Текст книги "Соло для капитана с оркестром"

Глава 11, о слежке и востроносеньких милашках

Бэла не ожидала, что Крестоносец проторчит в лавке, торгующей карандашами, кистями и бумагой, целый час. Еще меньше того она ожидала, что и сама не заскучает.

В лавке ей понравилось. Древесные запахи, полутьма и прохлада выгодно отличались от слишком жаркого и слишком яркого летнего утра за стенами магазина. Плюс Белка поймала себя на том, что с интересом рассматривает расставленные по полкам канцелярские принадлежности – кисти для рисования и для письма, металлические и гусиные перья, перьевые ручки и ручки зачарованные, даже печатные артефакты, позволяющие набирать текст силой мысли! Как в музее.

Пока Володька торчал у конторской стойки, Белка успела сделать по магазину несколько кругов и даже вдосталь полистать большой и красивый альбом для раскрашивания (он был озаглавлен «альбом для снятия стресса») в обложке из тисненой кожи. Здесь были собраны нарисованные одними линиями репродукции картин известных художников на толстой, приятно шершавой бумаге – и все это стоило примерно десятую часть того, что Белка рассчитывала получить за весь рейс «Блика».

Крестоносец же посвятил все это время выбору бумаги и живому обсуждению с приказчиком – молодым вампиром с фанатично блестящими глазами – преимуществ различных сортов. Они обложили всю стойку листами разного цвета и размера и явно могли проболтать до полуночи.

Белке пришлось наплевать на вежливость, подергать своего спутника за рукав и напомнить ему, что к вечеру они, вообще-то, должны вернуться на корабль.

К чести Володьки, он почти сразу опомнился и всего через десять минут дополнительного обсуждения купил несколько пачек бумаги.

Правда, потом понадобилось занести эти пачки на корабль – они оказались неожиданно тяжелыми – но это уже был пустяк: лавка действительно располагалась совсем рядом с портом. Всего-то полчаса на этом и потеряли.

«В общем, два часа выходного как не бывало, – вздохнула Белка, когда они снова взяли курс на выход из порта. – Что ж, будет тебе урок: ни одно доброе дело не остается безнаказанным!»

Несмотря на продекларированные проблемы с общением, Володька, похоже, что-то уловил в выражении ее лица или походке.

– Извини, – начал оправдываться он. – Мне Людмила выдала плату за предыдущий кусок маршрута, ну и… Давно не было возможности наложить лапу на нормальную бумагу.

– Так на чем же ты рисовал? – удивилась Белка.

Она ведь видела, как он что-то там себе чиркал в кают-компании! И бумага выглядела нормально…

– Рядом с комнатой, которую я снимал на Мирабилис, жили ребята, которые варили кукурузу на продажу, а из остатков гнали самогон, – объяснил Володька как ни в чем не бывало. – Они по дешевке продали мне оберточных листов – ну, в которые они кукурузу заворачивали. Я над ними поколдовал маленько, чтобы качество улучшить, но все равно не то.

Мадам Романова говорила: бывает два вида жалости, девочки. Одна жалость ласковая, добрая, когда ты жалеешь человека и сразу хочешь ему чем-то помочь. А бывает жалость презрительная: ты жалеешь человека и думаешь, что уж сам бы в такую передрягу ни за что не попал. И этот, второй вид жалости, никому не делает чести.

Белка постаралась, чтобы сложная смесь двух видов жалости не отразилась у нее на лице. Но про себя подумала: разве можно быть таким неудачником! Весь Мирабилис читал его комиксы, а он…

А Володька, видимо, вел себя так же, как во время их прогулки. То есть абсолютно невозможно.

Белка не раз и не два пожалела, что отправилась вместе с ним.

Дело было даже не в том, что собеседник из него оказался никакой и на все вопросы он отвечал односложно: Белка и сама не отличалась болтливостью. Дело было не в том, что он потащил ее смотреть на какую-то «интересную архитектуру», которую он тоже заметил через астрал и которая оказалась так себе – почему бы и не посмотреть, в самом деле, когда еще окажешься на знаменитом Жасмине!

