Текст книги "Я стираю свою тень. Книга 7"

Глава 5

Бездеятельное ожидание тяготило меня. Лежать надоело. Сон не шёл, время остановилось. Ожидание адреналинового выброса, который больше всего мотивировал меня на участие в афере, подавлялось копящимся утомлением. Пробовал ходить по каюте, но её мизерные размеры не позволяли заняться этим. После пятидесяти кругов у меня появилась лёгкая тошнота от головокружения.

Тогда я решил нарушить приказ не покидать каюту и мысленным приказом приоткрыл её дверь. Выходить я не собирался, но большое открытое пространство перед глазами создало у меня иллюзию свободы. Вид из проёма открывался на противоположную стену коридора с двумя дверями в точно такие же каюты. Мимо прошёл хмурый мужчина, потом компания из трёх шумных парней, одна девушка разбитной внешности со стриженным под ноль затылком. Она бросила взгляд в мою сторону и сделала «Бу», заметив, что я внимательно за ней наблюдаю. Я не отвёл взгляда и не смутился, чем немного расстроил её. Видимо, подпортил ей репутацию опасной штучки.

В целом попадающаяся на глаза публика оказалась ожидаемой. Жулики, аферисты, убийцы, воры, бандиты и прочий сброд, любящий места, в которых властвовал понятный им закон, не тот, что подходил большей части человечества. Мне пришлось поиграть перед зеркалом мимикой, чтобы найти подходящее выражение глаз и черт лица. Не зря говорят, что человек с возрастом обретает то лицо, которое заслуживает. Я заслуживал добрый взгляд и богоугодные черты лица, демонстрирующие людям на подсознательном уровне мой замечательный характер. Коррумпированное начальство Ольги могло зацепиться за этот «недостаток».

Мне легко удалось подпустить льда во взгляд. Я представил, как топлю в ведре с водой новорождённых котят и делаю это с удовольствием. Конечно, на самом деле я бы никогда так не поступил, но убедительно сыграть котоубийцу вроде бы получилось. А вот с мимикой было сложнее. Как я ни пытался сводить брови, хмуриться, брезгливо кривить губы, получались какие-то клоунские ужимки, совершенно не похожие на выражение лиц настоящих уголовников. Ладно, Ольга от меня этого не требовала, а отсебятина могла только всё испортить. Я решил, что одного ледяного взгляда будет достаточно.

Мимо прошёл мужчина в серо-синей униформе, похожей на форму персонала обслуживания станции, причём её внешней стороны. Внутри почти всё делали роботы, либо люди в коричнево-жёлтых робах. Он бросил на меня короткий взгляд и почти прошёл, но вдруг остановился и решил заговорить.

– Закурить не найдётся? – спросил он вполне по-земному.

– Не курю, – ответил я с напускным самовлюблённым достоинством. – И тебе не советую.

– Так я сам за себя обычно решаю, но если хочешь, буду обращаться к тебе по каждому поводу. Вот, например, не могу определиться, какой стороной бумаги лучше вытирать задницу, гладкой или шершавой. Ты сам-то какую посоветуешь? – спросил он с явным намерением спровоцировать меня на грубость.

– Чё тебе надо, мужик? – не выдержал я.

– Закурить, – напомнил он. – Но понял, что мне повезло нарваться на человека, который лучше меня знает, что мне нужно. С этого момента бросаю курить, думать и всё остальное без твоего совета.

Я понял, что этот тип тоже имел за плечами уголовное прошлое и не мог просто так спустить причинённое ему оскорбление. Надо было выкручиваться и сделать это так, чтобы всё выглядело, будто мой авторитет многократно выше его.

– Мой тебе совет: иди куда шёл, – произнёс я, глядя ему прямо в глаза.

Он не оробел, ухмыльнулся, оценивающе осмотрев меня с головы до ног.

– Рисуешься? Тут такие, как ты, долго не живут.

