Текст книги "Тутанканара – тот, кого остановить невозможно"

Глава 6

Школа гладиаторов великого господина Карнава встретила меня недружелюбно. Неласково встретила меня школа бойцов насмерть.

Проснувшись отдохнувшим, вновь полным сил и выбравшись из ванны с биофизическим раствором, я получил у доктора комплект одежды – короткие шорты, футболку и удобные спортивные туфли. Вся форма была зеленого цвета – цвета спелой вишни Агра. На футболке виднелась эмблема школы – Галактика, перечеркнутая молнией. Одежда из прочного пластоматериала пришлась впору. Я, быстро переодевшись и поблагодарив доктора, покинул лазарет.

Трасм кнопкой у двери вызвал надзирателей, и меня, со скованными руками, повели в школу гладиаторов. Конвоируемый двумя вооруженными охранниками, я, пройдя множество подземных коридоров и несколько раз спустившись и поднявшись по лестницам, наконец, был доставлен в известную школу бойцов великого господина Карнава.

Проведя сквозь пять решетчатых дверей и выдав мне комплект постельного белья, надзиратели впихнули меня в просторное помещение школы. Энергонаручники на запястьях разомкнулись, и я, сунув под мышку выданные мне постельные принадлежности, пошел отыскивать свободную кровать.

Школа представляла собой просторный, круглой формы спортивный зал. В центре зала размещались многочисленные тренажеры, имелась также небольшая, огороженная канатами площадка для спарринга. Вся площадь школы делилась на четыре сектора: красный, коричневый, зеленый и черный. В черном секторе располагались санузел и столовая гладиаторов. Остальные секторы были спальными. Аккуратно расставленные двухъярусные кровати и ровно расположенные тумбочки указывали на армейский порядок, царивший в школе. Мусор на полу не валялся, кровати ровно заправлены, никто так просто не шатается по школе. Все заняты делом.

Большинство гладиаторов занимались на тренажерах. Нагружая мощные мускулы, изнуряя себя тренировками, они старались развить в себе больше силы, больше ловкости. И вовсе не для того, чтобы иметь красивые рельефные тела. Для того, чтобы просто вы жить. Выжить в смертельной схватке на арене гладиаторского цирка.

Я, засмотревшись на тренированные тела атлетов, на великолепные тренажеры, забрел в красный сектор школы. Увидев свободную кровать на нижнем ярусе, направился к ней.

Я еще не знал, что школа разбита на цветные сектора не просто так. Что в этом имеется определенный смысл и порядок. В красном секторе располагались самые опытные и сильные бойцы. Кровати, одеяла на этих кроватях и вся одежда этих бойцов ярко-красного цвета. Выжившие во многих смертельных схватках на аренах гладиаторских боев, они имели некоторые преимущества по школе. Первыми шли обедать в столовую. Одним словом, “старики”.

В коричневом секторе располагались “махалы”. Это те, кто еще не настолько искусен в бою, как красные, но уже вышел из разряда зеленых – “салаг”.

Субординация в школе гладиаторов соблюдалась строго. Нижестоящие бойцы без особой необходимости не пересекали границ вышестоящих секторов. Тем более не располагались в секторе более опытных бойцов.

Я не знал еще об этом и в зеленой форме “салаги” беспечно направился к свободной кровати в красном секторе. Не обращая внимания на двинувшегося мне навстречу высокого с длинными, словно грабли, руками бойца в красной одежде, я, занятый собственными мыслями, собрался устроиться на свободной кровати, как тут же получил сильный удар в голову. Бил тот самый длиннорукий боец. Удар пришелся некстати, и все мое постельное белье полетело на пол. Я же, полуоглушенный внезапным ударом, пошатнулся и сделал несколько неверных шагов в сторону.

Несмотря на то, что удар я пропустил отменный и досталось мне прилично, я не растерялся, и, едва мой противник вновь попытался достать меня своими длинными и сильными, словно сделанными из стали руками, я был уже наготове. Перехватив правую руку длинного бойца, нацеленную в мой корпус, я одним резким захват-ударом “ток” перерубил ее И пока рука гладиатора падала бессильной плетью, а сам он, ничего не понимая, провожал взглядом свою искалеченную конечность, добил его. Одним ударом. Коротким, но очень эффективным в ближнем бою рубящим ударом ноги. Коленная чашечка моего противника с громким хрустом треснула, и он как подрубленный свалился к моим ногам.