Проблема была в другом: их новый штурман только и делал, что рисовал. Нельзя было остановиться хоть на минуту – например, купить у уличного лоточника сосиску в тесте по цене втрое от привычной на Земле, – он тут же хватался за бумагу и блокнот.

Бэла быстро поняла, что единственный способ куда-то дойти с Володькой – шагать быстро, не останавливаясь и не давать ему ни на чем остановить взгляд.

Как на грех, поводы задержаться на одном месте все равно находились: самой Бэле тоже нужно было кое-что докупить на следующий переход (от Жасмина до Порт-Суглата аж два месяца, а у Белки кончалось специальное мыло для меха и еще кое-что по мелочи), да и поглазеть по сторонам хотелось – вдруг все-таки увидишь настоящего пирата с деревянной ногой или говорящую зверушку?

Не увидела, но народ на улицах выглядел очень пестро. Люди как будто были одеты более разнузданно, говорили громче и в целом вели себя развязнее, чем она привыкла; многие плевали под ноги или выбрасывали мусор куда попало. Мусорщики все куда-то подевались, хотя еще утром их было много; зато появились городские стражники, двойками и тройками несущие службу на перекрестках – больше, чем в любом другом городе, где Бэле приходилось бывать – но они никого не одергивали и штрафов не раздавали. Несколько раз Бэла замечала в толпе карманников, работавших без помощи магии: засечь таких довольно сложно, ей это удалось только благодаря более быстрым рефлексам оборотня. Стража не обращала на них ни малейшего внимания.

Это значило, что ей нельзя было бросить Володьку на произвол судьбы и отправиться по своим делам: всякий раз, остановившись, нужно было терпеливо ждать, пока он закончит набросок.

Впрочем, отчасти Белка Крестоносца понимала: будь она сама художником, тоже, небось, не удержалась бы от попыток запечатлеть местный колорит!

В конце концов Бэле удалось затащить Володьку по адресу, где размещалось кабаре – то самое, которое она наметила для посещения еще в порту.

Фасад здания украшало множество разноцветных фонарей, пока выключенных по дневному времени. Внутри в просторном зале в глаза прежде всего бросалась сцена с профессионально выставленным освещением – во всяком случае, Бэла заметила знакомые контуры заклятий. Большинство столиков, сгруппированных вокруг сцены, пустовало. Все-таки они дошли сюда слишком рано, вечерние посетители еще даже не начали собираться.

– Ничего, – сказала Белка, у которой от медленной ходьбы гудели ноги (ходить неспешно и с остановками гораздо сложнее, чем в привычном для себя темпе). – Мы посидим, подождем…

– Ага, – согласился Володька, оглядываясь. – А я порисую. Глянь, какие интересные типажи за соседним столиком!

Типажи и правда были интересные: двое мужчин в красных фланелевых рубашках с роскошными рогами на голове. Наверное, последователи какого-нибудь культа с Новой Америки – там этих сект миллионы, и еще каждую неделю новая появляется.

– Ты бы не рисовал незнакомых людей без их разрешения, – устало посоветовала Белка.

– Глупости, на улице же я рисовал, и ты ничего не говорила, – отмахнулся Володька, доставая из-за уха карандаш.

«На улице было меньше шансов, что тебя кто-то заметит и подойдет набить лицо», – устало подумала Бэла.

Впрочем, ребята с рогами выглядели мирно: пили пиво, ели сосиски, смеялись…

К ним подпорхнула официантка – тоже профессионально накрашенная – и предложила большую скидку на дневное меню. Бэла по опыту знала, что в таких заведениях дневное меню обычно представляет собой разогретые остатки с прошлой ночи, однако покупать по полной цене не хотелось тоже – цены на вечернее меню всегда задраны сверх меры.

– Я тоже когда-то работала в кабаре, – сказала она официантке. – Можно нам то же самое, что вы сами доедаете?

Девушка понимающе улыбнулась.

– Тогда куриные котлеты с макаронами?

– Куриные котлеты с макаронами, – согласилась Бэла.

– А мне что-то, что можно есть одной рукой, – отмахнулся Володька, погруженный в рисунок.