Мужчина сунул руку в карман робы, что не ускользнуло от моего взгляда. Я решил, что у него там находится какое-нибудь небольшое оружие, и приготовился. Он резко выдернул руку и бросил предмет в мою сторону. Я непринуждённо отклонился в сторону от траектории его полёта. Предмет воткнулся в стену каюты и застрял в ней, распространяя вокруг себя едкий дым. Судя по всему, это было какое-то прожигающее оружие, способное быть опасным даже для моих защитных модификаций.

Моя реакция вызвала на его лице неоднозначное выражение. Наглости поубавилось. Теперь уже он думал, как вывернуться из созданного им положения.

– Мазила, – произнёс я спокойным голосом. – Теперь моя очередь? – Я сунул руку в карман.

Мужчина пустился по коридору со всех ног, вывернув голову назад, чтобы увидеть опасность, исходящую от меня. Но вместо этого он проглядел её с другой стороны. Человек, идущий ему навстречу по коридору, подставил подножку, и наглец в робе растянулся на полу.

– Чем ты его напугал? – спросил по-свойски невольный соучастник, поравнявшись со мной.

– Он не захотел слушать мои советы, – ответил я, внимательно рассматривая невольного помощника.

– Да, с персоналом тут проблемы. Простые люди сюда не устраиваются, приходится набирать кого попало. Приношу от лица руководства извинения за этого хама. Сегодня же пропишу ему несколько воспитательных разрядов, – пообещал он.

– Не обязательно. Ему хватило моих советов.

– Как знаешь. – Он собрался идти дальше, но вдруг остановился. – Работу не ищешь? – спросил мужчина.

– Нет, спасибо, – отмахнулся я. – По другому вопросу.

– Ну смотри. Если что, мой кабинет на верхнем уровне. Иногда мне требуются парни с хорошей выдержкой и реакцией.

– Буду иметь в виду. – Я чуть снова не ляпнул «спасибо». Это был бы перебор неуместной вежливости.

Он ушёл, а я сразу же закрыл дверь. Свободы и впечатлений мне хватило за глаза. Здешний народ любил цепляться и не прощал малейших намёков на оскорбление. Эту станцию следовало бы назвать «Колыбель больного самолюбия». Деньги и их производные, которых они так жаждали, обязаны были потакать основной черте характера. После нескольких месяцев непрерывной семейной жизни с её простыми заботами, моральная атмосфера станции казалась непригодной для духовного дыхания.

Неожиданно пискнул нейроинтерфейс. До меня пытался дозвониться Широкий Магнус.

– Привет. Что-то случилось? – ответил я на звонок.

– Тебе сказали сидеть и ждать, – резко произнёс он. – Зачем ты сцепился с рабочим?

– Он попросил закурить, а потом напал на меня, – попытался я оправдаться.

– Через закрытую дверь?

– Нет. Мне стало невыносимо сидеть в этой каморке. Я просто приоткрыл дверь, а он полез ко мне и в итоге обиделся… А что случилось?

– Тебя пасут. Хотят понять, что ты за фрукт, прежде чем идти на контакт. Ты повёл себя неосмотрительно. Люди с выдержкой накануне сделки так себя не ведут. – Рыжий Магнус раскраснелся ещё сильнее. – Всё, до сигнала о начале сделки ты больше не открываешь дверь. Говорил я, что на роль подсадного лучше своего человека поставить, а она не согласилась, сказала, что есть намного лучший вариант.

– Магнус, вот ты сейчас усомнился в Ольге как организаторе, это раз. Предвосхитил неудачу, это два. С таким настроением в бой лучше не лезть, обязательно продуешь. Всё будет хорошо, у меня предчувствие.

Он хмыкнул.

– Увидим. Дверь больше не открывай.

– Я понял, больше не открою до тех самых пор, пока меня не позовут на разговор.

– Отлично. – Он отключился.

