Текст книги "Черный спектр"

– Ночью приехали, а что? – Мужчина подозрительно посмотрел на Максима и Илью.

– Тьма, случайно, не рассосалась?

Мужчина хмыкнул.

– Если бы. Мы тут недалеко живем, в соседней деревне. Ехали сюда эти двадцать километров больше часа. Я думал, кранты, не доберемся. Руки до сих пор трясутся. – Он показал ладони с растопыренными пальцами. Они на самом деле тряслись. – Чудо, что такое место оказалось рядом. Сколько народу уже сгинуло, просто жуть. Если не попадали под ее действие, то не советую пытаться, можете не справиться.

– Мы из города, – сообщил Илья. – Двое суток скитались, прежде чем случайно наткнулись на это место.

– Да? И как там, в городе? – удивился мужчина.

– Хреново там, – не вдаваясь в подробности, прокомментировал ситуацию Илья. – Трасса забита пустыми машинами. Все хотели сбежать, но не все смогли.

– Надо же. – Мужчина вынул тяжелый баул из багажника и понес во двор.

Максим и Илья, поняв, что собеседника не особо интересует разговор с ними, двинулись дальше. У правления стояло несколько машин, одна из них грузовая, с полным кузовом барахла, накиданного как попало и торчащего через борта. На кабине стоял толстый мужчина и пытался поймать сеть телефоном на вытянутой руке. Выцветшая майка задралась, обнажив крепкое волосатое пузо.

– У кого-нибудь ловит? – спросил он у кого-то внизу.

– Нет, вообще ни одного деления.

– Черт, да где же они застряли? – он топнул в сердцах по крыше. – Ребята, а вы не знаете, как позвонить? – спросил он у Ильи и Максима.

– Из правления, по проводной связи, – предложил Максим.

– Точно, – толстяк шустро скатился вниз и исчез за дверями дома.

Максим подошел к семье, шепотом разговаривающей возле своей машины.

– Извините, а вы сюда к родственникам приехали? – спросил он.

– Да нет, – ответил отец семейства. – Мы к трассе хотели выехать, заблудились без навигатора, полночи поплутали в жутких кошмарах, а потом выехали к этой деревне – и все прекратилось. До утра постояли на краю, а потом вместе с другими проехали к правлению. – Мужчина приблизился к Максиму. – Не знай врут, не знай нет, что здесь этой хрени не было совсем. Что скажете?

– Не врут, хотя мы тут сами меньше суток. Так же, как и вы, случайно наткнулись. Народ живет практически в неведении о том, что происходит в нескольких километрах от деревни.

– Зашибись, – обрадовался мужчина. – А то мы хотели ехать за тыщу верст. А бензин где брать? Ни одна заправка сейчас не работает. Пока колесили по полям, сожгли бак. Осталось две канистры, и трындец.

– А остальные? – Максим показал на сгрудившиеся рядом машины. – Они тоже не к родственникам приехали?

– За всех не скажу, но большинство просто проезжало мимо. Саша, водила с грузовика, ехал с женой, а дети следом, на своей машине, остановились у родника набрать воды, пообещали догнать потом и как в воду канули. Он вот пытается дозвониться до них. А эти вон, на крутой тачке, по ходу, сматывались от кого-то, – мужчина указал на белый джип, пассажиры которого держались особняком. – На задней дверке есть дырки, как от пуль, и вид у этой компании очень встревоженный. А еще мне показалось, что у них есть пистолет. Может, и травмат, конечно, я не спрашивал.

– Пестрая компания, – Илья покачал головой. – То ли еще будет.

– Вы про что? – не совсем понял его мысль глава семьи.

– Я про то, что сюда приедут еще люди, и скоро деревня превратится в площадь Тяньаньмэнь, на которой яблоку негде упасть. Деревня такого количества народу не осилит.

– А может, больше никого не будет? Сколько их сейчас пропадает неизвестно куда. Глядишь, через неделю люди и закончатся. Останутся только те, кто здесь. – Мужчина поискал в глазах Ильи и Максима поддержку, чувствуя неловкость за свой ненужный статус.