– Могу предложить вам клаб-сэндвич?

– Ага, пойдет.

Девушка сделала шаг в сторону от столика, затем поколебалась и вернулась.

– Уважаемые гости, вы ведь не представляете конкурентов? – спросила она, подозрительно косясь на чиркающий карандаш Крестоносца. – Мы рады всем гостям, но если вы желаете сделать альтернативное предложение нашим танцовщицам…

– Нет-нет! – Бэла оттянула лацкан купленной на Мирабилис куртки, демонстрируя значок «Блика». Сандра ворчала, что эта куртка слишком бесформенная и не далеко ушла от ее прежней шали, но Бэле она нравилась. – Видите, мы с эфирного корабля. Всего на пару недель. Просто я люблю хорошие выступления, а у вашего мне реклама понравилась.

Официантка заулыбалась.

– Очень рада! – сказала она. – Вам повезло, сегодня танцует Ядовитый Цветок. Он – настоящее чудо, уже получил предложения от танцевальных групп с Земли и Порт-Суглата.

Белка кивнула: в каждом таком заведении есть звезда, про которую распускают такие слухи. Поднимает общий уровень.

Официантка ушла, а Володька словно очнулся ото сна: вскинул голову и наконец-то осмотрелся кругом.

– Ядовитый Цветок? – сказал он потрясенно. – Ты что, меня мужской стриптиз смотреть привела?!

– Это вообще не стриптиз, это танцы кабаре, – терпеливо объяснила Бэла. – Как почти везде, большинство танцовщиц – женщины, но мужчин тоже довольно много: поддержки надо делать… ну, то есть поднимать партнерш… броски, все такое.

– А зачем мужчины-то для этого? – удивился Володька. – Магией, что ли, нельзя?

– Без магии, в этом вся прелесть. Хотя в некоторых постановочных танцах магия используется, но в классической программе это считается дурным тоном… – Белка запнулась, сообразив, что объяснять все тонкости далекому от этого человеку придется долго. – Если уж появляется харизматичный танцовщик, чаще всего именно он становится звездой – как раз потому, что мужчин меньше. Ясно?

– Ясно… – Володька о чем-то задумался. – Может, в комиксе это использовать? – он впервые посмотрел на еще пустую сцену с настоящим интересом.

Бэла уронила голову на стол и тихонько застонала.

– Извини, я не слишком много рисую? – спохватился ее спутник. – Просто слишком много новых впечатлений, надо обработать. Я так привык, через рисунки. Иначе тяжело.

– Ладно, рисуй, – вздохнула Белка. – Что с тобой делать.

Она уже знала, что Крестоносец – чудак, каких поискать.

Володька напрягся, потом, явно сделав над собой усилие, произнес:

– Можешь посмотреть, если хочешь, – и не очень охотно подвинул к ней свой блокнот, свежекупленный в лавке.

Бэла хотела было отказаться, но сообразила, каких трудов Крестоносцу стоило сделать этот шаг навстречу.

Она взяла блокнот и начала его перелистывать, изображая интерес – но почти сразу интерес проснулся по-настоящему. Бэла тут же пролистала блокнот назад и стала разглядывать по-новой.

– Так понравилось? – удивленно спросил Володька.

– Ага, понравилось… Смотри, это у тебя что, одни и те же люди?

Действительно, на рисунках то и дело попадались двое – худощавый пожилой вампир в довольно поношенной одежде и высокий усатый менш в роскошном камзоле и сапогах с отворотами. Только если на первых рисунках он был в камзоле, то позже вдруг оказался в широкополой шляпе, коротком кимоно и без усов. Белка могла бы его не и не узнать, но Володька божественно схватывал выражения лиц всего парой штрихов. Она и не думала, что у него такой талант. То есть комикс ей более-менее понравился, но там он рисовал в другом стиле.

– Да, пожалуй, – согласился Крестоносец, критическим взглядом рассматривая собственный альбом. – А что такого?

– Володька, если это они, то они, оказывается, за нами от самого порта шли!

– Да? Наверное, тоже эфирники, гуляют.

