Текст книги "Посол вон!"

– Говорю, идет тебе очень, – совершенно честно признался Илюха. – Не мини, конечно, но и так очень даже пикантно.

– Внушает, – заметил Изя, неизвестно когда появившийся рядом, в упор рассматривая новый Любавин наряд. – А то ходишь вечно в каком-нибудь мешкообразном малахае.

– И это при твоих-то возможностях, – подвел итог Илюха и почему-то покраснел.

Его примеру тут же последовала Соловейка, прикрывая разрез.

– Вы издеваетесь? – с некоторой угрозой в голосе поинтересовалась она.

– Ничуть.

– Мы что, самоубийцы?

Услышав такое и не уловив в голосе друзей иронии, Любава осторожно отпустила подол. Последовал тщательный осмотр себя, по завершении которого она залилась вторым слоем краски.

– Да меня за такой наряд камнями на улице побьют.

– Не побьют, – резонно заметил Илюха. – Побоятся.

– А через недельку с такими вот разрезами будут щеголять все киевские модницы, – не остался в стороне Изя.

Еще некоторое время Соловейка посомневалась, шмыгнула носиком и обратилась к Солнцевскому персонально:

– Илюш, а тебе правда нравится?

– Да, – ничуть не кривя душой, признался бывший браток. – Очень.

– Ну тогда я на всех платьях такой сделаю! – гордо ответила Соловейка и, расправив плечи, бодрым шагом отправилась в дом осуществлять задуманное.

Друзьям оставалось только со вздохом посмотреть ей вслед. Один из них в этот момент вспомнил несравненную, но недоступную Газель, а второй подумал о том, что если бы Любава не была в его команде, тогда, возможно...

А через десять минут Илюха сильно засомневался в том, что он был прав, когда посоветовал ей оставить разрез. Подбодренная вниманием коллег, Соловейка предстала перед ними во всей своей красе. Распущенные иссиня-черные волосы, гордая осанка, подведенные брови, изящные сапожки на каблучке, изумрудный сарафан с выразительным разрезом, сквозь который игриво сияли стройные ножки, сделали свое дело. Младший богатырь Любава была неотразима.

Видимо чуя это, она гордо прошествовала мимо окаменевших друзей и подарила им одну из своих удивительных улыбок:

– Знаете, а вы правы, так действительно лучше.

Вместо ответа коллеги дружно, но молча кивнули головами. А к чему слова? Взгляды, которыми они провожали Любаву, были значительно красноречивее.

– Так я пойду, пройдусь по лавкам, – бросила Соловейка и летящей походкой скрылась из виду.

Некоторое время друзья молчали, тупо уставившись на калитку, за которой только что скрылась их боевая подруга. Первым подал голос Изя.

– Только не вздумай ей посоветовать делать глубокое декольте, если она вдруг порвет платье на груди, а то совсем тяжко придется.

– Если бы знал, что так получится, я бы посоветовал ей паранджу, как у твоей козы, – хмуро отозвался Солнцевский.

– Во-первых, она Газель, а во-вторых, ей такой вот фасончик пошел бы значительно больше, чем паранджа.

– Да откуда ты знаешь? Ты же не видел ее фигуры!

– Зато я видел ее глаза! – с гордостью заметил черт. – А глаза, как говорил классик, это зеркало фигуры.

– Души, – чисто автоматически поправил Илюха.

– И что, из-за такой мелочи мы будим спорить?

– Да, в общем, нет.

– А раз нет, то давай временно оставим женщин в покое и займемся реальным делом. Я – пивом, а ты – сортирным комплексом.

На том и порешили.

* * *

Как и следовало ожидать, госприемка нового объекта на территории «Чумных палат» в лице Солнцевского прошла на пять баллов. Захар и на этот раз превзошел сам себя и воплотил в жизнь весьма туманные запросы старшего богатыря. Система слива, баки для холодной и горячей воды, маленькая печурка, система подвода воздуха к огромной бадье, уникальный в своем роде душ, – все это было исполнено на максимально возможном техническом уровне. Причем по мере того, как это небольшое строительство подходило к концу, мастер был вынужден признать несомненную функциональность данного комплекса.

