Текст книги "Зеркало из прошлого"

Александру было отказано от дома, и он больше не мог бывать у Ступачевских, Анне запретили с ним общаться. Иная история вышла с Платоном Войтенко.

Платон родился в семье военного музыканта, трубача, служившего в полковом оркестре. Сын пошел по стопам отца, однако, перешагнув возраст совершеннолетия, стал строить более амбициозные планы на будущее – положение простого музыканта в полковом оркестре его не устраивало. Платон обладал абсолютным слухом, научился играть на всех музыкальных инструментах, особое предпочтение отдавал скрипке. Он даже пытался сочинять музыку. Однажды, ничего не сообщив родителям, он уехал в Петербург со скромными сбережениями, надеясь поступить в консерваторию. Однако обучение там было платным, а жизнь в столице оказалась очень дорогой. Несколько лет он путешествовал, перепробовал себя во многих профессиях в надежде заработать денег на учебу, однако безуспешно. А время шло, и оно работало не на Платона…

Вернувшись в Петербург, он обзавелся знакомствами с известными музыкантами и преподавателями, зарекомендовал себя талантливым и перспективным молодым человеком. Платон стал давать частные уроки музыки и, в свою очередь, брал уроки у преподавателей консерватории, мечтая научиться сочинять музыку для симфонического оркестра. По протекции людей, знающих Василия Тарновского, он на лето уехал в имение Качановка, мечтая, что там на него снизойдет вдохновение, как на его кумира, знаменитого композитора Глинку, и он создаст гениальную музыкальную композицию. Каждое утро, встав задолго до восхода солнца, Платон шел в беседку и там работал до полудня – однако пока не достиг желаемого.

Прослышав о непростом характере отца Анны, Платон и не пытался стать вхожим в дом Ступачевских, понимая бесполезность этой затеи. Несмотря на добрососедские отношения с Василием Тарновским, отец Анны с предубеждением относился к людям искусства, собиравшимся в Качановке.

Однако случай коренным образом изменил ситуацию. Уездный предводитель дворянства навестил Качановку, и в его честь Василий Васильевич Тарновский устроил музыкальный вечер, на который пригласил помещиков-дворян из близлежащих имений. На званый вечер прибыл и родовитый дворянин Ступачевский с супругой, Зинаидой Ивановной. На вечере демонстрировали свое мастерство несколько музыкантов, однако виртуозная игра Платона на фортепиано, а затем на скрипке поразила присутствующих. Вот тогда к нему обратилась Зинаида Ивановна с просьбой давать уроки музыки ее младшей дочери Лизоньке. С тех пор Платон стал бывать в доме Ступачевских, и не только давал уроки, но и засиживался за чаем. Иногда они с Анной играли в четыре руки на рояле, или он ей аккомпанировал, когда она пела.

Не успели приятели отойти и на сотню шагов от беседки, как Александр заявил, что хочет побыть один, и покинул приятелей. Платон, Артем и Арсений направились к дворцу. Какое-то время они молчали, погруженные в свои мысли.

– Ты завтра пойдешь в гости к Анне? – прервал молчание Артем.

Вопрос совпал с мыслями Арсения – приглашала его Анна шутливым тоном, но смотрела на него так, что он не сомневался в ее серьезности. Он был влюблен в Анну, Аннушку, как мысленно он ее называл. Арсений не сомневался, что, когда попросит у ее родителей руки их дочери, они возражать не будут. Другое дело сама Аннушка, у которой желания и настроение менялись, как погода весной. До сих пор ему казалось, что она более благосклонна к Александру. О своих чувствах до этого дня он даже не намекал из боязни получить вежливый отказ или, и того хуже, быть высмеянным.

Арсений сравнивал свои шансы и соперника – Александра, без сомнения, тоже увлеченного Анной. Александр – красавец, атлетически сложен, весьма умен, его харизма притягивает к нему людей. То, что он не понравился ее родителям, еще ничего не значит. Ведь, несмотря на категорический запрет отца, она по-прежнему проводит время в его обществе.

«Как расценить ее приглашение к себе домой? Она испытывает чувства ко мне?»

– Обязательно пойду!