Я же, прекрасно понимая, что моя выходка вряд ли останется безнаказанной, отступил назад и встал в боевую стойку. Быстро оглянувшись и не заметив за спиной ничего, кроме кроватей, я приготовился отражать новую атаку. То, что на этот раз мне придется гораздо трудней, чем раньше, сомневаться не приходилось. Все же гладиаторы – это не какие-нибудь “опытные”. Эти-то уж точно умеют драться. Хорошо умеют это делать. Профессионально.

Но атаки не последовало. Когда ко мне сбежался почти весь красный сектор, всего около пятидесяти человек, когда, казалось, что они, разъяренные, набросятся сейчас и разорвут меня на части, вдруг прозвучала громкая команда: “Стоять!”

Человек, произнесший это, видимо, пользовался, беспрекословным авторитетом. Стоило ему произнести приказ, как весь пыл мигом спал с бойцов. Они разочарованно остановились, так и не набросившись на меня.

Сквозь обступившую меня толпу пробился небольшого роста, но мощный, как тектотанк, с вздутыми от бесчисленных тренировок мускулами и от этого весь какой-то квадратный человек. На руке у него виднелась повязка с надписью “Старшина школы гладиаторов”.

Пробившись, словно торпеда, сквозь обступивших меня гладиаторов, старшина вновь прикрикнул: “Стоять, бойцы!” Разочарованно поглядев на валяющегося без сознания длинного, воскликнул:

– Пустота господня! Вам что, делать нечего, бойцы? Нечем заняться?

Гладиаторы словно пришибленные подавленно молчали. Наконец, один из них, здоровенный с красноватым цветом кожи тарнеец, сказал:

– Старшина, этот зеленый искалечил Мельника перед самым боем. Да и вообще не место “салагам” среди “стариков”. Надо бы наказать его. Пусть не дергается на старших. Уважает законы школы.

– Плевал я на ваши законы, – грубо проговорил я. – С высокой колокольни. Не успел зайти, уже получил в морду. А на удар я всегда отвечаю двумя ударами.

– Да кто ты такой? – закипятился тарнеец. – Уложил перед таким боем лучшего бойца школы, и плевать ему на все.

– Леон Джаггер – чемпион Джагии по диоке. Трехкратный и так и не побежденный, – ответил за меня старшина школы. – Варнавалийцы зовут его еще Тутанканара – тот, кого остановить невозможно.

– А некоторые зовут меня Костоломом, – вставил я слово в лестную речь старшины. – Ты запомнил, краснокожий?

Тарнеец ничего не ответил, лишь махнул рукой:

“Делайте что хотите”. Остальные бойцы, по-видимому, решили так же, и толпа, окружавшая нас, постепенно рассосалась.

Облегченно вздохнув, я подобрал упавшее постельное белье. Мельник к тому времени очнулся и удивлено уставился на меня. Он никак не мог понять, как его – самого лучшего и опытного бойца школы – мог уложить какой-то зеленый.

Так и не осознавшего что же произошло, Мельника погрузили на принесенные носилки и отправили в лазарет. На излечение к трасму.

– Ну, что ж. Если ты, Джаггер, уложил Мельника – лучшего бойца школы перед самым боем в Пандерлийсе, то остается лишь поставить тебя на его место, – сказал старшина, проводив взглядом носилки с покалеченным бойцом.

– Вполне справедливо, – заметил я.

– Драться ты умеешь, – продолжил старшина, – драться в лагах научишься по ходу поединка. А если не научишься… То уж не обессудь. Ты мне не оставляешь выбора.

– Не переживай, старшина, научусь. Я способный, – сказал я, – только покажи мне эти самые лаги.

– Покажу, покажу. Сразу после ужина и покажу. А пока иди располагайся в зеленом секторе, – ответил старшина и тут же, махнув рукой, поправил себя: – Пустота с тобой, в каком хочешь секторе располагайся.