– Класс! – подвел итог Солнцевский. – Именно этого мне и не хватало для полного счастья.

– Печка устроена таким образом, что нагревает воду очень быстро, – продолжал пояснять свои ноу-хау Захар. – Встал немного раньше, запалил огонь, и уже скоро можно горячей водой пользоваться.

– Я с Мотей договорюсь, – отмахнулся Илюха. – Ему дрова запалить – один момент.

Мастер только присвистнул, оценив по достоинству такое уникальное использование Змеев-Горынычей в хозяйстве.

– Баловство это одно, – пробурчала невесть откуда взявшаяся Соловейка. – Уже по двору два шага пройти лень.

– Я думаю, что скоро ты поменяешь свое мнение, – хмыкнул Солнцевский. – А уж из джакузи тебя вообще не вытащить будет.

– Да чтобы я полезла в это корыто?! – возмутилась Соловейка и изобразила на своем милом личике гримасу брезгливости. – Да ни за что!

– Знаешь, как прикольно в бурлящей воде после тренировки поваляться, – мечтательным голосом протянул Илюха, – да с бутылочкой пивка...

– Кстати, о пиве, – тут же быстро поменяла тему Любава. – Изя сияет, словно начищенный самовар, и зовет всех к столу.

Против такого поворота Илюха не имел никаких возражений и, пропустив вперед Захара, отправился обмывать знаменательное событие.

Праздничное меню в честь торжественного открытия эпохи пивоварения на Руси старый черт составлял лично. Соловейка попыталась было сопротивляться, но бывший браток горой встал на защиту своего друга и утвердил список пивных закусок, необходимых для достойного отдыха. В результате всего этого на столе оказалось: четыре вида вяленой рыбы, гора вареных раков, копченые ребрышки (этому факту особенно обрадовался Мотя), блюдо с куриными крылышками и жареные гренки из хлеба с сыром и чесноком.

А что? Ребята год как пиво не пили, вот и разошлись немного.

Все присутствующие быстренько расселись за столом и начали метать нетерпеливые взгляды на загадочного Изю. Сам же черт, словно факир перед очередным фокусом, стоял рядом с небольшим стеллажом, накрытым цветастым Любавиным платком, и держал паузу. И только наш пивовар решил, что окружающие уже созрели для представления, как резко открылась входная дверь и на пороге возник Берендей.

– Ну хороши, нечего сказать! – тут же заголосил он. – У вас тут презентация пополам с дегустацией, а князь ни сном, ни духом! А еще богатыри моей дружины!

– «Дружина специального назначения» распущена, – тут же осадил Берендея Солнцевский.

– Кстати, вами же, – тут же поддакнул Изя.

– По науськиванию иноземцев, – не осталась в стороне Соловейка.

– Да ладно, ладно, – поморщился князь и, не дожидаясь приглашения, занял место за столом. – Это но опала, а хитрый политический курбет. Должен же я как-то отреагировать на такую вот коллективную жалобу. Ерунда это все, еще пару-тройку дней побездельничайте, а после я издам указ о полном восстановлении вас в должности в связи с государственной необходимостью. Изя, чего стоишь, словно истукан, показывай, чего наворотил! А твои бытовые усовершенствования, Илюха, ты продемонстрируешь попозже.

От такого напора Изя что-то пробурчал под нос, но спорить с самодержцем не стал, князь все-таки. Вместо этого он сделал торжественное лицо и резко сорвал платок со стеллажа.

Как и предполагал Солнцевский, черт подготовил к дегустации несколько сортов пива. Но даже он не мог представить, какие названия придумает черт. А между тем на внушительных глиняных кувшинах красовались следующие этикетки: «Изя темное», «Илюха забористое», «Любава легкое», «Феофан классическое», «Мотя безалкогольное».

При виде такого разнообразия Илюха аж присвистнул от удивления пополам с восхищением. Что ни говори, но название своему продукту черт подобрал удивительно точно.

– Ну ты, братан, даешь, – только и смог вымолвить старший богатырь.

Остальные члены команды и приглашенные к столу также оценили Изин творческий подход к делу и бурно выразили ему свой восторг. И только Берендей оказался обиженным.

