Текст книги "Уравнение с неизвестной"

– О как! – недоуменно подумала Ольга. – Ничего себе, поворот. Портфель приобрел.

Если уж даже он теперь ходил с увесистым портфелем, то за ним точно надо было проследить. В ее душу закралось подозрение.

–Ольга Валерьевна, Вы еще на работе? – услышала она знакомый голос за спиной, и сердце ее бешено заколотилось в груди.

–Да Вы тоже, я смотрю, не дома еще, – она обернулась и улыбнулась ему так, как только она умела, своей ослепительной улыбкой.

Завьялов тепло улыбнулся в ответ, обнажив в улыбке белоснежные зубы. Она почувствовала исходящий от него магнетизм, от которого у нее предательски защекотало в животе. На нем уже было пальто, он направлялся к выходу. Взяв ее под локоть, он почти беззвучно прошептал ей на ухо:

– Могу подвезти.

От его шепота, от его дыхания ее всю обдало жаром, запах его парфюма окутал ее сладкой дымкой, у нее подкашивались ноги. «Фу, в самом деле, нельзя же быть такой влюбленной, как девчонка.»

Она хотела сказать: «Да», а сама возьми и брякни, не пойми почему:

– Не надо.

– Не везет мне сегодня, – ухмыльнулся он.

Было очевидно, что он такого ответа не ожидал.

– Меня просто Кирилл внизу ждет, – жалобно пролепетала она, стараясь как-то оправдать себя.

– Понял.

Она своим отказом его зацепила. Задела что ли. Хотя он отчета себе и не отдавал, но был явно раздосадован ее ответом.

«Тьфу ты, Кирилл ее ждет. Подумать только! …Ну, а сам то что? Что так взъерошился то весь? В самом деле, глупо. Как мальчишка», – думал он, спускаясь на лифте вниз.

Его обычный лоск и абсолютная уверенность в себе немного потускнели. Около входа в здание его уже ждал Николай на Maserati. Завьялов стремительно запрыгнул в шикарный автомобиль и уехал. Он дал себе обещание не думать сегодня больше об Ольге.

Она же, спустя полчаса после того, как уехал Завьялов, спускаясь вниз в том же лифте, думала, с досадой крутя сережку:

«Это ж надо было такую глупость сморозить! Кирилл ее ждет! Ну вот только локоть себе откусить осталось».

Никакой Кирилл ее, конечно, не ждал. Она потопала на метро. Она сегодня была без машины, потому что отдала ее в сервис на техобслуживание.

Глава 6

Вчера, как он себе и обещал, Завьялов об Ольге больше не думал. Обещания, данные себе, он старался сдерживать. Но сегодняшнего утра обещание не касалось. Утром, как только проснулся, Завьялов сразу подумал о ней. И что эта девочка никак не выходила у него из головы. Его чувства восставали против доводов рассудка. Его тело хотело ее. Он был отравлен ею. Мужчина закрывал глаза и мгновенно представлял оптическое воспроизведение ее черт: туманный призрак в естественных тонах.

Утром Ольга и Завьялов случайно встретились в лифте. Увидев ее, он почувствовал, что сердце выпрыгивает у него из груди. Он смотрел на нее поверх голов других людей. Она сияла. Ольга чувствовала на себе его взгляд, но не оборачивалась к нему. Потом получилось так, что они ехали наедине друг с другом целых два этажа. Это было неожиданное и крайне редкое событие для обычно переполненного лифта. Более того, такого вообще никогда не бывало. Но, видимо, небеса покровительствуют бедным безумцам.

– Я думал о тебе сегодня, когда брился, – сказал он Ольге, глядя на нее сверху вниз. Кровь пульсировала у него в висках.

Голос его был очень тихий и хриплый. Его тянуло к ней.

Она вздрогнула, когда услышала его голос. Подняла на него глаза: эта еле заметная ямочка на подбородке, уголки губ всегда чуть приподняты, как будто готовы растянуться в улыбке, мелкие морщинки в уголках глаз… Она смотрела на него и понимала, что просто-напросто влюбляется в него до безумия. В его глазах сейчас плясали маленькие дьяволята, заманивая ее к себе в ловушку. Он не улыбался, говорил серьезно. Неужели это он сейчас ей сказал?

–Я тоже думала о вас сегодня, – промямлила она.

– Пообедаешь со мной?

– С удовольствием.