– Будешь просить руки нашей дорогой Аннушки? – насмешливо допытывался Артем.  – Не получив согласия своих родителей? Милейший Дмитрий Петрович выставит тебя вон, как перед этим нашего Сашку! Может, Аннушка решила так позабавиться?

У Арсения дрогнуло сердце, и чувство радости мгновенно слетело, словно листва с березы в осенний ветреный день. «Аннушка может быть так жестока?!»

– Ты советуешь мне не идти?

– Дело твое,  – пожал плечами Артем.  – Я лишь высказал свои соображения.

– Я обязательно пойду! С разговором с ее отцом, ты прав, не стоит спешить.  – Арсений был серьезен.  – С тобой Анна обо мне не говорила?

– С чего бы ей со мной откровенничать? – ехидно ухмыльнулся Артем.

Учился он в Киевском университете Святого Владимира, на медицинском факультете, увлекался стихосложением и, в отличие от своих приятелей, не имел грандиозных творческих планов, а собирался стать врачом-патологоанатомом. Его забавляла реакция приятелей, когда он пытался рассказать им, как надо проводить аутопсию. В имении Качановка он оказался благодаря дружеским отношениям своего отца с Василием Васильевичем.

Артем приходился Зинаиде Ивановне Ступачевской троюродным племянником. Столь далекое родство тем не менее делало Артема желанным гостем в семействе Ступачевских, опять же, это было связано с его отцом – Сидором Всеволодовичем, известным в Борзне врачом и богачом. Вначале Дмитрий Петрович даже имел какие-то виды на Артема по причине очень дальнего родства. Однако более чем прохладное отношение дочери к молодому человеку поставило на этих планах крест. Анне не нравилось, когда Артем называл ее кузиной, не иначе, чтобы вывести девушку из себя.

– Дай Бог, чтобы у вас все сладилось! – включился в разговор Платон.  – Место и люди тут чудесные, но и бесовщины в этих краях хватает.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Арсений.

– Теряют рассудок люди – то ли воздух тут такой, то ли бесы в них вселяются.

– Не слышал я здесь ничего подобного.

– Дед нынешнего владельца, Григорий Степанович, при живой жене влюбился в свою племянницу, Юленьку, был ради нее готов на все. Из-за сильных огорчений его жена и умерла.

– Что ты такое говоришь? А я вот слышал, что любовь у него к жене Анне Дмитриевне была большая, что не смог он пережить ее смерти и сам на следующий день скончался.

– Люди говорят иное,  – возразил Платон.  – Умерла Анна Дмитриевна от горя, наблюдая за тем, как супруг волочится за дочерью брата! Своими похождениями он жену до смерти довел, и тогда его совесть замучила. В тот же день он переписал свое завещание, оставив все состояние теперь уже не любовнице Юленьке, а ее брату Василию. Бездетными Григорий Степанович с Анной Дмитриевной были. И не сам он умер, помогли ему – отравлен был за то, что завещание переделал!

Услышав о таких страстях, Арсений перекрестился:

– Мало ли что люди говорят!

– Художник известный тут гостил, Павлуша Федотов[4]4
  Павел Андреевич Федотов (1815–1852) – русский живописец и график, академик живописи, родоначальник критического реализма в русской живописи; скончался в лечебнице для душевнобольных.


[Закрыть],  – слыхал, наверное?

– Как же – знаком с его картинами. «Сватовство майора», «Игроки», «Анкор, еще анкор».

– В женихах он у Юленьки ходил, а потом узнал о ее амурах с Григорием Степановичем и умом тронулся, в психушке свою жизнь закончил. В картине «Сватовство майора» в образе невесты он Юленьку изобразил, а майор имеет сходство с Григорием Тарновским. Он и поэму написал, чтобы было понятно все изображенное на картине.

– Всякое бывает в жизни, но бесовщина при чем здесь?

– Как – при чем? – удивился Платон.  – Это все происки бесов! Они любят подобные райские места, здесь люди расслаблены и не ожидают ничего дурного. Вот тут бесы и овладевают человеком, проникнув внутрь с питьем, едой или иным способом.  – И с осуждением Платон произнес: – Вот я видел, что ты не крестишь еду перед употреблением, а это лучшая защита от бесов!

Арсений смотрел на Платона и словно видел его впервые. Горячность, с какой тот говорил о бесовской всепроникновенности, его забавляла.