– Ага, а о князе своем забыл, – выдал он и демонстративно начал ковырять ножом стол.

Острый предмет тут же, невзирая на чины и регалии, отобрала Соловейка. Князь ты или не князь, а хозяйскую мебель портить не надо. Ну а Изя примирительно заметил:

– Да ладно, ваше высокоблагородие, следующий сорт пива назову в вашу честь.

– Обещаешь? – тут же повеселел Берендей.

– Обещаю. Таки что с вами делать, – согласился черт. – Кстати, вы же еще его не пробовали, может, оно еще и не понравится!

– Ха, не понравится, – передразнил пивовара Берендей. – Ну-ка плесни мне «Илюхи забористого».

И пиво полилось рекой... Как и следовало ожидать, Берендей оказался в восторге после первого же бокала. Захар также оценил прелести нового пития. Мало того, Соловейка, постоянно ведущая неравный бой с «зеленым змием», оказалась приятно удивлена вкусом пива. Как и ожидал Изя, особенно ей понравилось «Любава легкое».

Сам же Изя, видимо, настолько надегустировался на пару с Феофаном, что пил совсем мало, лишь изредка делая маленькие глотки.

– Хорошо еще, что у домового травка специальная ость, ускоряющая процесс, – неторопливо рассказывал черт, купаясь в лучах славы. – А то долго бы пришлось ждать.

– Кстати, почему его за столом нет? – поинтересовался Берендей, ловко уничтожая раков, не забывая при этом об основной пенной составляющей вечера.

– Он отдыхает, – ушел от прямого ответа Изя.

Ну не говорить же, в самом деле, что домовой терпеть не может гостей.

– Тогда передавай ему мою персональную благодарность, – тут же нашелся князь, подвигая к себе поближе копченые ребра. – Классная закуска, как раз под пиво!

– Угу, – согласился Солнцевский, переливая в себя очередную порцию ячменного блаженства.

Только в тот момент бывший браток, когда сделал первый глоток, осознал, как соскучился по пиву. И поэтому, в отличие от окружающих, Илюха даже не притронулся к еде, а медленно и планомерно перепробовал все сорта, смакуя неповторимый вкус, который придал своему пенному произведению Изя.

Далее старший богатырь выделил для себя «Илюху забористого» и «Феофана классического» и сконцентрировался именно на них. И только утолив пивной голод, Солнцевский позволил себе передохнуть и немного отвлечься на куриные крылышки.

Вообще, в пиве есть только один неприятный момент – оно слишком быстро просится наружу. Вот и Берендей через некоторое время занервничал и, немного поерзав на скамье, поднялся из-за стола.

– Я быстро, – буркнул он и направился к двери.

– Вам туда, – остановил его Солнцевский и показал на неприметную дверку в уголочке.

– Мне того, – пояснил Берендей.

– Так я и говорю, вам туда, – продолжал настаивать Илюха.

– Идите, не сомневайтесь, – поддакнул Изя и пропустил еще глоток «Изи темного». – Очень удобно, знаете ли. А сколько времени сохраняется для непосредственного отдыха!

Берендей все еще сомневался и замер в нерешительности.

– Там справа рычажок есть, – сказал свое слово Захар. – Все работает прекрасно.

Окончательно сбитый с толку, князь все-таки последовал совету присутствующих и нетвердым шагом направился в указанном направлении. Вернулся Берендей не скоро. Присутствующие за столом даже несколько забеспокоились из-за его длительного отсутствия. Однако опасения оказались совершенно напрасными.

Берендей с каким-то ошалелым видом молча прошел через комнату, так же молча сел и залпом выпил заботливо наполненный Изей бокал. Все с интересом смотрели на него и ждали хоть каких-нибудь объяснений.

– А я думал, что меня в жизни уже ничто не сможет удивить, – наконец изрек он.

– Сможет, – успокоил князя Солнцевский. – Еще как сможет.

– Мы еще и не такое отчебучить можем, – не остался в стороне Изя.

– Да уж, ваша команда совершенно непредсказуема, причем абсолютно во всех областях, от одежды до... – тут Берендей кивнул в сторону малозаметной дверцы. – Никогда не знаешь, чего от вас еще ждать. Может, именно поэтому вас так испугались иноземцы, что даже вместе жаловаться пришли?