Ее живот сковал мягкий спазм: «О, на этот раз она маху не дала…»

Он пропустил ее вперед, успел разглядеть замысловатый рисунок на ее колготках. Она чувствовала его взгляд и под его напряженным пристальным вниманием не могла двигаться. Ноги были, как ватные, не слушались ее. Но она подталкивала себя, чтобы идти вперед, гордо подняв голову. Она приложила карту к считывателю входной двери. Щелкнул замок. Он распахнул перед ней дверь. Ольга шла, как в тумане-дурмане.

– Здравствуйте, Игорь Сергеевич, – кинулся к нему охранник.

Волшебство момента было им жестоко разрушено.

Воспользовавшись небольшой заминкой, Ольга кинулась к своему кабинету. Хорошо, что ее кабинет был близко ко входу. Она стремительно скрылась за спасительной дверью, даже не оглянувшись на него. А он ждал, что она обернется.

«Вертихвостка», – подумал он, с досадой почесав лоб: «Надо же так вляпаться. Надо, пожалуй, заканчивать с этим. Как пацан, что ж такое. Голос даже перехватывает, когда она рядом».

Повесив пальто в шкаф и сняв сапоги, Ольга просунула ноги в удобные офисные туфли с подкладкой насыщенного красного цвета.

Она сидела в своем кресле, опустив вниз голову, разглядывая черную замшу своих туфель:

–Как она с ним пойдет на обед? Два этажа в лифте проехать не может, ноги подкашиваются. А тут наедине с ним столько времени…

Живот опять сковал спазм:

– Может, отказаться?

Но отказаться она не могла. Вдруг другого предложения больше не будет? Она поняла, что все больше влюбляется в него. Так, этого нельзя допускать. Голова просто кругом идет. Немного помедлив, она вышла в коридор. Надо же было забрать почту. Завьялова в коридоре уже не было, но запах его парфюма еще витал в воздухе. Она подошла к стойке ресепшен. Здесь не было никаких неожиданностей. Как обычно, ее ждал большой конверт все с той же угрозой:

«Если Вы не уволитесь, у Вас будет много неприятностей. Я знаю Вашу тайну.»

У нее уже вошло в привычку получать его с утра, для нее это было все равно что выпить чашечку кофе. Письмо ее бодрило до холодной дрожи.

Она пришла в кабинет и бросила его на стол. Ей было не по себе от этих писем. Но эти слова не отражают всех тех чувств, которые она ощущала каждый раз при получении угрозы в конверте. Ольга задумчиво включила радио.

«…знаю Вашу тайну.» Она стала в голове перебирать свои воспоминания. Действительно ли неизвестный знает то, о чем она боится.

По радио зазвучала баллада Тони Брэкстон «Spanish Guitar».

За чарующими нотами мелодии, зацепившись за знакомые переливы, ее мысли унеслись далеко: в школьный актовый зал, на ее выпускной. Ольга смотрела в одну точку немигающим взглядом, а перед ее взором кружились пары в свете дискотечного шара.

Тринадцать лет назад

Из колонок лилась божественная, ее любимая песня. Вот она, Ольга, танцует с высоким парнем из параллельного класса. А вот она, Нина, сидит одна на стуле около стены. Минуту назад был энергичный танец. Две сестры вместе весело зажигали на танцполе. Но как только начался медляк, Нина, немного постояв, подождала. Но ее опять никто не пригласил. Она грустно поплелась на место около стенки. Ну почему так? Она нравилась парням. Но она была для них Снежной Королевой. Они приглашали более доступных. А часто и девушки проявляли инициативу. Но Нина так не умела.

Ольга и Нина выросли красивыми видными девушками. Обе хорошо закончили школу. Нина всегда училась лучше Ольги, была более способной. Но в личном плане было с точностью наоборот. Здесь запевалой была старшая сестра.

Нина ходила на танцы и гимнастику, была очень гибкой и пластичной. Ольга ходила на английский и музыку.

Ольга, благодаря заботе и уходу, переросла свою болезнь. Широко распахнутыми глазами она смотрела навстречу своей судьбе, в ожидании радостных и неожиданных чудес, излучала любовь и нетерпение жить. Нине было невесело и тоскливо. Она решила, что ей не везет, и с этой мыслью проживала свою жизнь. А зря…

После выпускного Нина пришла домой и рыдала, уткнувшись в подушку. Ни один мальчик так и не пригласил ее на медленный танец. Никто ее слез не видел. Ольга пришла позже. Она еще гуляла с поклонниками. Потом пришла. Сестры спали в одной комнате. Ольга еще долго с восхищением рассказывала Нине о своих радужных мечтах, о своих грандиозных планах, о том, как она поедет в Москву учиться. Нина же, лежа спиной к сестре, лицом к стенке, с заплаканными глазами, тогда твердо решила, что в Москву не поедет.