Поблагодарив старшину за оказанное доверие, я решил не гневить остальных бойцов и направился в положенный мне как новичку зеленый сектор. Свободных кроватей там имелось множество, и я расположился на одной из них. Аккуратно, по-армейски, заправил постель, положил в тумбочку пакет с санпринадлежностями.

В этот момент прозвучала команда: “Зеленые, ужинать!”, и весь наш сектор потянулся в столовую. Услышав об ужине, мой желудок напомнил о себе небольшими спазмами. Напомнил, что давно, уже не получал никакой пищи, и я вместе с такими же зелеными заспешил к столовой.

Кормили гладиаторов неплохо. Точнее, даже очень хорошо кормили. Вся пища натуральная, нет и намека на синтетику. Много зелени, много мяса. Высококалорийная без лишних жиров и углеводов еда. Порции большие, соответственно богатырскому сложению бойцов. Еды давали вдоволь, но никто не объедался. Все было продумано, все в меру. Действительно великий экс-герцог заботился о своих гладиаторах. Как заботится о бойцовых собаках зверобой и их тренер-разводчик. Радовался, наверное, так же – видя победы своих бойцов, как радуется разводчик, когда его подопечные загрызают менее удачливых зверюг других собаководов. Даже, наверное, горевал великий Карнава, когда гладиаторы гибли на аренах, как горюет зверобой, видя растерзанное тело выращенной им собаки.

Наелся я вдоволь, какая уж тут мера. Не знаю, сколько я провалялся в биорастворе – наверное, не меньше суток, – но аппетит у меня был, словно я не ел как минимум неделю. Выздоравливающий и хорошо отдохнувший организм требовал калорий, и я не скупился на эти калории.

Наконец, почувствовав, что просто не в состоянии продолжать это пиршество, откинувшись на спинку скамейки, стоявшей у длинного стола, я огляделся.

Как я его сразу не заметил? Наверное, так хотел есть, что не видел перед собой ничего. А не заметить этого поджарого, с хищным взглядом стальных серых глаз человека было трудно. Среди гладиаторов он выделялся особой прямой осанкой. Осанкой армейского офицера. И в этом не было никакого сомнения. За семь лет, что отпахал в космодесанте, я научился отличать кадровых военных от сухопутной публики.

Это был тот самый незнакомец, которого я приметил еще в терминале контрабандистов. Тот самый, что стремился, как и мы с Майей, попасть на Землю. Стремился попасть туда, как можно быстрей. Быстрей и в обход законов. За это и поплатился. Как, впрочем, и мы с Майей. И теперь так же, как нас, его ожидает пожизненное рабство у великого господина Карнава. Впрочем, пожизненное, это громко сказано. Гладиаторы долго не живут, и продолжительная старость ему не грозит. Мне – тоже! Какая там старость! Пережить бы завтрашний бой в Пандерлийсе. Это уже было бы неплохо. Неплохое начало карьеры бойца насмерть. Гладиатора.

Встретившись со взглядом хищных глаз незнакомца, который был в такой же зеленой форме, я едва заметно кивнул ему как старому знакомому. Он, секунду поколебавшись, тоже едва заметно ответил. Узнал.

Я хотел подойти к незнакомцу, расспросить, что ему известно о нашем пленении, но не успел. Тяжелая рука старшины школы гладиаторов, которого, как я понял из разговоров бойцов, все звали Квадрат, легла на мое плечо.

– Пойдем, Джаггер-чемпион, познакомишься с лагами.

Я молча встал и, не говоря ни слова, последовал за старшиной.

Все-таки обжираться никогда не стоит. Даже когда ты очень голоден. Даже когда не ел целую неделю.

Я пожалел о своем обжорстве, едва мы со старшиной гладиаторов пробрались в квадрат ринга. Собрал всю волю в кулак и постарался сосредоточиться. Постарался сбросить сонливое состояние, неизменно наступающее после приема пищи. Постарался собраться. И мне это удалось.