Но долго находиться в стадии задумчивости Берендей не стал. Он и сам прекрасно понимал, что момент для этого не совсем подходящий. Пиво, закуска, душевная компания... Что еще нужно для чудесного вечера? И только под самый занавес Берендей нахмурил лоб и отозвал в сторонку Захара:

– А у меня во дворце такую штуку сделать сможешь?

Что и говорить, прогресс шел по Киеву семимильными шагами. По крайней мере в бытовой области. А может, это и неплохо, что ни Солнцевский, ни Изя не имели специальных технических навыков и не пытались двигать историю с помощью паровых машин или, скажем, пороха. Для таких изобретений человечество должно созреть. То ли дело простые, но вместе с тем весьма удобные нововведения, способные сделать жизнь в средневековом Киеве если не лучше, то по крайней мере комфортнее.

* * *

Илюха вольготно развалился в новом джакузи и лениво потягивал пивко. До официального восстановления команды оставалась всего пара дней, так что он по совету князя решил в оставшееся время банально побездельничать. Ну не перечить же, в самом деле, непосредственному начальству?

Илюха сделал большой глоток «Забористого» и закрыл глаза. В этот момент он ощущал себя абсолютно счастливым человеком. Счастье оказалось совсем недолгим...

В следующую секунду над ним раздался до глубины души знакомый голос черта:

– Похоже, у нас проблемы.

Солнцевский от неожиданности чуть не подавился.

– Изя, а твои приколисты-родители не учили тебя, что в подобных случаях надо стучаться?

К удивлению Илюхи, черт ничуть не смутился. Наоборот, он невозмутимо снял с вешалки полотенце и протянул Илюхе.

– Не до церемоний, – буркнул он и резко вышел из ванной комнаты, – одевайся быстрей.

Солнцевский озадаченно посмотрел на захлопнувшуюся дверь и торопливо сделал несколько больших глотков пива. Вылезать из джакузи категорически не хотелось. Что это могут быть за проблемы, ради которых он должен выходить из «нирваны»? Еще немного поразмыслив, он все-таки принял волевое решение и с явной неохотой выбрался наружу.

Спустя пять минут он появился в горнице и осознал, что проблемы действительно существуют.

В центре горницы стоял Алеша Попович в сопровождении пятерых богатырей. Изя с Любавой находились тут же, заслонив от них Мотю. Сам же Змейчик вжался в угол и выглядел несчастным и растерянным. Увидев хозяина, он радостно застрекотал, но тем не менее покидать свое убежище не торопился.

– Князь тебя кличет, – хмуро пробасил Попович.

– Здравствуй, во-первых, – заметил Солнцевский и протянул руку.

Сотник заметно стушевался, но тут же собрался и крепко пожал протянутую ладонь.

– А во-вторых, садись и рассказывай, – подчеркнуто небрежно кивнул Илюха и удобно расположился на скамье. – Что произошло и почему приглашение к князю на ковер приносишь мне ты, а не простой вестовой?

Алеша что-то пробурчал себе под нос, но приглашение Солнцевского принял.

– Гореныш твой ночью у посла литовского Курвеля Вражинаса племенных жеребцов порвал, а когда его остановить попытались, двух слуг покусал.

Услышав такое, Илюха удивленно посмотрел на несчастного Мотю. Тот что есть силы замотал головами в знак полного несогласия с выдвинутыми обвинениями.

– Слово? – на всякий случай поинтересовался бывший браток.

Теперь не менее яростно Гореныш закивал в знак согласия.

– Ну вот видишь, это не он.

– Да ладно, есть свидетельские показания, да и посол Тевтонского ордена Фриц Геральд Леопольд Ульрих Витольд Вольф Киндерлихт лично видел, как он вылетал с территории посольства Литовского княжества.

– Мне плевать, что видел этот киндер-сюрприз, но это был не Мотя. Я своему Змею верю.

– Больше Горынычей в Киеве нет, – резонно заметил Попович.

Солнцевский заскрипел зубами, но тут же постарался взять себя в руки.

