуть. Пришлось поддать газу, удариться о крутой косогор бампером и выскочить на пригорок. Максим обернулся. Ничего похожего на то, что он видел мгновение назад, больше не было. Он продолжил путь. Неуловимые черные тени постоянно висели в углах бокового зрения. А стоило на мгновение расслабиться, как снова появлялись странные видения.

Вот между двумя стволами старого вяза, растущими от одного корня, растянулась чернота, как полотно экрана. Максим не стал смотреть в нее, ожидая неприятного сюрприза. И правильно сделал. Проезжая мимо, он боковым зрением уловил движение. Там притаился кто-то жуткий, заглянувший ледяными щупальцами прямо в мозг. Во рту набралась слюна, вызванная отвращением от прикосновения. Максим открыл окно и сплюнул.

– Какая дичь! – Он закрыл окно и посмотрел в зеркало заднего вида. – Когда же меня отпустит?

Телефон ожил и начал трезвонить пропущенными звонками и сообщениями. Максим проехал еще немного, чтобы связь была более уверенной, и остановился. Звонили и писали сообщения его родители. Это встревожило. Они знали, что Максим находится в лесу, где нет связи. Он открыл первое, отправленное ночью с телефона матери: «Максимка, сынок, в город пока не возвращайся. У нас утечка какого-то газа. Мы с отцом выезжаем на дачу». Это уже интересно. Максим открыл второе сообщение: «Максим, в город не заезжай. Это не газ. Люди пропадают просто так. Позвони, как только появится связь».

Максиму снова стало страшно. Он поднял глаза и увидел, как на втором ряду сидений начала образовываться чернота. Обернулся. Чернота никуда не исчезла. Напротив, она густела, превращаясь в абсолютную тьму, поглощающую свет. Захотелось бросить машину и бежать куда глаза глядят. Как только Максим испытал приступ страха, тень тут же выросла в размерах. Максим почувствовал ее, потому что тьма прикасалась к нему, заставляя испытывать страх, множа его и одновременно потребляя. Максим ощущал это: тьма намеренно пугала его, желая получить страх. И чем гуще и больше становился черный сгусток, тем сложнее становилось контролировать себя. Максим почувствовал, что еще мгновение, и он потеряет контроль над собой.

Максим развернулся и ткнул дрожащим пальцем в кнопку включения магнитолы. Бахнул басами по ушам сабвуфер, зазвенел пластик, и стекла задребезжали в окнах. Музыка помогла справиться с собой. Тьма начала редеть, ослабляя влияние на сознание Максима. Прошла минута. Последняя дымка черного тумана растаяла. Максим ощутил, что он весь покрылся потом. С носа капало, майка промокла, а на штанах появилось влажное пятно. Музыка «разбирала» машину на гайки, но выключать ее не хотелось. Она действовала как оберег, избавляя от наваждения.

Наваждение ли? Или массовый психоз? Максим открыл третье сообщение от матери: «Максим, оставайся в лесу. Мы с отцом на даче, тут такое творится! Кругом тьма. Она везде». К сообщению прикладывалось видео, на котором не было никакой тьмы, но слышались испуганные крики отца и матери. Видео закончилось ничем. Больше сообщений не было. Максим позвонил матери. Гудки шли длинные, но трубку никто не брал. Тогда он перезвонил отцу. Та же история.

Теперь Максим не сомневался, что свалить все на отравление метиловым спиртом у него не получится. Он набрал номера друзей, но все их телефоны оказались вне зоны доступа, и даже телефон чертова Олега не отвечал. Больше их судьба Максима не трогала. Он направил машину в сторону трассы, чтобы добраться до дачи. Судьба родителей волновала его сильнее.

Он облегченно выдохнул, когда увидел пеструю ленту автомобилей, едущих по трассе. Какое-то время назад у него засела мысль, что он остался один во всем мире. Он подъехал к перекрестку и понял, что поток машин направляется из города. Обратно никто не едет. Однако Максиму надо как раз туда. Их дача находилась в пяти километрах от объездной дороги.

Максим выключил магнитолу. От ее низкочастотных звуков, сотрясающих внутренние органы, начали появляться признаки контузии. Максим попытался вклиниться в плотный поток, но водители словно не видели его. Он успел разглядеть пару лиц в машинах и у всех отметить неадекватное испуганное выражение. Что же они видели?