Платон понизил голос:

– Я думаю, что бесы овладели Александром, из-за этого он очень изменился, и, боюсь, не миновать ему беды. Я ему уже предлагал пойти в церковь исповедаться, а он меня на смех поднял. Церковь не посещает, часто куда-то уходит, уединяется, перестал рисовать, а раньше каждый день этим занимался.

Арсений мысленно согласился с тем, что с недавних пор резко изменилось поведение Александра. Но это не значит, что тот одержим бесом!

– Любой творческий процесс требует вдохновения и желания,  – мягко возразил Арсений.  – Возможно, в одиночестве, собравшись с мыслями, Александр ищет сюжеты для своих новых картин.

– Дай Боже, но я все же тревожусь за Александра.

2

Село Власовка находилось на противоположной стороне пруда, носившего довольно странное название – Майорский, напротив дворца Тарновских. В село можно было попасть, обойдя водоем как с правой, так и с левой стороны, перейдя через дамбу или воспользовавшись одной из лодок, стоявших у пристани. Переплыть пруд на лодке было удобнее, но Арсений выбрал путь, которым приходила в парк Анна,  – через дамбу, разделявшую Майорский и Большой пруды.

Выйдя из дворца, Арсений прошел мимо насыпанного кургана над могилой медведицы, улыбнувшись – «Бывают же причуды!», миновал продолговатое здание псарни, спустился вниз, к арочному мостику, находившемуся рядом с дамбой. Настроение у него было прекрасное, и все же на душе было тревожно из-за предстоящего разговора с Аней. Что его ожидает при встрече с ней? Она решила подшутить над ним, как считает Лисицын, или питает к нему такие же чувства, как и он к ней?

О вчерашней непогоде ничто не напоминало, солнце сияло на небе, припекая землю жаркими лучами. Выйдя из освежающей прохлады парка, ступив на открытую со всех сторон земляную дамбу, Арсений ощутил «прелесть» знойного полудня. Не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, воздух был неподвижным, тяжелым, жарким. Не дойдя и до середины дамбы, Арсений почувствовал, как по спине обильно катится пот, а в висках стучат молоточки. Модный английский костюм, который он надел, явно не соответствовал погоде. Он ускорил шаг. Пройдя дамбу и обогнув сторожку, он вышел на тропинку, идущую вдоль пруда. Тени от одиночных деревьев не могли защитить от разгулявшегося солнца. Арсений сожалел, что надел этот костюм и не воспользовался лодкой – на воде жара не так сильно ощущается. Благо идти осталось совсем немного – усадьба Ступачевских находилась на краю села.

Нынешний глава семейства Ступачевских, Дмитрий Петрович, гордился своим старинным дворянским родом, известным еще со времен Гетманщины. Тогда они владели селом Ступаковка и близлежащими хуторами. За прошедшие века благосостояние рода существенно снизилось.

Усадьба Ступачевских имела неприглядный вид. Дом был большой, деревянный, с давно не крашенным фасадом и обвалившейся местами штукатуркой. К нему примыкали два флигелька на одно окно. Чтобы попасть в дом, надо было пройти между двумя потемневшими от времени деревянными колоннами, потом через открытую веранду, протянувшуюся на всю длину фасада и ограниченную с обеих сторон выступающими флигелями. Дом требовал серьезного ремонта. Левый флигель с заколоченным досками окном был нежилой. Поместье ограждал деревянный забор из штакетника, почерневшего от времени. Вид «барской» усадьбы говорил, что лучшие ее времена миновали и наступило время жесточайшей экономии из-за нехватки средств.

Двор перед домом был обширный, с цветочной клумбой и несколькими фруктовыми деревьями. Сторожевые функции выполнял древний облезлый пес Полкан, лежавший с безучастным видом на земле перед будкой. Длинная цепь, привязывающая его к этому месту, казалась излишней – Арсений за время своих посещений ни разу не видел, чтобы пес отходил от будки дальше чем на пару шагов. И в этот раз, увидев входящего через калитку гостя, пес издал загадочный звук, который можно было принять скорее за повизгивание, чем за сигнальный лай.