– Видно будет, – произнес Максим. – Это даже хорошо, что связи нет, а то родственники начнут звать родственников, те еще родственников и так далее. А так только случайные будут заезжать. И те не сразу смогут понять, что это за место.

– Но ведь это неправильно, – изумился глава семейства. – Люди нуждаются в помощи. Вы же отправите их на смерть, и она останется на вашей совести.

– Это лирика все, – покачал головой Максим. – Как сказал О’Генри, Боливар двоих не выдержит. Надо радоваться тому, что вы спаслись, и не просрать свое счастье даже таким благородным способом. Я вообще хочу предложить жителям деревни перерыть экскаватором дороги, ведущие к ней, и сделать объезд, чтобы все транзитники проносились мимо. По самой границе тьмы, чтобы не поняли, что ее в деревне нет.

– Ты серьезно? – Илья Витальевич удивленно посмотрел на Максима, услышав от него подобные идеи впервые.

– А что такого? Я по дороге сюда это придумал, когда увидел экскаватор, – признался Максим.

– А техника на полях? Ее куда? Работу не бросишь, – поинтересовался Илья.

– Не знаю, я не подумал об этом. Возможно, проезжающие решат, что люди работают на свой страх и риск.

– Молва быстро разнесет информацию о подобных точках Лагранжа, так что все попытки изолировать деревню будут выглядеть подозрительно, – задумчиво произнес Илья.

– Я тоже так считаю, – поддержал его глава семейства. – Бесполезный труд. Народ будет злить, что вы не делитесь своим счастьем.

– Да, Максим, может получиться совсем не так, как ты думаешь, – по-отечески произнес Илья Витальевич.

– Тогда надо хотя бы вооружиться, чтобы не чувствовать себя беззащитными перед возможной угрозой. – Максиму хотелось действовать, чтобы загасить чувство тревоги, не покидающее душу.

– Это тоже непросто.

– Да вам все непросто, – рассердился парень. – Идемте в правление, попросим компьютер, чтобы полазить в инете.

Оказалось, что в казенном помещении народу уже и так было не протолкнуться. Деревенские, в основном работники, оставшиеся без работы и средств производства, интересовались у специалистов – инженера, агронома, зоотехника, – как им теперь. В отсутствии власти в лице пропавшего председателя акционерного общества разговор между специалистами и остальными не клеился. Механизаторы, водители, скотники и прочие желали, чтобы им дали хоть какую-нибудь работу, гарантируя при этом ее оплату. Вокруг компьютера, за которым сидела пожилая секретарша, сгрудились несколько человек, не позволяя больше никому приблизиться.

– …я предлагаю наставить вешек по границе этой беды, намотать на них красные тряпки, чтобы сдалека было видно, и спокойно работать, не пересекая границы.

Фраза, выхваченная Максимом из разговора, принадлежала местному агроному.

– А кто пойдет-то проверять эту границу? Дураков нет собой рисковать, – насмешливо ответил ему кто-то из рядовых акционеров.

– Если ты трус, то я пойду! – взвился агроном. – Сиди под титькой, пока мужики работают.

– Да ерунда это все. Я вчера вечером опахивал «восьмерку», в овраг съехал – и капец, что там началось. А с утра спокойно ездил по этому оврагу, и ничего такого не было. Двигается эта хрень, поэтому вешки ставить бессмысленно.

– И сильно придвинулась?

– Я не знаю. Мне проверять не особо хотелось. Я плуг вверх, и на другую сторону поля. Когда эта дрянь от меня отстала, и не заметил. Хотите – идите и сами проверяйте. Я больше испытывать такое не хочу.

– Вот и цена нашему коллективу, – подал голос инженер. – Никто ничего не хочет делать, но хотят, чтобы было. Мужики, все равно придется пахать, культивировать, сеять озимые, иначе сдохнем с голоду вместе со своей скотиной.

Максим решил, что народ совсем не понимает масштабов изменений, которые происходят в мире. Они собачились между собой, как на обычном собрании, выгадывая для себя приемлемые результаты. В какой-то момент ему захотелось прекратить этот балаган, и он подал голос.

– Народ! – выкрикнул он. В помещении резко наступила тишина. – Вы что, в самом деле не понимаете, что происходит? О чем вы говорите? Ваш урожай – это самая незначительная проблема, которая вас ждет.