– Ну а чего тебя-то прислали? – немного успокоившись, поинтересовался бывший борец.

– Так боялись, что буянить начнешь, – тут же признался Попович и густо покраснел.

– Правильно боялись, – хмыкнул Солнцевский. – И что там этот Курвель Вражинас требует? Возместить ему ущерб?

Тут сотник окончательно стушевался. Было видно, что весь этот разговор дается ему с большим трудом. Тем более что в последнее время его отношения с членами «Дружины специального назначения» были практически дружескими.

– Не, он требует немедленного умерщвления Гореныш а.

Услышав такое, Солнцевский выдал длинную витиеватую фразу, в которой оказалось только два приличных слова «я» и «ему». Вообще-то в последнее время в присутствии Любавы богатырь старался вообще не употреблять мат. Но тут, как говорится, случай исключительный, тем более что сама Соловейка была абсолютно согласна с Илюхой.

После того как Солнцевский немного спустил пар, в наступившей тишине вдруг раздался грохот. Это упала в обморок левая голова несчастного Гореныша. Голова средняя и правая оказались посильнее и стойко вынесли такой нелепый приговор.

– Не боись, Мотище, – подбодрил любимца Солнцевский. – Я скорее этого Курвеля умерщвлю, чем с твоей шкуры хоть одна чешуйка упадет.

Малыш с благодарностью посмотрел в глаза хозяина и даже пару раз махнул хвостом, на большее его не хватило.

– Всем оставаться на местах, никуда не уходить, я к князю! – объявил Илюха и в сопровождении Алеши Поповича и богатырей его сотни вышел прочь из дома.

* * *

– Вы в своем уме?! – ревел бывший браток, забыв о всяческой субординации. – Убивать несчастную животину за то, чего он не делал!

– Ты не ори на меня, а то сам на плахе окажешься! – не оставался в долгу Берендей. – Все против него: и следы, и свидетели!

– Да сговорились они все!

– Есть еще и независимый свидетель – посол Тевтонский.

– И с ним сговорились! – продолжал гнуть свое Солнцевский.

– Да не могут они сговориться! В настоящий момент тевтонцы с литовцами в контрах.

– Я не знаю, кто с кем в контрах, но Мотя этого не делал! Он мне сам сказал, и я ему верю!

Берендей открыл было рот, чтобы достойно ответить зарвавшемуся старшему богатырю, но остановился на полуслове и устало опустился на трон. После этого он озабоченно похлопал себя по карманам и извлек на свет божий заветную флягу, которую он заиграл у Солнцевского.

– На, – буркнул князь, протягивая ее старшему богатырю.

– Вернуть, что ли, хочешь? – удивился Илюха.

– Еще чего! Глоток сделай, чтобы немного успокоиться.

Солнцевский сделал пару крупных глотков и вернул свою флягу новому хозяину. Тот в свою очередь также приложился к горлышку и торопливо спрятал ее за пазухой.

– Ты пойми, я же сам на месте происшествия был и со свидетелями беседовал тоже сам. Твоего Моти рук это дело.

– Он не мог, – упрямо отозвался богатырь. – А если бы сделал, то честно мне признался.

– Ты с ним как общаешься-то?

– Не знаю, – пожал плечами Солнцевский. – Но я как-то всегда точно знаю, что он мне хочет сказать. Словно он сам эти мысли мне в голову помещает.

– Понятно, – протянул Берендей. – Но для общения с послом таких доводов будет маловато. Этот Курвель чуть ли не войной грозится, если я меры не приму.

– Слушай, а давай я с ним поговорю! – взвился Солнцевский. – С глазу на глаз, как мужчины!

– Тогда точно войны не избежать.

Пропустив еще по глоточку и намолчавшись вдоволь, собеседники были вынуждены перейти к самой тяжелой составляющей разговора.

– Что делать-то будем? – начал Берендей.

– Я Мотю в обиду не дам, – упрямо отозвался Солнцевский. – И прибью каждого, кто захочет его обидеть.

– Я должен отреагировать на случившееся, – устало констатировал факт Берендей. – Завтра к вам в «Чумные» придет стража за Змеем. У тебя в запасе есть только ночь.