В итоге обе девушки решили поступать на специальность «Бухгалтерский учет и аудит». Только Ольга сразу поехала в Москву. А Нина осталась в своем родном городе. Она не была готова жить в общежитии, покинуть свою зону комфорта. И к тому же не хотела ехать вместе с сестрой. Она наделась, что, оставшись с родителями, когда Ольга будет далеко, она получит, наконец, от них все те недостающие внимание и любовь, которых ей так не хватало все эти годы. Ольга же, несмотря на уговоры матери, твердо решила ехать за столичным образованием. Считала, что это более перспективно.

– Ты же сама говорила, что трудности закаляют. Что все испытания даются для того, чтобы жизнь потом удалась, – говорила она маме.

Да, она так говорила. Чего уж там.

Тогда мама бросилась уговаривать Нину, чтобы та ехала с сестрой.

-Вдвоем все же попроще, – рассуждала она.

Она опять переживала за Ольгу. Как она там, одна.

И была, конечно, права, что вдвоем лучше и проще. Но тут уже упрямство Овна показало себя у Нины.

Она наотрез отказалась ехать вместе с сестрой. Может, в глубине душе она и понимала, что поступает неправильно, но упрямилась до последнего. Так она осталась в родном городе, а Ольга уехала в Москву. Их жизни шли параллельно, никак не пересекаясь.

Телефонный звонок прервал ее воспоминания. Звонила Эльвира:

– Я зайду к Вам сейчас?

– Вот надоеда, – подумала Ольга, но вслух произнесла:

– Очень много работы. Не могу сейчас.

Она всячески хотела избежать с ней встречи.

Эльвире ее ответ, может, и не понравился, но сделать она ничего не могла. Она шла по коридору в направлении ее кабинета и подумала, что в следующий раз звонить уже не будет, а сразу придет.

За углом, вне видимости, кто-то активно спорил, срываясь с громкого полушепота на истеричные возгласы. Разговаривало два или три мужских голоса. Эльвира застыла на месте, вся превратившись в слух, не торопясь заворачивать за угол.

– …зря ты, Зотов, думаешь, что никто не заметит. Если кто узнает, нам всем крышка.

– Ладно, ерунды не говори.

– Мне кажется, он дело говорит, надо действовать.

– Да, дело выгореть должно.

– Ну, какое действовать? О чем вы?

– Надо…

На этом разговор вдруг резко оборвался, видно шепчущиеся за углом мужчины почувствовали рядом чье-то постороннее присутствие по особенному оттенку тишины. Разговор прервался, она услышала поспешно удаляющиеся шаги. Эльвира быстро зашла за угол и увидела быстро ретирующиеся спины. Их все-таки было трое. Трое мужчин. Два высоких и один коротышка. Одна высокая спина сразу зашла в бухгалтерию.

– Тааак, кто это? Мужчина в бухгалтерии.

Она последовала за двумя другими спинами, делая вид, что идет по делам. То, что один – это Зотов, руководитель отдела проектов, – это несомненно. Его назвали по фамилии, и к тому же она уже имела с ним разговор. Он входил в очерченный круг подозреваемых. Его широкая спина удалялась по коридору. Рядом с ним шел невысокого роста кучерявый блондин. Его Эльвира не имела чести знать.

– Но вычислить легко будет. Уж больно приметная шевелюра. Таких мало.

Эльвиру представили, как аудитора службы персонала, нанятого для того, чтобы помочь сотрудникам выявить и искоренить проблемы на их рабочих местах. Завьялов велел всем оказывать ей всяческое содействие. Она ходила, подслушивала и вынюхивала. Многим это было не по душе. Те, кто похитрее были, отмалчивались или шуточками обходились. Но были и те, кто наивно ей доверялся, все рассказывал, старался быть полезным.

Разговор с Зотовым состоялся у нее на его рабочем месте. Впечатление он произвел на нее положительное. При разговоре Зотов показался ей чем-то взволнованным. Но потом Эльвира узнала от Галины, руководителя службы персонала, что у него на днях родился сын. И решила, что волнение вполне можно списать на это. Тем более волнение было как раз радостное.