Белка подавила желание застонать снова. Ей не хотелось объяснять Володьке, насколько малы шансы, что двое эфирников с какого-нибудь другого корабля пошли гулять точно таким маршрутом: лавка писчих принадлежностей, малоизвестные памятники архитектуры, скобяная лавка, кабаре…

Не тратя время на дальнейшие объяснения, Бэла оглядела медленно заполняющийся зал, разыскивая тех же самых господ.

Пожалуйста, пусть их тут не будет, пусть ей все показалось…

Сначала она увидела только ребят с рогами и облегченно вздохнула: ну, эти-то точно за ними не следили, их бы она не пропустила.

Однако еще через секунду Бэла догадалась принюхаться.

И вдруг поняла, что запаховый фон в кабаре, несмотря на преобладание духов, зелий от пота и еды, расцвел знакомыми нотками. Часть запахов была ей знакома, более того, сопровождала ее весь день! Она просто не заметила раньше, потому что ей и в голову не приходило искать слежку.

Конечно, ее человеческий нос во всем уступал звериной ипостаси, но при этом превосходил нос обычного менша. Так что нюху Бэлы можно было доверять.

Она привстала и еще раз огляделась, уже тщательнее.

И заметила! В самом дальнем углу!

Вампир и усач сидели вместе за полутемным столиком на пути в кухню, так, что официантам приходилось носить подносы у них над головами. Не удивительно, что Белка их проглядела.

А еще вампир, кажется, отводил глаза: едва ее взгляд зацепился за эту парочку, она почувствовала прилив скуки и четкое нежелание туда смотреть.

Бэла столкнулась с вампирьими чарами первый раз – не считая тех, что пару раз продемонстрировал их учитель магической теории в школе – но была уверена, что это они и есть: все как в учебнике!

– Володька, – сказала она, – нам нужно возвращаться на «Блик».

– Но нам еще даже еду не принесли, – удивился этот чудак.

– За нами следят, – попыталась объяснить Бэла. – Вот эти люди с твоих рисунков – видишь, они вот за тем столом сидят. Да, вот там – по-моему, этот вампир глаза нам отводит, но если постараться, можно их разглядеть…

Володька немедленно вскочил.

– Как они посмели! – вспылил он. – Нет, знаешь, это все границы переходит! Я знал, что тут полно разных мошенников, но так явно пасти…

У Бэлы тут же в голове пронеслось: стычка Сашки с каким-то вампиром на Аль-Кариме; непонятный транспорт «Присцилла», перевозивший непонятно что, но явно лютую хрень; полицейский, с которым Людоедка миловалась на Мирабилис – и наконец, исчезновение Княгини – как вишенка на торте…

– Знаешь, если это карманники – полбеды… – начала она.

Но Володька уже шагал к дальнему столику у входа на кухню.

– Эй вы! – крикнул он. – Вы думали, это сойдет вам с рук?!

Белка испустила тяжелый вздох. Вот он – финский стыд! Тяжело наблюдать за тем, как твой товарищ делает глупость. Да еще такую, за которую ему могут лицо набить. Все равно что наблюдать крушение корабля в реальном времени…

Однако Володька не успел наговорить никаких глупостей. Он вообще ничего не успел сказать, кроме как про «сойдет с рук». Едва он оказался на расстоянии пары шагов от столика, как один из этих двоих – не вампир, а усач – вскочил с места и очень ловко провел на Володьке удушающий захват. Настолько быстро и профессионально, что, не следи Белка во все глаза, она решила бы, что усач просто поддерживает подвыпившего приятеля, который вдруг потерял равновесие.

Ну да, именно это и происходит, ничего особенного…

Даже прекрасно зная, что на самом деле все иначе, Белка машинально отвела взгляд – чертовы вампирьи чары! Почти сразу она опомнилась и бросилась на помощь товарищу, но за столом уже никого не было.

Белка торопливо огляделась – и тут же едва не получила в лицо оглушающим заклятьем. Эти двое, держа обмякшего Володьку, буквально за секунду успели переместиться ей за спину!