На душе после этого разговора остался неприятный осадок. Пропесочили, как мальчишку. Я, конечно, виноват, ослушался приказа, но как по мне, получилось ещё лучше, чем надо. Сразу видно, что я не какой-то там трусоватый парень с богом забытой планеты, мечтающий разбогатеть, а уверенный в своих силах мужчина, который даже в чужой обстановке ведёт себя как хозяин положения. Мне идти на сделку с таким человеком было бы спокойнее. Не знаю, может быть, законники привыкли к другим персонажам, которые боятся и заискивают.

Я прилёг на жёсткую полку, выполняющую роль кровати. Нейроинтерфейс предупредил меня о встроенных функциях ложа. Оказывается, можно было локально снизить уровень гравитации на ней, чтобы мягче спалось, включить подогрев и электромагнитные волны, ласкающие нервные окончания. Да, именно так и было написано, «ласкающие нервные окончания». Я убавил гравитацию на одну четверть и включил «ласкающую» функцию.

Вначале ничего не происходило, но потом незаметно я стал ощущать, как по телу от головы к ногам стали проходить волнообразные расслабляющие импульсы, словно меня прогоняли внутри кольца МРТ. Они были приятны, этакий лёгкий массаж изнутри, и располагали к дрёме. Минут через пять после начала процедуры я уснул. Уж не знаю, сколько времени я спал, но только проснуться мне пришлось от настойчивого зуммера входящего звонка. Я принял его.

На экране никого не было, вернее, он был чёрным, анонимным. Искажённый голос произнёс:

– Задержка ответа была вызвана уважительной причиной?

– Да. Я уснул под массаж, ласкающий мои нервные окончания, – честно признался я.

Мне подумалось, что они могли каким-то образом установить дистанционный полиграф и проверяют меня. Честный ответ, ни на что не влияющий в моём случае, мог быть намного лучше убедительного вранья, о котором им сразу станет известно.

– Отличная выдержка, – похвалил меня голос.

– Мне стоит чего-то опасаться? – спросил я, как бы подразумевая, что заранее считаю сделку успешной.

– Нет, не стоит, но люди обычно нервничают накануне.

– Я нервничал, пока не включил эту функцию. Кстати, вы не пробовали её?

– Нет. Мы ждём вас на седьмом уровне, во втором секторе, комната для особых клиентов. Предупреждаю, будет проверка.

– Проверка чего? – не понял я.

– Всего, что может помешать нашей сделке: оружие, записывающие устройства.

– Я заинтересован в ней больше вашего, так что это ненужная предусмотрительность, – заявил я.

– Это обязательное условие, – ответил голос. – Мы ждём.

Он отключился. Как по мне, первый акт пьесы прошёл вполне удачно. Я не стушевался, не мялся, вёл себя как человек, не робеющий перед законниками. Признаться, дома, я больше робел перед инспектором ГИБДД, чем перед этим чёрным экраном, за которым скрывался коррумпированный пограничник, способный убить любого, кто помешает ему наживаться.

На экране нейроинтерфейса перед глазами появился маршрут к тому месту, где ожидалась сделка. Перед выходом я посмотрелся в зеркало, состроил ледяной взгляд, зафиксировал его и вышел в коридор. Сразу же увидел подозрительного человека, наблюдающего за мной. Он прицепился следом и шёл на удалении двадцати шагов, изредка прикрываясь идущими параллельно нам людьми.

До седьмого уровня оказалось очень далеко. Станция представляла собой цилиндр длиной в два с половиной километра и диаметром по внешней стороне в один километр с толстыми стенками, внутри которых находились помещения. От одного торца до другого насчитывалось пятьдесят уровней, поделенных на четыре сектора. Удобнее всего было воспользоваться безгравитационными тоннелями, соединяющими стенки цилиндра, внутри которых ходили лифты, что я и сделал.

Лифты оказались грязными, захламлёнными мусором, и ещё в них было нестерпимо холодно. Пока я нёсся в вибрирующей кабинке, морозом щипало кончики ушей и нос. Преследующий меня тип не решился воспользоваться жутким транспортом и отстал. Я вышел на седьмом уровне и направился ко второму сектору. Почти всю его территорию занимали увеселительные заведения, полные праздного народа. Лучший способ не вызывать подозрений и ненужного интереса, это быть в гуще толпы.