– А тут такой разговор… Очень любопытно. Очень.

Мужчины, прочесав коридор, скрылись в дверях службы управления проектами.

Эльвира проследовала за ними.

– А что вы там шептались? – стала она плясать с начала.

– Шептались? Где? Вам показалось, – немного с вызовом произнес Зотов.

– Конечно, заняться нам больше нечем! – ответил второй.

– Я вас еще раз спрашиваю. Спрашиваю я. Вы понимаете, как это подозрительно выглядит со стороны. Очень подозрительно, – не унималась Эльвира.

–Что подозрительно?

Да, начало было неудачным. Надо сделать еще попытку.

– Может, порадуете меня все же информацией?

– Радовать Вас не входит в наши обязанности, – с вызовом произнес кучерявый блондин.

– Дерзко!

Цымдянкин стал испуганно крутить головой на тонкой шее. Это был как раз он. Эльвира обратила внимание, что он, оказывается, прятал за своей пышной шевелюрой оттопыренные уши. Это выглядело нелепо.

Конечно, они врали и что-то скрывали. Это было четко написано на их лицах. Она видела это, но заставить говорить их не могла.

–Владимир, – обратилась она к Зотову, – кто этот героический юноша? Как его фамилия?

– Эльвира, извините, забыл, как Вас по батюшке.

– Леонидовна.

– Ну, так вот, Эльвира Леонидовна. Прошу извинить меня. Но мне казалось, что вы здесь сторонний аудитор, временно нанятый для службы персонала. И мне не очень понятен ваш тон и наезд на нас.

Она чуть было не сказала, что покажет сейчас им стороннего аудитора. Что такие вот шушуканья в коридорах ничего более не означают, что они предатели. Но вовремя сдержалась.

– Я передам Завьялову все ваши доводы и непонимания. Я передам.

– Да ради Бога.

Эльвира, вся трясясь от злости, пошла к Завьялову, но его не оказалось на месте.

– Уехал полчаса назад, – сказала ей Людмила, когда увидела ее голову с пышно уложенными волосами в дверях приемной.

Тогда она отправилась к Федосееву. В коридоре на повороте она чуть не столкнулась с главным инженером Баранцевым.

– Олег Петрович, выберите удобное время, давайте поговорим с вами, – улыбаясь своей лучшей улыбкой, пропела Эльвира.

– Я сейчас уезжаю, – порывисто ответил он. – Возможно, позже.

– Буду ждать вашего звонка.

Бывший самбист кивнул ей в ответ.

Федосеев, к ее радости, был на месте. Увидев взбудораженную Эльвиру в дверях своего кабинета, начальник службы безопасности очень удивился. Он и не думал, что она может так нервничать. Его самого вывести из себя было практически невозможно. Федосеев внимательно ее выслушал, после чего, многозначительно помолчав, сказал:

– Возьмем этих пацанов на заметку.

– Я вот тут подумала, может, еще в бухгалтерию сходить мне? Посмотреть, кто третий?

– В бухгалтерию свернул – это Николай Васильченко наверняка, – он остановил ее порыв широким жестом. – Он один там мужского пола работник. А кучерявый блондин, судя по описанию, – Цымдянкин. Он входит как раз в наш круг подозреваемых.

– Очень самонадеянный юноша, – прошипела Эльвира. Она, похоже, имела теперь на него зуб.

– Будем вести за ними наблюдение активно. Странно, что с ними Николай там делает, – задумчиво, с присущей ему медлительностью, сказал Федосеев.

– Да.

– Ну, будем искать доказательства. Как сказал Амброз Бирс, доказательство – свидетельство, более похожее на правдоподобное, чем на сомнительное.

– А, ну да, – сказала довольная Эльвира, а потом, вдруг спохватившись, спросила: – А кто это такой? Этот Бирс?

– Американский писатель и журналист.

– Ааа,– протянула она. – Не знаю такого.

Федосеев развел руками, что означало, мало ли, чего вы не знаете.

Эльвира решила при случае, может быть, как-нибудь, если удастся, если будет время, повысить свою эрудицию. Ну, или просто промолчать в следующий раз и не показывать своей неосведомленности.

Эльвира покинула кабинет Федосеева спокойно и с достоинством.