Илюха удивленно вскинул бровь и уставился на князя.

– А ты что думал, у меня сердца нет? – в свою очередь также удивился тот.

– Да нет, не думал, – пожал плечами Солнцевский. – Спасибо, ночи вполне хватит. А уж потом я разберусь, кто это мою зверушку подставить хочет.

– Ты уж поосторожнее будь. Я, конечно, к вашей команде отношусь очень хорошо, но и я не смогу закрывать на все глаза. Сам понимаешь, бояре, иноземцы, большая политика.

– Понимаю, – пожал плечами Солнцевский, – работа такая.

– Да, и еще, – остановил богатыря князь, когда он уже собрался уходить. – На людях не вздумай со мной так разговаривать и тем более орать. А то для поддержания престижа придется тебя казнить.

– Нечто я без понятия? – удивился Илюха. – Поляну видим.

С этими словами старший богатырь с силой пнул дубовую дверь. И не то что он напоследок хотел похулиганить, а просто он точно знал, что за ней окажется Микишка. Так оно и оказалось. Дьячок получил мощнейший удар и с криком отлетел к противоположной стене. Тут ему надо отдать должное, несмотря ни на что, он тут же вскочил и, прикрывая рукой заплывающий глаз, заверещал:

– Да что же это деиться-то, люди добрые?! Прямо средь бела дня человека при исполнении прибить пытаються! А еще честных людей всякой животиной трехголовой травят!

Отвечать вздорному дьячку Солнцевский не стал, банально не было времени. Так что подавив жгучее желание дать ему хорошего пинка, старший богатырь отправился восвояси. В его стриженой голове уже созрел план. Не бог весть какой, конечно, но на данном этапе сойдет и такой. Сейчас главное, чтобы Мотя был в безопасности. А уж потом разберемся, кому жить надоело на белом свете.

Уже на выходе из терема вдруг кто-то неожиданно схватил его за рукав косухи. Солнцевский резко обернулся и буквально нос к носу столкнулся с Алешей Поповичем. Бравый сотник, судя по всему, очень переживал, что именно ему пришлось выполнять задание князя.

– Слышь, Илюх, – начал он. – Ты того, не обижайся, в общем.

– Да ладно, при чем здесь ты?

– И знаешь еще что? Сегодня моя сотня караул несет, так на северных воротах будут молодые богатыри стоять. А они перед рассветом вздремнуть любят и совсем не видят, кто мимо них из города выбирается.

– Спасибо, – искренне поблагодарил сотника Илюха и крепко пожал его руку.

* * *

«Чумные палаты» встретили старшего богатыря настороженной тишиной. С момента поселения здесь такого еще не было. В горнице царила подавленность и гробовое молчание. Изя сидел за столом и буравил взором стену, Соловейка, расположившись рядом со Змеем прямо на полу, задумчиво чесала ему брюхо. Несмотря на это Гореныш выглядел несчастным и скукоженным.

Хлопнула дверь, и все с надеждой уставились на Илюху. Тот не стал тянуть резину и сразу вывалил на друзей все новости.

– Пока отстоять Мотю не удалось. Завтра поутру за ним придет конвой.

Все вздрогнули и испуганно переглянулись.

– Значит, к утру Гореныша здесь быть не должно, – заметив реакцию друзей, тут же добавил Солнцевский. – Слушай, Любава, а не хочешь ли ты прокатиться до твоей разбойничьей заимки?

Соловейка удивленно вскинула брови и осторожно, словно опасаясь подвоха, ответила:

– Да, в общем, можно.

– Вот и чудно. Значит, собери побольше еды нашему проглоту, под утро тронемся. Но бери только сухпаек.

– Чего? – не поняла Соловейка.

– Ну то есть то, что долго не испортится, – пояснил Солнцевский и обратился уже к своему трехголовому любимцу: – Ну что, потерпишь недельку без горячего и в одиночестве?

Вместо ответа Гореныш со вздохом поднялся, доковылял до своего хозяина и уткнулся всеми тремя носами ему в ногу.

– Да ладно, не на век же прощаемся! Отдохнешь пока на чистом воздухе, налетаешься вдоволь, сорок погоняешь, а мы тут разберемся и с потерпевшим и со свидетелями. Глядишь, и обвинения снимутся...