Линия привела меня к дверям с красивой иллюминацией. Двери поддались моей команде и открылись. Я вошёл в тихое помещение с доминирующей красной подсветкой. Это был уютный ресторанчик, явно не для простых смертных. Дорогие пухлые диваны, столики с натуральными массивными деревянными столешницами, настоящая зелень в кадках. Слишком необычно для космического заведения, где особым шиком является пластиковая имитация натуральных материалов.

Я растерялся, не зная, куда идти дальше. Навигатор вёл только до дверей. Из двенадцати столиков заняты были четыре, и никто из сидящих за ними не обратил на меня внимания. Мне подумалось, что мои подельники ещё не пришли. С другой стороны, они, не получив сигнала от своего шпика, могли подумать, что я ещё не дошёл. На всякий случай я решил просто вычислить, какая из сидящих компаний могла оказаться моими подельниками.

Слева от меня сидел пожилой мужчина и женщина лет тридцати по земным критериям. Она была восхитительна, держалась уверенно, часто улыбалась белоснежной улыбкой. Пожилой мужчина просто таял, глядя на неё. Эта парочка точно не могла быть теми, кто мне нужен. За ними у стены сидела компания из четырёх мужчин среднего возраста. Они представляли собой как раз тот случай, когда образ жизни наложил отпечаток на внешность. Слишком криминальные, за версту излучающие опасность. Они тоже не могли быть переодетыми законниками. На другой стороне заведения сидел одинокий мужчина, спиной ко мне. По его прямой осанке вполне можно было предположить, что он тот, кто привык стоять по стойке смирно. За ним через два столика сидела скучающая дама, откровенно рассматривающая публику. Мне показалось, что она из тех, кто ищет себе компанию на вечер.

Она пробежалась по мне взглядом, остановила его на долю секунды, словно провела калькуляцию моих возможностей и повела дальше. Я вычеркнул её из списка и решил, что тот человек с прямой спиной подходит мне более всего. Уже собрался пойти и сесть рядом с ним, чтобы попасть в его поле зрения, но заметил одну странность в поведении скучающей дамы. Как только я сделал шаг в её направлении, она резко скинула с плеча сумочку и зажала её в руках, словно в ней имелось что-то способное быстро нейтрализовать меня.

Я посмотрел ей прямо в глаза. Спасибо Джанбобу, уложившему мне в память все варианты и значения мимики человеческого лица. Дама знала меня, а здесь это могли немногие. Я подошёл к её столику.

– Разрешите составить вам компанию? – учтиво предложил я.

Она смерила меня оценивающим взглядом.

– Сообразительный, – оценила дама мои дедуктивные способности. – Присаживайся.

– Благодарю. – Я сел напротив и посмотрел на зажатую в её руках сумочку. – Мне кажется, что будет лучше, если мы сразу станем доверять друг другу.

Она сверкнула глазами.

– Прости, но жизнь научила меня доверять только себе, и то до первой рюмки. – Она оставила сумочку в руках.

По её поведению можно было догадаться, что она испытывает лёгкий дискомфорт, находясь в подобном месте. Мне это играло на руку, потому что в дискомфортном состоянии она вряд ли была хорошо сосредоточена на нашей беседе. А ещё ей так хотелось денег, что она готова была терпеть ради них серьёзные неудобства. Когда я считал себя несчастным, мне тоже хотелось много денег.

В помещение вошёл мужчина, следивший за мной. Он был удивлён, увидев меня в обществе дамы. Виновато пожал плечами и сел за столик к мужчине с прямой спиной. Теперь мне стало понятно, что это помощники моей собеседницы.

– Закажите еду, чтобы не обращать на себя ненужного внимания, – попросила меня визави.