– А что нас ждет? – удивился агроном.

– Положение вашей деревни уникально. Тьма, поглотившая мир, оставила в этом месте лазейку. Как думаете, те, кому не повезло оказаться в ней, допустят, чтобы вы единолично распоряжались ею?

– А как они про нас узнают? В нашу деревню и раньше-то редко кто заезжал, а уж сейчас тем более.

– А как же те люди перед правлением? – напомнил Максим. – Родственники, которым вы звонили? Они ведь тоже могли рассказать о вашей деревне. Будьте уверены, сюда обязательно припрутся вооруженные люди и просто займут это место. А вас либо попросят уйти, либо прикончат, что даже гуманнее.

– А ты кто такой вообще? – скептически поинтересовался инженер. – Чего-то я не помню тебя.

– Мы вчера приехали. Случайно. Бежали из города, боролись с тьмой двое суток, видели многое по дороге.

– И как же вы смогли это выдержать? Послушать других, так вообще кажется, что ее не победить.

– Так вот и смогли. И все смогут, у кого с нервами более-менее. Разговор сейчас не об этом…

– Слушай, а раз ты такой смелый, может, и скотину с летней дойки в деревню пригонишь? Стоит уже третий день не доенная, не кормленная. Пастух наш ушел и не вернулся, может, у тебя получится? – Зоотехник с выражением насмешки и довольства собой посмотрел на Максима.

– Могу и пригнать, если только пойму, что вы адекватно воспринимаете ситуацию. Пока что откажу, ввиду отсутствия перспектив. – Максим с вызовом посмотрел на собравшихся.

Это не понравилось многим.

– Иди отсюда, пацан! Будешь нам еще условия ставить, – на Максима угрожающе посмотрел крепкий мужчина в грязной робе, – без тебя решим, что нам делать.

– Мне кажется, скоро придется ставить на повестку дня вопрос о том, кто имеет право на жизнь в нашей деревне, а кто нет, – эмоционально произнес агроном. – Только мы, исконные жители, можем решать вопросы, касающиеся нас напрямую. Остальные пусть молча радуются, что им разрешили пожить. Не нравится что-то, гуд бай, Белые Зори не резиновые.

До Максима вдруг дошло, что его идеи – они только его, и засунуть их каким-то образом в голову других людей, не испытавших еще никаких последствий страхапокалипсиса, невозможно. Илья тронул Максима за плечо, ненавязчиво дав понять, что больше не стоит испытывать местную публику на лояльность к своим идеям. Максим не хотел уходить, понимая, что если не вдолбить в головы жителей деревни мысли о защите самих себя, то в скором времени жизнь в ней кардинально поменяется в худшую сторону. Илья Витальевич оказался настойчивым и вытащил парня на свежий воздух.

– Ты слишком молод и не понимаешь, какими косными становятся люди с возрастом. Ты их не проймешь, а врагов наживешь. Если что случится, сразу подумают на тебя, потому что выскочка. Потерпи, им надо время, чтобы осознать. Поживем пока, присмотримся, время-то еще есть.

– Ладно, согласен с вами, Илья Витальевич. Может, поможем им коров пригнать? – Максим посмотрел на отца Маши взглядом бесстрашного сорванца. – Жалко скотину.

– Не сегодня. Пусть сами хоть до чего-нибудь договорятся. Хорошими делами, как говорится, нельзя прославиться. Лучше бабке Але по огороду помочь, она хоть благодарна за это.

Навстречу им проехала машина явно недеревенского бюджета. Блистающий хромом внедорожник остановился возле Максима и Ильи. Опустилось тонированное стекло водителя. Из салона потянуло характерным запахом анаши.

– Мужики, вы местные? – спросил красноглазый бородатый водитель.

– Не совсем. Второй день тут, – ответил Илья.

– Ясно. Что, тоже прочухали, что здесь безопасно?

– Нет, мы случайно здесь оказались. – Илье не понравился криминальный вид водителя.

– Да гонишь ты, мужик. Смотри, какое хлебало счастливое. К родне приехал?

– Езжай, куда ехал, – огрызнулся Илья и пошел дальше.