Большинство гладиаторов отдыхали после сытного ужина. На тренажерах почти никто не занимался. Десяток-другой бойцов наблюдали за тем, как я неуклюже цеплял на себя лаги.

Страшная штука – эти лаги. Опасная в руках профессионала. Точнее, на теле хорошего бойца. Ручные лаги представляют собой металлические рукавицы, со сплошным, выступающим на несколько сантиметров острым, словно лезвие бритвы, ножом. Один хороший удар в шею противника такой штуковиной – и голова того отлетает, словно срубленная мачете занкарайская дыня. Ножные лаги представляют не менее грозное оружие. Кроме острых лезвий-краев, они имеют также и продольные по центру стального ботинка ножи. На носке и пятке ножных лаг имеются острые шипы. Шипы расположены также и на наколенниках и налокотниках. Бедра и руки до локтей у гладиатора прикрыты широкими стальными полосами, стянутыми ремнями из кожи. Полосами, предназначенными для блокировки ударов. Широкий пояс и шлем с острым наконечником завершают костюм гладиатора.

Когда я напялил все это на себя, мне на секунду стало страшно. Одно неверное движение, неверный шаг, и острое лезвие твоих же собственных лаг отрубит тебе какую-нибудь конечность.

Осторожно ступая, стараясь не порезаться, я вышел в центр ринга. Квадрат уже поджидал меня. Он был в прочном, скрывающем его тело с головы до ног костюме спарринг-тренера и шлеме с забралом. Костюм, сотканный из множества стальных колец, невозможно было пробить острыми лагами. Кроме кольчуги, на руках и ногах старшины были нацеплены тренировочные лаги из прочного дерева. Бедра и руки у него также были защищены стальными полосами.

Подойдя поближе, Квадрат без общепринятого во всех боевых единоборствах приветствия, без единого намека на атаку неожиданно ударил рукой.

Я с трудом парировал стремительный выпад тренера и в ответ сам ударил. Сначала одной ногой. Потом в прыжке другой. Еще не успев как следует приземлиться, я обрушил на старшину целую серию ударов руками. Комбинируя прямые и боковые удары, я заставил Квадрата отступить. Немного ошеломленный моей атакой, он с трудом отбил удары и тут же допустил ошибку. Поставил правую ногу не так, как следовало, потеряв на долю секунды равновесие. Но мне было достаточно и этой доли секунды. Меня уже охватил азарт бойца, и, резко развернувшись на одной ноге, я ударил в грудь старшины другой. Действуя скорее инстинктивно, без подготовки, я нанес сильнейший удар лагой правой ноги в грудную клетку моего спарринг-тренера. Квадрат не успел среагировать на атаку и, сбитый сильным ударом, отлетел к противоположному концу ринга. Спружинив о канат, он тут же вновь встал в боевую стойку. По выражению лица старшины было заметно, что он слегка ошеломлен моим натиском. Не ожидал Квадрат такой прыти от новичка. От бойца, впервые примерившего смертельные лаги.

Чувствуя, что продолжения поединка не будет, я позволил себе немного расслабиться. После столь энергичных действий мне срочно захотелось выбраться из квадрата ринга. В животе все бурлило. Обильный ужин давал о себе знать.

Заметив, что старшина стягивает с себя тренировочный костюм, я тоже принялся избавляться от тяжелых и крайне опасных лаг.

Кровь брызнула красной струйкой, когда я случайным взмахом задел бедро ручной лагой. Быстро сбросив латы и прижав рану рукой, я дождался остановки кровотечения. Спустя несколько секунд вживленные в мое тело биостимуляторы сделали свое дело, и на месте ранки виднелся лишь розовый шрам. С небольшими ранениями мои биостимуляторы справлялись прекрасно. Еще раз отметив про себя, что нужно быть крайне осторожным с лагами, я откликнулся на слова старшины.

– Ничего, это не страшно, – проговорил он, подходя ко мне. – Некоторые с непривычки поначалу отрубают себе руки. Бывает тогда работа старине Хамсу – доктору лазарета. Я сам не раз калечился, пока приноровился к этим ножам.