К счастью, Белка успела уклониться, пригнувшись – и продолжила пригибаться, сворачивать вселенную в тугой комок инстинктов.

Черно-бурая лиса упала на пол с высоты человеческого роста, выбралась из-под вороха свалившейся сверху одежды и молнией промелькнула между столами. Кто-то закричал «Крыса!», но Белка даже обидеться не успела – ей снова пришлось уворачиваться от заклятья, на сей раз – ловчей сети. Ну ни хрена ж себе, действительно профи!

Сеть оказалась самонаводящейся, увернуться не получилось. Тонкие нити поти мгновенно прилипли к меху… но на шее Белки висел Сандрин амулет: кормчий «Блика» специально зачаровала шнурок так, чтобы он не слетал при обороте. Там, где волокна сетки на груди соприкасались с ним, они запылали и растаяли, затем цепная реакция огоньком побежала по остальной сетки.

Белка взвизгнула от боли – горячо! – но скорость не потеряла. Пробежав под столами, проскочив между ног у давешней официантки, она оказалась на кухне – ужасающая какофония запахов, еда и смерть («Крыс травят!» – поняла Белка), и еще больше ног, которые топают в разные стороны… Но на кухне должен быть запасной выход – через него выносят отходы, через него входит персонал, чтобы не попадаться на глаза клиентам!

Ей повезло: кто-то открыл дверь черного хода снаружи как раз тогда, когда она оказалась рядом. Бэла выскочила в темный служебный коридор. В его конце, за еще одной приоткрытой дверью, маячили мусорные баки и кусок тихого переулка – путь к спасению.

«Нет, – вдруг поняла Белка, – Володька же! Нельзя его бросать!»

– Божечки, это что за милаха?! – услышала Белка взволнованный возглас.

Она обернулась.

Прямо перед ней в коридоре стоял необыкновенно красивый юноша – просто восторг. Роста и комплекции примерно как Сашка, волосы черные, глаза ярко-зеленые, лицо… господи, ну зачем еще настолько гармоничные черты лица при таком божественном всем остальном?!

Он был одет в белоснежный переливающийся сценический костюм, и Белка как-то сразу поняла, что это тот самый Ядовитый Цветок.

Она замерла в нерешительности.

– А кто это у нас такой пушистый? – умиленно проворковал парень. – А кто это такой востроносенький? А у кого такие ушки? А такие лапки?

В этот момент дверь в коридор распахнулась – и в него вывалились вампир и усач, держа под локти бессознательного Володьку.

Они огляделись – Белка еле успела шмыгнуть за широкую штанину Цветка. Благо, на танцовщике был стилизованный фрак с длинными фалдами, который прекрасно укрыл одну черно-бурую лису в полутьме коридора.

– Ты ничего не видел, – бросил вампир.

Говорил он парню, не обратив внимание на Белку.

– Что не видел? – удивленно спросил танцовщик. – Вы кто такие вообще? Куда тащите этого человека?

– Не твое дело! – снова попытался вампир, но танцовщик только руки на груди скрестил.

– Вот что, господин хороший, я…

Видно, он был из тех, у кого редкая сопротивляемость к вампирьим чарам.

Тут же по воздуху просвистело еще одно заклятье – похоже, усач понял, что чары его партнера не действуют, и решил не терять времени даром.

Полыхнуло алым, танцовщик тихо охнул и повалился спиной назад, Белка еле успела отскочить. Его открытые глаза удивленно уставились в потолок, по белому костюму на груди растекалось густо-алое пятно.

«Рубиновое звено», – вспомнила Белка название. Да, боевое заклятье, Сашка как-то показывал. У нее самой сил не хватило бы его применить.

Она совсем не испугалась. Даже не удивилась, что танцовщик только что пах как живой, а стал пахнуть как мертвый. Добыча. Дичь. Лисы думают по-другому. Только жалко стало на секунду: все-таки красивый, хорошие были бы у него лисята. И еще она поняла, что нужно быть вдвойне осторожней.

Двое потащили Володьку к выходу из кабаре. Белка поспешила за ними, припадая к полу, прячась в тенях.