А Завьялов уехал по делам. Уже в машине он набрал Ольгу и сказал ей по телефону, что его срочно вызвали в мэрию, поэтому совместный обед отменяется. Вернее, переносится на другой день. Ольга не знала, радоваться ей или огорчаться этому событию.

Игорь ехал в машине и думал, что Ольга – это женщина, перевернувшая его мир. Маленькая женщина, вскружившая ему голову. Он был совершенно оглушен своим чувством к ней. При каждой встрече между ними происходило что-то особенное. В последнее время он взял за моду каждый день проводить совещания, на которые обязательно приглашал ее. Она по обычаю садилась подальше от него. Это позволяло ему наблюдать за ней со стороны. Он сидел и любовался каждым ее движением.

Ольга думала, что, возможно, все случайное не случайно. Что, может быть, судьба, направив ее работать в эту компанию, привела ее таким образом к Игорю Завьялову, самому необыкновенному мужчине, которого она когда-либо встречала. Вернее, таких мужчин она никогда не встречала прежде, да и не встретит больше никогда. Она знала это. Но эта любовь под запретом. Он женат. Успешно женат. Вряд ли вообще возможно, что он обратит на нее внимание. Что ей делать? Как бы она хотела быть любимой этим потрясающим мужчиной. Какая судьба может быть прекраснее и волшебнее? Но это все невозможно. Она в унынии смотрела на монитор компьютера на своем столе. Подошла к окну и, стремясь найти выход из своего одиночества, стала созерцать горизонт. Ей было одиноко. Ужасно одиноко. Одиночество ее убивало.

Глава 7

Все-таки, вид из окна – гениальная вещь. Пусть у нее был не такой шикарный вид, как у генерального директора, но Ольгу ее обзор очень даже радовал.

Вот сейчас все было в какой-то сказочной туманной дымке. Вдали розовела тонкая полоска заката. Белые хлопья снега отвесно летели, гонимые ветром вслед за разрозненными тучами. Но вдруг небо совершенно очистилось, по крайней мере, та часть, которая была видна из ее окна. Вид был просто великолепный. Марево заката полыхало пожаром. Казалось, что где-то на горизонте за стоящей напротив многоэтажной башней действительно что-то горит. Небо стало серо-голубым, если предзакатное сумеречное небо можно назвать таким. По нему медленно двигались сумрачные одинокие тучи. Вся эта метаморфоза произошла в течение коротких пяти минут. Постепенно небо совсем стемнело. На город медленно спустилась ночь. Это был, пожалуй, первый снег в этом году. И первые проблески солнца за последнее время.

Ольга сидела в своем кабинете и думала о том, что она что-то вчера прозевала, что-то очень существенное. Но что? Она перебирала в уме события вчерашнего дня. Определенно это было вчера. Но она пропустила это мимо, не обратила внимания. И тут она вспомнила. Она увидела, словно в замедленной съемке, события вчерашнего утра.

Вот они с Завьяловым выходят из лифта на своем этаже. И в этот момент сталкиваются в дверях с незнакомым мужчиной. Вот он, этот момент, который она пыталась поймать вчера и сегодня весь день. Она раньше не видела этого мужчину в офисе. Но он показался ей смутно знакомым. Она вообще плохо соображала в тот момент. Но одно она могла сказать точно, что его лицо ей кого-то напоминало. Кого-то из прошлой жизни. Но она не могла вспомнить, кого. Очень странно. Ее не покидало ощущение, что она что-то упускает, что-то очень важное.

В дверь, не стучась, вошла Людочка. В руках она держала кучу бумаг для отвода глаз. Она быстрым шагом подошла к столу Ольги, плюхнулась в кресло. У главного бухгалтера был светлый кабинет довольно приличного размера. От других кабинетов в компании его отличала личная большая кофемашина. Ольга постоянно нуждалась в кофе, причем в хорошем кофе, и поэтому предпочитала держать агрегат у себя в кабинете. Особое внимание также привлекали дорогие красивые часы с открытым механизмом в стеклянном ограненном корпусе на столе. Оригинальный дизайн часов позволял наблюдать через стекло за работой механизма с любой стороны. Это был подарок: Ольга его берегла.

Людмила мгновение созерцала работу механизма на столе, а потом вдохнула побольше воздуха в легкие, чтобы как можно быстрее выпалить имеющуюся у нее информацию и загадочно посмотрела на Ольгу.