– Да, острые ножички, – согласился я, полностью избавившись от облачения гладиатора. И тут же спросил старшину: – Ну как, готов я к бою?

– Вполне, – ответил Квадрат, – только небольшой совет: в следующий раз бей противника не ступней, а ножами. Чтобы он уже никогда не смог встать. Как видишь, после твоего завершающего удара я быстро встал и вновь был готов к бою. Чего не случилось бы, ударь ты ножами или шипами.

– Старшина, в следующий раз, в реальном поединке я так и сделаю. Просто твоя кольчуга мне не показалась достаточно прочной, и я решил не рисковать. Мало ли как бывает. Вот я и ударил тебя послабее. Хотя, постарайся я хорошенько, тебе, старшина, хватило бы и этого. Даже голой ногой хватило бы.

Старшина ничего не сказал в ответ, лишь озадаченно посмотрел на меня. Шучу я, что ли? Не заметив на моем лице и намека на иронию, он махнул рукой. Тренировка закончена.

Я, осторожно взял лаги, отнес их в каптерку и сдал седовласому уже в приличных годах бойцу. Каптерщик, приняв оружие, взглянул на удалившегося от ринга Квадрата и проронил:

– Стареет Квадрат. Слабеет. От какого-то новичка взбучку получил. Такого раньше не бывало.

– Я не какой-то, – поправил я старика, – и вовсе не новичок в боевых единоборствах.

Каптерщик удивленно посмотрел на меня и, ничего не сказав в ответ, молча убрал лаги.

Я же направился туда, куда меня давно уже звал мой организм.

Выйдя из туалета, я услышал прокатившийся по всей школе приказ старшины: “Отбой, бойцы” и, недолго думая, добрался до своей кровати.

Уже засыпая, я заметил, что расположился неподалеку от незнакомца, который тоже намеревался попасть на Землю. От того самого, с хищным взглядом и выправкой армейского офицера. Подумав напоследок, что неплохо было бы порасспросить, что он знает о нашем пленении, я наконец уснул.

Глава 7

Пандерлийс – фамильный замок рода Карнава встретил нас праздничным шумом. Гвалтом разношерстной публики, веселыми криками. Сегодня шестая лунная декада триад. Сегодня исполняется девятьсот девять лет с тех пор, как Мегро фон Карнава основал здесь на пандерлоносских камнях замок Пандерлийс. И по этому поводу сегодня проводятся ежегодные празднества в фамильном гнезде одного из древней ших родов Пандерлоноса. Проводятся знаменитые и ставшие традиционными гладиаторские бои. Бои насмерть.

На праздничные бои из гладиаторской школы великого господина Карнава отобрали сорок пять бойцов. Сорок пять крепких, здоровых парней. Парней, многие из которых сегодня умрут на потеху публике. С прошлых Пандерлийсских боев из пятидесяти гладиаторов живыми в школу вернулись лишь пятнадцать. Многие с жестокими ранами и отрубленными конечностями. Неудачными оказались прошлые бои для экс-герцога Карнава. Кучу денег потерял в прошлый раз владелец Пандерлийсского замка. В этот раз он решил не ударить в грязь лицом и во что бы то ни стало вернуть потерянные миллионы. Именно миллионы. Суммы ставок на Пандерлийсских боях достигали шестизначных цифр, в то время как даже за самого лучшего бойца никто не давал больше тридцати тысяч.

На знаменитые бои слеталась вся элита Пандерлоноса, вся знать этой мрачной планеты. В основном крупные рабовладельцы, имеющие обширные изорениумные рудники. Богатые люди. Попадалась публика и калибром помельче. Разные там жены банкиров, сорящие деньгами своих муженьков налево и направо. Разбогатевшие на военных поставках владельцы автоматических заводов по производству оружия. Наконец, военные – офицеры армии его Величества Людвига Сорок Восьмого.

Нашу школу выставили против знаменитейшего на всю Галактику гладиаторского цирка Таранта. Который, в свою очередь, принадлежал одному из самых богатых людей Пандерлоноса, известному рабовладельцу Тору Квандерлонскому. Больше известному как Top Кровопийца. Прозванному так за его кровожадный нрав.