Глава 12, о контрабанде и личных квестах

Прежде чем Людоедка набрала нужное количество пятилепестковых цветков, Сашка совсем извелся. Довольно трудно ждать, когда ты ничего не можешь сделать, но еще труднее, если ожидание отделяет тебя от давно откладываемых ответов.

Если бы не интересы «Блика», не новоявленное капитанство и не Людоедка, которая не уставала обо всем этом напоминать, Сашка отправился бы в гости к Мэлвину Дюраку сразу же после прилета. Но пришлось отложить визит.

Однако теперь – все! Он собирался отправиться к нему сразу же, как только они вернутся в город и сдадут ступу. Сашка уже выяснил, что адрес на визитке находится недалеко от порта, можно дойти пешком.

Поэтому те несколько часов, которые Людоедка копалась в цветах, показались ему самыми длинными в жизни. И это несмотря на общество Сандры. Та сначала пыталась травить анекдоты, расспрашивать его о флотских буднях, но потом махнула рукой, зевнула под респиратором и отошла в сторонку поваляться на мху. Где почти сразу же заснула: все-таки переход без домового тяжело ей давался.

«Нанять бы ей кого-то в помощь, – подумал Сашка с раскаянием. – Только где искать этого помощника? Здесь, на Жасмине, конечно, разный народ бывает, но я не стал бы доверять тому, кого найму здесь, если не знал его раньше. Опять же, со всеми этими странными делами нужно трижды подумать, прежде чем расширять экипаж! Разве вот Катерину переквалифицировать, она вроде имела какой-то опыт с кристаллами… Нам, то есть мне, Белке и Володьке, конечно, придется стоять больше вахт, но ведь Сандра-то совсем одна, она и выгореть может!»

Да, пожалуй, так и надо будет сделать. Сашка с иронией подумал: кончится тем, что Катерина по очереди будет подменять всех членов экипажа без исключения. Кроме, разве что, казначея: вряд ли Людоедка допустит ее к своим документам. Эх, как тянется время!

Но все когда-то заканчивается, закончилось и это ожидание. Людоедка вынырнула из хвойных зарослей, небрежно держа под мышкой небольшой бочонок.

Сандра, зевая, поднялась и присоединилась к ним с Сашкой.

– Нужно его зачаровать стазисными чарами, – сказала Людоедка без преамбул, ставя бочонок на мягкий мох. – Госпожа кормчий?

Сашка и Сандра переглянулись.

– Стазисные чары лучше у меня выходят, – сказал Сашка. – Тем более, разве такие грузы не капитанской печатью нужно заверять?

– Печать можно и потом поставить, но да, так проще, – кивнула Людоедка. – Тогда вперед, Александр Иванович.

Сашка послушался. Стазисные чары несложные, но медленные и довольно кропотливые. По крайней мере, та стандартная версия, которой учат в школе… а другой тут особо и не надо.

Накладывая их, он поинтересовался у Людоедки:

– Неужели вы пыльцы на целый бочонок натрясли?

– Нет, что вы, – фыркнула она. – Тут только пятилепестковые соцветия. Именно поэтому их нужно в стазис погружать. Обтрясет уже заказчик. Так даже лучше – меньше будет потерь в процессе.

Наконец, бочонок «заморозился». Сашка запечатал его собственным знаком, затем еще печатью «Блика». А потом они полетели назад.

В обратную сторону полет прошел так же обыденно – вот разве что интересно было наблюдать за тем, как постепенно проявлялся на горизонте защитный купол над Блуминг-Сити. Сашка ожидал, что он ровный и одноцветный, а оказалось, что нет: по нему ползали сияющие радужные пятна, медленно переливаясь из одного в другое.

– Магические возмущения, – объяснила Сандра. – Такое огромное заклятье невозможно поддерживать равномерно. Где-то оно становится чуть сильнее, где-то – чуть слабее, и образуется разность потенциалов. В результате такой вот градиент.

– Ясно, – сказал Сашка, хотя на самом деле мало что понял. Теория магии никогда не была его сильной стороной.