Мотя приподнял среднюю голову, потянулся к Илюхе и благодарно лизнул его в щеку. В это же мгновение в голове бывшего братка материализовалась фраза Змейчика: «Хозяин, честное слово, я никого не трогал и всю ночь проспал в амбаре!»

– Да я верю, верю, – тут же успокоил любимца Илюха, – и никому тебя в обиду не дам.

– А мне что делать? – тут же влез мрачный Изя. – Что страже-то мне сказать?

– Скажи, мол, Мотя сбежал, а я с Соловейкой отправился его искать, чтобы выполнить волю князя. Да что я тебя учу-то? Навешай им лапши на уши, а потом налей по стакану и выпроводи вон.

– Ладно, сделаю, – брякнул черт.

– А как вернемся, все силы бросим на операцию «Возмездие».

– Вот это правильно! – явно повеселел Изя. – А то не пристало нашей дружине уходить от честной битвы! Ну разве только для флангового обхода и удара в тыл.

– Ага, с попутным захватом вражеской казны и обоза, – съязвил Солнцевский.

– Именно. Ты схватываешь прямо на лету!

Дожидаться утра не стали, справедливо рассудив, что ребята из сотни Поповича не откажутся вздремнуть в ночной час. Поэтому Соловейка быстро затарила продуктами «Нью-Паджеро» и начала запрягать лошадь. А Изя с Солнцевским принялись имитировать побег Моти. Для этого к крыльцу был привязан канат, с одного конца опаленный Горенышем. Мол, типа, он пережег привязь и улетел в неизвестном направлении.

– Улетел, но обещал вернуться. – Солнцевский вдруг вспомнил слова Фрекен Бок и погрозил в темноту кулаком.

Мотя, услышав это, обреченно вздохнул, кивнул всеми тремя головами в знак согласия, взлетел и резко набрал высоту. Илюха договорился встретиться с ним уже за городской стеной.

Как и предсказывал Алеша Попович, стража на северных воротах, как только показалась тачанка, тут же захрапела. Спустя минуту вынужденные путешественники покинули Киев-град и выбрались на оперативный простор.

В этот час тракт был абсолютно безлюден. Дорога ровная, хорошо накатанная, лошадки бежали резво и не требовали к себе особенного внимания со стороны возницы. Поняв это, Соловейка покинула облучок и перебралась в салон. Она удобно расположилась на пуховом сиденье, обитом красной кожей, и... заплакала. Это было до того неожиданно, что Солнцевский поначалу просто растерялся. И хотя исходя из специфики как предыдущего, так и нынешнего места работы он в жизни повидал всякого, вид женских слез неизменно приводил его в ступор.

– Любав, да ты что? – пробурчал Солнцевский, пересаживаясь к Соловейке и неловко смахивая слезы с ее щеки. – Насчет Моти расстроилась? Так это дело мы уладим. Сейчас спрячем его, вернемся в город и нанесем ответный удар. Еще не знаю, кому и насколько сильно, но то, что нанесем, это без сомнения.

– Если только мы успеем это сделать, – со вздохом заметила Соловейка, глотая слезы.

– Конечно, успеем! Теперь наша очередь.

Любава что-то пролепетала и неожиданно, чтобы остановить текущие слезы, уткнулась Илюхе в плечо. Солнцевскому ничего не оставалось делать, как обнять ее и, осторожно гладя по голове, попытаться успокоить. Подходящих слов он не находил, но оказалось, что они были совершенно лишними.

Вообще-то до сих пор Соловейка не позволяла себе ничего подобного и отношения между старшим и младшим богатырями «Дружины специального назначения» были подчеркнуто дружескими. Хотя если заглянуть поглубже в глаза бывшей разбойницы, то мы смогли бы увидеть совсем не сестринское отношение к своему непосредственному начальству. Догадывался ли об этом Солнцевский? Да, конечно догадывался. И старательно делал вид, что ничего не происходит. Да и какая любовь может быть между своими? Она же коллега, соратник, друг, в конце концов! К тому же весь предыдущий опыт общения с противоположным полом, помноженный на крайне неудачный брак, практически не оставил в душе бывшего братка места для любовной лирики.