– Слушай. Последняя новость, – стремительно произнесла она. – Сегодня Завьялов разговаривал по телефону со своей женой на повышенных тонах. Он был сильно раздражен. Я точно не расслышала, о чем он говорил, но это на него совсем не похоже. Он обычно предупредительно вежлив в разговорах с ней. Что-то там она такое натворила, что даже он не выдержал.

– А что с ним? Что ты имеешь в виду, под словами «даже он»?

– А то, что он – очень терпеливый муж. Зная Инессу, остается только догадываться, насколько он терпелив.

Ольга внимательно слушала, и поэтому Людмила, найдя в ее лице благодарного, а главное, молчаливого собеседника, продолжала на одном дыхании:

– Ты сама должна понимать. Вы же с ней в некотором роде подруги. Как, к примеру, она себя ведет с мужчинами?

– Ты меня спрашиваешь? – удивилась Ольга.

Но Люда, видимо, не ждала ответа на свой вопрос:

– Я могу тебе сказать – как: кидается на каждого более или менее симпатичного.

– Откуда ты знаешь? – не удержалась Ольга.

– Зачем тебе, откуда? Знаю – и все, – важно ответила Люда.

Она не боялась, что разглашение столь личных сведений, тем более негативного содержания, о первых лицах компании, может ей как-то повредить. Она еще ни разу на этом не обжигалась.

– Все это неспроста, – протянула Люда в задумчивости. – Интересно, что там у них случилось? Ты не знаешь?

Люда лукаво посмотрела на Ольгу блестящими от любопытства глазами в надежде выудить какую-то новую информацию.

– Мне то откуда знать? Почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Ну, я же вижу, как вы друг на друга реагируете.

– Как?

– Со школьным стеснением друг на друга посматриваете… – Люда довольно фыркнула.

Но Ольга только покачала головой.

– Да… Сплетен романтичных от тебя не дождешься, – с иронией протянула Люда.

Немного все-таки подождав, и, увидев, что от Ольги она ничего интересного не добьется по этому поводу, Людмила решила обсудить другую тему.

– Скажи мне, Оля, ты в чем пойдешь на Новогодний корпоратив?

– Ни в чем.

– Смело!

– Ну, в смысле, я ничего еще не купила, – сказала Ольга немного нервно.

– Какая-то ты раздраженная сегодня, – обиделась Люда.

– Будешь здесь раздраженной, – сказала Ольга.

Она приняла решение рассказать Людмиле про беспокоящие ее письма.

– Что такое? – спросила Люда.

– Я сейчас тебе кое-что расскажу. Только обещай, Милка, что это останется строго между нами.

Почувствовав, что узнает сейчас что-то интересное, девушка подалась вперед, готовая слушать. Люда внимательно смотрела на Ольгу карими глазами, дабы не пропустить ни одного слова, которые та скажет.

– Ты можешь на меня рассчитывать, – заговорщически проговорила она.

И это было правдой. Людмила была человеком слова. Она уже несколько раз проявила себя с лучшей стороны в ситуациях, в которых могла бы поступить и по-другому. И если она уже сказала, что дальше ее информация никуда не уйдет, то это было чистой правдой.

Ольга вынула из ящика стола знакомый ей конверт и молча протянула его Людмиле. Та нерешительно взяла его и с удивлением посмотрела на Ольгу.

– Открывай, открывай, – подбодрила девушку Зверева.

– Ой, я волнуюсь, – промямлила Люда.

Она стала неуверенно доставать содержимое пакета. Наконец, она нащупала лист бумаги и извлекла его из пакета. Опустив глаза на листок, она прочитала два несложных предложения и застыла.

– Что это все значит? – прошептала она.

– Сама не знаю. Я старалась поначалу не обращать внимания…

Людмила тряхнула гривой густых волос.

– Я так понимаю, что это не единичный случай, – то ли вопросительно, то ли утвердительно спросила она.

Ольга кивнула.

– И давно это продолжается? Я так чувствую, что уже давно, раз ты решила со мной поделиться.

– Правильно чувствуешь. Уже больше месяца я изо дня в день получаю эти поздравления в связи с устройством на новую работу.

– Думаешь, кто-то тебя преследует?

– Я… Я понятия не имею.

– А мне страшновато как-то за тебя, – сказала Людмила нервно. Будь осторожна. Мне кажется, это не шутки.

– Мил, не пугай меня. Я надеюсь все-таки, что это просто чья-то злая шутка.