– Молчать, Полкан! В будку! – послышался звонкий мальчишеский голос, и, повернувшись на него, Арсений увидел светловолосого, вихрастого, веснушчатого мальчишку лет двенадцати, набиравшего воду из колодца. Во время прежних посещений усадьбы Ступачевских Арсений его уже встречал – мальчишка был сыном прислуги и помогал по хозяйству.

Не увидев коляску возле дома, обычно стоявшую здесь, когда Ступачевский приезжал домой, Арсений сделал вывод: «Дмитрий Петрович еще не приехал», и это его ободрило. Не обращая внимания на пса, он быстрым шагом прошел к дому, поднялся на веранду, подошел к двери. Дернув за шнур звонка, уходящий через отверстие внутрь, Арсений едва услышал звук. Ему открыла прислуга – женщина средних лет, одетая по-деревенски, поверх ее наряда был повязан бело-серый полотняный фартук. Звали ее Фрося. Она поздоровалась с Арсением, отступила в сторону, приглашая войти.

– Барышня вас ожидают-с. Заранее приказали приготовить обед и на вас. Проходите в гостиную – барыня там, чудят-с с картами.

Большая комната служила гостиной и одновременно праздничной столовой. Здесь стояла добротная, очень старая дубовая мебель. За стеклами буфета виднелся сервиз из тончайшего китайского фарфора. Входя в комнату, Арсений увидел свое отражение во весь рост в трюмо в раме черного цвета и невольно рукой пригладил волосы. Зинаида Ивановна, матушка Анны, сидела за длинным столом, покрытым бордовой бархатной скатертью. Это была изящная красивая женщина, выглядевшая значительно моложе своих сорока с небольшим лет, она вполне могла сойти за старшую сестру своих дочерей.

Арсений поздоровался и поцеловал протянутую ему дамой ручку.

– Я рада вас видеть, господин Бессмертный! Анюта предупредила о вашем визите. К сожалению, Дмитрия Петровича не будет. Он уведомил нас об этом письмом, задерживают служебные дела. Располагайтесь, где вам будет удобно, Анюта сейчас к вам выйдет.

Арсений обратил внимание на карты, разложенные на столе:

– Раскладываете пасьянс?

– Вы почти угадали,  – улыбаясь, кивнула Зинаида Ивановна.  – Хочу узнать будущее, чтобы его обмануть.

– Разве можно обмануть Судьбу? – искренне удивился Арсений.

– Судьба – это когда предначертанное уже исполнилось. А до того все может иначе повернуться. Помните, в «Пиковой даме» Пушкина Германн, узнав секрет трех карт, ставит все свое состояние на последнюю карту и проигрывает? Представьте себе, что Германн, узнав, что игра окажется роковой, не станет ее продолжать. Выигранных денег ему с избытком хватит на оставшуюся жизнь. Судьба самого Александра Пушкина тому пример. Из тридцати вызовов на дуэль он был инициатором двадцать раз. В основном дуэли заканчивались примирением сторон, но в пяти он выходил к барьеру. Знал бы Александр Сергеевич о смертельном исходе последнего поединка, наверняка избежал бы его.

– Кто знает! Это ведь был вопрос чести,  – не согласился Арсений.  – Смерть Пушкина была случайностью – пуля, раздробив кость, ушла вверх, в брюшную полость. Поэтому ранение оказалось смертельным.

– Этой случайности не было бы, если бы Пушкин стрелялся в другой день.  – Зинаида Ивановна мило улыбнулась.  – Я составила гороскоп Пушкина – он показал роковые дни, в их числе было и 27 января[5]5
  8 февраля по новому стилю.


[Закрыть] 1837 года. Следующая роковая дата у него была бы только через семь лет.

Арсений не знал, что на это сказать,  – Зинаида Ивановна говорила вполне серьезно. Так что он лишь неопределенно пожал плечами и спросил:

– Так это у вас гадание?

– И пасьянс, и гадание. Дмитрий Петрович в это не верит, но когда я ему даю советы, основанные на моих пасьянсах, он прислушивается.

В гостиную вошла Анна с младшей сестрой Лизонькой – худенькой неприметной девочкой лет тринадцати, выглядевшей крайне блекло на фоне более яркой сестры. Хотя она была еще только «нераспустившимся бутоном», но уже сейчас было ясно, что и «цветок» будет весьма скромный, не бросающийся в глаза. Поздоровавшись, Лизонька сразу прошла к маменьке, предоставив сестре возможность поговорить с кавалером.