Кстати, о теории магии…

– Ты не знаешь хороший способ, как спрятать эту пыльцу от таможенного досмотра? – спросил Сашка. – Людмила Иосифовна говорит, что это, в принципе, не проблема, но я сомневаюсь.

– Это и правда не проблема, – кивнула Людмила Иосифовна. – Бочонок точно такой же, в какие фасуют мед, который мы купим – мы просто спрячем его среди других. А лишний бочонок с медом распечатаем и поставим в камбузе – съедим за время перелета.

– А если таможня будет вскрывать?

– Там будет тридцать пять бочонков, и маловероятно, что они при выборе наткнутся на бочонок с пыльцой… Да и редко они вскрывают, – Людоедка пожала плечами.

– Но если наткнутся и откроют – мы что, все на месте скопытимся? – допытывался Сашка.

– Да нет, придется сознаться, конечно, – криво улыбнулась Людоедка. – Лучше заплатить их конские штрафы, чем остаться одной на корабле, полном пускающих слюни идиотов.

– А Балл проверяющим глаза не отводила вампирскими чарами? – спросила Сандра.

– Нет, это опасно. Если заметят, то точно начнут с пристрастием смотреть. А вампирские чары хоть и коварные, но не очень сильные.

– Это да, – кивнула Сандра, которая хорошо помнила свои контакты с Сашкиной родней. Его двоюродные братья и сестра все время пытались выдурить у нее конфеты; получилось первые раза три, потом Сандра приобрела сопротивляемость.

– Все-таки мне не нравится это все, – покачал головой Сашка. – «Редко смотрят», «один из тридцати пяти бочонков не выберут…» Нельзя ли понадежнее?

– Вам не нравится старая добрая игра в рулетку? – хохотнула Людоедка.

– Нравится… когда на кону не находятся чужое благополучие и мое собственное здоровье! – воскликнул Сашка. – Взятку никак не дать?

– Очень дорого, у нас столько не будет, – покачала головой Людоедка. – Потому что крайне подсудно, и нужно делиться не только с начальником порта – с министром!

– Может, заключить в стазисное поле каждый цветок отдельно и наделать из них украшений для волос? – невинно предложила Сандра.

В ответ на полные ужаса взгляды Сашки и Людоедки она расхохоталась.

– Извините, извините! Я просто вспомнила, как мы протащили шелк в виде платья Белки.

– Неплохой был трюк, но один и тот же дважды во время одного рейса редко срабатывает, – проворчала Людоедка.

По дороге они так ничего и не надумали. В городе сдали ступу обратно в прокат, расплатились без приключений.

У выхода из прокатной конторы их дороги разошлись: Берг с бочонком отправилась на «Блик», а Сашка с Сандрой – на Харборо-Лейн, искать двадцать девятый дом.

– Слушай, – спросила Сандра, – а Людмила Иосифовна знает вообще, куда мы идем?

Сашка нахмурился.

– Вроде я ей говорил…

– Вроде или точно? Она тебе лекцию не читала насчет того, что это серьезный чувак, и просто так к нему соваться не следует?

Сашка махнул рукой.

– Да ладно, один раз я его одолел…

– Не столько одолел, сколько он удивился и не стал связываться! И с каких это пор ты у нас бравируешь случайными победами?

Сашка внял ее аргументу и задумался.

– Слушай, нет, вроде бы я не говорил ей. И что? Людоедка же лишенка, чем она тут поможет?

– Если он старый знакомый Княгини, она может его знать, – резонно заметила Сандра. – Может, все-таки сначала ее расспросим? Она еще недалеко ушла, мы легко догоним.

Они переглянулись.

– Она нас отговорит, – сказал Сашка. – Вот прямо печенкой чую, что отговорит к нему соваться. Хотя и не знаю, как.

– Так может, пусть отговорит? – Сандра приподняла брови.

– Нет, я должен, – Сашка махнул рукой. – Предчувствие, понимаешь?

Сандра кивнула. Должно быть, вспомнила, что в школе Сашкино предчувствие работало лучше, чем у всех на параллели.

– Но знаешь, ты, наверное, лучше не ходи, – продолжил Сашка задумчиво. – Это будет… трудный разговор.