– Юмор черный какой-то у этого шутника, ты не находишь? Может, тебе обратиться в нашу службу безопасности?

– Я думаю, это не самый лучший выход.

– А чем не выход?

– Что они смогут сделать?

– Ну, мало ли у них методов. Я не знаю.

– Вот именно, что не знаешь. Не хочу выставлять себя посмешищем.

– Ну, знаешь, это ты загнула. Какое еще посмешище?

– Я надеюсь, что дальше писем дело не пойдет. Ведь пока же не шло, – как-то неуверенно промямлила Ольга.

– Ну, жди, жди. Пока тебя пришлепнут.

–По-моему, пришлепнуть в сообщении никто не собирается. Обещают только неприятности. Только вот какие именно, не конкретизируют.

– Размечталась. Конкретизировать он будет! Начиная от прокола в шине машины и заканчивая пожаром в квартире или еще что, посерьезнее. Трудно сказать. Смотря, кто, что понимает под словом «неприятности»! Это понятие слегка размывчатое.

–Да не части ты! А с чего ты решила, что «он»? – подозрительно спросила Ольга.

На душе у нее было тревожно и смутно. Она начинала уже жалеть, что решила поделиться с Людмилой.

– Что он? – не поняла Люда.

– Ну, ты сказала: конкретизировать он будет! Почему не она, не они, а он?

– Слушай. Ну, ты совсем уже. А если бы я сказала: «она» или «они», то ты, наверное, еще больше насторожилась. В следующий раз буду говорить «оно». Тогда точно никаких претензий не будет!

– Ладно, извини.

Мила насупилась, услышав слова извинения.

– Ты тогда зачем мне рассказала, если так на мои слова реагируешь? – спросила она.

– Я хотела попросить у тебя помощи или совета.

– Все, чем могу.

– Просто эти письма вымотали меня. Они делают свою грязную работу. Как говорится, вода камень точит. Я, конечно, не собираюсь уступать, но в таком темпе я тоже продолжать не могу. Я живо сойду с дистанции. У меня будет скоро на этой почве нервный срыв.

Люда лихорадочно заерзала на кресле.

– Не дай себя запугать! Послушай меня. Обратись в нашу службу безопасности. Больше я не знаю, что предложить.

– Я тут провела свое небольшое расследование.

– И что? Дало результаты?

– Вот мне как раз по этому поводу и требуется твоя помощь.

– Чем смогу – помогу.

– У меня есть подозрения на Николая.

– На кого? На этого кузнечика в окулярчиках?

– Да, – уже как-то не очень уверенно после таких выступлений сказала Ольга.

– С чего ты решила, что это он?

– Знаешь, он раньше ходил без портфеля, а теперь прикупил себе. Да еще какой здоровый! Наверное, чтобы конверты эти без проблем таскать.

– Да ну?

– Правда!

– Мда… С уликами не густо. Надо еще!

– Только этим и занимаюсь, что улики собираю.

– Мало как-то насобирала еще. Большой портфель – это не довод.

– Почему же?

– Просто растет юноша. Ты на такой зыбкой причине хочешь выстроить обвинение против, может быть, невиновного человека?!

– Может, не такой уж он и невиновный! – Ольга не отступала.

– Это надо доказать, такой или не такой!

– Хватит ко мне придираться!

– И не думала.

– Ладно, я не вижу, о чем здесь можно говорить. Я в тебе искала помощника в проведении расследования, а ты выбрала себе роль адвоката.

– Я же не зря хотела идти на юридический, – с гордостью сказала Людмила. – Просто передумала, правда, потом.

– Ну, и шла бы ты тогда в адвокатуру, – обозлилась Зверева.

– Оля, давай остановимся. А то наговорим сейчас друг другу кучу гадостей, о чем потом пожалеем, – примирительно сказала Людмила.

– Да, извини, – согласилась Ольга.

Она уже второй раз за время разговора попросила прощения у Людмилы. Это было ей не свойственно. Видимо, она действительно была вся на нервах.

–Да, веселенькая история, ничего не скажешь.

– Да, незадачка.

– Оль, я тебе окажу любую поддержку, о которой ты меня только попросишь. Можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо, Мил.

– Может, и самой удастся что-нибудь случайно выяснить. Мало ли как бывает, – поставила заключительную точку в разговоре Людмила.

– Было бы здорово.