Максим удивился неожиданной смелости Ильи Витальевича. Он казался ему слишком интеллигентным, чтобы позволить себе грубить незнакомым людям, да еще с такой неприятной внешностью. Внедорожник покатил дальше.

– Урод обкуренный, – произнес ему вслед Максим.

– Ты в этом уверен? – спросил Илья.

– В чем?

– В том, что он обкуренный?

– Конечно, из салона воняло анашой, и глазищи у него, как у вампира.

– Я не специалист по этой теме, доверюсь твоему опыту.

– Да не, я тоже не специалист, – поспешил признаться Максим. – Сам никогда.

– А что, если… – Илья интригующе замолчал.

– Что?

– Я подумал, а вдруг люди в измененном состоянии не поддаются на уловки тьмы? Ты же видел, они приехали сюда специально, а какой им резон накуриваться, если они с разведкой?

– Ну да, может, наркотики и дают защиту от тьмы, – согласился Максим. – Но я бы не хотел, чтобы это был единственный способ не поддаться страху.

– Знаешь что, Максим, надо машины перегнать на зады и прикрыть их от чужих глаз. Сдается мне, после того как эти разведчики разведают, надо ждать гостей.

– А я вам говорил.

– Признаю, твой ум намного прозорливее моего.

Вернувшись в дом к бабке Але, они перегнали машины на зады. Загнали во двор и поставили на карду под навес. С улицы машин не видно совсем. В случае начала какой-нибудь паники можно, не включая свет, потихоньку выехать со двора и убраться за околицу. Маша с тревогой слушала новости, касающиеся деревни, и тоже пришла к выводу, что желающих здесь жить появится намного больше, чем деревня сможет в себя вместить. Она боялась спать в доме, хотела лечь в летней кухне, с мужиками, но отец и Максим убедили ее, что паниковать еще слишком рано.

На всякий случай Максим заклинил щеколду, открывающую калитку во двор, и расставил вдоль уличного забора пустые бутылки, в которые положил камешки. Это примитивная сигнализация, но и она могла сработать от нежелательного гостя. Сунул под кровать заряженное ружье и несколько раз отрепетировал движение, чтобы быстро его вынуть и направить ствол в сторону двери.

Наступила ночь. Перед тем как лечь спать, Максим, Маша и Илья долго вслушивались в ночные звуки. Не считая брешущих собак, стрекочущих сверчков и тарахтящего за деревней трактора, других звуков не доносилось. Дороги, идущие в разные стороны от села, оставались пусты. Это успокаивало и позволяло надеяться, что сегодняшняя ночь пройдет нормально.

Илья Витальевич ушел чуть раньше, сославшись на сильную усталость. Максим с Машей просидели еще час после его ухода, разговаривая ни о чем: кто где учился, что смотрел, слушал, чем интересовался. Маша оказалась разносторонней девушкой с музыкальным уклоном, хорошо танцевала и умела петь. Максиму, кроме рейтингов в онлайновых играх, и похвастаться было нечем.

Сон постепенно сморил и их. Прежде чем пойти спать, они увидели, как замер огонек фар трактора, культивирующего поля возле деревни.

– Наверное, солярка закончилась, – решил Максим.

Они разошлись по местам своей ночевки. Илья Витальевич храпел. Перед сном Максим еще раз потренировался доставать ружье. Уверенность, что у него все получится, успокоила. Максим крепко заснул.

– Па-а-ап! Папа! – раздалось в ночи. – Макси-и-им!

Илья всхрапнул и проснулся.

– А? Что? – не понял он спросонья.

Максим тоже проснулся, еще не понимая, что его разбудило. Он даже и не вспомнил о том, что под кроватью лежит ружье.

– Папа, это я, Маша. Откройте скорее дверь, там опять началось, – чуть не плача, произнесла девушка.

Глава 5
Черный спектр

Максим вскочил раньше Ильи Витальевича, подбежал к двери и открыл ее. Маша мгновенно юркнула внутрь.

– Включите свет скорее! – истерично попросила она.

– Дочь, дочь, успокойся. – Илья Витальевич в темноте обнял ее.