– Здравствуйте! Я очень рада, что вы не испугались и пришли.  – Анна мило улыбнулась.

– Почему я должен был бояться? – удивился Арсений.

Зинаида Ивановна также поинтересовалась:

– Правда, Аня, почему господин Бессмертный должен бояться нас навещать?

– Это совсем не то, что вы, маменька, подумали. Мы обсуждали литературное произведение, и у нас мнения разошлись,  – пояснила Анна, и говорила она так искренне, что Арсений даже усомнился в том, что вчера правильно истолковал ее слова.

– Идемте, Арсений, в наш сад,  – предложила Анна.

Выйдя из дома, они устроились рядышком на скамеечке в дощатой беседке, стоявшей посреди небольшого фруктового сада. Арсений чувствовал себя неловко, не знал, с чего начать. Не придумал ничего лучшего, как заговорить о погоде:

– Сегодня солнечно и жарко, не то что вчера. Косари уже в поле – погода им благоприятствует.

– Лето – самая прекрасная пора! А вот Артем почему-то любит осень. Дожди, грязь, холод… Скажите, что в ней хорошего?

– Осенняя пора – очей очарованье! – процитировал Арсений Пушкина.

– Даже золотую осень я люблю лишь на картинах.  – Анна лукаво посмотрела на Арсения.  – Я рада вас видеть. Вы что-то хотели мне сказать при встрече?

Арсения бросило в жар – он понял: сейчас или никогда!

– Je t’aime![6]6
  Я вас люблю! (фр.)


[Закрыть] – едва слышно произнес он.

– Я во французском не очень сильна,  – игриво произнесла девушка, и по выражению ее лица было ясно, что она все прекрасно поняла.

Арсений встал и опустился на одно колено:

– Анна, я вас люблю! Будьте моей женой!

Анна громко рассмеялась, но, увидев, что Арсений покраснел от обиды, быстро сказала:

– Простите, Арсений, мой смех ни в коем случае не относится к вам – я смеюсь над собой. Пожалуйста, сядьте рядышком, и мы с вами обо всем поговорим.

Арсений встал, но садиться не спешил.

– Все же попрошу вас пояснить ваш смех! – срывающимся голосом произнес он.

– В своих мечтах сцену признания мне в любви я представляла несколько иначе, надеялась, что она будет более романтичной… А получилось, будто я вас сама позвала и вынудила сделать признание. Если бы я вас не пригласила, сколько времени вам понадобилось бы, чтобы вы отважились на это?

Арсений почувствовал, как кровь снова приливает к лицу, начинают гореть уши. Ведь Анна права – неизвестно, сколько еще ему потребовалось бы времени, чтобы набраться храбрости. Он робко присел рядом с девушкой и осмелился взять ее руку в свою. Она не противилась, и это придало ему уверенности.

– Я полюбил вас с первого мгновения, как только увидел.  – Арсений наклонился и поцеловал ей руку.  – Я люблю вас! Может, мне потребовалось бы еще какое-то время, чтобы решиться сказать вам об этом, но, думаю, вы все это давно видели в моих глазах.  – Арсений сделал паузу и смело посмотрел в глаза девушки.  – Вы ведь не просто так пригласили меня прийти?

– Сама не знаю, что на меня нашло после прочтения рассказа.  – В голосе девушки прозвучала грусть, и Арсений заволновался: «Это была шалость, каприз? Захотелось увидеть меня у своих ног и посмеяться?»

– Qu’est-ce que je signifie pour vous?[7]7
  Что я для вас значу? (фр.)


[Закрыть] Могу ли я надеяться на ответное чувство?

– Вы знаете, как любовь трактуется в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона»?

Арсений отрицательно помотал головой.

– «Любовь – это влечение одушевленного существа к другому для соединения с ним и взаимного восполнения жизни». Вы понимаете? Это «влечение и восполнение жизни».

– Смею заметить, несколько сухо сказано о чувствах.  – Арсений пока не находил подходящих слов, чтобы дать свою формулировку.

– О-о! В словаре все скрупулезно разобрано, в том числе и чувства. Полюбопытствуйте при случае. «Влечение» – очень емкое слово, оно включает и чувства. Более прозаическая, но не менее важна другая составляющая – «восполнение жизни». Вы не находите?

