Книга: Человек, стрелявший ядом. История одного шпиона времен холодной войны - Сергей Плохий

"Человек, стрелявший ядом" не подкачал — да и может ли подкачать работа гарвардского профессора, вышедшая в богоравной серии "Corpus"? Книга представляет из себя подробное описание жизненного пути агента КГБ Богдана Сташинского — от нелепой вербовки из-за того, что парень проехал в электричке зайцем, до убийств Льва Ребета и Степана Бандеры и последующего бегства на Запад. А вот о смерти Сташинского мы из книги не узнаем, потому что про нее вообще никто ничего не знает. Не исключено даже, что дедуля с измененной внешностью где-то шастает по сей день...

Но обо всем по порядку. Для начала Сергей Плохий грамотно вводит нас в курс дела и рассказывает про обстановку на Западе Украины в конце сороковых — начале пятидесятых. Нам немного рассказывают про деятельность ОУН/УПА (можно было бы больше), а также про то, что постепенно всех лидеров организации либо перебили, либо вытеснили за рубеж, где некоторых тоже перебили (тут вспоминают Коновальца). Понемногу подталкивают к мысли о том, что для работавшего в то время в Украине Хрущева Бандера был не просто каким-то рядовым противником, а настоящей идеей фикс.

Затем акцент смещается на юного Богдана Сташинского, который рано был завербован КГБ и фактически потерял из-за этого семью (Сташинский слил одного из бойцов ОУН, который по совместительству был женихом его сестры). После этого парень решил и дальше делать карьеру в органах, а так как природные данные у него были отличными, то Богдан быстро дослужился до иностранного агента. В этой роли он и вошел в историю, убив специальным "ядовитым пистолетом" Льва Ребета и Степана Бандеру. Разумеется, про обе операции Плохий пишет максимально подробно, с привлечением источников и воспоминаниями современников.

Потом начинается небольшая мелодрама, ведь в ГДР Сташинский влюбился в парикахершу Инге Поль и даже решил жениться. Несмотря на противодействие кураторов, свое решение Богдан воплотил в жизнь, но те сопротивлялись не зря — Инге очень скоро начала склонять Сташинского к бегству на Запад и в 1961 году он решился. Агент сдался немецкой полиции и признался в обоих убийствах, что вызвало определенный шок — например, по Ребету все были твердо уверены, что деятеля скосил сердечный приступ, а по Бандере до этого многие склонялись к версии о самоубийстве. Разумеется, начался судебный процесс, по итогам которого Сташинский получил всего 8 лет с мотивировкой, что истинные убийцы сидят в Кремле, а агент был всего лишь орудием. Резонансное, кстати, было решение — в немецких тюрьмах тут же оживились бывшие СС-овцы, которые тоже вполне могли бы под таким соусом претендовать на сокращение сроков. Прокуратуре ФРГ даже пришлось специально оговаривать, что "прецедент Сташинского" не может использоваться как повод для пересмотра старых приговоров.

Последняя глава посвящена поискам следов Сташинского после выхода из тюрьмы. Версий много. Почти все сходятся на том, что агент изменил внешность и освоил какую-то гражданскую профессию, но вот где — непонятно. Пишут и про ЮАР, и про США, есть даже сумасшедшая версия про Москву.

Читать интересно, авторский стиль хорош. Однозначно рекомендую всем любителям истории.

Часть книги слушал в аудиоформате, он тоже хорош.

5/5

Из-за ориентации на американскую аудиторию автору приходится разъяснять очевидные для нас вещи: Хрущев пришел на смену Сталину, Дзержинский — поляк и основатель ВЧК и т. д. Это тоже не добавляет зажигательности.

Книга напоминает примитивный сериал не только по тону, но и по содержанию. Бедного хлопчика Богдана так запугали клятые москали, что он — исключительно чтобы семью не отправили в Сибирь! — сдал властям жениха своей сестры, после чего стал кадровым чекистом. Да и Бандеру он убил исключительно потому, что опасался слежки своих коллег. Но все время страдал и каялся: он же верующий человек.

А когда началась мыльная опера, с великой любовью к немке, ради которой Сташинский бежал на Запад, я и вовсе обрыдалась.

...на суде он заявил, что, если бы бросил Инге, то, скорее всего, остался бы приверженцем коммунизма и исполнителем приказов КГБ. Именно такой путь лежал перед ним, последуй он совету Шелепина и Крохина. И этого пути Богдан хотел избежать любой ценой, оберегая свою душу. Инге могла стать его спасательным кругом.

— о том, что он шел по этому «пути» десять лет, оставив по дороге как минимум два трупа, упоминать не будем. Особенно же меня умилило, что, перед тем как окончательно выбрать свободу, Сташинский благоразумно прошел годичный курс подготовки шпиона-нелегала, рассчитывая, что «полученные в Москве знания помогут ему, когда настанет время обосноваться в капиталистическом мире». А це пiд помідори!

КГБ традиционно выступает в роли злобных идиотов. Например, при подготовке к убийству Бандеры они направили Сташинского в Мюнхен осмотреться, но оказалось, что Бандера съехал с известного КГБ адреса. Все пропало! Но хитроумный Богдан догадался полистать телефонный справочник:

Деймон ушам своим не верил, когда Богдан ему докладывал. «Наконец-то нам повезло напасть на след Бандеры», – воскликнул он.

Если так и было, «солсберецкий собор», похоже, не баг, а фича.

План Сташинского не сработал: ЦРУ перебежчиком не заинтересовалось (или «не заинтересовалось»?) и передало его властям ФРГ:

Перебегая на Запад, он не думал о преступности своих прежних деяний. Он якобы только теперь понял, что германский закон оценивает их иначе. Он признал, что, при всем нежелании садиться в тюрьму, он должен будет понести ответственность.

Определенный интерес представляют главы о суде, основанные, как я понимаю, на стенограммах заседаний. Тут и какой-никакой психологизм появляется, и динамика есть. Интересны параллели с ключевым для Германии того времени вопросом: несет ли исполнитель ответственность за выполнение преступных приказов? А финальный твист и вовсе прекрасен.

Мораль, которую я вывела из книги, проста: однажды предатель — всегда предатель. Что касается подачи материала, она мне периодически напоминала выступления австралийского любительского хора «Дастъески»: поют замечательно, но всерьез воспринимать невозможно. Впрочем, они, в отличие от Плохия, не претендуют.