Я замялся, потому что у меня не было денег. Ольга не предупреждала меня о том, что предстоят неожиданные траты.

– Что? – заметила заминку дама. – Не при деньгах?

– Стыдно признать, деньги есть, но не по здешнему ценнику. У нас, знаете ли, не принято обирать за еду до последней нитки.

– Вот вам и идея – забросить инженерно-медицинские дела и открыть ресторанчик на станции, – предложила дама. – Я закажу вам что-нибудь в счёт будущей сделки?

– Не откажусь. Уверен, что этот обед больше не покажется мне таким дорогим, после того как мы станем сотрудничать. – Я слегка виновато улыбнулся. – А другими делами я заниматься не стану. Модификация, улучшение людей – это моё призвание. Набивать желудки, может, и выгоднее, но это занятие, как бы сказать помягче, унизительное для меня по своей сути. Человек, отваливающий огромные деньги на удовлетворение своего желудка, глуп и жалок, и мне неприятно потакать его низменным желаниям. Я принципиально занимаюсь тем, чем занимаюсь.

– Этому были причины? – спросила дама.

– А то вы не наводили справок обо мне, – коротко усмехнулся я. – Вы же законники, что вам стоит.

– Да, мы наводили. Сочувствую, что вам пришлось сделать этот выбор, но с другой стороны, я ценю тех, что после испытаний становятся только сильнее. Что ни говори, а положиться можно только на людей с принципами. На любящих деньги положиться сложнее, они легко переходят к тем, кто заплатит больше, вместе с твоими секретами. – Женщина посмотрела на меня прямым взглядом. – Приходится потом избавляться от них.

– Я не дам вам такого повода, – ответил я, не отводя глаз.

Дуэль прошла вничью. Мы одновременно отвлеклись на официанта, принёсшего нам еду. В моей тарелке лежала запечённая ножка, похожая на куриную, но больше раза в два. Гарниром к ней была какая-то розовая соломка растительного происхождения и пятнышко жёлтого соуса с тёмными вкраплениями.

– Это индейка? – спросил я у парня.

– Да, – согласно кивнул он. – С планеты Тум роял. Технология выращивания птицы полностью аналогична той, что принята на её родине, на планете Земля, гарантируя ей оригинальный вкус.

Я усмехнулся.

– Да какая там технология, зерно вовремя да воды, а травку сами найдут, где пощипать. – Я поздно спохватился, что зря демонстрирую свой кругозор.

– Вы знакомы с колыбелью человечества? – удивлённо спросила меня собеседница.

– Из области общих знаний. Было время, когда я решал, куда податься, чтобы заняться тем, чем занимаюсь. Земля была одним из вариантов.

Я облегчённо выдохнул про себя. Получилось вроде правдоподобно. Не рассказывать же ей, что я с детства кормил индюшек и раздавал им пинки, когда они мешали сыпать им в кормушку зерно или зерноотходы, за что не раз был атакован самыми отчаянными индюками. Корми они их по той же технологии, что и я, ножка была бы раза в четыре больше той, что лежала в моей тарелке.

– Земля вообще не вариант, насколько я знаю. Высшие, будь они неладны, превратили её в заповедник. Я бы хотела, после того как уйду с работы, обосноваться в какой-нибудь глуши, типа Земли, выдавая себя за одного из местных дикарей. Говорят, там невероятно вкусная еда. – Она снова посмотрела на меня. – Ах, да, вы же не любите тех, кто ставит вперёд всего потребности желудка.

Я не стал реагировать на её подколку, смачно обгладывая кость. Вкус мяса был никаким, словно птицу вырастили на чистом протеине и воде. Если бы не острый соус, индюшатина вообще могла показаться мне несъедобной.

– Наверное, пора поговорить о деле? – предложил я, вытирая жирные руки салфеткой.

– Наверное, пора. – Моя визави ловко управилась с блюдом при помощи ножа и вилки. – Но только после десерта. – Она улыбнулась.