– Затрудняюсь ответить… Может, мне и в самом деле стоит вначале обратиться к этому словарю?

– Я хочу любить и быть любимой! – воскликнула Анна и добавила тише: – Вы мне очень нравитесь, но я пока боюсь пускать в свое сердце более сильные чувства к вам, так как могу с ними не совладать. Я хочу так много от жизни! Мечтаю путешествовать, жить за границей – в Париже, Вене, Берлине, Лондоне! Хочу стать известной, возможно, популярной писательницей, как Марко Вовчок[8]8
  Мария Александровна Вилинская (псевдоним Марко Вовчок) была первым автором-женщиной украинской литературы, заявившей о себе на международном уровне; до нее профессия «писатель» в Украине была сугубо мужской привилегией.


[Закрыть]! Вы знаете, что Мария Вилинская в Качановке познакомилась со своим первым издателем – Пантелеймоном Кулишом[9]9
  Пантелеймон Кулиш (1818–1897) – украинский писатель, фольклорист, этнограф, языковед, переводчик, литературный критик, редактор, издатель. Создатель «кулишовки» – одной из ранних версий украинского алфавита.


[Закрыть]?

– Я читал рассказы Марко Вовчок – весьма занятные, но ее биографию не знаю.

– Так вот, я не желаю находиться в клетке, словно канарейка, как происходит сейчас со мной,  – заявила Анна и с жаром продолжила: – Почему я должна тайком ходить на прогулки в парк? Жить в изоляции, не бывать в том обществе, в каком хочу? У Тарновского собираются близкие мне по духу люди – художники, поэты, музыканты, писатели. Но я должна вместе с батюшкой и матушкой наносить визиты знакомым скучным помещикам, у которых есть великовозрастные холостые сыновья, и вынуждена чувствовать себя подобно лошади на ярмарке под пристальными взглядами их матушек, выступающих в роли покупательниц. Мои родители желают устроить мою дальнейшую жизнь – я им за это благодарна, но мои чувства их не волнуют! Бедность – это ужасно, о каких чувствах тут может идти речь?

– Мой отец очень богат, и вы не будете ни в чем нуждаться! – горячо и сбивчиво заговорил Арсений.  – Я для вас ничего не пожалею – горы сверну! Мы будем с вами много путешествовать – поедем, куда вы захотите. Вы будете заниматься тем, чего ваша душа пожелает! И я буду вам надежной опорой и помощником.

– Не знаю, как ваши родители отнесутся ко мне,  – примут ли меня? Захотят ли, чтобы вы, еще не закончив учебу в университете, женились на мне?

– Они любят меня и во всем пойдут мне навстречу. Они очень хорошие – полюбят вас, как свою дочь, вот увидите!

– Тогда поезжайте к ним, получите их благословение и готовьте сватов! – быстро произнесла Анна.  – Мои родители тоже не будут возражать – они весьма лестного мнения о вас!

– Вы выйдете за меня замуж? – воскликнул ошалевший от счастья Арсений.

– Да, мой милый! Поезжайте к своим родителям и возвращайтесь с добрыми вестями.

– Вы любите меня?

– Люблю вас, как же иначе? Зачем бы я звала вас к себе и вела этот разговор?

Счастливый Арсений, наклонившись, облобызал руку Анны, а она другой рукой гладила его по голове, приговаривая:

– Мой любимый…

Арсений решительно произнес:

– Завтра же отправлюсь к родителям и на следующей неделе непременно вернусь. С добрыми вестями!

– Пойдемте в дом. Я хочу вам сыграть романс, недавно мною выученный,  – «Я жду тебя, когда зефир игривый…». Чудные слова, не верится, что эти стихи, положенные на музыку, написаны более восьмидесяти лет тому назад.

После обеда у Ступачевских Арсений возвращался в отменном настроении, всю дорогу напевая, причем отчаянно фальшивя, запомнившийся ему куплет из романса:

 
В мечтаньях сна, обманом обольщенный,
Ловлю твой взор, твой голос слышен мне,
Но пробудясь – прости, восторг мгновенный, —
Твержу опять я жалобы одне.
Я жду тебя![10]10
  Из стихотворения П. А. Вяземского «Я жду тебя».