Максим нащупал выключатель и включил свет. В боковом зрении появились знакомые черные силуэты и давящее чувство тревоги, не покидающее за точкой Лагранжа. Граница тьмы оказалась подвижной. Все переживания насчет обороны деревни теперь выглядели совершенно ненужными. Защищать нечего и незачем. Маша в объятиях отца кое-как успокоилась. Максим поставил на старенькую газовую плиту чайник. Руки слегка тряслись. Испуг среди ночи всегда сильнее, чем днем.

– Ща чабреца бахнем и подумаем, что делать дальше, – произнес он вслух, в первую очередь, чтобы успокоить самого себя.

– Уезжать надо, – шмыгая носом, произнесла Маша.

– А бабуля там как? – поинтересовался отец.

– Спит. Я не стала ее будить, – дочь вытерла тыльной стороной ладоней слезы. – Она же все равно не поедет с нами.

– Да куда ехать-то? – Максим пожал плечами. – Искать другую точку? А что, если они все закрылись, как эта? Мы же ничего не знаем про то, что происходит. Связи нет, телевидение не работает, радио тоже. До компьютера не добраться из-за дремучих колхозников.

– Мне в машине… в движении… спокойнее, – разрывая фразы из-за недавнего плача, произнесла Маша.

Отец нежно обнял ее и погладил по спине.

– Хорошо, дочь, мы с Максимом решим, как нам лучше поступить, – Илья посмотрел на него. – Наверное, будет хорошей идеей убраться отсюда.

Максим не стал спорить, потому что в этом момент услышал дикие крики, присущие моменту, после которого тьма делала свое темное дело. Внезапно они оборвались, а через секундное затишье раздались уже крики на два голоса, один из них приближался. Максим схватил ружье, выключил свет и выглянул в приоткрытую дверь. Кричали в соседнем дворе. Мужчина попытался перескочить через забор во двор к бабе Але, но не успел. Штакетник под его массой подломился, но тот не упал на землю – исчез раньше. Черная тьма, намного чернее ночи, повисла на заборе, будто давала понять, что теперь соседний двор принадлежит ей.

Максим закрыл дверь и включил свет. Маша смотрела на него испуганными глазами, умоляя взглядом что-нибудь сделать, чтобы избавиться от страха.

– Наверное, вы правы, – подумав, решил Максим. – Будет лучше уехать отсюда. Давайте позавтракаем, – он посмотрел на старинные часы, висящие на стене летней кухни. Они показывали начало третьего ночи. – Или поужинаем второй раз.

Маша готова была на все, лишь бы знать, что сейчас они покинут опасное место. А крики по деревне множились. Участился шум проносящихся по улице машин. Как и везде, народ бессознательно спешил куда-нибудь уехать, надеясь на удачу.

Максим сидел напротив двери в баню. Неожиданно она приоткрылась, обнажив узкую щель в темное помещение. Чувства сразу же дрогнули, предвосхитив появление в ней чего-нибудь пугающего. Сердце заколотилось чаще, а глаза впились в темную полосу в ожидании. Тьма не заставила себя ждать. Чернота сгустилась и колыхнулась, намекая на то, что за ней уже кто-то есть. Грудь сдавило от страха так, что сердцу стало негде биться, а легким не хватило места, чтобы расправиться на вдохе.

– Максим! – вскрикнула Маша, заметив его остановившийся, испуганный взгляд.

Она обернулась и увидела, что дверь бани приоткрыта, поднялась и захлопнула ее. Максим тряхнул головой.

– Надо же, а… Как гипноз, – он потер ломящую нудной болью грудь. Сделал хороший глоток чая и сразу же почувствовал, как стало отпускать. – Знаете, надо научиться смотреть не фиксируясь. Как только зацепишься взглядом – все, тьма берет под контроль.

– Этому надо учиться, – заметил Илья. – Что делать с бабулей?

– Не взять ее некрасиво, но и взять было бы странно, – поразмышлял Максим. – Ей вряд ли понравится трястись с чужими людьми по проселкам.

– Надо ее спросить, – предложила Маша. – Только я одна не пойду.

– Конечно, вместе пойдем, – успокоил ее отец.