Мой обученный физиономист трактовал её мимику как сигнал быть настороже. Дама явно задумала какую-то проверку. Официант принёс нам в небольшой глубокой посуде что-то напоминающее шоколадный пудинг. Сверху он был украшен тремя ягодками или их правдоподобной имитацией.

– Выглядит здорово. – Это была почти правда.

– На вкус ещё лучше, – пообещала собеседница и воткнула ложечку, похожую на маленькое весло, в десерт. – Ем его здесь уже в пятый раз.

– Надо же, – улыбнулся я. – Любите сладкое?

– А кто его не любит? Попробуйте, – предложила она.

Меня напрягла её просьба. Она словно настаивала на том, чтобы я обязательно попробовал блюдо. А мне не хотелось никаких неожиданностей типа отравления или маленькой бомбы, активирующейся по желанию сидящей напротив дамы. Я воткнул ложку в десерт, отделив небольшой кусочек. Поднёс к носу и понюхал. Пахло от него чем-то средним между какао и резиновым шлангом.

– Простите, но у меня аллергия на какао. – Я не решился пробовать десерт.

– Аллергия? Что это такое? – спросила она. Неудивительно, что человек, проживший всю жизнь с медблоками, понятия не имел о простых земных недугах.

– Мой организм не принимает некоторые растительные продукты. Начинаю чесаться, покрываюсь пятнами, потом отёк и конец, можно умереть от удушья, – поведал я ей о своей выдуманной болезни.

– Вы? Медицинский инженер, вживляющий инородные предметы в организмы людей без отторжения, не можете избавить себя от какой-то глупой болезни? – искренне удивилась она.

Я поздно понял, что сморозил глупость. На миг забыл о своей роли, о том, что я специалист в области медицинской инженерии и должен бы понимать в таких вещах, как неприятие организмом инородных частиц.

– Как говорится, сапожник без сапог, – развёл я руками. – До себя никак не доберусь. К тому же я не люблю жевать траву, поэтому от своего недуга почти никак не страдаю. А с медблоками у нас напряжёнка. Пока не развернулся, как желаю, экономлю на всём, чем можно.

Собеседницу явно расстроило моё нежелание есть десерт. Её лицо вспыхнуло красными пятнами, но она быстро взяла себя в руки. Мне стало интересно знать, от чего я себя спас.

– Раз вы так любите десерты, съешьте и мой, – придвинул я ей блюдо.

Она зыркнула на меня оценивающим взглядом.

– Вы непростой человек, – заметила собеседница. – Не похожи на тех простаков, с которыми приходилось иметь отношения ранее, умнее и осторожнее.

– Спасибо. – Я по-простецки пригладил ладонью волосы от макушки ко лбу. – Потому и жив до сих пор. – Бросил взгляд на её телохранителей, искоса подглядывающих за нами. – А вам удобнее вести дела с простаками?

– С порядочными в первую очередь. Хочу быть уверенной, что между нами есть понимание, что это дело связывает нас такими отношениями, разрыв которых может привести к самым печальным результатам.

– Можете полностью рассчитывать на меня до тех пор, пока я буду уверен, что вы не держите за пазухой камень. – Я двинул указательным пальцем десерт в её сторону. – Не пытайтесь влиять на меня или ставить в зависимое положение. Либо равноправные партнёры, либо забыли о нашем разговоре.

Визави задумалась, выпятив вперёд нижнюю губу. Ей явно хотелось иметь козыри, чтобы быть спокойной за себя, но для этого требовался поводок, накинутый на шею делового партнёра. И тут я решил подыграть её алчности.

– Я думаю, что двадцать процентов с каждого клиента – отличные деньги. Если всё пойдёт, как я планирую, то через год смогу сделать конвейер по вживлению модификаций, а это будут совсем другие суммы. Это же не наркотики или оружие, на которых легко спалиться. Клиенты не будут иметь понятия, что их направили ко мне законники. Так ведь? Чистый и спокойный бизнес, как заслуженная пенсия, без головной боли и рисков. Во, и как раз про пенсию. Уволитесь, я вам такие штуки вставлю, новым человеком будете себя считать.