[Закрыть]
 

Арсений пребывал в восторженном, эйфорическом состоянии, ему хотелось с кем-нибудь поделиться своей радостью, но пока это их тайна, и по отношению к Анне это было бы нечестно.

«О небеса! Какое счастье снизошло на меня – Анна и я будем вместе!» Вот только мысли о поездке к родителям, о том, как они воспримут известие о его скоропалительной женитьбе, слегка беспокоили его. Все было не так просто, как он уверял Анну.

«Матушка поплачет и согласится, а вот отца надо будет убедить, и это будет нелегко».

Арсений прокручивал в голове предстоящий разговор с отцом, предполагая, какие тот будет выдвигать доводы против его женитьбы. Дворянское происхождение Анны будет скорее минусом, чем плюсом, так как отец не уважал дворян, кичащихся заслугами предков, но мало на что-либо способных. Его отец считал, что будущее за людьми, занятыми современным производством, наукой, приносящими конкретную пользу государству.

Ведя мысленный спор с отцом, Арсений перешел дамбу и направился в противоположную от дворца сторону. Он хотел, чтобы никто ему не помешал поразмышлять наедине с самим собой. Арсений сошел с тропинки и стал искать укромное местечко. Парк здесь напоминал настоящий лес – огромные кроны деревьев заслоняли небо, пышные кустарники порой были непроходимы.

Через десяток шагов он оказался на небольшой поляне, посредине которой виднелись останки некогда могучего дуба – после попадания молнии от него остался лишь мощный обугленный остов, вздымающийся неровными, острыми, словно копья, краями, на высоту в полтора человеческих роста. Пройдя мимо дуба, Арсений облюбовал противоположный край поляны и прилег в тени орешника, прямо на сочную высокую траву с одурманивающим запахом. И сразу все мысли покинули его, он любовался облаками, проплывающими в нежно-голубом небе, принимающими форму то парусников, то сказочных замков. Время будто остановилось для него, не хотелось ни о чем думать, а лишь наслаждаться этими чудесными мгновениями, ощущать радость жизни.

Внезапно Арсений скорее ощутил, чем услышал, что здесь находится еще кто-то. Приподнявшись на локтях, он выглянул из-за высокой травы и увидел мальчишку из усадьбы Ступачевских. Подойдя к дубу, тот воровато огляделся, подпрыгнул и ловко, по-обезьяньи ухватившись за обломок ветки, подтянулся, сел на ветку, затем протянул руку к стволу дерева и через мгновение спрыгнул на землю. Что-то насвистывая, он вернулся на тропинку и пошел прочь. Заинтересовавшись, Арсений подошел к дубу и увидел дупло, расположенное довольно высоко.

«Мальчишка прячет там свои нехитрые богатства? Почему так далеко от дома? Или это какая-то игра?»

Арсению в детстве запрещали лазать по деревьям, однако, как известно, запретный плод сладок. Вот и сейчас, сгорая от любопытства, он, как это сделал мальчишка, забрался на ветку и с замиранием сердца сунул руку в дупло. Там обнаружился вчетверо сложенный листок бумаги, перевязанный ниткой. Арсению пришла на память повесть Пушкина «Дубровский», там дупло дуба служило почтовым ящиком. Размотав нитку, Арсений прочитал записку.

«Приходите сегодня в 16 часов на наше место. Ваша А.»

От прочитанного, особенно при виде подписи, у него тревожно забилось сердце, хотя он пытался себя успокоить: «Все это не более чем совпадение. При чем тут Анна? Да и кому она могла написать эту записку?» Хорошее настроение улетучилось. Арсений направился к дому, продолжая лихорадочно размышлять: кто написал записку и кому она предназначалась? Он шел, погруженный в мрачные мысли, терзаемый подозрениями, уже ничего и никого не замечая. Вдруг в его сознание прорвался знакомый голос:

– Эгей, Арсений! Что ты такой угрюмый, голову повесил? Неужели гарбуза получил, или Ступачевские не рады были тебя видеть?