Закончив с внезапной ночной трапезой, они все вместе вышли во двор. Деревня шумела. Крики неконтролируемого страха слились с шумом моторов и лаем собак. Народ в панике разбегался. Страхоапокалипсис задержался здесь на несколько дней, дав людям фору, которую они не использовали, понадеявшись, что их не затронет.

Баба Аля спала, ни сном ни духом не ведая о начавшейся беде.

– Что делать? – неуверенным голосом спросила Маша. – Так жалко ее будить…

В углу комнаты за кроватью уже притаилась чернота. Максим усилием воли переводил взгляд, чтобы не зацепиться за нее.

– Давайте дождемся утра, – предложил он. – Мы же знаем, как можно продержаться, а бабуля нет. Стремно получится, если мы оставим ее, ничего не сказав.

– Я согласен с Максимом, – произнес Илья Витальевич. – Это будет ужасно некрасиво, у нас даже нет серьезного повода куда-то ехать.

– Ну, тогда давайте сядем на кухне и включим свет, чтобы не так страшно. – Маша тоже была вынуждена принять точку зрения мужчин.

Они сели на кухне, включили свет и открыли окно на улицу. В кухне еще стояла дневная жара. Вместе с прохладным воздухом в дом долетали крики людей, не справившихся со своими чувствами. Приблизился тарахтящий шум дизельного двигателя. Показался трактор с телегой, груженой барахлом. Неожиданно он прибавил скорости, разогнался и на всем ходу влетел в электрическую опору. Свет в доме моргнул и потух. С улицы раздался крик и тут же смолк.

– Ну вот и посидели со светом, – вздохнул Максим.

Из спальни донеслись шаркающие шаги.

– Ребята, а вы чего тут? – спросила из темноты баба Аля.

Она безрезультатно пощелкала выключателем света.

– Тетя Аля, вы только не пугайтесь, – начал издалека Илья Витальевич. – Сегодня ночью в вашей деревне началось то же, что и везде. У вас есть свечки?

– А? Свечки? Да, есть.

Бабуля на ощупь прошла вдоль стены до кухонного шкафа, открыла его, пошебуршала, и через полминуты чиркнула спичкой. От нее подожгла большую парафиновую свечу и протянула Максиму. Он принял ее и поставил в глубокую кружку. По кухне забегали подвижные тени, падающие от трепыхающегося пламени.

– А что ты, Илья, сказал? – переспросила бабка.

– Я сказал, что в ваши Белые Зори тоже пришла беда, накрывшая мир. Слышите крики? Это страх, с которым люди не могут бороться. Тот, кто проиграл ему, исчезает.

– Брехня какая-то, как с перепою у мужиков, – критически приняла известие баба Аля.

– Ваше право так считать, – Илья не стал разубеждать ее. – Чем меньше вы в него верите, тем он слабее. Мы уезжаем, хотели предложить ехать с нами.

Баба Аля не сразу ответила на предложение. Оно удивило ее своей неожиданностью.

– Я никуда не поеду. Я дом не брошу. Заедут сюда какие-нибудь залетные, пока меня нет, потом не выгонишь. Езжайте без меня. Я тут всю жизнь прожила, тут и умру. Больше нигде не хочу.

– Это ваше право, мы не настаиваем.

– Езжайте, за меня не переживайте. Владька, внук, если что, поможет.

Где-то на другом конце деревни раздались выстрелы.

– Надо поторапливаться. – Илья Витальевич поднялся из-за стола. – Спасибо вам за гостеприимство еще раз, надеюсь, скоро свидимся. Ребята, идемте.

– И вам спасибо, помогли бабке. – Баба Аля отошла в сторону, пропуская гостей.

Почти все вещи находились в машине. Из летней кухни забрали ружье и гигиенические принадлежности. Машины завели, открыли ворота и выехали на зады, не включая свет, как договаривались раньше, хотя особой нужды в конспирации не было. По дороге, уходящей в сторону трассы, тянулась вереница красных огоньков.

– Нам туда не надо, – произнес Максим.

– А куда нам надо? – поинтересовалась Маша, снова сев в одну машину с Максимом.

– Нам надо туда, где меньше всего людей и где есть интернет. Сгораю от любопытства узнать, что происходит в мире.