Прошла минута, но так никто и не уступил ему место. Максим плюнул на предосторожности и начал внаглую врезаться в поток несущихся машин. Ему принялись сигналить, объезжать по встречке, но пропускать не собирались.

– Идите вы все в жопу! – в сердцах выкрикнул Максим и полез наудачу.

Раздался шум тормозов и визг стирающихся об асфальт покрышек. Он вывернул руль влево и выехал на противоположную сторону дороги.

И тут что-то произошло с машинами, которые остановились. Из них выскочили люди, истошно крича, будто кто-то гнался за ними. Максим не увидел ничего, чего стоило бы пугаться, но почувствовал исходящий от них страх. В его сторону бежала женщина. Максим притормозил, чтобы помочь ей, если понадобится, но передумал. Решил просто понаблюдать. Лицо женщины перекосило безумие ужаса, из горла исторгался непрекращающийся крик. Она вряд ли что-то соображала. Ей удалось сделать несколько шагов, потом она замедлилась, будто ноги потеряли силу, споткнулась, но не упала. Еще мгновение – и она исчезла, будто кто-то сверкнул вспышкой, стирая ее из реальности. Стало тихо.

Максим замер, как пришибленный, не зная, как отнестись к тому, что он только что видел. Люди в машинах напротив выглядели такими же ошарашенными. И тут он почувствовал, как поглощающая тьма, питающаяся страхом, начала проявляться прямо из воздуха. Нет, это не было последствием отравленного разума, это видели все. Поток машин начал движение, объезжая брошенную на дороге опустевшую машину. В проемах открытой двери появились жуткие тени. Они не имели глаз, но могли смотреть прямо в душу, наполняя ее безотчетным страхом.

Максим передернул плечами. Обернулся и увидел, как по полу микроавтобуса расползается мрак, под его пленкой двигались змееподобными зигзагами какие-то мерзкие существа. Он снова врубил магнитолу. Динамики встряхнули мозг острой болью. Но ему было плевать на боль, ужас происходящего задвигал все остальные чувства глубоко на задний план.

Он тронулся вперед, разгоняя древний микроавтобус до приличной скорости, благо в эту сторону дорога позволяла, и понесся к дачам. Тьма будто не любила громкую музыку. Не прошло и минуты, как она полностью растворилась. Вместе с ее исчезновением пропало и чувство страха, невольно возникающее при проявлении тьмы.

Максим на ходу набрал номер телефона матери. Результат тот же: трубку не брали. Набрал отцу – бесполезно. Перед глазами то и дело возникала та исчезнувшая женщина. Она бежала от чего-то, что видела только она, и, судя по состоянию, ее преследовало что-то безумно жуткое. Это невидимое нечто смогло ее забрать или поглотить, сделав такой же невидимой для остальных. Зачем она ему? Куда подевалась на самом деле? Погибла или же отправилась вперед к своему счастью?

Размышления помогали Максиму не концентрироваться на провоцировавших его страх объектах. А это были регулярно появляющиеся на асфальте черные проплешины, он цеплял их колесами, и возникало чувство, будто те вязли в них. Наверное, в каждом третьем встречном автомобиле он видел среди пассажиров черных призраков, пытающихся за короткое мгновение зрительного контакта уцепиться за взгляд Максима, чтобы вызвать страх.

Впереди показался т-образный перекресток. Дорога примыкала справа и вела из большого коттеджного поселка. Машины оттуда стояли плотным потоком, перегораживая Максиму путь. Он начал моргать дальним светом, привлекая внимание. Безрезультатно. Люди в панике просто хотели занять свое место на дороге. Максим уже решил, что снова придется брать нахрапом, но случилось непредвиденное. По встречной полосе несся грузовик. Он вдруг вышел из потока на противоположную сторону дороги и с ходу протаранил два автомобиля, пытающихся встроиться в поток, двигающийся из города. Водитель грузовика словно не заметил этого и, не сбавляя скорости, несся навстречу микроавтобусу.

Опыта вождения у Максима было мало, поэтому он заметался в нерешительности, не зная, как избежать столкновения. В последний момент вывернул руль левее, прижавшись к встречному потоку. Грузовик, в кабине которого никого не оказалось, пронесся мимо и слетел с дороги в кювет. От удара в стороны полетели обломки и куски земли. Максим не стал смотреть, что случилось далее. Не сбавляя скорости, он проскочил в прореху между двумя раскуроченными легковушками, даже не помышляя о том, чтобы оказать помощь пострадавшим.