Слова Александра прозвучали насмешливо, взгляд у него был настороженный и даже, пожалуй, враждебный. Арсений вспомнил, как болезненно Александр отреагировал на то, что Анна пригласила не его. И мелькнула догадка: «Уж не Александру ли предназначалась записка? Может, с Анной связано то, что он стал часто уединяться, куда-то исчезал?»

– Все было чудесно,  – медленно, растягивая слова, ответил Арсений, подумав: «Не исключено, что я ошибаюсь».  – Собираюсь завтра отправиться домой, хочу повидать родных.

– Что так неожиданно? Что-то важное случилось? – Злобный взгляд Александра будто просверливал Арсения.

– Давно хотел съездить, просто никому не говорил об этом.  – Арсений старался держаться естественно, как обычно.

– Ты ведь сегодня собирался просить руки Анны у ее батюшки,  – не унимался Александр.

– Дмитрия Петровича задержали дела служебные, так что его дома не было.

– А если бы был?

– Тебе какое дело? – не выдержал Арсений.

– Любопытствую! – Александр резко развернулся и пошел по тропинке в ту сторону, откуда пришел Арсений.

«Он! Точно он!» – решил Арсений. Выждав какое-то время, он пошел за ним, держась на расстоянии. Александр шел быстро, не оглядываясь, и когда он свернул с тропинки в том месте, где находилась поляна с обгоревшим дубом, Арсений уже больше не сомневался. Он почувствовал боль в сердце, необычную слабость, не стал больше следить за приятелем и повернул обратно к дому.

Арсений стал себя убеждать, что найденная им записка написана не Анной. Александр втайне закрутил роман с некой девицей, которая прибегает к услугам мальчишки из Власовки, и это не Анна! Но чем больше он размышлял над этим, тем яснее понимал, что просто боится правды. Ведь аромат духов, исходящий от листка бумаги, и стиль письма говорили, что это не простая деревенская девица. В небольшом селе Власовка не было подходящих на эту роль девиц. Чтобы окончательно отбросить подозрения или убедиться в том, что они небеспочвенны, Арсений решил тайно проследить за Александром. Робкая надежда, что это лишь досадное совпадение, продолжала жить в его истерзанной душе.

Сославшись на недомогание, Арсений отказался участвовать в застолье и отправился в свою комнату, однако Василий Васильевич приказал слуге отнести ему туда поесть, а затем и сам явился, чтобы поинтересоваться, почему Арсению нездоровится.

Болезненный из-за горестных размышлений вид Арсения испугал Тарновского, и он даже хотел послать экипаж в Ичню за лекарем. Арсению едва удалось уговорить хозяина имения не делать этого. Задолго до указанного в записке времени Арсений стал дежурить у центрального входа во дворец, боясь пропустить Александра и не желая насторожить его своим пристальным к нему вниманием.

При желании Александр мог тайно покинуть дворец Тарновских. Ведь тут даже имелся подземный ход, прорытый в бытность хозяином имения чудаковатого Григория Тарновского, который, по преданиям, пользовался им, чтобы посещать своих крепостных наложниц или изумлять гостей своим неожиданным появлением в разных местах. Однако, рассуждал Арсений, Александр не знает, что о его тайне известно, и воспользуется главным выходом. Так и вышло.

Как и в прошлый раз, Александр шел быстро, не оглядываясь, но Арсений соблюдал предельную осторожность, стараясь не выдать себя. Вскоре Арсению стало понятно, куда направлялся Александр для тайной встречи с возлюбленной – к романтическим «Руинам»!

Многоярусная мрачная громада «Руин» с толстыми кирпичными стенами, с бойницами для обстрела противника возвышалась на холме над Большим прудом, образовавшимся вместе с Майорским прудом в результате запруды речки Смош. В «Руинах» имелось множество помещений, ходов, и Арсений понял: чтобы не потерять Александра из виду, надо держаться к нему поближе. Но как при этом не выдать своего присутствия?

Александр не пошел к воротам, а нырнул в пролом в стене. Арсений, выждав какое-то время, последовал за ним, однако того нигде не было видно. Рядом находилась дверь, ведущая в подземелье, и тропинка, поднимающаяся на холм, к верхним ярусам крепостного сооружения. Поколебавшись, Арсений двинулся по тропинке, старательно прислушиваясь и держась настороже. Вдруг на самом верху мелькнула фигура человека и скрылась в дверном проеме.