Мои слова произвели на неё положительный результат. Она довольно улыбнулась, наверное, представив себе безбедную и спокойную старость.

– От клиентов не будет отбоя. Я знаю тех, кто собирает себе личную армию и готов платить за то, чтобы она была у них лучше остальных. Мне нужны будут точные данные по пропускной способности.

– Назовите, что хотите ставить, и я посчитаю время на этот процесс.

– Силовые модификации в руки и ноги, и бронирование важных жизненных органов.

– Значит, так, – прикрыл я один глаз, – время операции на вживление усилителей мышц занимает два часа, постоперационный период – неделю. С бронированием добавляйте ещё сутки. Там работы намного больше. Итого сейчас мы можем принимать одновременно не более трёх пациентов в день. В неделю не больше десяти. Иногда что-то идёт не так. Когда у нас будут роботы и медблоки, мы будем принимать в день десятки пациентов.

Она прикинула в уме цифры своего дохода и расплылась в улыбке.

– Вас не пугает перспектива, что модификации будут использоваться противозаконно? – неожиданно спросила она. – Это не идёт против ваших принципов.

Она захотела поймать меня на несоответствии моих принципов тому, что предложила.

– Сказал человек, представляющий закон, – засмеялся я. – Криминальный мир для того и существует, чтобы использовать незаконные методы. А мне нужны деньги, чтобы помогать людям, которых не может защитить закон. Не вижу противоречий. Возможно, они есть у вас, потому что вы нарушаете то, что обязаны соблюдать.

– Не надо меня попрекать этим. Здесь все так поступают, и тому, кто решит вести себя согласно букве закона, будет сложно. Это гравитационная аномалия, участок космоса, в котором всё идёт не так, как везде.

– Я и не думал попрекать. Просто пытался психологически описать отношение к тому, чем мы занимаемся. Меня совершенно не волнуют ваши душевные терзания. Между нами чисто деловые отношения, а всё, что мы шепчем ночью в подушку, это только наше дело и… – я воздел руки кверху, – его.

– Вы меня удивили. Таких любителей пофилософствовать среди партнёров у меня ещё не было. Вы мне понравились. Сегодня с вами свяжутся и установят каналы, по которым мы сможем общаться, а также реквизиты счетов, на которые надо переводить средства. Первые клиенты поступят через неделю, когда уладим все формальности. – Она кивнула на десерт. – В нём наркотик, который развязал бы вам язык, а вы бы этого и не поняли.

– Спасибо за признание, хотя что-то подобное я предполагал. – Я посчитал, раз она призналась в этом, значит, доверяла мне. – Хорошего нам сотрудничества.

– Непременно. – Она улыбнулась и дала знак своим телохранителям покинуть помещение. – Выходите через минуту после меня, – посоветовала она напоследок.

По её походке, совсем не женственной, контрастирующей с одеждой, можно было понять, что она не та, за кого себя выдаёт. Троица покинула заведение. Я подождал минуту по таймеру в углу экрана нейроинтерфейса и тоже вышел из ресторана. На душе было хорошо и спокойно. Мне было понятно, что свою роль я отыграл на отлично. Станиславский был бы мной доволен. Теперь мне незачем было торопиться и ехать на промёрзшем лифте. Я выбрал длинный маршрут, чтобы полюбоваться станцией.

Прошёл шагов триста, петляя коридорами по навигационной линии, ведущей к моей каюте. За несколько десятков метров до лифта, вращающегося по окружности станции, неожиданно исчез навигационный маркер. Мне он и не был особо нужен, я прекрасно ориентировался по указателям уровня и секторам, чтобы попасть куда надо. Но меня напугала красная иконка, загоревшаяся на экране. Спустя секунду после её появления пришло сообщение от Ольги:

«Беги немедленно со станции! Нас раскрыли!»

И я побежал.