– В город? – удивилась Маша.

– Не-э-эт, – изумился Максим. – Мы же не самоубийцы. Поедем в ту сторону, где случился пожар. Мы с твоим отцом решили, что оттуда сбежал весь народ, и можно немного полазить у них в домах или офисах.

Максим открыл навигационное приложение на телефоне и посмотрел маршрут до разъезда, рядом с которым находился терминал и небольшой поселок, напоминающий военные городки. Проложил путь до него и, подчиняясь командам, направил машину. Пришлось включить свет, чтобы не нарваться на обильно усеянные препятствиями сельские зады. Илья поехал следом, включив только габаритные огни. В обеих машинах заиграла музыка, отвлекающая от пугающего наваждения.

– По-хорошему, Маш, тебе бы надо сесть за руль микроавтобуса, а отцу сюда, чтобы у меня были свободные руки применить оружие, если понадобится.

Маша посмотрела на Максима и не могла понять, он шутит или нет. У нее не имелось прав и даже желания когда-нибудь управлять автомобилем.

– Я не умею водить, трусиха еще та, – призналась она без всякого смущения.

– А стрелять умеешь? – спросил Максим.

– И стрелять не умею. Ты что, решил намекнуть мне, что я бесполезная?

– Нет, просто поинтересовался. – Максим слукавил.

Он подумал о том, что, случись непредвиденная ситуация, ему будет трудно одновременно управлять машиной и стрелять.

– Не было нужды учиться этому. Никто же не знал, что наступят… темные времена. Я росла стопроцентной девочкой: куклы, платья, стряпня, розовые сопли в дневниках. Папа мне сказал однажды, что в мужья надо выбирать мужчину, который не будет пытаться делить с тобой типично мужские обязанности. У нас в семье так и было, и я видела, что в этом есть смысл. У папы свои заботы, у мамы свои, и они почти никогда не скандалили на тему, кто из них больше работает. – Маша тяжко вздохнула. – Наверное, поэтому мама и пропала раньше нас. Она была очень женственной и без папы чувствовала себя незащищенной.

Максим укорил себя за то, что затронул эту тему. Маша расстроилась, вспомнив о матери.

– Прости, я сглупил.

– Да ладно, мне приятно вспоминать о ней, хотя и жалко, что рядом нет.

Сельская дорога, разбитая тракторами, уперлась в грейдерную, соединяющую населенные пункты. Подъем был крутоват. Максим набрал скорости с запасом и выскочил на нее. Илье пришлось тяжелее. Перегруженный зад микроавтобуса мог зацепить грунт. Так и получилось. Машина ударилась задней частью днища об изгиб дороги. Хрустнул бампер, и зарычала выхлопная система. Илья выехал на дорогу и принял к обочине, чтобы осмотреть повреждения.

Максим развернул машину и направил свет фар на микроавтобус. Илья исследовал его днище, поднялся и подошел к Максиму.

– Ерунда, на скорость не повлияет. Было бы, конечно, неплохо разжиться более проходимой машиной, вдруг, не дай бог, дожди начнутся. – Он отряхнул испачканные брюки.

– Это верно. Микроавтобус старше меня лет на пять. Пора бы уже пожалеть старичка и оставить его в покое. Можно дать круг после терминала на трассу, – предложил Максим.

– Это решим по результатам нашей вылазки. – Илья посмотрел в сторону деревни. – Ух ты! Что это там так пылает?

Со стороны деревни, оказавшейся сейчас чуть ниже, начало разгораться пламя. Буквально за пару минут оно разрослось до столба, с силой бьющего в небо.

Поток машин, выезжающий из деревни, словно испугавшись пожара, умножился. Пара легковушек выскочила на дорогу и, не останавливаясь, понеслась в ту сторону, куда собиралась ехать троица.

– Интересно, они что-то знают, или так же наудачу, как мы? – Илья задумчиво посмотрел им вслед.

– Папа, – Маша со страхом посмотрела за спину отца. – За тобой кто-то есть.