– Все, я полетела, у меня дела, – пропела Людмила и выскользнула из кабинета, закрыв за собой дверь.

Глава 8

Этой ночью Ольга спала очень беспокойно. Она металась по кровати из одного угла в другой. Ей уже не в первый раз за последние дни снился один и тот же сон. Ей снилось, что она зашла в совсем пустой лифт, нажала кнопку этажа, где располагался их офис, двери закрылись, после чего она развернулась лицом к зеркалу и начала рассматривать в нем свое отражение. Вид у нее был какой-то бледный, можно даже сказать,– измученный, надет на ней был совершенно незнакомый плащ какого-то отвратительного землистого цвета. У нее в гардеробе такой одежды точно не было. Потом, на каком-то очередном этаже, двери лифта распахнулись, и внутрь постепенно зашла огромная толпа народа. Народ все прибывал, а лифт все не сигналил о наличии перегрузки.

Ольга начинала чувствовать прилив удушливой волны, которая все нарастала.

Двери лифта бесшумно закрылись, и она почувствовала, что он поехал не вверх, как первоначально предполагалось, а вниз. Это в принципе невозможно, так как лифт, запрограммированный ехать вверх, не так просто отправить вниз. Ужасное чувство неминуемой гибели охватило ее сознание. Вот на этом месте ей бы и проснуться. Но спасительного пробуждения не произошло. Чьи-то огромные волосатые руки из толпы приближались к ее лицу. Она не видела лица их обладателя, потому что его скрывали спины окружающих ее серых и черных пиджаков, сомкнутых вокруг нее плотными рядами. Тут только она осознала, что в лифте только она одна – представительница женского пола. Но это понимание только добавило тревожности ее сну. Те самые руки приближались все ближе и ближе, полностью захватывая ее сознание. Ощущение страха не покидало ее. Она не понимала, что спит. Ей казалось, что все происходит наяву. Руки приблизились к ее шее и сомкнулись на ней плотным кольцом.

На этом месте она проснулась и с радостью осознала, что это все-таки был сон. Но избавиться от ощущения стиснутых на своей шее рук она никак не могла. У нее было чувство, что все происходит наяву.

– Приснится же, – пробормотала она.

Она бросила взгляд на окно. За окном было темно. Уличное освещение не давало комнате утонуть во мраке, создавая иллюзию освещенности. Она включила ночник рядом с кроватью. Комната наполнилась теплым рассеянным светом. Золотистые шторы на окнах мягко заискрились в рассеянном освещении. Ольга, не поднимаясь, пошарила в ящике прикроватной, обитой кожей тумбочки в поисках сонника. Она во что бы то ни стало должна была истолковать значение приснившегося. Под руку попадалось множество ненужных вещей. Так и не найдя того, что искала, она перегнулась через кровать, вся изогнулась, рассматривая содержимого верхнего ящика. Наконец, она нашла небольшую книжицу в красочном переплете. Хотя она была и небольшого формата, но сосредотачивала в себе огромное количество толкований, казалось, всех возможных слов и снов. Но, несмотря на это, Ольга не нашла ничего подходящего. Сонник, видимо, не был предназначен для подобных кошмарных сновидений. Конечно, были отдельные толкования и зеркала, и поездки в лифте. Сон с зеркалом предвещал, что в скором времени возможен обман или труднопреодолимые опасности. Честно говоря, не очень радовало. Лифт, поднимающийся вверх, означал возможность быстро подняться до высокого положения и разбогатеть, вниз – сокрушительные неудачи и неприятности, остановившийся на месте – угрожающую опасность. В общую картинку это как-то не складывалось. У нее во сне присутствовали все три возможных разновидности лифта: и движущийся вверх, и вниз, и стоящий на месте. Как это понимать: в хорошем понимании или, наоборот, в плохом, она не знала. Скорее всего, надо ждать быстрого взлета и падения. Но особенно ее пугали руки на шее. Истолкования этой части сна она не нашла. Ни на Д – душить, ни на Р – руки, ничего подобного описано не было. Но из всего следовало, что все не очень хорошо. Сон о чем-то ее предостерегал, если вообще стоит верить в вещие сны. Но она верила. Один раз в ее жизни сон уже был предвестником трагедии. Ей приснилось, что она покупает на рынке гнилые фрукты. Посмотрев сонник, она выяснила, что это предвещает потери. Так тогда и произошло. Но она сейчас не хотела об этом вспоминать.