Вот и поворот на дачи. С него в общий поток, стремящийся покинуть город, тоже выстроилась очередь. Максим свернул на грунтовку и поехал по знакомым узким улочкам. Разогнаться ему не дали машины, оставленные прямо на дороге. Нередко у них были открыты двери, и приходилось прикрывать их бампером микроавтобуса, чтобы протиснуться между машиной и забором. Максим сильно разволновался, увидев родную дачу. Ворота открыты нараспашку, но родительская машина стояла на своем месте.

Максим встал позади нее и выскочил на улицу.

– Мам! Пап! – выкрикнул он на бегу.

Забежал в дом и наткнулся на рюкзак, о который споткнулся и чуть не упал. Родители не отвечали. Максим забежал на кухню – никого, поднялся по лестнице на мансарду – пусто. Зато он нашел оба телефона: отца и матери. Ему стало понятно, что продолжать поиски бессмысленно. Жуткое явление, которому не находилось никакого объяснения, поглотило их.

Максим не знал, что ему теперь делать. Пока желал увидеть родителей, цель была. Он уселся на табурет в кухне, уперся локтями в стол и подпер голову.

– Приплыли, – произнес он разочарованно.

Вместе с родителями и друзьями пропали все его жизненные ориентиры. Он остался один. Осознание этого словно подвесило к его плечам двухпудовую гирю. Стало так тяжко и невыносимо, что захотелось выть. И Максим завыл, громко, не стесняясь. И долго бы еще выл, если бы не прыснувшие стекла в кухонном окне, влетевшие внутрь воронкой, и раздавшийся следом звук выстрела. Максим упал на пол.

Он почувствовал, что лицу досталось. Притронулся к левой стороне и ощутил впившиеся в кожу острые осколки, из-под которых текла кровь. Он вытащил их из щеки, виска и даже ушной раковины. Нашел кухонное полотенце и приложил к поврежденной стороне лица.

– Эй, придурок, не стреляй! Я человек! – громко выкрикнул он в окно.

– А ты чего воешь, как оборотень? – спросил мужской голос из дома напротив.

– Эмоции!

– Дебил, блин! Я ведь мог попасть в тебя!

– А вы не совсем промахнулись.

– Ты ранен?

– Легко.

– Приходи, перевяжу.

– Ладно, сейчас. – Максиму захотелось поговорить с человеком, могущим знать, как все началось.

Он открыл окно, вылез на улицу и перебежал дорогу. Мужчина со старой двустволкой в руках открыл ему дверь.

– А я тебя помню, – признался он. – Видел, как ты работал в саду.

– Я вас тоже видел.

– Ты меня напугал, зараза, так натурально выл по-волчьи, что я чуть в штаны не наделал. Мрак полез из всех щелей.

– А вы тоже его видите? – спросил Максим.

– Да все видят, только, я так понял, каждый свой. – Мужчина достал бутылку водки из холодильника, промокнул уголок полотенца, которое Максим прижимал к лицу, и протер им раны. – Пугаться не надо, помогает.

– Я заметил, – Максим скривился от боли. – Не знаете, когда все началось?

– Ночью. Я проснулся из-за того, что крик стоял везде, дикий такой, душераздирающий. Подумал, что пожар и кто-то сгорел, либо убийство случилось. Только орали отовсюду, по всем дачам. А потом начали потихоньку затыкаться. Я свет включил над входом, чтобы улицу немного освещало. Как раз твой дом видел, там тоже свет горел, тени мелькали. А потом услышал крики оттуда, и мне стало страшно, и тут началось. Со всех щелей полез мрак. Понимаешь, не просто мрак, а кто-то во мраке, я прям знал, что там кто-то есть, нечисть какая-то, которая умеет играть на твоих чувствах, как адский скрипач. Я залудил из горла грамм двести и свет везде включил. Сижу, смотрю на этот мрак, а он на меня. Начал анекдоты травить, и он стал потихоньку рассеиваться. Так до утра и просидел, крутясь на стуле. А потом меня сморило. Так бы и спал, если бы не твой вой.

– Простите. У меня никого не осталось, я поддался внутреннему чувству бесконтрольно, – Максим смутился.

– Да ладно, я ведь чуть не убил тебя. Пара сантиметров – и ты бы сейчас разговаривал с Богом, а не со мной. А на мне бы висел грех, – мужчина вздохнул. – Валера.

– Что? А, – понял Максим. – Максим. Очень приятно.