Илья решил, что дочери мерещится тьма, но все равно обернулся. Это была не тьма и не одно из ее порождений. У дороги стоял пес, чьи предки были овчарками, с оторванным куском веревки, привязанным к ошейнику. Всем своим видом он показывал желание влиться в компанию. Пес миролюбиво завилял хвостом, когда Илья посмотрел на него.

– Что делать, Максим? – поинтересовался он. – Парень прямо горит желанием ехать с нами.

– Он такой лапочка, Максим, – умилилась девушка собаке.

– Берите штурманом. – Максим и не думал отказывать. Ему даже хотелось, чтобы в команде был кто-то умеющий чувствовать неприятности заранее. – Пассажирское сиденье у вас свободно.

Илья открыл дверь машины.

– Шарик, Тузик, Навуходоносор или кто ты там, запрыгивай.

Пес нерешительно посмотрел на него, словно не веря, что он понимает правильно, и сделал робкую попытку заглянуть внутрь машины.

– Давай залезай, Дружок.

Судя по последовавшей реакции, пса так и звали. Он резко повернул морду в сторону Ильи и так благодарно посмотрел ему в глаза, что у того дрогнуло сердце.

– Лезь уже, – выдавил он из себя и потрепал собаку по холке.

Пес принял этот знак как высшее расположение и забрался в салон. Обнюхался и свернулся калачиком на полу.

– Папа, молодец! – похвалила его Маша.

– Ладно, поехали. – Илья сел за руль.

Кортеж тронулся дальше. За спиной осталась деревня в отсветах пожара. Вскоре они перевалили за холм, и она пропала из виду. Вокруг была сплошная ночь, и только звездное небо разбавляло ее слабым синим светом, выделяя чернеющие кроны деревьев. Если бы не страх, крадущийся по пятам и ждущий, когда человек дрогнет и пустит его в себя, можно было бы насладиться сказочным видом ночи.

Максим боролся с постоянно отвлекающими его движениями черных призраков, беснующихся на границе света. Маша смотрела по сторонам. Ей тоже мерещились неясные движения в ночи, но рядом с Максимом она чувствовала себя спокойно. Не вглядывалась в темноту, чтобы невзначай не попасться на крючок, просто блуждала взглядом по всему, мимо чего они проезжали. Видимо, поэтому она и заметила в небе мерцающий огонек.

– Максим, что это летит? – Маша показала пальцем в лобовое стекло.

Максим присмотрелся. Больше всего это было похоже на вертолет.

– Вертолет, – решил он.

– Вертолет? – удивилась Маша. – Как они не боятся летать? Одно дело на земле, дальше уже не упадешь, а тут с такой высоты… А что, если они знают о том, что произошло? – предположила Маша. – И умеют обороняться от этой тьмы?

– Я уже думал об этом, – ответил Максим. – Знаешь, что не сходится? Если бы это начало какое-нибудь из государств, то на его территории не было бы никакой тьмы. А, насколько нам известно, и Америка, и Китай, даже Европа с Африкой находятся под этой заразой.

– А если это не государства начали, а богатые решили сократить число людей в мире, чтобы восстановить экологическое равновесие? Знаешь про теорию золотого миллиарда?

– Отдаленно, – признался Максим. – И что там говорится?

– Ну, что на планете должны жить не более одного миллиарда людей, желательно из США, Канады и Европы, остальные – мусор, который нужно переработать на удобрение. Большее количество людей планета не способна обеспечивать природными ресурсами.

– Не сходится с удобрением. Люди пропадают совсем.

– Это еще неизвестно, куда они пропадают. Может, как раз на перерабатывающие заводы и попадают. Потом будут вносить в почву.

– Если это так, то это дикая жуть. – Максим передернул плечами. – Но, с другой стороны, вдруг процесс страхоапокалипсиса можно регистрировать приборами и как-то бороться с ним. Может, поэтому вертолеты и летают. Что, если наши олигархи входят в этот золотой миллиард?

– Я хотела бы верить в обратное, чтобы не разочароваться в людях окончательно. Это так бесчеловечно.

– Это тебе кажется бесчеловечным, а кто-то называет это здоровым прагматизмом. Пусть лучше на планете живет счастливый миллиард, чем несчастные семь.

– Тогда нам лучше не сопротивляться, – грустно произнесла Маша.