Трудно будет великому господину Карнава не ударить в грязь лицом на этих боях. И хоть выставил он лучших бойцов школы, нелегко придется на этих боях его гладиаторам. Потому как цирк Гаранта до сих пор еще не знал поражения. Бойцы Таранта побеждали всегда. Непобедимые были бойцы в цирке Таранта. Но тем почетней лавры достанутся тем, кто когда-нибудь победит их. Тем больше денег заработает тот, кто поставит против них.

Всего было заявлено двадцать поединков. Две пятерки – то есть два боя с пятью бойцами против пяти. Пять троек, семь двоек и шесть одиночных поединков. Наиболее зрелищными, с наибольшими ставками, были бои с большим количеством бойцов. Пятерки. Это самые престижные и кровавые бои.

Я попал в одну из пятерок. В первую – ту, что открывала ежегодные Пандерлийсские бои.

Готовиться к знаменитым боям бойцы школы начали с самого утра. Быстро поднявшись в шесть часов, без завтрака начали день с короткой пробежки. Затем, разгоряченные, приступили к боевой тренировке. Тренировались кто со спарринг-партнером, кто, отрабатывая удары на роботах-тренажерах.

Я же предпочел после пробежки заняться комплексом дио. Не знаю ничего, что так восстанавливает силы и настраивает меня на поединок.

Удобно устроившись в углу обширного спортивного мата, я проделал комплекс изотернических упражнений, а затем занялся самоконцентрацией. Приняв позу Вирва, постарался уйти от действительности, сосредоточившись на своем внутреннем “я”. Попытался отключиться от всего. Но полностью сделать мне это не удалось. Какие-то назойливые звуки не давали сконцентрироваться. Не давали сосредоточиться. Отбросив бесплодные попытки самоконцентрации, я прислушался. А прислушаться, действительно, стоило. Разговаривали несколько бойцов варнавалийцев, тренирующихся неподалеку от меня. Говорили они на древневарнавалийском, да еще с примесью какого-то неизвестного мне диалекта.

Вообще, варнавалийский, наверное, самый трудный язык в Галактике. По крайней мере я ни в одном другом языке не встречал такого богатства форм с таким многообразием содержания. Богатства форм слов и многообразия предложений, состоящих из этих слов. И все это в связке со звуками. Одно и то же слово, произнесенное с разной интонацией, означало совершенно различные понятия. А уровни? Во всех этих сложных, вложенных в части речи уровнях, наверное, не всегда разбирались и сами варнавалийцы. Тем более какой-то космодесантник, лишь поверхностно изучивший основы их древнего языка.

Но все же прислушивался я не зря. В оживленном разговоре варнавалийцев я сумел уловить главное. Я понял, что готовится побег. Не понял, когда и где, сколько бойцов участвует и кто именно собирается бежать, но то, что бежать собрались варнавалийцы, было точно. Никаких подробностей. Никаких имен. Единственное название, которое, старательно прислушиваясь, я смог разобрать – Варлонские горы.

Варнавалийцев было немало в гладиаторской школе господина Карнава. Стройные, сильные, светловолосые потомки людей с планет-близнецов Варна и Валий всегда преуспевали в различных видах спорта. Потомки древних охотников на пикобизонов, варнавалийцы унаследовали от своих предков природные силу и ловкость. Великие воины и покорители космоса, они основали множество колоний по всей Галактике. Потомков этой древней, насчитывающей не одну сотню тысяч лет, цивилизации можно было встретить в любом уголке Вселенной.

Можно было встретить и в гладиаторской школе господина Карнава. И в немалом количестве. По крайней мере я насчитал среди бойцов не меньше двух десятков варнавалийцев. Большинство из них носили красную форму.

Заинтересованный случайно подслушанным разговором, я захотел посмотреть на варнавалийцев, готовящих побег. Чем Пустота не шутит, может, и я смогу попасть в их компанию. В компанию желающих покинуть лагерь господина Карнава.

Но пока я выходил из состояния отрешенности дио, пока выпутывался из хитроумной стойки-позы Вирва, варнавалийцы уже покинули мат, затерявшись среди других гладиаторов.