– Взаимно. Что будешь делать теперь? – спросил новый знакомый.

– Я не знаю. Все выезжают из города. Возможно, эта аномалия локализована, поэтому имеет смысл поступить так же.

– Ерунда это все. Ты телик смотрел? – спросил Валера и взял пульт. – Смотри, пока еще работает.

Он включил главный новостной канал. Там шел экстренный выпуск, рассказывающий о том, что начались непонятные происшествия, связанные со спонтанным исчезновением людей, испытывающих неописуемый бесконтрольный страх. На видео были засняты десятки моментов подобных исчезновений. Паникующие люди, орущие благим матом, просто пропадали, как в фильмах с дешевыми спецэффектами. Диктор просила не поддаваться панике, обещая, что власти и ученые скоро во всем разберутся.

– Я думал, что это американцы придумали новое оружие, – сообщил Валера. – Но у них то же самое творится. И в Китае, и вообще во всем мире. Что характерно, животные не пропадают, только люди. Это точно зачистка, но кто ее начал? – Валера поскреб заросший подбородок. – Пришельцы? Слуги ада? Господь? Кому мы не угодили больше?

– А куда все едут тогда?

– Это, брат, называется паника. Сейчас быть рядом с ними так же опасно, как и наедине с плохими мыслями. Потерпи немного, подожди, как ситуация повернется, тогда и подходи с трезвой головой.

– Ясно. С трезвой. Сегодня у меня с этим никак. Я вчера немного перепил, – признался Максим. – Только это меня спасло. Все мои друзья исчезли, пока я спал в полном отрубе.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло, – ответил поговоркой Валера.

– А вам зачем ружье? – поинтересовался Максим. – Оно что, помогает против мрака?

– Против страха помогает. Я с ним увереннее себя чувствую, а это главное. Я уже понял, что мрак пытается зацепиться за твой страх, поэтому не надо давать ему такой шанс. Кстати, хочешь похмелиться? – Валера, не ожидая ответа, с проворством фокусника извлек непонятно откуда две стопки. – Первое дело в твоем случае. Не дай бог поддашься унынию, считай, откроешь ворота страху.

Валера налил всклянь обе стопки.

– Меня мутит еще, – признался Максим.

– Клин клином вышибают. Сейчас все пройдет, только перебори себя, – Валера поднял стопку. – Господи, прими за лекарство. – Одним махом закинул в рот все содержимое стопки и сглотнул.

Его сморщило и отпустило, только когда он занюхал и потом съел половинку свежего огурца. Максим долго настраивался, борясь со спазмами желудка, наконец настроился и выпил. По желудку растеклось тепло, и спустя минуту стало намного лучше.

– Как? – поинтересовался Валера.

– Помогло, – признался Максим.

– Давай повторим для продолжительности лечебного эффекта. – Валера снова наполнил стопки. – Ну, желаю, чтобы эта херня скорее закончилась.

Он махнул залпом вторую рюмку, сморщился, закрыл глаза и зашарил руками по столу, нащупывая, чем бы закусить. Под руку снова попался недоеденный огурец. Валера смачно захрустел им и открыл глаза.

– Чего ждешь? Пей, – укорил он Максима, будто тот отказывался от настоящего лекарства.

Максим выпил, надеясь, что ему станет еще лучше. Алкоголь на самом деле немного задвинул назад переживания, в особенности касающиеся судьбы родителей.

– И по третьей, чтоб не как на похоронах, – Валера снова наполнил стопки.

Теперь уже Максиму подумалось, что его сосед обычный алкоголик, который нашел прекрасный повод напиться. Третья стопка показалась ему лишней. Во рту и горле еще стоял синтетический вкус алкоголя, от него хотелось скорее избавиться, а не добавлять еще. Валера выпил и третью рюмку, закусил «жопкой» огурца и завертелся на месте.

– Надо идти на дело, припасы добыть. Водочка заканчивается, да и пожрать бы чего не мешало запасти на месяцок хотя бы.

– А куда идти за ними? – поинтересовался Максим.

– Как куда? – по-пьяному усмехнулся сосед. – Да в любой дом, где людей нет. Чего добру пропадать?

– Может, рано еще по домам лазить? Мы ведь точно не знаем, погибли люди или нет. Вдруг они все вернутся, а мы обокрали их дома. Я пока морально к этому не готов.