Сандра хмыкнула.

– Надеюсь, ты это не всерьез?

– Угу, закон жанра, – он вздохнул. – Конечно, я знаю, что ты со мной в любое пекло и тому подобное… но ты правда можешь не ходить – ты ведь даже не веришь, что Княгиня в опасности. Считай, что это мой личный квест.

Сандра пожала плечами.

– Знаешь, у меня к ней тоже несколько вопросов появилось. Так что пошли, наведаемся к ее… преданному поклоннику. Я тоже думаю, что он тебе многое расскажет. Сам обещал, в конце концов.

* * *

«Личный квест» привел Сашку к особняку, занимающему территорию двух-трех обычных домов. Он стоял на тихой улочке, возле неширокого пешеходного моста, под которым протекала быстрая, бегущая с гор речка. Однако при этом резко отличался от окружающих его аккуратных домиков.

Сандра тут же припомнила гильдию пустотников: эффект примерно тот же, разве что в более традиционном ключе.

Если здание Гильдии не походило ни на что, то этот дом выглядел как типичное жилище вампирского клана, этакий замок в миниатюре: устремленные вверх башенки, узкие, как бойницы, окна, утопленные в несколько арок сразу… Сандра знала, что такой архитектурный стиль имел в основе как практические соображения, так и богатое культурное прошлое вампирского меньшинства – те далекие и не очень славные времена, когда вамниры, пользуясь своими природными талантами и слабым развитием магической науки у меншей, держали в подчинении целые территории, заселенные другими расами. Вампиры лучше видят в сумерках, чем на свету – отсюда высокие стрельчатые окна. Комфортная температура воздуха для них на несколько градусов ниже, чем для меншей – отсюда башенки для кондиционирования, глубокие подвалы и куча других заморочек, чтобы дома стали как можно более промозглыми и мрачными даже в теплом климате. против.

Ну, и высокие заборы с заостренными на концах пиками – на самом деле защитная мера от воров: поскольку вампиры частенько до сих пор жили большими семьями, то они накапливали довольно серьезные богатства, не говоря уже о фамильных библиотеках и магических талисманах.

– Б-р, – сказал Сашка, с гримасой на лице обозревая всю эту красоту. – Терпеть не могу.

Сандра знала, что он вспоминал дом, в котором прожил первые десять лет жизни. Тоже типичный вампирский особняк. Мать Сашки куда-то делась – если Сандра верно помнила, ушла в монастырь – и свалила его воспитание на своих братьев. Опять же, очень характерное для вампирок поведение: материнский инстинкт по меркам меншей у них практически отсутствует, зато отцовский инстинкт в мужчинах невероятно силен. Поэтому ситуация, когда о ребенке заботятся только отец плюс дед или дядя по отцовской линии (или дед и дядья по материнской линии, если с отцом что-то случилось) считается у вампиров более-менее нормой.

И все бы ничего, да только Сашка уродился меншем, и жизнь в холодном полутемном доме, на типичной для вампира высокобелковой диете его чуть не угробила. Даже при том, что Сашкины дядья очень старались – например, не давали малышу пить кровь домашних животных и включали в его рацион огурцы, поскольку прочли, что меншам необходимы овощи. К сожалению, книги, которые они читали, оказались написаны в прошлом веке, что привело к определенным перекосам.

– Ага, – Сандра содрогнулась, когда подумала об этом. – Как ты там выжил вообще?

– Ну, твоя семья меня подкармливала… А потом отец вышел из тюрьмы, женился на тете Гале и меня к себе забрал. Сразу стало легче.

– Тетя Галя у тебя классная, – со знанием дела согласилась Сандра. – Ну что, пойдем?

Сашка выглядел так, как будто разрывался между желанием поскорее разузнать о Княгине (а еще набить Мэлвину Дюраку лицо) и нежеланием иметь хоть что-либо общее с вампирами. Однако он сжал рот в суровую линию – Сандра очень редко видела у него такое выражение лица – и кивнул:

– Пойдем.

Они довольно долго дергали за веревку звонка у входных ворот, пока, наконец, дверь не приоткрылась.