Хоть я и не увидел бойцов, готовящих побег, мысли об этом не покидали меня до того момента, пока мы – отобранные для праздничных боев гладиаторы – не прибыли в Пандерлийс.

Думы о возможности вновь стать свободным занимали меня всю дорогу к замку. И пока нас, построившихся в колонну по двое, со скованными руками под усиленной охраной вооруженных надзирателей вели к пригнанному специально для этого большому валобусу. И пока мы забирались в грузовой, без окон, отсек валобуса. И пока, трясясь на воздушных ямах, летели к родному гнезду Карнава.

Я отвлекся от этих дум лишь однажды. Когда на жестком сиденье напротив себя заметил незнакомца с терминала контрабандистов. Того самого, с военной выправкой, с кем мы вместе попали в плен. В рабство к господину Карнава.

– Джаггер, Леон Джаггер, – приветливо улыбнувшись без лишних церемоний, представился я.

– Роджер Стоун, – ответил человек с армейской выправкой. – Рад вас видеть живым и невредимым.

– Да. Не повезло нам, – вздохнул я. – Хотя другим не повезло еще больше.

Стоун неопределенно пожал плечами. Нельзя было прочитать в его непроницаемых стальных глазах и намека на то, что он знает больше, чем я. Не церемонясь, я напрямую спросил моего товарища по несчастью:

– Послушайте, Стоун, со мной там в терминале была девушка. Майя. Вы случайно не знаете, что с ней? Куда она попала?

На секунду мне показалось, что Стоун что-то знает, в его жестких непроницаемых глазах мелькнуло желание сообщить мне какие-то подробности. Но Стоун сдержался. Лишь неопределенно ответил:

– Я потерял сознание. Очнулся уже в лагере, так что ничего интересного рассказать вам не могу.

Всем военным вживляют в головной мозг антидепрессантные маяки и нейтрализаторы гипноизлучений. Поэтому депрессирующие поля не оказывают серьезного влияния на солдат. Тем более на кадровых офицеров. Каким, по моему мнению, являлся и Роджер Стоун. На какое-то время сильное парализующее поле может сковать конечности военного, но лишь на какое-то время, и уж никак он не потеряет сознание от армейского парализатора.

Мой новый знакомый явно не хотел говорить правду, не хотел раскрывать то, что он не подвержен действию депрессантов. То, что он военный.

Почему он этого не хотел делать, оставалось для меня загадкой.

Отложив на потом решение этой проблемы, я вновь задумался о возможности побега. Мне казалось: сумей я убежать – у меня повысились бы шансы отыскать и освободить Майю. Когда сам свободен, сподручней спасать других. С руками и ногами, скованными энергонаручниками, не очень-то поспасаешь любимую.

“Непременное условие для побега – это быть свободным от наручников, – думал я, – вот только как избавиться от энергобраслетов? Как получить такой шанс? Сколько мне придется ждать? Год? Два? Проживу ли я столько? Проживет ли в плену столько Майя?”

Вопросы, казалось, не имели ответа, однако ответы на них мне представились гораздо быстрее, нежели я думал. Прошло не больше часа, как я оказался свободен от своих оков.

Мы, бойцы из первой пятерки, стояли у решетки выхода на арену и нервно разминались. Волновались все. И я, новичок в подобного рода боях, и мои более опытные товарищи – два похожих друг на друга, как братья, варнавалийца, небольшого роста, юркий, словно , иканейская пчела, маркильянец и знакомый уже мне здоровый краснокожий тарнеец.

Энергобраслеты и ошейники с нас сняли. Без этого никак нельзя. Вдруг какой-нибудь шутник в самый разгар боя при помощи дистанционного управления активирует их? Или включит генераторы боли, встроенные в ошейник. Плакал тогда денежки поставивших на такого гладиатора. И денежки немалые. А такое нельзя допустить. Никак нельзя допустить. Подобные попытки пресекались в корне. Как пресекались любые способы психотропного воздействия на бойцов. Сквозь решетку я заметил несколько зоновых антидепрессантных излучателей, чьи раструбы виднелись под куполом гладиаторского цирка. Все должно было проходить по-честному. Применение допинга категорически запрещалось. Все гладиаторы прошли перед боем обязательный допинг-контроль.