– Тх-х, – прыснул Валера. – Слабак. Все поколение ваше такое, ни рыба ни мясо. Ты не возьмешь, а другой придет и возьмет, пока разбираешься со своей сомнительной моралью. Держись меня, и будешь в шоколаде. Я научу, как надо действовать в экстремальных условиях. Пей, – он требовательно придвинул к Максиму наполненную стопку.

– Я не хочу, – Максим отказался. – Не лезет больше.

– Слабак, – лицо Валеры скривилось от отвращения. – Пропадешь и ты скоро.

Он взял стопку, которую предлагал Максиму, и сам выпил ее.

– Идешь? – снова спросил он.

– Нет. Спасибо за гостеприимство, но я пойду домой. Не перепутайте, меня грабить не надо. – Максим поднялся из-за стола.

– Не ссы, пацан, солдат ребенка не обидит. Меня можешь не бояться. Продолжай выть, как голодный волк на луну.

Максиму стало жутко неприятно выслушивать пьяные оскорбления. Он развернулся и покинул дом Валеры. Вышел на улицу и посмотрел в обе стороны. Ничего интересного, кроме пары застывших машин на ней. Вдруг ему почудилось, что кто-то смотрит ему в спину. Максим обернулся. В проеме окна дома, где жил Валера, во весь его размер натянулось черное полотно экрана. Только по нему не показывали кино, оно больше напоминало портал в иной мир, за которым существовало что-то жуткое, инородное. Возможно, это Максим был персонажем фильма для зрителя по ту сторону экрана, и тот жаждал получить свою порцию страха.

Максиму удалось стряхнуть с себя наваждение силой воли. Чернота исчезла. Вместо нее появился Валера.

– Чего вылупился? – спросил он, приоткрыв окно.

– Ничего. – Максим развернулся и исчез за калиткой.

В отличие от соседа, никаких планов на будущее у него не было. Максим послонялся по двору. Чтобы не зря тратить время, полил грядки с овощами, набрал воду во все емкости. Домой заходить не хотелось. Там слишком много темных мест, в которых мог притаиться мрак. Не хотелось провоцировать себя.

Он проверил отцовскую машину. Ключ находился в замке зажигания. В багажнике лежали две сумки. Он открыл, чтобы проверить их. В одной оказались продукты, в другой одежда. Видимо, родители надеялись сбежать от своего страха, и им хватило силы воли, чтобы подготовиться к этому. Максим повернул ключ. Стрелка уровня топлива встала на максимальную отметку. Это неудивительно. Отец отличался в этом плане крайней щепетильностью. У него было два положения стрелки уровня топлива. Когда она находилась посередине, это значило, что бак почти пуст, и отец начинал нервничать. Ну и когда она упиралась в край разметки, он чувствовал удовлетворение.

В рюкзаке, который родители не успели донести до машины, оказались продукты и кое-какой инструмент: молоток, отвертки, пила, топорик. Родители словно собирались в поход, в лес. Максим отнес рюкзак в машину и закрыл ее. В случае если планы внезапно изменятся и он решит удирать, все должно находиться наготове.

Максим зашел в дом. Слабость давала знать о себе. Нестерпимо захотелось спать. Прежде чем уснуть, он открыл окна, закрыл покрывалом зеркало, предполагая, что тьма захочет использовать отражение против него. Включил свет и телевизор. На дачах ловились только десять эфирных каналов, из них только два были информационными. Максим пощелкал между ними, но особой разницы не увидел. Большая часть роликов про исчезновение была одинаковой.

– Зафиксировано более десятка случаев падения пассажирских самолетов, два крушения поездов, тысячи дорожно-транспортных происшествий, связанных со спонтанным исчезновением людей. Власти, МЧС и органы правопорядка пытаются разобраться в причинах случившегося и призывают не поддаваться панике, сохранять спокойствие и не покидать дома без особой надобности.

Максим задремал. Голос диктора, несмотря на волнение и негативный контент, создавал эффект присутствия в доме еще кого-то. Поддавшись этой иллюзии, Максим сладко уснул. Уставший организм желал скорее восстановить силы, чтобы оценить ситуацию с точки зрения нормально работающего рассудка.

Проснулся Максим резко. Ему послышался или приснился выстрел. Нет, не приснился, раздался еще один. Он вскочил и подбежал к окну, откуда услышал звук стрельбы. Вскоре на улице показался хромающий Валера. Правая штанина у него была в крови. Через спину висело ружье, но руки остались пусты.