Но в этот момент, когда он осторожно гладил иссиня-черные волосы Соловейки своей могучей рукой, а ее курносый носик усиленно шмыгал где-то на уровни груди, в сердце Солнцевского что-то зашевелилось.

Словно пытаясь смахнуть с себя это наваждение, он что есть силы тряхнул головой. Прислушался к ощущениям – вроде отпустило. Тем временем бывшая мелкоуголовная личность наконец-то немного успокоилась.

– Прости меня, я просто испугалась.

– Испугалась? – удивился Солнцевский, не раз видя Соловейку в деле и не без основания считая ее весьма храброй личностью.

– Да, – вздохнула Любава. – Именно испугалась. Знаешь, за последний год ты меня приучил, что нашей команде по плечу любые испытания, что мы вместе можем справиться с любыми проблемами.

– Так оно и есть, – пожал плечами Илюха.

– Да, наверное, – не совсем уверенно согласилась Любава. – А вот сейчас мне вдруг показалось, что машу дружину растаскивают на части, и она скоро просто-напросто перестанет существовать.

– Да ну, ерунда, – облегченно заметил Солнцевский. – Ничего с нами не случится. Мы обосновались в Киеве всерьез и надолго. Сейчас пристроим трехголового, вернемся в город и устроим им такую зачистку, что век помнить будут.

Словно живая трехголовая иллюстрация к словам, над ними буквально на ноль-высоте пронесся Мотя и, радостно застрекотав, опять скрылся в темноте.

– Без него правда грустно будет, да и палаты сторожить будет некому, но как-никак основная часть команды в строю, – постарался окончательно успокоить Соловейку Илюха. – Разберемся с супостатом и возвернем этого троглодита назад.

Любава хотела что-то возразить, но передумала. Она действительно уже успокоилась, взяла себя в руки и всем своим видом показывала, что произошедшее с ней сейчас не более чем случайность и уникальное исключение из всевозможных правил. Надо признать, что Солнцевского такой поворот устраивал как нельзя лучше. Перед ним опять сидел младший богатырь и друг, на которого можно опереться в трудную минуту. А то, что у этого богатыря глаза и нос красные, так это не более чем недоразумение.

– А ты по своей Родине совсем не скучаешь? – очень уж резко сменила тему разговора Соловейка.

– Почему же не скучаю? – удивился Солнцевский – Бывает иногда. Но, честно говоря, не так уж и часто, как-то все недосуг. То война, то пир, то еще какие разборки. За этот год спокойного времени считай и не было.

– И тебе это нравится? – не унималась Любава.

– Если бы не нравилось, я бы здесь не остался, – резонно заметил Илюха.

Далее разговор как-то плавно и непринужденно перетек на более спокойные темы, и всю оставшуюся до разбойничьей заимки дорогу Илюха развлекал спутницу пересказом фильма «Убить Билла», естественно, обеих его частей. Соловейка слушала рассказ, затаив дыхание, только изредка уточняя какие-нибудь детали. Илюхе вообще показалось, что шустрая Ума Турман за это короткое время стала ее любимой героиней.

Так они и ехали при свете приветливой луны по пустому тракту, тому самому, по которому их странная компания всего год назад прибыла в Киев.

* * *

Как ни странно, но старая заимка Соловейки оказалась абсолютно целой и не тронутой незваными гостями. Видимо, она настолько запугала путников, что даже после того, как прекратились ее шалости, желающих проехать по старой дороге нашлось не так уж и много. Любаву тут же начала поедом есть ностальгия, и она принялась наводить порядок в своем бывшем убежище.

Исходя из своего предыдущего опыта Солнцевский знал, что мешать ей в этом деле нельзя ни в коем случае. Поэтому он свистнул Змея, отошел в сторонку и удобно расположился на завалинке. Мотя тут же хотел развалиться перед хозяином, чтобы тому удобнее было чесать чешуйчатое пузо, но богатырь решительно остановил своего любимца. Гореныш моментально осознал важность момента и состроил страдальческое выражение на мордах. Особенно это удалось средней голове.