Кроме шорт малинового – фамильного цвета рода Карнава и лаг, с необходимой амуницией, на нас ничего не было. Мы стояли и, нетерпеливо поглядывая сквозь решетку на арену цирка, не могли дождаться начала боя. Боя, который, одному богу известно чем закончится. Кто из нас выйдет живым с этой арены, знал только всевышний.

Ко мне подошел Квадрат и дружески хлопнул по плечу. Он тоже участвовал в сегодняшнем бою. В одном из индивидуальных поединков.

– Помни о том, что я тебе говорил, Джаггер. Бей так, чтобы противника не пришлось потом добивать. Добить его шанса у тебя может не быть, – тихо проговорил старшина гладиаторов. – Это не тренировочный бой и даже не чемпионат по диоке. Это гладиаторские бои насмерть.

Я кивнул в ответ. Это я уже начал понимать.

– Костолом, береги спину, – услышал я предостережение от стоявшего рядом со мной краснокожего гиганта-тарнейца. – В таких массовых схватках это самое слабое место. Если спина у тебя будет надежно прикрыта – можешь отбиться от скольких угодно противников.

Я посмотрел на тарнейца. Похоже, краснокожий искренне желал мне удачи в поединке. Нет и намека на вчерашний инцидент. По-другому и быть не могло. Когда смерть стоит от тебя в двух шагах, не до распрей и разборок.

– Слушайся старину Молота, я много крови пролил на этой арене.

– Спасибо, Молот, – поблагодарил я тарнейца и кивнул в ответ.

Больше добавить я ничего не успел. Прозвучал громкий удар колокола – сигнал к началу боя. Решетка с лязгом поднялась, и мы вышли на арену гладиаторского цирка.

Пандерлийсский гладиаторский цирк походил скорее на Мерлезенскую оперу, нежели на место кровавых схваток. Богато отделанный ценными породами дерева с позолотой круг цирка никак не указывал на то, что через несколько минут здесь начнется настоящая бойня. Высокие, обитые кожей шанхайских козлов кресла и тысячекапельная люстра ирокзанского хрусталя никак не ассоциировались с кровью, что вот-вот прольется на песок этой арены.

Под потолком, в самом центре, висит большой, пять на шесть метров, портрет короля. Богато отделанный камзол и дорогой, весь в драгоценных камнях меч, поднятый монархом в приветствии, не могут скрыть ничтожности их обладателя. Людвиг Сорок Восьмой оказался сереньким, ничем не примечательным человеком. С каким-то мышиным взглядом затравленного животного и лицом, больше похожим на морду крысы, чем на лик человека.

Выйдя в ярко освещенный круг гладиаторского цирка, я огляделся. Кроме дорогой отделки и высоких, больше пяти метров, отвесных бортов, отделяющих арену от первого ряда, гладиаторский цирк не отличался от обычного, нормального цирка. Такая же разношерстная публика с высоты глазеет на пятачок арены, такой же невнятный шум стоит в преддверии циркового представления. Вот только на арене здесь не циркачи и акробаты, не дрессированные медведи, а рабы. Рабы, которые сейчас погибнут на потеху этой праздничной публике.

Да и публика тут подобралась соответственная. Я заметил недалеко от себя в первом ряду миловидную женщину с высокой диадемой. Вероятно, одну из жен богатых банкиров, примчавшуюся в Пандерлийс в надежде хорошо отдохнуть. Отдохнуть, посмотрев гладиаторские бои. Дама длинным ножичком сосредоточенно чистила банан. Заметив, что я смотрю на нее, женщина мило улыбнулась и тут же воткнула свой острый ножичек в спину проходившего мимо нее и заслонившего на секунду арену молоденького раба-разносчика сладостей. Хорошо вышколенный раб вздрогнул от неожиданной боли и, даже не вскрикнув, а лишь прикрыв рану ладонью – чтобы, не дай бог, не закапать господ своей кровью, – продолжил путь.